Глава 3

– Кто это шипит все время? – стуча зубами от холода, спросила я, глядя на командора. Кот все еще меня игнорировал, как только мы оказались среди снегов, он сразу же предусмотрительно залез Алексу на плечо. Утопать в снегу ему как-то не улыбалось.

– Это замерзает пар изо рта, – буркнул Алекс, поражаясь моей тупости, и ускорил шаг. Мы шли по льдистому берегу, наверное, самого северного из всех морей, судя по жуткому пронизывающему ветру и дикому холоду. Вдали виднелись ледяные скалы, небо было тусклым, солнце маленьким и бледно-зеленым. Мы попали в Край Ледяного Безмолвия в зимний период.

«Увезу тебя я в тундру-у…» Ага, как же! Теперь я понимаю: это песня маньяка, который понавыдумывал всяческие способы мучительной смерти для наивной девушки, которую он решил извести, – нормальный человек не стал бы такого петь для любимой.

Ветер, казалось, пробирался даже под теплый толстенный керкер-комбинезон из меха. Сверху, как и положено у чукотских женщин (по мнению специалистов на Базе), я надела рубаху из грубой ткани (выбрав голубую – мой любимый цвет, потому что идет к черным волосам). Предназначение у рубахи было простое – защищать мех от дождя и снега. Благодаря нерпичьим штанам и меховым сапожкам вскоре я более менее освоилась с местным климатом. У Алекса одежда была из того же материала, но другого покроя, естественно, и то, что сверху, называлось кухлянкой. Пусика нам тоже нарядили. На Севере, похоже, с котами было туговато, потому что не привыкшие к холодам мохнатые существа ни в какую не желали ехать на Чукотку. Они громким мяуканьем демонстрировали свой протест, как только какой-нибудь полярник перед отъездом из дома на Север вдруг начинал испытывать сильную привязанность к своему домашнему питомцу, желая непременно взять его с собой. Правда, один случай я вспомнила, когда полярники действительно держали у себя кота, но однажды ночью он остался на улице в жуткий мороз всего на два часа, но этого было достаточно, чтобы у него отмерзли и отвалились уши и хвост. Эту историю я не преминула рассказать перед отъездом нашему профессору, когда он начал протестовать против песцовой шубки, ворча, что его мех не хуже. Близко приняв к сердцу судьбу собрата, кот заволновался и попросил в дополнение к шубке еще и меховой комбинезон с капюшоном. Его пришлось шить специально, что часа на два отсрочило наш отъезд.

Мы шли около получаса, когда наконец увидели вдалеке одинокую ярангу.

– Там и живет престарелая мать семейства знаменитая Ухтыкак со своими многочисленными родичами. Она знает о нашем приходе, примет и накормит нас, у нее мы остановимся и будем жить, – уточнил толстун.

– А как она узнала о нас? – удивилась я.

– Ухтыкак – местная шаманка, периодически общается с духами и держит постоянную связь с нашей Базой. Мы с Алексом тут были года два назад, по делам, – лаконично ответил кот и отвернулся. Видя такое отношение, я пересилила себя и больше ни о чем не спрашивала, хотя, само собой, у меня появилась куча вопросов.

На этот раз к моим страданиям снизошел сам Алекс:

– Для бабки Ухтыкак связаться с Базой – все равно что для людей твоего времени набрать по телефону номер «Скорой помощи». Мы с агентом 013 тут занимались ликвидацией моржа-призрака, как его называли местные жители – Жирного Усача. Здоровенный такой обжора, внезапно выныривал в ярангах из-под пола и сжирал все съестные припасы – рыбы в море ему не хватало, видите ли. Но это было летом, агенту 013 тогда было тепло и в своей шкуре, вот почему он не хотел брать еще и песцовую.

Профессор тем временем уже забежал в ярангу, легко прошмыгнув под оленьими шкурами, закрывающими вход. Алекс по-джентльменски откинул передо мной полог, я, пригнувшись, вошла внутрь, он шагнул следом за мной. В яранге нас встречала сгорбленная бабушка, лицом похожая на высушенную хурму. Она приветливо улыбалась, отчего глаза ее, и так узкие щелочки, и вовсе исчезали с лица. Все здесь говорили по-русски, так что нужды в медальоне «переводчике» не было, мы и так поняли бабушку-эскимоску.

– Здравствуй, сынок, здравствуй, дочка, как дошли, однако? У нас сейчас ветра с моря гуляют, холодно-о… – радостно сказала она. – Но тут вы сразу вспреете от жары, раздевайтесь, однако, скорей.

Действительно, в яранге все ходили полураздетыми, а спали, как я потом узнала, и вовсе голыми. Детишки разных возрастов с интересом смотрели на нас, а один мальчишка лет трех уже успел схватить нашего Мурзика за хвост и старательно тянул его на себе. Кот со скорбным выражением на морде вцепился когтями в шкуры, устилающие пол, из последних сил стараясь вырваться на свободу. Не удержавшись, я начала хихикать. Агент 013 попытался убить меня высокомерным взглядом, но у него это плохо получилось, положение у котика было не то. В яранге находились, кроме бабушки-шаманки и детей, еще двое мужчин и женщина, вообще жилище это было, как я потом узнала, несколько больших размеров по сравнению с обычной ярангой. Из имущества – очаг с треногой для котелка, два неработающих примуса, старенький «Маяк», охотничье ружье, три гарпуна, ну и чего-то там по мелочи… Я так поняла, что это окраина какого-то оленеводческого колхоза времен бывшего СССР. Хрущевско-брежневские годы, застой по всей стране, и до появления ангъяка властям дела нет. Советская наука существование данного монстра попросту отрицает, вот и пришлось старушке вызывать далекую Базу…

Нам тут же собрали «стол» и накормили вяленым мясом моржа и любимым лакомством здешних жителей – мантаком, полосками китовой кожи со слоем жира, запивали мы все это оленьим бульоном. Такую еду с большим аппетитом ел только Пусик. Алекс был менее активен за обедом, но все же вкус этой пищи ему был знаком. Я же пробовала мантак в первый раз – эскимосы с удивлением смотрели на мое лицо, когда я, морщась, разжевывала очередной кусок, на мой взгляд, совершенно неудобоваримой пищи. Но отказаться было нельзя – Алекс на пальцах показал, чтобы я терпела, обещав, что на небесах мне за это воздастся. Заметив мои страдания, бабушка-шаманка сообщила мне, что завтра они будут резать оленя и обязательно угостят меня самой вкусной штукой на свете (в чем я лично сомневалась) – оленьим костным мозгом! Сырым, разумеется, – они тут, похоже, вообще не затруднялись варкой еды, предпочитая есть все сырым.

После обеда Ухтыкак привела нам конкретные факты по нашему делу. Вот ее примерный рассказ, я хорошо запомнила…

У одной женщины в поселке Чапыл есть дочка Ялтэн. Девушке еще нет и восемнадцати, дура дурой, но вот в прошлом году она родила сына. Мать со скандалом выгнала ее из дома, кинув вслед большой кусок китового мяса, но не попала. Девушка увернулась и выбежала за порог, пригрозив, чтобы теперь мать не рассчитывала на нее, когда придет пора засаливать в бочках рыбу, мать сразу же покаялась в своей оплошности, но было уже поздно. Ялтэн пошла искать геологов, один из которых (она не знала точно кто, но смутные воспоминания у нее имелись) был отцом ее ребенка, дабы обрадовать его радостным известием о рождении сына и о том, что теперь она переезжает жить к нему и его товарищам, с последующим переселением в его маленькую квартирку в центре Москвы. Там живут трое его детей и жена, которые, несомненно, примут ее и ребенка с распростертыми объятиями! (Ха, наив невероятный, просто тундра какая-то…)

Короче, чаяния девушки не оправдались. От сына, которому девушка дала имя Рахтын, все геологи отказались. А главный претендент на отцовство, на которого по-настоящему и надеялась Ялтэн, сказал, что отец этому ребенку белый медведь и что вообще скоро они сворачивают свою геологическую экспедицию на Севере и отправляются с новым заданием в Южную Африку. Им надо срочно отыскать для негров угольные месторождения, и там так жарко, что Ялтэн, будучи эскимоской по рождению, вряд ли выдержит такой климатический перепад. (Заботливый папик, правда?)

Девушка, услышав это, жутко разозлилась, назвала всех присутствовавших моржовыми задницами и пожелала, чтобы ездовые лайки геологов взбесились и пооткусывали им кое-какие места, так чтобы радости с оленихами для них стали уже недоступны. (Я временами просто балдела от наворотов чукотского фольклора, такие эпитеты и образы…)

Эмоционально высказав все это, девушка схватила младенца и выбежала на улицу. Побродив по сугробам и закоченев, она оставила ребенка на снежном пригорке (так как не знала, что с ним делать дальше) и вернулась домой. Счастливая мамаша приняла ее с нескрываемой радостью, потому что теперь ей не приходилось искать других помощников для засолки рыбы.

Жестокая история, жестокая по отношению к младенцу, который никак не заслужил того, чтобы его оставили погибать на морозе. И вот, замерзнув до смерти, младенец умер, но продолжал жить, превратившись в ангъяка! С научной точки зрения факт совершенно необъяснимый… Получалось, что его душа не могла освободиться, так как Рахтын должен был отомстить за свою смерть, а до этого времени скопить достаточно сил, поэтому каждую ночь он приходил к своей матери за молоком и, насытившись, пропадал в темноте. Ялтэн, поняв, что оказалась по своей вине во власти ангъяка, так испугалась, что не посмела сразу же рассказать об этом и в течение полугода кормила его материнским молоком, которое недодала ребенку при жизни.

Два месяца назад, когда пропал один из соседей, охотник, все подумали, что его загрызли полярные волки. Но через несколько дней ангъяком был съеден еще один мужчина с этого поселения, его косточки нашли наутро…

– А как вы узнали, что тут именно ангъяк потрудился? – поинтересовалась я, как бы невзначай положив голову на плечо Алексу, я заранее учла, что отодвигаться ему некуда – дальше была только стена из туго натянутой шкуры оленя. Кот странно смотрел на меня, если бы мы с ним не были в ссоре, я бы сказала, что это был явно ревнивый взгляд.

– Ночью люди слышали страшный боевой клич этого существа, – пояснила старая шаманка, – а потом предсмертный вопль человека. Однако никто не посмел выйти из яранги, зная, что, если ангъяк вышел на охоту, без жертвы он не уйдет. Он шибко злой и не пощадит никого из тех, кто вступит с ним в борьбу, однако.

«Хорошее напутствие для нас с ребятами», – подумала я, зевнув и посетовав про себя на ненормированный рабочий день. Хотелось спать, а тут, того и гляди, придется тащиться в ночь за кровожадным коротышкой.

– Он почти неуловим, однако, – продолжала рассказывать весьма оптимистичным тоном мудрая старушка, – потому что может в любой момент уйти в потусторонний мир или стать невидимым. Недавно он потопил ангяпик у самого берега, на котором находились два брата его матери. Никто не спасся, хотя их и выловили баграми, люди уже замерзли в воде, однако. Жители поселка на берегу успели заметить маленького демона, он плыл по морю, сидя в черепе собаки вместо лодки, а веслом у него была собачья кость, однако, – торжественно заключила шаманка.

«Бабушкины сказки, – подумалось мне, – люди в такие моменты склонны преувеличивать, но, если тут еще кто-нибудь скажет „однако“ – меня стошнит!» Я отвлеклась от рассказа бабки Ухтыкак и потерлась щекой о плечо командора, злорадно глядя на сидевшего с каким-то потерянным видом кота. Наконец и Алекс заметил меня:

– Слушай, Алина, у тебя что, скулы зачесались? – сочувственно поинтересовался он. – Помочь?

– Почеши кота за ухом, однако! – разозлилась я и, резко выпрямившись, полностью переключила свое внимание на молодого эскимоса, внука Ухтыкак, как я потом узнала, с улыбкой и крайним интересом на лице спрашивая у него, охотится ли он на белых медведей. Парень очень обрадовался этому вопросу, приняв мой интерес на счет своего неотразимого обаяния, и начал с энтузиазмом рассказывать о том, как завалил голыми руками сразу десять медведей, причем за одну ходку.

– Да ну?! Как интересно! Да неужели?! – подбадривала я его, время от времени делая круглые глаза и многообещающе улыбаясь, так что совсем скоро парень был уже мой и душой, и телом. Алекс, как я заметила краем глаза, кусал губы от досады. Ну и пусть, самовлюбленный индюк, чтоб ты треснул!

Спустя некоторое время командор с напарником стал вести какие-то тайные разговоры, причем агент 013 что-то ему нашептывал на ухо, то и дело подозрительно косясь на меня.

– Эй, а почему вы меня не извещаете о планах? Мы ведь в одной команде или уже нет? – раздраженно выпалила я, потеряв всякий интерес к эскимосу с того самого момента, как Алекс с агентом 013 повернулись ко мне спинами.

– Ты была так занята, что мы не посмели тебя беспокоить, – промурлыкал кот, – но раз уж ты заинтересовалась, то мы с другом решили отложить это дело до рассвета. Как сказала почтенная Ухтыкак – ангъяк появляется на рассвете каждого третьего дня. Завтра, вернее уже сегодня, как раз подходит срок.

Я посмотрела на шаманку, она утвердительно кивнула и добавила по существу:

– Если пойдете вдоль берега, вы очень быстро доберетесь до того самого поселка, однако, откуда родом этот ангъяк, в его окрестностях он и охотится.

– А очень быстро – это сколько примерно времени? – поинтересовалась я.

– Очень мало! – мудро изрекла преподобная Ухтыкак.

Пришлось удовольствоваться подобным ответом – кот на меня смотрел с таким выражением на усатой физиономии, что я поневоле смутилась. В его глазах четко читалось: «Если у тебя есть вопросы, обращайся сначала к нам с Алексом и не позорь нашу команду перед людьми, всякий раз демонстрируя свою неосведомленность в простейших вещах!» Имелся в виду мой последний вопрос. Оказалось, что эскимосы часов не наблюдали и уж тем более не наблюдали минут и секунд, поэтому спрашивать о времени у них не имело смысла.

– Значит, нарты нам не понадобятся? Не надо будет собак запрягать? – уточнил командор.

– Нет! Зачем собак? Быстро дойдете, однако. Ангъяк сам вас найдет, – улыбаясь, пообещала нам старая Ухтыкак.

После такого греющего душу напутствия сон, наверное, должен был прийти сразу же, но отчего-то не торопился приходить. Раздеваться догола, как все, я отказалась, хотя охотник на медведей очень на это надеялся. Орлов тоже спал в рубашке и штанах. Я завернулась в шкуры и попыталась сосчитать баранов, но видела все время почему-то оленей. Сотым оказался олень с обломанным рогом и с весьма хамским выражением морды, он презрительно сплюнул и ехидно произнес:

«Похоже, ты влюбилась».

«Не говори чепухи, в кого тут можно влюбиться? – чего-то испугавшись, запротестовала я. – Одни безрогие олени и ходят».

«Раз безрогие, значит, жена верная. Тоже хорошо, – не смутившись, философски изрек парнокопытный собеседник, по-прежнему глядя на меня очень насмешливо. – Не пойму, зачем отрицать очевидное?»

«Слушай, я с детства люблю Винни Пуха, и у него еще не было повода сомневаться в моей верности».

Олень внаглую игнорировал мои слова.

«И тебе пора бы намекнуть этому человеку о своих чувствах». – Он весьма многозначительно подмигнул мне.

«А кто ты такой, чтобы вмешиваться в мою личную жизнь?! – наконец осенило меня. – Иди, щипли ягель, плоди детишек, лучшего занятия для тебя не придумаешь».

«Алекс ведь не будет ждать, пока ты наберешься храбрости, возьмет да и уйдет с какой-нибудь эвенкой, – пообещал олень, не обращая никакого внимания на мою реакцию. – Ты ведь понимаешь, о чем я?»

«Ну и пусть, мне-то что?! Это его проблемы!» – рассерженно воскликнула я и проснулась. У моего изголовья сидел агент 013 и с интересом, вытянув морду, глядел на меня. Рядом встревоженно склонился командор.

– О, наконец-то очнулась! – неожиданно ласково тронул меня лапкой кот. – Мы тут с Алексом думали, что ты бредишь, ты вскрикивала во сне и вопила так возмущенно. Хотя если бы это было наяву, я решил бы, что ты просто не в духе, как обычно. Может, простудилась? Не знобит, голова не болит? Тогда лучше еще поспи, а мы пока сами сходим на разведку…

Я до того удивилась его тону, что не сразу нашлась с ответом.

– Да-да, слишком мало вероятности, что мы сегодня встретимся с ангъяком, а то бы взяли тебя хоть для прикрытия, – поддержал Мурзика командор.

Ну конечно! Что еще от него можно было ждать? С таким объясняться в любви – все равно что целоваться с паровозом.

– Ну уж нет, я пойду с вами, неблагодарные. Даже не надейтесь, что я вас отпущу одних. Того и гляди, ангъяк устроит ранний завтрак, на основное блюдо возьмет «спасителя человечества», а Пусиком закусит. Всякое может случиться, где мне потом искать транспортировщик во времени, как одной отсюда выбраться? Ведь ты, Алекс, его всегда с собой таскаешь.

– На экстренный случай приходится носить с собой, но ты, если что, попросишь Ухтыкак, она в любое время свяжется с Базой, передаст твое сообщение, и они вышлют за тобой кого-нибудь.

– Надеюсь, сразу вышлют, а то меня не очень-то греет сидеть тут на таких харчах, от которых даже верблюд бы загнулся на второй день.

– Верблюд-то тут при чем? Ему-то уж никак не грозит кормиться тюленьим жиром, в отличие от тебя, если с нами что-то случится. Но насчет срока ничего утешительного сказать не могу. Вполне может быть, тебе даже придется тут ассимилироваться, замуж выйти, детишек завести. Чтобы не так скучно было, пока дождешься спасательной группы и своей очереди. Таких страждущих не так уж и мало по свету разбросано. Хотя через годик-другой тебя наверняка отыщут в этой заснеженной пустыне, не сомневайся!

Я начала быстро собираться уже на середине его речи, а когда он закончил, то стояла во фрунт, полностью одетая в дорогу и с несокрушимой готовностью к труду и обороне.

– Зря это ты, – проворчал профессор, когда мы уже выходили из яранги. – Мы ей, можно сказать, поблажки делаем, даем несколько лишних часов подрыхнуть в теплой постельке, а она рвется куда-то в морозную ночь. До рассвета еще спать да спать…

Он опять перелез Алексу на плечо, чтобы не утонуть в сугробах, а тот прихватил с собой толстенное копье.

Небо, бархатистое и темное, было страшно звездным. Таких больших и роскошных созвездий я больше нигде не видела… Мы шли, не разбирая дороги (ее тут не было и в помине), прямо по сугробам – хорошо хоть ветер стих. Вдруг мимо нас пролетела белая полярная сова, надеюсь не имеющая никакого отношения к Гарри Поттеру. Лицо у нее было такое серьезное и сосредоточенное, что мы невольно посторонились, вероятно, она торопилась по очень важному делу, какому именно – только сама птица и знала.

– Ну вот, первый знак есть, – заключил кот.

– О чем это ты? – не поняла я.

– Белая сова – это знак, что ангъяк крутится где-то поблизости.

Я оглядела снежную пустыню – видимость была так себе, в том смысле, что ни зги не было видно, хоть глаз выколи, хотя, может, я зря пеняю на природу? Ночью, на Севере, по колено в сугробах, да еще не знаешь, куда идешь… Естественно, мне и полагалось спотыкаться на каждом шагу. Что я и делала.

– Как ты ухитряешься спотыкаться на каждом шагу? – удивился командор и взял меня за руку. Было очень приятно чувствовать его руку через пятисантиметровую толщину наших меховых варежек. Но очень скоро мне этого показалось мало. В самом деле, а почему бы ему не понести меня на руках? Если у меня прямо сейчас ноги подкосятся, не уронит же он меня в снег, и я начала в соответствии с разработанным планом активно нудить:

– Ой, мамочки! Ой, не могу больше! Бросьте меня здесь, ибо я не в силах больше и шагу ступить. – Однако пришлось ступить еще целых три шага, потому что Алекс не сразу меня услышал и продолжал волочить по снегу. – Нет, нет, оставьте меня тут замерзать! Дело превыше всего, я не позволю вам со мной возиться, растрачивая бесценное время. Быть может, за это время ангъяк доберется до очередной жертвы, не допустите этого! А когда (я верю в вас!) маленький вредитель, то бишь зловредный ангъяк, будет устранен, свистните три раза, и я, услышав, буду знать, что дело сделано, дабы с покоем в душе покинуть этот бренный мир.

Прочитав весь монолог, я закатила глаза и начала заваливаться в снег. Орлов, чтобы мне не мешать, тут же отпустил мою руку, а я, не ожидая такой подлости, рухнула в глубокий сугроб. А когда, отфыркиваясь и ругаясь, я попыталась вылезти из него, мои напарники спокойно наблюдали за этим со стороны, а «спаситель человечества» пояснил:

– Что ты трепыхаешься, Алина? Да неужели мы не выполним твою просьбу?! Сиди спокойно в снегу и не пытайся встать – тебе вредно двигаться, мы с агентом 013 это уже поняли. Да, мы все сделаем, как ты сказала, и обязательно свистнем, когда придет срок, чтобы ты могла спокойно испустить дух. Даже не сомневайся, мы не предатели какие-нибудь и свистнуть нам нетрудно. Но время поджимает, сейчас уже светать начнет, нам надо поторапливаться. Прощай, наша боевая подруга! И если больше не доведется встретиться, знай, что я к тебе был неравнодушен…

– Прости за все, деточка, – язвительно бросил мне в яму кот (я бы уже давно выбралась, если бы не угодила в полутораметровую впадину), и эти двое нахалов спокойненько исчезли из виду. Снизу мне было никак не разглядеть, куда они пошли и пошли ли вообще, но я вдруг страшно испугалась. С них ведь станется, у этих агентов из будущего весьма своеобразный юмор… Так что я решила страшную месть перенести на потом, сейчас главное не остаться здесь в одиночестве, ведь в любой момент и ангъяк может навестить, а такая компания не очень-то радовала. Да и ноги начинали замерзать, по крайней мере со страху мне показалось, что я начинаю уже превращаться в ледяную статую. Завтра найдут тут снегурочку вместо родной, теплокровной Алиночки… А вдруг я тоже в ангъяка превращусь, когда замерзну до смерти, хотя на младенца я мало похожа, ну а кто знает, может, и младенцем не обязательно быть, чтобы стать ангъяком.

– Эй, вы, черти полосатые, вытащите меня отсюда! Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!! – взмолилась я, и мои вопли разносились далеко по всей ледяной пустыне. Наверное, я уже плохо соображала, потому что, соскользнув, ударилась головой о ледяную скалу, торчавшую рядом. – Милый котик, я тебя «Вискасом» закормлю, как только мы вернемся, не бросай меня здесь! Алекс, я буду стирать тебе носки и гладить все рубашки (хоть две!), только вытащи меня отсюда-а! Ребята, будьте добренькими, не оставляйте меня тут погиба-а-ть!

Откуда только силы взялись – размазывая по лицу сопли со слезами вперемешку, загребая ногтями снег (я выкинула варежки), я выползла-таки из ямы, все это время не переставая вопить о помощи. По-моему, даже сидя на ее краю, я еще какое-то время орала на автомате…

Когда пришла в себя, поднялась на ноги и, отряхивая с себя снег, оглянулась по сторонам. Наши никуда не ушли, стояли ко мне спиной шагах в двадцати. Повесив голову, я поплелась за ними, спрятав подальше уязвленное самолюбие. Может быть, оттого, что смотрела себе под ноги, мне удалось сразу разглядеть, что с ними уже был кто-то еще. Проклятые сослуживцы даже не оборачивались на мои окрики, но кто же этот третий?

Наконец я подошла настолько близко, что сумела разглядеть с ними… девушку! Она была одета в одежду, подобную моей, черные волосы, выбившиеся из-под капюшона, развевались по ветру, и Алекс (вот изменщик!) держал ее за руку. Я сделала последний рывок и подбежала к ним:

– Ах ты обманщик! Предупреждал меня олень, да я не верила!

– Какой олень?! И кто вы такая?! – Я увидела круглые от самого настоящего удивления глаза агента Орлова, на плече у него сидел агент 013 и так же ошарашенно смотрел на меня. Одновременно девушка завопила и взвизгнула. Очень знакомо почему-то взвизгнула… Я перевела по-прежнему раздосадованный взгляд на нее, спутницу этих ловеласов. Вот жуки, не преминули воспользоваться моим коротким отсутствием и даже в снежной предрассветной пустыне подцепили какую-то девчонку, причем припадочную. Однако, увидев ее лицо, я завопила точно так же, и наш вопль слился в один, так что все прочие даже зажмурились.

Я стояла и смотрела на себя саму – на Алину Сафину!

Пытаясь сохранить остатки разума, я закричала:

– Где вы достали такое зеркало, шутники паршивые?! Я же чуть копыта не откинула от неожиданности!

– Кто это, Алекс? Объясни мне наконец, черт тебя подери, или давай по-быстрому валить отсюда, я не хочу больше ее видеть! – закричала в моем же тоне Алина-двойник и спрятала лицо на груди у Алекса, который ободряюще похлопывал ее по спине.

– Где вы ее подобрали?! – потребовала объяснений я, пытаясь за волосы оттащить девицу от командора, который, не теряя спокойствия, остановил меня:

– Тебе не мы нужны.

– Как это не вы?

– Твои сослуживцы, Алекс и я, нас, то есть их надо искать вон в той стороне, – авторитетно изрек кот, указывая направление лапой с высоты командорского плеча. – А вон, кстати, какая-то знакомая фигура показалась. Пребывает в одиночестве, не считая моего собрата на плече. Девушки рядом нет, значит, вон они, твои агенты.

Я испуганно оглянулась. Не может быть…

– Нас тут вообще-то много по тундре шляется, осязаемый мираж… – спокойно добавил он. – Так что если это они и есть, то тебе крупно повезло. Север порой крутит такие странные чудеса… Ладно, удачи вам! А нам еще своего ангъяка выследить нужно до рассвета.

Я, ни слова не отвечая, с криками бросилась бежать к фигуре, обозначавшейся все явственней, конечно, это был Алекс, верный кот сидел на плече. Они спешили ко мне навстречу. Солнце начинало медленно подниматься, и когда мы уже подбегали друг к другу, стало совсем светло.

– Ребята, вы видели? Там, там, там… – запыхавшись, я с трудом выговаривала слова, показывая рукой за спину, – только что, я встретила вас… нас! Всех нас!

– Она рехнулась, – вынес окончательный диагноз профессор, обменявшись многозначительным взглядом с командором.

– Обычное дело, одним агентом больше, одним меньше, что тут страшного… Ты же знаешь статистику, База в среднем каждые три месяца по новобранцу теряет, кто-то погибает, кто-то теряет конечности, кто-то с ума сходит. Пора бы привыкнуть… Закончим операцию вдвоем, а ее сразу по прибытии сдадим в больницу.

– Не надо меня в больницу, неужели вы мне не верите?! Сейчас я вам докажу, за пять минут они не могли далеко уйти. – Я обернулась, выискивая взглядом на бескрайних снежных просторах двойников нашего отряда.

В той стороне, где мы встретились, стояли освещаемые лучами солнца две ледяные глыбы, похожие на фигуры людей в тулупах. У той, что повыше, был какой-то дополнительный ком на месте плеча, как будто кот сидит. Я повернулась к ребятам и жалостливо заскулила…

– Может, Ухтыкак ее какими-нибудь отварами отпоит и вернет девочке разум?! – сострадательно поинтересовался кот.

– Разум?! По-моему, дело безнадежное, если бы что другое… Хотя мы-то что теряем? Решено, до окончания охоты отправляем ее к бабке. По крайней мере нас капризами отвлекать не будет, мешать не будет. Я думаю, это из-за ее воплей ангъяк и не появился, просто испугался и зарылся поглубже в снег.

– Хвалю, глубокая мысль, – съязвила я и демонстративно похлопала в ладоши. Алекс театрально раскланялся, а Васька, не удержавшись, рухнул с его плеча носом в снег. То, что он вслух высказывал о своем напарнике, я воспроизводить не берусь. Сама не ангел, но сколько новых слов наслушалась от профессора, век живи – век учись…

Ладно, пусть не верят. Мне-то что? Невдалеке прогукала сова. Метрах в пятидесяти от нас резво прошмыгнул какой-то кривоногий карлик. Как всегда, его заметила только я, мои товарищи смотрели в другую сторону. Ну был и убежал, какая кому разница? Ничего не стану им говорить, опять начнут обзывать тронутой.

– Скорей бы уж чертов ангъяк закричал, что ли! – нетерпеливо воскликнул Алекс. – Вон и яранги уже рядом. Именно тут он и должен появиться. Не хочется торчать здесь целые сутки. Даже если на наших глазах ничего не случится, все равно нужно будет проверить, все ли жители поселка в целости дожили до утра.

И мы решили обойти поселок кругом – не стоять же на месте, перспектива превратиться в ледяные статуи не очень-то грела. Ничего особенного. Уже люди из яранг стали выходить, кто на охоту, кто на рыбалку, кто к соседу за водкой. Шестеро мужчин выталкивали ангяпик в воду, похоже, эта лодка была одна на весь колхоз. Поселок находился в бухте, у самого моря, яранг десять плюс какие-то деревянные склады. Люди были спокойные, как моржи. Без суеты занимались своими делами, время от времени поглядывая на нас, как на троицу чокнутых. Командор с копьем наперевес, за ним я, сжав кулаки в боксерской стойке, по цепочке за мной кот. Снег вокруг поселка был достаточно утоптан, так что Алекс заявил, что у него шея затекла и толстуна он больше катать не станет. Вдобавок я обозвала кота сибаритом, это не прибавило Пусику настроения, и он угрюмо шествовал за нами.

В общем и целом мы делали вокруг поселка уже пятый круг. В конце концов, не выдержав такого психологического давления, местные отправили к нам послом маленького мальчика. Подбежав, юнец старательно выпалил:

– Здравствуйте, дядя и тетя, однако! Много рыбы вам впрок и чтоб ловилась она в ваши сети сразу засоленной, однако!

Видимо, это было традиционное пожелание удачи на рыбалке.

– Что тебе, бодрое дитя? – неласково спросил кот, глядя на ребенка снизу вверх, отчего тот подпрыгнул на месте и шарахнулся от нас. Потом на расстоянии двух шагов дрожащим голосом все же сделал сообщение, с которым его послали взрослые:

– Мне, однако, велено спросить у вас, не нужна ли вам помощь? Может, вы заблудились, однако?

– Спасибо, однако, мальчик, однако, но нам, однако, ничего не нужно, однако… – вежливо ответил Алекс, стараясь перенять местную манеру речи… Мальчик понял, что разговор исчерпан, развернулся и бросился бежать к своим, те его стали активно расспрашивать и, получив ответ, дали пару затрещин (наверное, за говорящего кота).

– Похоже, с ангъяком на сегодня накрылось, – глубокомысленно изрек профессор. – Но думаю, нам обязательно надо повидать его мать, живущую здесь. Некую девицу по имени Ялтэн, если память мне не изменяет. Она может сообщить нам что-нибудь интересное.

И мы втроем пошли в поселок. Там нам какой-то мужичонка легко показал ее ярангу. Девушка сидела одна, явно скучая, но выражение ее лица тут же изменилось, как только она увидела нас. Вернее Алекса. Глаза у нее сразу так заблестели, и она бросилась усаживать его поудобнее, буквально не в силах отвести от него взгляда. Мы-то с ворчуном не удостоились и половины такого внимания. Нет, девушка в конце концов заметила и наше присутствие, радостно улыбнулась, пригласила пройти и присесть.

– Как зовут этого милого котика? – осведомилась она, сияя лошадиными зубами. Профессор неожиданно растаял и даже (о чудо!) позволил этой нахалке почесать себя за ухом. Мне-то, родному человеку, не дозволялось этого делать даже под страхом вечного отлучения от общения с такой особо важной персоной, как агент 013! Я тебе это припомню, паршивый котишка!

– Его зовут Пушок, но не гладьте его, у него блохи, – елейным голосом сказала я, улыбаясь не менее лучезарно, чем хозяйка. – К тому же в ушах у него клещи, и уже пятеро заразились от Пушка стригущим лишаем.

Ялтэн сразу отдернула руку, агент 013 метнул в меня глазами молнию, а я ответила ему невинным взглядом котенка с только что прорезавшимися глазами.

– Тогда дам ему бульону, однако. – И девушка, прыгая как стрекоза, бросилась кормить нашего распухшего от голода котика. Агент 013 принялся с аппетитом лакать, перед этим одарив меня торжествующей ухмылкой. Я скромно села рядом с командором.

– Можно мне узнать, каким богам я обязана счастью принимать столь дорогих гостей? – спросила хозяйка, сев напротив нас.

Эти слова относились исключительно к агенту Алексу, поскольку плутовка не сводила с него глаз и незаметно придвигалась все ближе. Не знаю, с чего это я до сих пор терплю такое бесчинство? Какие там боги, сколько помню, на рубеже семидесятых по стране атеизм гулял со страшной силой, выпендрежница!

– Прошу прощения, уважаемая Ялтэн. Это, наверное, не очень-то приятная для вас тема, но… Мы пришли в надежде получить какие-нибудь сведения об ангъяке, вашем бывшем сыне Рахтыне.

Алекс говорил весьма осторожно, мягким голосом, видимо боясь, что у девушки при напоминании о таком личном несчастье начнется истерика и слезы водопадом польются из глаз. Ничуть не бывало. Вместо этого Ялтэн радостно воскликнула:

– О сыночке моем, однако?! Но к чему вам это?

Алекс объяснил, что мы действуем от лица бабушки Ухтыкак и являемся дипломированными шаманами. В данный момент мы собираемся сделать все от нас зависящее, чтобы душа ангъяка успокоилась и ушла в мир мертвых, тем самым перестав приносить искалеченные человеческие жертвы. Тут уж все сомнения девушки рассеялись, и она радостно закивала, дескать, чем могу, помогу.

Но, как оказалось, она даже внешность его описать не могла, во-первых, ангъяк на кормежку всегда приходил в темноте, и она не могла его как следует рассмотреть. Во-вторых, с тех пор прошло много времени, и облик монстрика мог сильно измениться. Разговаривал он мало, при входе обычно ограничивался коротким «Дай жрать!», а насытившись, уходил молча, но громко сопя. Это были все сведения, которые нам честно предоставили. Вдруг девушка, что-то вспомнив, хлопнула себя по лбу. Я уже навострила уши, думая, что мы сейчас услышим нечто очень важное и нужное в деле.

– О мать-моржиха! Я совсем забыла предложить. Чай? Кофе? Меня? – спросила она, бесстыже строя глазки Алексу и придвигаясь к нему еще ближе.

– Ах ты, шлюшка чукотская! Щас, разбежалась! – закричала я и бросилась между ними. Оттолкнув Ялтэн, я наступила Алексу на ногу, чего изначально делать не планировала. Это вышло случайно – он так шарахнулся от меня в сторону, что упал на спину. Кот продолжал спокойно наслаждаться бульоном. Я собиралась извиниться, но попросту не успела, видимо, этот инцидент оказался для главы нашего отряда последней каплей. Он вскочил, взревел от ярости и поднял меня, схватив за шкирку.

– Убери руки, господин Орлов! Что за бесцеремонность? – праведно возмутилась я, пытаясь вырваться и тут же утратив всякое желание извиняться за оттоптанную мозоль. Но Алекс, не обращая никакого внимания на все мои вопли протеста, все-таки выволок меня на улицу. Краем глаза я успела увидеть, что хозяйка как ни в чем не бывало, уже позабыв обо всем, гладит по шерстке Мурзика, поэтому кот, естественно, в сторону своих товарищей и не глядел.

– Что ты себе позволяешь? Что ты из нас каждый раз дураков делаешь? Когда наконец прекратятся твои истерики и выходки, опасные для общества и здоровья окружающих?! Я же никогда не знаю, чего от тебя ожидать! Ты вообще способна думать головой или нет?! Сначала думать, а потом уже что-то делать?! Сколько нам еще с агентом 013 с тобой возиться, а?! Сколько, я тебя спрашиваю?! – закончил Алекс с такой тоской, что теперь мне было жаль не только себя, но и его, и я рыдала взахлеб уже за двоих.

– Хватит плакать! Этого еще не хватало. – Он достал из кармана платок и протянул мне, но я демонстративно отвернулась. – Ну не молчи ты, скажи что-нибудь.

Но я продолжала молчать, как партизан, и продолжала плакать вне себя от горькой обиды. Как он смел отчитывать меня, как школьницу? Выставлять меня дурочкой и даже полной кретинкой! Никогда этого ему не прощу, никогда, никогда! Тут я заметила, что парень мучается не меньше меня. Алекс был бледен как смерть, и его тоже трясло от нервного потрясения. Получив, таким образом, некоторое внутреннее удовлетворение и злорадствуя, я принялась рыдать с еще большим энтузиазмом.

– Ну ладно… ну прости, пожалуйста.

Чувствовалось, что эти слова дались ему с большим трудом. Я зарыдала еще сильней, уже на уровне придушенного хрипа, во весь рост торжествуя внутри.

– Я очень виноват, Алина. Я дурак, грубиян и скотина, как мне заслужить твое прощение?

Я медленно утерла слезы и улыбнулась. Победа! Сладкое слово – победа!

– Мне надо подумать. Это – нет, это тоже – нет… А впрочем, знаешь, есть! – Я посмотрела ему в глаза, так радостно сияя, будто не плакала безутешно, как о кончине мира, всего полминуты назад. – Знаешь, Алекс, я давно мечтала, чтоб кто-нибудь покатал меня на спине!

– Чего?! – опешил он.

– Что тут непонятного? Покатай меня на спине сейчас.

– Ты… обалдела, что ли? – настороженно поинтересовался Алекс. – Нет, катать я тебя не буду. Я же потом вовеки не разогнусь.

– Что, радикулит замучил? – разочарованно протянула я.

– Да нет, не радикулит, а чувство собственного достоинства! С какой радости я должен катать на спине истеричную и глупую нахалку?

– Отлично, тогда я тебя никогда не прощу, и не надейся! Индюк самовлюбленный! Вали к своей эскимосской шлюшке, массажируй ее тюленьим жиром. Проваливай давай, не стесняйся!

Тут из яранги вышел слегка прибалдевший кот. Видеть его счастливую физиономию для меня было последней каплей. Круто развернувшись, я стремительно понеслась прочь.

Пропадите вы пропадом оба, видеть вас больше не хочу! Я сама не знала, куда бегу, зачем? Алекс что-то кричал мне вслед, наверняка чисто из вежливости, просил вернуться. Нет уж, спасибо, было… Уйду в ледяную пустыню и выплачусь там без вас, достали уже. Все, достали, хоть вешайся! Мир перед глазами представал в самых мрачных тонах. Как говорится, жизнь проходит полосами – черными или еще чернее…

Но несмотря ни на что, снежная пустыня по-прежнему была белее белого и располагала к умиротворению. Потом я увидела полярную сову, судя по хмурому выражению лица (если, конечно, они тут не все такие озабоченные проблемами), ту самую, что мы встретили на рассвете. К своему изумлению, я поняла, что она держит курс на меня. Так и есть, спустя пару секунд птица, спланировав, присела мне на плечо. Хотя присела – мягко сказано, скорее вцепилась мертвой хваткой в плечо. Я обрадовалась, что на мне дубленка, а то когти-то у нее ого-го какие здоровые, но это к слову… Сделав посадку, она тут же открыла клюв и заговорила человеческим голосом. Давно прошли те времена, когда я думала, что только в сказках птицы и звери разговаривают. Приключения последней недели образно показали: они везде достучаться до людского сознания могут. Даже в заснеженной тундре в зимний период…

– Привет тебе от Гарри Поттера. Я вообще редко с людьми общаюсь, поэтому сама можешь понять, как меня припекло сейчас, – серьезно сообщила сова.

– От Гарри Поттера? Так ты та самая…

– Нет, я только сестра его белой совы.

– Тогда с чего привет?

– Чтобы познакомиться! Сестричке, в отличие от меня, безумно повезло – попался спокойный интеллигентный мальчик, а мне приходится быть у ангъяка на побегушках, у этого злобного карлика. Боги, избавьте же меня от него!

Видно, действительно бедная птица уже дошла до ручки. Несмотря на постоянно хмурый взгляд, сова сразу же вызвала у меня сильную симпатию. «Некоторым достается от судьбы больше, чем тебе, а они не жалуются и не хнычут, как ты», – подумала я, все больше видя в пернатом существе родственную душу.

– Я к тебе по делу, – деловито начала сова. – Знаю, что ты со своими спутниками прибыла откуда-то из будущего. Похоже, вы являетесь спецотрядом, который и борется с такими злобными вредителями демонического подвида (сказать «вида» будет слишком жирно для него), как мой хозяин. Вы ведь специально для этого сюда и приехали, чтобы нейтрализовать его, правда? Но пока не знаете как.

– Да, все это так, – пробормотала я, слегка ошарашенная редкой осведомленностью обычной птицы, хотя, как получается, не такой уж и обычной, раз она является доверенным лицом ангъяка.

А сова тем же серьезным тоном продолжала:

– Не спрашивай, откуда у меня такие сведения, это к сути дела не относится. Главное в том, что я могу вам открыть, что и как надо сделать. Сегодня на рассвете я пролетела мимо вас по приказу хозяина. Работенка не пыльная, но довольно унизительная. Кроме того, у меня свои счеты с боссом, но это так, роли не играет… В общем, своим появлением я ввожу потенциальных жертв подобного чудовища в ступор. Это подготовительный этап. Люди пугаются, зная, что это стопроцентный знак и им вряд ли удастся спастись. Благодаря своему развитому воображению и устойчивому суеверию они и гибли, к появлению ангъяка эскимосы были уже полумертвыми от страха, то есть тепленькими попадали в его ненасытный желудок. Сегодня жертвой вполне могла бы стать ты, поскольку местные жители уже поумнели и поодиночке по тундре не шляются. Но твои вопли так испугали этого жестокого карлика, что, убежав, он зарылся глубоко в снег и до сих пор еще не вылезал.

– Да ты мне льстишь, – засмущалась я, однако удовлетворенно крякнула про себя.

– Ни в одном глазу, – решительно опровергла сова. – Просто в нашей тундре таких криков еще не слышали. До встречи с тобой мой ангъяк считал, что у него самые сильные голосовые связки от моря и до тайги, но это опять же к делу не относится. Само по себе дело-то совсем простое.

– Да-да, я слушаю очень внимательно, буквально вся превратилась в слух!

Сова посверлила меня немигающими глазами и продолжила, оглядев всю тундру, нет ли кого поблизости… Живых существ рядом не наблюдалось, от поселка мы находились довольно далеко, и птица осторожно наклонилась к моему уху:

– Дело не стоит выеденного яйца. Надо всего лишь сломать кость. – Сказав это шепотом и весьма многозначительным тоном, пернатая советчица отстранилась и выжидательно уставилась на меня. Наверное, у меня в этот момент выражение лица было преглупое. И даже чуть более…

– И что?

– Как что? У ангъяка есть заговоренная собачья кость.

– А какая – берцовая, бедренная или тазовая? – деловито поинтересовалась я.

– Обычная кость от ноги, – немного подумав, сообщила сова и продолжила: – В общем, вся сила моего нехорошего хозяина находится в этой небольшого размера кости, но это в человеческом понимании небольшого – видела бы ты, как он этой костью в воде вместо весла загребает.

– Да, да, нам что-то говорили об этом, – припомнила я рассказ Ухтыкак, а ведь тогда посчитала историю о кости и черепушке чрезмерно преувеличенной.

– Слушай, а череп собачий, который вместо лодки, – он тоже имеет магическое значение?

– Конечно нет! С какой стати? Его назначение чисто практическое. В общем, так как сегодня у этого злобного доброходца дело обломилось, то завтра у нас будет внеплановый выход на охоту. Нет, вернее, выход на охоту у него, но мне тоже, как понимаешь, придется быть рядом. Итак, завтра на рассвете на этом месте – не забудь. И помни, у моего доброго хозяина особенно силен хук слева. Да и когти будь здоров, гораздо крупнее моих, поэтому в дополнительном оружии он не нуждается, но кость носит всегда с собой. Главное – отобрать ее и сломать пополам, этого достаточно, можно не мельчить. Теоретически его душа тут же должна вылететь из тела и покинуть землю живых. Тело, по идее, начнет уменьшаться на глазах, пока не превратится в маленькое пятнышко, которое вспыхнет и пропадет.

– Постой, постой, а что это значит «теоретически»? – насторожилась я. Что, эта сова пытается мне утку подсунуть? У меня появились смутные сомнения насчет белокрылой помощницы. – А ну давай договаривай!

– Я имела в виду, что так должно быть. Но для верности еще прочитайте какое-нибудь простейшее заклинание об изгнании мертвых. И дело будет сделано, всем хорошо, да здравствует свобода! У вас ведь есть знакомая шаманка? Ну так о чем речь?

Краем глаза я углядела, что в мою сторону топают Алекс с профессором. Надо же, вспомнили?! Чем я удостоилась такого внимания, ума не приложу…

– Это твои идут. – Сова тоже их заметила.

– Слушай, расскажи им все сама, а то они мне не поверят.

– Извини, не могу, времени в обрез, я и так уже тут у тебя засиделась. В любой момент ангъяк меня может хватиться.

Алекс с агентом 013 подошли к нам.

– Наконец-то мы тебя отыскали. Что, на досуге решила подрессировать сову? – виновато начал командор. Чувствовалось, что он не в своей тарелке, наверное, никак не может себе простить, что отказался покатать меня на спине…

Умной птице он совсем не понравился. Я, конечно, тут же раскрыла рот, чтобы вступиться за оскорбленную сову, но та меня опередила:

– К сведению сказать, в дрессировке я не нуждаюсь. До всего можно дойти умом, и в гробу я видела вашу дрессуру… – Птица поклонилась, приложив к груди крыло. – Я здесь сугубо по делу, его обстоятельства изложит вам эта милая девушка. А мне, простите, пора откланяться. Ваша покорная слуга белая сова…

С этими словами птица взлетела в воздух и вскоре пропала из виду. Задвинув подальше в угол личные амбиции, я просто пересказала моим (еще пока) товарищам все, что услышала от неожиданно появившегося у нас нового партнера. Хотя правильнее было бы сказать – союзника…

– Ребята, а вы когда-нибудь раньше видели говорящих сов? – радостно-возбужденно подпрыгивала я сразу после того, как закончила свой довольно сумбурный рассказ об ангъяке, охоте и костях.

– Я как-то встречал целую стаю говорящих уток, причем галдели они все одновременно. Тяжелое, надо сказать, зрелище, – припомнил кот, чуть вздрогнув. – А сове этой, я думаю, можно верить, что скажешь, Алекс?

– Согласен с тобой, рассказ звучит убедительно, – кивнул командор.

Как приятно, когда твои слова не подвергают сомнению.

– Значит, возвращаемся сюда на рассвете завтрашнего дня, – заключил кот. – А сейчас назад к Ухтыкак, придется еще и ее тащить с собой для читки заклинания. Бабуленька весит, по-моему, не меньше 180 кэгэ и еле ноги передвигает, но можно воспользоваться санками, повезем по очереди. То есть вы повезете, меня ездовые собаки засмеют… В любом случае, кроме нее полагаться нам не на кого – других шаманов в округе не имеется.

Мы развернулись и двинулись назад. Я вспомнила слова Алекса, сказанные несколько часов назад, о том, что он ко мне неравнодушен. Интересно, это он правду сказал или, как всегда, съязвил? Сейчас, идя с ним рядом и глядя в его непроницаемое лицо, я никак не могла угадать, что у него на душе. Хотя вполне могло быть, что он действительно проговорился и неожиданно для себя выдал сердечную тайну. Может, боится своим признанием дать мне повод для шуток, боится, что я начну над ним насмехаться и подтрунивать, поэтому и не раскрывает своих чувств.

Интересно, а был ли он женат? А обеспечен ли отдельной жилплощадью? Надо будет на досуге выспросить у кота, подкупив его баночкой сметаны. От самого Алекса я еще ни разу не слышала ни слова о его жизни вне Базы, о друзьях, родственниках, о троюродной бабушке, на худой конец. Не обмолвиться о таких близких людях – просто неприлично…

А может, он сирота? Бедный, если это так, то теперь я догадываюсь, отчего он такой черствый и холодный внешне и очень ранимый внутри. Может, он вырос у злобного дяди, вскормленный колотушками и оскорблениями? Вместо йогурта на завтрак получал пару тумаков, а на обед заправлялся подзатыльниками? Ему никто не читал сказки на ночь, не водил кататься на карусели, не покупал первые джинсы… Я так расчувствовалась от подобных мыслей, что начала уже похлюпывать носом, а глаза предательски увлажнились. Но, смерив взглядом уверенную фигуру командора, я сразу же поняла, что все это сентиментальные бредни. Ну не выглядел он таким уж несчастненьким на самом деле.

– Слушайте, а на нашей службе отпуск полагается? – поинтересовалась я, издалека подбираясь к интересующей меня теме.

– Конечно. Раз в год, – отстраненно ответил Алекс.

– На месяц?

– Да.

– Вэк… Надо же, как и у нас, – подивилась я и рискнула спросить: – А куда ты уезжаешь на это время?

Алекс помедлил.

– Остаюсь на Базе, – ответил он коротко, а кот смерил меня угрюмым взглядом, похоже, не одобряя мои расспросы.

Видимо, я затронула запретную тему…

– Понятно, – сказала я, хотя ничего не поняла. – А ты, Стальной Коготь?

«Агент 013» мне не нравилось, а на Мурзика он бы однозначно не откликнулся.

– Я уезжаю домой на Украину, – охотно ответил кот.

– Так ты с Украины? То-то я видела, как ты на сало кидаешься, – радостно воскликнула я.

– Я ведь родился в Харькове. У меня там многочисленное семейство – братья, сестры, племянники. Мама вот недавно письмо прислала о том, что у меня в прошлом месяце появилось еще три сестры и один брат, – разоткровенничался серый охотничек.

– Чудненько, представляю себе, какие они маленькие и пушистенькие, – воскликнула я, живо увидев перед глазами хорошеньких котят, и от восторга запела:

Ночь яка мисячна, зорена, ясная,
Выдно, хучь голки збырай!
Вийды, коханая, працею зморена,
Хучь на хвылыночку в гай!

Агент 013 совсем растаял, услышав от меня слова родной с детства песни.

– А по породе я персидский голубой кот, – важно сообщил он, – не в том смысле, конечно, голубой, а в смысле по породе.

– Правда? А ведь по тебе и не скажешь. Я думала, что ты беспородный, так просто, кот дворовый.

Это было как ушат холодной воды на распушившего хвост Мурзика. Он тут же сменил позу на предельно угрожающую, прожег меня сверкающими от ярости глазами и обратился к Алексу:

– Ты слышал? С ней нельзя разговаривать по-хорошему, стоило мне один раз расслабиться и потерять бдительность, как тут же получил плевок в душу.

– Я всего лишь сказала правду! – обиделась я. – Вот время – за откровенность прилюдно наказывают. Это не наш метод.

– Ты просто злая и вздорная девчонка, – заключил кот. – В этом вся твоя суть, и нечего оправдываться.

– Вот уж не думала! С какой стати? – Я демонстративно отвернулась. Командор сохранял полный нейтралитет, наверное, устал за утро.

Время подходило к полудню, когда мы наконец пришли домой, я имею в виду ярангу Ухтыкак. Там все сразу вскочили на ноги при нашем появлении, засуетились, кинулись накрывать на стол, не хватало разве что труб и фанфар.

– Поздно вы явились, однако, – подошел ко мне тот самый парень, борец с медведями, с которым я флиртовала вчерашним вечером.

– Неужели опоздали на обед? – испугался кот.

– Нет, однако, – слегка опешил парень. – Мы думали просто, что ангъяк вами позавтракал, однако.

– Много чести для какого-то паршивого плюгавенького коротышки, – заявила я, садясь поближе к очагу. Молодой эскимос тут же бросился накладывать мне в миску самые лучшие, с его точки зрения, куски жира, профессор в это время уже рассказывал Ухтыкак обстоятельства дела, подводя ее к тому, что наконец-то нам понадобилась ее помощь.

Рассказ добрая бабка выслушала с большим интересом, энергично кивая, но на просьбу кота отправиться завтра в тундру с сожалением покачала головой:

– Мне в этом году исполнится шибко много весен, однако. Я уже и не знаю, как давно не выхожу из этой яранги. Когда люди приходят ко мне за помощью, я, однако, могу помочь им только советом. Кроме того, больная я шибко. Астма у меня, однако, гипертония, сердечная недостаточность и справка есть о перенесенных в детстве инсультах и инфарктах. Все в этой яранге живут на одну мою пенсию – это главное. Так что никак я бы не смогла пойти с вами так далеко в тундру, однако.

– И что же нам делать? – поинтересовался Алекс, искоса поглядывая на нас с эскимосским парнем, имя которого, убей бог, я бы не вспомнила.

Ухтыкак повернулась к Алексу:

– Зачем вам я, однако? Сделать всю шаманскую работу может и уважаемый агент 013. Ты ведь умеешь читать?

– Давно не читал, однако, – соврал кот. В том, что Мурзик, кичащийся своими научными знаниями, «давно не читал», я глубоко сомневалась.

– Ну, это не трудно. Я тебе живо напомню, однако. Шибко грамотой не владею, но напишу тебе русскими буквами нужное заклинание на сушеной рыбе. Устроит, однако?

– А что, бумаги нет?

– Туалетная, берегу, однако… – был исчерпывающий ответ.

Весь остаток дня мы били баклуши, вернее мы с Алексом, а профессор, сидя в уголочке с большой плоской рыбиной, читал с нее заклинания, пытаясь заучить наизусть. Я думаю, что это он хотел подстраховаться на случай, если по дороге не выдержит и схряпает. Как понимаете, соблазн большой, когда несешь в зубах солененькую треску, слюнки-то собираются. Агент 013 – это вам не Герда, которая, держа в руках рыбу с письмом, могла думать только о Кае. Кот, в отличие от нее, может думать только о еде, убрав на второй план любого ангъяка. Мои насмешливые мысли прервал командор:

– Слушай, Алина, сегодня в тундре, после того, как ты выбралась из ямы, и до того, как мы снова встретились, в этом промежутке ты ведь видела что-то, правда?

– Ага, – сглотнула я, вжав голову в плечи. Воспоминания были яркими, но не очень-то радовали. Непонятное часто пугает, вдруг глюк какой-нибудь подхватила…

– Что-то очень необычное, верно?

– Точно, я видела наших двойников, – нервным шепотом повторила я.

– Ясно, – ничуть не удивился командор. – А я-то надеялся до последнего, что, может быть, все обойдется и вакцина тебе не понадобится.

– Но при чем тут двойники? Я где-то читала, что это ведет к страшным вещам. Ты знаешь, когда лорд Байрон загибался от лихорадки в Греции, его двойник вовсю веселился в каком-то кабачке в Лондоне. На той же неделе он умер, – встревоженно закончила я, многозначительно посмотрев на Алекса.

– Кто? Двойник или Байрон? – спокойно поинтересовался Алекс.

– Байрон, конечно, а двойник пропал, – немножко удивившись, пояснила я.

– Замечательно, – насмешливо присвистнул он и тут же, посерьезнев, сменил тон на серьезный: – Во что ты веришь!

– Есть много свидетелей…

– Выбрось эту чушь из головы и слушай меня. Я должен тебе кое о чем рассказать. Но не пугайся заранее, я уверен, все обойдется.

– Ладно, тогда не тяни резину, а то у меня все мурашки на нервной почве взбесились и спину кусают. Глаголь же скорей истину, – потребовала я.

– В общем, теперь появилось наглядное доказательство, что ты действительно заразилась от того поцарапавшего тебя монстра при первой нашей встрече. Яд все-таки остался в твоей крови, и если этому не помешать, то уже через месяц ты окончательно превратишься в такое же чудовище.

– Зачем напоминать? – расстроилась я, ведь все это время я пыталась забыть об этом.

– Просто был какой-то шанс, что ты избежишь подобной участи. Но теперь, когда у тебя стали появляться объемные галлюцинации, что непременно происходит в подобных случаях на ранней стадии, начинаются необратимые перестроения в организме, ясно, что ты все-таки скоро начнешь мутировать.

– Фу! Только не надо таких страшных слов! Не мог сказать помягче?! – Я начала сердиться. – Значит, двойники – это была галлюцинация?

– Конечно. И хорошо, что я увидел сову своими глазами, а то бы у меня возникли сомнения по поводу твоего рассказа, действительно ли это было или всего лишь плод больного воображения.

– Ну спасибочки! Значит, я теперь вся неполноценная какая-то и моему разуму не доверяют!

– Нет, почему же? Ты вполне годишься для простой работы и прекрасно могла бы чистить картошку, резать лук, подметать полы. Жаль только, что в этом у нас пока нет надобности, – спокойно сказал командор.

– А когда эта вакцина будет готова? – поинтересовалась я, жалобно заглядывая Алексу в глаза.

– Ее уже делают на Базе. Но ты ведь понимаешь, что не у каждого монстра кровь или лимфа подходят для изготовления лекарства. Нам и так стараются помочь всеми средствами. В течение всего месяца мы будем охотиться в основном на тех монстров, внутренняя жидкость которых нам и нужна… Вернее, тебе нужна, – поправился он, – то есть годится для сыворотки.

После обеда Орлов с котом отправились погулять, а я разговорилась с молодой женщиной, живущей в нашей яранге. Оказалось, что она целыми днями молчаливо сшивала шкуры еще бабушкиной иголкой. Все шкуры были разные, лисьи, куньи, заячьи, а в углу была свалена кучка песцовых. Меня осенила мысль… И как же я раньше не подумала, ведь обойдется намного дешевле.

– Слушай, а не могла бы ты мне сшить на заказ песцовую шубку?

– Конечно, однако, – согласилась женщина, обрадовавшись неожиданной шабашке.

Я была счастлива и тут же объяснила, какой фасон мне нужен. Она сняла с меня мерки и приступила к работе. Неужели это так легко, я имею в виду – получить новую шубку? От радости я прыгала и скакала по всей яранге, пока не упала, нечаянно споткнувшись о кота, не вовремя вернувшегося домой.

– Что за моду ты взяла пинать ногами невинных сотрудников? С утра Алексу досталось, теперь еще и мне? Скоро перебьешь всех в радиусе пяти километров…

– Ни-ни! Прости, пожалуйста, пушистик, – только и смогла сказать я, потирая ушибленный лоб.

Вечером, поужинав (наконец-то) вареным мясом оленя, которого забили с утра, мы отправились на боковую. До этого немного потренировались, ломая оленьи кости. Должна признать, что у «спасителя человечества» это получалось лучше всех. Мне, например, с огромным трудом удалось переломить оленье ребро о колено. И то синяков набила…

Уснуть не могла долго, боясь, что во сне снова придет олень с обломанным рогом и продолжит заваливать меня ценными советами. От Алекса и кота меня отделяла перегородка из шкур, свисающих с потолка. Мои товарищи по команде давно уже мирно дрыхли. Я знала, что Пусик лежит с моей стороны, и чуть-чуть приподняла шкуру-перегородку. Так и есть, кот на месте и спит без задних ног. Коварно улыбаясь, я протянула руку и резко дернула его за хвост! Когда ярангу огласило пронзительное «мя-а-у!!!», я уже, закрыв глаза, притворно похрапывала. А потом и непритворно…

– Пора, красавица, проснись! – услышала я хриплый и немного раздраженный голос над ухом.

Еле разлепив веки, я различила рядом с собой какой-то силуэт, который, обретя ясность, стал агентом 013 с отчего-то покрасневшими глазами.

– Что-то ты неважно выглядишь, – сонно пробормотала я. – Неужели плохо спал?

Мурзик возмущенно фыркнул:

– А кто меня всю ночь за хвост дергал?! Барабашка?!

– Не знаю, – как можно искреннее удивилась я и сделала предположение: – А может, это ангъяк? – с невинным видом заглядывая котику в глаза.

– Тьфу! Сил моих больше нет! Вставай быстрей, копуша! Мы с Алексом уже почти готовы, а ты все барствуешь. Пора трогаться в путь, деточка.

Зная, что нам предстоит довольно опасное мероприятие, я не в силах была изображать на лице радость по поводу грядущей охоты. Вяло походила по яранге, нехотя собирая одежду, потом с надеждой посмотрела на моих застывших в немом ожидании партнеров.

– Ребята, что-то я плохо себя чувствую. Видно, заболела холерой, вода-то тут из снега вытапливается, а в снегу знаете сколько кишечных палочек?!

– Во всяком случае, не настолько много, чтобы освобождать тебя от прямых обязанностей. Особенно в такой момент, когда Родина в тебе нуждается, – тут же отмел мои чаяния агент Орлов. – В конце концов, кроме шуток, кто будет ломать кость? Мне придется держать разбушевавшегося ангъяка, это самая опасная часть дела. Он ведь тихо сидеть и ждать не будет, видя, что его жизнь висит на волоске. Агент 013 должен читать заклинание. У него самая тонкая и ответственная работа, а тебе нужно всего лишь сломать кость. Кроме того, у тебя вчера так хорошо получалось во время тренировок.

– Ага, я смогла сломать только десятую.

– Но ты же потом зубами себе помогать стала, дело совсем пошло на лад, так о чем же речь тогда? Погрызла, и хрясть о колено!

– Ну ладно, – сдалась я и, быстренько одевшись, попросила у Алекса ножик для самообороны.

– Зачем он тебе? Я же буду рядом.

– А вдруг ангъяк с ходу на меня бросится? И начнет кусать, а у тебя сил не хватит его оттащить? Это только мужчин украшают шрамы в пол-лица, а мне потом на пластическую операцию тратиться.

Чтобы отделаться от моих бесконечных условий, он молча сунул мне в руку тяжелый охотничий нож. Сам взял гарпун со стальным наконечником, пару больших ножей для резки рыбы и топорик. Ухтыкак и ее сородичи пожелали нам всего хорошего и улеглись досыпать. Счастливчики! Шуба моя была почти готова (портниха работала всю ночь), но, хоть соблазн и велик, я померяю ее по возвращении. Котик взял в зубы сушеную рыбку, ему надо было всегда иметь ее при себе – кто знает, может понадобиться в любой момент. А потом мы вышли из яранги навстречу восходящему солнцу и нехорошему людоедику. Алекс тащил меня за руку, так как по дороге я ныла, что не выспалась и хочу вернуться и досмотреть сны, ангъяк все равно никуда не денется… Но небо было глухо к моим мольбам.

Наконец мы дошли до места. Наверное, было слишком рано – вчера я видела коротышку, когда солнце было повыше.

– Мы не будем стоять здесь как истуканы – это может вызвать подозрения у суеверного монстра, если он за нами сейчас откуда-нибудь наблюдает, – сказал Алекс. – А лучше сделаем вид, что вышли утречком прогуляться, подышать свежим воздухом, посмотреть на северное сияние.

– А где оно? – тут же поинтересовалась я, поглядев по сторонам.

– Северное сияние? Утром?! Отсюда его не видно, понимаешь ли, это так, к слову сказано, – зевая, заметил кот.

– Понятно, – разочарованно протянула я. Значит, и на сияние полюбоваться мне тоже не дадут. А ведь я-то думала, что это единственная заслуживающая внимания вещь на всем Севере…

И тут вдруг кто-то как вцепится в мою ногу! От неожиданности я вскрикнула и уже не закрывала рта, пока не увидела, кто это делает. А после того как увидела, заткнулась на минуточку, только чтобы набрать воздуху побольше в легкие, и огласила тундру таким воплем, какого никак не ожидаешь услышать от такой интеллигентной девушки среднего роста. Мою ногу повыше сапожек схватила покрытая мехом детская рука со здоровенными когтищами, как у Фрэдди Крюгера. Она торчала прямо из сугроба и сильными рывками пыталась утянуть меня под ставший вдруг рыхлым снег. Пока Алекс выхватывал топор, а храбрый кот, бросив рыбу, старался вцепиться зубами в мохнатую лапу, мимо успела пролететь с криком белая сова, на ходу отрывисто извинившись:

– Простите, немного опоздала. Беспокойная ночь.

Конечно, ведь птичка должна была своим появлением возвестить о скором приходе ангъяка, а не явиться следом. В это время из-под снега донесся раздраженный вопль (видно, хватка у Мурзика была крепкая), и рука, оставив в зубах у самоотверженного котика здоровущий клок шерсти, скрылась в сугробе.

– О нога! Моя бедная, израненная нога! – выла я, приплясывая на ходу, но потом, опомнившись, переключилась на Алекса: – Ты что копался?! Видал, как агент 013 храбро бросился мне на помощь в ту же секунду?! Если бы не он – меня же съесть могли!

Пусик подбоченился и с важностью подкрутил лапой усы. В этот миг он более всего напоминал седого гусарского полковника.

– Ничего подобного! Ведь мы оба стояли рядом, но после него мне тут делать уже было нечего. Кроме того, я мог угодить топором по агенту 013, и мы лишились бы лучшего члена нашей троицы. Ты сама мне бы этого не простила, – с достоинством, спокойно ответил командор.

– Он рисковал собой, маленький, отчаянный, бесстрашный… – нежно произнесла я. Котик слушал наслаждаясь, приняв величественный вид.

Алекс потыкал гарпуном в сугроб, где пропал ангъяк.

– Плохо, что мы его упустили. Надеюсь, что он-то не успел тебя поцарапать? А то не хватало нам еще маленького злобного ангъяка в команде. Его кровь – сильнейший яд, знаешь об этом?

– Спасибо за предупреждение, как всегда, вовремя, – встревожилась я, проверяя ногу, – все в полном порядке…

– Нам нужно разделиться – на троих сразу он не нападет, хотя и ждать уже не может – больше четырех суток не получал добычи. Пока он не ушел далеко, разделимся и пойдем в разные стороны. Но ни в коем случае нельзя отдаляться друг от друга дальше чем на двадцать метров, – приказал Алекс.

– Нет! Я с тобой пойду! Не оставляйте меня одну, теперь не моя очередь подцеплять на крючок этого гадкого коротышку – он мне чуть ногу не отгрыз!

– Раз он тебя выбрал, значит, ты его чем-то привлекла. И мне кажется, что ангъяк не захочет так просто отказываться от намеченной добычи, а потому скорее всего нападет именно на тебя. Нам повезло, что теперь есть приманка. – Доводы командора были убийственно убедительны. Он встретился взглядом с котом, который ему кивнул (вот предатель!), и они действительно пошли в разные стороны.

Радужная перспективка, не находите? Но чего не сделаешь ради дела?! Покрепче сжав в руках ножик, я поплелась вперед. Вскоре, позабыв об ангъяке, полностью отдала свои мысли новой шубке, дожидающейся меня в нашей яранге. Мимо вновь пролетела сова, сделав страшные глаза, она крикнула:

– Полундра! Он идет!

– Где?! – живо очухалась я.

– Сзади! – Совы и след простыл.

Я резко обернулась – никого, но дожидаться не имело смысла, я бросилась наутек и тут же услыхала пронзительное мяуканье кота. Он, наверное, был где-то за ледяными глыбами. Ринувшись туда со всех ног, я увидела разгоряченного Алекса, который, размахивая тяжелым гарпуном, первым подскочил к тем глыбам. Следом туда добежала я, но поначалу ничего не поняла. Кот сидел на снегу, глядя на нас с командором виноватыми глазами, а в зубах у него была… мышь. Факт, не подлежащий комментариям! Положив ее перед собой, он скорбно произнес:

– Простите, друзья. Инстинкт. Ничего не мог поделать – увидел мышь, они тут под снегом живут, паршивцы, – и не смог совладать с охотничьим инстинктом… Как-то невольно, само собой, вырвался боевой клич! В смысле то, что вы приняли за вопль о помощи…

Алекс пытался скрыть нервное разочарование, посжимав древко оружия, он повернулся и молча пошел назад. Пусик все еще находился в потерянном состоянии, пытаясь невнятно объясниться:

– Ты не представляешь себе, Алина, это ведь была первая мышь в моей жизни! На протяжении многих лет я боролся с этим, как мне казалось, животным инстинктом, позорным для респектабельного профессора, спецагента, охотника на монстров! А теперь, когда это случилось, я абсолютно растерялся…

После этих слов мышь вскочила на ноги, пискнула, нахально посмотрела на агента 013 и, махнув хвостиком, юркнула в норку в снегу. Толстун, закатывающий глаза, ровно ничего не заметил… Прервав душевные разглагольствования кота, я насмешливо указала:

– Послушай, у тебя мышь убежала, охотничек.

Только тут агент 013 огляделся и сильно удивился.

– Точно, она сбежала, но ты не представляешь себе, какие это были незабываемые ощущения, – мечтательно мурлыкнул он.

– Еще бы, – понимающе согласилась я.

На том мы и расстались, и я пошла в сторону моря, а он в обратном направлении в соответствии с планом командора. Пройдя несколько шагов, я вдруг почувствовала, что снег под ногами стал каким-то подозрительно скользким, и прежде чем я поняла, что к чему, уже летела вниз, как Алиса в норку Кролика! Хотя нет, это было больше похоже на ледяную горку в период рождественских гуляний. От страха я даже забыла закричать и с ужасом мычала, думая о том моменте, когда наконец придется приземлиться. Последнее, несмотря на все мои опасения, прошло довольно безболезненно. Если не считать ушибленный копчик, я шлепнулась очень удачно, на земляной пол, покрытый шкурами. Почти сразу же вскочила на ноги и огляделась по сторонам.

Довольно светлая и уютная пещерка, наверное, не меньше двенадцати квадратных метров. В низком потолке над моей головой дыра, из нее я и выпала. В углу стоит стол, там же деревянная дверь, на одной стене висит шкафчик с посудой, на другой – зеркало и картинки из журналов. Напротив самая настоящая кровать, покрытая не шкурами, а шелковым покрывалом с оборками, и посреди комнаты – он! В деревянном кресле-качалке, укрыв ноги клетчатым пледом, сидит то самое существо, из-за которого у нас столько муторки в последние дни, и спокойненько покуривает трубку. Рост мелкий, волосы светлые, лицо землистое, глаза… добрые. Я обронила охотничий ножик где-то в снегу и сейчас сильно в этом каялась.

– Здравствуй, милая девушка! Храни тебя Один, ты свалилась просто как снег на голову, честное слово, – спокойно произнесло существо, медленно пуская сизые колечки дыма.

– Вэк… – только и смогла выговорить я.

– Ты, наверное, хочешь знать, кто я? – тем же спокойно-доброжелательным тоном поинтересовалось существо.

– Э-э… уж это я-то знаю в рамках общего сюжета, – пробормотала я, раздраженная, как мне казалось, лицемерием коротышки.

– Откуда? – удивился карлик, сверкнув красными глазами. – Честное слово, я поражен, ведь я переселился сюда окончательно только позавчера. Едва-едва успел расставить свой скудный скарб и вот сижу отдыхаю. Даже пообедать еще не успел, честное слово. – И он улыбнулся, ощерив, как ни странно, ровные белые зубы.

«Ну, уж так просто меня не возьмешь, не на ту напал», – думала я, пятясь к стене.

– Но ведь это чудесно, что ты все-таки зашла, честное слово, – с нескрываемой умильной радостью сообщил хозяин.

– Слушай, ангъяк, или лучше по имени, Рахтын, все равно тебе не уйти от агента Алекса и Мурзика! Ты не смотри, что он кот, ему нет равных в рукопашной схватке. Греко-римская борьба, слыхал?! Пусик за меня голову оторвет! Он тебя живо на обе лопатки уложит, понял?! А Алекс тебя на колбасу порубит или гарпун засунет знаешь куда…

Пока я говорила эти страшные вещи, лицо коротышки принимало все более удивленное выражение, и, дав мне излить душу, он воскликнул:

– О, юная богиня, столь краснолицая в гневе! Честное слово, теперь я понял, отчего выражение твоих глаз с самого начала так недружелюбно. Ты приняла меня за другого!

Я открыла было рот, чтобы заявить, что меня не проведешь, но вдруг начала соображать, что действительно образ этого улыбчивого коротышки в меховом жилетике никак не сходится с образом агрессивного и кровожадного ангъяка.

– Подожди, подожди, тогда кто же ты? – Меня поразила мысль о том, что ангъяк тут, оказывается, не один, а кроме него, может быть, целая когорта разномастных коротышек.

– Меня зовут не Рахтын, так ты, кажется, сказала, а Орм! Я всего лишь бедный эмигрант из Швеции, честное слово.

Да-а, похоже, я попала в сказочный мир, где все поставлено с ног на голову. Этот бедный парень эмигрировал! Из благоустроенной капиталистической Швеции на Чукотку советских времен! Чудеса, да и только.

– У нас там, в горах, страшное перенаселение, буквально строим жилища одно на другом, честное слово! Некоторым так вообще приходится снимать углы у людей, чтобы только где-то пристроиться. А у меня друг несколько месяцев назад переселился сюда, тоже к друзьям, потом и меня позвал, я решил посмотреть. Земли тут и снега завались – бескрайние просторы, но что главнее всего – людей мало, и они не беспокоят понапрасну. О, простите, честное слово, я не хотел никого задеть, – вдруг спохватился он, сообразив, что сболтнул лишнее.

– Я тут временно, попала случайно и вам больше не помешаю, если только вы не заделаете крышу, – чопорно заметила я, немножко обидевшись.

– Нет-нет, что ты, честное слово, для меня большое счастье познакомиться в первый же день, в новоселье, с такой очаровательной девушкой! Поначалу из-за твоего роста я подумал, что ты моя соседка и тоже утбурд, но теперь вижу, что человек.

– Как это вы догадались?! – язвительно хмыкнула я. Мои метр пятьдесят восемь частенько заставляли меня комплексовать, хотя не всем же быть худющими фотомоделями по два с лишним. Дуться в принципе не на что, тем более что утбурд, чтобы утешить меня, живо выдвинул на середину комнаты стол, накрыл его относительной свежести льняной скатертью и тут же заставил извлеченными из стенных шкафчиков тарелками со всякой снедью. Тут были орехи, печенье и варенье из северных ягод, сухарики, мед, не хватало только горячего чаю, о чем я, не удержавшись, выразила сожаление.

– Чай?! Честное слово, ведь точно не хватает чаю. Но ты садись, садись.

Он тут же полез искать чайник, предварительно чуть ли не с силой втолкнув меня в кресло-качалку. Странно, в комнате было тепло, несмотря на отсутствие обогревательных приборов. Тут я вспомнила, что под снегом и должно быть тепло – разные покорители Севера в экстренных обстоятельствах при сильном морозе ночевали в специально вырытых в снегу норах, герметично заделывая вход.

Как ни странно, у утбурда я чувствовала себя хорошо и уютно, похоже, мантаком он меня кормить не собирается и мной кормиться тоже пока не думает. Несмотря на рассказы котика о кровожадности утбурдов, почему-то у меня зрело внутреннее убеждение, что тот, который сейчас с детской радостью на лице ставит вогнутый медный чайник на примус, вообще вегетарианец.

Потом я вспомнила об Алексе с профессором, они, наверное, уже обнаружили мою пропажу. Ничего, пусть немножко поволнуются, им это даже полезно. Кроме того, если ангъяк все-таки появится, то они наверняка прекрасно справятся с ним и без меня. Уходить отсюда не хотелось, по крайней мере сейчас – я ведь еще не все выяснила, а вопросы все накапливались. Поэтому я сняла рубашку и стала осматривать комнату. Утбурд пододвинул к столу табуретку и присел на краешек, не сводя с меня улыбающихся глаз.

– Ну вот, скоро вскипит, честное слово, – радостно сообщил он.

– Слушай, Орм, ты не обижайся, но я должна спросить, – начала я, грызя печеньку, предварительно обмакнув ее в черничное варенье. – Но неужели то, что сказано об утбурдах в энциклопедии духов, полная чушь? То, что вы питаетесь только сырым человеческим мясом, ну и все такое, – как можно мягче сформулировала я свой вопрос.

– Я понял, о чем ты, – погрустнел мой гостеприимный хозяин. – Люди, наверное, только по причине неуемной фантазии и нравственной нечистоплотности очерняют таких безобидных существ, как утбурды, несчастнейших из жителей Волшебной страны, честное слово. Проклятие тяготеет над нами с самого рождения. С этим проклятием многие из нас (как я, например) борются всю жизнь, пытаясь построить собственное счастье, не мешая другим, честное слово! Все мы сироты с детства, как ты, наверное, знаешь, но это не делает нас убийцами и последними отморозками, иначе мы не были достойны не то что жить в порядочном обществе, но и ходить по земле живых. Есть, конечно, отдельные злостные субъекты, но у какого народа их нет? Преступность не имеет национальности. Честное слово, когда-нибудь я подам в Гаагский суд на авторов этой энциклопедии.

– Но ведь ангъяки родственники вам?! – напомнила я, прослушав слезливую речь утбурда.

– Да, так оно и есть. Но мы, скандинавы, более мирные и цивилизованные. Мне говорили, что ангъяки уже исчезли как вид, оказалось, что нет, судя по твоим словам. Кстати, а как тебя зовут?

– Алина, только не восторгайся и не говори, что так звали твою бабушку, а то у всех моих поклонников бабушек только так и звали.

– Нет, мою, к сожалению, звали Гризельда Медвежья Шкура, – с сожалением признался Орм.

– Наверное, за то, что ходила охотиться на медведя? – заинтересовалась я.

– Нет, честное слово, за то, что была шкурой. За вредный характер, – смутившись, сказал он. – Ей все знакомые так и говорили: шкура ты…

Тут вскипел чайник, мы заварили какой-то душистый травяной сбор и в полной идиллии, болтая ногами, весело хохоча и рассказывая друг другу анекдоты, пили ароматный чай с вареньем. Время от времени я вспоминала о моих агентах. Что-то они сейчас делают там без меня? Ну ничего, не дети все-таки, дорогу назад найдут. А вспоминать надо было о другом… Хотя бы о том, почему мой замечательный хозяин все время говорит «честное слово»?

Я отогрелась и разомлела, как-то все странно плыло перед глазами. Резко покачала головой, сбросив наваждение, но смутная тревога закралась в сердце: может быть, мне что-то подмешали в чай? Я чувствовала себя пьяной и, безудержно хохоча, поинтересовалась у Орма, а не он ли схватил меня за ногу, высунув руку из снега, примерно полчаса назад.

– Конечно нет, если бы это был я, я бы не выпустил такую очаровательную ножку, честное слово, – совершенно серьезно сказал он, странно блеснув глазами. Мне показалось сквозь все сильнее окутывающую мозг дрему, что утбурд, глянув на мою ногу, пробормотал себе под нос: «Не меньше семи кило…» – и зацокал языком.

– А белой совы у тебя наверняка нет! Ты что, не знаешь, что заводить белых сов сейчас очень модно из-за Гарри Поттера, – все еще смеялась я, перед глазами стоял туман и не рассеивался ни в какую.

– Я предпочитаю заводить исключительно девушек, – обиделся утбурд. – За кого ты меня принимаешь, честное слово?

Он одарил меня еще одним нехорошим взглядом, улыбка давно сошла с его лица. Я ощутила дрожь в коленках, но встать с места уже не могла, чувствуя страшную слабость в ногах. Сейчас бы сделать рывок и добежать до двери. Вполне могло быть, что это просто закрытый чулан, но в то же время есть шанс, что там все-таки запасной выход наружу.

Тут утбурд, не сводя с меня глаз, соскочил с табуретки и с довольным видом потер руки. «Когда он подойдет поближе, – подумала я, – надо напрячь все силы и ударить его локтем под дых или легче будет даже боднуть головой в подбородок или в лицо. В общем, попытаюсь причинить максимальный вред минимальными средствами».

Но тут дверь скрипнула, и в комнату вошел точно такой же коротышка, только Орм был со светлыми волосами, а этот – с черными, следом за ним залетела белая сова. Узнав меня и увидев, в каком я состоянии, она сделала страшные глаза и обратилась к спутнику, который наверняка и был этим самым знаменитым ангъяком. Его правую лапу украшали свежие царапины (как я уже рассказывала, это кот постарался).

– Я ведь тебе уже не нужна сегодня, хозяин? Тогда я полечу по своим делам.

– По каким это своим делам, однако? – злобно вопросило мохнатое существо.

– Детишек проведать, птенчиков моих. До зарезу надо, хозяин. – И, не дожидаясь ответа, птица вылетела в дверь, одарив меня ободряющим взглядом. Дескать, держись и отбивайся сама, пока я не приведу подмогу. Теперь уже двое карликов, оскалив зубы, шли на меня.

Я попыталась вспомнить, как поступают героини в фильмах, попав в лапы маньяка:

– Стойте! Ребята, я знаю, ваш дух хочет освобождения, сдайтесь мне, и я помогу вам.

Орм, не удержавшись, насмешливо фыркнул:

– Куколка, ты не в той ситуации, чтобы ставить условия, честное слово. Хотя что тут удивительного, твой разум затуманился от моего зелья. Честное слово, я купил этот порошок у одного знакомого эльфа, очень сведущего в разных дурманящих травах.

– Судя по всему, твой приятель занимается распространением наркотиков. Ты знаешь, сколько лет ему могут за это припаять? Кстати, и тебе тоже, как полноценному соучастнику. Но это к делу не относится. Перед смертью можно узнать: сколько вас тут таких добродеев обитает? – серьезным тоном осведомилась я.

– Двое нас, однако, а тебе что, больше надо? – отрезал Рахтын и, повернувшись к Орму, рявкнул: – Что мы медлим, однако? Давай хватать ее, есть больно хочется, совсем желудок пустой, однако!

– Куда торопиться, Рахтын, дорогой мой, успеется. – Орм, будучи более цивилизованным монстриком, похоже, отличался склонностью к садомазохизму. – Может быть, у девочки еще есть вопросы.

– У меня есть конкретное предложение: вы отдадите мне свои собачьи косточки, я их сломаю, а мой друг прочитает заклинание – и всего-то дел! Нам это совсем не сложно, а ваши души навечно обретут покой и утешение. Прямая выгода со всех сторон. Но что самое главное – фирма делает все это бесплатно! Надеюсь, мое предложение вас заинтересовало?

– Она знает о костях! Вот чертовка! – встревожился Орм и испуганно вытаращил глаза. – А ну говори, кто тебе рассказал? Сова?! Это твоя сова, Рахтын, ты слышал?

– Ага, слыхал, однако, – сообщил он, потом вытащил из-за пазухи собачью бедренную кость и, протерев ее рукавом, удовлетворенно спрятал обратно.

– Значит, сова всю нашу малину как на духу сдала этим фраерам, – совсем расстроился Орм. Но Рахтын, похоже, был неисправимым оптимистом:

– Ничего страшного, однако. Сейчас съедим девчонку, будем сытые – сильные будем. С маленьким зубастым зверьком справиться совсем легко будет, однако. Вот с охотником потрудней придется, здоровый шибко, однако. Ну ничего, мы и не таких делали. Верно, однако?

– Да уж, тогда давай кончать с этой, – вздохнув, кивнул Орм, с сожалением глядя на меня. Ему-то явно хотелось еще поболтать, но спорить с ангъяком он не решился.

Неожиданно я поняла, что зелье уже не действует… Не знаю, в чем причина, может быть, эльф продал некачественный товар? Эти двое уже тянули ко мне когтистые руки. Пора! Напрягшись всем телом, я вскочила на ноги и бросилась к двери, на ходу раздавая оплеухи в прямом смысле направо и налево. Карлики лезли с двух сторон, они повисли на моих ногах и пытались укусить за руки. Из последних сил с таким грузом на ногах я дернулась к выходу и с криком: «А-алекс!!!» потянулась к двери. Вот он момент, который я подстроила специально в надежде на эффектное появление спецагента Алекса, Героя и Победителя, вокруг которого все в этом романе и крутится. Он опоздал всего на мгновение. В смысле, я не сумела удержаться и грузно шлепнулась на пол.

Дверь резко распахнулась, естественно, не без помощи командорской ноги, и в проеме образовалась его широкоплечая фигура. Он кинулся поднимать меня, даже не глядя на коротышек:

– С тобой все в порядке?

– Орлов, ты, как всегда, вовремя, – прохрипела я, злобные карлики выли от ярости, продолжая бесплодные попытки прогрызть мои нерпичьи штаны. – Но я бы не обиделась, если бы ты пришел на минуту, нет, лучше на десять минут раньше.

– На тебя не угодишь, по-моему, я и так прихожу в самый нужный момент. Что, лучше было бы, если бы я вообще не появлялся?! – вздумал обидеться он.

– Сделай же что-нибудь с ними, молю! – взревела я. Алекс перевел тяжелый взгляд на двоих монстриков и посмотрел на них так, как будто никак не ожидал тут увидеть.

– Ну не бить же этих маломерков? Ты их держишь и держи, пока не явится агент 013. Он где-то потерял свою сушеную треску, теперь ищет, когда найдет, сразу прибежит, а до тех пор пусть висят на тебе. Кстати, оригинальный способ удерживать преступников, на наручники не надо тратиться, – тонко подметил командор. – Начальство обязательно узнает о твоем вкладе в общее дело и, может быть, даже поощрит… устно.

Я заскрипела зубами. Орм, ошибочно оценив бездеятельность Алекса, мгновенно перепрыгнул ему на грудь и стал активно карабкаться вверх, пытаясь добраться зубами до шеи. Естественно, Алекс разозлился и вынужден был, ругаясь, защищаться.

– Теперь и ты наручниками поработаешь, – ехидно заметила я, воспряв духом и стуча кулаком ангъяку по макушке.

Не знаю, что уж там предупреждала Сова насчет хука слева, – боксировать я ни с кем не собиралась. Просто молотила его по маковке без всяких изысков, и все тут. На самом-то деле это был маневр – я его отвлекала от главного, когда, по моим подсчетам, от ударов у него должны были круги пойти перед глазами, я ловко сунула ему руку за пазуху и быстро извлекла так нужную нам собачью косточку. Злодей охнул и обвис…

– Ага! Что ты на это скажешь, ангъяк малахольный?! Эй, Алекс, ищи у своего за пазухой.

Командор перевернул Орма вверх ногами, основательно потряс, обыскал, постукал о стену, но ничего не нашел.

– Нет!

– Как нет?!

– Так нет! Хочешь, я ему просто все кости переломаю?

– Сам говорил, что это не поможет… Как же мы его прикончим тогда? – чуть было не опечалилась я, но в дверь заскреблись чьи-то коготки.

– Вот оно, счастье-то! – обрадовалась я. – Алекс, открой дверь, у меня руки заняты. Это, наверное, агент 013.

– А кто из нас ближе к двери? – отрезал Алекс.

Пришлось открывать мне, кот весь взмыленный, с рыбой в зубах, заскочил в комнату. После чего, с ходу оценив обстановку, даже не поздоровавшись, стал громко зачитывать заклинание. Ангъяк в моих руках дернулся и попытался ускользнуть в дверь, но я быстро защелкнула задвижку, благо что и она имелась. Жилище ничего себе, сама бы не отказалась тут жить, думаю, что получше, чем в любой пятизвездочной яранге. Брошенный сын Ялтэн вновь стал грызть мои унты. Шведский утбурд совсем сник, прекратил всякую борьбу и завыл:

– Пропали мы с тобой, брат Рахтын, честное слово.

– Держись, однако, не все еще кончено, – не сдавался мой ангъяк, за что я его сильно зауважала.

– А ну говори, убийца, где твоя косточка?! – громко потребовал Алекс у утбурда.

– Фигу тебе! – отрезал Орм.

Кот продолжал с выражением читать заклинание, уже по пятому разу. А я безуспешно пыталась сломать собачью кость: и об колено пробовала, и прыгала на ней, и зубами грызла – все без толку. Наконец меня осенило.

– Алекс, дай мне топорик, – попросила я.

– Ты что, хочешь кость сломать?

– Ну да! Не видишь, что ли?! – рассердилась я.

– Кидай-ка ее мне и подержи пока моего утбурда.

Я кинула ему кость. Орм добросовестно подпрыгнул в воздухе, чтобы ее поймать, но роста ему не хватило… Во как – от твоего роста может, оказывается, зависеть жизнь друга! Алекс легко перехватил косточку. Я оттащила от него утбурда, схватив коротышку за шкирку. Мой ангъяк успел только в последний раз дернуться, попытавшись помешать командору (кот вновь читал заклинание), как тот – хрясь! – с первой же попытки переломил собачье бедро о свое колено. Тут ангъяк, как и предсказано было мудрой совой, стал уменьшаться на глазах, пока не превратился в маленькую точку, вспыхнул и исчез. Я поневоле пожалела мужественного карлика и пустила слезу (правда, слезы мои были аспидовы, но прошу учесть сам факт!). Орм заплакал вместе со мной, но нужно было заканчивать дело, и я, рыдая, подступила к утбурду, только что потерявшему друга:

– Говори сейчас же, паршивец, где твоя кость?

– О-о-о! Гэ-гэ-гэ! А-а-а! Друг мой, Рахтын, на кого ты меня покину-у-ул? А-а-о-о!

– Ну, заголосил! Слушай, у тебя, случайно, в роду не было русских плакальщиц? – поинтересовалась я, когда нам надоело слушать его завывания. Кот наконец перестал читать, но в то же время совершал страшное – под шумок грыз голову своей замечательной (спасибо ей за помощь!) сушеной трески.

– Что ты творишь, Мурзик?! – не удержавшись, вскрикнула я, вырвав буквально из пасти котика заветную рыбину.

– Ты мне чуть челюсть не вывихнула, – рассерженно взвыл агент 013, держась лапой за щеку. – Да выучил я заклинание, выучил!

– А рисковать все равно не нужно. Надо сначала закончить дело, а потом уж трескай свою камбалу или как ее там…

С этим кот скрепя сердце согласился. Командор тем временем шарил по комнате, ища вторую магическую кость, проверил все стенные шкафчики, отодвинул кровать, сдернул с нее покрывало, а потом и матрац.

– Может, у него сейф потайной имеется?! – пробормотал он, с подозрением глядя на притихшего утбурда. – А кстати, хорошо вспомнил, надо не забыть взять у него кровь.

Услышав слово «кровь», я уставилась на свои поцарапанные руки. Вот черт, как бы опять не было заражения. А то стану помесью сразу двух монстров, интересно, как это будет выглядеть? Хотя экспериментировать в этой области просто ради утоления любопытства почему-то не хотелось. Поэтому я тут же взяла из аптечки, которая у нас всегда была при себе, ватку и обеззараживающую бесцветную жидкость. К слову, Алекс один раз попытался подсунуть туда зеленку, просто чтобы посмеяться. Хам! Командор продолжал обыск, теперь уже полетели в разные стороны шкуры, устилающие пол. Судя по отчаянию в глазах утбурда, искомое было уже где-то рядом. Бедняга дернулся к выходу, но тут же присмирел, получив кулаком по темечку.

– Есть! – воскликнул профессор. – В этом месте земля свежевзрыхленная. Тут надо копать!

– И сколько метров? – тут же поинтересовалась я.

Мурзик пронзил меня испепеляющим взглядом:

– Нашла время для шуток!

И, поскольку земля была рыхлая, кот сам приступил к делу, стал копать, быстро-быстро засучив передними лапами. Обкапывая яму, он ходил по кругу, и размеры ее на глазах увеличивались. «Вот за кого надо замуж выходить, – думала я, восхищенно глядя на его труды. – Ведь это просто незаменимый работник на даче, все шесть соток за один день вскопает с такими редкими способностями к земляным работам». Когда яма стала глубиной в полметра, я решилась поинтересоваться у Алекса, чтобы не отвлекать кота:

– Слушай, а с чего это он вдруг?

– О чем ты? – не понял Алекс.

– С чего это он вдруг стал проявлять склонность к землеройству? Вроде время неподходящее – надо кость магическую искать, чтобы поскорей закончить дело, а он внезапно в такую крайность кинулся. Не может, что ли, свои увлечения перенести на свободное время?

Командор посмотрел на меня с нескрываемой жалостью в глазах, как бы сокрушаясь о моем поврежденном рассудке. Я подошла к краю ямы и увидела агента 013 – он уже прокопал почти метр в вечной мерзлоте. Тут раздался характерный звук – котик царапнул когтями обо что-то железное. Утбурд придушенно вскрикнул и изобразил обморок.

– Неужели клад?! – восхитилась я.

Профессор не выдержал и бросил на меня презрительный взгляд, после чего быстренько откопал железную коробочку.

– Наверняка с царскими червонцами… – умилилась я. – Отвечай без утайки, утбурд любезный, где ты их достал?

Командор извлек из ямы коробочку, агент 013 выпрыгнул следом. Они оба, похоже, пропускали мимо ушей все мои слова. И тут совершенно неожиданно утбурд очнулся, подскочил к Алексу, выхватил у него из рук коробочку – тот не успел и глазом моргнуть – и прыгнул в дыру на потолке.

– Вот чертяка! – Алекс мгновенно поймал карлика за ногу и не без труда, под аккомпанемент истошных завываний, затащил его обратно, отшлепал и отобрал ларец. Внутри его (как ни странно!) оказалась собачья кость, точь-в-точь как у ангъяка, пусть земля ему будет пухом!

Командор временно спрятал ее за пазуху и, велев мне держать утбурда крепче, взял у него кровь из пальца – тот уже не сопротивлялся. После чего спрятал шприц и хладнокровно сломал кость. Кот в это время читал заклинание по памяти (надо же, выучил все-таки!). Орм сбросил маску невинной жертвы обстоятельств и злобно проклинал нас, обещая вернуться. Потом этот двуличный мерзавец стал корчиться, уменьшаться и вскоре, вспыхнув так же, как ангъяк, исчез.

– Дело сделано. – Алекс позволил себе улыбнуться, но, встретившись со мной взглядом, тут же помрачнел, хотя я тоже умильно улыбалась. Наверное, опять вспомнил, что Алина Сафина – это одна большая неразрешимая проблема и со мной ему даже временного покоя испытать не суждено.

Пузан, не оценив торжественности момента, тихонько грыз свою рыбу, ворча под нос, что с такой голодовкой и откинуть лапы недолго. Знаю я его, два часа не поест, начинает жаловаться и ныть. Нет, решено, не пойду я за него замуж – кормить придется много, а его работа на даче себя не окупит. Котик, похоже, не подозревая, что только что решилась его судьба, спокойненько догрызал рыбий хвост. Мы с командором деликатно подождали его, а потом втроем покинули теперь уже бывшее жилище утбурда в самом разгромленном состоянии. За дверью оказался ледяной коридор, выведший нас наружу. Не успели мы пройти и нескольких шагов, как к нам подлетела белая сова в сильном возбуждении. Вот руку даю на отсечение, что она точно ждала поблизости, гадая: мы выйдем или карлики выйдут?

– Ну как?! – с ходу выпалила она.

– Нормально, оба кончились на моих руках, – ответила я, притворно вздохнув и сделав печальное лицо.

– Уф! – облегченно вздохнула сова, закатив глаза, – несомненно, волнения дали себя знать.

– А почему ты не рассказала Алине про утбурда? – с подозрением поинтересовался Орлов.

– Просто не успела, – спокойно ответила наша союзница. – Вы должны были сначала встретиться с Рахтыном. Уф! До сих пор не могу поверить, что наконец-то избавилась от него, а потом, когда бы вы с ним справились, я бы привела вас к логову утбурда. По крайней мере, так планировалось.

Все это было сказано с такой неподкупной искренностью, что командор согласно кивнул, а я и не сомневалась в честности птички.

– Значит, больше подобных существ тут не имеется, или ты не знаешь?

– Кроме этих двоих, которых вы одолели, больше нет никого, но и их хватало, скажу я вам, – призналась сова, проведя крылом по шее, дескать, хватало выше крыши.

– Куда ты теперь? – спросила я, дальнейшая судьба птицы почему-то волновала меня.

– Первым делом домой – к детям. Этот сыч, ангъяк, не очень-то баловал меня отпусками, – пожаловалась она. – А потом сестричка…

– Которая у Поттера живет? – перебила я.

– Ага, та самая. Она обещала пристроить меня у какого-нибудь доброго волшебника. Раз обещала, значит, сделает, – у нее там связи неплохие. – Белая сова на прощание торжественно пожала мне и Алексу руки, коту соответственно лапу и, помахав в воздухе крылом, улетела. Интересно, увижу ли я ее снова когда-нибудь? И где? Хотя, вполне может быть, в следующем фильме о Гарри Поттере…

Ухтыкак встретила нас с радостным лицом, кинувшись с благодарностями уже при входе. В яранге все откуда-то знали, что ангъяк побежден! На меня, сияющую, тут же торжественно надели новую шубку, она сидела на мне идеально, и сказали, что я за нее ничего не должна. Это, дескать, еще мало за такую услугу. Чудненько, подобные приятные стороны моей теперешней работы доселе еще не проявлялись. Услышав об утбурде, шаманка искренне удивилась, она и понятия не имела о его существовании. Пусик получил целый мешок сушеной трески, а Алексу достались меховые унты сорок третьего размера. Но, похоже, командор с профессором были вовсе не так счастливы при виде подарков…

Они ворчали всю дорогу, когда мы, распрощавшись со всеми, наконец вышли из яранги и двинулись в обратный путь.

– Зачем мне вторая пара унтов? – недоумевал командор.

– А у меня на Базе еще от того мешка, который я получил в прошлый раз, половина трески осталась.

– О чем это вы?

– Когда мы в прошлый поход сюда избавили их от призрака-моржа, нам всучили такие же подарки, – недовольно пробурчал кот. – Нет, баста, в третий раз я сюда не поеду. Такой здоровый мешок рыбы каждый раз волочь на себе!

Хотя на самом деле тащить мешок приходилось нашему супергерою. Дойдя до пригорка, командор одной рукой из заплечной сумки достал «переходник» (как я его называла), и спустя несколько мгновений мы были уже на Базе. До сих пор не могу понять, как это осуществляется, – просто чувствуешь незначительное колебание воздуха вокруг себя, и происходит смена картинки. Непонятно. Может, потом у кота спросить? У Алекса бесполезно, наверняка он и сам не знает.

В этот же день, сдавая рапорт, командор не забыл отметить мою храбрость и предприимчивость, проявленные во время последней операции. За что мне сразу же вынесли устную благодарность и присвоили звание младшего лейтенанта! Часа два после этого я ходила, сияя как медный пятак, пока не узнала, что, оказывается, я тут никого не переплюнула – кот уже давно полковник (за что, спрашивается, такие привилегии какому-то хвостатому зазнайке?), а Алекс Орлов – майор. Сочтя это за предательство со стороны моих партнеров, я с ними обоими демонстративно не разговаривала до самого вечера. Наконец Мурзик не выдержал (все-таки у него доброе сердце):

– Ладно, Алина, девочка, считай, что у тебя выше звание, чем у нас с Алексом. – Он посмотрел на товарища, прося подтверждения своим словам. Тот, видимо скрепя сердце, не сразу, но все-таки согласно кивнул.

Есть! Ура, ура, ура! Настроение у меня сразу стало преотличное, зато у моих напарников оно вскоре упало, потому что теперь стоило им о чем-то начать болтать, как я тут же кричала:

– Разговорчики в строю!

Если же мне самой хотелось пообщаться, я тут же требовала у кота, вальяжно растянувшегося на койке:

– Встать, когда с вами разговаривает старший по званию!

Все время заставляла обоих козырять, делать стойку «смирно», а чуть что – «упал-отжался»! На ужин им пришлось идти строем, и я всю дорогу ругалась, что маршировка у них паршивая.

– Строевая подготовка у вас никуда не годится, но ничего, я вас вымуштрую! – воодушевленно грозилась я. И тут вдруг Алекс велел мне заткнуться! Я едва в обморок не брякнулась… А он нагло заявил, что игры кончились, на нас уже косятся и позориться среди сослуживцев из-за какой-то девчонки с амбициями ему не больно-то хочется. После этих слов профессор очнулся, уже освоив азы строевого шага, и вспомнил, что он полковник, а не рядовой солдат. Эх, служивая душа! В общем, кот тоже велел мне сбавить обороты, напомнив, что мы оба ниже его по званию.

Я, естественно, начала возмущаться, и на нас теперь уже глазел весь проходящий народ. Поэтому мои напарники, чтобы заткнуть мне рот, пошли на компромисс и торжественно обещали, что в нашем маленьком спецотряде я, безусловно, всегда буду самой главной, и когда мы останемся наедине, мне естественно можно будет их муштровать, сколько моей душе угодно. А на людях, увы, придется соблюдать субординацию… После таких посулов я немного успокоилась, но в столовой мне снова захотелось развлечься, и я стала выводить из себя агента 013 чрезмерной показной заботливостью о нем, как о ребенке. Сама подавала ему тарелку с супом, совала хлеб в ротик. А только он принялся за еду, довольно подкрутив усы, я кинулась повязывать ему на шею салфетку, сюсюкая что-то вроде:

– Повяжем тебе слюнявчик, маленький мой толстопузик, чтобы ты не пролил ни капельки на свою пушистую белую манишечку.

– Дай поесть! – взмолился кот, поначалу он не понял, что я над ним просто насмехаюсь.

– Кушай, мой пушистик! Кушай, усатенький, расти большой! Уси-пуси, толстик, – продолжала издеваться я, зачерпывая ложкой суп и пытаясь всунуть ему ее в рот. Но Васька без восторга принял мою заботу о себе и, плотно сжав челюсти, отодвинул ложку лапой в сторону.

– Алина, остепенись, – посоветовал мне Алекс. Видимо, ему не понравилось, что я столько внимания уделяю коту, а не ему. – И посмотри, кажется, тебе несут мороженое!

Тут же отпустив шею кота – пришлось держать его за шиворот, иначе никак нельзя было впихнуть ему в рот ложку, – я обернулась. Оттуда, куда указывал командор, шел улыбающийся Синелицый с подносом в руках, а через пару секунд он уже ставил передо мной клубнику со взбитыми сливками и мороженое, усыпанное шоколадом и орехами.

– О, спасибо, дорогой мой Синелицый, по какому поводу такой роскошный десерт? – обворожительно улыбаясь, поинтересовалась я.

– Это только для вас, милая леди, – поклонился повешенный, отчего его язык вывалился еще больше. Я и не подозревала, что у людей могут быть такие длинные языки, и уже хотела задать парочку вопросов на эту тему, но дольше болтать со мной этот галантный мужчина не мог. Стоило ему отойти на полминуты, как на его рабочем месте, на раздаче, уже вовсю орудовали вечно голодные хоббиты, поэтому, коротко извинившись, он побежал отбивать у них пюре.

– Вот видите, как меня здесь все любят! – важно заметила я. – Только вы меня недооцениваете. Не в тот коллектив, наверное, я попала. Надо попробовать и с другими поработать, чтобы сделать достойный выбор. С вами, признаться, карьеру быстро не сделаешь. Болото стоячее… Возимся с какими-то японскими головами, с карликами противными, с волками деревенскими. Суета и муторка! Негде развернуться. Не для меня это. Я создана для более грандиозных дел. Скажем, участвовать в звездных войнах, где решается судьба планеты, а лучше всей Звездной Системы. Стоит попробовать. Стив меня приглашал, кстати.

Напарники многозначительно переглянулись.

– Да-а, – протянул кот. – Испытание медными трубами для тебя пока проходит в тяжелой форме. Как же, в один день получить и младшего лейтенанта, и клубнику со сливками, ничего удивительного, что ты начала заговариваться. Кстати, а ведь десерт для тебя мы с Алексом заказали по случаю получения тобой лейтенантских погон.

Тут он меня прищучил! И я весь вечер мучилась угрызениями совести, что вообразила о себе невесть что и даже чуть не предала своих товарищей. Когда мы вернулись из столовой, все еще сильно мучаясь, я слезно спросила у ребят, как мне заслужить их прощение. Алекс только бросил коротко:

– Бог простит! – и завалился спать, а кот беззастенчиво воспользовался редкой возможностью. Сначала он заставил меня сыграть с ним пять партий в шахматы, я добросовестно прошла эту каторгу – не очень-то сладко все время проигрывать. А когда пришло время ложиться спать, этот усатый наглец с умильной физиономией велел мне чесать ему пятки, пока он не заснет, дескать: «А то не прощу!»

Я хотела поднять возмущенный крик, но, вспомнив, что Алекс спит, ограничилась тем, что попыталась схватить кота за шкирку, чтобы хорошенько оттрепать негодяя. Так этот хвостатый паршивец молниеносно юркнул под кровать, и пока я лезла за ним, сиганул оттуда за шкаф, а когда мне наконец удалось его поймать, он поспешил капитулировать, подняв передние лапы вверх и заявив, что с пленниками надо обращаться гуманно.

После чего облегчил мне испытание. Так что теперь я читала ему перед сном гофмановские «Житейские воззрения кота Мурра». Такая покладистость мне обычно несвойственна. Но прощение заслужить хотелось хотя бы для того, чтобы можно было по новой начать допекать милого котика. Пока я читала вслух, а профессор наслаждался историей жизни своего сородича, у меня созрел план мщения.

Наконец котик, мурлыкая от счастья, заснул. Я подождала еще минут пятнадцать, когда на часах было уже два часа ночи, отложила книгу, тихохонько встала на середину комнаты и заорала во всю мощь своего голоса:

– Рота, подъем!!! Боевая тревога-а-а!

Даже рупора не понадобилось. Вскочили как ошпаренные, похоже, давненько их так по «боевой тревоге» не поднимали.

– Спецотряд, срочно на выезд! ЧП в радиусе не менее пяти метров и не более восьмидесяти сантиметров. Попытка самоубийства – таракан залез на карниз и грозится прыгнуть вниз!

Когда я заканчивала свое выступление, красный Алекс уже держал меня за шкирку, как нашкодившего котенка. Я вжала голову в плечи, повесила ушки, но стойко выдержала его жесткий разгневанный взгляд. Наверное, он хотел меня убить. Нет, я бы за такое убила, честное слово… Однако у меня был такой запуганный вид, что Алекс неожиданно хмыкнул, смягчился и спокойно поинтересовался:

– Алина, милая, не пора ли тебе на боковую?

– Как миленькой, да?

– Ага, прямо в точку. Топай, пожалуйста, – напутствовал он, поставив меня на пол и подталкивая в сторону двери.

Мурзик добровольно вызвался проводить меня до койки, у него была легкая трясучка на нервной почве от неожиданного пробуждения, мои крики среди ночи никак не способствовали укреплению его нервной системы.

– Спиногрызка ты, – с поздним осознанием резюмировал он, глядя на меня грустными глазами и проследив, чтобы я легла в постель. После чего, пошатываясь, так что его белый ночной колпак съехал набок, с сонной физиономией поплелся к себе. Не знаю почему, но без ночного колпака с помпончиком кот не мог обойтись. Спустя немного времени я услышала щелчок, напарники заперли свою дверь. Ха! Как приятно мне было услышать этот звук – он означал, что я их все-таки достала, причем так, что можно теперь с чистой совестью дать парням передохнуть с недельку.

Наутро, проснувшись, я приняла душ, навела макияж, оделась понарядней и вышла в коридор. Мои еще спали. Ну не для них же я наводила красоту! Еще накануне, в столовой, Стив мне назначил свидание у мусорного бачка, поэтому я и встала пораньше. Я увидела его издалека. Парень уже переминался с ноги на ногу (это и неудивительно, я опоздала на два часа), а в руках держал какую-то металлическую штуковину, похожую на железную арматуру, прутик был ничего себе, здоровенький. Неужели это он так разозлился на меня за опоздание? Я немножко скисла. Если это так, то нашел на что обижаться – два часа это не время для влюбленного биоробота. Про влюбленного – это он сам утверждает, чего ж пузыриться?

– Привет, Стив. – Подойдя сзади, мне удалось так хлопнуть его по плечу, что он подскочил на месте и резко обернулся. – Я не слишком задержалась?

– З-здравствуй, Алиночка. – В руках у него оказалась роза, алюминиевая? Ах, это ее-то я и приняла за арматуру… – Ничего страшного, ты ненамного опоздала – в космических масштабах два часа это пыль, пустота, ничто.

Было очень приятно получить цветок, даже металлический. Стив, похоже, подкованный в этих вопросах малый и знает, что за розу можно завоевать любую женщину вместе с потрохами. Алекс скорее всего тоже это знает, но думает, что овчинка не стоит выделки. Даже если этот цветок растет под ногами, ведь надо же еще нагнуться, чтобы его сорвать. А стоит ли затруднять себя ради какой-то девчонки? Даже такой сногсшибательной, как я…

– Слушай, здорово! – искренне восхитилась я, разглядывая розу. – Сам кустарничаешь? Ну, не в смысле садоводства, а кустарным производством занимаешься?

– Ага, – радостно пробасил Стив. – Из космического лома я их делаю, так что материал бесплатный и всегда хватает.

– Тонкая работа, – отметила я, – трудно, наверно?

– Да нет, раз плюнуть. Ничего сложного. Хочешь, я и тебя научу такие розы делать?

– Как-нибудь обязательно. – Я снисходительно улыбнулась.

Так что в этот день впервые я завтракала со Стивом, а не со своими «героями» Алексом и Мурзиком. Мне было очень приятно наблюдать за их реакцией. Конечно, кот окончательно записал меня в ряды ренегатов и отступников. Командор только зевнул и сделал равнодушное лицо, когда увидел меня со Стивом. Вот наглость! Я ожидала от него более интенсивных действий. Негативная реакция профессора и показное равнодушие Алекса сделали свое дело, нас ведь знали как единую команду. Самоубийца сразу же отвернулся, но я успела заметить, что он смотрел на меня осуждающе. Господи, да какое ему-то дело?! Но настроение у меня уже упало, несмотря на все попытки Стива развеселить меня плоскими анекдотами о внеземных существах. Я упустила момент, когда мои партнеры, покончив с завтраком, вышли из столовой. А все Стив – отвлек меня показом дурацкого фокуса с проглатыванием ложки и последующей лекцией на тему: «Как работает пищеварительный тракт робота Стива».

После завтрака я побежала в номер Мурзика и командора, комната была заперта. Пришлось их искать по всему зданию. Наконец поиски мои увенчались успехом – я обнаружила ребят в библиотеке, но они при моем приближении почему-то замолчали (а до этого ведь оживленно что-то обсуждали!) и угрюмо уставились на меня. Пришлось делать вид, что ничего такого не заметила.

– Вот вы где! – нарочито удивленно воскликнула я. – А я вас по всей Базе ищу, обыскалась! Где вы пропали, предупреждать же надо.

– Э-э, милочка, мы с агентом Алексом не должны перед тобой отчитываться в своих действиях. А теперь не могла бы ты нас оставить? Мы должны обсудить кое-какие мужские вопросы, – довольно высокомерно произнес котик.

– Нет, даже не проси, не могу, – с деланным сожалением проговорила я, подсаживаясь к ним поближе, – очень уж хочется вас послушать, и, кстати, женщины – лучшие специалисты в мужских вопросах. Ты можешь рассказать мне все!

– Да у меня ничего такого и нет…

– Все равно проконсультируйся у проктолога.

– Я здоро-о-ов! – окончательно сорвался Пушок, а Алекс с тяжким вздохом пододвинул мне стул.

– Спасибо. Завтра, кажется, мы уже должны выходить на новое дело, а все еще не знаем, что оно из себя представляет.

– Больше гуляй! – отдышавшись, фыркнул кот. Еще немного поломался и объяснил мне суть задания, которое они с Алексом Орловым получили сегодня утром в мое отсутствие.

На этот раз нам предстояла командировка в Россию, век девятнадцатый, семидесятые годы, деревенька в глуши поволжских степей и толпа порабощенных колдуном деревенских жителей. Примеров масса. Самый страшный – этот злодей, приглашенный на свадьбу, заколдовал жениха и невесту, в результате чего те впали в детство. А по сути, даже во младенчество, и соседи по очереди дежурят с ними рядом, кормят их с ложечки и следят, чтобы новоявленные младенцы не учинили непоправимой беды: не выпили керосин и не подожгли избу. Но у соседей терпение уже на исходе, и «детишкам» приходится несладко… Когда тебя за любую провинность наказывают зуботычинами и полновесными подзатыльниками, шалеешь еще больше. Тот же колдун наслал на людей какую-то болезнь, от которой многие жители деревни медленно чахнут, а шестеро уже отдали богу душу по непонятным причинам. То, что это дело рук колдуна, доказать не могут, хотя сельчане уверены на сто процентов.

– Если так, то я не понимаю, почему они не устроят облаву на заведомый источник всех несчастий? – спросила я с умным видом.

Профессор покачал головой, дескать, не все так просто.

– Да потому, сообразительная моя, что он вдруг ни с того ни с сего исчез, дом его опустел, но мор продолжается. И теперь крестьяне уже с подозрением поглядывают друг на друга, полагая, что колдун скрывается среди них. Ведь в России, как и в некоторых других славянских государствах, люди верят, что колдун (а некоторые еще поговаривают, что он упырь) может принять обличье любого из соседей или даже животного, и таким образом он до сих пор обитает в их деревне.

– Слушай, если он упырь, то как же под видом колдуна прохаживался по деревне днем? – недоуменно спросила я, поставив локти на стол и в задумчивости подперев голову руками.

– А его днем никто и не видел, этот тип всегда появлялся в темноте. Хотя если он и вампир, то необычный, обладающий гораздо большей силой и способностями. Вспомни хоть Дракулу, он вполне мог расхаживать и днем, не при солнечной погоде… – ответил за друга командор.

Но я уже не слушала, в моей голове на этот момент мелькали разные платья и сарафаны из той эпохи, в которую нам предстояло отправиться. Интересно, в какой наряд меня облачат? Хотелось бы что-то пышное с кружевами и кринолинами, и оборочек, оборочек побольше…

– Кого мы в этот раз из себя представляем? Ты уже разработал наши легенды? – поинтересовалась я у кота, так как этот аспект подготовки операции полностью лежал на его покатых плечах. Он неплохо с этим делом справлялся, если помните… Одна из его несомненных удач – глухонемая гейша! Про еврея с пейсами вообще молчу…

Агент 013 посмотрел на меня отчего-то ехидным взглядом, сузив глаза:

– Да, деточка, мы уже обсудили этот вопрос. Я, как обычно, буду представлять обыкновенного кота. Агент Алекс будет казаком, вероятнее всего, донским, возвращающимся домой на побывку с театра военных действий в Средней Азии, дело-то происходит во времена царствования Александра II.

– Последнее, что мы брали, – это Хивы, – с достоинством добавил Алекс, откинувшись в кресле, как в седле. Полная иллюзия, будто бы и в самом деле принимал в этом историческом действе непосредственное участие, – похоже, он уже вжился в образ.

– А я кем буду? – в нетерпении воскликнула я.

– Ты? Пленной таджичкой, естественно, – ответил кот таким тоном, словно альтернативы для меня не существовало, вызвав во мне сильное желание оттрепать его за уши.

– А почему это ты сам не хочешь побыть пленной таджичкой? – угрожающе приподнимаясь, спросила я.

– Ростом не вышел, – потупил глаза котик, однако торжествующего блеска в них скрыть не смог и тут же дрожащим от радостного возбуждения голосом добавил: – Тебе придется быть пленной таджичкой и ходить в парандже! Так-то, девочка моя, ха!!!

– Вэк! – От такой шокирующей наглости у меня глаза на лоб полезли и все слова застряли в горле, хотя длилось это недолго. – Чего?! Добрый мой Мурзик, не ослышалась ли я? Это мне ходить в парандже?! Мне, студентке института культуры, привыкшей одеваться свободно до грани риска?!

– Паранджа довольно свободная одежда, представляет из себя некий балахон, – пожав плечами, вставил Алекс. Издевается, скотина…

– Я имела в виду нечто иное, – смерив его испепеляющим взглядом, сквозь зубы процедила я. – И ты прекрасно понимаешь что!

Кот с опущенными от обиды (за Мурзика) усами пробурчал примирительно:

– Когда не знаешь, надо слушаться старших, Линочка. Я обладаю достоверными сведениями, что таджички в эту эпоху у себя на родине ходили исключительно в парандже. А у девушки, годами закрывающей свое личико и все остальное, – он смерил мою фигуру таким взглядом, что я смутилась и одернула юбку, тщетно попытавшись прикрыть коленки, – вырабатывается устойчивый комплекс. Да, тебя сгребли в плен и везут на Дон, дабы взять в жены, но… Такая девушка не сможет сразу, как только исчезнет территориальная необходимость в ношении этой закрытой одежды, скинуть ее и выйти из дома с открытым лицом и в более демократичном платье. Это неубедительно.

– А я, допустим, не сразу переоделась, а через полмесяца? Мы же не один день добирались из Таджикистана, – возразила я нашему доморощенному психологу.

Профессор с сожалением посмотрел на меня и покачал головой. Но сдаваться без боя – не по мне!

– Не надену паранджу, – решительно объявила я. – Не хочу ходить в ней одна, как дура! В той деревеньке небось все шарахаться от меня будут.

– А тебе-то что от этого? – скучающим тоном спросил командор, на него наша перепалка с агентом 013 уже навевала сон.

Но я игнорировала данный вопрос как глупый и не к месту.

– Вечно на меня самое тяжелое перепадает, – пожаловалась я неизвестно кому. – Небось ты, агент 013, не пошел бы на такие жертвы, если бы был на моем месте.

– Нет, почему это? Ради дела я на все готов. Но сейчас-то не обо мне речь, – напыжился этот усатый пуховик, сложив лапы на груди.

Но торжествовал он недолго. Теперь этому коту-белопогоннику отступать было некуда, ему пришлось, чтобы подтвердить свои слова о самоотверженной преданности делу, согласиться на мое условие. А я обещала надеть паранджу при условии, что котик тоже ее наденет! Как бы нелепо это ни звучало, но в принципе оказалось возможным – Пушок встанет на задние лапы, а при его росте, весьма нехилом для кота, дотянет мне аж до пояса. Мы с Орловым решили, что он будет изображать мою младшую сестренку, без которой я якобы демонстративно отказывалась идти в полон замуж. Я уже предвкушала, как повеселюсь, глядя на котика в чадре.

Таким образом, мы временно закончили обсуждение предстоящей операции, а потом отправились играть в шахматы. Эти двое оказались жутко обидчивыми: не могли простить мое предательство, завтрак со Стивом, целых сорок пять минут! Я, между прочим, отхожу за десять… Теперь напряга в общении уже не чувствовалось. Мы весело провели весь оставшийся день – Алекс даже покатал меня на спине, чем вызвал у меня сильные подозрения: а не заболел ли он? Знаете ли, такая доброта и самоотверженность в отношении меня были ему несвойственны в трезвом рассудке и здравом уме.

Под вечер я позвонила родителям (за счет организации, естественно), как всегда, получила взбучку за то, что редко звоню. Надеюсь, у меня как-то получилось убедить их, что в моей жизни все складывается замечательно, и только чуточку омрачает предстоящая сессия. На самом деле мою голову занимали совсем другие мысли. Я думала, а чем, собственно, мы отличаемся от этих самых оборотней? Приходим из другого времени, меняем одежду, язык и обличье при сохранении все той же цели – убить… Нет, пусть иногда просто остановить, но суть от этого не меняется. Мы тоже – оборотни…

Заглянула к моим агентам пожелать спокойной ночи – котик как раз напяливал на голову свой знаменитый колпак, а Алекс в ванной чистил зубы.

На следующее утро сразу после завтрака мы отправились в костюмерную. Мне тут же выдали костюм таджички – национальное платье с ярким орнаментом, шаровары в полосочку, тюбетейку и заплели волосы в мелкие косички. Увидев, что меня одевают совсем не так, как предполагалось ранее, кот возмущенно потребовал, чтобы костюмеры не забыли о парандже. Дескать, тут никто, кроме него, не знает истории, а правдивые легенды агентов строятся из мелочей. Если кто-то где-то заметит несоответствие, могут возникнуть подозрения.

Алекса одели в казачью форму, сильно потрепанную на вид, как будто в ней выросло все мужское население тихого Дона, но это и нужно было, чтобы сойти за одежду, прошедшую боевое крещение. Плюс выдали шашку, нагайку и казнозарядное ружье. Агент 013, ворча, принял на лапы миниатюрную паранджу и узкое девичье платье. Решено было, что мы с ним напялим на себя сии одеяния перед самой отправкой, дабы не париться впустую все оставшееся время. Я заглянула в продмешок, собранный командором. На сей раз сухой паек состоял из ватрушек, ржаного хлеба, пирогов с ежевикой и зеленого лука. Негусто, но, надеюсь, деревенские жители не позволят нам похудеть. Кот точно помрет без сметанки.

Время года, на наше счастье, этот колдун-упырь для своих черных дел выбрал летнее. Поэтому я решила, что после зимней Чукотки нам эта операция покажется курортным отдыхом. Похоже, напарники не разделяли моего оптимистичного настроя, а кот даже разозлился на мой искренний смех, когда мы с Алексом торжественно напяливали на него паранджу. На мне это мрачноватое одеяние выглядело вполне естественно, но профессор-то не был женщиной. Но, несмотря на все эти мелочи вроде уязвленного кошачьего самолюбия, мы в положенное время совершили необходимый переход.

Назад: Глава 2

Дальше: Глава 4