Зоя благоразумно выждала три дня, а на четвертое утро сидела перед зеркалом, обдумывая грим. Ее познания в этой области были скудны: студенческий театр эстрадных миниатюр, вот и весь опыт.

Она пришла к мысли преобразиться в бомжиху — естественный персонаж всех вокзалов. Тревожили перспективы неизбежных встреч с милицией, тут уж приходилось надеяться на быстрые ноги или жалобные легенды.

Переодевшись в тряпье, Зоя старательно загримировалась и осмотрела себя в большое трюмо. Удовлетворительно. Из глубины зеркала на нее грустно уставилась серая от пыли, недоедания и пьянства, с жутким фингалом и шрамом во всю щеку, несчастная обитательница дна. Казалось, сам господь бог отвернулся от заблудшего создания.

Зоя долго стояла в прихожей, ловила каждый звук на площадке. Пора! Тенью она выскользнула из квартиры. В метро сунуться не решилась, зато храбро и нагло влезла в трамвай, с удовольствием наблюдая возмущенно-брезгливую реакцию пассажиров. Нет, не зря она держала в баке сырую одежду, запашок еще тот…

На вокзале она заняла выбранный много раньше пятачок, на который настоящие бомжи не претендовали, видимо, из-за крайней убогости такового, а может быть, и по иным, только им доступным соображениям. Она засела прочно, надолго, рядом бросила замусоленную торбочку с измятой пачкой «Примы» и жесткой булкой, поставила полбутылки водки. Плохо, что водка не бутафорская, но если отхлебывать понемногу, вполне можно сохранить ясность мысли. А вода в бутылке не вариант, придется угощать собратьев… Благо здесь сухо и довольно тепло.

Она просидела часа четыре, прежде чем в толпе мелькнуло знакомое лицо. За это время Зоя успела обзавестись дружком — хранителем ее скромных пожитков, возраст коего невозможно было определить: мешал слой грязи. Увидев нужного ей носильщика — Толяна, как он представился в финале их памятного рандеву, — она прытко вскочила на ноги, чем перепугала нового дружка.

— Эй, куда? — Он тоже вскинулся.

— Да это… Счас я! — отмахнулась Зоя и поддернула грязную юбку.

— А, ну это святое дело, — по-своему понял ухажер и вяло опустился на замусоренный, заплеванный пол.

— Ты уж правда посиди. — Зоя ринулась в толпу.

Погромыхивая тележкой на неровностях, Толян спешил к бишкекскому поезду. Он почти подхватил на руки вывалившуюся из вагона бабульку, вытащил ее многочисленные, перетянутые ремнями чемоданы, узлы, сумки, лихо покидал все в тележку и покатил вдоль поезда. Рядом, охая и стеная, семенила старушка, постоянно что-то бормочущая. Периодически она останавливалась, промокала несвежим платком круглое, морщинистое, блестящее от пота лицо и снова вприпрыжку торопилась за носильщиком. Возле багажного отделения Толян терпеливо ждал, пока бабулька с причитаниями расплатится с кладовщиком, а затем один за другим метнул в окошко бабкины баулы, узлы и чемоданы. Но одну видавшую виды сумку он почему-то пихнул в руки некоего затерханного мужичка, причем бабушка возражений не высказала, а мужик направился к двери и быстро исчез.

Трижды продиралась Зоя за своим подопечным через весь вокзал от поездов до камер хранения, и каждый раз он передавал сумки невесть откуда появившимся неприметным личностям. А в промежутках Зоя возвращалась в облюбованный закуток, приносила водку, на что ее друг и покровитель восхищенно цокал языком, срывал зубами пробку, делал крупные глотки. О методах добывания данного напитка у него сложилось свое мнение, и Зоя не намеревалась его разубеждать. Против того, что она прикладывается к бутылке лишь символически, приятель Зои, конечно, не протестовал, разве что пару раз из врожденной деликатности.

После одной из эскапад она чуть было не упустила Толяна. Он как-то неуловимо и даже небрежно-элегантно толчком отправил тележку в подсобку, следом зашел сам и через несколько минут показался в цивильном костюме, сделавшем его вполне привлекательным мужчиной. На привокзальной площади Толян уселся в машину. Зоя вышла за ним и заметалась в поисках свободного такси. Подле нее заурчал двигатель «жигуленка». Она подскочила, рванула дверцу, плюхнулась на сиденье.

— Ну, ты… — встрепенулся было водитель и умолк при виде купюры немалого достоинства в конвертируемой валюте, зажатой в руке полупьяной бомжихи.

— Давай вон за тем, — Зоя ткнула пальцем в лобовое стекло.

— Йес, мэм, — кивнул удивленный водитель и дал газ.

Автомобиль Толяна остановился возле громадного и длинного, как китайская стена, дома. Водитель, везший Зою, притормозил поодаль по ее знаку. Толян спокойно покинул салон машины, не оглядываясь, прошагал в центральный подъезд. Зоя ждала, водитель молчал. Более чем странный вид пассажирки не располагал к попыткам завязать беседу.

Не прошло и получаса, как Толян бодро выскочил из подъезда. В руках он держал небольшой сверток, упакованный в полиэтилен. Возвратившись в свою машину, он тем же путем, в сопровождении «жигуленка», вернулся на вокзал.

— Ну и что? — не сдержался водитель.

— Ничего. — Зоя без улыбки подмигнула. — Кто меньше знает, тот дольше живет…

С этим зловещим напутствием она хлопнула дверцей и направилась к зданию вокзала.