У дверей квартиры Марии Калиновой Кремнев долго давил на кнопку звонка. Прошло минуты две, и лишь затем дверь рывком распахнулась (никаких предварительных вопросов задано не было). Кремнев не сразу узнал растрепанную женщину в коротком халате, от которой изрядно разило спиртным.

— Мария Анатольевна? — неуверенно произнес он.

— К вашим услугам, — развязно сказала женщина. — А вы кто? Прекрасный принц?

— Едва ли. Я полковник Кремнев из ФСБ.

Калинова молча повернулась и пошла в глубь квартиры, что Кремнев воспринял как предложение войти, каковое он и принял, захлопнув за собой дверь.

В маленькой комнате царил беспорядок, воздух был настоян на запахе водки и дешевых сигарет. Недопитая бутылка означенного напитка высилась на журнальном столике возле грязной пепельницы.

Калинова сделала жест, долженствующий означать «Располагайтесь». Кремневу пришлось убрать с кресла кипу старых журналов, прежде чем сесть.

— Выпьете со мной? — лукаво осведомилась Мария Анатольевна и плюхнулась на тахту. Полы халата разошлись, что ее ничуть не смутило.

— Благодарю, я на службе.

— А я — нет. — Она налила себе полную рюмку водки и тяпнула, как заправский грузчик, без закуски. — Чем обязана, господин полковник?

— Я пришел к вам как к хозяйке программы «Вечернее резюме»…

— О! Вы опоздали, я уже не хозяйка. Меня то ли вытурили, то ли я сама ушла — не поймешь. Знаете, я сорвала прямой эфир… До сих пор не понимаю, что случилось. Голова разболелась, я была как в тумане, несла какую-то чушь…

— Может быть, с похмелья? — тактично предположил Кремнев.

Мария Анатольевна обиделась:

— Какое вы говно, мон кононель… Если будете хамить, разговора не получится.

— Получится, — заверил Кремнев. — Еще как получится. А чтобы он был интереснее, давайте посмотрим вот эту пленку.

Не дожидаясь разрешения, Кремнев включил видеодвойку и вставил кассету с «Экспериментом-1». Калинова смотрела на экран с любопытством, но не более того. Возможно, все остальные эмоции успел похитить алкоголь.

— Ну да, — кивнула она, когда запись закончилась и Кремнев спрятал кассету в карман. — Та самая передача. Значит, они надо мной опыты ставили…

— Конечно, — согласился Кремнев. — Но не тогда, а значительно раньше. Вот об этом я и хотел вас расспросить. Когда они на вас вышли, кто с вами говорил, сколько вам заплатили за симуляцию нервного расстройства и произнесение определенных слов в прямом эфире в заранее условленное время?

Пьяные глаза Калиновой вытаращились, отчего бывшая ведущая МГТК стала похожа на выброшенную на песок рыбу.

— Что вы мелете? Вон отсюда!

— Хорошо, — покладисто произнес Кремнев и поднялся: — Ухожу. До свидания… Да, вот еще что. Это просто так, для общего сведения. Мы расследуем опасное, масштабное государственное преступление. Эпизод с вами — его часть. Не самая важная, но вам как сообщнице грозит десять лет.

— Что?! — Калинова поперхнулась новой порцией водки.

— Правда, я рассчитывал, что вы нам поможете, — спокойно продолжал Кремнев, — и тогда вы прошли бы по делу лишь как свидетельница. Но вы отказываетесь, воля ваша… мы справимся и без вас. Каждый сам выбирает тюрьму или свободу… До скорой встречи, Мария Анатольевна. Увидимся в следственном изоляторе.

Он шагнул к выходу.

— Стойте! — хрипло крикнула Калинова.

— Да? — Кремнев обернулся.

— Чего вы хотите?

— Вашей искренности.

— Искренности? — простонала женщина. — Вы приходите сюда, угрожаете мне тюрьмой и требуете искренности…

— Я не угрожаю. Я хочу вам помочь.

Калинова вдруг разрыдалась:

— Они дали мне десять тысяч долларов… С учетом того, что я могу потерять работу и не скоро найду другую… По тысяче долларов за каждый год тюрьмы — не слишком-то щедро, правда?

Подойдя к тахте, Кремнев уселся рядом с женщиной, обнял ее за плечи, погладил по голове:

— Успокойтесь, Мария Анатольевна. Все не так страшно, поверьте. Я постараюсь сделать так, чтобы вас и свидетелем не привлекли. Важно зацепить негодяев, которые вас подставили.

— Постараетесь, да? — Она икнула. — Правда, постараетесь?

— Чтоб я сдох, — поклялся Кремнев в стиле незабвенного Штирлица. — Кто к вам приходил?

— Тот, с кассеты… Зорин, что ли…

— Да, Зорин.

— Он сказал, что, если в строго определенное время я изображу смятение и потом произнесу два слова, он уплатит десять тысяч.

— Два слова? Не три?

— Два. «Стратегия» и «ягуар».

— Понятно. Он справедливо решил, что слишком хорошо — тоже плохо. Но он заранее сообщил вам слова? Вы не связывались с ним непосредственно перед началом передачи?

— Нет, он сообщил слова сразу.

Не очень стыкуется, подумал Кремнев, ну да ничего, потом разберемся.

— Дальше?

— Дальше я должна была скомкать конец передачи, словно сильно потрясена тем, что со мной произошло.

— Ага, ясно… А он не объяснял вам, за что, собственно, платит довольно приличные деньги?

— Целый театр устроил. Говорил, что эти деньги для меня приличные, а он за вечер в казино больше оставляет. Сказал, что хочет разыграть приятеля… Какой-то у них там якобы спор получился насчет дара предвидения, что ли…

— И это не показалось вам странным?

Калинова высвободилась из объятий Кремнева и потянулась за водкой. Он мягко отвел ее руку, пересел в кресло, налил в стакан минеральной воды из стоявшей тут же бутылки и протянул женщине. Она не стала протестовать, выпила воду быстрыми шумными глотками.

— Странным? — повторила она медленно, возвращая стакан на стол. — У богатых свои причуды… Вы говорите — преступление. Но поверьте, мне никак не могло прийти в голову, что тут пахнет преступлением! Подумаешь, два слова в эфире… Что это, сигнал к захвату Кремля? А я как раз собиралась покупать квартиру, эти десять тысяч были так нужны… И с работы бы меня даже не выгнали, сослалась бы на переутомление, нервный срыв, полежала бы недельку в больнице… Да сама виновата — слово за слово, поцапалась с шефом. Ничего, я не пропаду. Вы ведь не отнимаете у меня эти деньги?

— Я? Нет. Зорин вручил их вам после передачи?

— На следующий день, — сказала Калинова, успокаиваясь. Она вытерла платком следы слез на лице, запахнула полы халата. — Он предупреждал, что меня, возможно, будут спрашивать об этом случае.

— Какие дал инструкции?

— Да какие… Помалкивать. Скажите, полковник… Ведь это преступники, а я вам рассказала… Они станут преследовать меня?

— Не думаю, — ответил Кремнев убежденно. — Полагаю, все сложится так, что они вас больше не побеспокоят. Так же, как и мы.

— Камень с души…

— Покупайте спокойно вашу квартиру, но примите добрый совет. Не зная броду, не суйтесь в воду. Другими словами, если вы не понимаете, что происходит, держитесь подальше от таких вещей. Сейчас вы отделались легко. В следующий раз может быть хуже.

С этим грозным напутствием, дошедшим даже до проспиртованного сознания Калиновой, Кремнев откланялся. На лестничной клетке он достал из кармана диктофон, которым его снабдил генерал Васильев, отмотал пленку назад и прослушал фрагмент беседы. Все записалось отлично.