VI
Новый кабинет стилизован под миниатюрные джунгли. Тигры размером с ладонь мирно пищат, разевая крохотные пасти. Под деревьями бегают смешные малюсенькие слоники и мандрагоры, а птиц и вовсе трудно разглядеть. Заросли ползут по стенам, но отгорожены заклинаниями от рабочего пространства, а то еще сбежит какая зверюшка и кто-нибудь ненароком наступит на крохотулю.
За окнами — разгар лилового неба, хотя в столице Хаоса сейчас наступает красный день. Впрочем, понятие «сейчас» в этой части вселенной столь же бессмысленно, как и оксюмороны вроде «здесь», «там», «порядочный политик» или «тысячелетний рейх».
Мерлин стоит у окна, любуясь водопадом в две мили высотой. Поток розовой воды, превращаясь в струи пены, грохочет, несмотря на весьма солидное расстояние. Время от времени ввысь взлетают куски базальтовых скал.
Эти камни уносятся к центральной точке небесной полусферы, где сходятся разноцветные секторы, способные привести в ужас любого варвара, то есть каждого, кто не рожден в Хаосе. Промчавшись через небесный полюс, камни упадут в других Тенях, где будут названы метеорами, астероидами или песчинками. Вопрос в масштабе, а размер, как известно, не имеет значения.
Над диким пейзажем поблескивает серебро. Это сотни и тысячи роскошных птиц с металлическим оперением галдят, выписывая круги и петли над королевской резиденцией. Птицы беспрерывно гадят, и на парк сыплются — почему-то они падают, а не улетают вверх — золотые самородки помета.
Крылатых слишком много, а соблазн слишком велик. Мерлин берет арбалет, вешает на плечо колчан с боеприпасами Он вообще прекрасный стрелок, а в такой толчее промахнуться просто немыслимо. Каждая стрела находит свою мишень, так что вскоре вокруг короля громоздится приличная горка подбитой дичи. Двуглавые псы-керберы наперегонки таскают добычу, умильно взвизгивая от усердия — так и рвутся услужить хозяину.
Когда в колчане остается предпоследний заряд, до птиц вдруг доходит, что в этом месте опасно оставаться. Несметные стаи шумно покидают парк. Мерлин зовет слуг, и те уносят королевские трофеи. Мясо у этих птиц грубоватое, но повара Хаоса умеют готовить из него деликатесы.
Монарх тоскливо глядит на горы, заросли, медленное вращение небосвода. Возникает желание устроить настоящую, как в юности, охоту на стремительного хищного зверя — с коротким острым кинжалом и в компании нескольких друзей. Догнать в прыжке, ударить стилетом точно в сердце… Увы, он понимает, что такое неповторимо так же, как неповторимо детство и юность. Нет больше ни тех друзей, ни тех чудесных лет, ни обилия свободного времени. Нет даже прежней беззаботности, позволявшей не следить за календарем и носиться по джунглям, легко перепрыгивая с ветки на ветку, выслеживая и настигая…
— Порядок вас побери! — прорычал Мерлин. — Я еще молод и полон сил. И желаний.
За спиной зашуршали одеяния, и голос Деспила осведомился немного растерянно:
— Ты о чем, Мерль?
Развернувшись, король-полукровка обнаружил, что малый военный совет уже собрался.
— Да вот, хандра одолела, — буркнул Мерлин. — Почудилось, что молодость кончается.
— От такой житухи у кого хошь депрессняк разразится, — понимающе брякнул Фафнир. — Баб тебе сменить надо и закатить оргию под отвязку. Такую, чтобы после сам прибежал во дворец и не захотел больше с трона слезать.
— Очень может быть. — Мерлин пожал плечами. — Во всяком случае, виски больше не помогает. Джаз тоже.
— Попробуй тяжелый металл, — предложил Деспил. — А еще лучше — только вы, чуваки, не смейтесь — попсу попробуй. Набери побольше отстойных дисков и крути один за другим.
— Сам же говоришь — отстой, — окрысился Фафнир, который обожал попсовую музыку и не любил шуток на эту тему.
Деспил толково разъяснил, что весь смак именно в отстойности. Послушаешь попсу в чрезмерных дозах — начинаешь ржать без удержу, а там, глядишь, и хорошее настроение вернется.
— Идите все на фиг, — меланхолично откликнулся Мерлин. — Решено — буду слушать «The Residents». Сегодня же притащу из Тени что-нибудь классическое типа «Коммерческого альбома» восьмидесятого года.
Он представил себе крутой, на всю стену постер, изображающий четверку «Резидентов» из Луизианы в их традиционных строгих фраках и шлемах-масках в виде черного черепа и глазного яблока с кровавыми прожилками. Депрессия заметно ослабла, так что Мерлин даже замурлыкал «Константинополь».
Повеселев, король потребовал прекратить треп и заняться текущими делишками. В прошлый оборот неба у них родилась идея — создать легионы на клановой основе и изменить дислокацию войск. Части, укомплектованные выходцами из Путей Всевидящих и Якоря, они решили разместить в Дворах враждебных кланов, а легионы, навербованные из врагов, — на территориях Птенцов Дракона и так далее. Все легионеры должны были дать присягу: сражаться только за короля, забыв про кровное родство.
Ламиак доложил, как идет вербовка. Цифр было слишком много, но главное удалось понять: в легионы записалось несколько сотен демонов, готовых служить единой державе. Мерлин подписал приказ о выделении денег и оружия для новых частей, после чего сказал озабоченно:
— Надо поторопиться. На границах неспокойно, а дружины Дворов потрепаны. Без королевского войска Хаос может не устоять.
— Я собирался сообщить кое-что о том же, — вставил Деспил. — Мои красотки перехватили караван с оружием. Направлялся из Ганеша во владения Пронзающих Тьму, чтобы и там поднять восстание рабов.
— Какое оружие? — заинтересовался Фафнир.
— Самое примитивное: луки, пики, тесаки. Сами понимаете, серьезным оружием вампиры пользоваться не умеют. Для этого нужна долгая дрессировка.
— Рабам и этого хватит, чтобы бед натворить, — мрачно заметил Мерлин. — Значит, оружие доставляют из Ганеша… Это неплохо.
Друзья в один голос вопросили: чего, мол, хорошего? Король объяснил, что могло быть гораздо хуже, если бы за мятежами стояли Амбер или Нирвана.
Затем он приказал Ламиаку организовать разведку в направлении Ганеша, а заодно и Беохока
— Недавно Мефисто уверял, будто оба гнойника готовят совместную атаку, — добавил король
Отпустив эту троицу, он вызвал Колесного Призрака. Сынок где-то мотался и с большой неохотой согласился вернуться в Руинаад. Убрав его Карту, Мерлин обнаружил, что приятели по-прежнему сидят, где сидели. На вопросительный взгляд монарха-однокашника Фафнир проговорил конспиративным полушепотом:
— Шеф, может, прямо сейчас и начнем?
— О чем ты? — не понял Мерлин.
— Лечиться начнем. Бабы, виски, оргии, травка — в любой последовательности или даже одновременно. А то, сам знаешь, совсем заколебали эти кулуары верховной власти.
— Хорошая мысль! — загорелся было Мерлин, но тут же угас. — Не выйдет. Давайте в другой раз. Меня на стадионе ждут.
— Вот именно, — печально поддакнул Деспил. — Хотя, с другой стороны, коррида — тоже развлечение.
Исполинское блюдо «Нагифанийе» вмешало до полумиллиона зрителей. Королевские ложи располагались на самых престижных Северных трибунах, где свет не бил в глаза даже в самые яркие часы белого-неба.
Любители кровавых зрелищ уже заполнили немалую часть мест и продолжали прибывать. О появлении короля возвестил визг волынок и удары тамтамов. Публика повскакивала, особо экспансивные нестройно затянули гимн. Милостиво махнув платком, Мерлин сел на обтянутый пурпурно-золотой парчой трон между креслами Дары и Мандора.
— Где Рханда? — величественно осведомилась мать.
— В Беохоке. У них годовщина выпуска.
— Зачастила, — неодобрительно заметила Дара, но тут же добавила: — Ну и хорошо. Рано ей возле короля показываться.
По трибунам сновали разносчики закусок и напитков. Чтобы не отрываться от народа, Мерлин подозвал девчонку в полосатой бейсболке и купил на всю семью пирожков, булочек и полюбившегося хаосийцам попкорна. От «кока-колы» и пива Дара отказалась, потребовав виски.
Когда вращение накрывавшего вселенную купола четко поделило небо на белую и зеленую половинки, герольды протрубили начало шоу. Мандор начертил в воздухе подобающие символы, и там, где мелькал его палец, оставались алые символы Высшей Магии. Знаки быстро таяли, делаясь невидимыми, но поле боя приблизилось, словно королевская семья сидела в десятке шагов от боковой линии.
Между тем на поле вышли человекообразные гладиаторы. Каждый из дюжины одетых в голубую форму бойцов первой команды был вооружен коротким мечом-спадой, копьем и топором. Против них вышла другая дюжина — с таким же оружием, но в апельсиновых майках и черных шароварах.
Герольды объявили состав участников: за голубых играли пленные вампиры-мятежники из племени мхуту, за черно-оранжевых — их сородичи из племени траба. Стадион одобрительно загудел, поскольку оба народца славились воинственностью. Маг-рефери подал сигнал начинать — подбросил над полем гроздь разноцветных светящихся комочков. Однако вампиры явно не желали развлекаться братоубийством. Команда мхуту, сложив копья аккуратной пирамидой, разлеглась на травке, а траба занялись строевой подготовкой, маршируя в колонне по три.
— Подонки, — прошипел Муакос. — Весь праздник нам испортят.
— Кто бы знал, что у вампиров сохранилось понятие чести, — ни к кому не обращаясь, проговорил Мерлин.
Обманутая в ожиданиях публика свистела и улюлюкала. Дара поднесла к губам Карту, прошептав приказание, и Мерлин догадался, что сейчас произойдет.
Когда негодование зрителей достигло чудовищного крещендо, отворились ворота, и на поле выбежала исполинская гиеновидная кошка из Тилля. Таких крупных особей Мерлин прежде не видел даже в королевском зоопарке. Стадион почтительно притих.
Вампиры отреагировали мгновенно. Похватав оружие, голубые и оранжевые выстроились в две шеренги, фалангами выставив нестройные частоколы рогатин. А над трибунами зашуршал голос комментатора:
— Уважаемые гости! Начинается коррида. От неблагодарных пленников требуется совсем немногое: как следует разозлить кошечку. А затем на поле выйдет восходящая звезда Западной школы тореро — юный Кацинд из Путей Прерывающих Полет!
Под рукоплескания миллиона ладошек вампиры кололи зверюгу копьями, а самые отважные, подкравшись сзади, швыряли топоры. Из десятка не слишком глубоких ран выплескивались зеленоватые огоньки. Разъяренная тварь, перепрыгнув через копья, обрушилась на фалангу оранжевых, придавив троих гладиаторов своей тушей и достав когтями еще четверых. Одного гладиатора-траба гиеновидная кошка сжала челюстями, а затем, мотнув башкой, отбросила к трибунам верхнюю половину туловища. Откушенные ноги были с хрустом разжеваны и с урчанием проглочены. Стадион завопил от восторга.
Вампиры, однако, не дрогнули. Это племя обладало природной устойчивостью к ранам, смерти же они не боялись в принципе. Несколько мхуту опустились на карачки в пяти шагах от хвоста страшного зверя, а другие разбегались и, отталкиваясь от этого живого трамплина, запрыгивали на спину монстра. Одному удалось загнать копье под лопатку хищной твари, другой воткнул наконечник и четверть древка точно в загривок, а еще двое рубили зверя мечами и даже отсекли ухо.
Убить гиеновидного великана таким образом, конечно, не удалось — важные органы этих отродий прятались глубоко внутри, под широченными и очень толстыми костяными пластинами ребер и лопаток. Тем не менее кошка получила весьма болезненные царапины и была озлоблена.
Расшвыряв нахальных наездников одним движением плеч, зверь заревел, обещая обидчикам медленную и мучительную гибель. Стадион замер, предвкушая сцену кровавой расправы.
Однако распорядители решили, что предварительная часть шоу благополучно завершена. Внезапно, сопровождаемый вспышками молний, торжественной музыкой и клубами дыма, в центр арены козырнулся тореро. Кацинд был высок, строен и прекрасно сложен. Рельефная мускулатура играла на теле, прикрытом лишь полосатой набедренной повязкой. Из собачьей пасти демона весело выглядывал, то и дело раздваиваясь, темно-красный язык.
Из сжатых в кулак пальцев тореро вырвалась гибкая струя желтого пламени, и этот бич хлестнул зверя по ляжке. Забыв про вампиров, гиеновидная кошка бросилась на нового обидчика. Кацинд легко уклонился от стремительной, но неуклюжей туши и вдобавок шлепнул по загривку промчавшуюся мимо тваръ.
Под шквал аплодисментов он играл с могучим зверем, подразнивая огненным кнутом и ускользая от атак. Вдоволь потешив публику, Кацинд превратил плеть в тонкую твердую струю пламени и одним ударом уложил гиеновидную кошку, поразив точно в сердце.
— Какой шикарный мальчик, хоть сейчас при всех отдамся… — простонала Дара. — Муакос, распорядись — пусть он подойдет.
— Уймись, кошка подзаборная, — холодно посоветовал Мандор.
А тореро уже поднимался по ступенькам, раскланиваясь и посылая воздушные поцелуи безумно вопящим поклонницам. Дара ждала его, нетерпеливо переступая ножками и многообещающе улыбаясь.
Кацинд приблизился на пять шагов, отвесил поклоны направо и налево, а затем в его руке снова сверкнула плеть. Огненный кнут обрушился на королевскую ложу.
Время замедляет свое течение. Мерлин видит, как извилистая струя пламени надвигается, захлестывая всю ложу. Убийца опытен — от такого удара не уйдет никто.
Первый приступ растерянности проходит почти мгновенно. На запястье шевелится Фракир, но ей не под силу отразить поток сжигающих субстанций. Приходит решение: «Убрать огонь, скрутить киллера» — и Мерлин лихорадочно перебирает заклинания в поисках подходящих чар.
Что-то происходит почти без его участия. Смертоносное пламя отражено в зенит, а Фракир сжимает горло Кацинда. Киллер-тореро хрипит, задыхаясь, и теряет сознание, огонь в его руке гаснет. Король догадывается, что спасен спайкардами — оба сработали одновременно, отбив неожиданную атаку.
Зрители начинают понимать, что присутствуют при непредусмотренном событии. У жителей Хаоса немалый опыт — за последнее время они видели множество подобных случайностей, так что ясно: кто-то вознамерился одним махом вычеркнуть из истории всю королевскую семью.
Мерлин приказывает страже козырнуть бесчувственного Кацинда в темницы Путей Всевидящих. Затем превращает спайкард правой руки в авторучку и пишет громадными буквами в небе над стадионом: «Покушение не увенчалось успехом. Августейшая семья не пострадала. Преступник убит».
По трибунам катится гул. Кто-то обрадован этим известием, хотя наверняка найдутся и огорченные. Мерлин пишет следующее сообщение: «Милостью короля гладиаторам-вампирам дарована свобода».
Повернувшись к еще не опомнившимся от шока родственникам, он говорит. Это звучит как приказ:
— Мама и Мандор — немедленно ко мне. Придется серьезно поговорить.
Над карликовыми джунглями бушевала карликовая гроза. Тучи, плававшие по саду и террасе на уровне плеч, бурлили миниатюрными молниями. Поморщившись, Мерлин отодвинул грозовой фронт подальше от кабинета, так что писк грома стал еле слышным. Наливая себе виски, король отметил, что рука слегка дрожит.
— Ты хорошо придумал, — одобрительно заметил Мандор. — Пусть организаторы покушения думают, что Кацинд мертв и не сможет их выдать.
— Он должен назвать всех! — звенящим от ненависти голосом отчеканила Дара. — Я лично выбью из него признания…
— Этим займется Мандор, — возразил король. — И другие специалисты из Путей Всевидящих.
Возмутившись, Дара осведомилась вызывающим тоном:
— Кто-то сомневается в моих способностях?
— Мы сомневаемся в твоей беспристрастности, — просветил ее Мандор. — Совсем недавно кое-кто из присутствующих сгорал от вожделения, глядя на Кацинда.
Он процитировал фразу, вычитанную в какой-то книжке: «Женщинам тоже следовало бы думать тем местом, которое на плечах, а не тем, которое между ногами». Вспылив, Дара напомнила, чтобы они не забывали, с кем говорят.
Устав от их пререканий, Мерлин несколько раз сильно хлопнул ладонью по жемчужной столешнице. Получилось громко. Родичи, правильно поняв тонкий намек, обиженно притихли.
— Результаты следствия мне известны заранее, — сообщил Мерлин, — Убийцу подослала оппозиция. Пути, стараниями Мефа проигравшие финал королевской гонки.
— Не будь таким наивным, — фыркнула Дара. — Тут приложила свою бархатную ручку главная ведьма Нирваны. Геката обещала расправиться со мной и не забыла о мести.
Мандор заверил, что Кацинд под пытками выложит все. Даже то, чего не знает.
— Возможно, — сказал Мерлин. — Но сейчас разговор о другом. Если вы обратили внимание, нас спасли мои спайкарды.
— У тебя их несколько? — насторожилась Дара. — Ты рассказывал про один, найденный в комнате Бранда.
— Так оно и было до недавнего времени. — Мерлин кивнул и, выдержав паузу, снова заговорил: — Незадолго до коронации я задремал, и во сне дядюшка Девлин дал мне еще один. А заодно сообщил, что на первый спайкард кое-кто наложил чары, чтобы подчинить меня своей власти.
Побледнев, Дара тихо спросила:
— Кто мог это сделать?
— Если верить моему сну… — король помедлил, пристально глядя на сводного брата, — это сделал Мандор.
Седой чародей подавился вином. Отставив кубок, он долго кашлял, прочищая глотку. Потом произнес, запинаясь:
— Мерль, ты в своем уме? Ты всерьез считаешь, что мне под силу переколдовать спайкард?
Об этом он как-то не подумал, а довод был резонный… Мерлин прикинул Мощь, таящуюся в каждом перстне, и сопоставил результат с известными ему способностями Мандора. Соотношение выходило не в пользу главы Дома Всевидящих.
Спайкард был черным ящиком, работавшим на основе совершенно непостижимых принципов. Если сравнить спайкард с новейшим «Макинтошем», на который инсталлирована собственная операционка с никому не ведомой шестидесятичетырехразрядной кодировкой, то Мандор выглядел чем-то вроде PC–XT с первыми версиями MS DOS.
— Да, тебе такую махину не взломать, — согласился король. — Меня пытались дезинформировать.
Снова вернулись вопросы, беспокоившие его не первый день. Кто подкинул оба спайкарда? И с какой целью? Ответа не было. Вернее, напрашивалось очень много ответов, но никто не мог бы подсказать, какой из них правильный. Мерлин вздохнул.
— Покажи мне спайкарды, — потребовал Мандор, протягивая руку.
Дураков нет, подумал король. Он показал перстни издали. Весьма недовольный его предусмотрительностью Мандор долго разглядывал амулеты, покручивая пальцами стальные шарики, служившие ему дополнительным логическим инструментом. Наконец произнес неуверенно:
— Вон тот, с синеватой звездочкой… У отца был похожий.
— У Суэйвилла был спайкард? — вскричала потрясенная Дара. — Я никогда об этом не слышала.
Мандор молча покачал седой головой и негромко проговорил:
— Я почти убежден, что Мерлю достался именно тот перстень. Отец нашел его в развалинах какой-то нирванской крепости. Потом был неудачный штурм Артаньяна, но в битве за Амбер спайкард защитил отца. Старик рассказывал, что лишь при помощи этой побрякушки сумел стать королем Хаоса… — Глава Дома умолк, погрузившись в размышления. — Однажды, еще до его болезни, я попросил отца научить меня обращению со спайкардом, но он ответил отказом. У него почему-то возникли подозрения, что спайкард зачарован. Видимо, отступая из своей крепости, Гамлет или Кул умышленно оставили перстень с заклятием, не позволяющим причинить зло нирванским владыкам. Именно поэтому отец не смог захватить Отражение Артаньян, а потом и вовсе забыл о существовании Нирваны… Догадавшись об этом, он спрятал спайкард подальше и никогда больше к нему не прикасался.
— Ты хочешь сказать, что Гамлет или Кул способны управлять магией Чешуек? — Дара запнулась. — Да, я могла бы в это поверить. Кул владеет Искусством, которое сильно отличается от нашего. Они молча переглянулись. В комнате стало непривычно тихо, и слышно было, как трубят крохотные слоники, отгоняя от водопоя карликовых ягуаров. Вдруг Мерлин воскликнул:
— Но ведь я нашел этот перстень в комнате Бранда… Каким образом спайкард отчима оказался в Амбере?
— Хороший вопрос… — Мандор задумался. — Отец говорил, что спайкард хранится в надежном месте, но подробностей не раскрывал. Потом, когда открылась пропажа, у него случилась большая разборка с князем Ларсусом. В общем, спайкард исчез в те дни, когда из темниц Драконьих Птенцов бежали Оберон и Бранд.
— Припоминаю, — Дара заерзала на стуле. — Был большой скандал. Перед тем Суэйвилл собирался жениться на Гавиале, средней дочери Ларсуса и Белинды. Помолвка была расторгнута, поскольку правящая семья нашего Двора не сохранила какую-то реликвию. И тогда Суэйвилл женился на мне.
Мерлин застонал, массируя виски. История запутывалась прямо на глазах. Вежливо посоветовав всем заткнуться, он налил себе полстакана бренди и прочистил мозги хорошим глотком. Потом включил музыку погромче. Под грохот «катящихся камней» мысли потекли размеренно, мозаичные обрывки разрозненных сведений встали на свои места. Словно старенькая программа speeddisk приводила в порядок файловую структуру.
— Кажется, начинаю кое-что понимать, — сообщил он наконец, немного убавив громкость динамиков. — Спайкард хранился во владениях Птенцов, а в камере тамошней темницы сидел Бранд. Так?
— Не совсем, — нервно сказала Дара. — В той камере сидел Оберон, а Бранд жил в замке — на правах почетного гостя, но под негласной охраной. Когда Суэйвилл, Сухей и Ларсус перестали доверять амбериту, Бранда сослали в какое-то гиблое Отражение, где за ним обещали присматривать родные брат и сестра…
— Блейз и Фиона участвовали в том заговоре?! — сдавленным голосом переспросил Мерлин.
— Естественно! — Мандор усмехнулся. — Дара, продолжай. Ты должна знать пикантные подробности тех событий.
— Ничего особенного, — поморщилась вдовствующая королева-мать. — Когда это случилось, меня как раз отправили в длительный военный поход по Теням, где время течет слишком медленно. Пока я отсутствовала, в Хаосе прошло несколько лет. Вернувшись, я узнала, что амбериты бежали, а вместе с ними, видимо, исчез спайкард.
Мандор подхватил:
— Поскольку спайкард нашелся в апартаментах Бранда, нетрудно понять, что именно Бранд его и украл.
— Похоже на правду, — нехотя согласилась Дара.
Они очень удивились, когда молодой король вдруг принялся выкрикивать ругательства, сопровождая непотребную лексику ударами кулака по столу. Отведя душу, Мерлин прорычал:
— Дело не только в спайкарде. Кроме него где-то в Хаосе хранилась еще одна штучка, которая тоже исчезла примерно в те же времена. Знаете, о чем я, говорю? Угадайте с трех попыток…
Мандор глубоко вдыхал и тяжело выдыхал ароматы тропической флоры. Его лицо побледнело, став одного цвета с серебристыми висками. Кое-как взяв себя в руки, глава Путей Всевидящих пролепетал:
— Копье Скорби?
— Оно самое! — Мерлин снова выругался. — Именно так мне сказал Сухей. Полагаю, Бранд украл и то и другое. И теперь Копье Скорби валяется где-нибудь в чуланах Амбера. К нашему счастью, мои дядюшки и тетушки понятия не имеют, для чего оно нужно.
— Так же, как и мы, — к месту напомнила Дара. — Мы тоже этого не знаем.
— Попробую осторожно выведать что-нибудь у Фионы, — вызвался Мандор и добавил, хмуря лоб: — Между прочим, вовсе не обязательно, чтобы Бранд спрятал Копье именно в отцовском дворце. Там, знаете ли, иногда сшивались крутые парни вроде Оберона или Дворкина, да и Единорог заглядывает. Опасно хранить магические атрибуты в таком месте.
Мерлин снова задумался, но уже без музыкально-алкогольного допинга. Покачивая головой, он признал:
— Безусловно, ты прав. Будь оно в Амбере, его бы давно нашли. Следовательно, Бранд заныкал Копье Скорби где-то в другом месте.
— Скорее всего, в Замке Четырех Миров, — отвлеченно проговорил Мандор. — Дара, не хочешь что-нибудь добавить?
Она исподлобья посмотрела на пасынка, затем отвернулась и проговорила, глядя на освещенный золотистой луной залив:
— Я спрашивала об этом Оберона перед тем, как старик отправился ремонтировать Лабиринт. Подробностей про Копье и спайкард я не знала, но помнила, что с его побегом связана какая-то важная пропажа… В общем, он засмеялся и заявил, что самая важная из пропаж — дело его рук, но сейчас этой штуки во владениях Амбера нет.
— Мог соврать, — заметил Мандор. — На его месте так поступил бы каждый.
Мерлин решил, что пора закругляться. Кое-что дорогие родственнички уже выболтали, а большего наверняка не скажут. Он в очередной раз позавидовал нирванской семье, которая, по слухам, движется к своим целям единым строем, как сжатый кулак. С другой стороны, в Хаосе, где каждый играет собственную партию, жить намного интересней.
— На сегодня хватит, все свободны, — сказал он лениво и, когда Дара с Мандором ушли, вытащил из Колоды картонку, на которой было нарисовано янтарное колечко. — Сынуля, где шляешься?
— Я здесь, па! — гаркнул, материализовавшись в трех шагах, Колесный Призрак.
Не изменив дурной привычке, Межтенье опять предстало в новом обличье. Справа день, слева ночь — в такой вот декорации Мерлин шагал по бесконечной серой тропе. Предметы долго маячили впереди, потом вдруг выяснялось, что ты уже прошел мимо, и они оказались далеко за спиной.
Если верить «роллексу», Мерлин второй час преодолевал занудливо пересеченную местность. Горка — спуск, снова горка и снова спуск — словно едешь на трамвае по Сан-Франциско.
Путь был указан достаточно четко — узкая полоса полумрака между пространством ослепительного жаркого полдня и зоной непроглядной тьмы. Шаг вправо от сумрака — обжигает, шаг влево — замерзнешь. Ничего не оставалось, кроме как тупо брести в серых сумерках по серому холмистому полю.
Дороги в нормальном смысле тоже не было — гладкая упругая поверхность, усеянная геометрически безупречными ячейками вздутий. Мерлин подозревал, что эти псевдохолмики имеются и в Зоне Мрака, но проверять эту догадку не стал. Несколько раз Колесный Призрак взлетал повыше, чтобы оглядеть окрестности, а вернувшись, подтверждал, что они движутся в правильном направлении.
Погладив непривычно молчаливую Фракир, Мерлин осведомился:
— Мне решили устроить выволочку?
— В каком смысле? — переспросила веревка-удушительница.
— Наверняка хозяевам этой вечеринки известно, что я заглянул в гости. И с какой целью заглянул, тоже известно. Тем не менее никто не желает выходить навстречу.
Молчание Фракир затянулось. За это время Мерлин успел преодолеть два холма и подняться на третий.
— Не могу ответить, — сообщила веревка.
— Не можешь или не имеешь права? Она сказала уклончиво:
— Я — всего лишь передаточная инстанция.
— Но ведь кое-что ты должна знать.
— Кое-что — это очень немного.
— Не желаешь поделиться этой крупицей знаний? Фракир снова сделала паузу, потом осторожно сказала:
— Не уверена, что мне разрешат произнести больше двух слов, которые вряд ли будут содержать много информации.
— И что же произойдет, если ты осмелишься?
— Даже не хочется об этом думать.
— Между тем ты уже сообщила довольно ценную информацию, но никаких карательных мер против тебя никто не принял.
Фракир слабо шевельнулась, покрепче прижавшись к запястью, и в панике пискнула:
— Это был всего лишь поток извращенного сознания. Страхи, неврозы, комплексы. Возможно, мои опасения напрасны.
— Тогда, быть может, попробуем?
— Тебе не жаль будет потерять меня? — взмолилась Фракир.
— Все настолько серьезно? — забеспокоился Мерлин.
— Кто его знает. — Веревка слабо дернулась. — Для тебя лично угроза наверняка меньше, чем для меня.
— А для меня? — встрял в разговор Колесный Призг а,
Удушительница раздраженно буркнула:
— Ты — вообще любимый младенец двух Олицетворений. Как же! Младший в роду. Это я — неизвестно кто. Телефонная барышня без роду-племени.
Она обиженно умолкла. Колесный Призрак подлетел поближе, сжался до размеров хула-хупа и сказал озабоченно:
— Между прочим, па, она затронула интересный вопрос. Мы никогда не говорили об этом…
— О чем именно? — машинально переспросил Мерлин.
— Ты действительно считаешь меня своим сыном? От неожиданности Мерлин нервно рассмеялся:
— Спроси чего-нибудь полегче… — Он задумался, пытаясь разобраться в собственных чувствах к этому нахальному парнишке. — Ну, пожалуй, да. Когда ты впервые назвал меня папой, это было удивительно приятно… — Мерлин ласково тронул пульсирующее янтарное колечко. — Да, наверное, считаю. Других родителей у тебя вроде бы нет.
Однако неугомонный процессор не удовлетворился таким ответом, продолжив допрос с пристрастием:
— А теперь представь, что у тебя естественным путем появятся настоящие, то есть обычные дети от обычной особи противоположного пола.
Мерлин содрогнулся:
— Не вижу в этом ничего естественного. И кого считать обычной особью? У меня, как ты понимаешь, весьма обширный выбор претенденток самых разных зоологических видов.
Малыш хихикнул, но темы менять не стал.
— Не уходи от разговора, — строго потребовал он. — Я хочу знать, разлюбишь ли ты меня?
— С чего бы вдруг? — опешил Мерлин.
— Ладно, спрошу иначе. Станешь ли ты любить тех детей сильнее, чем меня?
От таких вопросиков у Мерлина даже настроение испортилось. Сынок был совершенно бестактен, как и все тинейджеры.
— Откуда мне знать, — проворчал король в сильно расстроенных чувствах. — Не с чем сравнивать. Вообще-то я слышал, что младших и старших детей любят по-разному.
— Я тоже об этом слышал, — печально сказал Колесный Призрак.
Следующий отрезок — мили две — они преодолели в молчании. Оба королевских спутника прикидывались то ли обиженными, то ли задумчивыми. А может, действительно обиделись, хотя Мерлин понятия не имел, в чем провинился. В конце концов он решил: пусть капризничают, им же хуже будет.
Очередной холм оказался заметно выше других, причем в основании его зияла пасть глубокой пещеры. Это выглядело как приглашение заходить. Мерлин так и сделал.
Внутри было темно, однако он не решился использовать Логрусово зрение — в этих местах колдовство становилось опасной игрушкой. Впрочем, и так удалось разглядеть длинный коридор с ответвлениями. Вдали у развилки стоял кривоногий карлик в наряде ярмарочного шута из народной сказки. Помахав рукой, коротышка скорчил гнуснейшую гримасу, показал Мерлину средний палец и убежал за поворот.
— Нас приглашают, — прокомментировала Фракир.
— Могли бы сделать это чуть повежливее, — зашипел Колесный Призрак.
Долгое молчание утомило обоих, и теперь они спешили выговориться.
— Много ты понимаешь, — фыркнула веревка.
— Молчала б лучше, плетенка конопляная.
— Заткнулись оба! — гаркнул Мерлин. — У меня от вас башка трещит.
Они снова обиделись и умолкли. Удовлетворенный таким результатом, Мерлин подошел к развилке. Правый рукав, куда юркнул карлик, выглядел пустым и неинтересным, а вот слева что-то было.
— Не туда, — пискнула Фракир.
Игнорируя веревкины советы, он прошел десятка два шагов и попал в картинную галерею. Нечто подобное Мерлин уже видел, впервые угодив в Межтенье. На стенах слабо светились пейзажи, батальные, жанровые сцены, интерьеры, но ни единого натюрморта.
Колдовство в этом месте действовало с грехом пополам, поэтому Мерлин даже не стал понапрасну расходовать заклинания и воспользовался карманным фонариком. Круг света заскользил по картинам. Картины были в грубо сколоченных рамах из плохо обструганных досок.
… Всадники, оседлавшие драконов — и те, и другие в тяжелой броне, — сражаются на ристалище. Трибуны полны самых невероятных зрителей, включая пернатых и членистоногих…
… Змея, обвила смертельными кольцами полузадушенных Единорога, Птицу и Скорпиона. Явная аллегория на тему несбыточных мечтаний — на самом деле все было немного иначе…
… Могучий воин — типичный уроженец Хаоса. Легкая кольчуга, козлиные ноги. Птичьи лапы торчат из рукавов, медвежья морда с витыми бараньими рогами — из воротника. На демоне плащ с гербом Всевидящих. Воин вонзил копье в брюшко прикованного к скале Скорпиона, и темная дымящаяся кровь струится в подставленный сосуд…
… Еще одна аллегорическая сценка. Единорог и Птица терзают сильно помятую одноглазую Змею. Стоя поодаль, за избиением наблюдают Оберон, Дворкин и люди с крыльями, — наверное, нирванские гарпии…
Мерлин испытал болезненное чувство. Ему были неприятны сцены мучений любой из Олицетворений. Единорога, как и Змею, он считал родными существами и совершенно не желал им неприятностей. «Помирить бы старушек, — подумал Мерлин. — А не то плохо кончат. Как Скорпион…»
— Дьявольщина! — вырвалось у него.
Метнувшись к предыдущей картине, Мерлин снова направил луч фонаря на полотно. Следовало бы догадаться пораньше — здесь были изображены Копье Скорби и Чаша Грааля. Стало быть, достаточно превратить картину в Карту, как он сделал это при похищении Камня Правосудия, — и оба чуда окажутся в его руках!
Он потянулся к изображению, и разрисованный холст покорно поддался, превращаясь в распахнутую дверь. Проход медленно открывался, а воин на картине повернулся. Оскалившись в мерзкой улыбке, он выдернул Копье из Скорпиона. Следующим движением козлоногий рогатый медведь нанес стремительный удар, нацелив наконечник в короля Хаоса Мерлина спасла лишь наработанная на бейсбольной площадке реакция. Он успел отпрянуть, упав на бок. Метровый кусок древка, увенчанный мощным костяным острием, высунулся из плоскости картины, не нащупал добычи и втянулся обратно. Колесный Призрак немедленно пришел на помощь, наглухо заперев щель между мирами.
— По-моему, опасность миновала, — сообщил Колесный Призрак через полминуты. — Па, ты был неосторожен.
— А ты был слишком тороплив, — огрызнулся король. — Не сообразил, что нужно вытащить Копье сюда, на нашу сторону!
— Вместе с тем крутым парнем? — язвительно осведомился тинейджер. — Или ты не узнал молодого Суэйвилла?
Смущенно вздохнув, Мерлин промолчал. Столкнуться в Межтенье с молодым и полным сил Суэйвиллом — еще не хватало. Фракир немедленно принялась ворчать:
— Ты не должен был открывать этот Козырь. Не для того они тут развешаны.
— Для чего же? — спросил Мерлин, прервав многоэтажную ругань. — Какие-то подонки заманили меня в эту ловушку, чтобы расправиться, а ты нотации читаешь! Если такая умная — предупреждай об опасностях заранее!
Порастратившая большую часть гонора, веревка-удушительница сконфуженно сообщила:
— Вроде бы тебя здесь вообще не ждали. Ты совершаешь поступки, которые никто не способен предусмотреть.
— И чего же от меня ждут?
Некоторое время Фракир молчала, словно обменивалась файлами с неведомым абонентом. Потом сказала гораздо увереннее:
— Выйди из пещеры и двигайся прежним курсом.
— Придется…
На прощание он еще раз взглянул на картину. Скорпион бессильно обвис на цепях, но Суэйвилла на холсте не было. Копья и Чаши — тоже.
С вершины соседнего холма он еще раз оглядел серое поле, усеянное рядами аккуратных полусфер. Никаких ориентиров не появилось.
— Отдохнем, — буркнул Мерлин и, присев, глотнул из фляги.
В этой позе его застал козырной вызов. Машинально откликнувшись, Мерлин вновь пережил многократно испытанное ощущение внутренней невесомости, когда его нематериальная сущность повисает в зазоре между Отражениями. Эйфория покинула короля уже в следующее мгновение, едва он увидел на противоположном конце тоннеля виноватую улыбку Люка. Хотя не исключено, что перед ним был Ринальдо.
Мерлин почувствовал нарастающее раздражение. И причина вспышки гнева была вовсе не в том, что он не мог различить, оригинал это или призрак.
— Хай, чувак, — негромко произнес видеоабонент. — Надеюсь, у тебя все о'кей?
— Привет, — буркнул король Хаоса и добавил, не скрывая неприязни: — Твоя наглость не имеет границ. Хотя трудно усомниться, что у тебя и на сей раз найдутся объяснения.
— Наверное, — не стал спорить Люк-Ринальдо. — Зависит от того, что именно ты имеешь в виду.
Сгорая от желания припереть мерзавца к стенке (разумнее было бы поставить его к стенке и добиться чистосердечного покаяния), Мерлин беззвучно произнес заклинание ключа, отперев теневой сейф. Листы ксерокопий, снятых Мефом с записной книжки Ринальдо, заплясали в воздухе перед козырным образом собеседника. Пока последний, подняв брови, разбирал каракули собственного почерка, король все-таки глянул на него Логрусовым зрением. На этот раз обошлось без неприятных последствий.
Мерцающий силуэт предателя был сплошь покрыт характерными завитушками, отдаленно напоминающими чертеж Лабиринта. Сомнений не оставалось — пожаловал Люк, то есть бывший призрак, оживленный Мерлином. До сих пор этот дубликат настоящего кузена Ринальдо вел себя дружелюбно, и король стравил часть пара.
— Любопытный документ, — проговорил Люк, почесывая затылок. — Мой номер первый зашел дальше, чем я полагал.
— Хочешь сказать, что стал призраком до того, как были написаны эти мерзости?
— Безусловно! — Люк был сама честность. — Я проходил поврежденный Узор второго порядка в Бегме — тот самый, посредством которого мамуля инициировала во мне Повелителя Теней. Это случилось вскоре после того, как ты бежал из Голубой Пещеры, и мамуля, да упокоится ее душа в Море Мрака, сильно на меня осерчала. Она разозлилась еще сильнее, когда я заявил, что прекращаю ежегодный ритуал под названием «замочить Мерля»… — Он махнул рукой. — В общем, мы повздорили, и она в воспитательных целях пустила в ход ядовитый зуб. Меня здорово развезло, поэтому пришлось пройти Лабиринт, чтобы восстановить организм. После этого случая помню себя только в качестве файла. Большой Босс пару раз инсталлировал меня для кое-каких заданий. А потом один добрый человек дал мне попить соленого раствора цвета томатного сока.
Объяснение звучало правдоподобно. Как и все прежние россказни этого чемпиона по части развешивания лапши на благодарно подставленные ушные раковины.
Мерлин вздохнул, сокрушаясь, что не способен возражать давнишнему приятелю-сокурснику. На душе стало муторно. Подумалось: «Надо будет раскинуть козырной пасьянс». Он спросил примирительно:
— Ты позвонил, чтобы рассказать эту историю?
— Ну ты даешь! — Люк заржал. — У меня есть одна вещица, вроде бы интересующая твою семью. Так что надо встретиться, а в Хаос меня почему-то не тянет.
Король поневоле усмехнулся, представив количество хаосийцев, готовых устроить Люку теплый прием.
— Понимаю. А что за вещица?
— Хрен ее знает… — Люк пожал плечами, — Тебе знакома такая штука?
С этими словами он показал здоровенное копье, украшенное резьбой и — возле острия — кисточками из шерсти полярных кошек Хаоса. У Мерлина екнуло сердце — точно такое копье он видел на картине, изображавшей расправу над Скорпионом.
— Как ты его нашел? — прошептал король.
— Вспомнил, что отец рассказывал о каком-то копье. Остальное было делом техники.
— Давай сюда, — потребовал Мерлин, собираясь открыть проход между мирами.
— Я не уверен… — Ринальдо явно был не прочь поторговаться. — Если это то, что вам нужно, я сам принесу его в Хаос. Мне ведь нужно заслужить амнистию.
Немного поспорив, они договорились встретиться на Земле — в кафетерии на пятидесятом этаже нью-йоркского небоскреба. Убрав Колоду, Мерлин удовлетворенно процедил:
— Вот и обошлись своими силами
— Па, нам стоит разделиться, — сказал Колесный Призрак. — Ты мотай на Манхэттен, а я поищу прапрабабушку.
— Зря время теряешь… — Мерлин засмеялся, но спорить не стал.
Ринальдо опаздывал, и король использовал эту задержку, чтобы подготовиться к встрече. Обшарив окрестности щупальцами Логруса, он приволок из ближайшего оружейного магазина «дезерт игл» сорок пятого калибра с запасной обоймой, а у мафиози с восемьдесят шестого этажа позаимствовал кредитную карточку. Заказав пиво и закуску, он сел возле окна, рассеянно озирая панораму мегаполиса.
Посетителей было немного, персонал скучал, официантка бросала на Мерлина заинтересованные взгляды. «Успеем», — подумал король, вытаскивая Колоду. Ринальдо был опасным партнером и вполне мог задумать какую-нибудь пакость.
Пасьянс разложился примитивно, смутив короля очевидностью предсказания. Карты Далта и Ринальдо легли поверх Карты Мерлина. Вдвоем, значит, навалятся… Помедлив, он снял следующий Козырь, на котором красовался бубновый король. Выходило, что в разгар беседы ворвется Кул и сорвет им вечеринку. «Житья не стало от этих нирванцев», — раздраженно подумал Мерлин.
В кафе зашел то ли Люк, то ли Ринальдо и, улыбнувшись, показал бывшему однокурснику солидных размеров копье. Мерлин бросил на стол Карты и привстал, чтобы поздороваться. В следующее мгновение он услышал шипение задушенных глушителями очередей и резкий приказ:
— Руки на стол! Не шевелиться!
Команда явно была адресована Мерлину. Все посетители, бармены и официантки уже попадали, продырявленные точными выстрелами. На Мерлина смотрели два короткоствольных автомата. Еше два головореза заменяли магазины, а пятый стоял возле двери.
Вскрикнув, Мерлин схватился за сердце и сполз под стол. Выхватил спрятанную под курткой пушку и несколько раз выстрелил. Затем откатился и снова нажал на спуск. Три боевика развалились на ковро-лите в неудобных позах — сорок пятый калибр шутить не любит. Однако уцелевший автоматчик метко швырнул тридцатилитровый бочонок, угодив королю Хаоса точно по макушке.
Когда Мерлин очухался, то понял, что привязан ремнями к стулу, а Далт и Ринальдо стоят рядом и глядят на него, нагло улыбаясь. Мерлин радостно воскликнул:
— Привет, ребята, вы как раз вовремя! Далт прорычал, обращаясь к сыну Бранда:
— Говорил же тебе — против него пятерых мало. Надо было десяток ребят послать. Ведь запросто мог и этих двух ублюдков уложить.
— Обошлось, — Люк отмахнулся. — Не дергайся, нормально кончилось. Если нервничаешь, позови тех, которые за дверью остались.
Начиная догадываться, Мерлин пробормотал:
— Ты подстроил мне ловушку? Зачем? Далт засмеялся и сказал:
— Дурак ты, хоть и мой племянник. С такими мозгами тебе в самый раз быть королем.
— Спрашивается, почему ты не прихватил с собой эскадрон гвардейцев? — осведомился Люк. — А все — дурацкая спесь аристократов. Вы же уверены, что на голову превосходите рядовых Повелителей Теней, не говоря уж о простых смертных. Вот за этот снобизм я еще сильнее ненавижу ваше отродье!
— Но ведь ты говорил…
Люк перебил его, презрительно хихикнув:
— Мало ли кто и что говорил! Я не мог повздорить с ма из-за тебя. Знаешь, почему? Потому что я не отменял традицию. Угадай с трех раз — какой сегодня день на Земле?
— Сегодня вовсе не тридцатое мая, — запротестовал Мерлин. — Вроде бы сентябрь идет…
— Я прикончу тебя в назначенный день, но не в этом году, — с сожалением признал Люк. — Пока от тебя куда больше пользы в качестве заложника.
Дверь внезапно распахнулась, потому что в нее врезалась спина стоявшего снаружи охранника. Далтовский наемник вместе с дверью пролетел до середины комнаты и с грохотом рухнули на пустой столик, под которым немедленно обломились ножки. В зал неторопливо вошел Кул, помахивая окровавленным клинком. Нирванский царь походя перерезал глотку подвернувшемуся по пути солдату, а затем метнул нож, уложив еще одного охранника. Второй кинжал глубоко воткнулся в плечо Люка.
Раненый сын Бранда и Ясры упал среди поломанной мебели и, кажется, потерял сознание. На Кула навалились сразу трое наемников, но старик быстро расшвырял их расчлененные трупы.
Оставшийся в одиночестве Далт, выхватив меч, бросился на царя Нирваны. Сталь жалобно зазвенела, столкнувшись с магической сущностью Мементомори.
Сын Осквернительницы дрался отчаянно, плащом и клинком отражая выпады противника. Однако устоять против нирванца было ему не по силам. Такого искусства фехтования Мерлин не видел даже на показательных выступлениях, где участвовали лучшие мастера. Мементомори порхал с невероятной скоростью, находя бреши в обороне.
Спустя минуту Далт был ранен по меньшей мере трижды и заметно ослаб. Снова достав мечом его бок, Кул насмешливо предложил:
— Сегодня я добр, а потому оставляю тебе выбор. Могу просто отрубить голову, а могу развалить тебя от макушки до пупка.
— А до паха — слабо?
— Одним ударом не обойтись, — честно признался Кул.
После виртуозного выпада нирванца меч Далга улетел к стене, а лезвие Мементомори нацелилось в сердце туповатого повстанца. В этот момент за спиной Далта появилась козырная рамка, и Джулия буквально в последний момент утащила его, чем царь был страшно раздосадован.
— Кул, сзади! — предупредил Мерлин.
Люк, подкравшись со спины, плеснул из фляги. Кул едва успел увернуться от струи кислоты. На полу рядом с ним зашипела дымящаяся лужа. Нирванский царь грязно выругался, пообещав откопать трупы Ясры и Бранда, дабы учинить над ними все мыслимые надругательства. Оглушив двойника ударом кулака, он приставил меч к сердцу Люка, потом скользнул острием ниже и проткнул живот.
— Почему не убил? — с надеждой прохрипел Люк.
— Так ты будешь дольше мучиться.
— Пощади…
— Этот вопрос вообще не обсуждается, — тонко сострил Кул, деловито обыскивая раненого.
Обнаружив Колоду, он с удовлетворением хмыкнул, спрятал Карты в карман и рывком выдернул Мементомори из раны.
— Позови врача, — простонал Люк.
— В твоем положении куда полезнее гробовщик, — посмеиваясь, заметил царь. — Кстати, аудитория уже может покатываться с хохоту. Ау, Ринальдо, то есть Люк, тебе уже смешно или ты окончательно утратил чувство юмора? Все-таки лишь очень немногие способны оценить по-настоящему тонкую шутку. Боюсь, присутствующие к этому числу не относятся.
Продолжая хохмить в том же духе, он перерезал ремни, которыми дальние родственники связали Мерлина, и отправился бродить по залу, переворачивая пинками мебель. Найдя стакан, ополоснул его солидной порцией водки, потом наполнил до половины, вернулся к полубесчувственному Люку и нацедил в тот же стакан грамм сто крови из раны на плече. Когда Кул добавил в коктейль ложку молотого перца и, размешав, отпил, блаженно закатив глаза, у Мерлина вырвалось:
— У вас не самый приятный способ питания.
— Это полезно.
Король Хаоса закончил растирать запястья, онемевшие после пребывания в связанном состоянии. Оживающие нервы откликнулись болезненным покалыванием, но в общем самочувствие стало намного лучше. И Мерлин заметил, чтобы поддержать беседу:
— Я думал, вампиры пьют прямо из артерии.
— Мне совершенно ни к чему, чтобы он тоже стал вампиром, — укоризненно проурчал Дракула. — Ты, как я посмотрю, уже в норме?
Он сел за стол, небрежно смахнув чью-то оторванную руку.
— Спасибо, сэр, я — о'кей, — вежливо сказал Мерлин, соображая, как следует себя вести, беседуя со столь вовремя появившимся спасителем. — Признаюсь, не ждал, что вы станете мне помогать.
— Эх, коллега! — Кул отмахнулся. — Не преувеличивай степени моего альтруизма. К сожалению, ты мне нужен. Только ты имеешь ключ к некоторым очень важным тайнам.
— Какие именно тайны вас интересуют? — настороженно спросил Мерлин.
— Ну, к примеру, для чего вам вдруг понадобилось Копье Скорби? Имей в виду: от искренности твоего ответа зависит очень многое.
— Мы хотели использовать его, чтобы восстановить Логрус, — выдохнул Мерлин.
Он был абсолютно уверен, что сейчас Кул его прикончит. Однако нирванец был, похоже, ошеломлен.
— Копьем Скорби?! — вскричал пораженный Кул. — Кто посоветовал вам такую глупость?
— Сухей…
Сраженный этим ответом, нирванский царь некоторое время молчал, подозрительно поглядывая на короля Хаоса и беззвучно шевеля губами. Потом осторожно поинтересовался:
— Он что же, совсем из ума выжил?
— Немного есть, — признал Мерлин. — А вы считаете, что копье не годится для этой миссии? Продолжая хмуриться, Кул ответил:
— Разумеется, нет. Не знаю, что годится, но не Копье Скорби — это уж точно.
Принесенное коварными родственниками копье лежало на стойке бара. Мерлин взял допотопное оружие затекшими пальцами и протянул Кулу. Осмотрев палку с наконечником и кисточками, нирванец презрительно констатировал:
— Дешевка. Никакой магии.
— Слабая, но есть, — уточнил Мерлин.
— У настоящего Копья Скорби не может быть слабой магии, — отрезал Кул.
— Может быть, экранирована каким-то колдовством?
— Экранирована? — Кул опять насупился, как бы пробуя на вкус незнакомое слово. — Ты хочешь сказать, его магия запрятана поглубже и не чувствуется, потому что наконечник окружен занавесью чар?
— Ну да. Примерно так.
— А ты, парень, шутник! — Царь расхохотался. — По-твоему, кто-то мог экранировать магию, распространяемую Копьем Скорби? Я уж не говорю про наконечник этой игрушки — явный клык дракона, но никак не обломок рога.
Ноги плохо слушались Мерлина. Держась за мебель, он подошел к телу Люка и мрачно сказал:
— Напрасно вы его убили.
— Между прочим, это двойник, — заметил Кул. — Оживленный кем-то призрак. Признайся — твоя была работа?
Мерлин кивнул. Словно почувствовав, что говорят о нем, Люк пошевелился и застонал.
— До чего живуч, скотина, — поразился нирванец. — Ну, может, и не судьба ему сегодня…
Кул завязал раненому глаза, оторвав лоскут черной ткани от фрака убитого метрдотеля. Предосторожность была не лишней — нирванцу не хотелось, чтобы пленник сбежал через Карту вслед за дядюшкой Далтом. Покончив с этим делом, Кул продолжил:
— А теперь, парень, поговорим о важных вещах. Нам пришлось немного покорябать ваш Узор…
— Я заметил.
— Ну, тем лучше. А то я переживал, что ты можешь быть не в курсе. — Царь зафыркал. — Но это в прошлом. А теперь приближаются настоящие неприятности.
Рассказу о войне, которую готовят Беохок и Ганеш, Мерлин поверил не до конца. То есть он и сам знал, что Ганеш забрасывает лазутчиков и баламутит рабов, но в то же время решил, что Кул сгущает краски — хочет ускорить конфликт, подтолкнув Хаос к нападению на варварские королевства. Нирванский повелитель понял его правильно, не обиделся, но посоветовал потолковать по душам с Рхандой.
— Она в курсе ваших планов? — вскинулся Мерлин. — Поздравляю — сумели внедрить своего агента в мое ближайшее окружение.
— Она не мой агент, — Кул засмеялся. — Пока… Поговори с ней не откладывая.
Чувствуя себя преданным со всех сторон, Мерлин достал Карту подружки. Когда Рханда козырнулась в разгромленное кафе, Кул принял экстремальный облик — с волчьей пастью и крыльями за спиной. Узнав его, вампиресса побледнела, упала на колени, прошептав:
— Повелитель…
— Встань, девочка, — мягко произнес царь. — Расскажи нам, что задумали заговорщики в Беохоке.
Она медленно поднялась и тихо сказала, глядя в пол:
— Фердинанд намекал, чтобы я заманила Мерля на открытие кинофестиваля. Сначала я делала, как меня просили, но потом заподозрила, что замышляется недоброе, и перестала помогать. А сама попыталась выведать их планы.
— Они собираются напасть на Хаос в союзе с Га-нешем? — осторожно спросил нирванец.
— Не совсем. Сначала они оккупируют Кунем и, кажется, Серпентин, чтобы создать буфер против Амбера. Потом всеми силами навалятся на Хаос. Следующей целью станет Нирвана — вас считают слишком сильными, а потому опасными.
— Умно расписано, — уважительно сказал царь. — Неужели Фернандо сам додумался?
— Нет, ваше величество. План войны разработали Далт и Ринальдо.
— Где Ринальдо? — встрепенулся Мерлин.
— Мотается между Беохоком и Ганешем… — Стремясь доказать свою лояльность, Рханда щедро делилась информацией. — С ним какая-то Найда, Ринальдо называет ее демоном-хранителем.
Кул широким жестом показал на Рханду, как бы спрашивая коллегу: «Что, убедился?» Сглотнув, потрясенный король спросил:
— Почему ты присоединилась к ним? Девушка ответила виноватым голосом:
— Таким, как я, слишком трудно жить в Хаосе. Ваши законы закрывают нам почти все пути для карьеры. И вообще, в Хаосе нет свободы, каждый шаг регламентирован идиотскими доисторическими законами, традициями, предрассудками. Я хотела, чтобы свежий ветер из Беохока продул застоявшийся воздух королевства.
— У этого свежего воздуха будет сильный запах навоза — из-за адских коней, в чьих седлах сидят Лунные Всадники, — сказал Кул. — Девочка, тебе придется сыграть на нашей стороне.
Она откликнулась как сомнамбула:
— Я готова, повелитель.
— Мы должны знать все детали. Помоги внедрить нашего человека,
— Пусть завербуется в спецназ, — посоветовала Рханда. — Там охотно берут Повелителей Теней.
— Это будет мой сын Вервольф. Он представится колдуном из далекого Отражения. — Кул махнул рукой. — Я свяжусь с тобой, и мы обговорим детали. А теперь иди. У нас с Мерлем намечается серьезный разговор.
— Но я — подруга его величества…
— Не спорь, девочка, — строго сказал Кул. — Это будет разговор двух монархов, А ты — пока не королева. И, быть может, не скоро ею станешь.
Поклонившись, Рханда козырнулась. Мерлин был потрясен ее покорностью. И еще его покоробил бесцеремонный тон нирванца. Пусть девочка провинилась, но такого обращения не заслужила. И вообще Кул позволял себе слишком много вольностей. Одно слово — варвар.
— Вы явно не терпите возражений, — заметил Мерлин. — Вместо тирании Фердинанда мы получаем вашу диктатуру.
— Сам выбирай, кто из нас больше тебя устраивает…
— Мне казалось, что вы заинтересованы в войне между Амбером и Хаосом.
— Тебе казалось неправильно, — насупился Кул.
— Но вы же всеми силами пытались поссорить два Великих Королевства, — настаивал Мерлин.
— Далеко не всеми, часть сил мы тратим на более возвышенные цели. — Нирванец оскалился. — Признаюсь, у нас мелькала мыслишка натравить Беохок и Ганеш на Хаос и Амбер, чтобы вы как следует потрепали друг дружку. Но потом пораскинули мозгами и решили, что твои дядюшки и кузены, осевшие в тех Тенях, слишком опасны и не должны победить.
— Что же изменилось? — настороженно поинтересовался Мерлин. — Что заставило вас передумать?
— Пусть это тебя не волнует. Все равно не поймешь.
— Ну, спасибо!
— Не за что. И запомни: моей целью отнюдь не является уничтожение конкурентов. Все три центра цивилизации должны выжить, подобно рыбам и птицам, занесенным в Красную книгу, поскольку иначе нарушится нечто поважнее экологического равновесия. Обрати внимание — Великие Силы создали Нирвану за пределами понятий Порядка и Хаоса, предназначив для выполнения тонкой и деликатной миссии. Судьбе было доверено поддерживать гармонию между стихиями. Мы не имеем права уничтожать Великие Королевства, у нас совсем другая цель. Поэтому мы поможем конкурирующим Великим Королевствам отразить нашествие варваров.
— Не понимаю… — пробормотал Мерлин.
— Я предупреждал, что ты не поймешь. Мерлин печально резюмировал:
— Вы считаете меня идиотом. — И добавил: — Значит, вы отвернулись от союзников?
— Ну естественно, — легко и даже удивленно согласился царь. — Именно для этого союзники и существуют.
Укоризненно вздыхая, Мерлин сказал:
— Мне это не нравится. Вы рассуждаете точно как мои родственники.
— Это нормально, — сказал Кул. — Мы в чем-то похожи, но есть и разница. Твои родичи по обеим линиям большей частью предаются рассуждениям, а нирванцы предпочитают действовать.
Он подергал плечом, покосился себе за спину. Наверное, крылья ему мешают, сообразил Мерлин. Поморщившись, Кул избавил тело от лишних деталей, вернув себе человеческий облик. Теперь нирванец ничуть не напоминал разбойника-оборванца, каким его помнили в Хаосе. Будь на старике обычный костюм, а не доспехи, Кул был бы похож на солидного профессора-филолога или отставного адмирала.
Острая зависть пронзила Мерлина, когда он обнаружил, сколько спайкардов таскает на себе Кул — перстни, кулон, еще одна Чешуйка огромных размеров в темляке рукоятки меча. Царь непринужденно пользовался всеми одновременно как компьютерами, соединенными в локальную сеть.
Экономными точными движениями Кул нарисовал трепещущую голограмму, изображавшую расположение Теней в окрестностях Хаоса. Затем добавил стрелки, указав направления возможных ударов, и прямо сказал: мол, Мерлин и Рэндом должны договориться и нанести превентивный удар. Именно этого Мерлин и не собирался делать ни в коем случае. Уж что-что, а плясать под нирванскую дудку он не станет.
Не отвечая на прямой вопрос, Мерлин поведал, что лазутчики из Ганеша организовали мятеж среди вампиров, работавших на плантациях в окраинах Хаоса.
— Естественно. — Кул пожал плечами. — Вы же держите их в рабстве. На месте этих бедолаг я бы тоже взбунтовался.
Где-нибудь в Калифорнии, где Мерлин прослушал курс политологии, такие рассуждения, может быть, имели смысл, но Хаос жил по другим законам. Король объяснил назидательным тоном:
— Если распустить рабов, Хаос умрет с голоду. Кул кисло скривился:
— Ладно, попробую успокоить ребят. Они не будут сильно тебе досаждать, пока идет война. Если повезет, область Хаоса, населенная вампирами, поддержит тебя, а это немалая сила. Только предупреди Дару, чтобы не делала глупостей. Она имеет привычку ввязываться в авантюры, не подумав о последствиях… И еще ты должен пообещать, что после победы вампиры получат свободу и равные права с демонами.
От такого требования Мерлин даже опешил.
— Кто будет работать на полях, если мы освободим вампиров?
— Они же и будут. Только не в качестве рабов или крепостных. Дай им немного земли. От фермеров или крестьянских артелей куда больше пользы. И твердо себе уясни: или свободу рабам дашь ты, или это сделает Ганеш.
Нирванец начал собираться в обратный путь, и Мерлин из вежливости предложил:
— Может, заглянете в гости? Кул долго и громко смеялся, так что от его хохота звенела посуда и трепетали оконные жалюзи.
— А ты, парень, остряк! Не припомнишь, что случилось с твоим отцом и твоим дедом, когда они «заглянули в гости»?
— Я не позволю ей, чтобы мои гости… — начал было Мерлин.
Нирванский царь бесцеремонно перебил молодого коллегу:
— Сомневаюсь. Разве ты сумел защитить Мефа?
— Все-таки вы считаете меня придурком… Ответа он не услышал, потому что в кафе с грохотом вломился Колесный Призрак.
— Ух ты, па, вы тут круто повеселились! — вскричал он. — Привет, старикашка!
— Привет, бублик, — фыркнул царь. — Где тебя носило?
— Так я тебе и сказал! Лучше помоги решить одну важную проблему.
— С утра этим занимаюсь, но без толку. — Кул засмеялся. — Твой папаша не желает слушать добрых советов.
— За ним такое водится, — согласился Колесный Призрак. — Скажи, ты стал меньше любить первенца после рождения младших детей?
— Достал уже, — с неудовольствием одернул его Мерлин.
Нирванец изумленно уставился на процессор и сказал:
— С чего бы вдруг? Нормальные родители любят всех детей. Просто старших и младших любят по-разному. Так что не забивай голову всякой ерундой… Тем более что и головы-то у тебя не заметно.
Пожав Мерлину руку и еще раз посоветовав хорошо подумать, Кул взвалил на плечо бесчувственного Люка и направился к дальней стене, на ходу меняя Отражения. Примерно в центре комнаты он исчез, продолжив путь по иным реальностям.
Едва нирванец скрылся из виду, Мерлин подвесил заклинание против подслушивания и нетерпеливо спросил:
— Встретился?
— Угу, — сказал Колесный Призрак.
— И что она сказала?
— Тебе передать дословно или только смысл? — Паршивец хихикнул. — В общем, прапра обиделась, что ты вернулся с полдороги. Оказывается, это был ритуал показательного наказания провинившегося, но любимого потомка. Тебе оставалось пройти буквально два шага, после чего ты был бы прощен, обласкан и получил бы исполнение желаний.
— И что теперь? Придется снова прогуляться по той идиотской долине с холмами и пещерами?
— Не могу сказать точно, однако какое-нибудь развлечение тебе придумают. Единорог выразилась примерно так: пока этот — дальше было сочное выражение — не научится почтительности, будет получать кое-что в кое-какое место.
Неподалеку сильно громыхнуло. В окно Мерлин увидел, что на соседнем небоскребе горят верхние этажи. Колесный Призрак встревоженно заявил:
— Па, пора делать ноги. Это не последняя атака.
Он перенес Мерлина на смотровую площадку в миле от этого места. Отсюда они во всех подробностях наблюдали, как в башню, где состоялась встреча с Далтом, Люком и Кулом, врезался второй самолет и как обрушились небоскребы-близняшки.
Колесный Призрак возбужденно носился над городом, вызвав массу слухов про следующий авиалайнер с террористами-камикадзе. Улизнув от очередного истребителя, он вернулся и доложил:
— Знаешь, кто сидел за штурвалом? Джулия! Нацелила самолет точно на наше кафе и козырнулась за секунду до удара.
— Неугомонная дура! — Мерлин покачал головой. — А задумано было толково. Наверняка это выглядело бы как естественная смерть.
Смотреть здесь было больше не на что, и Мерлин воспользовался способностями наследничка, чтобы без долгих странствий перебраться в королевский дворец. Когда он, уже после сауны и массажного кабинета, расположился на ковре, заказав много пива и гамбургеров, Колесный Призрак спохватился:
— Да, папа, чуть не забыл… Между делом я спросил Единорога, прав ли Мандор. Она долго смеялась и сказала, что баланс никогда не был их целью. И она и Змея всегда стремились к полному контролю над всеми Отражениями. А потом я спросил, правда ли, что Оберон свистнул Копье Скорби из Хаоса и теперь оно валяется где-то в Амбере. Прапра этому сильно удивилась и уверенно ответила: дескать, Копья нет во владениях Порядка, иначе она бы знала об этом.
— Ты проверял ее на детекторе лжи? — В голосе Мерлина было непривычно много сарказма.
— Па, я разбираюсь в психологии, — укоризненно сообщил Колесный Призрак. — А прапрабабушка немного простодушна. Ты будешь смеяться, но ни Единорог, ни Змея не умеют хитрить.
— Действительно смешно, — согласился Мерлин.
