Книга: Русский Союз
Назад: Глава 4 КОГДА ЧУДЕСНО НАЧИНАЕТСЯ ДЕНЬ…
Дальше: Глава 6 ПЕЛА И ПЛЯСАЛА

Глава 5
ЭТО МЫ УДАЧНО ЗАШЛИ…

Следопыт с позывным «Кастет», или Необыкновенные приключения на берегах Сены

 

«Главная» дорога от Нового Каира, я говорю про настоящую, основную длинную магистраль, идет на север, через Преторию.
Но этого нам мало. Так как последняя с Союзом до сих пор в контре, то узнать, что там есть выше по карте, ни египтяне, ни мы до поры не можем: типичный рядовой пленник-зуав недалек, колхозен и ничего про «жизнь вовне» не знает. А вот западный огрызок грунтовой стежки-дорожки чуть не доходит до Сены в ее верхнем течении, резко обрывается в семи километрах перед рекой. Сработал давно набивший оскомину идиотизм Главного Компьютера Смотрящих, низкий уровень ихнего программиста: на фига бы такие фокусы специально творить?
Мы с Мишкой, собственно, и направились на ту сторону реки, можно сказать, на самый Дальний Запад, такой вот интересный плановый рейд — столько раз замышляли и только сейчас время выкроили, совершаем, блин, бросок на северо-запад.
Сами египтяне на удивление нелюбопытны — у них метод определения границ познания очень прост: раз куда-то нельзя доехать на квадре, значит, не очень-то оно и надо (еще бы, пешком чапать!), а лучше вообще не соваться.
А нам все нужно, все в интерес. Смотрели давеча на карту, думали, прикидывали, и Серега Демченко справедливо предположил, что и на другой стороне Сены примерно на таком же удалении накатана еще одна магистраль, аналогично тупо заканчивающаяся там, где Смотрящие проложили невидимую границу зон влияния, или интересов, — в их представлении. Каковое мы, люди грешные, ломаем каждый день.
До конца трассы бодренько катили на квадре с прицепом: проход у нас через южные египетские земли свободный, но по предварительному запросу.
На последнем блоке остановились, предъявили согласование на проезд, поболтали с египетскими погранцами, чай попили. Тут стоит стандартная «тройка»: снайпер, пулеметчик, командир-наблюдатель. Поспрашивали их, узнали про обрез дороги и характер реки точнее. Арабские воины появлению группы сталкеров были откровенно рады: помирают они тут в тоске и безделье, на сладком месте, по ротации кости размягчают. Но пулемет «льюис» на запад смотрит грозно, брустверы из мешков с песком солидные, имеется генератор, два прожектора, рация, два квадроцикла под навесом.
Службу на блоке воины несут, конечно… мама не горюй, нет на них Пашки с Дальнего.
В срубе мягкие тахты — парча красная, кальян в серебре, уголок молитвенный, на дворе два мангала, тандыр глиняный, кондовый огородик за серым плетеным заборчиком, даже сад небольшой разбили! Тент, два гамака… Дачники, да и только. На севере у них такой лафы нет, там все серьезно, стычки с зуавами все еще продолжаются, пусть и вяло. Затихает боевой процесс, все устали. Вот египетских бойцов и перебрасывают из крапивы в сметанку: послужил — отдохни.
— Омар, брателло, вы бы напряглись, что ли, — посоветовал Мишка почти на англо-египетско-русском пиджине — насобачился помаленьку. — Канадцы активность наращивают, дождетесь недоброго с запада.
— Правильные слова говоришь, уважаемый! — охотно согласился многоопытный командир блокпоста Шестипалый, тощий бородатый араб с острыми чертами лица, отлично знакомый нам еще с прошлогодних степных драк. — Только… пусть уж верблюд хоть один раз вскрикнет, зачем впереди каравана мчаться? Никаких нервов не хватит. Хотя поглядываем.
— И что? Были люди с той стороны?
— Несколько раз появлялись одиночки, давно, но всегда уходили, сразу же. Что за народ такой, а, скажи: как только выстрелим — сразу убегают! Не хотят в гости идти.
— Кто такие?
— Не знаю, дорогой Гобо, не за реку же мне плавать.
Вряд ли это разведка, так, «бредуны», из одиночек. Не их стоит опасаться арабам, а нормальных канадских диверсионных групп.
— Мины на дороге ставили?
Омар посмотрел на Гоблина с новым интересом.
— Отличная мысль, уважаемый! Обязательно поставим!
— Не, не, давай уж после нашего возвращения…
Ну вас к черту! Куда ты, Сомов, с такими советами, еще подорвут союзников. Беззаботные люди, легко живут. Сказывается и непривычность ландшафта: степей тут нет, низкорослые, все больше лиственные леса, комфортная видимость только на полянах — трудно египтянам к такому привыкнуть, опасаются.
В другую страну мы приехали.
Живописная дорога через Египет хороша…
Поначалу она идет через Новый Каир — уже только там стоит побывать, есть на что посмотреть в столице египетского анклава. А дальше трасса тянется по северному берегу огромного пресного озера, справа открывается средней высоты открыточный зеленый хребет Этбай, весь в разноцветье высокогорного леса, слева степь — тут просто приятно прокатиться, честное слово.
Остановились ненадолго на хлопковых плантациях, поглазели, потом задержались в восхищении возле белоснежного ресорт-комплекса «Холлидей-Инн», что стоит на берегу как кусок старого мира, а вот внутрь заходить как-то постеснялись… Да и не пустили бы нас, охрана, понимаешь.
В голове не укладывается: мы тут со стволами, чуть ли не на боевых паримся, а за забором наши люди отдыхают, первенцы, числом двадцать чел, на солнце пузо греют, на банане катаются, желтый песочек пятками пинают. Солидно и безопасно, длинная полоса вдоль пляжа — и та под присмотром. Кстати, нам путевки тоже дают, без обид, но это ж нужно время выбрать спокойное. Есть такое у сталкеров? Ага…
Возле реки мы встали капитально, слезли с квадра, побродили по пологому бережку со всем вниманием: есть, вижу варианты, вполне можно пройти вброд на технике, здесь не очень глубоко для квадроцикла. Это ожидаемо: мели, на судне типа «Дункана» или «Нерпы» сюда не протиснешься, а чуть ниже по реке — перекаты по всему руслу, по египетским данным. Разве что на «Стерегущем»… Или на надувных катерах с подвесным водометом — уже и такими разжились.
Вот только топлива остается в аккурат на обратный путь до Степной, если по какой-то причине понадобится пройти скрытно, не обращаясь за помощью к египтянам. Мы, согласно плану операции, должны оставить технику в этой точке, квадр спрячем на берегу еще и как средство возможной эвакуации другой группы, с какой-то долей вероятности. Эрих Вайнерт (боевой позывной «Фагоцит») и Вальтер Кох (позывной «Вирус») выдвинулись в район днем раньше, их задача проста — запалить пустой блокгауз возле бесхозного блокпоста по дороге на Квебек. Очевидно, что на подъезде к канадской столице стоит и еще один блок, но встрепенуться после такого происшествия наши главные контрагенты просто обязаны.
Миссия несложная: дождаться ночи и совершить штатное черное дело. Далековато отсюда. Но предусмотреть вариант возвращения сложным путем — если ребятам перекроют отходы — мы обязаны: мало ли что.
Короче, верного «кота» с прицепом мы оставили в кустах, приметы и ориентиры определили и по радиосвязи передали информацию на погранзаставу Степная, а те перекинут данные Эриху.
Следов колес нет, никто тут не переправлялся, по крайней мере, в последнее время. Зато табличка, стороной с надписью обращенная на западный берег Сены, сразу привлекла наше внимание.
The Territory belongs to the Arabic Republic Entry on permit only
— Учатся коллеги! — обрадовался Сомов. — Приписать, что ли, заветное слово GOBLIN для вескости, как думаешь? Маркер с собой.
— Не балуйся, сами разберутся.
На берегу мы замерли, какое-то время откровенно наслаждаясь нетронутой красотой. Потом Гоблин присел, потрогал рукой прозрачную воду Сены, задумчиво поглядел на спокойную реку и сказал:
— Молоко парное.
— Да ну на, приборы, оружие… — Я сразу начал оказывать сопротивление идее, поняв мысль друга.
— Да ты че, тут метров тридцать всего, не замочим!
— Лучше бы лодчонку на том берегу нам иметь, Миша. Мало ли, ты че, знаешь, как рейд сложится? Прыгнем — и до свиданья, погнали вниз по течению, — привел я решающий аргумент, и Сомов согласился.
Сняли с прицепа надувную лодку, развернули, быстро накачали отсеки электронасосом, загрузили, переплыли… и пошла у нас пешая свободная охота — самое любимое дело, хозяева ситуации! Люблю так бродить, вольным человеком.

 

Я первым заметил аномалию, как это обычно и бывает.
Не, вы там не подумайте со скепсисом в глазах и опущенной губой: вот какой, мол, Кастет записной хвастун. Первым вижу, это действительно так. Называйте как хотите: чуйка, интуиция, везение или Перст Указующий в виде нашейного амулета. Ну и выпендриваюсь влегкую, без этого жить неинтересно, тем более — воевать и изыскивать.
В этом месте невысокий по здешним меркам сосновый лес обрывался резко, линия ломалась — словно прямоугольный пропил в абрисе; строй деревьев «падает» метра на три, почти сразу и поднимается. Между соснами — узкий лиственничный перелесок. Будто ножничками выстригли, и я знаю, кому принадлежит инструмент. Что характерно, с другого места аномалию не заметишь, тут нужно только пешком, внимательно оглядывая округу.
— Мишка, там «отрезок».
Шедший впереди Гоблин остановился сразу, сразу же и голову повернул в нужную сторону — а больше-то и некуда смотреть: лес с одной стороны, справа. Слева от нас греется под ласковым солнцем огромная травяная поляна, даже поле, плоское, как блин. Красиво тут, сплошной Шишкин. Сомов стрельнул глазами по деревьям, тоже зацепился.
— Вижу. Восемьдесят процентов, что ты попал.
— А двадцать на странную небесную молнию с ножницами? — усмехнулся я. — Пошли проход искать.
— Давай ты вперед, Костя, и тихо.
Остановились на минутку.
Я перевесил на грудь свой АКМ со «стимпанком», подствольник новенький, 12-й калибр — это правильная цифра, привычная. Загнал в «стим» «четыре ноля», это практически картечь, а мелкую дробь до поры спрятал, да недалеко — краем поля то и дело вкусная птица из-под ног порхает, на ужин такая весьма и весьма… Прилично мы пехом набойки оттоптали, аппетит зреет. Гоб закинул «тигра» назад, зажал в лапах американское помповое чудо — четырнадцатизарядный, если кормить его не «магнумами», а обычными патронами, Kel-Tek KSG, со спаренными подствольными магазинами. И правильно, в чаще «винт» далеко не главный предмет, тут «карамультук» рулит, так Монгол называет любой гладкий ствол, хоть сколько-то отличный от простой горизонталки. А те у Бикмеева — «классика», эстет мужик, ценитель вечного.
Мишка редко берет свое чудо в руки. Но хвалит — говорит, сплошной рок-н-ролл.
Подача боеприпасов из каждого магазина там идет не исключительно последовательно, когда сначала должен быть опустошен один магазин, а только затем второй, тут можно подключать магазины оперативно, надо — выбираешь пули, надо — картечь. Выбор магазинов прост и удобен: переключателем позади пистолетной рукоятки. В центральном положении он блокирует оба магазина, можно разряжать патронник, сменить тип боеприпаса. Я, может, тоже такую машинку взял бы, да привес таскать неохота, особо на марш-бросках. Сомову же лишние четыре кила… как вторую пачку галет в карман кинуть.
Друг за другом мы врубились в густой ивняк.
Посмотрели, подумали, попробовали — проклятье, не получается тихо: зараза, как ни старайся, все равно нас слышно! Вот у Феди получается — неделю назад он демонстрировал всем желающим на Промзоне методу, так и не пойму всех его хитростей перемещения в лесу. Тут практика нужна. Вот и практикуемся… как пьяные лоси. Я слегонца утрирую, мы умеем скрытно передвигаться, жизнь сталкера всегда научит. Но все познается в сравнении.
Метров через двадцать нашли проходы в зарослях, определились, пошли тише, уже можно сказать, что бесшумно. А там и сама просека появилась, из числа тех, что мы меж собой зовем «отрезками». Глянули в тепловизор — чисто впереди. Крупного зверя в этом месте можно было не бояться: конец лета, медведь пасется по нажористым ягодным полянам, а волки стаями шататься по сосняку не будут — незачем. Да и рысь сосновые леса не особо любит: мало мест для засады.
Память услужливо подкинула картинку по теме — лично наблюдал в Белой Церкви, точнее, за Белоцерковским озером, мы там с Монголом как-то мимо проходили, возвращались из рейда по Болотам. Смотрим: две женщины на поляне — ягоду берут, жестяными «комбайнами», спокойно, слаженно, согнулись, руками работают, тихо песни распевают… А метрах в трехстах от них здоровенный Мишган тем же самым занимается, жирный, натурально пасется, прямо пастью бруснику загребает. А брусничка тут… почти с виноград размером! Ну вот. Видим, что друг другу сборщики не мешают, — ежу понятно, что ситуация участникам давно привычна, хотя два «моссберга» рядом с бабами лежат, удобненько так, на небольшой тачке с двумя дутыми колесиками. Так те девы реально возбудились, лишь нас заметив, зашипели, закрякали, утки, — дескать, разрушаем идиллию.
Медведь, кстати, сразу скрылся от греха.
— Как только уйдете, настырные, так сразу и вернется наш Гошенька, — уверенно сообщала одна из собирательниц. — Так что валите давайте, не пугайте зверушку.
Зверушка… больше староземного белого медведя.
— А не боитесь, девушки? — на всякий случай поинтересовался Монгол.
— Это мы без него боимся! — быстро ответила та, что побойчее. — Ни волк, ни рысь близко не подойдет. Гоша нас охраняет. А мы его бережем — вас, дураков с ружьями, хватает. Охотнички…
Вот такие у нас симбиозы вызревают.
Шестьсот метров по просеке мы прошли осторожно, но быстро, осмотрелись в конце, вышли на поляну с «локалкой». Прелесть место! Справа от дома протекал небольшой ручеек, убегающий к Сене. Смотрящие всегда предупредительно организовывают рядом со срубом источник чистой воды, один раз даже колодец попался. Монокластеры и потеряшки, вскрыв локалку, очень редко ее покидают, если на то нет серьезных внешних факторов-причин: очень уж удобное жилье, вокруг него и ставят остальное хозяйство.
— Девочка, — алчно прошептал Гоблин, опуская бинокль. — Нетронута цаца.
— Давай кружком пройдемся.
Мишка кивнул: нужно подстраховаться. После рассказов Потапова мы в таких случаях теперь опасаемся еще и гипотетических самострелов, зловредно настороженных поблизости, — раньше об этом как-то не думали. А тут, оказывается, такие фантазеры водятся… Спасатели, например. Жадины они все, не иначе, — так и норовят мирному путнику конус картечи в бочину загнать нечестным таежным способом.
Локалка была из разряда маленьких.
Черт, а азарт-то какой через поры давит! Давненько мы таких подарков не получали, давненько: казалось, выгребли в зоне досягаемости все возможное. Вот что значит «неосвоенные земли».
— А ведь не египетская захоронка, далеко за рекой укрылась.
— Но и не для франков запас, тоже далековато, — дополнил я.
Про нас и говорить не приходится, отсюда до России… о-го-го.
— И чья?
— А по бубну, теперь наша, — справедливо решил Гоблин.
Фур-р-р! От зараза! Цесарка с ветки стреканула! Хорошо, хорошо, потом присмотрюсь, мясцо осеннее, нежное, жирненькое… После того как мы обошли локалку по кругу и убедились, что на поляне никого нет, спокойно пошли к хижине.
— Ворота зачетные, — отметил Мишка. — У нас автоприз, зуб поставлю.
Ну, это не факт. Подобная маленькая локалка всегда имеет ворота под технику, как исключение — только оружейные. Но не всегда заветная изба имеет внутри саму технику. В последний раз подобное хранилище было набито стеклом всех видов и типов, тонны четыре в сортаменте. Вывоз богатства тогда превратился в страшный геморрой для строителей — как ништяк не побить в таких условиях. Трактором дорезали просеку, гоняли грузовик за тридевять земель… Но иногда встречается и чисто «техническая» разновидность, два случая на счету. И всегда — одна единица техники стоит внутри, небольших размеров — так мы получили вильчатый погрузчик и «шестерку», уже третью в анклаве.
— Спорим? — с надеждой спросил Гоб, он это любит.
— Не буду. Сам надеюсь.
Большие ворота чуть просели, что ли, хорошо бы чуть отгрести. Я оглянулся в поисках большой ветки или палки, но Мишка ждать не захотел — мощно отодвинул земельку самими воротами, вот же силища у человека. Завалив в темное сухое помещение, мы застыли в полном восторге.
Перед нами стоял открытый армейский джип цвета «выжженная прерия». Если и есть настоящая легенда в мире внедорожников, то вот она, любуйтесь.
— Ну, автомобилист, изрекай, — предложил Сомов, начиная пританцовывать от радости.
Зрелище такое, что хочется изрекать и изрекать!
— Это «Willys MB», Миша. Знаменитый «виллис», дедушка всех джипов мира! — Я сделал несколько шагов и нежно положил руку на металл капота.
Даже пыли не видно: хорошо здание закупорено. Да и откуда тут пыли взяться — вокруг стерильная природа, незагаженная.
Штатовский армейский автомобиль повышенной проходимости времен Второй мировой смотрел на нас требовательно, с явным нетерпением и ожиданием рейдов, погонь, стычек и прорывов. Интересная модификация, заряжена по максимуму. Вот только цвет…
— Для пустыни, что ли? — уважительно прошептал Гоблин.
— Диверсионно-разведывательная вещица, — так же тихо, словно боясь спугнуть удачу, ответил я. — Для САС, скорее всего, комплектовали.
— Вот мы и пришли, — хохотнул Сомов. — И это покруче, чем драный САС.
Так. Первое: все, я его не отдам. Не могу! Не отдают такие машины, в них вцепляются всеми зубами.
Второе: джип запросто пройдет по броду через Сену, значит, нужно оживлять машину сразу. На всякий случай трамблер в полиэтилен заверну, пакеты всегда есть в рюкзачке. Проскочит, как миленький.
Я медленно, с нескрываемым наслаждением обошел вокруг находки, не отрывая руки от металла, помогая жадными глазами тактильным ощущениям. Как все честно сделано! Позади закреплено зубастое колесо запаски. Хороша резина, что надо. А то все BFG Mud-terrain… «гудрич-шмудрич»… Вот это, я понимаю, «муды» — настоящая честная «бездорожка», только посмотри, грунтозацепы какие первобытные — протектор «реверсивный вездеход» или NDT. На слабых грунтах, правда, закапываются, шо кампец, и боковина очень жесткая. По глине же должно быть неплохо. Рисунок протектора вообще никуда не направлен, так что понять по отпечатку, в какую сторону ехала машина, невозможно, если, конечно, не слишком быстро лететь.
По левому борту на углу кузова торчал длинный хлыст армейской антенны.
— А самой рации-то нету, — сокрушенно заметил Сомов, бегло оглядев открытый салон. — Почему штатную не дали, жмотье!
В принципе на «коте» у нас осталась станция дальней связи «Северок-К», встанет, как родная, можно и мотнуться…
— Че за ручки? — Мишка показал на кормовые скобы.
— Вручную из грязи вытаскивать, — хрипло пояснил я, горло враз пересохло. — Спрыгнул экипаж, схватился, р-раз! И…
— Еще продемонстрируешь, — успокоил меня напарник, крепко хлопнув по плечу.
Рядом с запаской висела большая алюминиевая канистра в креплениях, пустая — хоть воду бери, хоть топливо, на бортах закреплены две лопаты, легкий ломик. Вот что интересно: и инструмент на бортах, и канистры крашены той же самой краской.
— Даже топор есть! И пилы.
— Военная техника…
Ветровое стекло опущено, застегнуто на капоте.
— Сразу поднимаем.
Подняли лобовое с поперечиной посредине — как в музее! Военно-историческом.
С левой стороны заднего сиденья — крепления для двух канистр в ряд, на бортах — еще для двух. Бухта троса, два домкрата. Зацепы… Вообще кожаные ремни повсюду, даже на капоте есть: и там можно груз сложить. Крепко подготовлена машина, далеко уехать можно. Остальные канистры на полу сруба, шесть штук стоят отдельно на низком поддоне, полные. Открыл — бензин! Ага, рядом масло, тормозуха, еще что-то… ЗИП вижу! А это что за тряпка, неужели тент! Точно, вот и дуги.
— Почему он зеленый, Костян, что за косяки?
Тентик действительно чет как-то не в масть… Машина окрашена в светлое хаки, а тент «лесной».
— Смотрящие, что с них взять.
— Так, Костя, давай-ка его выкатим на волю, — решил Гоблин, из чего я понял, что товарищ тоже хочет как можно быстрее оживить машину.
Логичный шаг: от реки мы упороли уже километров на восемь, личную физкультурную норму выполнили, харэ. А где-то впереди трасса, как мы надеемся… Как вовремя. Хороший получается рейд.
Я быстренько выскочил на улицу, глянул на небо. Вообще-то нехорошие облачка на западе собираются, ветер гонит их сюда, вполне возможен дождь. Но и в полутьме возиться неохота, а работы предстоит много.
Выкатили. И уже на улице приступили к осмотру главного ништяка — ведь до того мы, не сговариваясь, старательно делали вид, что этот объект нас не очень-то интересует, типа, сытые, все повидавшие.
Мишка поворочал пулемет на турели, провел рукой по дырявому кожуху ствола.
— Это я знаю, без автомобилистов, — похвастался он. — Browning, тридцатый калибр.
Точно, на джипе, горделиво задрав ствол кверху, по центру заднего сиденья на кузове был закреплен облегченный на штанге-турели станковый пулемет М1919А4 под винтовочный патрон. Калибр «.30–06». Укороченный по сравнению с базовой моделью ствол с воздушным охлаждением, ленточное питание, удобная пистолетная рукоятка. Лента заходит в приемное окно слева, выброс гильз вниз. Рамочный диоптрический прицел, откидная мушка. Установка хорошая, перекрывает большую часть задней полусферы, нужно будет присмотреться, опробовать, понять управление огнем с борта. Хотя если Гоб будет сидеть за машинкой, то ему и с турели сдернуть да переложить — раз плюнуть. А где же короба с патронами? Фу-у… Чего пугаете! Вот они, родимые, внутри, по борту, две штуки! В коробах оказались непривычные матерчатые ленты с металлическими полосками между гнездами.
— Доставай, Сом, пульки считать будем.
Тяжелые коробки с патронными лентами вмещали по 250 патронов каждая.
— Это реально круто, — сказал Сомов, выпуская пулемет из рук.
— Не отдам, — уже вслух сказал я.
Гоблин вздохнул, нежно пнул колесо.
— Да кто тебе позволит три джипа зажать, Костя! По всем понятиям облом.
Как хорошо, что эти вопросы в группе решаю именно я.
— «Хайлюкс» отдам, не размышляя, вояки с руками оторвут, Бероев давно облизывается, для берлинского подразделения ищет. На хрен нам этот грузовик не нужен — длинный, задний свес здоровый, постоянно что-нибудь цепляешь, плюс сплошная электроника, — я легко и просто врал сам себе, на ходу выдумывая липовые проблемы. — А этот всегда и сам быстро починю, все посконное. И пройдем, где хочешь, можно прямо по степи или лесу катить, если давление в шинах сбросить.
— В пикап больше народу влезет.
— Брось, Миш, видел я кадры, как в «виллис» по десять бойцов набивались.
— Да как скажешь, брателло! — Сомов покладист, ему американская бибика сразу приглянулась: настоящая машина оккупанта.
Еще и пулемет — практически штатный агрегат. Но реально по комфорту салона и пассажировместимости эти машины и близко не сравнятся, в нашем «виллисе» позади по-настоящему удобное место найдется всего одному человеку: с одного боку пулемет, с другого укладки, ящики, бардачки и крепления.
Тент развернули на земле — ох и дико же он смотрится в сочетании с пустынной окраской джипа. Накинули-примерили — и сложили пока там же, до окончательного решения.
Аккумулятор, кстати, был современный, новый, но это не спасло — не тянет он, сел. Ничего! Для этого у нас имеется специально обученный крутильщик заводных рукоятей. Проверили жидкости, долили, я подкачал бензонасос, Гоблин помацал «ручной стартер» — движок чихнул, попыхтел, подхватился и заработал, постепенно разогреваясь. Вот и пусть поработает на холостых. Вроде бы всего шестьдесят лошадок, но историческая практика показала, что и этого «виллису» вполне хватало. А я вот посмотрю, подумаю да и поставлю какой другой — помощнее, какие проблемы-то…
Электронасос остался на том берегу, так что пришлось Гоблину покорячиться с родным ручным — подкачали колеса, я внимательно осмотрел скаты: приемлемо, резина не потрескалась. И пошли шаманить дальше: электрооборудование, свет, сигнал…
— Может, сгоняем за рацией? — предложил я.
— Примета плохая, не по фарту пойдем, — озабоченно возгласил Сомов из темноты локалки. — Слышь, тут сумок каких-то… И ящики.
— Тащи все сюда, обвешивать будем!
Через какое-то время наш новый старый джип стал похож на сюрреалистический цыганский броневик, со всех сторон обвешанный самодельной броней категории «из чего придется». Но здесь мы ничего оставлять не будем, это уж точно, — все заберем, все выгребем и приклеим, что не поместится — лично проглочу. Я начал прикручивать притащенную Мишкой лебедку на передок, а тот опять полез в избу, выгребать.
— Кастет, да тут сухпай есть! Две сумы!
— Чей? Не расейский?
— Не-а, кумы натовское вкинули!
Ну… Ладно, это приемлемо.
— Сойдет. Вали его на капот.
— Ага… Под самый дождик, умник какой.
Сколько же всего можно навесить на небольшой «виллис»! Оставшиеся после заливки топлива пустые канистры мы тоже привязали к машине, над передними колесами: и там ремни нашлись. Потом занялись «крышей», начали натягивать жесткий слежавшийся тент — без навыка сделать это оказалось непросто. Заднюю часть скатали и притянули наверх, пулемет торчит, как в амбразуре.
— Может, машинку снять пока? — засомневался Сомов.
— Ты это брось, боевая машина! Да и стрельнуть с борта надо бы.
Все. Теперь уж точно все.
— Ну вот, ништяк, — довольно оглядев кочевую самобеглую коляску, заключил и Гоблин. — Хороший кусок отжали.
И протянул мне каскетку бежевого цвета с пылезащитными очками, их три штуки нашлось — видать, комплект под экипаж. Я примерил и снял: не понравилось. А Мишка напялил, насквозь доволен — оккупант и есть.
— Лейбак будет нужно приклеить, наш, с флагом.
— Фломастером Goblin напиши.
Сомов задумался:
— Поможешь? Ну, чтобы аккуратно.
Можно двигаться дальше на новом уровне — уже с прокачкой. Здание тоже пригодится: отличная промежуточная база получится, если кто из зрячих не обнаружит, конечно.
Джип мы оживляли и комплектовали три часа и еще битый час выбирались из лесу. Сев за руль, я медленно подкатил к стене кустарника, бережно, чтобы не повредить фар, стал бить просеку. Двигатель обкатать по науке не получится, но поберечь агрегат нужно. Сомов чаще двигался пешим ходом, в руке инструмент. Короче, пришлось нам и топориком помахать, и попилить кое-где — запарились. Так, с трудами и приключениями, мы к полю и выбрались, изрядно устав. Тут и зарядил слабый дождик, зашелестевший под частыми мелкими каплями тент пришелся к месту.
Пристроившись у пулемета, Мишка дал три короткие очереди по одинокому дубу, потом еще две.
— Нормально, Костя, слушается папу.
Джип бодро побежал по полю. Ехалось легко, грунты по самому краю леса твердые, никаких проблем, я даже давление в колесах не стал сбрасывать. А вот колеи нет — ни малейшего признака.
Искомая дорога обнаружилась через семь километров после локалки — далековато это по сравнению с реалиями «нашего» берега. Однозначного мнения, почему и для чего Смотрящие творят такие автодорожные фокусы, к чему «рисуют» все эти разрывы между магистралями и «отрезки» вблизи локалок, до сих пор нет, кто как считает.
Трасса диковато начиналась прямо посреди поля: только что под колесами шуршала трава, и вдруг — резкий обрез спланированной поверхности и нормальная грунтовка, чуть дальше с поворотом нырявшая в лес. Выбравшись на магистраль, мы остановились, вышли, огляделись, сверились с компасом и рисованной схемой. Точно, я не ошибся: дорога сворачивала поближе к Сене, уходя вдоль нее уже к северо-северо-западу.
Дальше режим движения каким-то был рваным: через каждые два-три километра пути мы оба неспешно выходили из машины, слушали, фотографировали панораму для отчета, я осматривал дорожное полотно. И опять никаких следов: не катаются сюда любопытные люди. Странно. Такое можно объяснить тремя причинами.
Первая — поблизости нет селективного кластера с укрепленным опорным Замком.
Вторая — местность, как намекают в «паспортах» Космические Начальнички, с повышенной агрессивностью среды.
И третья — обитатели местных земель суть матерые волчищи и однозначные подлецы, то есть спокойно тут не проедешь, обязательно нарвешься на хитрые неприятности. Вот потенциальные разведчики или прогрессоры и не рискуют. Что выбираем?
— Давай-ка тент скинем, — озаботился ситуацией и Гоблин. — Силуэт пониже будет, и стрелять можно по кругу.
Хорошая мысль, да и дождик кончился.
Опять занялись эволюциями с тяжелым полотном, на этот раз уверенней: появилась сноровка. Сложили скатку буквой «П», туго стянули все теми же ремнями, толстыми, дубовыми, уместив «колбасу» на канистрах, запаске и бортах. Надо будет эту «сыромятину» веретенкой смазать, чтобы они помягче стали и не рвались от сухости. Получилось очень уютно, симпатичная такая подушка. Да, если новый тент скроить из кевлара, что в принципе несложно организовать, то за такой толстой скаткой вполне можно прятаться от пуль неприятеля. Еще и суммарный «обвес»…
Постепенно мы подуспокоились, пошли ровно, без остановок, наблюдая на ходу.
Часа через полтора дорога опять отвернула от реки к западу. Попалось два насыпных мостика через ручьи, типа как у Белой Церкви. Пару раз мы видели оленя, кабанье семейство перебежало дорогу, много боровой дичи. Леса здесь разбросаны по равнине отдельными массивами от силы в два квадратных километра размером. Через очередной небольшой лесок мы ехали недолго, с постепенным подъемом на пологий холм, не встретив по пути ни зверя, ни человека. Вот что-то говорит мне: столь благостное затишье долго продолжаться не может, просто по статистике. На выезде я опять остановил машину, взял автомат, пристроенный рядом, попробовал, как буду им работать перед собой и по бокам.
— Местность осмотрим, — скомандовал насторожившийся Сомов, привставая с биноклем в руках.
Далековато же мы забрались, уже километров под сто от переправы!
Гарантированно скрылись за краем Карты Известных Земель, что висит в кабинете у Сотникова и составляется не только по объективным данным, но и по слухам и даже достаточно мутным рассказам. У Сомова в планшете точно такая же имеется, только более точная, с нашими оперативными карандашными пометками и значками, которые видеть никому постороннему не надо. Сто километров — и нет жилья вдоль дороги. Сразу ясно: здесь таится целая гроздь локалок, искать не переискать, некошеная поляна, работы хватит надолго. Плохо, что рации нет: не можем сообщить в Степное, где находимся и каковы промежуточные итоги, зря я Мишку послушался, нужно было снимать «Северок» и ставить на машину.
Перед нами в низине простиралось огромное поле, слева в обрамлении береговых кустов текла какая-то речушка, наверняка впадающая в Сену, неподалеку от дороги небольшое озерцо выделялось среди пестрого рельефа зеленым цветом воды. Справа на небольшой плоской возвышенности — отдельная роща посреди чистого пространства, в основном березы, здоровенные, дорога заворачивает за частокол высоких деревьев, а куда — дальше не видно.
— Аборигена наблюдаю, — хмуро сказал Сомов. — И охреневаю.
Я торопливо схватил свой бинокль, прицелился. Сначала увидел то самое озеро. А на нем утки! Мама дорогая, сидят, носатые! Во мне мгновенно разгорелся охотничий азарт: утки у нас почему-то в редкость. От перегиба дороги там всего метров двести, запросто подкрадусь на выстрел, ствол возьму у Гоблина…
— Утки сидят!
— Ты на курицу смотри, — проворчал Сомов, больно тыкая меня кулаком в бок.
Елки-палки, точно, бабка какая-то, в платке. И повозка.
— Это кто еще, Гоблин?
— Селянка, — опытно заявил напарник.
— Не про бабу, селянщик… Это что у нее там, ишак? — Я глазам своим не поверил!
— Осел, Костя, осел, самый настоящий.
Осел в частном владении — не меньшая сенсация, чем находка джипа. Да что я такое говорю — большая, на порядок! У нас скотина любого вида, как и прочая живность, до сих пор считается не на десятки, а на единицы: в анклаве коровы, собаки, кошки пока есть лишь у редких счастливчиков. Свиней, правда, уже побольше, а вот баранов, обретенных благодаря все той же многоплановой Пакистанке, очень мало, все в Заостровской, на разводе. Первые три барашка были получены в качестве оплаты лечения внука вождя «диких» — предводителя одного из пакистанских монокластеров Зоны Племен, там их… Кластер нейтральный, как и еще два, сейчас их Демон с Бероевым дополнительно обрабатывают перед операцией «Рассвет». Больных у «диких» хватает — мы уже девять баранов получили…
О лошадях же люди только мечтают, жадно разглядывая в музее увеличенные фотографии, привезенные Потаповым.
А тут ишак — идеальное средство передвижения, универсальный транспорт, надежный, неприхотливый! У какой-то бабки! Быть такого не может, сильные мира сего должны были ушастого забрать, в лучшем случае для умножения, в худшем — исключительно для себя, это же колоссальная ценность!
— Поехали осторожно, чтобы не спугнуть, будем знакомиться с аборигенами, — принял решение Сомов.
Вокруг — чисто русский пейзаж: что ни взгляд — то картина писаная, прямо Лукоморье какое-то. Но не средней полосы виды, а чуть поюжней, потеплей, как под Гомелем, например, — тетка у меня там живет, в Жлобине. Заметив нас, бабка в кусты не стреканула, по дороге наутек не бросилась. Как ни в чем не бывало остановила телегу, встала возле нее. Мы подъезжали медленно, без резких маневров и гудков. Ослу все по барабану: стоит себе крепко, смотрит прямо и ждет хозяйской команды.
— Бабка-то боевая, смотри в оба, — предупредил меня Гоб.
Словно невзначай зайдя за небольшую повозку, набитую кадушками и мешками, владелица уникальной животины стояла, уверенно держа в руках помповый «ремингтон» — похоже, я немного ошибся, ишака так просто не защемить. Не целится аборигенка, просто ждет, присматривается. Но по глазам видно: приняв решение, вмажет картечью не раздумывая. Одежда на ней была самая простая: длинная хлопчатая юбка, цветастая кофта и платок, уже на шее. Волосы не седые, как ожидалось, а рыжие.
Да не так уж она и стара, как показалось поначалу.
— Привет селянам, бабушка! — поприветствовал аборигеншу тактичный Гоблин, спрыгивая на землю и демонстративно не обращая ни малейшего внимания на ствол.
— Какая я тебе бабушка, черт долговязый! — возмутилась путница на хорошем русском языке. — Тетка Ненила я! Аль не знаешь?
— Ого! Эта, ты… прости, прости, — поспешил Сомов, старательно складывая из деталей своего сложного лица приветливую улыбку. — Тетка, конечно, без базара. Бог в помощь, короче.
Ненила лишь неодобрительно покачала головой, спокойно вышла из-за повозки, положив ружье на серый куль. Есть контакт. Осел несколько секунд заинтересованно смотрел на «виллис», шумно потянул ноздрями воздух и сексуально успокоился, опять уставившись по курсу прерванного движения.
— Ну вот, москали появились!
Гоблин значительно сплюнул на землю.
— Ты, хохлушка, это брось… Москали на той Земле остались, не любим такого, учти. А мы русские, разведка России.
— Да и я так вижу, что вы русские, хоть и каска у тебя какая-то фашистская, — невозмутимо ответствовала рыжая. — И не хохлушка я, а не пойми кто. Лучче кажи, далеко отсюда Рассея?
— Много ты понимаешь, фашистская… Далеко, Россия, тетка, за двумя большими реками, за Степью.
— Ох, ох, ох… Эк занесло. Вас тут все ждали-переживали, уж и не знаю, хорошо это или плохо, что вы появились.
— Чего так? — напрягся Гоблин. — Кто нам не рад?
— Подожди-ка, Миш, помолчи. — Я экстренно перехватил разговор: щас Гоб наломает дров, потом не соберем. — Уважаемая Ненила, может, проедем куда, где поуютней, там и разговор наладится.
Селянка думала недолго.
— Так у нас тут хутор рядом, все хозяйство Бирюков, глянь-ка, во-он в той роще стоит! Только позади ехайте, не пугайте мне животину.
— Что, не часто автомобили появляются? — пробил я пробный шар.
— Редко. И не с добром. Ехайте.
Легко сказать «ехайте», чертов ишак умен, лишней работы не ищет, хозяевам только покажи один раз прыть — не слезут, — плетется так медленно, что и передачу не подобрать. А манящее озерцо уже совсем рядом, и птицы никуда не делись, непуганые они, плывут себе вдоль бережка. Неужели у них тут так плохо с боеприпасом? О чем это говорит? Нет рядом селективки, вот о чем это говорит.
— Скажи, Ненила, у вас как, уток бьют по правилам или по надобности?
— Да кто ж будет на эту мелочь болотную патрон тратить! Проще фазана в лесу взять на силки.
— Дык я… того? Не возражаете?
— Зажиточны москали, как всегда… — завистливо вздохнула Ненила, лениво поглядев на водоем, давно намозоливший ей глаза. — Все, все, не буду больше, не кривись, орясина! Да бей себе, хлопчик, на здоровье, если патрона богато. Зажарим с бульбою да грибами белыми, утка, поди, жирная: осень.
Слюна смачным глотком слетела в горло. Картоха, грибочки, утиное мяско… Жрать хочется, как из ружья, но сухпай — что наш штатный, что добытый натовский — как-то не того, недозашибись будет. Взял я у Сомова карамультук, набил правый магазин верной «троечкой» и отправился по дуге за кустами к озерцу, оставив Мишку в кузове пассивным наблюдателем: хуже Гоблина в такой охоте напарника нет…
Все вышло просто замечательно.
Мне и подкрасться удалось на точный выстрел, и утки сели правильно, и ветерок в меру, чтобы добычу быстро к берегу прибить. Когда я вернулся к машине с шестью утками, повозка только сворачивала к роще. Хорошие тут утки. На старой Земле стрелишь порой — вроде и крупная, осенняя, аппетитная, а начинаешь разбирать — одни кости, трахома, мяса мало. А эти мясные, есть смысл.

 

Почуяв ли родной дом, заслышав ли позади пугающий рев двигателя, хитрый осел реально ускорился и резво протащил повозку через широкие ворота обширного двора. Следом заехали и мы, направляя джип между березами под навес, ориентируясь по взмахам руки сухощавого мужика. Два парняги, близнецы лет пятнадцати, тут же закрыли створки.
— Яшку в загон! Утей берите — и на ощип, пока теплые, да отца кликните, — скомандовала тетка Ненила и повернулась ко мне: — Сколь патронов пожег, охотник?
— В четыре штуки управился, — гордо ответил я.
— Богаты же вы, русские, — огорченно повторилась хозяйка, — лучше бы нам в семью отдал: еды в доме и так полно.
— Кому лучше-то? — философично заметил я, накидывая на крючок страховочный брезентовый ремень посадочного проема. — А патронов дадим. Как только подружимся, так и дадим.
— Сколь дашь? — тут же прищурилась ушлая баба.
— Дюжину отвалим, без байды, и пуль, и картечи, поровну, — щедро пообещал Гоблин. — Если больше ни разу про «москалей» не услышу.
Довольно крякнув, женщина оправила юбку, громко хлопнула в ладоши и побежала в дом, на ходу покрикивая:
— Сенька, Гале кажите, пусть девок берет, и чтобы на стол накрывали, да на веранде! Че в избе сидеть-таять в полумраке… Покамест квасу гостям ташшытя! И пирогов! Утей жарить будем, охотник? Вот и ладно.
Закатное солнце освещало просторный двор лесного хутора, больше похожего на маленькую крепость. Или одинокий форт на самом что ни на есть фронтире. Под красноватым солнечным светом пустынная окраска спецназовского джипа стала нежно-розовой, романтичной. Хочется вспоминать Киплинга и Индиану Джонса.
В центре большой усадьбы, весьма относительно спрятавшейся в березовой роще, стояло здание бывшей локалки. Большой локалки, базовой. Что бы там ни хранилось в момент вскрытия, ее содержимое определенно помогло хозяевам хутора капитально приподняться. Серьезная техника тут точно имелась, но во дворе ее не видно: продали, сто пудов.
Неподалеку стеной к стене поставлены еще две бревенчатые избы, уже самодельные, без привычной мощи и лоска. Пара сараев слева, один большой, как в американских фильмах: чуть ли не ангар. В стороне — колодец под крышей, еще какие-то пристройки. Под навесом у основной избы стоит мотороллер «Муравей» и три велосипеда. Судя по наброшенной сверху пластиковой пленке, мотороллер практически не используют: с бензином здесь так же туго, как и с патронами.
А собачки вот нет, никто ни разу не залаял.
— Пса не завели для охраны? — уточнил я у Бирючихи, подсевшей к нам на лавку под навес большой беседки с резными планками, пока все остальные честно вкалывали над приготовлением ужина.
— Да где же нам взять собачку-то, — вздохнула женщина. — Страшный дефицит, одни слухи ходят. А у вас как?
— Есть немного, — уклончиво ответил Гоблин.
Сидя в полосатой ВДВ-майке, Сомов бессовестно пожирал третий пирожок размером с грелку, сжав выпечку так, что бицуха реально вспучилась.
— Надо же… Только у зажиточных, поди, гавкают, — без всяких сомнений отметила глава поселения.
Старшая тут именно она.
Муж у нее тихий, послушный, даже робкий. И четверо сыновей, двоих мы уже видели, на год меньший за что-то наказан и толчется на задворках в воспитательных трудах, а старший с женой где-то в лесу неподалеку, бортничает. От него Ненила медок дикий и везла. В общине человек пятнадцать, по моим прикидкам, если вместе с детьми. Крепкое сообщество, стволов шесть выставить точно могут. А то и больше: местные женщины, я вижу, годны на многое. Есть ли у них нарезные стволы и какие, не знаю.
Да и не спрашиваем пока: обмен данными идет по-деревенски скупо, расчетливо, осторожно — медленно набирает скорость информационная капельница, мы обоюдно присматриваемся друг к другу с параллельными раздумьями. На такой случай у нас с Гоблином имеется договоренность — типа мы оба курим. Отошли под этим предлогом, протерли, обсудили услышанное. Напарнику в этом вонючем вопросе полегче — он, когда в компании вмажет чего градусосодержащего, так реально пыхает самосадиком. Я же только вид делаю.
— Ничего подобного, Командор пока самолично собачек делит, по степени рациональности, — я коротко объяснил политику партии, — как и кошек.
— И кичуны есть! — восторженно вскрикнула Ненила. — Богаты…
— Да что ты все заладила: богаты, богаты! Зато ишаков в Русском Союзе нет, — без этических закидонов буркнул Гоб. — И козлов.
— Где осла-то взяли, Ненила? — Я быстренько подхватил информационный повод.
— Как это где? — удивилась она. — В лесу, вестимо, где же еще, как и все.
Чего? В каком еще лесу… Дикие ишаки? Я начал расспрашивать подробнее, и вот что выяснилось. Сразу после попадона в эти края люди действительно набрали себе ишаков, испуганно бродящих по лесочкам с ошалелым видом.
Получается, что Смотрящие кое-кому в комплекте подкидывали и животину!
Мы с Гоблином значительно переглянулись. Что ж получается: вполне может быть и так, что, пока мы сидели зайцами в Замке, очухиваясь и обживаясь, голодные волки и медведи дожирали в округе наших законных ишаков или даже лошадок… Здесь же с хищным зверем ситуация поспокойней, людей разбрасывало широко, а отсиживаться им было особенно негде и некогда. Вот и успели набрать.
Интересная версия, но пока без подтверждений. Нужно бы арабов порасспрашивать — мы как-то не додумались досконально выяснить происхождение их коров и верблюдов.
— Значит, есть перспектива для взаимовыгодного обмена, — неожиданно грамотно и стройно изрекла рыжая.
Да уж, точно не хохлушка деревенская. На пенсии, купив небольшой домик, вместе с мужем она уехала из газовой Сибири — вот откуда знакомые сибирские словечки — на историческую родину супруга, в Бендеры, там весь клан Смотрящие и прихватили, вписав в список попаданцев. Самостоятельная женщина, властная.
А знаете, как вся эта местность называется? Гуляйполе! Знаково, не правда ли, есть над чем задуматься. Невеликая речушка, текущая с запада, которую прекрасно видно и отсюда, носит имя Днестр.
— В Большую Реку впадает, да вы ее видели, чай, с басурманской стороны пришли. Там никто из наших не живет, а магометане к нам не суются.
Утей, картошку и грибы домочадцы смешивали, превращая набор в ароматное блюдо, прямо на улице: во дворе имеется большая кухонная зона — тут и печь вам, и что-то типа тандыра под конусной крышей с дыркой в центре. Сил на организацию и постройку такого хозяйства ушло много, но оно того стоило: прочное место вышло, чувствуется, что территория застолблена. И огорожен хутор свирепо — сплошной тын окружает застройку, да не из березовых стволов — сосновые колья заострены топором.
Вскоре вся семья была в сборе, уселись за огромный стол, по центру поставили огромный чугунок, в котором все еще шипело и булькало. Слушайте, как же тут здорово, хоть живи тут недельку! Если позволят, конечно.
Прежде чем задать главный вопрос вечера, я решил подмаслить хозяев конкретно: сходил и притащил из машины пачку патронов двенадцатого калибра, двадцать штук с пулями Полева, и один наш сухпай ИРПБ, там лежат пакетики со сладким напитком, изюм, детям это понравится. Сомов достал из кармана апельсиновые леденцы, которые всегда носит с собой, щедро раскидал по ребятне. Акция свое положительное действие оказала — хозяева поблагодарили, прониклись, заметно подобрели.
— А что, до украинского города далеко отсюда, хозяева?
Мой невинный вопрос неожиданно ввел присутствующих в ступор.
— Какой такой украинский город? — первым спросил Семен, безупречно молчаливый до поры муж Ненилы: вот какая сила кроется порой в простых словах.
— Ну, селективный кластер, — сморщился Гоблин, не любящий этого слова.
— Не знаем такого, — отрезала рыжая. — Эти знаем, как их там, монохластеры…
— Кто ж украинцам город даст! — вновь подал голос муж хозяйки. Крепко же мы его удивили. — Ну ты и выдумщик, паря.
Вот тебе и на!
— И какой монокластер ближе всего? — спросил я. Не будем педалировать вопрос, смена векторов в таком деле просто необходима.
— Известно какой, Львов, километров тридцать отсюда, — не делая секрета из общедоступного, сообщила Ненила. — А вот Донецк гораздо дальше будет… сколько до них, Сеня? Посчитай, посчитай. Вот я и говорю… Кому добавочки со дна, да с жирком! Давай тарелку, десантник, тебе не помешает, не кормят тебя, поди, русские бабы!
Мы уже сидим… только потому и не упали. Впрочем, прожорливого Гоблина она разговорами о жирке несколько отвлекла, а вот я реально обалдел. Тем временем девчат отправили за большим самоваром: настало время чая с вареньями.
Итак, у украинцев есть два монокластера. И никакой селективки.
— Извините, — у меня аж дыхание перехватило, — а больше украинских монокластеров не имеется? Крымского, например?
— Хватит им уже и этого, — проворчал Семен. — А вот приднепровский есть, но он в лесах, северо-восточнее, неподалеку от восточников.
Интрига не исчезла. Не так давно я рассказывал Потапову о боевом прошлом нашего героического анклава, да не официальную версию, которая и в типовой памятке достаточно пропечатана, а так, нюансы, интересные детали бытия. В том числе и про знаменитую Украинскую Историю — Тайну Из Тайн. И вот что сказал мне Федя, под коньячок прослушав историю до конца:
— А вы не думали, что Сотников специально всю эту историю сочинил? Логичный ход: ярко и красочно показать еще не врубившимся, что их ждет в случае бунтарского разлада. Вот и прорисовал перспективы. Задумались ведь тогда?
Еще как задумались. Мы от Фединых предположений, конечно, приторчали, подрубил нас свежий взгляд на проблему. Признаюсь, и в моей голове как-то родилась подобная мыслишка, но быстро угасла, потеряла напряжение, так и не успев превратиться в версию. Зная Главного, такое допустить можно было, только что-то не верилось, что-то не клеилось. Это ему еще и Юрку нужно было завязать на омерту…
А сейчас верится? Ладно, будем разбираться последовательно.
Разговор протекал медленно, вязко, но постепенно данных становилось все больше и больше, а степень взаимного доверия увеличивалась.
Вот что мы еще узнали.
И западникам и восточникам досталось по готовой деревеньке, это практически копии нашей Белой Церкви: собор, несколько рубленых домов и каменное здание поселкового универмага, плотно набитое самым разнообразным ништяком. В Белой Церкви есть солеварня впридачу, значит, и в этих поселках существуют некие природные промыслы. Отличная база для успешного старта монокластера.
— Много там народу проживает?
Старшие переглянулись, Семен пожал плечами:
— Где, во Львове-то? Человек под шестьдесят уже наберется. Да и в Донецке под столько же будет, но до него от нас километров восемьдесят, считай.
Оба украинских монокластера находятся в состоянии недружелюбия, если сказать мягко, — ни общих интересов, ни общих полюсов притяжения. По сути, это разные зоны влияния. Донецкие заключили союз с Тирасполем, «сила у них добрая», как выразился Семен.
— Мы чаще всего на торговлю во Львов ездим, так просто удобнее, товар принимают исправно, а остальное нас не особо интересует. — Прагматичность Ненилы была вполне понятна: выбор у хуторян невелик, все остальные поселки стоят дальше, по обе стороны магистрали.
Как вскоре выяснилось из дальнейшего рассказа хозяев, Гуляйполе просто наполнено «пропавшими» в нашем представлении монокластерами. Болгарам повезло меньше — поздно пришли они на эти земли, как и поляки, так что готового поселка им не досталось, да и сама община невелика. Народ у болгар безобидный, спокойный.
Румыны объединились с молдаванами, у них две базы, два поселка, союз подвижный, иногда проблемный. Албанцы предсказуемо объединились с косоварами, и такой синтез лишь обострил варварские привычки — постоянно пытаются совершать набеги на соседей, проходят лесом и нападают, чаще всего на хутора: так проще.
— На торг ездим с Евлашами, тоже хуторяне: одним боязно.
Шляхта живет четырьмя хуторами, на базе освоенных локалок, каждый себе на уме.
— Лучше с ними не связывайтесь: злости к русским много, не поумнели они здесь.
Почему-то я ничуть не удивился. Думать нечего — опять за Катынь спросят, за смерть президента под Смоленском и за изменение климата на закуску.
С монокластерами вроде все ясно.
Ну и единичные островки имеются в Гуляйполе, вроде этого. Число их неизвестно, учет вести некому, некоторые вообще скрытно живут. Кто покрепче — стоит и если не процветает, то успешно ведет свои дела. Слабых же албанцы с косоварами постепенно выкашивают, а защиты нет: никому ты тут не нужен, если не в «хластере» или под ним.
— Так это косовская техника тут появлялась? — вспомнил я слова Бирючихи.
— Наведывались ироды один раз, — неохотно пробурчал Семен, явно не желая вспоминать о том случае. Откупились они, что ли?
— Еще кто ездит?
— У львовян топливо имеется, могут себе позволить изредка, они пару раз пытались даже через Большую пройти, но быстро вернулись.
Большую… Видели бы вы нашу Волгу.
— А донецкие как?
— Зачем бы им это? В такую даль… Да и не проедешь спокойно через зону западенцев — будут проблемы.
— Понятно, — алчно прорычал Гоблин, почувствовав запах новых врагов.
Спрошу-ка я на всякий случай!
— Ненила, а ваш хутор название имеет?
— А как же, Березовое. Кому надо, знают!
Нам надо, и теперь мы знаем. У меня уже возникла идея взять Ненилу в прочные союзники, превратить хутор в некий форпост влияния Русского Союза. Судя по ее отношению к соседям, эта женщина ни к кому пока не «тяготеет».
Не лезет в меня больше чай, упился. Но делать нечего, нужно говорить и говорить: «Ах, какой вкусный, ох, какие чудные пироги!» Прямо… мастерство резидента, подвиг разведчика. И девчата опять тащили самовар.
Как мы с Гоблином и предполагали, о существовании гадского Квебека здесь всем хорошо известно, албанцы именно от них и кормятся, технику получают — квадроциклы. Да и львовяне тяготеют к канадцам: лимитированно и задорого получают топливо и патроны, туда же сбагрили большую часть найденной техники. Разница есть: если первые у канадцев в роли шавок, то вторые типа торговые партнеры.
— Так я опять насчет «селективки», — не выдержал Гоблин, — в смысле, о нормальном большом городе. К северо-западу есть такой?
— Ну а как же, конечно есть. А я не сказала? — Хитра бестия. И умна.
— Да чет не расслышали…
— Испанцы там сидят, Замок Мадрид, — словно удивляясь — ну, как же это мы не знаем про сей славный город, — сообщила хозяйка. — И португальцы там же.
От Березового до Мадрида чуть меньше двух сотен километров, а это три сотни от места переправы через Сену. Донецкие с испанцами худо-бедно ладят, у них топливо с патронами и берут. Во перипетии, а! Мешанина! Вот это шахматная доска, час от часу не легче: испанцы на севере!
Потом настала наша очередь отвечать на вопросы — заученно, матрично, привычное дело. Скоро все устали. А уж съедено-выпито…
— Постелили гостям, Галя? — строго спросила Ненила. — Пойдемте, мальчики, провожу.
Забрав все свое оружие, включая пулемет, мы, сердечно поблагодарив хозяев, пошли в спальню отдельной избы. Помылись по очереди и рухнули на самые настоящие перины — ни разу в жизни на такой не спал.
Но я еще какое-то время никак не мог уснуть, с завистью поглядывая на солидно храпящего товарища, — аж стекло на форточке дребезжит: мешали впечатления и смелые мысли. Хорошо пока все складывается, огорчало лишь одно: жаль, что мы для такого рейда никак не могли выкроить времени раньше…

 

Разбудил нас Семен.
— Парни, вставайте, — громким шепотом объявил в темноте мужик, ухитряясь трясти нас двумя руками одновременно обоих. — Жена велела разбудить, помощь нужна.
Я вскочил сразу, по-армейски, хотя еще не выгрузился из теплых снов, глянул на светящийся циферблат — почти четыре утра. Гоб сел на кровати, сонно раскачиваясь.
— Что там у вас треснуло? — недовольно спросил он, широко зевая.
— Гости у нас, двигатели на дороге тарахтят, квадроциклы, — коротко пояснил Семен. — Похоже, албанцы или косовары пожаловали.
Вот трахома, враг налетел! Дальше процесс оживления тел пошел стремительно. Одевшись в норматив, мы выскочили в ночную прохладу, увешанные оружием, как с грабежа склада длительного хранения.
— Где люди? Кто на стене?
— Жена с детьми у тына, с ружьями. Младшего на левый фланг загнал, обход стережет.
Вроде и привык я уже к таким фразам, где «женщины с детьми на крепостной стене», но тут меня что-то покоробило. Это неприемлемо. Гоблин уже загорался нехорошей яростью: давненько мы не были в деле, давненько Сомов супостатку не гонял.
— Сколько у вас ружей? — на бегу спросил я.
— Здесь пять штук держим, у сыновей и у меня с женой, а нарезного совсем нету. И одно у старшего, на заимке, я по рации уже передал.
Три плохонькие рации в хуторе, одна «выездная», по одной на заимке и на базе. Постоянно не включают: топливо для генератора берегут. Чего солнечные батареи не завели? Да о чем я, кто им даст-то…
Личный состав действительно торчал у стены, Ненила на приступочке пыталась что-то рассмотреть в темноте, по сторонам сынки во тьму пялятся. Я сразу полез в джип. Темно-то как, все тучи затянули, даже звезд не видно в осеннем небе.
Включил фонарик, быстро нашел нужное.
— Определила? — спросил я у хозяйки.
— Да кому ж еще тут на этих каракатицах, да еще с запада… — зло отмахнулась она. — Не впервой.
— Хозяйка, девкам и деткам полный брысь, и чтоб здесь не видел! — громко прошипел Гоблин, наваливая пулемет на тын. — Парней отправляй на фланг, на усиление младшему. Кастет, ты где?
Я уже грохотнул по настилу приступка коробом, ставя его рядом с Сомовым. Мишка тут же начал заправлять ленту. Забрав «тигра», быстро подобрал местечко и для себя, примерился, АКМ поставил рядом. Я стреляю лучше Сомова: второй в группе после Монгола. Дистанция для карабина просто райская.
— ПНВ держи, Гоб, — свой я уже напялил, включил. — Семен, сюда!
Мужик подскочил, ожидая дальнейших распоряжений. Пусть хозяйка послушает, сейчас время мужчин.
— Детей убрали?
Он кивнул.
— Пользоваться умеете? Разберешься? — Я протянул ему два нагана: таскаем с собой на предмет удачного контакта. — Барабаны полные, остальные патроны сейчас искать не буду. Бери! Но сами лучше пока не высовывайтесь, рядом будьте. Выполнять!
И что такое страшное на нас напало?
На дороге стояли два квадроцикла с прицепами, по два человека в экипаже.
Фары не включают, втемную пришли, дистанция метров триста, рубеж принятия решения. Выжидают чего-то, падлы. Автоматического оружия не видно, есть винтовки, одна с оптикой — достает из пухлого пафосного чехла, бережливый какой… Как албанцы действуют в таких случаях: на переговоры зовут для откупа или сразу гасят? Под огнем подберутся поближе, когда хрен высунешься с гладкостволом… и гранатками за тын. Словно прочитав мои мысли, Ненила снизу прошептала:
— Говорить они не будут, Костенька, в прошлый раз мы одного ихого убили, когда отбивались…
Ясно, так даже лучше. Осмотрел местность, движения не видно, никто пока по сторонам не чухнул, изучают. Ну, бабка хитра… Кроме Ольги, меня в последние годы никто Костенькой не называл. Интересно, у них в группе ПНВ имеются? Канадцы могли и снабдить своих шакалов. Точно, один прибор вижу! Но это уже не имеет значения: никуда им теперь не деться. Стрелок вскинул ствол с оптикой, ага, пора. Рисковать не будем, тупо гасим.
— Квадроциклы не сбережем, так что роток не разевайте, — кинул я вниз.
— Да бис с ними, с циклами этими, отбиться бы! — прошептал хозяин.
— Чего ты сказал?! — резко возмутился Гоблин. — Это им бы отбиться, козлам, тащите лопаты и рулетку! Кастет, работаем!
Мы и заработали, от всей славянской души, за все славянские беды. Давно я не стрелял по людям с таким наслаждением. Первым же выстрелом хлопнул в голову того, кто мне показался предводителем.
Ба-бах! Вот тебе за сербов, баклан! Бережливый упал на квадр, сполз на землю.
Тугу-дугу-дугу-дум!
Браунинг загрохотал слева, сначала в темноту ушли две короткие, и, уже после пристрелки, Гоблин зарядил длинную, патронов на двадцать, очередь — на сплошное поражение невеликой колонны. Я вдумчиво высадил всю обойму, подбирая тех, кто, как мне казалось, еще шевелится или прячется за колесами. С фланга хлопнули два гладких выстрела — молодежь в азарте не выдержала, решила внести свою лепту в картину боя, несмотря на нереальное расстояние.
— От ить бестолочи! Зря патроны жгут! — заорала хозяйственная Ненила и припустила вдоль тына: учить парней уму-разуму.
Перезарядился.
— Мишка, хватит, не грей ствол. — Я тоже хозяйственный.
Не, Гоблин так быстро не уймется, тут же мой АКМ схватил. Подождали, послушали, Сомов пару раз стрельнул. Ничего не вспыхнуло, это очень хорошо. Тут уже и хозяйка пришла, вся светится.
— Ну что, пошли зачистим, — скомандовал Мишка, спрыгивая с приступка.
— Я с вами! — неожиданно объявил Семен, потрясая наганом. — Женщины, открывай ворота!
О как. Удачный бой всегда рождает героев.
Управились мы быстро, достреливать было некого. Когда вернулись обратно в форт, притащив для начала четыре винтовки «спрингфильд», пару «одиннадцатых» кольтов и пяток ручных гранат, ворота были открыты настежь. Во дворе тихо тарахтел маломощный генератор, над крылечком главного здания и под навесом беседки тускло горели электрические лампочки.
Прямо праздник у нас! День Победы.
Подошла Ненила, протянула револьвер.
— Себе его оставь, уважаемая, — щедро объявил я. — Глядишь, еще и из винтовок что заберете, мы же союзники. Выстави-ка у ворот часового, а как рассветет, потащим за периметр весь остальной трофей. И это… не уснем ведь, давай чайку, что ли.
— А кофе имеется? — встрял Гоблин.
Женщина горестно всплеснула руками:
— Да откуда ж, мальчики…
— Ничего, у нас запасец имеется, угостим, — успокоил я хозяйку.
Уже знакомый хлопок в ладоши. Громкий, повелительный:
— Девки-и! Лахудры-ы! Самовар грейти-и! И баню!
Вот теперь есть случай и повод, можно поговорить серьезно.
О дружбе и союзе, о помощи и поддержке, организации в Березовом базы анклава и ее же форпоста, блока с парочкой сербов, на радость косоварам. Как это Гуляйполе без нас обходится?
Это неприемлемо, согласитесь.
Назад: Глава 4 КОГДА ЧУДЕСНО НАЧИНАЕТСЯ ДЕНЬ…
Дальше: Глава 6 ПЕЛА И ПЛЯСАЛА