Рёрик молчал. К чему теперь спешка, когда есть целых два часа, отведенные как раз на то, чтобы ничего не упустить и все хорошенько взвесить? Остановившись у высокого раумсдальского компьютера, ярлы терпеливо ожидали, пока стоящий перед капищем конунг вознесет Асам и Асиньям краткую хвалу, призывая на помощь их мудрость и силу. Тинг — это, конечно для всех, но подобные решения принимаются не всем гуртом. Идолы, основания которых были выпачканы еще не высохшей до конца кровью жертвенной коровы, что принесли Асам накануне ухода Рёрика на юг, смотрели, казалось, пристально, но добро. Они помогут, они же всегда помогали…

Торбранд наклонился, из высокой бутыли подливая масла в постоянно горящие светильники. На суровых лицах Асов появились новые тени, и они задвигались, словно начали шевелить губами. Добрый знак. Убрав масло, конунг вернулся к ярлам.

От легкого прикосновения машина ожила, зажужжав вентиляторами и двигателями винчестеров, и святилище наполнилось прозрачным зеленым светом, мертвенно-холодным и неживым, где-то посередине помещения сцепившимся в схватке с оранжевым маревом, что бросали с капища светильники. Давний спор… Конунг опустился в кресло. Мониторы смотрели на людей таблицами, схемами, картами и объемными проекциями. Многолетние труды, архивы, сотни гигабайт информации. Торбранд вывел на основной экран подробную карту юга области, увеличил, подвинул.

— Это здесь, — палец стукнул по стеклу, перемещаясь вдоль синей извилистой черты, — Чумыш от места его притока в Обь и на восток до Заринска. Не Казахстан, конечно, но после Третьей войны там тоже стало очень много армейских баз. Вот тут когда-то добывали уголь и лес, что стало удобным прикрытием для Федералов… Потом, — он включил фильтр, и по экрану разбежалась россыпь красных пятен, — здесь бомбили… Тут тоже, базы закрыли, отвалы закрылись еще раньше. Идеальное место для берлог, масса шахт, подземных укреплений, оставленных Федералами, старых фабрик, рабочих поселков. Еще не горы, но уже холмы. Круглые Камни по сравнению с этими местами — просто прогулка. Любим утверждает, что вот эта цепь поселений от бывшего Первомайского до Залесово, где еще недавно жили люди, и была подвергнута нападениям. Километров двести… Они говорят, что, если мы согласимся на эту работу, местные разведчики предоставят нам подробные карты, места скоплений мутантов и предполагаемые логова…

— Сколько их там, — Рёрик наклонился вперед, опираясь на спинку кресла, — сотня, две, десять?

— А п-п-после Камней там наверняка подобная ситуация с альвами…

— Да, действительно очень похоже на то, что рассказывал о своих исследованиях Командор Веллер, — конунг подвигал карту по экрану, — альвы, тролли, йотуны…

— Мы ведь просто физически не сможем вычистить этот район.

— На самом деле все может быть и не так критично, как это кажется на первый взгляд. — Торбранд повернулся к ярлам. — Люди утверждают, что мутанты совершали одно нападение за другим, но никак не шли волной. Это раз. Во-вторых, троллей как таковых, по рассказам Любима, там особо нет вообще, а именно они являются самой многочисленной веткой генетических отклонений человека. Он утверждает, что жители поселков столкнулись с новыми, ранее неизвестными формами мутаций, что само по себе должно отрицать их большое число.

— А если мы потеряли контроль над миграциями и размножением?

— Скорее всего, так и было, — Атли потер лоб, — они ведь вышли из-под земли, а не мигрировали, а это значит, что готовились, раньше просто не п-показываясь.

— Гнездо? — Рёрик нахмурился.

— И, возможно, не одно. — Торбранд кивнул.

— Почему не Федералы?

— Они не покинут городов. Смысл? Дороги под охраной, отродья правят лесами, не подходя к крупным поселениям, а это значит, что на них пока можно прикрыть глаза. Да и что там какие-то несколько сотен человек в давно никому не нужных деревнях? Пока проблема не приобретет масштабов государственного значения, государство даже не посмотрит в ее сторону…

— Какие формы он назвал?

— Действительно новые и почти все разные. — На соседнем мониторе Торбранд начал перелистывать объемные уродливые изображения. — Хотя одно все же совпало с имеющимися у нас данными.

Картинка остановилась, и люди внимательно всмотрелись в возникшее на экране существо. Крупная, размером с лошадь, двухвостая ящерица с двумя человеческими головами.

— Помните, за Искитимом? Редкий случай, думали. Да вот получилось, что не единичный.

— Еще не сформировавшие обшей линии развития мутации означают сохранившуюся до сих пор высокую активность источника. Они все еще так и не могут подобрать оптимальную для выживания форму. — Торбранд и Атли кивнули одновременно.

— Любим утверждает, что почти все нападавшие мутанты, кроме крупных размеров и скорости, были наделены магическими… психокинетическими способностями, что окончательно сломило волю и оборону людей. Они просто внушили им веру, что нашествию невозможно противостоять.

— И именно поэтому южанам понадобились мы?

— И наш «Фенрир»…

— Но ведь они хотят нереального! Чтобы мы, всего двадцать душ, уничтожили расплодившуюся на этих землях угрозу, истребив йотунов и их гнезда!

— Они хотят, чтобы раумы доказали, что и этих отродьев можно убивать. Так, как это умеем делать мы. Они хотят обрести веру в себя.

— Другой в-во-вопрос, а надо ли все это самим нам?

Наступила неловкая тишина, в которой слышались лишь гудение вентиляторов на процессорах компьютера и потрескивание огня в чашах. Конунг потер глаза.

— Я трубку свою в доме оставил. — Рёрик понимающе кивнул и достал кисет. Смакуя угловатый вопрос, Торбранд протяжно повторил слова Атли: — А надо ли все это нам самим?…

— Наши предки половину своей жизни прожили именно для того, чтобы уничтожать подобных существ и отстоять свое право на жизнь в Мидгарде, — Рёрик пожал плечами, — если требовалось, они шли убивать троллей через всю Сибирь.

— Они верили в то, чем жили, — Торбранд кивнул, принимая у ярла забитую табаком трубку, — а теперь вот и нам предстоит выяснить глубину этой веры, — чиркнул спичкой, попыхтел, раскуривая, глубоко затянулся.

— На наших собственных землях тоже х-х-хватает подобных проблем, я думаю… — Рёрик, внимательно посмотревший на отодвинувшегося Атли, вдруг вспомнил слова Игната.

— А что мы будем делать, когда, размножившись в гнездах, эти существа придут и сюда? Если уже не пришли… — Торбранд, не поворачивая головы, искоса взглянул на ярла. — Вспомните Искитим — мы уже встречали подобное существо! Каждую зиму мы убиваем одного-двух отродьев, ранее не виданных нами; в болотах появились новые тролли, лысые и способные очень долго отсиживаться под водой. Это неизбежность, это приближается Рагнарёк. Люди идут на север, спасаются, бегут, но куда, скажите вы мне, придется бежать нам, северянам, когда йотун придет по снегу и постучит в нашу дверь?

— Если мы пойдем на юг, кто-то обязательно отправится к Одину, Рёрик. — Атли взял трубку у задумавшегося конунга. Сейчас обычно спокойный и неразговорчивый ярл определенно волновался: — А нам не нужны сейчас п-потери; кроме мутантов, нас окружают также и люди, готовые в любой момент воспользоваться нашей с-с-сл-слабостью!

— Но мы и живем ради войны!

— Это н-наши предки жили ради нее!

' — Раумов ведет наша руна — вечный путь, выбранный самостоятельно!

— Вот именно! Но этот путь как раз не должен быть навязан нам со стороны!

— Вера, да? — вмешался в спор Торбранд. — Вы ведь о ней говорите? Вера в то, чем мы живем, чему приносим жертвы и с чьим именем идем в битву? Так вот дело тут даже не в ней, Рёрик был прав. Миссионеры называют это по-своему, подземники и Федералы иначе, для нас это тоже имеет свои собственные имена, но суть Зла, каким бы оно ни предстало перед людьми, всегда остается прежним. И тут дело даже не в глобальных вопросах религии и противостоянии разноцветных сил, речь идет о простых, даже примитивных вещах — нашем выживании перед новыми видами, неожиданно обретающими силу…

— Хочешь спросить руны? — Рёрик невольно обернулся на капище. — Одноглазый никогда не отворачивался от наших просьб, помогая советом…

— Нет, — Торбранд встретил глаза ярла, заглянул в них, — я хочу спросить тебя. О чем ты еще не рассказал нам, Рёрик? Что за вести принес ты с Зеленого Мыса?

И тогда ярл рассказал. Подробно, хоть и сбивчиво, рассказал о беженцах с юга, об изуродованном посланнике существа, называющего себя Суртом, о его откровенном приглашении, об этом странном йотуне, предсказавшем встречу беженца и викинга. О поспешном возвращении, о тяжести, придавившей плечи раумов, о невеселых мыслях, о кружащих в небе воронах. Он рассказал им о Судьбе, проглянувшей через хитросплетения дней, о причудливом узоре нитей в тканом полотне Норн. Рассказал, поспешно вдыхая терпкий дым, и замолчал надолго, целиком уйдя в себя. «Они ждут нас, они уже давно ждут нас. Дети Локи, решившие испытать закалку раумсдальских мечей и крепость сказанных перед Асами клятв».

Атли молчал, разглядывая воздух перед собой, вытянувшийся за спинкой кресла, словно проглотил весло, Торбранд разминал виски, Рёрик курил.

С капища Асы молча разглядывали своих детей, таких наивных и полных волнений, сейчас проверяющих свою генетическую веру на прочность, подобно недоверчивому купцу, пробующему на зуб каждую монету. Асы снисходительно улыбались: можно верить сердцем, сжимая в ладони раскаленный на костре камень, а можно верить лишь головой, нося на груди красивый молот или рисуя на плече причудливую вязь татуировки. Но сила, помогающая людям, древняя и могучая, при этом все равно никуда не уйдет, пребывая с Миром до его самого последнего дня… Да, они легко могли помочь, ведь и сами становились лишь сильнее от живущих в людях памяти, почтения и возносимой им славы, но Асы молчали. Пусть и на этот раз дети выбирают сами, принимая решение. Конечно же, единственно верное.

— И еще, — неожиданно сказал Рёрик, сбрасывая охватившее всех оцепенение, и северяне вздрогнули, — я сказал, что человек, принесший в Зеленый Мыс послание, был одноглазым?…