ГЛАВА 13

Вернувшись в «Улей», Григ первым делом встретился с Виком. Первый Брат-техник следил за развитием событий, все время находясь на связи со штурмовым отрядом, но его глаза выражали немой вопрос.

— Не победа и не поражение, — объяснил Григ. — Мы диктуем условия, но не контролируем ситуацию.

— Что произошло?

— Мозг защитила система рейтингов. Правители не смогли обезопасить население, население перестало доверять правительству, Мозг учел мнение людей и исключил мэров из списка избранных. Получается, чем успешнее наши действия, тем хуже оценивается противник — плохая оценка вынуждает заменить руководящий состав, который, в свою очередь, просуществует только до того момента, как попадет к нам в руки. Чем лучше мы проведем операцию захвата тех, кто владеет ключами доступа к Мозгу, тем скорее Мозг сделает этих людей бесполезными!

— Ты знаешь, что делать?

— Искать уязвимое место. Я чувствую, что разгадка на поверхности — очень простая, осталось только нащупать… Тревожит одно: хватит ли времени, чтобы применить наши знания, — нужно успеть решить задачу до того, как на «Улей» обрушатся из космоса.

— Что сейчас?

— Быть наготове. Люди могут понадобиться в любую секунду. А я пойду думать.

— Григ?! — Дор поднял руку, прося разрешения заговорить.

Оба Первых Брата кивнули.

— Перехвачено сообщение. Город на юго-западе от Новоеленска пообещал выслать помощь.

— Что я говорил? — пробормотал Григ. Вик посмотрел на него с недоумением, пришлось разъяснить: — Атаковав один город, мы ничего не добились — земляне думают, как спасти уже пострадавших, а должны бы думать, как не пострадать самим. Мы добьемся успеха, только если заставим противника сидеть в своих норах и дрожать от страха…

Григ обернулся: в коридоре Первого Уровня возвышался один лишь Дор. Полководец обратился к чемпиону:

— Риса и Черных — на юго-запад. Кнода и Желтых — на юго-восток. Накрыть два ближайших города! Устроить переполох — и назад! Пусть думают, что мы не в себе и нападаем на все, что видим. Пусть заботятся о собственной безопасности, а не о том, как помочь соседям!

Дор удалился. Вик проводил его взглядом, вздохнул и набрался смелости:

— Григ, нужно похоронить Отца и Каса. По «Улью» уже ходят слухи…

Напоминание о трагедии опустило Грига с небес на землю — душу переполнила горечь, а питательный энергетический поток совсем ослаб, словно имел некую связь с внутренним состоянием Грига.

Новоявленный «Отец» вновь почувствовал себя обыкновенным семнадцатилетним мальчишкой.

— Воинов хоронят в космосе… — вспомнил Григ. Он никогда никого не хоронил, а теперь именно от него зависело соблюдение великого ритуала.

— Мы не в космосе, — горестно согласился Вик. — Я не знаю, как отдать честь Касу, потому что мы притянуты притяжением планеты, не знаю, как отдать честь Отцу — сам он говорил, что лишь его преемник будет знать, как проводить в последний путь своего учителя.

— Ты говоришь про меня? — понял Григ. — Отец успел показать, но он ничего не объяснил. Я знаю где, но не знаю как. У нас только один выход: дождаться возвращения в космос и уже тогда похоронить ушедших, как они того заслуживают… Передай Братьям: «Отец и Кас останутся с нами, пока Братство не завоюет для них настоящего покоя. Мы сохраним тела наших предводителей, чтобы проводить их к чести «Улья» и всего Братства».

Вик, чуть улыбнувшись — видя, что Григ опять вполне нормальный, а не тот обезумевший бог, что несколько часов назад захватил власть в «Улье», — позволил себе вольность:

— Недаром ты мне нравился, братец, — ума тебе не занимать! Хорошо. Так и сделаем.

Григ внимательно посмотрел в глаза своему старшему брату:

— Не может быть, чтобы ты простил мне смерть Каса!

— Возможно. Но ты правильно заметил, Григ: вы оба были Первыми. Жаль Каса, но что делать? Настоящий техник всегда ищет рациональное зерно, а не поддается эмоциям. Я не слишком любил Каса и недостаточно хорошо знаю тебя. Ты победил, значит, со мной ты, а не он. И поставим точку. Пусть будет так, как есть.

Григ почувствовал, что силы совсем уходят. Теперь вместо энергии к нему подступала слабость.

— Я к себе! — сказал молодой Первый.

В личных покоях все оставалось без изменений — во всяком случае, кто-то усердно постарался, чтобы скрыть малейшие следы послепосадочного беспорядка. Перламутровые колонны подпирали светящийся изумрудами сводчатый потолок, с которого взирали лица крылатых богатырей древности; пол из черного мрамора был отполирован до зеркального блеска; бассейн, сложенный из изумрудных блоков, наполняла зеленоватая вода, из которой лучился свет — сказочные блики играли на задрапированных тяжелыми тканями изумрудных стенах и огромного размера кровати из черного, похожего на камень полимера, инкрустированного золотом и все теми же изумрудами…

На кровати, поджав ноги и обхватив руками колени, сидела Линти. Золотистые локоны длинных распущенных волос закрывали часть лица и плечи. Чистые ярко-синие глаза с отсутствующим выражением смотрели в воду бассейна. Даже несмотря на грубо облегающий ее тело рабочий мужской комбинезон, альтинка так хорошо вписывалась в обстановку окружающей роскоши, словно должна была служить еще одним драгоценным украшением опочивальни — скульптурой «благородной грусти». Ее неподвижное лицо и оголенные кисти рук, казалось, были вырезаны из слоновой кости резцом талантливого зодчего. Синие глаза светились изнутри и озаряли потусторонним печальным светом и саму девушку, и все вокруг. Она была так невероятно красива, что, залюбовавшись, Григ на какое-то мгновение забылся, потеряв ощущение реальности.

Линти охраняли как никогда — пятеро могучих, закованных в броню абордажных лат и вооруженных до зубов Старших Братьев каменными истуканами застыли у похожих на ворота дверей внутри спальни. Десять таких же истуканов красовалось у дверей снаружи. Григ невольно улыбнулся: приказ «глаз не спускать» не стоило выполнять настолько дословно. Юный Отец прекрасно знал: альтинке достаточно было захотеть, и все эти пятнадцать силачей превратились бы в ее послушных и безропотных рабов, которые не только не помешали бы ей сбежать, а, наоборот, в безумной ярости прорубили бы сквозь товарищей путь на свободу. Если что-то и помешало красавице захватить в плен собственных тюремщиков, то только ее внутреннее убеждение — насилие над личностью все еще казалось альтинке чрезмерно дорогой ценой за собственную жизнь и свободу.

— Выйдите! — приказал Григ пятерке Демонов, находящихся внутри.

За ними закрылись двери. Линти подняла глаза, но и намеком не дала понять, что узнала Грига или рада его видеть. Но и Григ не нашел в себе сил отреагировать на явное пренебрежение подруги — у него все сильнее кружилась голова и подгибались ноги. Нужно было немедленно принять горизонтальное положение, и Григ в изнеможении упал на огромную кровать с противоположного от альтинки края.

Они слишком хорошо чувствовали друг друга — им даже не нужно было четко формулировать мысли, чтобы обменяться эмоциями. На Грига выплеснулись не только раздражение, обида, разочарование, желание отомстить, тревога и безысходная тоска Линти, уставшей от бесконечных неудач и постоянного разочарования в людях. В свою очередь, Линти ощущала беспомощность сознания молодого Брата, едва-едва сопротивляющегося потоку событий, мечущегося в непонимании собственных побуждений, готового в любой момент пожертвовать собой, если увидит в этом хотя бы малейший смысл. Григ думал обо всех, кроме самого себя. Линти жалела только себя и немного его — Грига. В любом случае, им нельзя было допускать, чтобы распространяемые сознаниями биоволны соприкасались — и Линти и Григу вполне хватало и своих переживаний, чтобы потерять остатки терпения и сойти с ума.

— Говори! — намучившись от невозможности расслабиться, наконец потребовал Григ. — Какая разница, что ты злишься про себя — я все равно все слышу! Давай покончим с непониманием!

Линти захотелось сорваться, наорать, вцепиться ему в волосы, наконец, просто посмотреть глаза в глаза и, может быть, расплакаться, чтобы показать, чего ей стоит оказаться в таком положении — ей, дочери первого человека Лиги Объединенных Миров, оторванной от отца и дома, запутавшейся в клубке непрекращающихся несчастий… Но он действительно слышал все ее эмоции — к чему плакать и кричать физически, если оппонент и так чувствует все твои переживания, словно они исходят из него самого? Да и сама Линти хорошо видела внутренний мир Грига — ее вспышки истерии были бы сейчас в нем так же незаметны, как капли дождя, упавшие в беснующееся море. Удивившись спокойствию в голосе, девушка просто спросила:

— Ну и что ты натворил?

— Когда? — уточнил Григ. Теперь она вскипела:

— Мы снова в «Улье»?! Тебе показалось, что я недостаточно здесь натерпелась?! Зачем тогда мы бежали из этого кошмара, чтобы опять оказаться в нем?! Что ты натворил?!

Ответ оказался более чем лаконичным:

— Я не знаю…

Григ не врал. Линти даже на какое-то время подавила собственную боль, чтобы лучше услышать и понять боль юноши.

— Тебя здесь простили?

— Ты про смерть Каса? Да, как видишь.

— Все равно глупо! Ты поступил ГЛУПО, что вернулся сам! ПОДЛО, что вернул меня!

— Нет.

— Что «нет»?!

— Не глупо и не подло. Я сделал как нужно. Ты просто не понимаешь…

— Не понимаю?! — Она развернулась, метнула взгляд в лицо юноши, но тут же и опомнилась, увидев глаза Грига, огромные, ошеломленные и отрешенные. Ничего не оставалось, как успокоиться и продолжить тише: — Чего я не понимаю? Ты уверен, что не понимаю я, а не ты? Лига пойдет по пятам и найдет «Улей»! Земля сама сообщит Лиге! Войска будут здесь со дня на день! «Улей» не спасет ни тебя, ни меня, ни твоих Братьев! Отсюда нужно бежать! Здесь мы погибнем! Здесь все погибнут!

— Ты не все знаешь, Линти. Я не могу объяснить, потому что и сам еще не понимаю. Есть нечто, чего ты не учитываешь. Есть сила, про которую ты не знаешь. Подумай сама: боги побеждают не оружием и не числом, но они ведь всегда побеждают! Тебе кажется, что эскадра Лиги даже не встретит сопротивления, а я чувствую, что ее сила несравнимо меньше, чем понадобится, чтобы изменить ход событий. Тебе кажется, что я предал тебя, а я чувствую, что спасаю тебе жизнь… Все не так просто, Линти. Неужели же ты и сама ничего не чувствуешь?

Она возмущенно пожала плечами — движение означало отрицание.

— Что-то меняется, Линти. Что-то происходит. Иногда я становлюсь совсем другим. Иногда я вижу будущее. Там есть нечто такое… всемогущее. Но там я вижу и «Улей».

— Григ! Тебе плохо, плохо, только и всего!

С последним ее заявлением юноша согласился:

— Да, плохо. У меня нет сил.

— А ты когда в последний раз ел? Григ попытался вспомнить.

— Не помню…

— Анализатор! — громко затребовала Линти.

Рядом с кроватью из пола поднялся огромный стол-робот с отверстием для руки в толстой столешнице. Григ вставил в анализатор кисть. Стол прогнулся, образовал овальной формы емкость, которую заполнила желеобразная белково-минерально-витаминная смесь неопределенного цвета — все, что, по мнению Мозга «Улья», было необходимо сейчас организму парня. Григ питался таким коктейлем всю свою жизнь. Его потрясло другое — объем «необходимого для восстановления сил» вещества переваливал за пятьдесят литров. С такой лохани мог пообедать десяток Демонов!

— Ну вот, — слабо улыбнулся Григ. — Можно все это съесть?

— Значит, ты настолько истощен…

Довод не показался убедительным. Григ все же начал поглощать свое желе — через силу, подавляя позывы тошноты и стараясь не обращать внимания на головокружение. Он почувствовал разливающееся по сосудам тепло, как и раньше, только на этот раз сил не прибавлялось, а головокружение не ослабевало.

Глядя, как молодой Брат заглатывает один ковш желе за другим, Линти невольно посочувствовала юноше:

— Ты такой слабый… Весь бледный…

— Видела бы ты меня час назад! — отозвался Григ. — Тогда я мог пройти сквозь стены и голыми руками поднять с земли истребитель.

— Да? Это тоже ненормально. С тобой что-то не так! Возможно, что-то случилось во время гиперперехода — мы ведь как раз выходили за пределы защитного поля «Улья». Меня это не коснулось, а тебя… Не хочешь обратиться к медикам? Я бы…

Григ прекратил есть, еще больше устав от этой процедуры и осознав ее бесполезность.

— Случилось. Об этом я и говорю. Не знаю, в какое время. И коснулось всех. Тебя тоже.

— Но пока только ты все больше слабеешь!

— Сила вернется.

— Откуда? Будешь сидеть сложа руки?

— Не волнуйся, Линти. Я чувствую, что все еще впереди. Цель не достигнута. Слабость как началась, так и уйдет. А тебя… — Григ посмотрел в глаза Линти и поспешил отвести взгляд: волнующееся море слепяще-синего света хлынуло из глаз альтинки и заполнило весь его мир, лишая юношу последнего чувства ориентации. — Обещаю, что сберегу тебя! И здесь ты только для этого. Поверь мне, если все еще можешь! Я говорил, и я сделаю…

Дверь заиграла призывную мелодию — кто-то просил разрешения войти. Это был Вик.

— Есть новости от Кнода и Риса. И от Динга тоже… — Первый Брат улыбнулся, глядя на огромную посудину перед юношей. — Перекусываешь? — И сделал паузу, покосившись на девушку.

— Говори при ней! — поторопил Григ. Вик недоуменно посмотрел на Грига, но не оспорил приказа.

— У Кнода и Риса ничего занимательного — они как раз обстреливают улицы вверенных городов. За исключением одного. Динг разобрался, как следить за состоянием рейтингов — информация передается по магнитным линиям. Так вот, техники и у Черных и у Желтых подсоединились к сети и докладывают о снижении верхних планок — самые большие показатели рейтингов поползли вниз. Одни совсем немного — думаем, это президент и его помощники. Другие очень быстро — вероятно, местные власти. Готов поспорить, что мэры двух новых целей покинут свои посты еще раньше, чем до них — правители Новоеленска.

— Как это работает?

— По всему городу на разной высоте закреплены или пилотируются датчики эмоционального фона. Как говорит Динг, местное открытие, разработанное для игровых манипуляторов, — по сути, разрешенный урезанный мозговой сканер, читающий лишь те образы в головах граждан, которые ими самими выплескиваются наружу. Работает так: если какой-то житель испытывает сильное чувство и при этом представляет себе образ вполне конкретного другого жителя, ближайший датчик фиксирует биокод первого и привидевшийся ему образ второго. Далее производится поиск биокода в городской базе— дескать, имеешь ли вообще право высказывать мнение? Затем в той же базе разыскивают образ, заслуживший благодарность или дурное слово, — ему приплюсуют или вычтут единичку популярности. Чем больше людей знают тебя в лицо, чем больше у тебя врагов и друзей, тем нестабильнее твой рейтинг, но выше его планка.

— Я все понял, — поспешил прервать Григ — от сильного головокружения он едва улавливал смысл слов Вика. — Мы можем воздействовать на датчики?

— Мы можем заменить датчики своими. Но что толку? Датчики ничего не делают — в одну из программ Мозга поступает лишь короткая посылка из биокода и образа. С биокодами всегда было сложно— у такой подписи самая высокая степень подлинности. А чтобы поднять или понизить чей-то рейтинг, нам понадобится не один, а тысячи и тысячи биокодов, каждый из которых будет затем проверен Мозгом на подлинность в базе. — Вик улыбнулся пришедшей на ум мысли. — Технически проще убедить самих граждан подумать что-то хорошее о своих правителях, чем эмулировать миллионы посылок из образов и биокодов! В общем, вывод такой: нужно искать другие пути решения. С рейтингами ничего не выйдет.

— Стоп! — Григ резко поднял голову и внимательно посмотрел на Вика. — Ты сказал «убедить простых граждан»?!

Вик недоуменно вскинул брови:

— Ну да, но…

Григ предостерегающе поднял руку, требуя не мешать ходу его мыслей.

— Линти! Помнишь, мы смотрели выступление президента САДГ в полицейском участке? Это выступление транслировалось на всю страну?

— Думаю, да, — не понимая, о чем идет речь, отозвалась альтинка. — Во всяком случае, так там говорили…

— Где в это время находился сам президент?

— Откуда же я знаю? — удивилась Линти.

— Я имею в виду не координаты, — торопливо объяснил Григ — он словно боялся, что идея ускользнет, так и оставшись не до конца осознанной. — Как президент мог выступить перед всем САДГ? С помощью чего? Из какого центра управления?

— Не из центра. Это же не космический лайнер! Любая телестудия в любом городе… А что такое?

— Подожди! Значит, в любом городе есть телестудия? Любая телестудия способна вещать на всю страну? Так?!

— Ну, наверное… Их для того и развертывают. Да зачем тебе?

— Что ты задумал? — присоединился Вик.

Неожиданно Григ вздрогнул, закрыл глаза и втянул в себя большую порцию воздуха. Когда его глаза вновь открылись, оттуда уже било пламя прежней сверхчеловеческой целеустремленности. Спина юноши заметно выпрямлялась. Тело буквально излучало силу. Лицо наливалось кровью.

— Опять… — пробормотал Вик, глядя на брата.

— Вик! — могучим голосом потребовал юноша, легко поднимаясь на ноги. — Сообщи Дингу, сообщи старшим техникам у Кнода и Риса: мне нужны телестудии! Немедленно захватить источники телесигнала, изучить оборудование, проанализировать и взломать защиту, если она есть, — через час я должен выступить перед всем населением страны противника! Из «Улья» или Новоеленска — не важно откуда! Действуйте!

Еще не понимая, что на уме у молодого Отца, Вик решил не испытывать судьбу и тут же исчез за дверями.

— Ты выжигаешь Землю?! — ужасаясь тому, что только что осознала, во всю силу легких закричала Линти. Метаморфоза произошла с альтинкой в то же мгновение, когда к молодому полководцу вернулись силы, только Григ почувствовал могущество и уверенность, а Линти заметалась в истерике.

Григ бросил на красавицу короткий жесткий взгляд, повернулся и шагнул за дверь.