Глава 23
РЯДОМ С КРАСИЛЬНЕЙ
Найнив хотела объяснить все Илэйн, когда хозяйка гостиницы оставит их наедине, но такой возможности не представилось. Госпожа Анан вывела их из комнаты, точно пленниц. Проходя мимо двери Мэта, она бросила на нее настороженный взгляд и, сохраняя холодное выражение лица, нетерпеливо проследовала дальше. В дальнем конце коридора они спустились по каменной лестнице без перил в большую, пышущую жаром и полную ароматов кухню, где самая толстая женщина, какую когда-либо видела Найнив, вооружившись большой деревянной ложкой, командовала тремя помощницами. Они вынимали из печи покрытые корочкой коричневые буханки и ставили на их место колобки из бледного теста. На выложенной белыми изразцами плите готовился завтрак, в горшке кипела, пузырясь, белая овсяная каша.
– Энид, – сказала госпожа Анан толстухе, – мне нужно ненадолго отлучиться. Я отведу этих девиц кое-куда, где о них позаботятся.
Вытирая белым полотенцем широкие, точно лопаты, обсыпанные мукой руки, Энид с явным неодобрением разглядывала Найнив и Илэйн. Все у нее было округлое – потное лицо с оливково-смуглой кожей, темные глаза; казалось, она состояла из нескольких больших шаров, засунутых в платье. Брачный кинжал висел поверх белоснежного передника, в нем сверкала целая дюжина камней.
– Это и есть те стрекотухи, о которых болтала Кайра, госпожа? Лакомые кусочки для молодого лорда, я бы сказала. Он обожает развлекаться с такими. – Судя по тону, это представлялось ей весьма забавным.
Хозяйка гостиницы с досадой покачала головой:
– Я же велела этой девчонке попридержать язык. Я не допущу, чтобы о «Страннице» болтали невесть что. Напомни об этом Кайре от моего имени, Энид, и можешь пустить в ход свою ложку, если потребуется, чтобы она прислушалась к твоим словам. – Во взгляде, вновь обращенном на Найнив и Илэйн, было столько презрения, что Найнив от изумления чуть не открыла рот. – Даже полоумный вряд ли поверит, что эти двое Айз Седай. Растратили все свои деньги на наряды, хотели парню понравиться, а теперь, чтобы не голодать, им только и остается, что улыбаться ему. Тоже мне Айз Седай!
Не дав Энид возможности ответить, госпожа Анан схватила Найнив за ухо правой рукой, Илэйн – левой и быстрыми шагами вывела их на конюшенный двор. Найнив просто ошалела. Потом попыталась освободиться, но хозяйка гостиницы вела их, не позволяя вырваться, и Найнив пришлось, спотыкаясь, сделать с полдюжины шагов, возмущенно глядя на нее. Она была не готова к такому обращению. Подбородок Илэйн был высоко вздернут, а голубые глаза так холодны, что Найнив не удивилась бы, если бы ее локоны покрылись изморозью.
Госпожа Анан, наконец отпустившая девушек и упершая руки в бедра, будто ничего не замечала. А может, ей просто было наплевать.
– Надеюсь, теперь никто не поверит Кайре, – холодно произнесла она. – Будь я уверена, что у вас хватит ума держать рот на замке, я бы действовала иначе, но, к сожалению, у меня такой уверенности нет. – Хозяйка говорила спокойно, но без малейших признаков доброжелательности или мягкости; еще бы – этим утром они причинили ей столько беспокойства. – Теперь идите за мной и не пытайтесь сбежать. Если вы все же попробуете, никогда даже близко не подходите к моей гостинице, или я пошлю кого-нибудь во дворец, чтобы рассказали о вас и Мерилилль, и Теслин. Вот они – самые настоящие сестры, и они, уж не сомневайтесь, разорвут вас на куски и выбросят в помойную яму.
Илэйн перевела взгляд с хозяйки гостиницы на Найнив. Не свирепый и не сердитый взгляд, но... почти такой. Найнив усомнилась, что она способна выдержать это. Мысль о Мэте, однако, убедила ее, что выдержит; все что угодно, только бы не зависеть от него.
– Мы не сбежим, госпожа Анан, – сказала Найнив, стараясь изобразить покорность. Вроде неплохо получилось, учитывая, насколько ей вообще несвойственна покорность. – Спасибо, что помогаете нам. – Улыбнувшись хозяйке гостиницы, Найнив сочла за лучшее не обращать внимания на Илэйн, во взгляде которой почудился проблеск понимания, как ни трудно было в это поверить. Какие бы взгляды Илэйн на нее ни бросала, надо добиться, чтобы госпожа Анан продолжала считать, что они стоят причиненного беспокойства. – Мы и вправду очень благодарны, госпожа Анан.
Госпожа Анан подозрительно взглянула на нее, фыркнула и покачала головой. Найнив решила, что когда-нибудь она непременно оттащит хозяйку гостиницы во дворец и заставит сестер в присутствии госпожи Анан подтвердить, что она – самая настоящая Айз Седай.
В такую рань конюшенный двор был пуст, если не считать единственного мальчишки лет десяти-двенадцати с ведром, из которого он разбрызгивал воду, чтобы прибить пыль на утрамбованной земле. Беленные известкой ворота конюшни были широко распахнуты, перед ними стояла ручная тележка, на которой валялись навозные вилы. Из конюшни доносились звуки, такие могла бы издавать огромная лягушка, которой отдавили лапу; Найнив решила, что поет какой-то мужчина. Может, придется добираться верхом? Даже короткая поездка не доставит ей удовольствия. Собираясь всего лишь пересечь площадь и тут же вернуться обратно, они не взяли с собой ни шляп, ни зонтов, ни пыльников.
Однако госпожа Анан, проведя их через конюшенный двор, двинулась по узкому переулку между конюшней и высокой стеной, над которой виднелись верхушки пожухлых деревьев. Без сомнения, чей-то сад. Маленькая калитка вела в еще более пыльный проулок, настолько узкий, что конец его терялся в утренних тенях.
– Теперь держитесь за мной, дети, уж будьте любезны, – сказала девушкам хозяйка гостиницы, глядя в сумрачный проулок. – Если потеряетесь, клянусь, я сама пойду во дворец.
Идя следом за ней, Найнив обеими руками вцепилась в косу – все лучше, чем в горло этой Анан. Как страстно ей хотелось, чтобы у нее появилась первая седина! Сначала другие Айз Седай, потом Морской Народ, – о Свет, о них и думать-то не хотелось! – а теперь хозяйка гостиницы! Никто не воспринимает тебя серьезно, пока у тебя нет ни единого седого волоска; даже безвозрастное лицо Айз Седай не способно изменить такое отношение.
Илэйн шла, приподняв юбки, чтобы не запылились, хотя ее легкие туфельки выбивали совсем немного пыли, которая могла бы осесть на подоле.
– Я хочу понять, – мягко проговорила Илэйн, глядя прямо перед собой. Мягко, но холодно. Точнее, очень холодно. Она умела смешать человека с грязью, не повышая голоса, и это обычно восхищало Найнив. Обычно. Сейчас у Найнив возникло одно желание – влепить подруге пощечину. – Мы уже могли бы вернуться во дворец, напиться чаю из голубики и наслаждаться прохладой, дожидаясь, пока мастер Коутон соберет свои пожитки. Может, Авиенда и Бергитте уже вернулись, узнав что-нибудь важное. Мы могли бы наконец решить, как поступить с Мэтом: просто погулять вслед за ним по улицам Рахада и посмотреть, что из этого получится, вместе с ним заходить в дома, которые, на наш взгляд, стоит осмотреть, или позволить ему выбирать. За утро мы могли переделать сотню стоящих дел. В том числе обдумать, сможем ли мы вернуться к Эгвейн... когда-нибудь... после той сделки, на которую нас вынудил пойти Морской Народ. Рано или поздно нам придется обсудить это; делать вид, что ничего не произошло, не выход из положения... А вместо всего этого мы отправляемся на прогулку, которая затянется неизвестно на сколько, причем на протяжении всего пути придется щуриться от солнца. Ради визита к каким-то женщинам, которые подкармливают сбежавших из Башни. Лично меня не интересует ловля беглянок – ни сегодня, ни завтра, никогда. Но не сомневаюсь, что у тебя есть объяснение, которое я сумею понять. Я хочу понять, Найнив. Меня просто трясет при мысли, что, возможно, мне придется пинками заставить тебя пересечь площадь Мол Хара. Если вдруг выяснится, что ты затеяла пустое дело.
Найнив нахмурилась. Пинками? Илэйн и впрямь вредно проводить столько времени с Авиендой. Еще немного, и она станет такой же жестокой, как айилка. Кто-то в конце концов должен вразумить эту парочку.
– С какой стати нам все время щуриться? Солнце еще недостаточно высоко, – пробормотала Найнив. К несчастью, это неизбежно произойдет, и очень скоро. – Подумай, Илэйн. Пятьдесят женщин, способных направлять, помогают дичкам и женщинам, изгнанным из Башни. – Иногда, используя слово «дички», она испытывала угрызения совести. В устах большинства Айз Седай оно звучало презрительно, но Найнив собиралась добиться того, чтобы это звание можно было произносить с гордостью. – И она называет их Кругом. Лично мне не показалось, что это просто ее подруги. Скорее речь идет о каком-то обществе.
Проулок извивался между высокими стенами и задними фасадами, где из-под небрежно наложенной штукатурки торчали кирпичи, между дворцовыми садами, мастерскими и лавками, в которых сквозь распахнутые двери можно было разглядеть работающих ювелиров, портных или резчиков по дереву. Госпожа Анан то и дело оглядывалась через плечо, чтобы убедиться, что они еще тут. Найнив каждый раз одаряла хозяйку гостиницы улыбкой и кивала, что, как она надеялась, послужит доказательством ее горячего желания воспользоваться помощью любезной госпожи Анан.
– Найнив, если даже две женщины, способные направлять, создают свое, отдельное общество, Башня набрасывается на них, точно волчья стая. Интересно, откуда госпоже Анан известно, способны они направлять или нет? Женщины, которые владеют Единой Силой, но не являются Айз Седай, не станут трезвонить о своем умении, чтобы каждый догадался, кто они такие. Тебе это прекрасно известно. И главное, нам-то какое до этого дело? Эгвейн, может, и не прочь собрать под свое крыло всех женщин, способных направлять Силу, но мы-то здесь вовсе не ради этого.
Ледяное терпение, звучавшее в голосе Илэйн, заставляло Найнив сильнее стискивать косу. Ну почему эта женщина так тупа? Найнив снова оскалила зубы, изобразив улыбку для госпожи Анан, и, когда та отвернулась, постаралась не сверлить злобным взглядом ее спину.
– Пятьдесят не две, – кипя от ярости, зашептала Найнив. Они могут направлять, они должны быть способны направлять; она рассчитывала только на это. – Не говоря уже о том, что у этого самого Круга тут, в городе, запросто окажется кладовая, набитая ангриалами, причем они могут даже не подозревать, что хранят. И если это так... – ей не удалось скрыть зазвеневшего в голосе удовлетворения, – ...мы, возможно, найдем Чашу и без мастера Мэтрима Коутона. И тогда забудем о своих абсурдных обещаниях.
– Мы давали эти обещания не для того, чтобы подкупить его, Найнив, – рассеянно отозвалась Илэйн. – Я сдержу их, и ты тоже, если у тебя есть хоть какое-то понятие о чести, а я знаю, что оно у тебя есть.
Да, Илэйн слишком много времени проводит с Авиендой. Интересно, с какой стати она вообразила, что теперь они все должны следовать этому нелепому айильскому джи-и-что-то-там-еще?
Илэйн, хмурясь, покусывала нижнюю губу. Вся ее напускная холодность исчезла; похоже, она снова стала самой собой. Наконец девушка сказала:
– Мы никогда не оказались бы в гостинице, если бы не мастер Коутон, никогда не встретили бы удивительную госпожу Анан, и, следовательно, она не отвела бы нас к этому самому Кругу. Поэтому, если Круг, в свою очередь, приведет нас к Чаше, следует признать, что основной причиной явится Мэт Коутон.
Мэт Коутон; в голове начинало бурлить при звуках этого имени. Сбившись с шага, Найнив выпустила из рук косу. Проулок был весь в рытвинах, не то что мостовая площади и уж тем более пол во дворце. Иногда Илэйн, которая злилась, лучше той Илэйн, которая рассуждала спокойно и здраво.
– Удивительная, – пробормотала Найнив. – Я ее так удивлю, что у нее глаза на лоб полезут. Илэйн, никто никогда не обращался с нами так, как она, даже Морской Народ, даже те, кто сомневался, что мы Айз Седай. Обычно люди не торопятся с выводами, даже если десятилетняя девчонка заявит, что она Айз Седай.
– Обычно люди, Найнив, понятия не имеют, как выглядят лица Айз Седай. Думаю, она бывала в Башне, иначе ей не было бы известно то, что она знает.
Найнив фыркнула, глядя в спину уверенно шагающей впереди женщины. Сеталль Анан, возможно, бывала в Башне и десять раз, и сотню, но ей придется признать в Найнив ал’Мира Айз Седай – и извиниться. И испытать на своей шкуре, каково это, когда тебя тащат за ухо! Госпожа Анан оглянулась, Найнив одарила ее застывшей улыбкой и закивала – точно в ее шею вставлена пружина.
– Илэйн! Если эти женщины действительно знают, где Чаша... Нам не следует рассказывать Мэту, как мы ее нашли. – Это прозвучало отнюдь не как вопрос.
– Не понимаю почему, – ответила Илэйн и добавила, одним махом разрушив все надежды Найнив: – Но я должна поговорить с Авиендой, чтобы убедиться, что это правильно.
Если бы Найнив не думала, что эта Анан бросит их прямо на месте, она завопила бы не своим голосом.
Извилистый проулок вывел на улицу, здесь уже не до разговоров. Тонкий солнечный диск ослепительно сиял над крышами, Илэйн подчеркнуто заслонила глаза рукой. Найнив не стала этого делать. Подумаешь, горе какое – сощуриться. Ясное голубое небо точно насмехалось над ее чувством погоды, которое по-прежнему подсказывало, что над городом вот-вот разразится буря.
Даже в такую рань по улице в несколько рядов двигались блестящие лакированные экипажи и еще больше ярких паланкинов с двумя, а иногда и четырьмя босыми носильщиками в жилетах с зелеными и красными нашивками. Пассажиры задыхались от жары за закрытыми ставнями, и поэтому почти все носильщики бежали рысью. Телеги и повозки громыхали по камням мостовой, двери лавок были уже распахнуты, а тенты подняты. Начали появляться и пешеходы – подмастерья в жилетах, спешившие с поручениями, мужчины, несущие на плечах рулоны ковров, акробаты, фокусники и музыканты, выбирающие для выступления самые людные перекрестки, уличные продавцы булавок, лент и лежалых фруктов. Открытые мясные и рыбные ряды уже начали торговлю, но народу здесь пока было немного; рыбой торговали только женщины, мясом в основном тоже, только разделывать говяжьи туши приходилось мужчинам.
Пробираясь сквозь толпу среди экипажей, паланкинов, повозок и, казалось бы, не имея причин задерживаться, госпожа Анан время от времени останавливалась. Предлогов для этого оказалось множество. Ее, похоже, здесь хорошо знали. Лавочники, ремесленники, стоящие в дверях хозяйки других гостиниц – все приветствовали ее. Лавочники и ремесленники удостаивались с ее стороны лишь нескольких слов или доброжелательного кивка, но каждый раз, увидев хозяйку гостиницы, госпожа Анан останавливалась дружески поболтать с ней. После первой такой задержки у Найнив возникло горячее желание, чтобы этим все и ограничилось; после второй она начала молиться об этом. После третьей она глядела прямо перед собой, тщетно пытаясь не слушать. Лицо Илэйн становилось все холоднее, а подбородок она вздернула так высоко, что можно было лишь удивляться, как ей вообще удавалось глядеть под ноги.
И у Илэйн имелись все основания для такого поведения, нехотя признала Найнив. На улицах Эбу Дар почти не встречались люди в шелках. Большинство носило шерсть или лен, иногда – очень редко – с вышивкой. Разве что какая-нибудь нищенка могла напялить выброшенное кем-то шелковое платье, такое протертое, что на нем было меньше ткани, чем дыр. Найнив желала одного – чтобы госпожа Анан придумала какое-нибудь другое объяснение тому, почему она ведет их обеих по улицам. Она желала бы не выслушивать вновь историю о двух ветреных девушках, потративших все свои деньги на прекрасные платья, чтобы завлечь некоего мужчину. Фигурировавший в этих рассказах человек был, конечно, не Мэтом, чтоб ему сгореть. Прекрасный молодой человек – и как госпоже Анан, как-никак замужней женщине, не стыдно так нахваливать его? – изумительный танцор и немножко шалун. Все женщины смеялись. Как будто даже не над Найнив и Илэйн. Над безмозглыми маленькими любительницами сладких поцелуев – именно это выражение использовала госпожа Анан; Найнив могла только предполагать, что оно означает. Эти любительницы сладких поцелуев, охотясь за мужчиной, растратили деньги на всякие глупости. Безмозглые дурехи; с теми медяками, которые уцелели в их кошельках, им пришлось бы побираться или воровать, если бы госпожа Анан не была знакома кое с кем, кто может дать им работу на кухне.
– Не собирается же она останавливаться у каждой гостиницы в городе! – простонала Найнив, когда госпожа Анан гордо прошествовала по улице, удаляясь от «Бедного гуся» – большой трехэтажной гостиницы. Хозяйка этого заведения, несмотря на его весьма скромное название, носила серьги с огромными темно-красными гранатами. Госпожа Анан почти не оглядывалась, чтобы проверить, идут ли девушки следом. – Теперь нам нигде нельзя будет показаться!
– Вот с этим я совершенно согласна. – Каждое слово, слетающее с уст Илэйн, звенело, точно льдинка. – Найнив, если из-за тебя мы гонимся за журавлем в небе...
Не было никакой необходимости объяснять, чем это грозит. С помощью Бергитте и Авиенды, которые будут только рады оказать ей эту услугу, Илэйн способна превратить жизнь Найнив в кошмар; и так будет продолжаться до тех пор, пока она не почувствует себя удовлетворенной.
– Они приведут нас прямо к Чаше, – настаивала Найнив. – Кш-ш-ш! – замахав рукой, закричала она на одноглазого нищего с ужасным багровым шрамом, чей вытекший глаз напоминал отвратительного вида белесое жидкое тесто, подкрашенное голубым. – Я уверена, так и будет.
Илэйн фыркнула в самой оскорбительной манере.
Найнив потеряла счет большим и маленьким мостам, по которым они пересекали каналы; под мостами проплывали баржи, передвигаемые с помощью шестов. Солнце уже поднялось над крышами и взбиралось все выше. Эта ужасная Анан совершенно явно шла не самым прямым путем, – казалось, она петляла исключительно для того, чтобы не пропустить ни одной гостиницы, – но в целом женщины шли в восточную часть города. У Найнив мелькнула мысль, что они скоро доберутся до реки, когда госпожа Анан неожиданно повернулась к ним.
– Теперь попридержите языки. Говорите, только когда вас спросят, и ни слова больше. Надоело мне с вами возиться и... – Снова нахмурив брови и пробормотав себе под нос, что она скорее всего сделала большую ошибку, госпожа Анан устремилась вперед, к дому с плоской крышей, напротив которого они стояли.
Это был небольшой дом, всего в два этажа, без единого балкона, с облупившейся штукатуркой, так что кое-где виднелись кирпичи. Его расположение вряд ли можно было назвать приятным – оглушительный грохот ткацких станков с одной стороны и кислое зловоние красильни с другой. Дверь открыла служанка, седеющая женщина с квадратной челюстью, плечами точно у кузнеца, с суровым взглядом и потным лицом. Найнив, улыбнувшись, последовала за госпожой Анан внутрь. Что бы ни творилось в этом доме, здесь несомненно находилась по крайней мере одна женщина, способная направлять.
Служанка с квадратной челюстью, очевидно, знала Сеталль Анан, но ее реакция при виде последней была довольно странной. Она присела со всем возможным уважением, но явно удивилась и вообще выглядела так, словно сомневалась, стоило ли хозяйке гостиницы появляться здесь. Вид у служанки, когда она впускала их, был весьма обеспокоенный. Однако Найнив и Илэйн тоже удостоились приветствия. Поднявшись на один лестничный марш, женщины оказались в гостиной, и служанка решительно заявила:
– Сидите спокойно и ничего не трогайте, если не хотите получить нагоняй. – И она исчезла.
Найнив взглянула на Илэйн:
– Найнив, одна женщина, умеющая направлять, – это еще ни о чем не говорит... – Ощущение, что кто-то в доме направляет, изменилось, на мгновение усилившись, а потом уменьшилось и стало даже слабее прежнего. – Даже две женщины еще ничего не означают... – Голос Илэйн звучал протестующе, но в нем сквозили нотки сомнения. – Впервые вижу служанку с такими дурными манерами.
Илэйн опустилась в красное кресло с высокой спинкой; спустя мгновение Найнив тоже уселась, правда, на самый краешек. Не из-за того, что нервничала, – от нетерпения. С какой стати ей нервничать?
Большая комната; бело-голубые плитки пола блестят, бледно-зеленые стены выглядят свежеокрашенными. Никаких признаков позолоты, но красные кресла, стоящие вдоль стен и вокруг нескольких маленьких столиков более глубокого голубого тона, чем плитки на полу, украшает прекрасная резьба. Канделябры, по всей видимости медные, отполированы до блеска. Вечнозеленые ветки аккуратной грудой лежат в чисто выметенном очаге, вдоль ниши которого тянется причудливая резьба. Выбор изображенных там сцен производил странное впечатление – жители Эбу Дар и его окрестностей называли эти фигуры тринадцатью грехами. Человек с глазами почти в пол-лица – олицетворение зависти; другой, с языком, свешивающимся чуть не до пола, – сплетня; оскаливший острые зубы и прижимающий к груди золото – алчность; и так далее. Все это вместе взятое успокоило Найнив. Тот, кто может позволить себе иметь такую комнату, в состоянии и оштукатурить дом снаружи, и если он этого не делал, то единственная причина – желание не привлекать внимания.
Служанка оставила дверь открытой, и неожиданно раздались голоса.
– Не могу поверить, что ты привела их сюда. – В тоне говорившей звучали удивление и гнев. – Ты знаешь, как мы осторожны, Сеталль. Ты знаешь даже больше, чем нужно.
– Прости меня, Реанне, – натянуто ответила госпожа Анан. – Наверно, я не подумала. Я... Поступай со мной, как сочтешь нужным. За то, что я взяла на себя смелость поручиться за поведение этих девушек. Накажи меня, если...
– Ну что ты, конечно нет! – Голос Реанне звучал почти потрясенно. – О чем ты говоришь? Я имела в виду, что ты не должна была, конечно, но... Сеталль, прости, что я позволила себе повысить голос. Скажи, что ты прощаешь меня.
– У тебя нет причин извиняться, Реанне, – уныло, но с явной неохотой произнесла хозяйка гостиницы. – Я совершила ошибку, приведя их сюда. – Нет-нет, Сеталль. Я не должна была так разговаривать с тобой. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста.
Госпожа Анан и Реанне Корли вошли в гостиную, и Найнив удивленно заморгала. Судя по услышанному, она ожидала увидеть женщину моложе Сеталль Анан, но волосы Реанне были густо пересыпаны сединой, а лицо покрыто морщинами, как у людей, склонных часто улыбаться; впрочем, сейчас оно выражало беспокойство. Почему пожилая женщина так унижается перед более молодой и почему более молодая позволяет это, пусть даже якобы неохотно? Здесь, в Эбу Дар, Найнив приходилось сталкиваться с самыми разными обычаями, Свет не даст соврать, иногда чересчур отличающимися от привычных, но это уж слишком. Конечно, иногда и Найнив чувствовала себя униженной перед Кругом Женщин там, дома, но это...
Реанне, несомненно, способна направлять – Найнив ожидала этого; надеялась во всяком случае, но никак не ожидала такой силы. Реанне оказалась не так сильна, как Илэйн или даже Николь – чтоб ей сгореть, этой гнусной девице! – но ее способность была почти того же уровня, что у Шириам, Квамезы или Кируны. Редкие женщины обладали такой силой, и, хотя ее собственный потенциал был очень высок, Найнив удивилась. Реанне, наверно, дичок. Башня обязана была удержать такую женщину любым способом – даже заставив носить платье послушницы всю жизнь.
Когда Реанне с Анан появились в дверном проеме, Найнив поднялась и расправила юбки. Уж конечно не потому, что нервничала, нет. Ох, если только ее догадка верна...
Острые голубые глаза Реанне изучали обеих девушек – так рассматривают ввалившихся на кухню хрюшек, только что из хлева, капающих на пол грязью. Она промокала лицо крошечным носовым платком, хотя в доме было гораздо прохладнее, чем на улице.
– Полагаю, нужно заняться ими, – пробормотала Реанне, – если они в самом деле те, за кого себя выдают. – Голос у нее был удивительно молодой и мелодичный. Закончив говорить, она почему-то слегка вздрогнула и искоса взглянула на хозяйку гостиницы, что вызвало новый приступ неискренних извинений госпожи Анан и не слишком удачные попытки отклонить их. В Эбу Дар люди, желая проявить истинную вежливость, могли часами обмениваться извинениями.
Илэйн тоже поднялась, чуть заметно улыбаясь. Вопросительно подняв бровь, она взглянула на Найнив и подперла ладонью подбородок.
Найнив прочистила горло:
– Госпожа Корли, меня зовут Найнив ал’Мира, а это Илэйн Траканд. Мы разыскиваем...
– Сеталль мне все рассказала о вас, – зловещим тоном перебила ее голубоглазая женщина. Несмотря на обильную седину в ее волосах, Найнив подозревала, что характер у нее тверже камня. – Наберись терпения, девушка, и я займусь вами. – Она повернулась к Сеталль, промокая щеки носовым платком. Неуверенность в ее голосе слегка усилилась. – Сеталль, если ты любезно простишь меня, я задам несколько вопросов этим девушкам и...
– Поглядите-ка, кто вернулся к нам спустя столько лет! – воскликнула невысокая плотная женщина средних лет, входя в комнату и кивком указывая на свою спутницу. Вошедшая носила типичное для жительницы Эбу Дар платье с красным поясом, ее лицо загорело и влажно поблескивало, но в речи отчетливо звучал кайриэнский акцент. Вторая женщина, тоже сильно вспотевшая, высокая, была в темном, просто скроенном шерстяном платье, какие обычно носили купчихи. Пожалуй, ровесница Найнив, с темными раскосыми глазами, крючковатым носом и большим ртом. – Это же Гарения! Она... – Поток слов внезапно иссяк; женщина осознала, что они не одни.
Реанне сложила руки – точно перед молитвой, а может быть, ударом.
– Беровин, – произнесла она, с трудом сдерживаясь, – в один прекрасный день ты свалишься с обрыва, потому что не привыкла смотреть под ноги.
– Прошу прощения, Старш... – Покраснев от смущения, кайриэнка опустила глаза. Вторая женщина, явно из Салдэйи, казалось, ничего не замечала, теребя бусы.
Что до Найнив, она бросила на Илэйн торжествующий взгляд. Обе вошедшие могли направлять, и прямо сейчас кто-то в доме обращался к саидар. Уже больше двух, и если Беровин не очень сильна, то Гарения даже уровнем выше Реанне; она равна Лилейн или Романде. Большого значения это, конечно, не имело, и все же их здесь по крайней мере пять. Илэйн упрямо вздернула подбородок, потом вздохнула и еле заметно кивнула. Иногда требовались просто невероятные усилия, чтобы убедить ее в чем-нибудь.
– Тебя зовут Гарения? – задумчиво спросила госпожа Анан, хмуро глядя на салдэйку. – Ты очень похожа на одну женщину, которую я встречала прежде. На Зарию Алкаезе.
Темные раскосые глаза удивленно заморгали. Вытащив из рукава отделанный кружевами носовой платок, салдэйская купчиха промокнула щеки.
– Так зовут сестру моей бабушки, – не сразу ответила она. – Я всегда очень хорошо к ней относилась. Вы давно с ней виделись? Как она? Зария и думать забыла о своей семье после того, как убежала из дому, чтобы стать Айз Седай.
– Сестра твоей бабушки, – мягко рассмеялась хозяйка гостиницы. – Конечно. Я видела ее много лет назад, когда сама была моложе, чем ты сейчас.
Реанне мгновенно подскочила к госпоже Анан, разве что за локти ее не схватила:
– Сеталль, извини, но я на самом деле должна попросить тебя оставить нас. Ты простишь меня, если я не провожу тебя до двери?
Госпожа Анан в свою очередь рассыпалась в извинениях, будто сама виновата в том, что Реанне не имеет возможности сопроводить ее вниз, и ретировалась, бросив последний, крайне подозрительный взгляд на Найнив и Илэйн.
– Сеталль! – воскликнула Гарения, едва хозяйка гостиницы удалилась. – Это была Сеталль Анан? Как она... Свет небесный! Даже спустя семьдесят лет Башня...
– Гарения! – крайне резко перебила ее госпожа Корли. Под ее пронзительным взглядом салдэйка залилась краской. – Поскольку вы обе здесь, мы в состоянии все выяснить. Вы, девушки, оставайтесь здесь и помалкивайте. – Последние слова относились к Найнив и Илэйн. Женщины все втроем отошли в угол и принялись что-то негромко обсуждать.
Илэйн придвинулась поближе к Найнив:
– Мне не нравилось, когда со мной обращались как с послушницей, даже когда я была ею. Долго еще ты намерена ломать комедию?
Найнив зашипела, чтобы та замолчала.
– Я попытаюсь услышать, о чем они говорят, Илэйн, – прошептала она.
Использовать Силу никак нельзя – эта троица мгновенно почувствует. К счастью, они не окружили себя защитой – может, не умеют, – и временами из их угла доносились обрывки разговора.
– ...считает, что они, возможно, дички, – сказала Реанне, и на лицах остальных женщин проступило удивление, даже потрясение.
– Тогда надо указать им на дверь, – сказала Беровин. – На заднюю дверь. Дички!
– Я все же хочу знать, откуда тут взялась Сеталль Анан, – вмешалась Гарения.
– Если не можешь сосредоточиться на чем следует, – отрезала Реанне, – наверно, тебе стоит вернуться на ферму. Просто удивительно, как Алис учит концентрироваться. Теперь... – Дальнейшие слова потонули в жужжании голосов.
Появилась еще одна служанка, стройная и даже хорошенькая, если бы не мрачный вид, в грубом сером шерстяном платье и длинном белом переднике. Поставив на один из маленьких столиков зеленый лакированный поднос, она исподтишка вытерла щеки краешком передника и засуетилась около покрытых голубой глазурью чашек и чайника. У Найнив брови поползли вверх. Эта женщина тоже могла направлять, пусть и не сильно. Почему она всего лишь служанка?
Гарения случайно оглянулась через плечо и вздрогнула:
– За что наказана Дерис? Мне всегда казалось, что скорее рак на горе свистнет, чем она нарушит хоть одно правило.
Беровин громко фыркнула, но ответ ее был едва слышен:
– Ей взбрело в голову выйти замуж. Поработает немного здесь и присоединится к Керейлле на следующий день после Праздника Половины Луны. Это устроит мастера Денала.
– Вы что, обе хотите мотыжить поля у Алис? – сухо спросила Реанне, и голоса зазвучали тише.
Найнив чувствовала все возрастающее волнение. Ее не особо волновали правила, по крайней мере правила, установленные другими. Другие, в отличие от нее, редко видят ситуацию достаточно ясно и поэтому вынуждены придумывать всякие глупые правила; почему, например, эта женщина, Дерис, не может выйти замуж, если ей хочется? Но само наличие правил и наказаний за их нарушение говорило о существовании общества. Она права. И еще кое-что. Она легонько подтолкнула локтем Илэйн, стараясь привлечь ее внимание.
– Беровин носит красный пояс, – прошептала Найнив. Это признак того, что Беровин одна из Мудрых Женщин, известных в Эбу Дар целительниц, слава об искусстве которых распространилась далеко от этих мест. Считалось, что своим умением они почти не уступают Айз Седай, о них ходили самые невероятные слухи. Будто они исцеляют с помощью трав и древних знаний, но... – Сколько Мудрых Женщин мы видели, Илэйн? Сколько из них могут направлять? Сколько из них были родом из Эбу Дар или даже Алтары?
– Семь, включая Беровин, – задумчиво ответила Илэйн, – и только одна из них точно родом из Эбу Дар. – Ха! Остальные были не отсюда, в этом Илэйн не сомневалась. Она глубоко вздохнула и негромко продолжила: – Однако ни одну из них нельзя и сравнить по силе с этими женщинами. – Теперь она не считала, что они совершили ошибку; все эти Мудрые Женщины способны направлять. – Найнив, ты что, в самом деле думаешь, что Мудрые Женщины... что все Мудрые Женщины могут?.. Это просто невероятно!
– Илэйн, в этом городе есть гильдия мужчин, которые каждую ночь подметают площади! Почему бы не существовать какой-нибудь Древней Сестринской Общине Мудрых Женщин?
Эта упрямица покачала головой:
– В таком случае Башня давным-давно прислала бы сюда сотню сестер, Найнив. Две сотни. И всех этих женщин стерли бы в порошок.
– Может, Башня не знает, – сказала Найнив. – Может, эта их община затаилась, стараясь не привлекать внимания Башни. Нет закона, запрещающего направлять Силу, если ты не Айз Седай. Нельзя лишь присваивать себе звание Айз Седай, или неправильно использовать Силу, или делать что-то такое, что может бросить тень на Айз Седай.
Такую женщину из-за ее способностей могли ненароком принять за Айз Седай, и, соверши она нечто предосудительное, это, вероятно, плохо отразится на настоящих сестрах, полагала Найнив. Однако в глубине души она не верила в то, о чем только что говорила. Башне, казалось, было известно все, и скорее всего любое общество, в которое входили бы женщины, умевшие направлять, как бы они ни затаились, разогнали бы. И все же должно же быть хоть какое-то объяснение...
Полностью погруженная в свои раздумья, Найнив почувствовала, что кто-то совсем рядом обратился к Истинному Источнику, и внезапно все мысли вылетели у нее из головы. Рот открылся в безмолвном крике, когда поток Воздуха захватил ее косу прямо у основания шеи и потащил через всю комнату, заставляя бежать на цыпочках. Илэйн семенила рядом, с покрасневшим от бешенства лицом. Хуже того – обе оказались отрезанными от Единой Силы.
Короткая пробежка закончилась тем, что девушки остановились прямо перед госпожой Корли и двумя другими. Все трое сидели у стены в красных креслах, всех окружало сияние саидар.
– Вам было приказано сидеть тихо, – жестко заявила Реанне. – Если мы решим, что вы стоите наших забот, вам придется научиться беспрекословному повиновению, точно так же, как в Белой Башне. – Последние слова были произнесены поистине благоговейно. – Я должна объяснить, что к вам, возможно, отнеслись бы мягче, если бы вы не оказались здесь таким необычным образом.
Поток, державший косу Найнив, исчез. Илэйн, тоже освобожденная, гневно вскинула голову.
Удивление и испуг сменились другим чувством, не менее жгучим и острым. Найнив оскорбилась до глубины души, когда до нее дошло, что Беровин продолжает удерживать щит, отрезавший их от Источника. Большинство Айз Седай, которых она встречала, были сильнее Беровин – почти все. Собрав все силы, Найнив потянулась к Источнику, собираясь разрушить экран. Ну, держитесь, сейчас она покажет этим женщинам, что с ней нельзя... Экран стал... еще плотнее. Чем шире улыбалась полная кайриэнка, тем больше мрачнело лицо Найнив. Отсекший Найнив от Источника щит становился все плотнее, расширяясь и превращаясь в подобие шара, который невозможно разрушить. Совершенно невозможно. И прежде случалось, что Найнив отрезали от Источника – если заставали врасплох, конечно, – и любая женщина, даже более слабая, способна удерживать уже сплетенную ею защиту, но не настолько же слабая. И никогда прежде Найнив не сталкивалась с ограждающим плетением, которое могло так растягиваться и уплотняться, не разрушаясь. Невозможно, просто немыслимо!
– У тебя лопнут кровеносные сосуды, если продолжишь упорствовать, – почти дружелюбно сказала Беровин. – Мы не пытаемся перепрыгнуть через собственные головы, но навыки со временем оттачиваются, а у меня вдобавок это умение почти достигло уровня Таланта. Я способна удержать и одну из Отрекшихся.
Не сводя с нее яростного взгляда, Найнив прекратила сопротивление. Можно и подождать, тем более что выбора все равно нет.
Подошла Дерис со своим подносом и оделила всех чашками с темным чаем. То есть трех сидящих женщин. Не обращая ни малейшего внимания на Найнив и Илэйн, Дерис присела в реверансе и вернулась к своему столику.
– Сейчас мы могли бы уже выпить чаю из голубики, Найнив, – сказала Илэйн, бросив на подругу такой взгляд, что та едва не отпрянула. Да, наверно, они и впрямь зашли слишком далеко.
– Успокойся, девочка. – Госпожа Корли говорила вроде бы спокойно, но без конца промокала лицо носовым платком, выдавая раздражение. – Нам сообщили, что вы весьма нахальны и дерзки, склонны увиваться за мужчинами и лгать. К этому я добавлю еще, что вы не способны следовать простейшим указаниям. Все это придется бросить, если вы рассчитываете на нашу помощь. Все. Наши правила не допускают никакой распущенности. Скажите спасибо, что после всего услышанного мы еще разговариваем с вами...
– Нам нужна ваша помощь, – сказала Найнив. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Илэйн перестала так смотреть на нее. Суровый взгляд Корли и то легче выдержать. – Нам отчаянно, просто до крайности срочно нужно найти один тер’ангриал...
Реанне Корли продолжала говорить, будто Найнив не издала ни звука:
– Обычно мы заблаговременно знакомимся с девушками, которые попадают сюда, поэтому нам необходимо удостовериться, что вы те, за кого себя выдаете. Какими входами в библиотеку Башни могут пользоваться послушницы и сколько их? – Дожидаясь ответа, она глотнула чая. – Два. – Слово сползло с губ Илэйн, точно яд. – Главный вход в восточном крыле, им послушницы пользуются, если идут в библиотеку по поручению сестры. И маленькая дверь в юго-западном флигеле, ее называют дверью послушниц; через нее послушница входит, если идет по своим делам. Сколько еще, Найнив, мы все это будем терпеть?
Гарения, удерживавшая щит вокруг Илэйн, направила еще один поток Воздуха, и отнюдь не мягко. Илэйн вздрогнула, потом еще раз, и Найнив поморщилась, удивляясь, почему Илэйн не прижала юбки руками к телу.
– Вежливость – еще одно обязательное условие, – с кривой усмешкой пробормотала Гарения, уставившись в свою чашку.
– Правильно, – сказала госпожа Корли, будто ничего не произошло. Если не считать того, что она метнула короткий взгляд поверх своей чашки на салдэйку. – Дальше. Сколько мостов в Водном Садике?
– Три! – выкрикнула Найнив, главным образом потому, что знала ответ. О библиотеке ей мало что было известно, ведь она не была послушницей. – Нам нужно узнать...
Беровин, удерживавшая ее щит, не могла послать дополнительный поток Воздуха, но госпоже Корли ничто не мешало. Так она и поступила. Изо всех сил стараясь сохранить спокойное лицо, Найнив вцепилась в юбки, чтобы не схватиться за косу. Илэйн имела наглость одарить ее едва заметной холодной улыбкой. Холодной, но удовлетворенной.
Вопросы обрушивались на девушек один за другим. На скольких этажах располагаются комнаты послушниц? На двенадцати. Когда послушницам позволяется появляться в Совете Башни? Если их послали передать сообщение или собираются изгнать из Башни за какой-то проступок; больше ни при каких обстоятельствах. Их закидывали вопросами, не давая Найнив вставить больше двух слов, и они покорно отвечали – из-за этой мерзкой Корли. Найнив ощущала себя почти послушницей, стоящей перед Советом, – тем тоже не позволяли говорить без разрешения. Все сведения относились к тому немногому, что ей было известно о послушницах, но, по счастью, Илэйн отвечала, едва услышав вопрос. Найнив могла бы проявить большую осведомленность, спроси ее о Принятых, по крайней мере чуть-чуть большую, но допрашивающих интересовало лишь то, что должны знать послушницы. Найнив радовалась, конечно, что Илэйн выручает их обеих, но по побледневшим щекам и вздернутому подбородку последней нетрудно было догадаться, что надолго ее не хватит.
– Полагаю, Найнив и в самом деле была там, – заявила наконец Реанне, переглянувшись с двумя другими. – Если бы Илэйн просто научила ее, думаю, мы услышали бы от Найнив более вразумительные ответы. Некоторые вечно живут точно в тумане.
Гарения фыркнула и не очень уверенно кивнула. Беровин закивала гораздо энергичнее, что не доставило Найнив удовольствия.
– Пожалуйста. – Она могла быть вежливой, если нужно, что бы кто ни говорил. – Нам на самом деле очень нужно найти тер’ангриал, который Морской Народ называет Чашей Ветров. Он в какой-то пыльной старой кладовке в Рахаде, и я думаю, что ваша община, ваш Круг должен знать, где именно. Пожалуйста, помогите нам.
Три разом окаменевших лица повернулись к Найнив.
– Здесь нет никакой общины, – холодно произнесла госпожа Корли, – лишь несколько друзей, которым не нашлось места в Белой Башне, – опять этот полный благоговейного трепета тон, – и у которых хватает глупости иногда протягивать руку помощи тем, кто в ней нуждается. Мы не имеем дела с тер’ангриалами, ангриалами или са’ангриалами. Мы не Айз Седай. – «Айз Седай» также прозвучало очень почтительно. – В любом случае вы здесь не для того, чтобы спрашивать. У нас в отношении вас другие планы. Посмотрим, на что вы способны, а потом отправим вас подальше отсюда, в деревню, и предоставим попечению одной из наших подруг. Пробудете у нее, пока мы не решим, что делать дальше. Пока не убедимся, что сестры не разыскивают вас. Перед вами откроются новая жизнь и новые возможности, если только вы захотите воспользоваться ими. Пусть вас не пугает отсутствие сноровки; здесь не Башня, и это не имеет большого значения. Вообще не нужно ничего бояться. Никто не потребует от вас невозможного. Того, на что вы способны, вполне достаточно. Пока.
– Хватит, – холодно сказала Илэйн. – Теперь хватит, Найнив. Или ты собираешься дожидаться, пока тебя отправят в деревню? У них нет его, Найнив. – Вытащив кольцо Великого Змея из сумы на поясе, она надела на палец золотой ободок и так поглядела на сидящих перед ней женщин, что они и думать забыли, что она отрезана от Источника. Королева, у которой лопнуло терпение, до корней волос Айз Седай. – Я – Илэйн Траканд, Верховная Опора Дома Траканд, Дочь-Наследница Андора и Айз Седай из Зеленой Айя, и я требую, чтобы меня немедленно освободили.
Найнив тяжело вздохнула. Лицо Гарении исказила гримаса отвращения, у Беровин глаза на лоб полезли от ужаса. Реанне Корли горестно покачала головой, но, когда она заговорила, голос у нее был стальной:
– Я надеялась, что Сеталль удалось вправить тебе мозги, заставить выбросить из головы эту ложь, которая ни в какие ворота не лезет. Я знаю, как тяжело, когда тебя выставили из Белой Башни и гордость твоя попрана, а тебе нужно возвращаться домой, признав свое поражение. Но такого никто никогда не выдумывал, даже в шутку!
– Я не шучу, – негромко сказала Илэйн с еле заметным холодком.
Гарения с сердитой миной наклонилась вперед, сплетая новый поток Воздуха, но госпожа Корли подняла руку:
– А ты, Найнив? Ты тоже упорствуешь в этом... безумии?
Найнив набрала в легкие побольше воздуха. Эти женщины должны знать, где Чаша, должны – и все тут!
– Найнив! – сердито воскликнула Илэйн.
Она никогда не позволит ей позабыть о случившемся, даже если им удастся вырваться отсюда. Стоит Найнив совершить хоть маленькую оплошность, и Илэйн способна твердить о ней бесконечно, доводя Найнив до белого каления.
– Я – Айз Седай из Желтой Айя, – сдавшись, устало проговорила она. – Мы получили шаль в Салидаре из рук подлинной Амерлин, Эгвейн ал’Вир. Она не старше Илэйн; вы наверняка слышали о ней. – В выражении окаменевших лиц ничего не изменилось. – Она отправила нас на поиски Чаши Ветров. Имея Чашу, мы сможем исправить погоду. – По-прежнему никакой реакции. Найнив изо всех сил сдерживала нарастающий гнев; по крайней мере старалась изо всех сил. И все же он медленно просачивался вопреки ее желанию. – Разве вы не хотите этого? Оглянитесь вокруг! Темный душит мир. Если у вас есть хоть малейшее представление о том, где можно обнаружить Чашу, скажите нам!
Госпожа Корли жестом подозвала Дерис, которая подошла и забрала чашки, боязливо, широко распахнутыми глазами глядя на Найнив и Илэйн. Когда она поспешно удалилась, три женщины медленно, величественно поднялись – ни дать ни взять беспощадные судьи, оглашающие приговор.
– Мне жаль, что вы не хотите принять нашу помощь, – холодно произнесла госпожа Корли. – Мне жаль, что вы вообще оказались здесь. – Она достала из сумки три серебряные марки и всунула их в руку Найнив, а еще три – в руку Илэйн. – Это немного поддержит вас. Кое-что вы наверняка выручите за свои платья, может, даже столько же, сколько за них заплатили. Эти наряды вряд ли удобны в дороге. К завтрашнему утру вы должны покинуть Эбу Дар.
– Мы никуда не уедем, – ответила Найнив. – Пожалуйста, если вам известно...
Она могла не произносить ни слова – ее, конечно, тут же прервали.
– К этому времени мы повсюду распространим ваше описание и постараемся, чтобы оно дошло до сестер во Дворце Таразин. Если вас увидят в городе завтра после восхода солнца, мы сообщим сестрам, и Белоплащникам тоже. Тогда вам останется либо сбежать, либо сдаться сестрам, либо умереть. Уходите и не возвращайтесь, и вы проживете долго, если прекратите прибегать к омерзительным и опасным уловкам. Мы были терпеливы с вами. Беровин, проводи их, пожалуйста. – Реанне решительным шагом прошла мимо них и покинула комнату, не оглянувшись.
Не произнеся ни слова, Найнив позволила довести себя до двери. Сопротивление привело бы лишь к тому, что ее вышвырнули бы вон, но отказ от своих намерений был выше ее сил. О Свет, она ненавидела это! Илэйн шагала рядом, всем своим видом выражая холодную решимость уйти отсюда и забыть о случившемся.
В маленькой прихожей Найнив решилась на еще одну попытку:
– Пожалуйста, Гарения, Беровин, если вы хоть что-нибудь знаете, скажите нам. Хоть намекните. Вы должны понимать, как это важно. Должны!
– По-настоящему слеп тот, кто зажмурил глаза и не хочет их открывать, – негромко промолвила Илэйн, явно что-то цитируя.
Беровин заколебалась, но не Гарения. Она наклонилась совсем близко к лицу Найнив:
– Ты считаешь нас идиотками, девушка? Вот что я тебе скажу. Будь моя воля, я бы отправила вас на ферму, что бы вы ни плели. Несколько месяцев под присмотром Алис, и вы научитесь держать язык за зубами и благодарить за помощь, даже если вам плюнут в лицо.
Найнив страстно захотелось врезать Гарении по носу – чтобы поднять кулак, не надо обращаться к саидар.
– Гарения, – резко сказала Беровин. – Извинись! Мы никого не удерживаем против воли, и ты знаешь это. Извинись немедленно!
И вот уж чудо из чудес! Женщина, очень близкая по своим способностям к Айз Седай, искоса взглянула на ту, которая была несравненно слабее ее, и залилась багрянцем смущения.
– Прошу прошения, – пробормотала Гарения, обращаясь к Найнив. – Иногда вспыльчивость овладевает мною, и я говорю лишнее. Смиренно прошу прощения.
Она искоса взглянула на Беровин, которая кивнула и, не таясь, с облегчением вздохнула. Найнив все еще изумленно таращила глаза, когда ограждающий от Источника заслон вокруг них исчез, подруг вытолкнули на улицу и дверь с треском захлопнулась.
