Глава 33
ПОСЛАНИЕ ИЗ ТЬМЫ
— Вы нашли его? — спросил Ранд, спускаясь за Хурином по узкому лестничному пролету. Внизу располагались кухни, и туда же отсылали слуг, сопровождавших прибывших гостей. — Или Мэт и в самом деле расшибся?
— О, с Мэтом все хорошо, Лорд Ранд. — Нюхач нахмурился. — По крайней мере, с головой у него все в порядке, и ворчит он не хуже любого здорового человека. Я не собирался волновать вас, но нужен был предлог, чтобы вы спустились. След я отыскал совсем легко. Люди, что подожгли гостиницу, вошли в огороженный стеной сад за манором. К ним присоединились троллоки и вместе с ними вошли в сад. По-моему, вчера днем. Может, даже позапрошлой ночью. — Он помедлил. — Лорд Ранд, обратно они не выходили. Они по-прежнему должны быть еще там.
У подножия лестницы из коридора доносились смех и пение — слуги тем временем развлекались сами. У кого-то нашелся биттерн, хрипло дребезжала мелодия, в такт ей хлопали, под нее с топотом танцевали. Здесь не было ни оштукатуренных стен, ни прекрасных гобеленов, только голый камень и простое дерево. В коридорах чадили тростниковые факелы, отстоящие довольно далеко один от другого — кое-где переходы скрадывал полумрак.
— Я рад, что ты опять разговариваешь со мной по-человечески, — сказал Ранд. — По тому, как ты раскланивался и расшаркивался, я стал подумывать, будто ты стал большим кайриэнцем, чем сами кайриэнцы.
Хурин покраснел:
— Ну, что к этому... — Он повернул на шум веселья, несущийся по коридору, и вид у него был такой, будто нюхачу захотелось сплюнуть. — Все они из кожи вон лезут, стараясь выглядеть приличными людьми, но... Лорд Ранд, из них каждый клянется, будто верен своему господину или хозяйке, все намекают, что готовы продать то, что им известно или о чем слышали. А когда вольют в себя пару-другую стаканов, то скажут вам шепотом, на ухо, о лордах и леди такое, от чего волосы встают дыбом. Я знаю, они кайриэнцы, но никогда не слыхал о подобном поведении.
— Скоро, Хурин, мы отсюда уйдем. — Ранд надеялся, что это правда. — Где этот сад? — Хурин свернул в боковой коридорчик, ведущий в глубь манора. — Ингтара и остальных ты уже привел?
Нюхач помотал головой:
— Лорд Ингтар позволил загнать себя в угол шести или семи особам из тех, кто называет себя леди. Я не смог пробиться к нему, чтобы поговорить. А Верин Седай была с Бартанесом. Она так на меня посмотрела, когда я подошел ближе, что я даже и не пытался ей сказать.
Они уже завернули за угол, где их поджидали Лойал и Мэт. Огир стоял немного пригнувшись — потолок был для него низок.
Улыбка рассекла лицо Лойала почти надвое:
— Вот и вы! Ранд, никогда я не был так рад от кого-то убраться, как от этих людей наверху. Они беспрерывно расспрашивали меня: возвращаются ли огир, согласился ли Галдриан заплатить что был должен. По-видимому, причина, почему ушли все огир, в том, что Галдриан перестал им платить, разве только одними обещаниями. Я все твердил, что не знаю об этом ничего, но половина из них, по лицам видно, думает, будто я лгу, а вторая половина — будто я на что-то намекаю.
— Скоро мы отсюда уйдем, — заверил его Ранд. — Мэт, ты как, в порядке?
Щеки у друга ввалились больше, чем помнил Ранд, даже по сравнению с тем, что было в гостинице, и скулы на лице Мэта выдавались еще больше.
— Я чувствую себя хорошо, — брюзгливо пробурчал Мэт, — но меня точно ничуть не огорчает, что я ушел от других слуг. Кто не расспрашивал меня, не моришь ли ты меня голодом, наверняка думал, будто я больной, и близко ко мне не подходил.
— Кинжала ты не чувствуешь? — спросил Ранд.
Мэт угрюмо качнул головой:
— Если я что и чувствую, так это то, что за мной почти все время кто-то следит. Эти неслышно шныряющие повсюду типы ничем не лучше Исчезающих. Чтоб мне сгореть, я чуть не обалдел, когда Хурин сказал мне, что напал на след Приспешников Темного. Ранд, я вообще кинжала не чувствую, а я излазил это, проклятое здание от чердака до подвала.
— Это не значит, что его тут нет, Мэт. Я ведь положил его в ларец вместе с Рогом, помнишь? Может, поэтому ты его и не чувствуешь. Вряд ли, по-моему, Фейну известно, как открыть крышку, иначе он не потащил бы с собой тяжеленный ларец, когда сбежал из Фал Дара. Даже такая уйма золота ничто по сравнению с Рогом Валир. Когда мы отыщем Рог, тогда же найдется и кинжал. Вот увидишь!
— Только чтобы мне недолго приходилось прикидываться твоим слугой, — пробурчал Мэт. — Только чтобы ты не спятил и не... — Он умолк, кривя губы.
— Ранд не сошел с ума, Мэт, — сказал Лойал. — Кайриэнцы никогда не впустили бы его сюда, не будь он лордом. Это они с ума посходили.
— Я не сумасшедший, — хрипло произнес Ранд. — Пока еще. Хурин, покажи, где этот сад.
— Сюда, Лорд Ранд.
Вчетвером они вышли в ночь через маленькую дверь — Ранду пришлось пригнуть голову, а Лойалу — сложиться вдвое и сгорбить плечи. Света в желтых лужицах из окон наверху хватало, и между прямоугольными клумбами Ранд различал выложенные кирпичом дорожки. По обе стороны в полумраке виднелись темные очертания конюшен и прочих пристроек. От веселящихся внизу слуг и от музыкантов, выступающих для их хозяев, с верхних этажей долетали случайные обрывки мелодий.
Хурин вел спутников по дорожкам, вскоре пропало даже тусклое свечение фонарей и дорогу освещала одна лишь луна, сапоги тихо скрипели по кирпичу. Кусты, при свете дня наверняка расцвеченные яркими бутонами, сейчас во тьме превратились в странные бугры. Ранд то и дело трогал меч и не позволял взору задерживаться на чем-то слишком долго. Вокруг, невидимая, могла прятаться сотня троллоков. Да, он знал, Хурин бы учуял их, будь они тут, но эта мысль мало успокаивала. Если Бартанес — Приспешник Тьмы, то и кто-то из его слуг и стражников — тоже, а учуять Друзей Темного Хурину не всегда под силу. А выскакивающие из ночного мрака Приспешники Темного немногим лучше троллоков.
— Вон там, Лорд Ранд, — прошептал Хурин, указав рукой.
Впереди отсекали участок каменные стены — чуть выше головы Лойала и длиной где-то шагов в пятьдесят. Из-за теней Ранд не был уверен, но, похоже, сад продолжался и за стенами. Интересно, зачем Бартанесу понадобилось огораживать стеной часть своего сада, да еще в самом его центре? Крыши над стеной вроде заметно не было. Почему они туда вошли и не выходят?
Лойал склонился губами к самому уху Ранда:
— Я же говорил тебе, здесь, на этом месте, была огирская роща. Ранд, за этой стеной, внутри, — Путевые Врата. Я чувствую их.
Ранд услышал обреченный вздох Мэта.
— Мэт, мы не сдадимся, — сказал он.
— Да я и не думал сдаваться. Просто у меня хватает мозгов не путешествовать по Путям опять.
— Может, придется, — сказал ему Ранд. — Иди отыщи Ингтара и Верин. Сделай так, чтобы они остались одни — неважно как, — и скажи им, что Фейн, кажется, унес Рог через Путевые Врата. Только чтобы больше никто не слышал. И не забывай хромать. Весь Кайриэн уже знает, что ты расшибся.
Странно было, что Фейн осмелился вступить на Пути, но, видимо, других возможностей не оставалось. Не стали бы они проводить день и ночь, сидя там без дела, без крыши над головой.
Мэт изогнулся в низком поклоне и напыщенным голосом, сочащимся от сарказма, произнес:
— Сию секунду, милорд. Как будет угодно милорду. Разрешит ли милорд нести его знамя? — Он направился обратно к манору, его ворчание потихоньку стихало: — Теперь мне нужно хромать. Потом от меня потребуют сломать шею, а то и...
— Он просто волнуется из-за кинжала, Ранд, — заметил Лойал.
— Знаю, — отозвался Ранд. Но сколько он еще станет молчать о том, кто я такой, и не проговорится ненароком? Он не верил, чтобы Мэт намеренно мог предать его; для этого еще слишком много оставалось от прежней их дружбы. — Лойал, подсади меня, я хочу заглянуть за стену.
— Ранд, если Приспешники Темного по-прежнему там...
— Их там нет. Подсади меня, Лойал.
Они втроем приблизились к стене, и Лойал сцепил руки в замок перед собой, а Ранд поставил туда ногу — как в стремя. Огир с легкостью выпрямился с таким весом, и голова Ранда оказалась над гребнем стены, и юноша заглянул туда.
Тонкая корочка луны на ущербе давала мало света, и многое пряталось в сумраке, но на огороженном участке, похоже, не было ни цветов, ни кустов. Лишь одинокая скамья бледного мрамора, расположенная так, чтобы сидящий на ней оказывался лицом к чему-то напоминающему поставленную вертикально в самой середине площадки громадную каменную плиту.
Ранд ухватился за гребень стены и подтянулся. Лойал издал тихое «ш-ш!» и вцепился ему в ногу, но юноша вырвался и перекинул тело на ту сторону. Ноги встретили коротко подрезанную траву; у него появилась неясная мысль, не загоняет ли Бартанес сюда овец, которые так коротко объедают траву. Глядя на темнеющую каменную плиту Путевых Врат, Ранд вздрогнул, услышав, как о землю грузно стукнули сапоги.
Отряхиваясь, на ноги встал Хурин:
— В таких делах вам нужно быть осмотрительнее, Лорд Ранд. Мало ли кто тут мог прятаться. Или что. — Он уставился во мрак в углах, ощупывая пояс, будто нашаривая оставленные в гостинице короткий меч и мечелом; слуг вооруженными в Кайриэн не впускали. — Сунься в нору без оглядки — и там тебя ждет змея.
— Ты бы их учуял, — заметил Ранд.
— Может быть. — Нюхач вдохнул поглубже. — Но мне под силу унюхать только, что они сделали, а не то, что замышляют.
Над головой у Ранда раздалось царапание, поскребывание, и после со стены спрыгнул Лойал. Огир не нужно было даже рук выпрямлять, а он уже коснулся сапогами земли.
— Опрометчиво, — пробормотал он. — Вы, люди, всегда такие опрометчивые и торопливые. И теперь я себя веду так же. Старейшина Хаман обязательно сурово отчитал бы меня, а моя мать... — Темень скрывала его лицо, но Ранд был уверен — уши огир энергично подергивались. — Ранд, если ты не начнешь проявлять осторожность, то, того и гляди, втянешь меня в какую-нибудь беду.
Ранд подошел к Путевым Вратам, обошел вокруг них. Даже вблизи они ничем с виду не отличались от обыкновенной квадратной каменной плиты, высотой более его роста. Обратная сторона на ощупь оказалась гладкой, и прохладной — он лишь быстро провел рукой, — но лицевая была вырезана рукою художника. Вьющиеся растения, листья, цветы покрывали ее, каждый исполнен столь искусно, что в призрачном лунном сиянии они казались почти живыми. Ранд ощупал почву перед ними; так и есть, трава была частью ободрана двумя полукружиями, словно ворота эти недавно открывали.
— Это и есть Путевые Врата? — с сомнением вымолвил Хурин. — Конечно, рассказы о них я слыхал, но... — Он втянул вечерний воздух. — След ведет к ним и обрывается, Лорд Ранд. Так как мы выследим их теперь? Я слыхал, будто если пройти в Путевые Врата, то выходишь оттуда обезумевшим, если вообще выйдешь.
— Хурин, это можно сделать. Мне это удалось, и Лойалу, и Мэту, и Перрину. — Ранд не отрывал взора от переплетений листьев на камне. Он знал: есть один, не похожий на все прочие вырезанные тут. Трехконечный лист легендарной Авендесоры, Древа Жизни. Он положил на него ладонь. — Готов спорить, ты сумеешь взять след на Путях. Мы можем проследить, куда бы они ни сбежали. — Не помешает и себе лишний раз доказать, что сам Ранд может ступить в Путевые Врата. — Я тебе это докажу.
Он услышал тихий вздох Хурина. Лист, сработанный в камне, как и все прочие, вдруг очутился в ладони у Ранда. Лойал охнул тоже.
На один миг вырезанные на Вратах листья и ветви вдруг будто ожили. Каменные листья словно зашевелил ветерок, цветы даже во тьме наполнились красками. Вниз по центру монолита пробежала трещина, и две половины плиты стали медленно-медленно распахиваться на Ранда. Он отступил, давая им открыться. Он не увидел перед собой другую сторону обнесенного стеной участка, но его взгляду не предстало и то памятное серебристое отражение. Проем, ворот был черен, так черен, что ночь вокруг будто посветлела от этого мрака. Между по-прежнему раскрывающимися створками проступила смоляная чернота.
С воплем Ранд отскочил назад, в спешке выронив лист Авендесоры, и Лойал вскрикнул:
— Мачин Шин! Черный Ветер!
Гул ветра ударил в уши; по траве побежали волны, разбиваясь о стены, в воздух взметнулась и заклубилась пыль. И в ветре разом будто закричала, запричитала тысяча обезумевших голосов, нет, десять тысяч, стараясь заглушить один другой, наслаиваясь... Ранд различил лишь некоторые и тут же горько пожалел об услышанном.
...кровь так сладка, так сладко пить кровь, кровь, что капает, капает, так красны капли: красивые глаза, прекрасные глаза, у меня нет глаз, вырвать глаза из твоей головы; разгрызть твои кости, расколоть твои кости, что в твоей плоти, высосать из них мозг, пока ты вопишь; крик, крик, поющие крики, пой свои крики...
Но самое худшее — во все остальное нитью вплеталось шепотом — Ал'Тор. Ал'Тор. Ал'Тор.
Ранд обнаружил вокруг себя пустоту и кинулся в ее объятия, невзирая на мучительное, болезненное, на грани видимого, свечение саидин. Величайшей из опасностей, поджидающей на Путях, был Черный Ветер — он отбирал души у тех, кого убивал, и ввергал в безумие тех, кого оставлял в живых, но Мачин Шин был частью Путей; он не мог их покинуть. Но вот лишь он дул в ночи, и Черный Ветер звал Ранда по имени.
Путевые Врата раскрылись еще не до конца. Если только установить обратно лист Авендесоры... Во тьме Ранд заметил, как на четвереньках ползает Лойал и шарит в траве.
Саидин наполнял Ранда. Он чувствовал, его кости будто завибрировали, он ощутил раскаленный докрасна, холодный как лед поток Единой Силы, почувствовал себя поистине живым, как будто без нее не существовало его самого, ощутил маслянисто-скользкое пятно порчи... Нет! И безмолвно он закричал на себя из пустоты. Это настигает тебя! Это убьет всех нас! Он швырнул все в черный волдырь, вздувшийся сейчас из Путевых Врат на целый спан. Он не понимал, что метнул туда, или как, но в сердцевине того мрака расцвел ослепительный фонтан света.
Черный Ветер вскричал, завизжал — десять тысяч бессловесных стонов агонии. Медленно, сопротивляясь, дюйм за дюймом, пузырь опадал; набрякшая тьма постепенно отступала, втягиваясь обратно в зев еще распахнутых Врат.
Сила потоком устремилась через Ранда. Он чувствовал связь между собой и саидин, подобную реке в половодье, пробившую русло между ним и чистейшим огнем, пылающим в глубине Черного Ветра, обернувшись этим громадным беснующимся водопадом. Жар внутри Ранда дошел до белого каления, и дальше, к сиянию, от которого плавится камень, испаряется сталь и воздух взрывается огненным дождем. Холод все нарастал, пока воздух в легких не замерз льдом до металлической твердости. Ранд чувствовал, как это сокрушает, подавляет его, как самая жизнь размывается, словно податливый глинистый речной берег, чувствовал, как его самого стирает, что сам он исчезает.
Не могу остановить! Если это вырвется... Нужно уничтожить это! Я — не могу — остановить! Отчаянным рывком Ранд вцепился в расползающиеся фрагменты своего «я». Единая Сила бушевала в нем; он несся на ее потоке, словно деревяшка на порогах. Пустота начала таять и расплываться; ничто испарялось леденящим холодом.
Раскрывающиеся Путевые Врата остановились, движение сменилось на попятное.
Ранд смотрел широко распахнутыми глазами, уверенный, что в неотчетливых мыслях, текущих вне пустоты, он видит лишь то, что хочет видеть.
Створки смыкались все ближе одна к другой, заталкивая Мачин Шин обратно, будто тот был плотной субстанцией. В сердцевине Черного Ветра по-прежнему бушевал ад.
С каким-то отстраненным неопределенным удивлением Ранд увидел, как Лойал, по-прежнему на четвереньках, отползает от закрывающихся ворот.
Щель сузилась, исчезла. Листья и лозы сцепились, сплавились в твердую стену, застыли камнем. Ранд почувствовал, как связь между ним и огнем оборвалась, бьющий через него поток Силы пресекся. Еще секунда — и поток снес бы его самого. Вздрагивая всем телом, юноша упал на колени. Он по-прежнему был внутри. Саидин. Больше не текучий, но образовавший там заводь. Ранд был резервуаром Единой Силы. От осознания этого он дрожал. Он ощущал запахи травы, земли под ногами, камня стен. Даже во мраке он видел каждую травинку, по отдельности и вместе, все разом в одно мгновение. На своем лице он ощущал каждое, самое ничтожное дуновение воздуха. Язык от гадостного вкуса испорченности одеревенел; свернувшийся в узловатый комок желудок дергало спазмами.
Яростно Ранд продрался из пустоты; по-прежнему на коленях, не двигаясь с места, он боролся за свободу. А потом все пропало, осталось лишь слабеющее мерзостное ощущение на языке, резь в желудке и память. Вот что... быть живым.
— Вы нас спасли, Строитель. — Хурин прижимался спиной к стене, голос был хриплым. — Это вот... это — Черный Ветер?.. Это было намного хуже, чем... оно хотело швырнуть в нас тем огнем? Лорд Ранд! Оно ничего вам не сделало? Оно вас не коснулось?
Нюхач подбежал к поднимающемуся Ранду и помог ему окончательно утвердиться на ногах. Лойал тоже встал, отряхивая колени и вытирая ладони.
— Сквозь такое нам за Фейном никогда не пройти. — Ранд тронул Лойала за локоть. — Спасибо. Ты на самом деле нас спас. — Уж меня точно спас. Это убивало меня. Убивало меня, и ощущение этого было... великолепно. Он сглотнул; слабый привкус еще сохранялся во рту. — Неплохо бы чего-нибудь выпить.
— Я просто нашел лист и приставил его обратно, — сказал Лойал, пожимая плечами. — Если бы мы не сумели закрыть Врата, Мачин Шин убил бы нас. Боюсь, Ранд, герой из меня не ахти какой. Я был так испуган, что едва соображал.
— Мы оба были испуганы, — сказал Ранд. — Может, герои мы и никудышные, но мы то, что есть. Хорошо, что с нами Ингтар.
— Лорд Ранд, — робко произнес Хурин, — а мы теперь можем... уйти?
Когда Ранд решил перелезть через стену первым, Хурин поднял было шум, что, мол, неизвестно еще, кто поджидает с той стороны, но Ранд резонно указал нюхачу, что из всех троих у него одного есть оружие. Даже тогда Хурину, казалось, не очень-то понравилось, когда Лойал поднял Ранда и тот ухватился за гребень стены, подтянулся и перевалился через нее.
Ранд приземлился на ноги с глухим стуком, стал внимательно вслушиваться и всматриваться в ночь. На миг ему почудилось какое-то движение, послышался шорох сапога на кирпичной дорожке, но ни то ни другое не повторилось, и он списал все на свою взвинченность. Подумав, юноша решил, что немудрено разнервничаться. Потом повернулся и помог спуститься Хурину.
— Лорд Ранд, — заявил нюхач, едва его ноги твердо встали на землю, — как же теперь мы станем их преследовать? Из того, что я слыхал обо всем таком, вся эта шайка может уже полмира миновать, в любую сторону света.
— Верин должна знать как. — Ранду вдруг захотелось рассмеяться; чтобы отыскать Рог и кинжал — если их еще можно найти, — ему придется вернуться к Айз Седай. Они отпустили его, а теперь ему придется вернуться. — Я не допущу, чтобы Мэт умер, я должен помочь ему.
К Ранду и Хурину присоединился Лойал, и они втроем зашагали обратно к манору и у той маленькой дверцы столкнулись с Мэтом, который открыл ее в тот момент, когда Ранд взялся за ручку.
— Верин говорит, вы ничего не должны делать. Она говорит, мы уходим, как только вы вернетесь, и разработаем план. А я говорю, что в последний раз бегал на посылках! Если ты хочешь кому-нибудь что-нибудь сказать, то отныне изволь самолично с ними беседовать. — Мэт вгляделся мимо друзей во тьму. — Рог где-то там? Во флигеле? Ты кинжал видел?
Ранд развернул друга кругом и втолкнул в дверь:
— Он не в пристройке, Мэт. Надеюсь, у Верин есть хорошая мысль, что теперь делать; у меня вообще нет никаких мыслей на этот счет.
По виду Мэта, тому хотелось немедленно расспросить обо всем, но он безропотно позволил увести себя по тускло освещенному коридору. Поднимаясь по лестнице, он даже вспомнил, что ему положено хромать.
Когда Ранд со всей компанией вернулся в залы со знатными гостями, на них устремилось множество взоров. Ранда интересовало, не узнали ли они каким-то образом о том, что происходило в саду, или не нужно ли было отослать Хурина и Мэта подождать в передней, но потом понял: взгляды эти ничем не отличались от тех, какими на него смотрели раньше, — любопытствующие и просчитывающие, заинтригованные, что же такое замыслили лорд и огир. Слуг эти люди вовсе не замечали, не брали их в расчет. Никто и шагу не ступил к Ранду и Лойалу, раз они были вместе. Видимо, в Великой Игре существовали некие правила для заговоров; любой мог постараться подслушать тайный разговор, не предназначенный для его ушей, но вмешиваться в чужую беседу считалось неприличным.
Верин и Ингтар стояли вместе и, таким образом, тоже отдельно от прочих. Вид у Ингтара был несколько ошеломленный. На Ранда и его спутников Верин коротко взглянула, нахмурилась, увидев их лица, потом подтянула шаль и направилась к выходу.
Когда Айз Седай со спутниками добрались до передней залы, появился Бартанес — словно ему доложили, что они уходят.
— Вы так рано уходите? Верин Седай, не мог бы я упросить вас задержаться подольше?
Верин покачала головой:
— Нам нужно идти, Лорд Бартанес. Я несколько лет не была в Кайриэне. Меня обрадовало ваше приглашение для юного Ранда. Это было... интересно.
— Тогда пусть Благодать увидит вас в безопасности в вашей гостинице. «Великое Древо», я не ошибаюсь? Может, вы почтите меня своим присутствием еще раз? Это была бы честь для меня, Верин Седай, и вас прошу, Лорд Ранд, и вас, Лорд Ингтар, не говоря уже о вас, Лойал, сын Арента, сына Халана. — Айз Седай Бартанес поклонился чуть ниже, чем остальным, но все равно поклон его был лишь едва-едва значительней обычного кивка.
Верин кивнула в знак благодарности:
— Может, и зайдем. Да осияет вас Свет, Лорд Бартанес.
Она повернулась к дверям.
Когда Ранд шагнул было за остальными, Бартанес ухватил его двумя пальцами за рукав, удержав позади. Мэт тоже хотел остаться, но Хурин потянул его вслед за Верин и прочими.
— Вы втянулись в Игру даже глубже, чем я предполагал, — тихо произнес Бартанес. — Когда я услышал ваше имя, то поверить не мог, однако вы пришли, и наружность у вас соответствовала описанию, и... Мне оставили для вас послание. Я решил, что после всего я передам его.
Когда заговорил Бартанес, Ранд почувствовал, как по спине пробежали мурашки, но после заключительных его слов посмотрел на кайриэнца, удивленно раскрыв глаза:
— Послание? От кого? От Леди Селин?
— От мужчины. Не того обличия, от кого бы я стал передавать послания, но у него имелись... определенные... требования ко мне, проигнорировать которые я не мог. Он не назвался, но он — лугардец. Ага! Вы его знаете!
— Я его знаю. — Фейн оставил послание? Ранд обвел взглядом обширный зал. Мэт, Верин и остальные поджидали у дверей. Ливрейные лакеи столбиками застыли вдоль стен — неслышимые и невидимые, но по первому же слову готовые броситься исполнять приказания хозяина. Из глубины манора лились шум и гомон людского скопления. Совсем не похоже на место, где могут атаковать Друзья Темного. — Что за послание?
— Он сказал, что будет ждать вас на Мысе Томан. То, что вы ищете, находится у него, и, если вам оно нужно, вы должны отправиться за ним. Если вы откажетесь, то, как мне было заявлено, он намерен травить, как зверей, ваших родных, ваш народ, всех тех, кто вам дорог, до тех пор, пока вы с ним не встретитесь. Конечно, это звучит безумно... чтобы человек вроде него говорил, что будет травить лорда... но все-таки что-то такое в нем было. Я считаю, что он и в самом деле безумен: он смел отрицать, что вы лорд, тогда как всякому, имеющему глаза, это видно, — но все равно что-то было. Что такое он нес с собой, с охраной из троллоков? Вы именно это ищете? — Бартанеса, казалось, смутила и шокировала прямота его собственного вопроса.
— Да осияет вас Свет, Лорд Бартанес. — Ранд ухитрился сделать поклон, но, когда он подошел к Верин и своим друзьям, колени у него подгибались. Он ХОЧЕТ, чтобы я следовал за ним? И если я так не поступлю, он навредит Эмондову Лугу, станет гоняться за Тэмом. Он не сомневался, что Фейн способен на такое, что тот так и поступит. По крайней мере Эгвейн ничего не грозит, она в Белой Башне. Перед глазами предстали омерзительные картины, как орды троллоков обрушиваются на Эмондов Луг, как безглазые Исчезающие подкрадываются тайком к Эгвейн. Но как я могу последовать за ним? Как?
А потом он уже оказался в ночи, садясь на Рыжего. Верин, Ингтар, остальные давно сидели в седлах, вокруг них теснился шайнарский эскорт.
— Что вы обнаружили? — спросила Верин. — Где он его хранит?
Хурин громко откашлялся, а Лойал заерзал в своем высоком седле. Айз Седай пронзила обоих взглядом.
— Фейн унес Рог через Путевые Врата на Мыс Томан, — уныло сказал Ранд, — Сейчас он, наверное, уже дожидается меня там.
— Поговорим об этом позже, — сказала Верин столь твердо, что никто не заговорил с ней, пока они скакали к городу и там к «Великому Древу».
У гостиницы они расстались с Уно, который получил от Ингтара негромкие распоряжения и с солдатами отправился обратно в Слободу, на постоялый двор. В свете общей залы Хурин разок глянул на решительное лицо Верин, пробурчал что-то про эль и суетливо уселся один за столиком в углу. Айз Седай отмахнулась от высказанных хозяйкой заботливых приветствий, сказала, что она хорошо провела время, и молча повела Ранда и остальных к отдельному кабинету.
Перрин оторвал взор от «Путешествий Джейина Далекоходившего», посмотрел на вошедших и нахмурился, увидев их лица.
— Ничего не вышло, да? — промолвил он, закрывая книгу в кожаном переплете. Комната была хорошо освещена лампами и восковыми свечами; цены миссис Тидра назначила немилосердные, но и сама не скупилась.
Верин тщательно сложила шаль и перекинула ее через спинку кресла.
— Расскажите мне заново. Друзья Темного унесли Рог через Путевые Врата? Из поместья Бартанеса?
— На месте усадьбы раньше была огирская роща, — объяснил Лойал. — Когда мы строили... — Голос его стих, и под ее взглядом уши у него поникли.
— Хурин проследил их до самых Врат. — Ранд устало обвалился в кресло. Теперь мне нужно идти за ним больше, чем когда-либо. Но как? — Я открыл их, чтобы показать ему, что он все же может идти по следу, куда бы они ни ушли, а там был Черный Ветер. Он попытался добраться до нас, но Лойал успел закрыть ворота, пока тот не вырвался. — При этих словах он слегка покраснел, но Лойал же действительно закрыл ворота, и Ранд знал, что иначе Мачт Шин вырвался бы оттуда. — Он был там на страже.
— Черный Ветер, — прошептал Мэт, застыв на полпути к креслу. Перрин тоже глянул на Ранда округлившимися глазами. Как и Верин, как и Ингтар. Мэт грузно упал в кресло.
— Ты, должно, ошибся, — наконец произнесла Верин. — Мачин Шин невозможно использовать в качестве стража. Никому не под силу вынудить Черный Ветер что-нибудь делать.
— Это — тварь Темного, — тупо произнес Мэт. — А они — Приспешники Темного. Может, им известно, как попросить его помочь или заставить помочь.
— Никому не ведомо, что такое в точности Мачин Шин. — сказала Верин, — кроме, вероятно, того, что он — самая суть безумия и жестокости. Мэт, с ним невозможно сторговаться, его нельзя уговорить, с ним и говорить-то невозможно. Его даже заставить нельзя, никакой Айз Седай, ныне живущей, подобное не под силу, и, возможно, даже ни одной из живших когда-либо. Ты и впрямь полагаешь, будто Падан Фейн способен на то, что десяти Айз Седай не совершить?
Мэт замотал головой.
В комнате повисло ощущение отчаяния, утраченной надежды и потерянной цели. То, к чему они стремились, что они искали, исчезло, и даже по лицу Верин было видно, что она сбита с толку и никак не может чего-то понять.
— Никогда бы не подумал, что у Фейна достанет храбрости сунуться в Пути. — Голос Ингтара прозвучал почти мягко, но он вдруг грохнул кулаком по стене: — Мне безразлично, с какой стати Мачин Шин на стороне Фейна, хоть бы и так. Айз Седай, они унесли Рог Валир в Пути. К этому моменту они могут быть в Запустении, или на полдороге к Тиру или Танчико, или по ту сторону Айильской Пустыни. Рог потерян. Я пропал. — Руки его безвольно повисли, плечи поникли. — Я проиграл.
— Фейн несет его на Мыс Томан, — сказал Ранд, и все взоры тотчас вновь обратились на него. Верин пристально рассматривала юношу:
— Ты уже говорил это раньше. Откуда ты знаешь?
— Он оставил через Бартанеса послание, — сказал Ранд.
— Уловка, — хмыкнул Ингтар. — Он бы не сказал нам, куда направляется.
— Не знаю, что вы будете делать дальше, — сказал Ранд, — но я отправляюсь на Мыс Томан. Я должен. На рассвете я ухожу.
— Но, Ранд, — возразил Лойал, — до Мыса Томан нам добираться придется не один месяц. Откуда ты знаешь, будет ли Фейн нас там дожидаться?
— Будет. — Но сколько пройдет времени, пока он не решит, что я не приду? Зачем он поставил у Врат такого стража, если хочет, чтобы я шел за ним? — Лойал, я буду скакать так быстро, как сумею, а если загоню Рыжего до смерти, то куплю другую лошадь, или украду, если придется. Ты уверен, что хочешь отправиться со мной?
— Я так долго был с тобой, Ранд. С чего бы мне разбивать нашу компанию? — Лойал вытянул из кармана кисет и трубку и принялся набивать ее, уминая табак большим пальцем. — Видишь ли, ты мне нравишься. Ты бы мне нравился, даже не будь ты та'верен. Может, ты нравишься мне вопреки этому обстоятельству. Похоже, ты втягиваешь меня по уши в кипяток. Но, так или иначе, я с тобой иду. — Он пососал чубук, проверяя тягу, потом взял лучину из каменного кувшина на каминной полке и сунул ее кончик в огонек свечи. — И не думаю, что тебе удастся меня отговорить.
— Ладно, я тоже иду, — заявил Мэт. — Кинжал, как-никак, по-прежнему у Фейна, поэтому я иду. Но с сегодняшнего вечера я не намерен изображать лакея.
Перрин вздохнул, в желтых глазах — такое выражение, будто он наблюдал за собой со стороны.
— По-моему, я тоже с вами иду. — Потом он улыбнулся. — Кому-то же надо удерживать Мэта подальше от всяких бед.
— Уловка-то не из умных, — пробормотал Ингтар. — Как-нибудь я застану Бартанеса одного и узнаю правду. Мне нужно получить Рог Валир, а не гоняться за блуждающими огоньками.
— Это может и не быть уловкой, — осторожно заметила Верин, изучая пол под ногами. — В подземелье Фал Дара были оставлены некие несомненные знаки, надписи, указывающие на связь между случившимся той ночью и... — она кинула на Ранда молниеносный взгляд из-под опущенных ресниц, — и Мысом Томан. Я по-прежнему не понимаю до конца эти надписи, но считаю, что мы должны отправиться на Мыс Томан. И я считаю, что Рог мы найдем там.
— Даже если они отправились на Мыс Томан, — сказал Ингтар, — когда мы туда доберемся, Фейн или кто-то из других Приспешников Тьмы сто раз успеет протрубить в Рог, и вернувшиеся из могил герои встанут на сторону Тени.
— Фейн мог протрубить в Рог сто раз с тех пор, как бежал из Фал Дара, — сказала Ингтару Верин. — И, думаю, так бы и случилось, если б он сумел открыть ларец. Тревожиться нам надо о том, чтобы он не нашел кого-то, кто знает, как открывается ларец. За Фейном нам придется отправиться по Путям.
Перрин вскинул голову, Мэт заерзал в своем кресле, Лойал издал глухой стон.
— Даже если нам удастся проскользнуть мимо стражников Бартанеса, — сказал Ранд, — то, по-моему, там все равно будет Мачин Шин. В Пути нам не пройти.
— И многие ли из нас сумеют проникнуть незамеченными во владения Бартанеса? — подытожила Верин. — Есть и другие Путевые Врата. К юго-востоку от города, не так далеко, находится Стеддинг Тсофу. Это молодой стеддинг, найденный вновь всего около шестисот лет назад, а тогда огирские Старейшины еще выращивали Пути. В Стеддинге Тсофу должны быть Путевые Врата. Туда-то мы и отправимся с первым светом.
Лойал простонал чуть громче, и Ранд не решился бы сказать, относятся ли его сетования к Путевым Вратам или же к стеддингу.
Ингтар, видимо, так и не поверил до конца, но Верин по-прежнему оставалась податлива и неудержима, как и катящаяся по склону горы снежная лавина.
— Ингтар, нужно, чтобы ваши солдаты были готовы к выступлению. Прежде чем Хурин соберется спать, пошлите его с приказом к Уно. Думаю, нам всем не помешает пораньше лечь спать. Приспешники Темного опережают нас по крайней мере на день, и я намерена завтра сделать этот разрыв как можно меньше.
В своей настойчивости толстушка Айз Седай оказалась столь энергична, что, еще не договорив, чуть ли не подталкивала Ингтара к двери.
Вслед за всеми Ранд двинулся из комнаты, но у двери остановился возле Айз Седай и проводил взглядом Мэта, шагавшего по освещенному свечами коридору.
— Почему у него такой вид? — спросил он у Верин. — Я думал, вы его исцелили, по крайней мере настолько, чтобы дать ему какое-то время.
Айз Седай обождала, пока Мэт вслед за остальными не повернул на лестницу, ведущую наверх, и лишь потом ответила:
— Очевидно, Исцеление не сработало так хорошо, как мы рассчитывали. Болезнь в нем приобрела интересное течение. Силы в нем остаются; полагаю, он сохранит их до самого конца. Но тело его чахнет, болезнь изнуряет его. Я бы сказала, еще несколько недель, самое большее. Видишь, есть еще одна причина, чтобы поспешить.
— Меня незачем погонять, Айз Седай, — сказал Ранд, постаравшись, чтобы обращение прозвучало пожестче. Мэт. Рог. Угроза Фейна. О Свет, Эгвейн! Чтоб мне сгореть, чем же меня еще можно подгонять?
— А что с тобой, Ранд ал'Тор? Как себя чувствуешь ты? Ты все еще сопротивляешься или уже сдался, уступил Колесу?
— Я отправляюсь с вами, чтобы отыскать Рог, — сказал он ей. — Более того, между мной и любой Айз Седай ничего нет. Понимаете? Ничего!
Верин не сказала ни слова, и Ранд зашагал прочь от нее, но, когда повернулся, собираясь подниматься по лестнице, она по-прежнему стояла у двери и смотрела на него темными глазами — проницательными и задумчивыми.
