Проскурин Вадим
Пламя Деметры
Out of the silent planet
Come the demons of creation.
Iron Maiden
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Пройдя метров пять по коридору, Анатолий вышел в боковую дверь и, стараясь двигаться бесшумно, направился вверх по узкой винтовой лестнице. Анатолий был уверен, что Ибрагим все понял, поэтому старался двигаться не только тихо, но и быстро. Сейчас нельзя задерживаться, с каждой секундой растет вероятность, что кто-то передумает — либо Ибрагим, либо сам Анатолий.
Жаль, что так получилось. Анатолий не мог согласиться с Ибрагимом, хотя и понимал, что его точка зрения тоже имеет право на существование. Если карты легли так, что им суждено провести остаток жизни на этой планете, лучше, чтобы он прошел в относительном комфорте. А война с ящерами… как там говорится, зубов бояться… то есть волков… ни в лес не ходить, ни в Красную армию… Интересно, кстати, что это за армия такая была… наверное, та самая! в которой Пушкин служил…
Анатолий взбирался вверх по лестнице, а в голову лезла всякая ерунда. Он мог приказать процессору отсечь ненужные мысли, но не хотел этого делать. Незачем понапрасну расходовать внутренние источники, скоро в дело пойдет вся энергия, какая только есть в организме.
Ибрагим не прав в одной очень важной вещи — он относится к ящерам как к людям. А к чужим нельзя относиться как к людям, люди есть люди, а чужие есть чужие, это, как говорится, и ежу понятно. Цель жизни состоит в поддержании жизни, но не жизни вообще, а жизни только своего вида, остальные виды имеют право на существование лишь постольку, поскольку не мешают виду, к которому принадлежит субъект. Да, это жестокая концепция, но она единственно верная, потому что, если кто-то думает так, а ты думаешь иначе, он выиграет, а ты проиграешь. Жаль, что ящеры обречены, но такова их судьба, с этим ничего не поделаешь.
Лестница закончилась, но не открытой площадкой, как рассчитывал Анатолий, а запертой металлической дверью. Анатолий активировал имплантаты и обнаружил, что дверь не бронированная, а просто металлическая, но с каким-то датчиком. На то, чтобы определить тип датчика, ушла минута, и еще одна минута потребовалась, чтобы выбрать и реализовать оптимальный метод его отключения.
С замком обстояло сложнее. Наверное, Ибрагим справился бы с ним играючи, но у Анатолия не было подобного опыта. Поэтому он мысленно перекрестился и привел в действие мускульные усилители.
Долгие семь секунд ничего не происходило, если не считать того, что температура тела Анатолия повысилась на три градуса, а мышцы правого бедра перегрелись настолько, что там началась денатурация белка. Процессор непрерывно бомбардировал мозг Анатолия тревожными сигналами и Анатолий уже собрался было вернуться обратно, когда дверь поддалась.
Самым слабым звеном оказались дверные петли. Здоровенный шуруп просвистел около уха Анатолия, толстая стальная пластина оторвалась от бетона, второй шуруп оглушительно звякнул, ударившись о стену, а затем последовала барабанная дробь остальных шурупов. Толковая была идея установить такую мощную дверь на такие ненадежные крепления.
Дверь рухнула с оглушительным грохотом. Инерция вынесла Анатолия вперед, он оттолкнулся обеими ногами от пружинящего стального листа и взмыл вверх. Этот прыжок стоил ему пары сотен сожженных мышечных волокон в обоих бедрах.
В верхней точке прыжка Анатолий привел в действие сюрприз, по крайней мере, он надеялся, что для охраны бункера эта штука окажется сюрпризом. Ранец Бэтмена, ранее принадлежавший Ибрагиму, все еще висел за плечами Анатолия, так уж получилось, что он не нашел времени его снять. Аккумулятор был заряжен почти до предела, дождь временно прекратился, и все это вместе взятое давало Анатолию шанс на успех. Неплохой шанс, особенно если учесть, что ранец Бэтмена на Деметре — экзотика и пулеметчики вряд ли проходили соответствующий курс обучения.
Анатолий подал мысленную команду, и гравитационный двигатель в сотую долю секунды вышел на форсированный режим. Земля ушла из-под ног, холодный и влажный ветер больно ударил в незащищенное лицо. Стокилограммовая железная дверь попала в зону рассеивания, ее подхватило вихревое гравитационное поле, она взлетела вверх, как гигантская бабочка, поднялась метров на пять, вышла из зоны действия поля и рухнула на крышу бункера с грохотом, рвущим барабанные перепонки.
Анатолий надеялся, что часовые, сидящие у пулеметов, не имеют должного опыта стрельбы по летящим мишеням. В самом деле, на ком им практиковаться, не на бабочках же! И вряд ли они готовы к тому, что кто-то будет совершать побег с охраняемой территории таким необычным для Де-метры способом. И тем более вряд ли они представляют себе, на что способен в воздухе терминатор с искусственным гравитационным полем за плечами.
Анатолий отключил тягу двигателя, сгруппировался, повернул тело на четверть оборота вперед и попытался распрямиться. Это ему, естественно, не удалось, на скорости сто километров в час сопротивление воздуха не преодолеть без мускульных усилителей, которые Анатолий не стал включать. Но цель была достигнута, движение замедлилось.
Перегрузка выдавила воздух из груди, но он был к этому готов. Дождался, когда скорость упадет вдвое, и включил мускульные усилители. Тело распрямилось и приняло нужное положение. Анатолий снова врубил форсаж и мысленно обратился к богу.
Видимо, обращение достигло адресата, потому что запоздалая пулеметная очередь располосовала воздух метрах в пяти от того места, где только что был Анатолий. Немедленно отозвался второй пулемет, он стрелял неприцельно, похоже, часовой запаниковал и палил в белый свет как в евроцент. Это хорошо, сейчас должно сработать стадное чувство, остальные бойцы, выскочившие на улицу, тоже начнут стрелять куда ни попадя, а потом электрические пули достигнут земли и начнется такой бардак, в котором сам Мойше Даян не смог бы грамотно выстроить план боя.
Анатолий резко снизился и над самыми верхушками деревьев снова поменял вектор тяги, выходя на пологую баллистическую траекторию. Он начал глубоко дышать, насыщая кровь кислородом. Полет будет проходить на большой высоте, придется экономить энергию, аккумулятор хоть и заряжен под завязку, но для того чтобы пролететь почти двести километров в плотных слоях атмосферы, никакого аккумулятора не хватит. Вот если бы траектория была суборбитальной… без скафандра — самоубийство. И еще в точке назначения придется маневрировать…
Анатолий в последний раз проверил траекторию и мысленной командой перевел мобилу в режим поиска сети. Кто его знает, какая сейчас над Олимпом противовоздушная оборона. Лучше вступить в переговоры пораньше, тогда будет больше шансов остаться в живых.
2
Наверху что-то оглушительно громыхнуло. Якадзуно вскочил на ноги и потянулся за пистолетом.
— Не дергайся, — сказал Ибрагим, — а то еще попадешь под шальную пулю.
— Какую еще пулю? Что там происходит?!
— Наш друг Анатолий делает ноги.
— Как? Куда? Зачем?
— Как — у него под курткой мой ранец Бэтмена. Куда — в Олимп. Зачем поступить на службу в особый отдел братства.
Сверху снова громыхнуло, на этот раз грохот был такой, как будто один металлический лист уронили на другой с высоты второго этажа. Где-то вдали застрекотал пулемет, ему отозвался второй. По коридору прогрохотали тяжелые сапоги, захлопали одиночные пистолетные выстрелы.
— Ушел, — констатировал Ибрагим. — Еще бы ему не уйти, с его-то навыками. Интересно, долетит он до Олимпа?..
Якадзуно ничего не понимал. Ибрагим так спокойно говорит, что Анатолий их предал…
— Ты знал? — спросил Якадзуно. — Знал и отпустил его?
— Знал и отпустил, — подтвердил Ибрагим. — Сам подумай, как я мог его задержать? Оглушить и связать? А дальше что? В расход? Ты, конечно, извини, но для меня это неприемлемо. Я считаю, что наркоторговцы лучше, чем братство, он считает по-другому, но кто точно знает, кто из нас прав? Ты сам как считаешь?
Якадзуно растерялся. Он был уверен, что из бункера ведут только два пути — в сопротивление и в могилу. А поскольку трудно сразу сказать, на чьей стороне лучше воевать, почему бы не повоевать на стороне сопротивления? Лучше всего вообще не воевать, но если это никак невозможно, вступить в сопротивление можно, хотя бы для вида. А тут вдруг выясняется, что есть еще и третий выход…
— Вот и я не знаю, — сказал Ибрагим. — Я для себя решил, что пока буду за сопротивление, но как дальше все повернется… Слишком много вопросов, слишком много неясного. Примерно через неделю тебе придется окончательно определиться, с кем ты. Если ты выберешь братство, я все организую, уедешь в Олимп или куда-нибудь еще, куда захочешь. А если решишь остаться со мной, придется повоевать. Что скажешь?
— Это достойное решение. Через неделю я сделаю выбор.
Дверь распахнулась и на пороге появился Аламейн. Пахнуло озоном тяжелый электрический пистолет, зажатый в его руке, явно только что стрелял, причем не один раз. Глаза Аламейна метали молнии.
— Ваш друг сбежал! — крикнул он.
— Да, я знаю, — спокойно сказал Ибрагим. — Мы посовещались и наши мнения разошлись, Анатолий решил, что братство ближе к его идеалам, чем ваша уголовная команда. А мы с Якадзуно решили, что лучше уж быть с вами, чем с этими фанатиками. Я принял решение, Рашид, я согласен возглавить вашу богадельню.
— Ты не должен был его отпускать!
— С этого момента я сам решаю, что я должен, а чего не должен. Или ты отменяешь свое предложение? Оно было пустышкой?
Аламейн немного успокоился.
— Нет, — сказал он, — оно не было пустышкой. Но зачем?
— А зачем нам боец класса Е, который служит по принуждению? Или ты намекаешь, что я должен был его ликвидировать? Нет, Рашид, я не убиваю своих друзей, даже если наши пути расходятся. В последний раз спрашиваю — твое предложение в силе?
— В силе, — согласился Аламейн.
— Тогда скажи своим олухам, чтобы не тратили патроны понапрасну. А когда они успокоятся, проводишь меня к терминалу и дашь полный доступ.
— Полный доступ имеют только администраторы…
— Я имею в виду полный доступ к документам. Пошли. Аламейн тяжело вздохнул и они пошли.
3
Очень трудно не дышать целый час, даже если ты прошел трансформацию класса Е. Анатолий старался экономить энергию всеми возможными способами, но она все равно убывала слишком быстро. Поддержание обмена веществ, поддержание температуры тела, обеспечение активности мозга — все это истощало внутренние резервы организма с такой скоростью, что в Олимпе Анатолий не сможет драться даже с ребенком. Впрочем, если все пойдет по плану, драться ему и не придется.
Мобила сообщила о входе в зону покрытия. Анатолий немедленно обратился в SMS-справочную и запросил телефон особого отдела братства. Справочная предоставила номер, но оказалось, что этот телефон не умеет принимать текстовые сообщения. А разговаривать голосом Анатолий сейчас не мог, для этого нужно снизиться хотя бы до пяти километров.
Анатолий посмотрел вниз и обнаружил, что снижаться нельзя — внизу бушевал шторм, причем шторм крайне необычный. Гигантская нежно-розовая туча, которая, должно быть, с земли выглядит иссиня-черной, наткнулась на невидимую преграду и расползлась вдоль нее на протяжении километров тридцати, если не больше. Очевидно, это и есть ветровой щит, который воздвигло братство. Только у самого горизонта преграда кончалась, там туча обходила ее край, создавая в атмосфере колоссальное завихрение. Непосредственно под Анатолием в невидимом щите зияла трехсотметровая пробоина, в которую ураганным ветром засасывало клубы водяного пара. Казалось,' что туча вырастила из себя кинжал, сверкающий молниями, этот кинжал проткнул невидимое полотно и вытянулся вперед на десятки километров, постепенно рассеиваясь.
К счастью, пробоина образовалась в стороне от центра щита и гигантский облачный язык прошел мимо Олимпа. Сам город, уже отчетливо видимый прямо по курсу, был ярко освещен закатным солнцем. Жители, должно быть, и не знают о грозовой полосе, протянувшейся совсем рядом с окраиной города.
Анатолий запросил у справочной службы почтовый адрес особого отдела. Получив адрес, Анатолий составил короткое письмо и отправил его по этому адресу. Письмо было предельно лаконично: Сдаюсь. Анатолий Ратников.
Ответа на письмо не было, зато с земли Анатолия коснулся луч направленного сканера. Выходит, какая-то ПВО здесь есть. Анатолий замедлил движение, растрачивая последние крохи энергии, и начал снижаться. Как бы этот маневр не восприняли как попытку уйти от атаки…
Детекторы Анатолия зафиксировали гравитационную вспышку прямо по курсу. Автономная граната. Остается только надеяться, что сейчас она в разведывательном режиме, а не в боевом. На всякий случай Анатолий посмотрел вниз, обнаружил в километре от себя небольшую ферму и резко спикировал, окончательно сажая аккумулятор. Когда до земли оставались считанные метры, Анатолий понял, что не рассчитал, энергии на мягкую посадку не хватало, но было уже поздно. Все, что он сумел сделать, — это направить себя в большую навозную кучу. Падать было мягко.
4
— Значит, вы и есть Анатолий Ратников? — спросил Сингх, задумчиво разглядывая худощавого темноволосого мужчину лет тридцати пяти — сорока, почему-то одетого в грязный и драный халат из числа тех, какие обычно носят неквалифицированные работники коммунальных служб. Халат был надет прямо на голое тело.
Анатолий кивнул.
— А вы, должно быть, Абубакар Сингх? — спросил он.
— Да, это я, — согласился Сингх. — Откуда вы меня знаете? И почему, кстати, вы так странно одеты?
Дзимбээ, сидевший на соседнем стуле, хихикнул и шмыгнул носом.
— Я упал в навозную кучу, — спокойно сказал Анатолий. — Подлетая к городу, я был замечен системой ПВО, на перехват взлетела автономная граната, и я счел за лучшее совершить экстренную посадку. Энергия была на исходе, поэтому пришлось…
— Я понял, — остановил его Сингх. — Но вы не ответили на мой первый вопрос.
— Когда господин Дуо встретил меня на ферме, он потом позвонил вам со своего телефона.
— И что? У вас при себе есть оборудование для радиоперехвата и дешифрования?
— Нет, я просто прочитал ваше имя на экранчике телефона. У меня очень острое зрение. Дзимбээ облегченно перевел дыхание.
— Рад с вами познакомиться, — сказал Сингх. — Рассказывайте.
Анатолий не стал задавать глупых вопросов, что, дескать, рассказывать.
— Формально я являюсь курьером высшего класса корпорации «ИстернДивайд». В прошлом — майор десанта в отставке. Боевая трансформация класса Е, набор имплантатов — стандартный для десанта.
— Причина отставки? — прервал его Сингх.
— Психологические проблемы. Я участвовал в подавлении мятежа кришнаитов, мне пришлось убить четверых детей. Насмотрелись фильмов, захотели поиграть в войну…
— Я понял, продолжайте.
— В начале марта я получил задание переправить с Гефеста компактный конфиденциальный груз страховой стоимостью один миллион евро. Заказчиком выступала корпорация «Уйгурский палладий», пункт назначения не был указан. По прибытии на Гефест я узнал, что груз должен быть переправлен на Деметру некой фирме под названием «Ифрит плюс». Со стороны заказчика со мной общались Сяо Ван Гу, начальник отдела логистики УП, и Джон Рамирес, какой-то менеджер среднего звена той же корпорации. Предметом перевозки была большая и очень тяжелая золотая статуэтка, предположительно изготовленная цвергами и имеющая религиозное значение. Характер груза и поведение представителей заказчика показались мне подозрительными…
— Что именно показалось вам подозрительным?
— Не могу точно сказать. У меня неплохо работает интуиция, как у всех военных, и когда я провел медитацию…
— Понял, продолжайте.
— Я показал фотографии статуи одному ученому ксенологу, точнее, одной ученой, она женщина. Она сказала, что узоры на поверхности статуи похожи на цвергские только для неспециалиста, а на самом деле они не несут никакого смысла и не могли быть созданы цвергами. Я провел еще одну экспертизу, она показала, что статуя изготовлена из низкокачественного золота людьми в передвижном геологическом лагере. Внутри статуя была пустотелая, ее начинка представляла собой какую-то соль тяжелого металла.
— Вы узнали, что это за соль?
— Тогда нет. Если не возражаете, я предпочел бы рассказывать по порядку.
— Да, конечно.
— Я не успел окончательно выяснить характер начинки, потому что получил экстренный вызов на поезд. Заказчик почему-то решил срочно отправить меня грузовой капсулой. Я погрузился на борт и на третьи сутки путешествия прибыл на Деметру. В поездке меня сопровождал сотрудник службы безопасности «Уйгурского палладия» по имени Якадзуно Мусусимару. По прибытии на Деметру статуя была задержана на таможне, поскольку, как оказалось, ввоз подобных грузов запрещен местным законодательством. Я доложил начальству о случившемся. Я ожидал, что начнется большое судебное разбирательство, но на следующий день оказалось, что получатель расплатился за доставку груза и отказался от всех претензий. Через несколько дней, когда я обедал в ресторане, ко мне подошел человек, который представился как подполковник службы планетарной безопасности Ибрагим Бахтияр. Он стал расспрашивать меня об этой статуе…
— Что вы ему рассказали?
— Все.
— Разве вы не были связаны подпиской о неразглашении?
— Был. Но груз явно носил криминальный характер, кроме того, Ибрагим намекнул, что внутри статуй находится ядерный заряд.
— Только намекнул или он знал точно?
— Знал точно. Потом я поехал в «Истерн Дивайд», но такси привезло меня к какому-то заброшенному складу. Когда я вышел из такси, на меня напали двое бандитов, я уничтожил одного из них, а второго допросил под феназином.
— Феназин у вас был с собой?
— Нет, его привез Якадзуно. Когда бой закончился, я связался с Ибрагимом и он сказал, что ко мне сейчас приедет Якадзуно. Оказывается, Якадзуно с ним сотрудничал.
— Якадзуно работал на СПБ?
— Насколько я понимаю, у них было разовое сотрудничество. Служба безопасности «Уйгурского палладия» тоже что-то заподозрила, они проводили свое расследование, а когда поняли, что сил не хватает, обратились в СПБ.
— Что было дальше?
— Пленный рассказал, что получил приказ на мою ликвидацию от некого Абу Хантури по прозвищу Крокодил. Мы с Якадзуно отправились по указанному адресу, и как раз в этот момент началась революция. Мы поехали в комплекс СПБ, попали под ядерный удар, машина была разбита, я — тяжело ранен. Нас спасли ящеры, они отвезли нас в свое жилище и ухаживали за мной, пока я не выздоровел. Потом мы поехали в Олимп, я связался с Ибрагимом, он назвал адрес, по которому находился, и сообщил, что у него проблемы. Он страдал от лучевой болезни.
— Он выжил?
— Да.
Лицо Сингха выразило огорчение.
— Что дальше? — спросил Сингх.
— Мы поехали в офис «Уйгурского палладия», оказывается, начинка статуи была там. Мы забрали начинку и уехали из Олимпа. Пока Ибрагим выздоравливал, мы были у ящеров, а потом я решил вернуться к вам, а они остались там.
— Начинка статуи у них?
— Она уничтожена.
— Как?
— Я выбросил ее в болото.
— Вы помните место?
— Нет, я специально выбрал место без заметных ориентиров.
— Вы можете указать это место хотя бы приблизительно?
— Только с точностью до двадцати километров. Но это не поможет, в том районе сейчас жуткая буря, все болото перелопачено, начинку уже никак не достать.
— Это около щита?
— Да.
— Зачем вы ее выбросили?
— Эта вещь слишком опасна, чтобы принадлежать кому бы то ни было.
— Где сейчас подполковник Бахтияр?
— Этого я вам не скажу. Извините.
— Мне казалось, вы хотите устроиться к нам на службу.
— Я бы хотел этого, но я не могу ответить на ваш вопрос.
— Ибрагим Бахтияр — наш враг. Если вы хотите с нами работать, вы должны о нем рассказать.
— Ибрагим Бахтияр — мой друг. Если вы будете настаивать, я не смогу с вами работать.
— Вы понимаете, что мне придется с вами сделать?
— Это невозможно.
— Разве ваша трансформация блокирует действие феназина?
— Моя трансформация позволяет мне совершить самоубийство в любой момент. Кроме того, на любое насильственное действие я отвечу ответной агрессией.
— Ваши источники энергии истощены.
— Хотите проверить?
— Гм… пожалуй, нет. Хотите сказать что-нибудь еще?
— Я получил достоверную информацию, что нарко готовят террористические операции против верхушки братства. Кроме того, они вооружают ящеров, они хотят создать из них целую армию. Некоторые бароны собираются разграбить фермы и плантации, плохо охраняемые и наиболее отдаленные от Олимпа. Чтобы обитатели ферм не подняли тревогу, предполагается всех людей уничтожать, а на разграбленных фермах создавать имитацию того, что хозяева уехали, спасаясь бегством от новой власти.
— Одну минуту, — Сингх уткнулся в консоль стационарного компьютера.
Прошло целых три минуты, Сингх изучал какие-то документы и его лицо постепенно мрачнело. Наконец он сказал:
— Боюсь, что это похоже на правду. Дзимбээ, разберись. Хотя нет, подожди.
Сингх нажал несколько клавиш на консоли, вытащил из принтера свежеотпечатанный лист бумаги и протянул его Анатолию.
— Прочитайте, — сказал Сингх. — Если со всем согласны, подписывайте.
— Кое с чем не согласен, — сказал Анатолий. — Я бы хотел сделать оговорки вот здесь и здесь, что я имею право не совершать действия, причиняющие вред моим друзьям.
— Если вы подпишете контракт, ваши друзья станут вашими врагами.
— Вот этого мне бы и не хотелось.
— Тогда получится, что вы сможете отказаться выполнять любой приказ.
— Я не буду отказываться без крайней необходимости.
— Вы согласны на психоблок?
Анатолий задумался примерно на полминуты, после чего решительно сказал:
— Согласен.
— Замечательно, — Сингх извлек из принтера еще один лист бумаги. Подписывайте.
Анатолий внимательно прочитал текст контракта и расписался внизу.
— У вас стандартный нейрошунт? — спросил Сингх.
— Да.
— Вход через мобилу?
— Да.
— Давайте ее сюда и откройте входной канал. Ага. Подождите минуту. Есть. Познакомься, Дзимбээ, это наш новый сотрудник. Пока пусть подчиняется непосредственно тебе, возьмешь его с собой, проверишь в деле». Вопросы?
— Я хотел бы получить официальное подтверждение чрезвычайных полномочий, — сказал Дзимбээ.
— Думаешь, все так плохо?
— Просто на всякий случай.
— Хорошо, сейчас, минуту… вот, держи. Еще вопросы? Тогда все. Дадим миру шанс.
— Дадим миру шанс! — откликнулся Дзимбээ. Анатолий ничего не сказал, а его лицо скривилось в гримасе отвращения.
5
Вертолет вынырнул из облаков, тряска сразу стала слабее, а через некоторое время совсем прекратилась. Если бы стекла иллюминаторов не были такими запотевшими, можно было бы разглядеть звезды.
Якадзуно почувствовал, что его сердце куда-то проваливается. Сила тяжести в салоне быстро уменьшалась — вертолет переходил на гравитационную тягу. Стрекот пропеллеров замедлился и вскоре совсем затих, в наступившей тишине было отчетливо слышно, как загудели сервомоторы, складывающие лопасти несущих винтов. Затем винты убрались в специальные пазы на крыше и наступила полная тишина.
Якадзуно находился в задней части салона, ему было хорошо видно все происходящее впереди. Ибрагим сидел в первом ряду, рядом с Аламейном, на коленях Ибрагима лежала переносная консоль, он что-то внимательно изучал, время от времени перебрасываясь репликами с Аламейном. Весь проход между креслами был завален всевозможными мешками, сумками, тюками и баулами, что неудивительно — когда сворачивается лагерь, в котором постоянно обитало почти тридцать человек, всегда выясняется, что вещей скопилось гораздо больше, чем кто-либо мог представить себе. А ведь есть еще багажный отсек…
Якадзуно изучал лица попутчиков. Если не знать, что за прошлый год они произвели более одного процента всех наркотиков, потребляемых на Земле, в это невозможно поверить. Эти люди были совсем непохожи на тех наркодельцов, каких показывают в фильмах, скорее они напоминали то ли коммунистических революционеров, то ли пионеров-первопроходцев, исследующих новую планету. Все были одеты в камуфляж, вооружены до зубов, многие отпустили бороды, прямо-таки отряд Че Гевары на марше. Только Че Гевара никогда не летал на гравилетах.
Тощий чернобородый араб в передней части салона забыл вовремя пристегнуться к креслу, и теперь добрая половина пассажиров развлекалась, глядя, как он завис под потолком и не мог дотянуться ни до спинки кресла, ни до потолка. Он забавно корячился, пытаясь дотянуться хоть до чего-нибудь, но товарищи даже не пытались помочь ему. Другой на месте Якадзуно подумал бы, что у наркодельцов очень недружный коллектив, но Якадзуно хорошо знал, что это впечатление обманчиво. В таких компаниях обожают пошутить над опростоволосившимся товарищем, но в случае серьезной опасности каждый готов отдать свою жизнь во имя спасения остальных.
Араб все-таки дотянулся до кресла, и не мужской гордостью, как советовали товарищи, а рукой. Он стукнул пальцами о спинку кресла, а затем его коллеги некоторое время наблюдали, затаив дыхание, как его тело медленно дрейфует к потолку. Араб не стал дергаться раньше времени, он дождался, когда приблизится к потолку настолько, чтобы можно было нормально оттолкнуться. Когда он оттолкнулся и опустился в кресло, ухитрившись извернуться в полете так, чтобы сесть как положено, а не на голову, по салону разнесся вздох разочарования. Бесплатное развлечение сорвалось.
— Ну, Абдулла дает, — высказался сосед Якадзуно, совсем молодой парень, по виду то ли индус, то ли вьетнамец. — Хочешь? — он расстегнул дорожную сумку и вытащил из нее фляжку с чем-то алкогольным.
— Амброзия? — предположил Якадзуно. Сосед рассмеялся и помотал головой.
— Коньяк, — сказал он. — У каждого уважающего себя пионера под кроватью стоит бочонок с амброзией, но ни один уважающий себя пионер ее не пьет, — он рассмеялся своей шутке.
— Пионеры — это вы? — уточнил Якадзуно.
— А как нам еще себя называть? Извергами рода человеческого? — он снова рассмеялся. — Дхану меня зовут. Именно Дхану, а не Дану. Дану — это уроды такие в толкиенских игрищах.
— Якадзуно, — представился Якадзуно и протянул руку.
Рукопожатие состоялось. Дхану раскупорил фляжку, наполнил колпачок коньяком и протянул его Якадзуно. Коньяк был неплох. Не «Дербент», конечно, но и не «Наполеон», так, что-то среднее.
— Как тебе? — спросил Дхану.
— Неплохо. Французский? Дхану рассмеялся в третий раз.
— Самогонка, — сказал он. — Коза варила.
— Какая коза? — не понял Якадзуно.
— Химичка наша. На самом деле ее зовут Галя, но у нас ее все Козой называют.
— За что? Страшная или вредная?
— Нет, что ты! Отличная баба, увидишь — слюнями истечешь. Никто и не помнит уже, почему она Коза. Мин Го, не помнишь, почему она Коза?
— Не, не помню, — обернулся пионер, сидевший перед Дхану. — Коза — она и есть Коза. Но самогонку классную делает.
Якадзуно сделал еще один глоток. Коньяк был именно коньяком, а не самогоном, Якадзуно не мог поверить, что эту благородную субстанцию изготовляют обычной перегонкой. Они что, издеваются?
— Что, не веришь? — спросил Мин Го. — Никто не верит, и зря. Коза над этой формулой три года билась…
— Два, — перебил его пожилой седобородый араб, сидевший рядом с Мин Го и до этого момента сосредоточенно пялившийся в окно в безуспешной надежде увидеть что-нибудь интересное.
— Да иди ты, Ахмед! — огрызнулся Мин Го. — Тебя еще здесь не было, когда она первую партию сварила.
— Мне Родриго рассказывал.
— Ты его больше слушай! Между первым и вторым ураганом прошло три года, Коза начала с коньяком возиться сразу после первого урагана, а после второго мы квасили уже с тобой вместе. Родриго сам ничего не знает, только лапшу на уши вешает.
Ахмед пробурчал что-то нечленораздельное, отвернулся и снова уставился в окно.
— Коза — классный химик, — гордо заявил Дхану. — Ты не смотри, что она красавица, мозги у нее тоже варят. Как она к нам пришла, у нас сразу выработка вдвое поднялась, она какую-то бактерию синтезировала, которая осшин не только из листьев выделяет, а вообще из всего растения. Комбайн проходит, из задницы у него соломка высыпается, так эту соломку хоть курить можно, хоть суп на ней варить, и ничего не будет. Катализатор там какой-то… хрен поймет, короче. Коза еще грозится, что коньячную бактерию вырастит, прикинь, заливаешь в бак помои, а из крана коньяк течет и никакой перегонки не нужно.
— Да хватит тебе мозги пудрить, — буркнул Ахмед. — Из дерьма коньяк ни в жизнь не сделаешь.
— Уже и преувеличить нельзя, — огрызнулся Дхану. — Ну не из дерьма, а из растительной клетчатки, тоже дерьмо еще то. Этот вот коньяк сварен из лвухсылва.
— Лвухсылк, — автоматически поправил его Якадзуно. — Лвухсылв — это в именительном падеже. И вообще, этот кустарник правильно называется лвухсахемэ, лвухсылв — его корни.
— Ты что, по-ихнему разговариваешь? — восхитился Дхану. Круто!
— Да нет, я так, — засмущался Якадзуно, — немного понимаю, и все. Мы с Анатолием три недели у них жили, пока у него спина заживала, и еще потом, когда Ибрагим от лучевой болезни отходил.
— То-то я думаю, чего это он брови сбрил, — заметил Мин Го. — А он правда терминатор?
— Он говорит, что у него класс F. Он в первый день девятьсот рентген поймал и еще жив.
— Ни хрена себе! — воскликнул Дхану. — А в бою он как?
— Не знаю, я с ним не дрался. Но у Анатолия класс Е, а дерется он так, что против него вообще ничего не сделаешь, стоит себе смирно, а как попробуешь ударить, так сразу на земле оказываешься. А Ибрагим еще сильнее Анатолия.
— Анатолий — это тот козел, который сбежал?
— Он не козел. Он нормальный человек, просто вас не любит.
— Никто нас не любит, — заметил Ахмед и хихикнул. — А ты нас любишь?
— Нет, — признался Якадзуно, — но леннонцев я люблю еще меньше, чем вас. Стихи пророка мне нравятся, но то, что они взорвали вокзалы… и еще терраформинг этот…
— Какой еще терраформинг?
Ибрагим внезапно обернулся и погрозил пальцем. Якадзуно понял, что сболтнул лишнее, густо покраснел, виновато развел руками и слегка поклонился. Ибрагим еще раз погрозил пальцем и снова уткнулся в консоль.
— Что ты у меня спрашиваешь? — огрызнулся Якадзуно. — У Ибрагима спрашивай.
— Ты что? — удивился Дхану. — Кто я и кто Ибрагим?
— Тогда не спрашивай, — отрезал Якадзуно и сделал вид, что увидел в иллюминаторе что-то интересное. На этом разговор закончился.
6
Анатолий сидел в мягком кресле, на коленях у него стоял килограммовый торт «Птичье молоко», от которого он откусывал большие куски и глотал их, почти не жуя. Время от времени он прикладывался к двухлитровой бутыли кока-колы без газа. Потери энергии надо срочно восполнять.
— Что нового? — спросил Дзимбээ.
— Принципиально нового — ничего, — ответил Анатолий, проглотив очередной кусок, — все то же самое. Картина преступления уже ясна…
— Это не преступление, — уточнил Дзимбээ. — Это война.
Анатолий пожал плечами.
— Разве война — не преступление?
— Давай не будем заниматься философией. Что здесь произошло?
Анатолий окинул внутренним взглядом весь массив информации, собранной роботами-ищейками. Пожалуй, они насобирали уже достаточно. Кое-что пока остается тайной, непонятно, например, как произошло первоначальное проникновение… но это уже мелочи. Анатолий вздохнул и начал говорить:
— Позавчера утром здесь еще были хозяева, супружеская пара с двумя детьми, один — мальчик лет четырех, вторая — двухлетняя девочка.
— Как ты определил? — удивился Дзимбээ.
— Вон та комната, — Анатолий указал пальцем, — была детской. В шкафу у дальней стены хранились игрушки, роботы обнаружили на полках следы низкокачественной пластмассы. На полу рядом с дверью следы мочи, форма пятна говорит о том, что там стоял детский горшок. Химический анализ показал наличие гормонального состава, характерного для организма двухлетней девочки.
— А мальчик?
— На унитаз установлено детское сиденье, а около унитаза подставка, чтобы ребенок мог писать стоя. Эти мерзавцы немного просчитались, они забыли забрать с собой сиденье и подставку, видимо, просто не подумали. Ни один нормальный родитель не оставил бы эти вещи, перебираясь на новое место.
— Если только они не уезжали в большой спешке.
— Тогда они оставили бы в доме большую часть игрушек. Нет, хозяева уехали не сами, это совершенно точно, тут есть и другие следы.
— Какие?
— Следы ящеров во дворе и в доме. Здесь побывало двое посторонних людей и четверо ящеров. Они тщательно уничтожили следы, ни один человек ничего не заметит, такие следы могут обнаружить только роботы. Может, еще собаки.
— У нас нет полицейских собак, — вздохнул Дзимбээ, — все до единой уничтожены в первый день. Обидно.
— Так вот, — продолжал Анатолий, — здесь были двое людей и четверо ящеров. «Электрическое» оружие не применялось, следов драки тоже нет. Видимо, работали отравленными иглами.
— Трупы не обнаружены?
— Пока нет. Роботы трудятся, но, скорее всего, нападавшие забрали трупы с собой. Проще выкинуть их в болото, чем закапывать на участке.
— Из имущества что забрали?
— Все, что представляет хоть какую-нибудь ценность. Да и все остальное тоже. Имитация отъезда очень хорошая, лопухнулись только один раз — с детским сиденьем на унитазе.
— Все это здорово, — задумчиво произнес Дзимбээ, — но доказательств у нас нет. Да, здесь были ящеры, да, хозяева уехали, но с чего ты взял, что их убили? Только из-за того, что на унитазе забыли детское сиденье? Может, его действительно забыли?
— Около дома следы двух грузовиков. Один все время стоял в гараже, на другом приехали люди и ящеры.
— Может, за фермерами заехали их друзья?
— Может, и так, только я в это не верю. Я отправил двух роботов по следам грузовиков, так что через несколько минут мы выясним, кто из нас прав. Вряд ли следы, которые мы ищем, очень далеко отсюда… Ага, вот оно! Пойдем!
Минут через десять Анатолий и Дзимбээ стояли на относительно сухом пригорке посреди бескрайнего болота. Перед ними лежали четыре трупа — два взрослых и два детских, только что выкопанных роботами из грязи. Рядом суетились два робота. Металлические пауки полутора метров в диаметре, резвые и проворные, движущиеся со странной неживой грацией, производили жутковатое впечатление, их тонкие и невесомые лапы легко и непринужденно переворачивали труп крупного мужчины не менее девяносто килограммов весом.
— Смерть наступила от отравления синильной кислотой, — озвучил Анатолий информацию, полученную через нейрошунт. — Обычные отравленные иглы, выпущены, судя по всему, из обычной пневматики.
Второй робот передал Анатолию очередную порцию информации, заставившую того сморщиться.
— Женщина изнасилована, — сообщил Анатолий. — Причем изнасилована уже после того, как убиты остальные.
Дзимбээ никак не отреагировал на эти слова, только губы его немного сжались.
— Скажи роботам, чтобы все тут сфотографировали, — сказал он.
— Уже.
— Тогда пускай грузятся в вертолет. Нам здесь больше нечего делать.
— Надо похоронить тела.
— Отвезем их в Олимп, похороним там. Эти паучки сумеют дотащить их до вертолета?
— Эти — за два захода. Я могу вызвать на подмогу других, из дома.
— Вызывай и пойдем. Слушай, Анатолий, ты ведь можешь использовать свой внутренний процессор вместо обычного компьютера?
— Да, а что?
— Документ набрать сможешь?
— Легко.
— Тогда подготовь отчет и сбрось мне на мобилу. Пойдем, не могу больше смотреть на это.
Анатолий подумал, что последние слова Дзимбээ плохо сочетаются с образом несгибаемого самурая, которому он тщательно пытается следовать. Видать, вырвались против воли.
7
Хируки Мусусимару, главный юрист корпорации «Уйгурский палладий», а по совместительству еще и крестный отец карманной преступной группировки вышеозначенной корпорации, сидел за компьютером и внимательно изучал бизнес-таблицы. Сторонний наблюдатель не смог бы опознать в этом немолодом, добродушном и абсолютно неспортивном человеке одного из самых влиятельных воротил преступного бизнеса планеты Гефест. Вот и сейчас Хируки просматривал вовсе не годовой отчет родной компании, как можно было подумать, бросив беглый взгляд на экран компьютера.
Хируки изучал годовой отчет корпорации «Хэви Метал Майнерз». Если бы генеральный директор «Уйгурского палладия» господин Дхавапути увидел эту подборку документов, он немедленно сделал бы Хируки своим заместителем по вопросам безопасности. А если бы господин Дхавапути узнал, каким образом Хируки получил эту информацию, он нанял бы киллера.
Есть один бородатый анекдот, известный с древнейших времен. Приходит солдат к командиру и говорит: «Что мне будет, если я добуду вражеское знамя?» Командир обещает солдату золотые горы. Тогда солдат идет к окопам противника и кричит: «Мужики! Давайте знаменами меняться!» Чтобы добыть годовой отчет «Хэви Метал Майнерз», Хируки пришлось провернуть подобный фокус. Годовой отчет «Уйгурского палладия» отправился в штаб-квартиру конкурентов, причем это был самый настоящий годовой отчет, без каких-либо купюр или исправлений. Соблазн подсунуть противнику дезинформацию был очень велик, но Хируки решил не рисковать, ведь кто его знает, может, помимо выявленных шпионов ХММ в VII работают и другие.
Суть фокуса заключалась в том, что документ, ушедший в ХММ, содержал в служебной области один маленький скрипт, который, попав во внутреннюю сеть чужой компании, осмотрелся по сторонам, внимательно изучил антивирусную защиту, не обнаружил в ней ничего заслуживающего внимания и начал размножаться. Когда он решил, что размножился достаточно, то залег на дно и с тех пор начинал действовать только тогда, когда этого хотел Хируки. Этот скрипт стоил «Уйгурскому палладию» целую прорву денег, даже больше, чем неограниченный доступ к маршрутизаторам «Гефест онлайн».
Как ни странно, неизвестный менеджер ХММ, согласившийся на обмен документами, не обманул своего партнера. В голове Хируки даже мелькнула шальная мысль — а не спрятан ли в полученных материалах такой же троянский конь? Но нет, широко известный в узких кругах хакер Квалква всегда поставляет вместе с боевыми программами соответствующие средства защиты. За все годы, что Хируки работал с Квалква, тот ни разу не обманул его, да и другие заказчики никогда не уличали этого хакера в двойной игре.
Основной целью операции, которую затеял Хируки, было внедрение вируса в сеть врага. Сейчас стало очевидно, что операция прошла успешно. Но Хируки никак не мог отделаться от мысли, что можно было обойтись и без вируса, ведь самое интересное из того, что удалось обнаружить в документообороте, лежало на поверхности, как раз в этом самом годовом отчете.
За истекший год «Хэви Метал Майнерз» добыла, обогатила и переплавила в слитки около полутора килотонн осмия. Одна килотонна ушла на Землю, сто с небольшим тонн — на Гаю, на Деметру не ушло ничего, потому что связь с этой планетой внезапно оборвалась в середине апреля и с тех пор так и не восстановилась. Оставшиеся триста с лишним тонн не могли быть вывезены с планеты никаким образом — у Хируки были агенты на всех грузовых терминалах. Остается только одно — металл остался на Гефесте.
Вполне логично — раз рынок сбыта временно перестал быть доступным, значит, надо наполнять склады. Но то, что выработка осмия в ХММ не только не уменьшилась, но даже увеличилась, — это уже ни в какие ворота не лезет. Одно из двух — или у них появился какой-то большой проект здесь, на Гефесте, или канал Гефест-Деметра все-таки продолжает работать.
Зачем на Гефесте может потребоваться такое количество осмия? Незачем. До сих пор не известно ни одной технологии, для которой потребовались бы сотни тонн этого металла. Осмий уступает платине и палладию по всем параметрам, кроме некоторых совсем уж экзотических. Может быть, что-то, связанное с цвергской химией… Да, об этом стоит подумать.
С другой стороны, предположим, что осмий ушел на Деметру. Тогда вопрос «почему осмий, а не палладий и не платина» получает очевидный ответ — потому что статистические сводки по осмию не привлекают к себе такого пристального внимания, как по двум другим близким металлам. Хируки не поленился слазить в энциклопедию и обнаружил, что да, действительно, почти во всех случаях осмий можно использовать вместо палладия. На практике это так же глупо, как делать низковольтные электрические провода из серебра вместо меди, но в особых случаях… почему бы и нет… Да, эту версию тоже нужно проверить.
Хируки открыл адресную книгу и дважды щелкнул по имени Рю Акидзиро. Рю, конечно, не самый подходящий человек для такой миссии, но никого лучше под рукой все равно нет. Лучше было бы сына отправить, но… стоп! Якадзуно уехал на Деметру и не вернулся, а потом туда же отправились еще шесть человек, включая бывшего крестного отца. Да, все сходится, связь с Деметрой оборвалась через считанные дни после того, как они покинули Гефест. Что-то здесь наверняка кроется…
Хируки открыл форму отправки письма и начал составлять задание для Рю Акидзиро.
8
Сингх бегло просмотрел фотографии и отложил их в сторону. Несколько секунд он сохранял неподвижность и безразлично смотрел в пространство, а потом вдруг улыбнулся.
— Теперь ты понимаешь, почему я принял Ратникова на службу? — спросил он.
— В благодарность за то, что он рассказал вам об этом деле? предположил Дзимбээ.
Сингх отрицательно помотал головой.
— Нет, Дзимбээ, — сказал он, — я не настолько сентиментален. Я взял его потому, что во всем Олимпе только три человека способны управлять полицейскими роботами. Если не считать Ратникова, то два.
— Только двое? — изумился Дзимбээ.
— Да, только двое, все остальные уничтожены в первый день революции. Не распространяйся об этом, информация считается государственной тайной. Народу незачем знать, что военная элита не поддержала революцию.
— Это народ и так знает.
— Одно дело знать, что армия выступила против, и совсем другое — знать, что во всем Олимпе остались только три человека с трансформацией класса Е.
— Интересно, сколько таких людей служит наркобаронам…
— Один точно служит, подполковник Ибрагим Бахтияр. Непонятно, как он выздоровел, я смотрел в справочниках, девятьсот рентген лечится только в специализированном госпитале, какая бы трансформация ни была. Не иначе, шайтан помог. Короче. Я докладываю Сашке, а ты пока подумай, как можно на эту тему организовать хороший телевизионный репортаж.
— Разве того, что я привез, мало?
— Мало. Мы с тобой знаем, что такое полицейские роботы, а обычный олимпийский обыватель видел их только в кино. Начинается большая война, а в большой войне побеждает тот, у кого бойцы сражаются за правое дело. А чтобы народ думал, что сражается за правое дело, надо, чтобы его проняло. А чтобы его проняло, надо показать ему настоящее шоу с кровью и соплями, а не то, что привез ты. Давай действуй, время дорого. И Ратникова с собой возьми, он лишним не будет.
9
Над головой загудели сервомоторы, застрекотали пропеллеры и сила тяжести начала постепенно возвращаться. Вертолет перешел с гравитационной тяги на обычную, а это означает, что он начинает готовиться к посадке.
Якадзуно прильнул к иллюминатору, но ничего не увидел, ночью, как говорится, все кошки серы. Хорошо иметь трансформацию высокого класса, вот Анатолий, например, посмотрел бы сейчас в окно и сказал бы, что за аэродром внизу, сколько вокруг зданий, сколько человек находится на базе, какая здесь ПВО и много чего еще. Если бы у Якадзуно были при себе инфракрасные очки, он смог бы полюбоваться пейзажем, но Якадзуно забыл очки в «Капибаре», которая осталась далеко позади.
Вертолет приземлился, пропеллеры остановились, пионеры стали навьючивать на себя вещи и пробираться к выходу. У Якадзуно не было вещей, из-за этого он чувствовал себя белой вороной, но старался не показывать вида.
Едва Якадзуно вышел на посадочную площадку, его перехватил Аламейн.
— Далеко не отходи, — сказал он. — Сейчас я одно дело сделаю, потом пойдем поговорим.
С этими словами Аламейн скрылся в темноте. Якадзуно отошел в сторонку и некоторое время стоял, озираясь по сторонам и делая вид, что вовсе не ощущает никакой растерянности.
— Все, я освободился, — раздался над самым ухом голос Аламейна.
Якадзуно вздрогнул.
— Ты что очки не надеваешь? — удивленно спросил Аламейн.
— В машине забыл, — смущенно сказал Якадзуно.
— Так возьми! А, в той машине… а чего молчал-то? Эй, Хасан! Принеси очки человеку. Ящики потом отнесешь, сначала очки, потом ящики. Давай бегом.
— Да не стоит… — смущенно забормотал Якадзуно.
— Стоит, — решительно заявил Аламейн. — У нас тут ночного освещения нет, без очков сам шайтан ногу сломит. Ага, вот, — он протянул Якадзуно очки.
Якадзуно надел их, и мир сразу прояснился.
Вертолетная площадка была совсем маленькой, на ней уже стояли две тридцатиместные двухвинтовые машины и еще две она могла принять. Наземного транспорта в ближайших окрестностях не наблюдалось, похоже, автостоянка у пионеров располагается где-то в другом месте.
Якадзуно поднял голову и обнаружил, что показавшееся ему вначале незначительным дефектом зрительного прибора на самом деле представляет собой маскировочную сеть, которой была затянута вся площадка. Как раз сейчас какие-то люди спешно восстанавливали секцию, которую пришлось снять, чтобы вертолет смог совершить посадку.
Вокруг ничего не было видно — ни зданий, ни каких-либо других сооружений, вообще ничего, похожего на следы человеческой деятельности. Голая поляна посреди джунглей, на поляне два вертолета, и все.
— У нас тут все под землей, — пояснил Аламейн. — С воздуха ничего не видно, СПБ до сих пор не знает, где находится наш город. Добро пожаловать в Исламвилль!
— Вы фундаменталисты? — заинтересовался Якадзуно.
— Нет, мы прагматики. Так сложилось, что у нас в отряде много мусульман, вот так город и назвали.
— Вас тут много?
— Вместе с женщинами и детьми — чуть меньше двух тысяч.
— Разве у вас тут не вахтовый городок?
— Ты что? Какой вахтовый городок? Да простого рабочего отсюда ни в жизнь не выпустят! Скажешь тоже — вахтовый городок! Рядом с такими тайнами вахтовых городков не бывает. Пойдем, покажу тебе, где жить будешь.
По дороге Аламейн непрерывно доставал Якадзуно вопросами. Якадзуно успел рассказать, что никакой специальной трансформации он не проходил, что он неплохо владеет ушу, но стреляет, как полный чайник, и никогда не проходил военного обучения, исключая краткосрочный курс техники скрытых операций в условиях городской инфраструктуры Гефеста. Другими словами, для дела сопротивления он практически бесполезен.
— Это ты зря, — заметил Аламейн, — ты себя недооцениваешь. Ребята говорят, ты болтаешь по-ящерски, это правда?
— Совсем чуть-чуть. Если ящер говорит медленно, разборчиво и простыми словами, тогда я кое-что понимаю. Простую фразу составить могу…
— Это уже немало.
— Разве у вас тут не все говорят на ухуфлай! Ведь на плантациях работают только ящеры.
— У нас не люди говорят по-ящерски, а ящеры говорят по-человечески. Ящерскую болтовню никогда специально не изучали… зря, наверное. Твоя основная работа — сотрудник безопасности большой компании?
— Да.
— Специализация?
— Контрразведывательное обеспечение объектов добывающей промышленности. Работа с агентами, специальные операции…
— Какого рода?
— Ну… подставить инициативника, например…
— Провокации, что ли?
— У нас это слово не любят употреблять.
— Извини. С диверсионной деятельностью не сталкивался?
— Нет, только чистая контрразведка. По диверсиям только лекции слушал.
— Тоже неплохо. На безрыбье, как говорится… Сейчас я покажу тебе комнату, некоторое время поживешь в городе, а потом для тебя подготовят особое задание. Ребятам о нашем разговоре ничего не говори, они поймут, у нас к секретам все привычные. В караул ходить не будешь, скажешь, что освобожден от всех видов службы до особого распоряжения. Уяснил?
— Уяснил, — кивнул Якадзуно.
Он не стал задавать вопросы, хотя их накопилось уже немало. Но зачем задавать вопросы, если на них все равно никто не ответит, пока не придет время?
10
Анатолий сидел в развилке ветвей высокого и развесистого дерева, которое ящеры называют лев. Сидеть было неудобно, ноги затекали, приходилось часто менять позу, и уже недалек тот час, когда все положения станут одинаково неудобными и придется просить собственный процессор отрезать лишние эмоции. Анатолий не любил так делать, он предпочитал чувствовать себя нормальным человеком, а не киборгом.
Анатолий сидел здесь уже второй час. С каждой минутой ему становилось все труднее отгонять злость и сомнения. Да, это место подобрал большой псевдоинтеллектуальный компьютер, он проанализировал все случаи внезапного исчезновения фермеров, принял к сведению гипотезу, что все они похищены неизвестными пришельцами из джунглей, и в рамках данной гипотезы спрогнозировал место следующего налета. Псевдоинтеллектуальные компьютеры ошибаются редко, но все-таки ошибаются, и с каждой минутой Анатолию казалось все более вероятным, что на этот раз компьютер ошибся. Хорошо еще, что дождь временно прекратился.
Дорога сюда была похожа то ли на кошмар, то ли на комедию. Вначале Анатолий летел на вертолете, а последние двадцать километров его тащили на специальных носилках роботы-пауки. Дзимбээ настоял на этом способе перемещения, он привел убедительные аргументы, и умом Анатолий понимал, что Дзимбээ был прав. Действительно, на гравилете в сезон дождей летать нельзя, вертолет легко обнаруживается самыми примитивными приборами, а следы посадки вертолета ничем не замаскируешь. Автомобиль тоже оставляет следы. Идеальный вариант — идти к цели пешком, но пройти двадцать километров по болоту и не выдохнуться способен только ящер, человеку такое не по силам. Вот и пришлось проявить смекалку и воспользоваться подручными средствами.
Миссия роботов заключалась не только в том, чтобы доставить Анатолия к цели. Сейчас большие металлические пауки заняли наблюдательные позиции вокруг фермы и внимательно обозревали как подходы к ней, так и происходящее на самой ферме. Когда начнется операция (если начнется), они заснимут все происходящее на видео, а потом помогут Анатолию разобраться с лесными партизанами. Если только партизаны придут.
Роботы непрерывно передавали картинку с фермы, поначалу Анатолий с интересом смотрел на то, что там происходит, потом это ему надоело. На ферме жила самая обычная семья — пожилой мужчина восточноазиатского типа и пролетарской внешности и две его жены — симпатичная индианка лет сорока и совсем молодая девушка европейского типа, толстая и страшноватая на вид. Это была именно вторая жена, а не дочь, отцы дочерей так не тискают. А если даже и дочь… лучше было бы так, тогда его не жалко… но зато ее жалко еще сильнее.
Также на ферме обитали четверо детей в возрасте от одного до восьми лет, две некрупные собаки и большой черный кот. Скотины не было, ферма специализировалась исключительно на выращивании грибов. Какие именно грибы растут на окрестных полях, Анатолия не интересовало. Было бы несложно попросить одного из роботов закинуть автономный модуль внутрь здания, чтобы он изучил документы, но Анатолию было наплевать, что там написано. Если компьютер не ошибся и ферма действительно будет атакована, всем этим людям не жить. Конечно, Анатолий мог бы их спасти, но это не входит в его задачу Сингх сказал, что народу нужно зрелище с кровью и соплями, а такие зрелища никогда не обходятся без жертв.
Один из роботов зафиксировал движение, и в кровь Анатолия мгновенно хлынул адреналин. К ферме быстро приближался большой грузовик на воздушной подушке, раза в два больше, чем «Муфлон». Анатолий не помнил, как называется эта модель. Кто сидел в кабине, пока оставалось тайной — даже роботы не смогли ничего разглядеть сквозь грязевую завесу, создаваемую пропеллерами.
Собаки залаяли. Хозяин вышел во двор, прикрикнул, заставив их замолчать, и внимательно прислушался. Затем он вернулся в дом и снова вышел во двор, теперь в руках у него был портативный огнемет.
Грузовик остановился перед воротами и плюхнулся брюхом в грязь. Пропеллеры остановились. Водительская дверь поднялась и из кабины вылез молодой белобрысый парнишка, совсем еще мальчик, никак не старше семнадцати лет. Анатолий приказал ближайшему роботу выдать звуковой ряд.
Мальчишка вылез из машины, и стало хорошо видно, что в его руках нет никакого оружия. Он недоуменно огляделся по сторонам и нерешительно постучался в ворота.
— Что надо? — отозвался хозяин фермы неожиданно звучным басом.
— Я, кажется, заблудился.
— Джипиэска сломалась?
— Похоже на то. Говорит, что я в центре Олимпа, — парень глупо хихикнул.
— Олимп по азимуту 261.
— Это куда? На восток?
— Я же сказал — азимут 261. Не понимаешь, что такое азимут?
— Честно говоря, не очень.
— И откуда ты только взялся такой на мою голову?.. Сейчас открою.
Пожилой фермер загрохотал засовами, и секунд через тридцать в стене рядом с воротами с громким скрипом распахнулась калитка. Фермер высунулся наружу и в ту же секунду в его шею воткнулась оперенная игла. Стреляли из грузовика, через приоткрытое пассажирское окно. Очевидно, длинноствольное духовое ружье с инфракрасным лазерным прицелом — из более дешевого оружия такой точный выстрел не сделаешь.
Фермер рухнул в грязь, задние двери грузовика распахнулись, наружу выскочили ящеры с пневматическими пистолетами, они передвигались четко и слаженно, как бойцы конфедерации при десантировании. Четверка ящеров распалась на две двойки, одна рванулась к распахнутой калитке, вторая сиганула через двухметровый забор. Анатолий невольно залюбовался грацией, с которой двигались ящеры.
Маленький серый пес неопределенной породы яростно залаял и бросился на чужаков. Один из ящеров отклонился от курса, ударил собаку хвостом, пес с визгом закувыркался в воздухе, успел сделать полтора оборота, а затем когтистая лапа оборвала собачий крик, свернув псу шею.
Вторая собака выскочила во двор, но только для того, чтобы разделить участь первой.
Оконное стекло зазвенело и рассыпалось тысячью осколков. Не дожидаясь, пока осколки окончательно осыплются, ящер влетел внутрь. Из дома донесся заполошный женский крик, через долю секунды он оборвался. Разбилось второе окно, второй ящер ворвался в дом, и все стихло. Больше из дома не донеслось ни звука.
Анатолий подумал, что все-таки следовало запустить внутрь фермы хотя бы одного робота, картинка могла получиться великолепная. Он представил себе, что сейчас происходит в доме, и к его горлу подступил комок.
Пассажирская дверь грузовика поднялась, и на сцене появился еще один участник представления — японец или китаец средних лет, очевидно, тот самый снайпер. Он достал сигарету и окинул безразличным взглядом тяжелые ворота из дерева ехвав, распахнутую калитку и белобрысого парня, с любопытством заглядывающего в нее. Далее японец прикурил, пару раз затянулся и крикнул:
— Никита! Чего встал? Иди в дом!
— Подожди, — огрызнулся Никита, — ящеры еще не закончили.
— Так сейчас закончат.
Из разбитого окна вылез ящер, через его плечо было перекинуто безжизненное тело второй жены хозяина фермы, той, что помоложе.
— Эй, люди! — крикнул он. — Женщина нужна?
Никита подошел поближе, приподнял голову пленницы, критически осмотрел лицо, пощупал бедра и грудь, после чего отрицательно помотал головой.
— Такаси! — крикнул он. — Тут баба есть, страшная. Смотреть будешь?
— Нет, — коротко ответил Такаси и затянулся в очередной раз.
Никита вытащил из-под куртки охотничий нож и с силой вогнал его под лопатку женщины. Державший ее ящер покачнулся.
— Давай грузи, — бросил Никита ящеру. — Пока в кузов не влезешь, нож не вытаскивай.
— Не учи ученого, — огрызнулся ящер и потопал к грузовику выполнять задуманное.
— Сеха, Евело, Вохво\ — крикнул Никита. — Вы где там застряли? Еще бабы есть?
— Есть, — донеслось изнутри. — Одна очень старая и две очень маленькие. Даже у Такаси шхал не влезет. Всех в расход?
— Сейчас посмотрю, — сказал Никита и полез в окно, тщательно следя за тем, чтобы не порезаться об острые стекла.
Такаси тем временем докурил сигарету, залез в кабину грузовика и аккуратно затушил бычок в пепельнице. Далее он подошел к воротам, немного повозился с засовом, широко распахнул створки и вернулся к машине. К этому времени ящер уже погрузил в кузов мертвое тело и бодро потрусил обратно к дому.
Такаси закрыл двери, завел двигатель, поднял машину в воздух, загнал ее во двор, развернулся на пятачке, подогнал грузовик задом к ступеням крыльца и заглушил мотор. Грузовик мягко приземлился на мокрую траву. Такаси вышел, не спеша открыл задние дверцы кузова и тоже скрылся в доме.
Следующий час прошел спокойно и даже буднично. Ящеры погрузили в машину оставшиеся трупы, а затем настал черед имущества. Люди и ящеры выносили из дома разнообразные тюки и коробки и аккуратно загружали их в кузов. Анатолий смотрел на это все и с нетерпением ждал, когда они закончат, у него так и чесались руки устроить на этой ферме маленький Освенцим. Интересно, что означает это слово? Что-то греческое или латинское?..
Роботы-пауки постепенно подтягивались к воротам фермы. Судя по их наблюдениям, бандиты не имели никакой специальной амуниции, только легкое ручное оружие.
Анатолий никак не мог поверить, что за всем этим безобразием стоит Ибрагим Бахтияр. Да, Ибрагим ненавидел братство, братство уничтожило организацию, в которой он служил, люди братства истребили всех его друзей, но Ибрагим никогда и ни за что не стал бы вымещать свою ненависть на невинных людях. Анатолий прикидывал так и этак, но никак не мог представить себе, что Ибрагим отдает приказ провести зачистку неохраняемых поселений и вывезти оттуда все, что можно использовать, чтобы вооружить армию ящеров. Нет, не мог Ибрагим выстроить такой план. Либо наркоторговцы по инерции продолжают политику прежнего руководства, либо Ибрагим является их предводителем чисто номинально, а все решения принимают другие люди. Пожалуй, второй вариант больше похож на правду, а тогда получается, что Анатолий вовремя сделал ноги из Исламвилля.
Есть еще и третий вариант. Все, что здесь происходит, — частная инициатива швув Ойлсова или даже дувчав Осув. Но откуда тогда взялись люди? Ренегаты, с которыми не хотят иметь дело даже наркобароны? Или обычные бандиты, использующие любой удобный случай, чтобы поживиться чужим добром? Но почему тогда отрядом командует человек, а не ящер? А отрядом явно командует Такаси, ему все подчиняются, он хоть и трудится вместе со всеми, но сразу видно, что командир здесь именно он. Непонятно…
Помнится, Якадзуно что-то говорил насчет того, что у кого-то из ящеров есть идея организовать человеческое государство на восточных окраинах Усуфлай… Нет, за такое короткое время этот план не мог претвориться в жизнь. Тогда откуда здесь взялись эти люди?
Тем временем погрузка вещей подошла к концу. Никита выволок из недр грузовика два оконных стекла, ящеры начали устанавливать их вместо выбитых. Такаси уселся на подножку выкурить очередную сигарету, Никита ходил по двору туда-сюда, время от времени подбирая с земли какой-нибудь предмет, который мог бы вызвать подозрения у тех, кто потом будет осматривать внезапно опустевшую ферму. Анатолий решил, что настало время действовать.
Он осторожно спустился с лея и неспешным шагом двинулся к воротам. Анатолий пожалел, что не курит — если бы он вышел из леса с сигаретой в зубах, это было бы не в пример эффектнее.
Как ни пытался Анатолий подкрасться незаметно, его выдала кочка, громко хлюпнувшая под ногой. Такаси повернул голову, вздрогнул и выронил сигарету. Их глаза встретились.
Анатолий приветливо помахал рукой и продолжил движение. Такаси ответил аналогичным жестом и как бы невзначай полез в кабину, где, как знал Анатолий, лежит длинноствольная духовушка, заряженная отравленными иглами. Ну-ну…
— Привет, Такаси! — сказал Анатолий. — Как дела? Где Никита?
На лице Такаси отразилась напряженная работа мысли.
— И тебе привет, коли не шутишь, — наконец отозвался он. — Ты кто такой?
— Анатолий Ратников, бывший майор десанта.
В глазах Такаси промелькнуло уважение и одновременно некоторая расслабленность. Кажется, он сделал определенные выводы, причем неправильные.
— Я вас знаю?
— Нет.
— Вы из этих?
Анатолий глубокомысленно кивнул. Если вдуматься, Такаси прав, Анатолий действительно из этих, вот только под словом «этих» они понимают совершенно разные вещи.
— Как прошла операция? — добродушно спросил Анатолий.
— Нормально. Уже заканчиваем, осталось только прибраться.
— Много взяли?
— Так себе, — Такаси пренебрежительно махнул рукой. — Аккумулятор разряжен, запасного вообще нет, из оружия только ручной огнемет да пара пистолетов, патронов мало, ну, еще мелочь всякая… не стоило оно того.
— Людей внутри много было?
— Семеро. Из них четверо детей, — Такаси зло крякнул. — Ненавижу эти дела. Детишки-то в чем виноваты?
— Ты меня спрашиваешь?
— А кого мне спрашивать? Вахида?
— Какого Вахида?
В глазах Такаси моментально проснулось подозрение.
— Вы не знаете Вахида? А вы, извините, откуда?
— От Рашида. Рашид Аламейн, слыхал про такого?
— Что-то слышал… Но как вы сюда попали? Анатолий пренебрежительно махнул рукой.
— Не суть важно. Проезжал мимо, думаю, дай загляну, посмотрю, чем коллеги занимаются. Вам как, не противно? Такаси смачно сплюнул.
— Сами-то как думаете? — мрачно спросил он. — Я же не такой выродок, как Никитка, у меня у самого дети есть. Я так думаю, не стоило нам в это дело влезать, оружия много не соберем, а неприятностей огрести можем. Вот покажут по ящику, чем мы тут занимаемся, леннонцы все наши джунгли сожгут к бесам и будут правы.
Анатолий значительно покивал. Внезапно ему в голову пришла оригинальная идея, он быстро прокачал ее через эвристический блок и решил, что можно рискнуть. Отдать роботам соответствующие команды было делом считанных секунд.
— Довезешь до базы? — спросил Анатолий.
— А ваша машина?..
— Технические проблемы.
— Техпомощь вызвать?
— Разве радиомолчание не действует?
— Ради такого случая…
— Даже ради такого случая нельзя. Ты пойми, стоит только леннонцам заподозрить, что мы здесь вытворяем, и все, нашему делу крышка. Приедем на базу, там разберемся. Твоим бойцам долго еще возиться?
— Должны уже закончить. Никита! Давай заканчивай быстрее, да поедем!
Анатолий забрался в кабину на пассажирское сиденье, Такаси сел за руль, ящеры погрузились в кузов, Никита залез в кабину «Муфлона», ранее принадлежавшего несчастному фермеру, и они отправились в путь.
