Глава 9
Кусочек сахара

Ну что ж, «Властелин» так «Властелин». Вычурное, конечно, на мой взгляд, название, да и размерами броненосец на властелина явно не тянет. Но коль скоро оно нравится любимой да и остальным, судя по всему, тоже, пусть будет «Властелин морей».

Хотя больше бы подошло «Гневный», «Разящий», «Стремительный» или что-нибудь еще в том же духе. А что, рано или поздно корабль пойдет в серию, так что такие названия были бы как раз то, что нужно. Еще лучше было бы назвать их женскими именами, но любимая явно начнет, мягко выражаясь, возражать. Ее именем всех их не назовешь. «Яна-17» или «Янианна-48» не звучит, право слово. Ладно, пусть будет «Властелин».

На выходе нас настиг дождь, буквально в считаные секунды превратившийся в ливень.

«Долго он идти не будет, – думал я, глядя на образованные крупными каплями дождя пузыри на брусчатой мостовой, – примета верная».

Возвращаться, чтобы переждать его, не хотелось, и я, накинув на Янианну плащ, поднял ее на руки и понес к карете. Знаю, не по этикету, а вы добавьте в него новый пункт, и тогда вашей любимой не придется мочить ножки.

В полумраке кареты Яна выглядела совсем девчонкой. Даже не скажешь, что она – мать троих детей, и чуть ли не каждый день ей приходится принимать тяжелые, а порой даже судьбоносные решения.

Пару раз она искоса взглянула на меня, затем спросила:

– И куда ты на этот раз, Артуа?

Надо же, и как догадалась, я ведь даже не намекал. И я ответил:

– На север, солнышко, на север.

Разговор наш получил продолжение уже в столице, во дворце. Стояла глубокая ночь, мы находились в спальне, которую только что покинула служанка, помогавшая Яне приготовиться ко сну. Я сидел, просматривая успевшую накопиться почту, ту, что не передали мне по прибытии в Гроугент, потому что в ней не было ничего очень срочного или особенно важного. В Дрондер мы прибыли поздно и потому застали наших детей уже спящими.

– Скажи, Артуа, ты все еще не можешь успокоиться?

Вопрос Янианны прозвучал внезапно, я даже слегка вздрогнул, оторвавшись от чтения очередного письма. Вернее, даже не письма, отчета из химической лаборатории в Стенборо. Хотя я не успел дочитать его до конца, было понятно, что еще одна проблема решена, причем решена удачно.

Я перевел взгляд на Янианну, которая стояла в ночной сорочке перед огромным трельяжем, заставленным, как ему и положено, всякими баночками, флакончиками, футлярчиками и прочими предметами не всегда понятного мне предназначения. Яна смотрела на меня, и я никак не мог истолковать значение ее взгляда. В нем была то ли легкая грусть, то ли укоризна, то ли еще что.

Нет, любимая, дело не в том, о чем ты могла подумать. Однажды я совершил большую ошибку, вернее, несколько ошибок, и за каждую мне приходится платить отдельно. Помнишь тот мой разговор с послом короля Готома? Ты присутствовала при нем, как присутствовали и господа, возглавляющие военные ведомства. Тогда я думал, что поступаю правильно, но, как оказалось, это далеко не так.

Так вот, одной из моих ошибок был дормон вардов Тотонхорн. Вернее, не сам он, а моя угроза послу Готома попросить вардов вторгнуться на земли Трабона. Король Трабона, его величество Готом, человек невероятно амбициозный, но далеко не глупый, сделал все, чтобы подобного не произошло. Нет, он не уговорил меня, взяв затем слово так не поступать. Проблему он решил по-другому, с помощью соседних с вардами кочевых племен. Не знаю, сколько он потратил золота, этого даже Анри Коллайну не удалось выяснить, но своего Готом добился, и теперь Тотонхорну самому приходится нелегко. Так что никакой помощи Империи от него ждать не приходится, ему бы со своими проблемами разобраться. В этом виноват я, ведь именно после моих угроз Готом принял такое решение. И знаешь ли, Яна, я не хочу, чтобы за мои ошибки и просчеты платили другие.

Но давай не будем об этом говорить именно сейчас. Особенно сейчас, когда ты так обольстительно выглядишь, твой пеньюар так тебе к лицу, а мне только и остается, что задуть свечи в канделябрах. И не надейся, больше я в спальне не заблужусь, ведь сейчас мне отлично знаком в ней каждый уголок.

Я ехал на Вороне вдоль строя своих бойцов, и ситуация была похожа на ту, что произошла несколько лет назад. И путь наш лежал в ту же сторону – на север, в Тромер, а потом еще дальше, в степи, где кочуют варды.

Но были и отличия. Тогда я уезжал с тяжелым сердцем, как будто предчувствуя то, что все же произошло и что, к счастью, хорошо закончилось. И еще, в прошлый раз передо мной стоял только тридцать один воин, а сейчас их было больше двух тысяч. Нет, при необходимости их могло быть и двадцать, и сорок тысяч, и много больше, но мне хватит и этих. Хотя бы потому, что каждый из них стоит как минимум троих. И это еще сам по себе. А если учесть их вооружение… Словом, двух тысяч вполне достаточно.

На левом фланге построения расположился полк конных егерей барона Эреста фер Энстуа. Тот самый полк, что находился в Варентере вместе с нами во время неожиданного флангового удара совместных сил кавалерии Трабона и вайхов. В высокой выучке егерей барона я смог убедиться лично, а сам фер Энстуа нравился мне как человек, так что я даже не задумывался, кого мне взять в дополнение к кавалерийской бригаде графа Антонио фер Дисса.

Вот и она, бригада графа, выстроенная поэскадронно. Ну держитесь теперь, женщины всех возрастов, способные влюбляться, до самого Тромера, а затем и степнячки-вардки! Такого вы еще не видели. Даже имперская гвардия по сравнению с ними выглядит как бледная моль, хоть и отбирают туда самых статных молодцов. Горящее в лучах солнца золото мундиров, небрежная посадка лихих наездников, удаль, так и льющаяся из их глаз… Одно слово – гусары, хотя и сами они об этом не знают и даже слова такого не слышали. Сколько женских сердец они разобьют по дороге – одному Создателю известно.

Я попридержал Ворона, оглядывая бригаду. Нет, ну до чего же молодцы! Мне даже самому захотелось расправить плечи и лихо закрутить кончики усов вверх, только вот у меня этих самых усов нет.

А вот и моя личная сотня. В первом ряду Шлон, так и хочется сказать в рифму: довольный как слон. Погрузневший, раздавшийся во все стороны от спокойной жизни, на такой же могучей лошади, как и сам. Рядом с ним Нектор, его лучший друг на все времена, судя по виду, уже успевший нахватать в свой адрес немалую порцию дружеских подколок. Амин, даже в седле подвижный как ртуть, выглядевший угловатым подростком, несмотря на свои двадцать с хвостиком. Амину я обязан жизнью, ведь если бы тогда, в Мойсе, когда я, безоружный, стоял на коленях, скрючившись от боли из-за раны в боку, он не подоспел так вовремя и не принял бой сразу с двумя наемными убийцами, давно бы мне лежать в сырой земле. Вот и Ворон с Котом да Жгут с Броном, бывшие «дикие». Надежные, проверенные бойцы, и люди – таких еще поискать.

Среди моей сотни есть и питомцы из Доренса, те, кто остался при мне. Остальные где-то там, далеко, в тылу Готома. Для них нет перемирия, и время от времени поступают вести об их новой диверсии.

Отправиться далеко на север обстановка на фронтах мне позволяла. На западной границе Империи, в Сверендере, пока никаких активных действий ни нами, ни Трабоном не предпринималось, и вряд ли до них дойдет в ближайшее время. По крайней мере, со стороны Империи.

На востоке, в захваченном Абдальяром имперском порту Дижонт тоже стояло затишье. Лазутчики сообщали, что никакого оживления там нет. Как нет ни подхода новых кораблей с десантом на борту, ни попыток захватить абдальярцами что-либо еще.

На море тоже стояла тишина. И хотя даже с появлением в составе имперского флота корабля нового поколения – «Властелина морей» – паритета в соотношении военно-морских сил достигнуто не было и ситуация больше походила на затишье перед бурей, но большой тревоги это обстоятельство пока не вызывало.

А если задуманная нами операция на море пройдет удачно, объединившемуся против Империи врагу понадобится время, чтобы переосмыслить произошедшее. Глядишь, на севере у меня дела сложатся удачно, враг Тотонхорна поймет, что золото стоит многого, но не собственных жизней, затем произойдет то, что я много раз обдумывал, но ни разу не озвучил… И тогда дела окончательно пойдут на поправку.

Для встречи с Фредом фер Груенуа, игравшим основную роль в задуманной мной операции, мне пришлось вернуться в Гроугент. Разговор предстоял серьезный, нам следовало обсудить план, пришедший мне в голову после известий, которые я получил из Стенборо. Даже не обсудить, а детально проработать и согласовать с Военно-морским департаментом, поскольку для его исполнения придется задействовать часть военного флота.

– Слушаю вас, господин де Койн, – произнес фер Груенуа, продолживший стоять после моего указующего жеста на кресло.

Обратившись ко мне таким образом (а ведь он – один из немногих людей, что могут называть меня наедине «Артуа»), Фред ясно дал понять, что наша беседа будет не из легких. Ну что ж, тем легче для меня. Вообще-то разговор должен был состояться сразу же по приходу в Гроугент, но времени тогда просто не было. Я уже открыл было рот, когда фер Груенуа заговорил сам:

– Господин де Койн, позвольте мне все же сначала объясниться. – Он на мгновение умолк, затем продолжил: – Я отлично понимаю, какой ценой достался «Властелин морей». Понимаю и то, что произошло бы в случае его потери. Но хочу заверить вас, риск был оправданным. Все события разворачивались на ваших глазах, но тем не менее кое-какие детали могли ускользнуть. Поверьте, мы ничем не рисковали, подойдя на такое расстояние к фрегату Абдальяра. И дело даже не в том, что я был убежден – орудия фрегата не смогут причинить повреждений моему кораблю. В конце концов мы могли бы открыть огонь гатлингами по орудийной прислуге фрегата еще до его залпа. Но согласитесь, так получилось более убедительно. После произошедшего на глазах оставленного мною в покое последнего фрегата Абдальяра я бы сам, повстречав в море такой корабль, как «Властелин», убегал бы от него, выставив все имеющиеся паруса.

После этих слов фер Груенуа, коротко кивнув головой, замолк, ожидая моего ответа. Глаза его явно говорили: «Артуа, ведь мы вместе с тобой прошли через такое… Причем риск тогда был значительно большим, а воевали мы, не защищая родину».

И я махнул рукой: садись, Фред. Деньги – это всего лишь деньги, а ты рисковал собственной жизнью, потому что ты не тот человек, который смог бы пережить гибель собственного корабля. На этом о случившемся на моих глазах наш разговор и закончился, потому что трудно обвинять другого человека в том, что сделал бы сам на его месте…

Мой план строился на появлении нового средства для ведения войны на море. Но перед тем как приступить к его обсуждению, состоялась демонстрация новинки. Господа из Департамента впечатлились, и это очень мягко сказано. Утечки я не боялся, ведь если даже информация о новом оружии достигнет ушей наших врагов, это тоже сработает нам на руку, а придумать способы борьбы с ним у них сразу не получится.

При столкновении морской мины с пожертвованным для демонстрации ветхим фрегатом корабль, расколотый взрывом пополам, ушел на дно за считаные минуты. Вернее, столкновения не было, мина сама по воле волн ударилась о его борт, после чего и произошел взрыв.

Ничего сложного в изготовлении морской мины не было даже в этой эпохе. Металлический шар, имеющий положительную плавучесть. Мощный заряд, составляющий примерно центнер. Рога с ударно-спусковым механизмом, торчащие из корпуса мины, где капсюль являлся инициатором заряда. И предохранитель – кусок сахара.

Сахар при погружении мины в воду растворяется в воде, подпружиненный предохранитель освобождает спусковой механизм, и тогда все, при ударе рога мины о корпус корабля срабатывает детонатор. С предохранителями из сахара у меня были связаны детские воспоминания из той, еще земной жизни. В одной из книг, прочитанных мной, рассказывалось о блокадном Ленинграде. И я почему-то до сих пор отчетливо помнил строки автора о том, какими глазами провожали голодные изможденные моряки мины, хранящие в себе кусочек сахара.

Существовало два способа применения мин – отправить их в нужном месте в свободное плавание, либо, опять же в нужном месте, поставить минное заграждение с помощью грузов, работающих, как якоря. Именно этот вопрос и предстояло решить в первую очередь – какой способ применения мин (или оба сразу) будет сейчас наиболее эффективным. Кораблю фер Груенуа в этом деле предстояло сыграть первостепенную роль.

«Думайте, господа, думайте. – Я смотрел на собравшихся за большим столом людей, тех, что должны были принять участие в составлении плана для первой в этом мире минной войны. – Мин у нас не так уж и много, а вам нужно постараться сделать так, чтобы эффект от их применения стал для врага ужасающим. Я, к сожалению, ничем вам помочь не могу. Нет у меня ничего такого в прошлой жизни, что было бы связано с применением мин, как морских, так и всех остальных-прочих. Разве что могу сказать, что там, где не хватает знаний, опыта или информации, обращаются к здравому смыслу, и обычно это срабатывает…»

Колонна из почти двух тысяч всадников отправилась на север Империи, едва начала розоветь восточная часть небосклона. Мы с графом Антонио фер Дисса, бароном Эрестом фер Энстуа и еще несколькими офицерами стояли на пригорке у Тромерского тракта и смотрели на проходящую мимо нас колонну. Возглавляли ее конечно же кавалеристы, даже сейчас, ранним утром, горящие золотом мундиров в лучах едва взошедшего солнца. Граф, глядя на своих людей, поднес руку к лицу, закручивая ус. Затем отдернул ее и покосился на меня.

Как я тебя понимаю, граф! Мне и самому хочется оказаться среди твоих удальцов. Там, куда мы направляемся, их удаль оценят по достоинству, потому что степняки и сами все такие же.

Отдельной частью проехала пулеметная рота. Гатлингов было всего пять, но если применить их правильно, а в эффективности пулеметов офицеры, сидевшие на гарцующих от нетерпения лошадях, убедились самолично, то толк от них будет огромный.

Вот показались и егеря барона. И пусть они выглядят значительно скромнее кавалеристов графа, но это те люди, что при необходимости будут стоять насмерть, до последнего человека, прикрывая отход. И в этом целиком твоя заслуга, барон.

Далее следовал обоз, среди повозок которого виднелись полевые кухни. Несмотря на то что колонна едва выступила, из труб кухонь уже валил дымок.

Здесь были не все. Неделей ранее группа людей отправлена вперед, и она должна позаботиться о том, что ко времени прибытия в тот или иной пункт на пути нашего следования все будет готово. То же самое должно было произойти и в самом Тромере, где мы сделаем последнюю остановку перед броском в степь. И дело даже не в том, что прибытие такого количества войск в Тромер неизбежно повлияет на взлет цен на продовольствие и фураж. Время и в этом мире не в меньшей степени деньги, а сейчас, в сложившейся ситуации, быть может, даже и в большей.