ГЛАВА 3

Шейла Данбер получила огромное удовольствие от путешествия в салоне первого класса “Конкорда”. Она обернулась: улыбающиеся стюардессы по-прежнему стояли у входа в салон. Шейла глубоко вздохнула и стала спускаться по трапу, устеленному мягким ковровым покрытием. Куда подернись все люди? Почему нет представителей Британских авиалиний? В колючем холодном воздухе ощущались ароматы аэропорта. О дьявол, что все это значит?

Она вошла в зал ожидания — у входа ни души. Из международного аэропорта Кеннеди всех эвакуировали? Из-за нее? Ряды кресел пугающе пустовали. Ковровые дорожки хранили следы множества ног. Безлюдье, только просторный зал с огромными окнами, через которые можно было наблюдать за самолетами. В офисе Британских авиалиний у выхода — тоже пусто. Не было и табло, отмечающих время прилета и отправления.

Жуть.

До этого момента ее ничуть не тревожило то обстоятельство, что она оказалась единственной пассажиркой “Конкорда”. Шейла усиленно боролась с зевотой, когда они запихнули ее в самолет за полмира отсюда, в Хитроу. А теперь вот это? По спине ее пробежала дрожь.

Из боковой двери появился мужчина в строгом костюме. Она улыбнулась. В то же мгновение с обеих сторон от нее выросли двое сотрудников секретной службы.

— Добро пожаловать в Соединенные Штаты. Сюда, майор Данбер, -проговорил одетый в строгий костюм мужчина голосом, лишенным какой бы то ни было интонации, что отличало агентов службы безопасности.

— А что, таможни не будет? — Шейла тряхнула головой, и длинные белокурые пряди рассыпались по ее бледно-голубому пальто.

— Нет, мадам.

— Но я хотя бы могу привести себя в порядок?

— Да, мадам.

Агенты встали по обе стороны от входа в женскую комнату. Там она умылась, прополоскала рот, чтобы избавиться от запаха шампанского, и проверила, не застряли ли в зубах кусочки куриного мяса.

Потом осмотрела себя в зеркале. Рост — метр семьдесят пять, вес — шестьдесят килограммов. Не так плохо для двадцати девяти лет.

Подчеркивая красивые икры, она носила юбки до колен. Ее живот все еще был плоским, а тонкая талия удачно сочеталась с выпуклостями грудей, которые кому-то могли показаться слишком маленькими. Осмотр своей наружности Шейла закончила, встретившись с восхитительной голубизной собственных глаз, сиявших над решительным, чисто английским носом. Мужчина, возможно, мог бы сказать, что рот несколько широковат, но разве у нее было время для мужчин? Или у них для нее?

Удовлетворенная, она прыснула освежающим спрэем в рот и распахнула дверь, одарив твердокаменных агентов улыбкой, а потом зашагала за этими истуканами к лифту. Черный лимузин с затененными стеклами повез ее по летному полю. Машина остановилась, и Шейла оказалась возле трапа, по которому предстояло забраться в очередной самолет, холеный и зловещий, с опознавательными знаками американских военно-воздушных сил.

Ее окружал холодный утренний воздух, обжигавший дыхание. Где-то вдали ревел реактивный самолет. Огни казались слишком яркими, от них резало глаза. Руки замерзли от соприкосновения с поручнями трапа.

У входа в салон ее приветствовал офицер в летной форме. Он проводил Шейлу в крохотный тесный отсек возле кабины пилотов.

— А теперь куда? — грустно спросила она.

— Извините, мадам. Я не располагаю информацией. — Юный лейтенант с серьезным видом кивнул ей и удалился, предварительно проверив, надежно ли она пристегнулась.

“Судя по их лицам, кто-то скончался ужасной смертью”, — невесело думала Шейла, слушая рев двигателя. Самолет дрогнул и покатился по бетону. Взлет оказался непривычно быстрым, и меньше чем через тридцать секунд сила земного притяжения отбросила ее к спинке сиденья и придавила — они резко набирали высоту.

Шло время, и Шейла принялась обдумывать свое положение.

Она работала на “МИ-6” специалистом-теоретиком в области стратегии и тактики. Благодаря своему таланту игрока она сделала блистательную карьеру во время фолклендской заварухи. Шейла в пух и прах разбивала выкладки стратегов НАТО, находя слабости и просчеты в их планах и логике.

Ее мысли вернулись в раннее утро, четыре часа назад. Назойливо зазвонил телефон. Она с трудом продрала глаза.

— Шейла? Это генерал Хардвик. Извините, что разбудил так рано. Кажется, мы попали в переплет. Через десять минут машина будет стоять у вашего подъезда. Вещей много не берите. Время дороже.

Еще ничего не понимая, Шейла сказала “да”. И сразу же наступила на черно-белого кота, своего единственного друга Типса. К счастью, она вспомнила, что надо открыть ему консервы и налить воды в мисочку. Натыкаясь на все в темноте, Шейла схватила сумочку и чуть не свернула шею, сбегая по лестнице. Хардвик не соврал — машина стояла у входа. Но только она повезла Шейлу не в контору.

Оглядывая окружавшую ее аппаратуру, Данбер с тоской размышляла о том, что же наденет сегодня днем, и завтра, и… О, бедный Типс! Она стала нервно осматривать крошечную кабинку.

Прошло уже несколько часов. Она продолжала ломать голову над тем, зачем же понадобилась Хардвику. Волнуясь, Шейла составила все известные ей факты и пришла к выводу, что может быть твердо уверена только в одном — везут ее куда-то американские военные. Чем она могла быть им полезной? Когда самолет проваливался в очередную яму, в желудке у нее булькало. Ее мутило. Шейла отстегнула ремни и в поисках глотка свежего воздуха открыла маленькую дверь, ощущая, что шампанское, которое она выпила на борту “Конкорда”, просится наружу — и немедленно!

Юный лейтенант сидел перед радиопередатчиком. За плексигласовыми иллюминаторами подрагивало фиолетовое небо. Казалось, солнце осталось где-то сзади.

— Извините, — сказала она, дотронувшись до его плеча, — здесь есть удобства?

Он кивнул и показал, куда идти.

— Поторопитесь, мадам, мы уже снижаемся.

Шейла, кивнув, устало вздохнула и проникла в крошечную уборную, оборудованную явно не для женщин. Теперь она воочию убедилась в том, что военные живут по-спартански.

— Где мы? — спросила она на обратном пути.

— Сожалею, но ничего не могу сказать вам, мадам, — он посмотрел на нее невинным взглядом. Данбер сразу же по взгляду определила его уязвимое место. Неудивительно, что во время войны янки пользовались в Англии бешеным успехом у женщин. Этот лейтенант с его огромными голубыми глазами и длинными ресницами вполне годился на роль соблазнителя.

— Ничего другого я и не ожидала.

Она вернулась в свой отсек и упала на сиденье. Самолет шел на снижение. Загремели шасси, глухо стукнули о землю, и Шейлу подбросило.

Лейтенант просунул голову в дверь.

— Вам придется надеть это, мадам, — мягким голосом проговорил он. Глаза его смотрели так же невинно. Он протянул ей спортивный костюм и… арктическую парку.

— Но я… Послушайте, лейтенант, где мы находимся? — Он пожал плечами и улыбнулся. — Послушайте, в отвратительно ранний час меня славненько вытащили из постели, завезли в Хитроу, засунули в “Конкорд” и заставили облететь полмира! Мой шеф сказал мне только, что все будет организовано. Что происходит, черт побери?

Лейтенант снова картинно пожал плечами:

— Не знаю, мадам. Я просто исполняю приказы. — Он напоминал барана. — Мой командир сказал, что вам следует одеться по погоде, и я думаю, что сумею убедить вас послушаться.

Она наградила его злобной улыбкой и взяла теплую одежду. Надела костюм поверх платья; он сидел так ладно, словно был сшит на нее. Шуба оказалась тяжелой, и Шейла сразу же начала потеть. Натянув предложенные лейтенантом перчатки, она пошла за ним в хвостовую часть. Когда Шейла спускалась по трапу, ветер едва не снес ее.

Зима? Ад! Порывы ветра достигали двадцати-тридцати узлов. Металлическое ограждение взлетно-посадочной полосы занесло сугробами. Она огляделась. Мрачное небо, хлещущий ветер, скульптурные холмы из снега. Несколько куполообразных, покрытых снегом зданий в линию вытянулись вдоль посадочной полосы — они, вероятно, служили чем-то вроде складов. Два гусеничных снегоуборочных трактора выехали из одного из них.

— Будь проклят… — Ее слова, как замерзший мусор, были тут же унесены вихрем ледяных кристаллов в снежную пелену, из которой, направляясь к ней, возник эскимос.

— Майор Данбер? — прокричал он. Акцент у него был препакостный.

— Здесь! — она махнула рукой. Шейла чувствовала, что с каждым вздохом лед все дальше и дальше проникает в носоглотку.

— Идите сюда, к этой ледяной глыбе, сюда! — Фигура эскимоса махнула еще раз и исчезла.

Покачиваясь на ветру, она поспешила вперед. За весь сегодняшний день ей впервые пришлось столкнуться с практическими действиями, и она увидела, что ее туфельки на высоких каблуках в условиях Арктики так же уместны, как законник в банде жулья.

— А как же багаж? — настаивала Шейла. — Я вовсе не ожидала, что буду играть в Пири или Амундсена. Я не готовилась к Северному полюсу! И кто будет кормить моего кота?

Неуверенной походкой, осторожно она шла по обледенелому снегу навстречу нескончаемой вьюге.

Рев за ее спиной усиливался. Сначала она приняла его за вой ветра. Однако это рычали двигатели реактивного самолета американских ВВС. Он разворачивался, готовясь к взлету.

— Не волнуйтесь, обо всем позаботятся, — откуда-то из снежной пелены прозвучал голос эскимоса. Ее дыхание превращало в сосульки мех на воротнике шубы.

— Но мой кот!

— Не волнуйтесь!

Образы умирающего от голода и жажды Типса и его переполненного дерьмом ящика убивали ее.

В боку одного из снежных сугробов виднелась дыра, служившая входом. Обитая утеплителем дверь открылась, и Шейла очутилась в совершенно ином мире. Если бы не лед на капюшоне, она могла бы подумать, что попала в официальное учреждение на Бонд-стрит, или в Брюсселе, или в Майами.

— Господи, — ошеломленно пробормотала она, откидывая на спину капюшон, не переставая удивляться переменам, происходящим в ее жизни.

Эскимос улыбнулся.

— Идите сюда. Я возьму вашу шубу. С минуты на минуту придет полковник Фермен. Он будет говорить с вами.

— Да, ах, благодарю вас. — Она махнула в сторону удаляющейся спины и добавила: — Возможно…

Внизу стрекотал принтер. Она тряхнула головой и протерла глаза. Шейла никогда не думала, что работа на “МИ-6” выльется в приключения, достойные Джеймса Бонда. Арктическая база? Что все это значит? Необходимо хладнокровно обдумать все возможные варианты.

Внешность появившегося в холле в этот момент полковника Фермена укрепила ее представление о настоящем американском военном. Он носил свитер, который американцы считали формой. От него исходило ощущение уверенности и физической силы, хотя опытный глаз и не мог не отметить проявляющейся полноты. В свете ламп поблескивал лысый череп, волосы росли только на висках. Серьезные глаза оценивающе осмотрели ее. Фермен выглядел так, будто давно не спал.

— Майор Шейла Данбер?

— Да, полковник. Должна признаться, ваш стиль работы весьма театрален. — Пожимая ему руку, она заметила, как напряжено его лицо.

— Да, мы сожалеем об этом. До вчерашнего вечера мы сами не знали, что вы нам понадобитесь. По вашему времени это было раннее утро. Нам пришлось разбудить премьер-министра, чтобы в короткий срок заполучить вас…

— Премьер-министра? — Уже второй раз ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не кошмарный сон. В ее мозгу крутились разрозненные обрывки информации, Шейла пыталась свести их воедино. Последнее, что пришло ей на ум, было ужасно. Может, случилась какая-то катастрофа на глобальном уровне? Может, здесь не обошлось без Советов? Может быть, национально-освободительная борьба заставила их обратить свою агрессию на другие страны?

Голос Фермена прервал ее размышления:

— Пожалуйста, следуйте за мной. Мы откладывали совещание, ожидая вашего прибытия.

Толстое ковровое покрытие приглушало звук ее шагов. Стены помещения были отделаны под дерево. На потолке висели лампы дневного света. Фермен круто свернул за угол и ввел ее в обычный конференц-зал. Посередине стоял длинный стол. Вокруг него сгрудились мужчины и женщины. Они тихо переговаривались. Когда она вошла, все разом повернули головы, глядя на нее с интересом. Высокий блондин с чертами лица Адониса носил советскую военную форму. Мускулистый негр, по всей видимости, был капитаном американской армии. Невысокий коренастый парень выглядел как еврей, только что прибывший с Синая. Эффектная брюнетка застыла в ожидании, направив задумчивый взгляд на Шейлу. Другая женщина, с ярко-рыжими волосами, тоже смотрела на Шейлу, но взгляд ее был оценивающим. Все молчали. Если бы упала на пол шпилька, это прозвучало бы, как гром.

— Леди, джентльмены, позвольте представить мисс Шейлу Данбер, — Фермен встал так, чтобы видеть выражение лица каждого присутствующего, — вашего командира.

Шейла широко раскрыла глаза. Это заявление перечеркивало все ее умозаключения. Ситуация складывалась смехотворная. Что заставило их назначить ее командиром… чего? В ее голове все спуталось, она не могла понять, что к чему, безумная новость почти лишила ее рассудка. И она сделала немыслимое.

Она расхохоталась.

— Они все в сборе, — Толстяк выпустил воздух из дыхательных отверстий, глядя на экран. Из его туловища вырос манипулятор, и он уменьшил звук до минимума.

Люди массу времени тратили впустую. Толстяк много знал о людях, он наблюдал за ними почти триста лет.

— Оверон, у нас есть еще время пойти на попятную. Никто ничего не узнает. И те и другие забудут о нашем появлении, — напомнил Клякса, направив на Толстяка длинный глаз-стебель, другой глаз смотрел на экран, на людей, собравшихся в конференц-зале далеко внизу. Он перекатывался взад-вперед на своей закругленной платформе.

Потом он протянул свой манипулятор, чтобы включить систему, которая регулировала содержание влаги, собиравшейся в одном из водородных баллонов. Несколько мониторов показывали состояние различных участков корабля, эти отчеты легко прочитывались с центральной платформы, на которую скатился Клякса. Показания приборов изменились, когда солнечный ветер усилился, чтобы оказать воздействие на земную магнитосферу. Ионизация корпуса возросла, и Клякса занялся делом, используя один из своих мозговых центров.

Толстяк слегка сплющился, что было признаком волнения.

— Мы не будем… мы не можем… — он немного покатался по платформе в поисках решения и направил глаз-стебель на Кляксу. — Разве это не меньшее из зол? С одной стороны, цикл за циклом нас одолевают Пашти. А здесь мы имеем дело с тренированными животными, но всего лишь животными. Что бы ты предпочел? Людей, которых мы можем контролировать? Или Пашти, которые через несколько циклов возьмут над нами верх?

Клякса в волнении подпрыгнул на своей платформе.

— Ничего. Ты говоришь, что надо быть бдительными с Пашти и их циклами. Но Пашти — это временное и безвредное безумие. А что ты будешь делать с людьми? Временное безумие вступит в схватку с вечным?

Толстяк издал свистящий смешок.

— Возможно, ты когда-нибудь научишься чему-то у меня, штурман.

— Но ведь можно выбрать и другой путь.

— Можно, — грустно свистнул Толстяк. — Мы могли бы использовать биологические средства. Было бы нетрудно создать паразита, который при удобной возможности ликвидировал бы Пашти как вид.

Клякса превратился в пятнистый белый блин.

— Если они когда-нибудь узнают, Пашти…

— Смоют Ахимса, как какую-то мыльную пену? — спросил Толстяк, растянувшись по диаметру и принимая форму колеса. — Пашти обречены из-за своей слишком мягкой натуры.

— Я думаю, что последствия были бы менее печальные, чем после твоей глупой затеи с запрещенной планетой вроде Земли. Если Овероны узнают, мы…

— Я сам Оверон! — выкрикнул Толстяк в ярости и хлестнул, как плетью, глазом-стеблем в направлении Кляксы. — Ахимса слишком долго жили в безопасности. Пашти правы, когда утверждают, что разум — это не самое главное. Почему мы терпим поражение за поражением, а они все глубже внедряются в галактику? А? Разве у нас есть что терять?

— Но ведь это грозит отлучением! — Клякса почти завыл, от испуга он таял на глазах. — Если кто-то узнает об этих людях, мы будем… ох, это слишком ужасно! Если Пашти узнают, что мы собираемся сделать, они…

— Цыц! — вырвался воздух из дыхательных отверстий Толстяка. — Ты ничего не смыслишь. Соберись. А то ты совсем похудеешь и сдуешься!

Клякса опомнился и направил глаз-стебель на людей. Женщина заразительно смеялась.

— А если их не так-то легко приручить? Что тогда. Толстяк? Сможешь ты управлять ими?

Толстяк сплющился.

— Конечно. Они звери. Может быть, умные, но звери. Я и буду относиться к ним как к животным. — Он замолчал, глядя на экран. — А что, по-твоему, я так тщательно изучал последние триста лет? Если они станут неуправляемыми, ну что ж, их история показала мне немало примеров, как привести их в чувство.

Фермен провел Шейлу по комнате.

— Капитан Сэм Даниэлс, армия США.

Она пожала руку чернокожего мужчины, с удивлением вглядываясь в его мрачные глаза и свежие царапины на щеках.

— Очень приятно, капитан.

— Полковник Моше Габи, израильские вооруженные силы.

Молодой еврей энергично затряс ее руку.

Полковник Фермен прочистил глотку.

— Майор Виктор Стукалов, Советская Армия.

Сдерживая невольную дрожь, она встретилась с холодными глазами Адониса.

— Очень приятно, — русский наклонил голову в легком поклоне.

Даже в голосе его звучала беспощадность.

— Майор Светлана Детова, КГБ. — Тон Фермена оставался профессионально сдержанным.

Шейла обменялась рукопожатием с привлекательной женщиной с лучистыми голубыми глазами.

— Майор. — В английском Детовой не чувствовалось акцента.

Фермен повернулся к последней женщине.

— Рива Томпсон, АНБ.

— Очень приятно.

Вслед за Ферменом Шейла прошла в центр комнаты. КГБ? Советская Армия? Израильские вооруженные силы? Почему? Обдумывая свалившиеся на нее новости, она уселась на предложенный Ферменом стул. Командир? Я? Почему именно я?

Фермен встал во главе стола и прокашлялся. Вздернув бровь, Шейла откинулась назад. Адъютант вложил ей в руки благословенную чашку чая.

Казалось, Фермен с трудом подыскивал слова:

— Все вы удивлены, зачем вас здесь собрали. — Она услышала чей-то голос: “Тайна века”, — но не смогла понять, чей. Слышался легкий шелест. Шейла огляделась и поняла, что идет синхронный перевод на русский и иврит. — Обстоятельства, — продолжал Фермен, — ну, они несколько необычны. Короче говоря, некоторые факты известны только президенту Атвуду, генеральному секретарю Голованову, генералу Куцову и мне. Мы вступили в контакт, ну, с… — он сглотнул, ему трудно было найти верные слова. — Леди и джентльмены, вас вызвали сюда по желанию существ, которые называют себя Ахимса — это слово, по их мнению, является самым точным переводом. Они внеземные существа, или, если употребить модный термин, пришельцы.

Стало очень тихо.

— Кто-кто? — ласково спросил Даниэлс, смущенно глядя на Фермена.

Фермен поднял руки, призывая к вниманию.

— Это звучит дико, но… но… капитан, оказывается, с нами вступили в контакт негуманоиды, обитающие вне нашей Солнечной системы. Существа, которые… о черт, я говорю, как лунатик.

Даниэлс вскинул бровь и бросил короткий взгляд на русского, чье каменное лицо приняло такое выражение, словно взгляд американца мог расколоть его лицо надвое.

— Полковник Фермен, может быть, я смогу объяснить все лучше, чем вы. — Голос шел из прозрачного облака над столом. — Меня зовут Толстяк.

Выткавшееся из воздуха существо никак не могло быть проекцией. Оно просто возникло из пустоты над столом совещаний. Первое впечатление Шейлы было таково: большой белый шар, может быть, пяти футов в диаметре. При более близком рассмотрении она смогла различить небольшие выпуклости и бугры. Из боков шара симметрично торчали два тонких стебля, которые заканчивались черными полусферами диаметром приблизительно в дюйм. Глаза? Так ей показалось, когда они внезапно пришли в движение, отыскивая лица всех присутствующих в комнате. У основания каждого глаза-стебля она разглядела морщинистый сфинктер и дыхательное отверстие.

— Вы наблюдаете меня в полный рост, — продолжило свою речь видение, назвавшее себя Толстяком. — Если вы проявите внимание, вы сможете увидеть кое-какие из основных физиологических свойств Ахимса.

Белый пляжный мяч аккуратно прокатился по воздуху до конца стола совещаний, плавно вернулся назад и вдруг стал менять форму: сначала он превратился в квадрат, потом в подушечку для булавок, потом в длинный стержень и, наконец, выпустил из себя множество ответвлений — то ли рук, то ли других отростков непонятного назначения. Таким образом Ахимса продемонстрировал свою ловкость и сноровку.

Голос из полумрака спросил:

—Ну и где вы раздобыли это чудо? Что оно должно сделать с нами?

Фермен с благоговейным страхом продолжал пялиться на призрак.

— Мы его не раздобыли, оно раздобыло нас.

На этот раз Шейла заметила говорившего, это опять был Даниэлс. Он откинулся на спинку стула, высокий, широкоплечий, длиннорукий и длинноногий парень. На его лице было множество глубоких морщин, образующих подвижную сеть вокруг умных глаз, широкого носа и толстых губ. Форма туго облегала его упругие мышцы. В глазах затаилась угроза. С отсутствующим видом он постукивал по столешнице карандашом, зажатым в коричневых пальцах.

— Раздобыло? Как? — настаивал Даниэлс. Он тряхнул головой, и в его коротко стриженных волосах сверкнула седина.

Шейла отпила чаю, не отрывая от него глаз: ее невольно привлекала природная грация его позы и скептическое выражение лица.

Она взглянула на русского, и ее удивило, что в глазах его посверкивают искорки веселья. Майор КГБ враждебно оглядывала комнату, словно пыталась обнаружить проекторы. Израильтянин наклонился вперед, усмешка делала его похожим на гнома. Призрак развернулся в воздухе, глаз-стебель обратился к Фермену.

— Если вы позволите, полковник Фермен, я отвечу на вопрос капитана Даниэлса.

— Давайте. — В голосе Фермена сквозило беспокойство и… что еще? Страх?

Ахимса крутанулся и навел глаз-стебель на глаза капитана Даниэльса.

— Наше появление из космоса вызовет вполне понятный испуг. Шок приведет к волнениям, войне и, вполне вероятно, к ядерной катастрофе. Поэтому мы решили привлечь к себе внимание ваших руководителей и просто сообщить им, что мы прибыли. Чтобы достичь этого, мы частично блокировали вашу оборонную систему, привели ваш ядерный арсенал в нерабочее, по вашим словам, состояние. Американский президент бросился к компьютеру, с помощью которого мы связались с ним и высказали ему наши пожелания. Советский Генеральный секретарь попробовал сбежать из Москвы, и нам пришлось силой перенести его к экрану. Таким образом и он ознакомился с нашими пожеланиями. Благодаря этому контакт между нами был достигнут без лишней шумихи, суеты и стихийных бедствий, которые могло вызвать менее осторожное пришествие.

Русское стаккато прозвучало в переводе:

— Это что, американский трюк Уолта Диснея?

Ахимса развернулся и ответил, тоже по-русски. Перевод последовал незамедлительно.

— Ни в коем случае, господин Стукалов. Мой народ не обитает в вашей Солнечной системе. Наша эволюция началась в другой галактике, в той, которую вы называете “Скульптор”. Мы ожидали, что вы отнесетесь к нам скептически, и не боимся этого. Поверите вы сейчас или нет — не имеет значения. Но со временем ваше доверие и помощь станут необходимы.

Майор Стукалов провел загорелой рукой по гладко зачесанным светлым волосам. Шейла могла бы назвать его красавцем, если бы не это каменное выражение лица, если бы не высокомерие, которое свидетельствовало об уверенности в своей силе. Его проницательные, умные глаза не могли скрыть хищного облика. Он, наверное, следил за изяществом каждого своего движения: когда он отклонялся назад, казалось, стул сам прилипает к его спине. На внешне невозмутимом лице только глаза смотрели тревожно.

— Только чудо может убедить меня, что вы явились с другой планеты.

— В свое время я напомню вам эти слова, господин Стукалов. — Ахимса прокатился вперед. — Сейчас нам нужен только краткий разговор. В настоящее время вам приказано подчиняться моим требованиям. Сейчас важно только это.

Шейла покусывала губы, стараясь осмыслить происходящее.

— Полковник Фермен, — Шейла допила свой чай и нахмурилась. — Перед нами альтернатива: или голограмма, которую мы видим, реальное существо, или мы подвергаемся какому-то особому шоковому стрессу, чему-то вроде проверки. Ведь дело в этом?

Ахимса покрутился на месте, чтобы взглянуть на нее. По ее спине пробежала дрожь. Изображение было очень, очень хорошим.

— Отличная мысль, майор. Именно такая мысль и должна была прийти в голову в подобных обстоятельствах. Очень хорошо, давайте предположим, что на данный момент вы абсолютно правы. Сыграем дальше? Продолжайте, рассматривайте все это как своеобразную проверку. Проверку ваших возможностей. В наши цели не входит, чтобы вы во что-то поверили: вы еще служите землянам. Поэтому думайте, что дело именно в этом. Так пойдет?

— Да.

Ее доставили сюда на «Конкорде» — единственную пассажирку. Военный тактический бомбардировщик привез ее на север — опять одну. Объяснения подобных действий сменяли друг друга в ее мыслях. Сердце было готово выскочить из груди. Почему? Что это за игра? Но с фактами спорить трудно: в прозрачном воздухе плавал пришелец. А это абсолютно невозможно!

Невозможно? Этот резиновый пляжный мяч просто не мог быть пришельцем!

Почему эта проверка проводится на подземной арктической военной базе? Во что обошелся чартерный рейс “Конкорда”? Американский бомбардировщик должен был везти только ее. Как все это было организовано? Это приказ президента или главы администрации?

Наконец, почему именно здесь?

Допустим, что в один прекрасный день космический корабль завис над Трафальгарской площадью. Что дальше? Паника? Испуганные чиновники отдают приказ военным? Религиозная истерия? Паралич экономики? Крушение рынка? Бунты? Улицы, запруженные военными? Массовый психоз? Синдром конца света. Падение правительств.

Во рту у нее пересохло, язык внезапно распух. Вконец опустошенная, она взглянула на безвредный призрак пляжного мяча. Один из черных глаз сконцентрировался на ней.

— Это и объясняет рейс “Конкорда” ради одной персоны. И реактивный самолет. В это место не доберется пресса. То, что здесь происходит, наружу не просочится.

Казалось, бока Ахимса втянулись, он стал тоньше.

— Но это и не опровергает гипотезу о ловком трюке. — Ее голос звучал как бы издалека.

— Конечно, — согласился Ахимса.