Глава двадцать вторая. «РАЗРЕЗАТЕЛЬ ВОЛН»

Песнь Крови и Гримнир выехали на вершину одной из песчаных дюн, намытых вдоль побережья, и долго разглядывали бескрайнюю водную гладь. В утреннем свете темный, чистейшей синевы простор поблескивал и нехотя перекатывал волны, ровной чередой набегавшие на берег. Песнь Крови наконец отвела глаза, повернулась к спутнику и призналась:

— Никогда не видала ничего подобного. — Она вновь глянула в сторону моря. — Это прекрасно, и почему-то на душе немного тревожно.

Гримнир кивнул, вспомнив, как он сам впервые увидал море. Случилось это в далеком детстве. Он усмехнулся — сладкие были времена…

— Не ты первая, не ты последняя, — откликнулся он. — Сколько их, людишек, впервые увидавших морскую ширь. Знаешь, мне приятно, что я оказался первым в твоей судьбе, кто показал тебе море. Хотя бы в этом первым. Вот она перед тобой, крыша дворца Эгира.

— Да, Эгир могуч, его владения обширны. На верное, многие из тех, кто живет на побережье, часто поминают его имя.

— И не только поминают, но и приносят ему дары, а также его жене Ран. Но это не мешает Ран забавляться с людьми. Она забрасывает золотые сети, улавливает рыбаков и утаскивает их в свои коралловые пещеры.

— Надеюсь, меня она не утянет на дно, — вздохнула Песнь Крови. — Ты обещал показать мне снеккью, Гримнир. Я никогда не видала кораблей.

— Это место недалеко отсюда.

— Тогда в путь, не будем терять время. Дни, потраченные нами на дорогу, уходят попусту. Надеюсь, на острове оборотней мы не задержимся. Ты обещал, что мы быстро поладим с ними.

Гримнир ударил ногами лошадь и, ни слова не говоря, направил коня прочь от берега в сторону небольшой бухты, по берегам которой росли сосны. Подъехав ближе, Песнь Крови с удивлением отметила, что местами деревья стояли в самой воде. Сосны были как на подбор высокие, стволы ровные, без малейших изгибов, только на самой верхушке зеленели редкие кроны. Между ними там и тут виднелись вознесенные на сваях строения, а ближе к морю, где глубина увеличивалась, можно было различить плавные обводы и мачту длинной и узкой боевой снеккьи.

— Видишь, корабль уже готов, — Гримнир указал на судно. — Скоро ребята отправятся в поход. Корабль называется «Разрезатель Волн». Сколько раз мне приходилось стоять на его палубе, ставить паруса, браться за весло. Веселое было время.

— Но как мы вдвоем справимся с таким большим кораблем? Смотри, сколько там веревок. Какую куда тащить?

Гримнир засмеялся:

— А нам и не доверят их тащить. Кстати, это не веревки, а снасти. — На берегу бухты Гримнир спешился и закричал:

— Эге-гей, Магнус! Встречай боевого товарища!

Песнь Крови тоже спешилась, положив руку на рукоять меча. Мало ли что; лучше проявить осторожность, чем быть застигнутой врасплох.

Из дома вышел высоченный со светлой бородой мужчина, напоминавший бочку. Он помахал рукой, затем добрался на челноке до берега, крепко пожал протянутую руку Гримнира.

— Явился, чтобы поучаствовать в походе? — спросил Магнус, при этом увесисто шлепнув Гримнира по спине. — А то мы заждались, — Затем он запросто глянул на воительницу:

— А это кто с тобой? Твоя женщина? — Не дожидаясь ответа, он тут же нашел применение Песни Крови:

— Ладно, пусть поживет с моей женой, пока мы будем в отлучке. Глядишь, подружатся.

Песнь Крови выдержала взгляд Магнуса, выслушала его и только потом представилась:

— Я — Песнь Крови. Мне нужен твой корабль.

Магнус расхохотался:

— Конечно. Обязательно. Прямо сейчас и вручу. Ну и баба! — он вновь расхохотался. — Одна из твоих шуток, Гримнир? Ты всегда был мастер по этой части.

Он глянул на Гримнира, и смех угас.

— Мы только что из Долины Эрика, Магнус, — объяснил Гримнир. — Туда нагрянул Ковна с этой ведьмой Тёкк, а также с компанией грязных колдунов и ватагой своих разбойников. Поселение разрушили и сожгли, всех жителей поубивали. Только она одна, Песнь Крови, и осталась. Разве ты не слышал имя этой женщины, Магнус? Она же сказала — ее зовут Песнь Крови. Отнесись к ней как к воину, она того заслуживает.

Магнус, уже не скрывая любопытства, глянул на женщину.

— Я не хотел обидеть тебя, — сказал он, затем кивком указал на Гримнира:

— Он всегда любит подшучивать, порой не знаешь, когда он бывает серьезен. — Он помолчал, потом посуровел:

— У меня было много друзей в Долине Эрика. Правда, побывать мне там не довелось. Ты уверен, что всех вырезали под корень?..

— Всех, кроме Песни Крови и еще четверых. Она также должна была погибнуть — ей придумали страшную казнь, — однако мне и еще двум верным людям удалось успеть вовремя. Мы нуждаемся в помощи, Магнус, без твоего корабля нам не обойтись. Не мог бы ты со своими ребятами доставить нас на остров оборотней?

Магнус с некоторым сомнением посмотрел на гостей.

— Тёкк служит богине Смерти Хель, — попыталась убедить его Песнь Крови. — Хель поставила целью захватить солнечный мир, распространить на Мидгард мрак и холод своего Нифльхейма. Что произошло с нашей деревней, должно произойти повсюду. Никто в одиночку не выстоит против такой угрозы. Я не прошу тебя и твоих людей выступить против Тёкк, ведь ее колдовские чары очень сильны. Я попрошу помощи у воинов-оборотней. Мы с Гримниром знаем, что в их руках магия Одина, а уж она-то способна надежно защитить против колдовских чар Тёкк. Доставьте нас на остров, и вы внесете свой вклад в эту битву.

— Некоторые утверждают, — с сомнением заявил Магнус, — что Ран, повелительница морей, родная сестра Локи. А Хель как-никак его дочь.

— Да, — подтвердил Гримнир. — Хель и Ран — родственницы. Но прежде, Магнус, мы столько раз побеждали их. Каждый раз, когда воину приходится вступать в битву, он вынужден играть в прятки со Смертью. Если не рискнешь помочь нам, мне придется обратиться к Наялу.

— У Наяла не корабль, а груда сгнившего дерева.

— Согласен, — кивнул Гримнир. — «Разрезатель Волн» — лучшая снеккью, когда-либо бороздившая плоскую крышу дворца Эгира.

Магнус задумался, потом рассмеялся:

— Представляешь, я уже никогда более не рассчитывал побывать на острове ульфбьернов. Помнишь Зару? — спросил он Гримнира и невольно бросил лукавый взгляд в сторону дома. — Может, и она еще не забыла меня? Тогда я был куда моложе, ладный такой, сильный парнишка. В ту пору я еще не встретил Уллу, мою жену. Такие дела… «

— Женщины-ульфбьерны в любви ведут себя так же, как в бою, — обращаясь к Песни Крови, объяснил Гримнир. — Тот же напор, те же отвага и безоглядная решимость получить все. — Заметив недоуменный взгляд воительницы, он торопливо добавил:

— То есть, я хотел сказать, сокрушить врага.

Магнус расхохотался, на этот раз неудержимо. По-видимому, он был очень веселый человек, этот Магнус-мореход.

— Долго вы будете рассказывать сказки? — сурово поинтересовалась Песнь Крови. — Может, все-таки займетесь кораблем. Моя дочь в плену у этой Тёкк, и одним богам известно, что она сделает с ней, если я не поспею вовремя.

Магнус и Гримнир смутились.

— Мы сможем отплыть следующим утром, — пообещал Магнус.

— Как насчет сегодняшнего полдня? — спросил Гримнир.

Магнус было запротестовал, потом случайно глянул на лицо Песни Крови и махнул рукой:

— Ладно, в полдень.

Вершина горы уперлась в набежавшие с востока тучи. Скоро блеснули молнии, раздались первые раскаты грома, а тучи все прибывали и прибывали. Полуденный свет на глазах таял, надвигался какой-то странный мрачный сумрак. На земле пропадали тени.

Вот тогда и началось безумство. Молнии одна за другой принялись бить в землю. Вокруг грохотало, с неба обрушивались потоки воды. И как заметил Тирульф, небесные огненные стрелы метили именно в то место, где находились люди. По крайней мере, всплески белого огня ложились и слева, и справа, и впереди, и позади.

Они ехали по поднимающейся предгорной равнине, когда далеко на горизонте обозначились контуры вставшей выше облаков горы, Весь день они двигались в том направлении, только после полудня добрались до подножия. Тогда и началась гроза. Пришлось искать укрытие. Устроились всадники под выступом скалы. Здесь было более-менее спокойно, если бы не блеск молний и грохот грома, после которого долго звенело в ушах.

— Кому придет в голову поселиться на вершине горы, — недоумевала Ялна. — Даже тот, кого ты назвал Хранителем крови молний, должен чувствовать себя там неуютно.

— Это не я его так назвал, — ответил Тирульф, — а люди. В преданиях, между прочим, говорится, что вершина возвышается над облаками. А кто он или что он, этот Хранитель, я не ведаю. Но для того, чтобы одолеть подъем, тебе придется пройти и через бурю.

Ялна не сдержалась:

— Пусть Скади проклянет Тёкк, и Ковну, и всех других, подобных им негодяев! Люди в своем большинстве отлично уживаются друг с другом, выбирают мир и покой. Так нет, всегда найдутся завистники, которым и это не так, и то. Силу им девать некуда, а тут лезь наверх в самый ливень.

— Спасите боги тех, кто последует за таким вождем, как ты, — вздохнул Тирульф. — Послушай, Ялна, что ты все стонешь? Таков наш удел. Ты смогла бы заняться хозяйством, разводить кур и гусей, ткать… Помолчи, я отвечу. Никогда, тебе это просто не дано, так что воюй, влезай на крутые склоны во время грозы, спускайся в пропасти, дерись на поединках, участвуй в битвах.

— Я не вижу ничего зазорного в разведении кур и гусей, — огрызнулась девушка, но уже без прежней дерзости, скорее, по привычке, нежели со зла. — Некоторое время она изучала, как бы побыстрее взобраться к черным, поливающим склоны дождем тучам, наконец проговорила:

— Я вовсе не всегда была воином, а меч взяла в руки по одной простой причине — тебе известно по какой. Чтобы никто и никогда не посмел вновь сделать меня рабыней. Если бы не Нидхегг, Тёкк, Ковна и прочие отъявленные мерзавцы, немеренно расплодившиеся в нашем мире, я никогда бы не лазила по горам в сырую погоду.

На этот раз Тирульф не стал спорить с ней. Его самого очень волновало, как девушка отыщет холм, доберется до вершины. Ему-то путь туда был заказан.

Молния ударила совсем близко, и почти без паузы грянул гром такой силы, что в ушах оглушительно зазвенело. Уши на какое-то время словно ватой заложило.

— Ялна, постараемся без спешки. Сначала отыщем холм, передохнем, оглядимся. По рассказам, курган расположен у подножия горы. Имей в виду, что люди приходят туда только для того, чтобы почтить богиню Жизни, принести ей дары. Так что будь особенно внимательна, не пропусти опасности, — предупредил Тирульф.

— Ладно, — откликнулась Ялна. Она проверила меч в ножнах, подвигав им туда-сюда, убедилась, что щит и кинжал закреплены надежно, потом глянула на Тирульфа:

— Ты хочешь сказать, что они вряд ли одобрят, если кто-нибудь попытается покуситься на их святыню?

— Точно, — кивнул Тирульф, — прошу, будь осторожна.

Ни Тирульф, ни Ялна не ожидали увидеть картину, какая открылась перед ними, когда они подъехали к высокому погребальному холму. То, что холм был насыпной, сомнений не возникало — он был правильной округлой формы, ровные склоны уже густо поросли травой. Каждый, кому ранее приходилось встречать подобные курганы, с первого взгляда определил бы, что в его недрах скрыт прах какого-то знаменитого воина. Другое дело, что этот холм был неимоверно велик, высотой в несколько десятков человеческих ростов. Когда и кто насыпал курган, сказать никто не мог. Свидетелем какого нашествия он был и кто не поленился вознести его на такую высоту, тоже. На вершине кургана зеленело могучее дерево. Приблизившись, Тирульф различил дубовые листья. Крона его раскинулась широко, покрывая почти всю вершину холма. Толстенные узловатые корни, местами обнажившиеся и скрученные, казалось, всей своей мощью вцепились в почву, старый дуб намертво врос в курган.

Наверху, поодаль от дуба вырисовались три фигуры. Они наблюдали за всадниками, подъехавшими к кургану. Когда гости подобрались совсем близко, один из этой троицы поманил их.

— Полагаю, нам придется спешиться, — тихо проговорила Ялна. — Мы прибыли сюда просить Фрейю о помощи, поэтому никаких бряцаний оружием, никаких угроз. Не хватало еще поссориться с Покровительницей Жизни. Коней лучше оставить внизу и подняться пешком.

— Сомневаюсь, что мне позволят добраться до вершины. Помнишь, я предупреждал, что только женщине дозволено приблизиться к святилищу. Только женщина может вознести молитвы.

— Мы здесь не для того, чтобы возносить молитвы!

Тирульф кивнул:

— Тоже верно. Я последую за тобой, насколько будет возможно. Заметила, эти трое на вершине женщины. Слушай, а что, если это норны? Может, они обитают здесь и, глядя на нас, прозревают нашу судьбу?

Ялна с Тирульфом спешились, некоторое, время постояли — каждый на мгновение погрузился в свое, что-то припомнил, на что-то понадеялся. Затем их взгляды встретились. К удивлению Тирульфа девушка улыбнулась ему, затем ласково коснулась его руки:

— Если сегодня мы погибнем, ляжем тут у подножия кургана, знай, Тирульф, что я очень благодарна тебе за помощь, за сострадание, за то, что ты пытался спасти меня от Нидхегга. У меня больше не осталось подозрений, они растаяли как дым. — Она еще раз улыбнулась. — Я не могу ответить на твою страсть, которую ты испытываешь ко мне, но…

— Может, со временем?

Она еще раз погладила его по руке:

— Может, и так, только я ничего не обещаю.

— Спасибо тебе, — голос Тирульфа дрогнул.

Он отвернулся и договорил уже куда-то в пространство, обращаясь к облакам, к тому времени заметно разошедшимся, к хлынувшему на землю солнечному свету. Это было завораживающее зрелище — косые столбы света, бьющие и согревающие землю, испещренная голубыми тенями даль. К ним — облакам, теням, сиянию и обратился воин:

— Спасибо, что улыбнулась мне, впервые за все эти годы.

— Может, и не в последний раз, — эхом откликнулась девушка, вновь одарив его улыбкой.

Тирульф рассмеялся:

— Слава тебе, Фрейя! Да сбудется воля твоя, богиня Плодородия, Любви и Красоты.

Он поклонился жизни, воплощенной в этих светоносных потоках, ликующей на груди матушки-земли, насытившейся дождем. Поклонился женщине, воплощению богини. На душе стало непривычно легко и беспечно.

Он махнул рукой:

— Пошли.

Они двинулись вверх по склону. Скоро отыскали узенькую тропку, извилисто огибавшую курган и ведущую к вершине. Трава на склоне была удивительно густа, шелковиста, богата ягодами. Россыпь луговых цветов сливалась в единый душистый, бодрящий ковер.

Когда они поднялись на вершину, три женщины в темно-зеленых, бесформенных накидках-плащах подошли и поприветствовали гостей. Плащи были накинуты на голые тела, капюшоны откинуты, воздух над ними колебался и прозрачными облачками уплывал вверх. Первой к ним приблизилась девушка в самом расцвете юной красоты, следом зрелая женщина, последней подошла старуха, древняя, морщинистая, но все еще подвижная, ловко орудовавшая огромной клюкой.

— Какие они легкие, — шепнул Тирульф, — смотри, даже головки цветов у них под ногами не сгибаются.

Его пробирал озноб, впрочем, нечто подобное испытывала и девушка.

— Точно, — так же тихо ответила Ялна.

Ее охватило возбуждение, такое же, как и перед битвой.

Между тем зрелая женщина, словно угадав их мысли, объявила:

— Мы всего лишь тени трех норн. Фрейя сообщила нам, куда вы направляетесь и что ищете. Вы нуждаетесь в ее помощи против Хель? Если ты, женщина, отважишься войти в курган, если сумеешь справиться с угрозой, обитающей в подземелье, возможно, вы обретете поддержку богини.

— Ты сказала, что Фрейя известила вас о том, что мы ищем, — Ялна бросила подозрительный взгляд, — а может, это все очередное колдовство Тёкк. — Может, вы создания Хель, посланные погубить нас?

— Да, все может быть. Решать тебе. Знай только, что в подземелье ты войдешь без оружия. Тебе необходимо полностью доверять нам или не доверять вообще. Об этом ты должна сказать здесь и сейчас, только потом ты сможешь войти в гробницу.

Ялна бросила взгляд на Тирульфа, пожавшего плечами.

— Вряд ли бы Тёкк терпела так долго. Если бы она знала, ради чего мы отправились в путь, она бы не стала ждать, имея массу возможностей напасть раньше. Что же касается того, можем ли мы доверять этим женщинам…

— У нас есть выбор, Тирульф? Я полагаю, если мы не отдадим им наши мечи, нам никогда не найти вход в подземелье.

— И не надейтесь причинить нам вред и силой заставить показать вход, — предупредила старуха.

— Фрейя защищает нас, — в тон ей добавила зрелая женщина, — тайные стражи, что охраняют этот курган.

— Я никогда не стану враждовать с Фрейей, — решительно заявила Ялна, — хотя куда чаще вспоминаю имя Скади.

Она мгновение подождала, потом решительно начала отстегивать перевязи, крепившие ее оружие. Сложив его к ногам трех норн, девушка указала на Тирульфа:

— Он может пойти со мной?

— Не только может, но и должен, если вы, конечно, готовы на все, чтобы отыскать то, что ищете.

— В таком случае я готов, — Тирульф решительно расстегнул пряжку на боевом поясе. Его оружие легло рядом с мечом Ялны.