Как ни странно из города мы выбрались без всяких приключений и углубились в степь. Положение, мягко скажем, не завидное. Ни воды, ни еды, только грубо откованный ятаган. В отличие от Фалькона я не унывал, будет день и будет пища. Я даже затянул песню: "Степь, да степь кругом", — но, заметив жуткую гримасу на лице барда, замолчал, ну нет у меня музыкального слуха, что поделать?

— Не нравиться спой сам, а я пока с помощью магии воду поищу.

— А и спою! — И спел, да еще как, даже слезу выжал — от смеха:

— Что тут смешного?! — обиделся бард.

— Красивая баллада и блестящее исполнение, но история, рассказанная в ней полный бред. Все было совсем не так. Братья были жулики те еще. Магии не на грош, но хитрости, смекалки и фантазии хоть отбавляй. В общем: один из мелких божков решил развлечься и создал рыбу, вложив в нее частичку своей божественной силы отвечающую за всевидение. И специально подослал своего жреца одному из братьев. Божок был явно туповат, нашел с кем связаться. Эти пройдохи инсценировали битву, один вырвал у другого глаз, поймал рыбу и принялся потрошить древние клады, да подглядывать за богинями, совершающими омовение. Второй ему в этом активно помогал. Глаз он регенерировал за день. Потом они устроили месячную попойку и спустили "честно-заработанные" деньги. Гуляла вся столица. А кристаллы с записью моющейся светлой богини красоты произвели фурор. Большой затейницей была и, гм, демонов любила. Но, в конце концов, братишки нарвались на одного злопамятного мага и превратились в камень. Надо их найти и расколдовать, если уцелели.

— Да… — Только и вымолвил Фалькон

— О, я почувствовал воду, на северо-западе, правда, далеко. — Шли мы до полудня, по пути я травил байки, а бард пел песни. В общем, не скучали. А с водой повезло — в наше распоряжение попало целое озеро. Живописное место: плакучие ивы склоняют свои ветви к воде, шелковистая травка устилает берег зеленым ковром, птички поют и две обворожительные русалки греются на солнышке. Как такая красота может существовать так близко к городу уму не постижимо. Увидев нас, русалки с визгом спрыгнули в воду и спрятались за камень, на котором возлежали. Я зажурчал и забулькал как ручеек или котелок с кипящей водой, кому какое сравнение больше нравится. Водные, как принято считать, девы, хихикая выплыли из своего убежища и поманили меня рукой. Я не заставил себя ждать, быстро разделся и прыгнул в воду.

— Присоединяйся, для тебя девочки своих подружек позовут. Это так же здорово как с суккубом, только в воде.

— Но они же, э-э-э, полурыбы. Еще я слышал, что они топят неосторожных путников.

— Чепуха! У них полный комплект, как ты можешь видеть сам. — Я хохотнул, заметив как бард покраснел, — А топят они только всякую мразь!

— Девочки вы же не собираетесь озорства ради меня притопить, потому что, если попробуете, я сделаю из вас уху. Или это будет мясной бульон? — Шутливо пригрозил я. Девочки явно не собирались, они хотели заняться совсем другими делами. Фалькон совсем засмущался и ушел на другую сторону озера. Обязательно вызову для него суккуба, только источник силы найду. А то, что это за бард, которого смущают очень даже милые хвостики.

Веселые подружки отпустили меня только под утро, нагрузив различными дарами морской стихии и обещаниями как-нибудь навестить. Это они запросто, как-то одна такая телепортировалась прямо в общественные термы, где кроме меня парилась гвардейская рота. Морской владыка был очень недоволен, ему перепортили, чуть ли не половину подданных Закатного океана. А у Империи появился целый батальон подрастающих боевых пловцов. Если у русалки рождается девочка, то она будет русалкой, а если мальчик — то полукровкой. Этот ребенок наследует от матери только возможность дышать под водой и дар гидромантии, магии воды. Таковы особенности размножения русалок. А как гвардейцы были счастливы, когда мамаши подбросили им их чад, меня чуть не убили. Зато капитан повысил меня до сержанта и предложил в следующий раз затащить с собой демонессу с подружками, подразделение отличных пловцов у него будет лет через семнадцать, а вот летунов нет. Очень уж он завидовал командиру легиона Небесных мстителей. Какая доля шутки в этом предложении я не понял и посей день. Возможно никакой, с Черного шута, как мы называли его за глаза, станется.

— Я уж думал тебя там утопили.

— Сколько сарказма, что завидно?

— Очень надо.

— Завидно. — Сделал вывод я. — Ладно, что там мне насовали. Так, рыба, моллюски и водоросли. Все очень вкусно, надо есть свежим и сырым. Ожерелье Друга — с одной стороны просто нитка жемчуга с красивой ракушкой, с другой опознавательный знак для каждого подданного Морского Владыки. Надень, оно обеспечит тебе помощь и защиту морского народа. Наверно ты им понравился, меня то они давно обучили своему языку, значит по определению друг и ожерелье не нужно. Теперь жди гостей. — Я подмигнул. — Черная куртка и штаны рыбьей чешуи. Замечательная одежда: в холод греет, в жару охлаждает, очень прочна и влагонепроницаема. Не забыли мой разметчик. — Я быстро переоделся.

— Откуда они его знают? Ведь ты проспал тысячи лет? Чем больше я с тобой общаюсь, тем больше появляется роялей в кустах.

— Роялей?

— Инструмент такой, музыкальный.

— В мое время их не было. А может, просто не знаю — не интересовался музыкой. Я не понимаю, почему ты удивляешься, поживи с мое, тогда посмотрим, сколько у тебя будет этих роялей. Что касается размеров — у русалок очень развита родовая память, меня просто узнали. Видимо я, гм, общался с их милыми предками. Предвидя еще один вопрос — отвечаю: русалки очень хозяйственные и любвеобильные существа, каждая имеет небольшой склад стандартных подарков. Это у них традиция такая — одаривать своих любовников, что-то вроде приданного. Девочки просто телепортировали нужные им вещи и подогнали размеры на месте при помощи магии. Продолжим инвентаризацию. Костяной клинок, выточенный из бивня левиафана, это тоже мне, можешь забрать себе ятаган. Огненная железа, замечательно, найдем кузнеца и стеклодува, я тебе огнемет смастерю. Струя пламени метров на десять бьет, знай себе подливай соленой водички. Гномы от зависти локти кусать будут, их поделки и рядом не лежали. Серебреная фляжка, с наложенным на нее заклятьем очистки, жаль пустая. Видимо, какой то затонувший корабль разграбили.

— Хватит трепаться, давай лучше поедим и только потом обсудим, куда пойдем дальше. — Минут пять мы ели в молчании.

— Вкусно. — Заметил Фалькон, — предлагаю вернуться в Вечное Королевство.

— Можно и в Королевство, мне, в общем, то все равно. Пока мы путешествовали, как говорится за казенный счет, у меня родился новый план. Есть ли в Вечном королевстве гильдия наемников?

— В самом королевстве — нет, надо ехать в Вольные Города. Ставрос — неформальный центр наемничества всего Западного континента. Там можно нанять и профессионального убийцу, и небольшую армию.

— Отлично! В какой стороне твои Вольные города?

— Они не мои. Если идти через Каганат и Пустыню Гремящих Костей — то на запад. Но я бы предпочел вернуться в Королевство, дойти до побережья моря тысячи бухт и сесть на корабль. Так длиннее, зато безопасней.

— Идем на запад.

— Прошу запротоколировать: я предупреждал.

— Пошли, крючкотвор.

Каганат оказался безрадостным краем: выжженная солнцем степь, редкие грязные городки, которые мы даже не трудились обходить. Всюду грязь, нищета и самодовольные орки скатившиеся до животного состояния. Еще меня поразили тянущиеся до горизонта хлопковые плантации и тысячи рабов самых разных рас. Мерзость! Империю феникса многие считали империей зла, но до рабства она не опускалась никогда. Да, мы практиковали жертвоприношения людей и прочих разумных, но сами готовы были пойти под нож во имя высшей цели. И шли! У меня так погиб близкий друг, маг огня. Он принес сам себя в жертву, чтобы приостановить извержение проснувшегося вулкана, пока мы эвакуировали небольшой городок. Имперские солдаты сами восходили на жертвенный алтарь, чтобы дать силы магам, закрывающим очередной портал, дабы не допустить армию светлых фанатиков пришедших убивать всех без разбора.

Трижды нам пришлось обнажать оружие. В первый раз это была маленькая банда степняков. Оказывается, свергнув владычество людей, орки оставили их в покое, слишком скверные из них получались рабы, да и проще ветер поймать, чем кочевника в степи. Благодаря этим бандитам мы разжились преотличнейшими лошадьми, на вид они неказисты, но неприхотливы и очень выносливы. В двух других схватках нашими противниками выступали отряды охотников за рабами, и Фалькону срочно пришлось разучивать целых три заклятья: усиления, выносливости и скорости. Естественно по методу орла, по другому я учить не умею.

Город Урс-Арас последняя остановка любого путника перед пустыней Гремящих Костей. Это место, откуда выходят караваны с продукцией многочисленных плантаций и куда приходят рабские караваны из Вольных Городов. Фактически это западный аналог Шак-Араса, только больше и чище.

Мы сидели в таверне со странным названием "Пьяный ёжик" и поглощали жаркое, запивая его огромным количеством лучшего вина. Хотя чтобы заплатить въездную пошлину, пришлось продать коней. Такое резкое изменение финансового положения произошло благодаря барду и гномьему банку. За что я уважаю этих горных крепышей так это за деловую хватку. А техника у них — мусор!

— Дорогой герцог вас не смущает что, пообещав мне златые горы, вы пьете это великолепное вино за мой счет?

— Ни капли, к тому же ты сам отказался от предложения ограбить какого-нибудь ростовщика.

— Что за мелко-уголовные наклонности? Феникс, ты забыл, из-за чего оказался в ошейнике?

— Тут совершенно другой случай, к тому же если б не мои порочные наклонности ты бы собирал хлопок или вкалывал на руднике. — Парировал я. Тут нашу дружескую перепалку нарушил не кто иной, как десятник Рудольф, спустившейся со второго этажа.

— Руди! Какая встреча! Неужто ты, воспользовавшись устроенной нами небольшой заварушкой, решил начать новую жизнь за пределами Вечного Королевства? Ай, как нехорошо обворовывать своего работодателя! — Воскликнул Фалькон, обнажая меч. Я принялся перекатывать огненный шарик с ладони на ладонь.

— Давай к нам десятник, разговор есть.

— Слушаю. — Невозмутим как гранитный валун, уважаю.

— Я не держу на тебя зла, ты честно отрабатывал свои деньги. Фалькон, убери ятаган. У меня чисто деловое предложение: мне нужен самый лучший отряд наемников. У тебя очень дисциплинированный и хорошо обученный десяток, для нынешней военной мысли. За что тебя выгнали?

— О чем ты?

— "Готов поставить свой титул против дохлой кошки, ты раньше не рабские караваны водил. Расскажешь когда захочешь. Я продолжаю: через пару месяцев тренировок по методикам Империи Феникса из твоих людей получатся отличные сержанты. Еще мы наберем человек пятьдесят молодых крестьян или горожан и вылепим из них то, что мне нужно. На больше количество просто не хватит денег", — Рудольф оставался все так же невозмутимым, — "С чего ты решил, что меня заинтересует твое предложение?"

— Что нужно наемнику? — Риторически вопросил я. — Ему нужен удачливый и щедрый командир. Я подхожу по обеим статьям, иначе не сидел рядом с тобой и не предлагал золотой в месяц тебе и по пятьдесят серебра твоим людям

— Жалование за три месяца вперед и я твой с потрохами.

— Согласен.

— А как называется наш отряд? — Подал голос доселе молчавший Фалькон.

— Название этого трактира напомнило мне, что в детстве у меня был любимый питомец, ёж — альбинос, так что отряд назовем "Серебряные ежи".

— Пойду, позову наших людей. — Уведомил меня Рудольф, сделав акцент на слово "наши". Я махнул рукой, зови мол.

— Хозяин! — Взревел я, — пригласи сюда мага-нотариуса и выкати бочку своего лучшего вина! Я угощаю! Сегодня зарождается самое славное наемничье братство — "Серебряные ежи"!

— Сию секунду сударь! — Воскликнул сияющий как начищенная пряжка трактирщик и развил бурную деятельность.

Похмелье — страшная кара, насланная светлыми богами за удовольствие, дарованное темными, так говорят. Похмелье невозможно снять при помощи магии, попробуй, сосредоточься с гудящей головой и кошачьим туалетом во рту. Я слышал, что только великие маги способны бороться с этим состоянием. А когда я вспомнил, как мы вчера развлекались, голова заболела пуще прежнего. В начале все было чинно — благородно, но хозяин шельма, сманил клиентов из других питейных заведений. Тогда я приказал выкатить десять бочек, чтоб не мелочится. Тут и началось! Бард сполз под стол почти сразу, а вод десятник оказался двужильным. Мы с ним успели сделать попытку утопления трактирщика в вине, чтоб не плутовал. Потом распевали похабные куплеты про орка, пчел и дупло. За что меня вызвали на поединок, но победила гравитация и выпитое вино. Под столом мы с этим орком побратались, и спели вышеописанные куплеты вместе. Тем временем неугомонный десятник умудрился закадрить сразу трех орчанок, они его и утащили в неизвестном направлении. Надеюсь, он жив. С тем орком, оказавшимся учеником шамана, мы еще успели разнести огнешарами конюшню, охотясь на померещившегося мне маленького зеленого эльфа. А может, и не померещившегося, перед этим мы поспорили, чьи женщины наиболее страстные и я пытался вызвать суккуба, пентаграмму чертили прямо на полу. Уже под самый конец попойки я толкнул перед еще бодрствующими орками пламенную речь, о том, что так жить нельзя. Меня горячо поддержали, и мы собрались в поход, только на четвереньках сложно найти дверь. Пробить новый проход тоже не удалось, огнешары все время рассыпались искрами. Последнее что я помню, это как закинул телекинезом, какого то случайного посетителя на люстру.

Но хочешь — не хочешь, пришлось вставать. В зале я встретил вчерашнего ученика шамана опохмеляющегося вместе с Фальконом. Я с радостью поправил здоровье предложенным мне пивом и заявил. — Все, больше никаких пьянок, терпеть их не могу!

— Зачем же ты устроил эту? — Поинтересовался бард.

— Традиция, наемники очень суеверны. Считается чем грандиозней пьянка, тем больший запас удачи будет у вновь сформированного отряда.

— Тогда мы будем демонски удачливыми сукиными сынами!

Потом к беседе подключился орк, исподволь интересуясь, кто мы такие и правда ли то, что я вчера наговорил. Я отвечал ни да, ни нет, и всячески уклонялся от вопросов, мало ли, может орки уже и тайную полицию завели. Пока мы толкли воду в ступе, вернулся десятник со своими парнями. Поскольку ночью он занимался отнюдь не питием, ему удалось встать раньше всех, поднять десяток и закупить припасы и лошадей в дорогу. Поскольку в городе нас больше ничего не держало мы сели на лошадей и были таковы.

Пустыня Гремящих костей очень точно соответствовала своему названию, она была просто усыпана костями. Ветер гонял черепа с бархана на бархан, порождая страшный грохот.

— Что здесь произошло?

— Говорят, это место последней битвы за этот мир в Великой Войне Сил.

— Тогда понятно, почему такой сильный магический фон и уцелели кости. Теперь у нас есть армия Фалькон, громадная армия нежити. Круг из двенадцати некромантов, тысяча человеческих сердец на черном алтаре и они восстанут!

— Это чудовищно!

— Не волнуйся, это на самый крайний случай. Мы вполне обойдемся живыми войсками и прольем куда больше крови, зато никто не назовет нас воплощеньем зла. — Я криво улыбнулся.

Наш маленький караван уже три дня тащился по этой безжизненной земле. Считается что пустыни бесплодны — это не так, если приглянется, то всегда можно увидеть вечный круговорот жизни. Ящерки греются на камнях, тушканчики прыгают по своим тушканьим делам, в небе парят птицы, высматривая и первых и вторых. То и дело можно встретить след змеи или крупного жука. Здесь же было абсолютно пусто. Даже в местах магических битв, которые мне доводилось видеть, уцелела жизнь, пусть изломанная и исковерканная магией. Похоже, войны сил становятся все более разрушительными. В библиотеке Севра я видел карту Западного континента и не узнал его. Возникли новые горные цепи, старые же обратились в пыль, на месте Элирии, столицы империи феникса и густонаселенной области вокруг нее катит свои волны Внутреннее Море, очертания материка тоже сильно изменились.

Из задумчивости меня вывело грозное "Рра-а-а!!!" — атакующих зеленокожих. Барханы, меж которыми ехал отряд, взорвали тучей песка и рычащих орков.

— К оружию! — Закричал Рудольф и срубил голову первому нападающему. Нас явно хотели взять живьем, иначе бы орк не дал так просто убить себя. Многие нападающие несли на своей коже знаки клана пустынного волка.

— Мечи в ножны! — Приказал я и скрестил руки на груди в знаке переговоров. Как не удивительно люди нехотя подчинились. Интересно как Рудольфу удалось привить такую дисциплину десятку своевольных наемников. Из рядов орков вышел давнишний ученик шамана и приказал: — Иди за мной м-ар, хан хочет тебя видеть. — За нами последовали двое воинов несущих тело своего павшего товарища. Остальные принялись закапываться в песок, ждать очередной караван.

Лагерь куда нас привели, оказался огромным, рассчитанным на несколько тысяч воинов. Нам предоставили два шатра — один мне, другой Рудольфу с его десятком и Фалькону. Накормив, нас оставили в покое. Конечно, бард и остальные сразу набросились с вопросами, на которые я обстоятельно ответил. Нет, нас не хотели специально убить, просто у настоящих орков так начинается переговорный процесс. Если ты все же имел глупость умереть — значит и говорить с тобой не о чем. Скрещенные на груди руки — это символ переговоров, правда, я умолчал, что если бы с нами не захотели разговаривать, мы были бы трупами. Да, теперь мы в безопасности раз вкусили пищи, закон гостеприимства. Если нас и убьют, то только в одном конном переходе от лагеря. Зачем им это надо? Нас, вернее меня пригласили поговорить. И дальше в таком же духе.

Как только луна взошла на небо, меня привели на своеобразную площадь в центре лагеря, где собрались сотни две самых уважаемых воинов и шаманов. Из их рядов выступил хан. Я не знаю, о чем он хотел поговорить, возможно, хотел поблагодарить за невольную помощь в освобождении членов клана, возможно, его заинтересовали мои речи, в любом случае я не дал ему такую возможность.

— Рра-а-а!!! По праву вождя и по праву тысячи скальпов я вызываю тебя на поединок хаоса!

— Интересное предложение, м-ар — знающий — истинную — речь, чем ты докажешь свои слова?

— Спроси любого из моих людей, они ответят, кто ведет их в битву. Что же касается скальпов, смотри! — Я закатал рукав, все предплечье у меня покрывала замысловатая татуировка. — Сам великий шаман Шай-Ар Мудрый, из клана Черной руки наколол её мне, когда я взял жизнь тысячного врага!

— Рра-а-а!!! Я Урк-Ар-Хан клана Пустынных волков принимаю твой вызов! Да рассудит нас Хур-Баш-У-Хан, великий отец!

Мы разделись по пояс и шаман, признанный следить за схваткой, вручил нам по ритуальному ножу. Как только он отошел, мой противник взревел и бросился в атаку. Я обрушил на него ураган режущих ударов, чередуя их с короткими колющими. В пах! Во внутреннюю сторону бедра! Под коленную чашечку! По глазам! В лицо! В корпус! В горло! Снова по глазам… Поначалу вождь волков опешил от такого напора, за что и получил пару болезненных, но неопасных порезов на ребрах. К сожалению, противник быстро опомнился, и тут сказалось его преимущество более длинных рук. Мне пришлось отступать. Такое положение вещей меня категорически не устраивало, потому что орк рано или поздно загнал бы вы угол и прирезал. Пришлось пожертвовать правым плечом и резко сократить дистанцию. Если кто-то вам скажет, что из настоящей ножевой драки можно выйти без порезов и даже не помять одежду — плюньте ему в лицо. Тут вопрос стоит так: или вы исполосованы или мертвы. Во время очередного удара вождя я подставил свое левое плечо и, сблизившись вплотную, пронзил ему сердце. Этим ударом я оказал ему наибольшее уважение, какое могут оказать друг другу орки принадлежащие к разным кланам.

— Рра-а-а!!! — Взревели пустынные волки. — М-ар победил хана! М-ару благоволит Великий отец! Испытание! Испытание четырех стихий! Рра-а-а!!! - "Испытание стихий либо убьет меня, если четыре предвечных начала "сочтут" меня недостойным или сделают вождем. Оркам все равно, какой ты расы, они уважают только силу. Даже эльф может стать ханом, на моей памяти такое было дважды".

Четыре шамана начертили на земле вокруг меня ромб и принялись камлать. Они выли и гремели костяными погремушками, кидали травы в разожженные без всяких дров костры, они вдыхали дурманящий дым и ритмично били в бубны, они призывали духов стихий. На углах ромба стали проявляться сущности четырех стихий: по левую руку от меня взвихрился пыльный смерч, справа земля вспучилась, образуя небольшой бугорок, похожий на кротовью кучку, спину мне опалил язык пламени, в лицо ударил столб воды. Шаманы все убыстряли ритм и забились в припадке. От столпов стихий в меня ударили четыре черных луча, и я принял свой истинный облик: двухметрового полуорка. На позеленевшей коже проступила замысловатая татуировка. Рана затянулась на глазах.

— Рра-а-а!!! Я рожден от великой шаманки Краш-Ар Серой волчицы из клана Черной руки и Шур-Баш-Хана Охотящегося в ночи! Двести пятьдесят лет я был Ханом своего клана и принял вместе с ним смерть в великой битве с презренными элами! Клянусь духами предков, это была славная битва! Наши клинки вдосталь напились вражьей крови, мы воздвигли курганы из поверженных тел! Я видел лунные чертоги и своего отца поднявшего кубок во славу Черной руки, но великий шаман м-аров, осененный крылами огненной птицы, вернул мою душу! — "Естественно я умолчал, как ругался отец, увидев мою физиономию в своих владениях, он то и послал мага воскресившего меня". — С тех пор я тысячу лет служил империи огненной птицы! Это была великая страна, она простиралась на сорок семь миров! Десятки рас плечом к плечу служили делу тьмы и сражались с ордами света! Но порок источил основы столпа, и империя рухнула, а я погрузился в магический сон, похожий на смерть, на три тысячи лет!

— Я вернулся из небытия, чтобы огненные крыла вновь реяли над этим миром и что же вижу?! Мой народ переполнен пороком, звон золота затмил для него звон клинков и песню битвы! Пора положить этому конец!!! Хотите ли вы, чтоб я стал вашим Ханом?! Хотите, чтобы я повел вас на нечестивцев, забывших заветы предков?!

— Рра-а-а!!! — Взревело несколько тысяч луженых глоток, по всему лагерю. — Веди нас великий хан!!!

— Рра-а-а!!! — Поддержал я снова свой, спустя четыре тысячи лет, народ. — Бейте в барабаны войны, вострите мечи!!! Завтра мы отправляемся в поход!!! — Воины деловито засуетились, готовясь к завтрашнему выступлению, а я направил свои стопы в собственный шатер, где меня дожидался бард.

— Великолепное представление! Жаль я не понимаю орчий язык, что ты им наговорил, раз они пришли в такое возбуждение?

— Вынужден тебя разочаровать — никакого представления не было, это истинный облик. Ты знаешь, как появляются бессмертные? Что я спрашиваю, конечно, нет. Бессмертные — это плод союза бога и смертного. Смертный не обязательно должен быть человеком. — Я оскалился. — Моя мать была оркой. — У Фалькона глаза стали как плошки, я не выдержал этого уморительного зрелища и расхохотался. — Как ты там говорил: "тупые грязные твари"…

— А, ня… — Бард потерявший дар речи, явление столь же редкое как вторжение демонов в чертоги Элонида.

— Будь проще барон, я не собираюсь натягивать твою кожу на барабан. Более того, я полностью поддерживаю твои слова. Лон создал мой народ как великих воинов, их истинное предназначение сеять хаос и разрушение, дабы мир не скатился в сонное болото порядка и не погиб. Орки — это изменение, свежая кровь. А "цивилизованные" развратились дальше некуда. Надеюсь, мне удастся это исправить.

— Но что могут сделать несколько тысяч против огромной страны?

— Очень многое. Для начала мы разрушим Урс-Ар и освободим рабов, потом разгромим пару воинских отрядов, и как говорил один древний философ: "Из искры разгорится пламя". Я уверен, что многие присоединятся к нам. Кровь возьмет свое.

— Снова горы трупов?

— Ты ошибаешься, у орков хаоса очень четкий кодекс чести. Женщины, старики и дети — не прикосновенны. Даже мужчин никто не будет трогать, если они служат оружие. Мой народ не воюет с трусами. А вот имущество врага предадим огню. Достойными трофеями считаются доброе оружие и скальпы сильных врагов. Кстати, ты человек и никто не мешает тебе набрать побольше золотишка и драгоценных камней.

— Это уже попахивает лицемерием.

— Ничего, я всего лишь полуорк, а темному полубогу сам Лонд велел делать то, что ему вздумается. — Я ухмыльнулся. — Я не рыцарь в черных латах из твоих баллад, я старый циник, готовый ради своей прихоти пролить море слез и реки крови.

— Я уже понял.

— Что, разочаровался во мне?

— Да нет, просто, похоже, пришло время взрослеть.

— Лучше не надо, мне нужно чтоб со мной оставался хотя бы один романтик и идеалист. Я видел слишком много смертей и любая жизнь, в том числе и своя, не стоит для меня и ломаного гроша. Мне бы не хотелось превратиться в воплощение агитки светлых, в так называемого темного властелина.

— А как же твой совет привыкать к крови?

— А ты часто меня слушаешься? — Фалькон расхохотался. — Нет, конечно!

— Иди, я буду размышлять.

— Только сильно не храпи. — Увернувшись от пинка, бард, хихикая, выскочил из шатра. "Молодой дурак!" Блаженная улыбка засияла на моем лице, я вспомнил себя в этом возрасте, с поправкой на свою природу. Полубоги взрослеют очень медленно.

Алый закат разгорался в небе над городом, сегодня прольется много крови. Трепещи Урс-Арас, мы пришли! Колонна на ходу перестроилась в боевое положение. Ошибкой было бы считать, что орки атакуют без всякого строя, это не так. Просто мои сородичи не используют щиты и доспехи тяжелее кожаных, а для двуручных мечей и топоров нужен простор. Двуручные, понятное дело, для людей. Ары способны ворочать ими одной рукой как тростиночкой. Поэтому плотные, выверенные как по линейке, построения никогда не используются. Самый эффективный способ атаки на относительно ровной местности — это Лавина. В начале идет шеренга хош-ка, поющих последнюю песню — слишком старых чтобы воевать или смертельно больных орков, решивших как подобает воинам погибнуть в битве. Обычно они накачиваются настойкой мухомора или каким-нибудь другим снадобьем, делающим их нечувствительным к боли и удесятеряющим силы. Часто с поющими идут ашк-варок, впадающие в кровавую ярость, то есть берсеркеры. Главное предназначение поющих и впадающих прорвать вражеский строй и спровоцировать панику в рядах неприятеля. Следом за смертниками в бой вступает вождь, предводительствующий ветеранами и сильнейшими воинами. В третьей шеренге идут музыканты и знаменосцы. Последующие шеренги состоят из обычных воинов. Замыкает строй орчья молодежь. Считается, что молодые воины еще не заслужили высокой чести идти в первых рядах. Орки — узкоспециализированные эмпаты, во время сражения они способны действовать как единый организм, ударять как одна рука, мгновенно перестраиваться и менять направление удара.

Мое сердце пело, а из горла рвалось грозное Рра-а-а!!! Я вел своих сородичей в битву, я их мозг и пламенное сердце, а они — мое тело! Земля дрожала под нашей тяжелой поступью, воздух наполнился могучим рыком. Мы пришли в Урс-Арас за славой и кровью, мы пришли за жизнями нечестивцев презревших заветы предков и пошедших против предназначения! Я участвовал в тысячах битв, но такой эмоциональный подъем испытывал только в своем первом сражении. Даже на секунду захотелось плюнуть на все и всяческие империи и остаться с сородичами, но только на секунду. К тому же долго верить во всякие глупости вроде заветов предков и истинного предназначения я не смогу.

Естественно нас ждали, барабаны и волынки слышно за несколько километров. В центре вражеского строя стояли тяжелобронированные копейщики из цивилизованных, на флангах — разномастная конница, состоящая из степняков и небольшого количества купеческих охранников. Мои воины все ускоряли и ускоряли бег, перед частоколом копий, за миг до удара, смертники совершили прыжок. Большинство из них погибло сразу, но дело свое — сделали. Строй нарушился, кое где сломались копья или погибли солдаты их держащие. Даже смертельно раненый хош-ка как правило успевает нанести удар. Мы врубились в расстроенные порядки врага, и началась кровавая бойня. Я орудовал двуручным топором, некогда принадлежавшим хану волков, и дареным костяным клинком, благо заклятье силы совершенно неэнергоемкое. Мои воины были в восторге, с ног до головы забрызганный кровью, с оружием в каждой руке я выглядел настоящим богом войны. Цивилизованные орки оказались слабыми противниками, длинные копья и металлические доспехи отучили их от одиночных схваток и сделали неповоротливыми и ленивыми. Конечно, по сравнению с пехотинцами людьми они выглядели внушительно, но против орков хаоса не тянули. Пока мы вырезали пехоту Фалькон с десятком Рудольфа и молодыми орками охотились на конницу. Правда занимались они этим не долго, люди предпочли развернуть коней и ретироваться, а вот копейщиков мы перебили всех. Не сильно уменьшившиеся в числе пустынные волки ворвавшись в город принялись жечь дома и освобождать рабов. Всех сопротивляющихся — убивали, остальных гнали шею. Мои люди и приданная к ним молодежь принялись грабить богатые дома и лавки. Заставить орков заниматься таким непотребным делом оказалось проще простого. Фалькон и его команда формально тоже являются арами из клана Черной руки, но поскольку не знают языка — считаются детьми, значит, их нужно охранять. А маленькие дети очень любят играть с блестящие безделушками и прочими бесполезными вещами. Орки очень трепетно относятся к детям и готовы выполнить почти любую их прихоть. Конечно орки — не идиоты и прекрасно понимали, что все это лишь способ сохранить лицо и не нарушить традиции. Еще я запретил трогать гномий банк, мотивируя тем, что они помогли мне. В какой то степени так и есть. Гномов я пощадил, резонно предположив, что награбленное лучше сразу поместить в надежное место, чем таскать на своем горбу. А как удивились, вооруженные до зубов и готовящиеся дорого продать свои жизни, коротышки: вдалеке слышен шум сражения, где-то разгораются пожары, а десяток человек не обращая на это внимания, затаскивает к ним в банк мешки денег и иных ценностей, чтобы положить на счет. Однако деловой хватки они не потеряли, и директор банка затребовал пятнадцать процентов со всей военной добычи, в качестве надбавки за риск. Еще он предложил скупить по дешевке трофейные хлопок и металлы, благо их отделение недавно обзавелось стационарным телепортом большой грузоподъемности. Позже мои люди не раз подняли кружку пенного пива в мою честь, они никогда не видели столько добычи разом, да еще за такую непыльную работенку.

Моя орда огнем и мечом гуляла по Каганату еще три месяца, пока все не затихло. Как я предполагал, множество орков недовольных существующим положением вещей присоединилось к моей армии.

После освобождения тысяч рабов возникла новая проблема: куда их девать? Часть, без сомнения, уйдет в сопредельные страны. Некоторые пожелают войти в возрожденные кланы орков, но большинство не хочет воевать, но и не знает, куда ему идти. К счастью на свете существуют такие мудрые существа как старейшины. Старейшиной у орков может стать любой, вне зависимости от пола и возраста, единственный критерий отбора — собственная мудрость. Решение, предложенное ими, оказалось сколь элегантным столь и простым. Однако я до него не додумался, со своим более чем тысячелетнем опытом, доказав тем самым, что мудрость не зависит от возраста. У моего народа есть такое понятие как ом-ка, дословно переводится — слабая рука. Этим термином обозначаются все больные и калеки не могущие сражаться. Участь ом-ка для орка страшнее смерти. Из всех ремесел орки признают только кузнечное дело, остальное же отдано на откуп ом-ка. Так в землях хаоса, как стали называть бывший каганат, появились собственные крестьяне и ремесленники. И участь их была намного лучше той, что у их собратьев в людских государствах. Ведь орки не призирают Ом-ка, а наоборот сочувствуют им, ведь нет горше участи, чем лишиться возможности почувствовать упоение битвой. Я уверен, многие жители сопредельных стран захотят переселиться в земли хаоса. Здесь нет ни сеньоров с их постоянной междуусобицой и правом первой ночи, нет и королевских сборщиков налогов. Здесь никто не забреет тебя в рекруты, ведь быть воином высшее предназначение, а не постылая обязанность. Малая часть производимой тобой продукции отданная приютившему клану, право слово незначительная цена за возможность жить спокойно под защитой лучших воинов во всем мире. Этим решение старейшины создали не просто крепкий тыл и мощную базу для набегов на окрестные государства, они создали новый народ. Пройдет, каких то сто-двести лет и потомки рабов и орков смешают свою кровь. Этот новый народ будет сильнее прочих, ведь каждый ребенок будет мечтать стать воином, добыть тысячу скальпов и погибнуть в великой битве, покрыв себя неувядающей славой. Орчья кровь — очень сильна. С другой стороны этот народ вберет все лучшее более цивилизованных рас. И я обязательно прослежу, чтобы так и было.

Покончив с первоочередными делами я передал властные полномочия совету старейшин, принял свою человеческую форму и отправился выполнять свой первоначальный план. Правда, отпустить меня согласились только после обещания, что я предоставлю настоящее дело для их клинков.

За время путешествия по пустыне я порасспросил Рудольфа и Фалькона о Вольных городах. Вольные города — это скопище полисов постоянно враждующих между собой. У них нет общего правителя, более того каждый город управляется по своему: где правят герцоги и бароны, где магистрат, избранный из глав купеческих и ремесленных гильдий, а где вообще правят всем многолюдством, до чего они там доуправляются одному Лону известно. Жизнь в городах — это череда локальных конфликтов и небольших войн наемных армий. Просто таки рай для человека знающего, с какого конца браться за меч. Города — это центр торговли всего Западного континента. Здесь рождаются самые богатые купцы и самые смелые мореходы. Лучшего места для моих начинай просто не найти.

По пути к Ставросу нам довелось поучаствовать в двух сражениях в качестве наемников и в обоих Серебряные ежи отличились и заработали себе определенную репутацию. В первый раз было сражение за небольшую деревушку, вернее было бы, потому что мы ночью, воспользовавшись сонными чарами для обезвреживания часовых, прокрались во вражеский лагерь и захватили командиров. Вы бы видели, как сокрушался нанявший нас барон, ведь помимо нас он завербовал еще три мелких отряда. Чистая бескровная победа, по неписанному кодексу наемников высшее достижение для командира. А о том, что в отряде двое владеют силой никому знать не обязательно. Вторым нашим делом был штурм небольшого замка. На пару с Фальконом мы сплели заклятье подземного видения и естественно обнаружили подземный ход. Дальше все было просто, пробравшись в замок, и воспользовавшись все тем же сонным заклятьем, сняли часовых и открыли ворота.