Глава 8
На неискушенный взгляд, внешнее кольцо стражников службу несло тщательно. Пять основных дорог, ведущих в порт, контролировались крупными отрядами по тридцать бойцов в каждом, расположились они в превращенных в маленькие форты одиноко стоящих зданиях. Вполне достаточная сила, чтобы сдержать одновременный набег трех-четырех крупных банд или стаи выродков Тьмы. При необходимости подтягивались секреты, дозоры, патрули, увеличивая численность осажденных едва ли не вдвое, затем подходили основные войска герцога. Первоначально правитель города имел в своем распоряжении около двух сотен мечников, но после успешных действий против крупных шаек и благодаря незаурядному дипломатическому таланту он сумел привлечь на службу еще почти восемьсот человек. Восемьсот мужчин, владеющих оружием и готовых его применить. Огромная сила в современном мире. Причем сила активная, хорошо организованная, с четкими и ясными целями, готовая к экспансии.
Обойти стражников, как прикинула Селеста, можно. Долгие наблюдения и расспросы принесли нужный результат: удалось нащупать несколько проходов, которые остались без внимания наблюдателей. Где-то обычный человек просто не в силах пройти, где-то произошла накладка из-за нечеткого разграничения границ патрулирования разных отрядов, в одном месте сержант-лентяй плохо следил за подчиненными. Короче говоря, дырки в заборе есть. Удалось даже найти несколько удобных лежек внутри внешнего периметра, в которых можно переждать день-другой. Долго исследовать обнаруженные маршруты не вышло, начал донимать голод, а охотиться на солдат упырицы не решились. Вопрос в том, что делать дальше. Не учитывая привычных угроз вроде солнца и крепчайшего дневного сна, каждый встреченный патруль имеет право проверить бирку, подтверждающую принадлежность человека к подданным герцога и его право находиться на данной конкретной территории. Бирки, положим, есть, и бирки разные, но ведь и проводить одинокую девушку до «дома» могут пожелать. Нет, документы должны быть максимально правдоподобными.
Система чем-то ностальгически походила на Советский Союз глазами западных кинематографистов. Патрули, запреты, регламентация передвижения, взаимная слежка… Контроль, естественно, тотальным не являлся, бюрократический аппарат тоже оказался неожиданно мал. Власти следили за тщательным учетом ресурсов — отсюда их странная политика. Поначалу строгость местных порядков поражала, однако позднее странности нашли объяснения. Простому человеку некуда бежать. За пределами герцогской земли правят бандитские шайки, упыри, порождения страшных ночных кошмаров нападают на существ с горячей кровью. В других городах ситуация намного хуже, переселяться в них бессмысленно, да и опасно. Выбор прост: или ты играешь по установленным правилам, или рискуешь собственной шкурой. Очень сильно. Большинство предпочитало согласиться и жить в относительном спокойствии.
Рихард, естественно, удивился и расстроился, когда Селеста отказалась выполнить его просьбу. Он искренне полагал, что упырям ничего не стоит прикончить пять — десять воинов, тем самым ослабив банду его конкурентов. Главарь постарался скрыть свои эмоции, однако изменившийся тембр голоса и мимика лица его подвели. В еще большее изумление его привела причина отказа — низенькая упырица сослалась на необходимость выполнить какой-то срочный заказ. Да еще и весело фыркнула — дескать, неужели ты считаешь себя единственным, с кем мы дела ведем. В придачу озвучила ценник: доставка по городу — десять диниров, сопровождение человека — сдельно, сбор сведений по конкретной цели — около двадцати. Дороже всего стоила работа в порту и на складах, но при наличии хороших документов Селеста соглашалась посетить и те места.
Андрей, воспитанный поколениями земных политиков, четко усвоил: чем крупнее ложь, тем легче в нее верят. Поэтому блефовал без зазрения совести.
Стоило Рихарду услышать, как за относительно небольшую сумму кровососка согласна провести носильщиков мимо постов, он мигом представил себе открывающиеся выгоды. Сейчас главарю приходилось либо закупать оружие и продовольствие по официальным грабительским ценам, либо делиться с офицерами-командирами патрулей и чиновниками. В обоих случаях бандитская касса оставалась пустой. Попытки же обойти «таможню» успеха не приносили: стража имела приказ сразу стрелять на поражение при виде посторонних в пограничной зоне. И тут — реальная возможность сократить издержки!
— А моих людей провести сможешь?
— Сколько и когда? — слегка пожала плечами девушка. Она вообще редко шевелилась, предпочитая сохранять пугающую неподвижность.
— Ну, трех, дня через два, — прикинул Рихард.
— Сквозь посты или обратно проведу, внутри порта разбирайтесь сами. Условия — не спорить, все приказы выполнять сразу и молча. Десять диниров. Да, я в плащик завернусь и лицо скрою. Сам понимаешь, о моей сущности распространяться незачем.
Медея осталась на хозяйстве. У восставших сложилось своеобразное разделение труда, пока что устраивавшее обеих. Селеста уходила далеко от дома, следила за людьми, влезала в различного рода авантюры. Иногда ночевала где придется, питалась пойманными крысами и кошками, стараясь не привлекать внимания местных обитателей. Попутно разведывала укромные уголки, в которых можно переждать яркий день, а при необходимости задержаться надолго. Затем ее сменяла Медея, которая исследовала территорию куда тщательнее, заодно выискивая в подвалах магазинов и других зданий различные полезные вещицы. Она же обустраивала временные жилища, придавала им весь возможный уют и следила за тем, чтобы в окрестностях не слишком часто появлялись люди.
Как девушки ни старались, долго скрывать свое присутствие не удалось. В конце концов, среди бандитов поползли слухи о наглых упырях, подобравшихся совсем близко к сохранившейся части города. Слухи, правда, неуверенные, ибо нападавшие вели себя нетипично и трупов не оставляли. Все-таки пришлось сменить охотничьи угодья и перебраться на самую границу разведанных земель, рисковать шкурой в тот момент, когда жизнь только-только начала налаживаться, подруги не собирались. «Переезд» провели за одну ночь — просто собрали наиболее ценные вещи в тючок, заклинили дверь в старый дом гнутым железным ломом и отправились на заранее подготовленное место. Не такое удобное, как прежнее, зато поближе к принадлежащей Рихарду территории.
Бандита о нежданном соседстве, естественно, в известность не поставили.
Впрочем, главаря сейчас больше интересовала намечающаяся сделка, и за состоянием собственных владений он следил постольку-поскольку. Свалив внутренние дела на помощников, он съездил в город и переговорил с нужными людьми, по очень выгодной цене предложив и скупив партию товаров. Обмен выходил рискованным и практически оставлял Рихарда банкротом, остатков денег едва хватало на покупку еды и топлива в грядущую зиму. С другой стороны, если операция пройдет удачно, он сможет нанять еще двух или трех бойцов или купить одного ремесленника, слегка приподнявшись над соседними бандами. Вроде бы мелочь, но как раз из таких мелочей складывается настоящая сила.
Хотя страсть как хочется сыграть по-крупному, получить все и сразу!
Ничего, пусть только упырица проведет его, покажет дорогу, а дальше он развернется! Опасную тварь, скорее всего, придется убить, возможным доходом бандит ни с кем делиться не собирался. Вот тогда можно будет постепенно подкопить оружия, нанять пару-тройку мелких шаек, что шакалят в Гнойнике, прижать к ногтю соседей… Чем он хуже Маша? Да ничем!
Борак, к сожалению, в этом походе хозяина не сопровождал. Верный помощник должен приглядеть за отрядом: есть там пара излишне самостоятельных людишек. Из тех, что сами не прочь стать вожаками. Самых тупых и выносливых Рихард забрал с собой, причем выбирал носильщиков очень придирчиво. Они и товара должны были много унести, и слушаться команд вожака беспрекословно, и притом не догадаться, что ведет их упырь. Опять же, если Селеста солгала или стража заметит, пусть «мясо» прикроет бегство командира. Жертвовать надо теми, кого не жалко.
Сейчас эти трое сидели у маленького костерка и тихо переговаривались между собой, изредка поглядывая по сторонам. Полуразрушенный дом стоял на отшибе и часто использовался для ночевок небольших отрядов: через узкие окна люди контролировали большую часть подступов. Ждали проводника. Главарь сидел чуть в стороне — хотел заранее услышать приближение упырицы. Его злила и пугала способность Селесты передвигаться совершенно бесшумно, он не привык чувствовать себя уязвимым. Поэтому сейчас легкий стук камушков со стороны улицы Рихарда обрадовал. Ненадолго.
— Это просто ветер. — Знакомый голос раздался над самым ухом, холодная рука не позволила выхватить оружие из ножен. — Дома разрушаются: ведь использованная архитекторами магия исчезла. Свойства материалов изменились. Вы готовы?
— Да. — Рихард махнул своим, поднимаясь с места и разрывая дистанцию между собой и хищницей. — Готовы.
— Тогда идем.
Андрей старался не демонстрировать нервозности, но с каждым шагом затея казалось все более глупой. Для начала ему не следовало пугать человека: тот до сих пор не оправился от короткого шока. Идет, передергивает плечами. Глядя на вожака, и носильщики стали с настороженной опаской поглядывать в сторону закутанной в широкий плащ фигурки. К чему приведет повышенное внимание, не известно. Лучше бы под ноги смотрели, уроды: на ровном месте запинаются, шумят, падают. Конечно, планируя маршрут, упырица помнила о человеческой слепоте, но все-таки рассчитывала на большую незаметность. Поневоле чувствуешь себя воспитательницей на прогулке с выводком неуклюжих детей. Чтобы успеть провести отряд до наступления рассвета, придется срезать пару углов, чего делать не хочется — вдруг стража изменила привычкам и поменяла расположение секретов?
До чего же они слепые…
Раздражало звяканье оружия и отвратительного качества доспехов, не говоря уже об исходившей от спутников вони давно не мытого тела. Сама упырица носила короткие кинжалы в тщательно пригнанных ножнах и звуков не издавала. Длинное оружие требует хороших навыков обращения с ним, в отличие от короткого, поэтому девушки вооружились тем, что могли использовать в бою. Кроме того, путешествовать по канализационным коридорам и узким лазам с копьями банально неудобно — лучше взять с собой что-нибудь маленькое.
Поправляя и поддерживая людей едва ли не на каждом шагу, Селеста упрямо пробиралась задворками. Превратившийся в помойку город знающему существу давал много возможностей пройти незамеченным, но он же и мешал, перекрывал дорогу. В одном месте рухнуло здание, перегородив узкую улочку, хотя еще пару ночей назад оно выглядело крепким. Упырица легко проскользнула бы по камням и шатающимся доскам, сейчас пришлось оставлять спутников и искать обход. Подобные задержки нервировали и заставляли все чаще прислушиваться к собственным ощущениям, глаза привычно высматривали возможные убежища. Пока что в сон не клонило, признаков надвигающегося рассвета тоже не чувствовалось, но если они и дальше будут так плестись, то… То что? Вариантов много, и все они довольно неприятные. Изначально предполагалось, что ночью отряд проникнет в порт, днем люди отоспятся, получат товар, и с наступлением темноты Селеста выведет их обратно. Такой план позволял ей худо-бедно сдерживать жаждущего крови демона и не наброситься на спутников, особенно если удастся поймать крысу или бродячую собаку. Теперь, возможно, придется охотиться всерьез.
Взвесив «за» и «против», проводница покорилась судьбе. Ничего не поделаешь, следует рискнуть и спускаться под землю. Этот участок пути неудобен с точки зрения безопасности: в конце дорога проходит по длинному и узкому коридору, как в трубе. Метров тридцать вся группа будет как на ладони, одним арбалетным болтом стрелок сможет пронзить сразу двоих, а то и троих людей. В конце как раз есть удобная для стрельбы широкая площадка, огороженная решеткой. Ладно, авось пронесет.
Вид ржавого люка энтузиазма не вызвал. К запрету на огонь бандиты отнеслись с пониманием, но лезть под землю без света было слишком опасно. В похожих на эту дырах часто селились мутанты, дикие звери, просто сумасшедшие отшельники, готовые пустить кровь нарушившим покой их убежища сородичам. Порядок навел Рихард, треснув по морде самого говорливого:
— Заткнись, дерьмо. Проводница здесь уже бывала, ясно тебе?! Нет там никого, понял?
— Кое-что есть, — сочла нужным уточнить Селеста. Пусть узнают заранее — не так испугаются, когда увидят. — Там при входе ловец-трава шевелится, с широкими листьями. Не обращайте на нее внимания, она маленькая и на людей не нападает. В крайнем случае дерните ногой посильнее, трава сама отцепится.
Здоровенные лбы продолжали переминаться с ноги на ногу, поэтому первой спустилась проводница. В принципе со времен неолита в незнакомую пещеру первой запускали именно женщину, и в данном случае можно усмотреть своеобразную преемственность поколений. С древних времен мало что изменилось — во всяком случае, в плане практической этики.
Предупреждение, чего и следовало ожидать, не помогло. Первый же носильщик, спустившийся по скрипящей ржавой лесенке, почувствовал мягкое прикосновение к ноге и жутко испугался. Заорав, он начал дергать ногами, судорожно пытаясь стряхнуть обвившуюся лозу, одновременно вцепившись руками в перекладину и мешая встревоженным помощникам. Крик гулко разносился по подземным катакомбам, что творилось наверху, Селеста даже представить себе боялась. Подскочив к обезумевшему носильщику, она коротко и точно ударила его в основание шеи. Ор захлебнулся. Наступила тишина, прерываемая только хриплым дыханием людей и доносящимся сверху тревожным шепотом:
— Мясо? Мясо, ты как?
— Ему следовало бы дать другую кличку, — ядовито сказала девушка. — Безмозглый или Идиот подошли бы лучше. Рихард, посвети.
— Так стража…
— Нас уже услышали. Сейчас побежим, только разберемся с этим… телом.
Главарь спрыгнул вниз, показывая остальным пример. В свете небольшого огонька стало видно, как трава медленно оплетает неподвижно лежащего носильщика. Пока люди осторожно спускались по лесенке, Селеста перерезала наиболее толстые стебли, после чего легко выдрала добычу из объятий хищного растения. Ловец-трава, по словам Медеи, появилась давно, чуть ли не в седые времена основания Талеи. Какой-то маг-экспериментатор придумал. Она успешно охотилась на мелких животных и насекомых, служила прекрасным средством охраны дома от грызунов, почти не представляя опасности для людей. За исключением тех случаев, когда человек был мертвецки пьян или тяжело ранен, а травы выросло очень много. Катастрофа, разрушившая прежний мир, траве пошла только на пользу. Теперь за ее ростом никто не следил, отчего она размножалась привольно, иногда превращаясь в настоящие заросли. Поэтому испуг мужчины в чем-то оправдан, понять его можно.
Хотя, как говорится, «понять — не значит простить». Если Рихард прибьет на месте струсившего бойца, будет прав. Выродок подверг опасности весь отряд. Предоставив главарю разбираться с приведенным в чувство бандитом, Селеста выскочила на поверхность и замерла, чутко прислушиваясь. Кажется, вблизи никого нет. Хорошая новость — она-то думала, все окрестные патрули уже спешат посмотреть, кто кричал. Повезло. Глубокий колодец, в недрах которого происходило действие, заглушил большую часть звука, а оставшуюся направил в небо или погасил в извилистых лабиринтах канализации. Впрочем, даже острый слух упыря не сможет уловить тихих шагов опытного следопыта или просто слишком далекое постукивание амуниции бегущих солдат. Остается надеяться, что их действительно никто не услышал, да постараться быстрее пройти опасный участок дороги. Как она и планировала ранее.
Благо теперь и людишек подгонять не придется.
Тем временем Рихард всласть почесал кулаки о морду провинившегося — тот, что характерно, закрываться от ударов не осмеливался — и успокоился достаточно, чтобы озаботиться дальнейшими планами. Ему чутье тоже советовало бежать.
— Селеста, что там? — впервые назвал он проводницу по имени.
Восставшая легко спрыгнула вниз, мельком оглядела побитого носильщика и порадовалась, что ее лицо закрыто маской. Запах крови в тесном пространстве будил инстинкты — несмотря на недавнюю успешную охоту, хотелось выпить еще. И еще. Вцепиться в глотку, чтобы жадно глотать пряную солоноватую жидкость, мелко подрагивая от наслаждения. Клыки сами собой обнажились в полубезумном оскале, упырице пришлось наклонить голову, не позволяя разглядеть красноватый отблеск в глубине зрачков. Она сделала несколько шагов в глубь коридора и остановилась там. Подальше от источника запаха.
В каком-то смысле это достижение. Окажись она в подобной ситуации сразу после обращения, наверняка выдала бы себя.
— Нужно уходить, и как можно скорее. Запалите факел — он не помешает. — Проводница отступила глубже в темноту. — Поторопитесь. У нас мало времени.
— Быстрее, сучьи дети! — зарычал на подчиненных Рихард. — Слышали, уходим!
Пропитанный горючей жидкостью кусок ветоши давал достаточно света, но люди все равно спотыкались и падали. Пусть никто не жаловался, заданный Селестой темп оказался слишком суров, долго поддерживать его не удалось. Девушка сознательно бежала чуть впереди, желая первой оказаться у опасного участка дороги и как следует рассмотреть возможное место засады. Пока Рихард и носильщики станут отдыхать, она тихонько пройдет в глубь коридора, скрытая тенями, заодно избежит ненужного внимания со стороны ведомых. Все-таки разница между сиплым, загнанным дыханием смертных и ровной поступью проводницы обязательно вызовет недоумение. Сейчас бандиты промолчат, напуганные гневом главаря, но позже шепотки появятся. Совершенно ненужные шепотки.
Заблудиться она не боялась. Во-первых, этот участок канализации отличался весьма специфической планировкой, легко позволявшей ориентироваться, во-вторых, просевший грунт перекрыл большую часть переходов. И, кстати сказать, опасности попасть под новый обвал никто не отменял, усиливая тем самым желание Селесты поскорее выбраться из-под земли. Кое-где она оставила значки, облегчавшие путь и служившие дополнительными подсказками, поэтому уверенно вела людей вперед.
Чутьем уловив момент, когда загнанные носильщики готовы были окончательно свалиться на пол от усталости, упырица прекратила бег. По ее предположению, две трети подземной дороги они преодолели. Осталось разведать одно подозрительное место, успешно выбраться на поверхность и провести людей еще метров пятьсот — тогда обязательства можно считать выполненными. Сейчас она не осмелится идти далеко в глубь порта: слишком мало знает о маршрутах внутренних патрулей. Пока бандиты приходили в себя под чутким руководством Рихарда, вполголоса продолжавшего материться, Селеста тихонько двинулась вперед по коридору. Главарь, кстати сказать, держался неплохо — намного лучше своих подчиненных. Не валялся на земле, жадно хватая воздух ртом, а старательно прислушивался к исходящим из темноты редким звукам.
Ни в узком прямом коридоре, ни на замыкающей его площадке стражников не оказалось, но какое-то тревожное чувство не позволяло вернуться и потащить за собой маленький караван. Интуиция настойчиво советовала присмотреться внимательнее, а за проведенное в новом теле время Андрей-Селеста научился голосу подсознания доверять. Присев на корточки перед вбитыми в стенку скобами, служившими лестницей, восставшая неподвижно замерла, вбирая в себя увиденные детали. Грязь и пыль внизу, нападавшие сверху, следов сапог нет, прикрывающий выходное отверстие люк все так же плотно прижат к ободу фиксаторами, металл ступенек кое-где блестит в проникающем сквозь тончайшие отверстия свете звезд. Стоп. Блестит? В прошлый раз никакого блеска не было. Она присмотрелась внимательнее. Судя по всему, в канализацию кто-то спускался и ободрал со скоб ржавчину сапогами, причем совсем недавно. Черт, неужели наверху засада?
Селеста по-змеиному тихо вскарабкалась на самый верх и прижалась ухом к люку. Человек вряд ли бы услышал что-то полезное — звукоизоляция еще не окончательно протерлась, но для упырицы тихие шумы складывались в полноценную картину мира. Живя как загнанный зверь, ежедневно скрываясь, поневоле приобретешь ряд полезных навыков. Появляется скупость и плавность движений, экономящие энергию, слух начнет самостоятельно выбирать несущие угрозу нотки в приходящем непрерывном фоне, зрение приспособится выхватывать неестественные куски из окружающего пейзажа… Оказывается, дыхание человека очень громко, и при желании его довольно просто услышать. Нужно только прижаться покрепче к чугунной поверхности, отрешиться от всего постороннего, сосредоточиться, отсечь лишнее, превратиться в единое чуткое ухо. Выкинуть мысли из головы, оставив одни инстинкты, чтобы точно сказать себе — нет, наверху сейчас пусто. Вот только дымом пахнет.
Немного поколебавшись, девушка откинула крышку и осторожно высунула голову. Действительно никого. Судя по следам, стражники здесь сидели, и сидели недавно, пепел от крохотного костерка еще не успел остыть. Неплохо устроились ребята, ничего не скажешь, без опаски отдыхали. С другой стороны, почему бы им не развести огонь? Кострище спрятали между двумя полуразрушенными стенами, много дров не подкладывали (отчасти потому, что древесина в городе высоко ценилась), сидели на своей территории, за внешней линией патрулей. Может быть, еще и поесть приготовили — вон следы на кирпичах от котелка. Хорошее место, уютное, всю ночь можно провести. Один недостаток — окрестности просматриваются плохо, контролировать подступы невозможно. Стражников не видно, но и они не смогут заметить нарушителей. Нормальный командир не станет задерживаться здесь сверх необходимого, проверит обстановку, даст людям чуть отдохнуть — и поведет отряд дальше. Вероятно, именно поэтому сейчас возле выхода никого нет.
Или они все-таки услышали дикий крик, изданный носильщиком. Забавно, если две группы людей разминулись из-за того, что одна шла по земле, а другая под ней.
Вернувшись, Селеста оглядела отдохнувших бандитов и успокоила встревоженного ее долгим отсутствием главаря:
— Стражники ушли, ждать не придется. Но обратно пойдем другой дорогой, этот маршрут теперь засвечен.
— Тьма! — Мужчина раздраженно провел руками по волосам. — Сейчас-то дойдем спокойно?
— Да, просто завтра встретимся в другом месте.
Объяснив, где и как начинающие контрабандисты сумеют ее найти, проводница вывела людей на свежий воздух. Оставшийся путь не вызвал сложностей, поэтому, распрощавшись, Селеста с чистой совестью заторопилась обратно в канализацию. Рассвет уже скоро, надо поймать какую-нибудь добычу — хотя бы пару крыс, иначе завтра она может сорваться и наброситься на спутников. На случай неожиданностей следующей ночью тоже оставлен небольшой отрезок времени для охоты: демона внутри следует ублажать. Слава богу, не нужно искать лежку. По скрытому маской лицу пробежала улыбка — если бы только люди знали! Тот куст ловец-травы она лично притащила и высадила в свой первый визит, старательно полив и подкормив тельцем выпитой кошки. Теперь растение, не считавшее восставших добычей, игнорирующее их, скрывало широкими листьями проход в небольшую камеру.
В ней она и проведет день.
Обратная дорога запомнилась урывками. Кровь вездесущих крыс принесла слабую пользу, десяток выпитых зверьков оказал примерно такой же эффект, как попытка затушить пожар литром воды. Упырица жаждала иной пищи — той, что течет в венах человека, и мучилась от ощущения пыхтящей сзади желанной, но недоступной добычи. Ей и прежде приходилось обходиться без еды в течение трех ночей, однако она впервые оказалась в такой момент рядом с источником крови. Сдержаться оказалось очень тяжело. Мысли путались и постоянно вертелись вокруг одной темы, приходилось непрерывно напоминать себе о неприкосновенности попутчиков. С каждым шагом демон внутри усиливал напор, бороться с ним становилось все труднее. Периодически накатывавшее безумие вынуждало ее отрываться от основного отряда и идти впереди — там запах добычи становился слабее, голод как-то удавалось усмирить. Хотя люди все равно что-то почувствовали. Носильщики неосознанно сторонились проводницы, Рихард периодически хватался за рукоять меча — в такие моменты от него остро пахло страхом и угрозой. Впрочем, что бы он ни думал или замышлял, ничего предпринять не осмелился. То ли вспомнил, рядом с каким монстром идет, то ли чутье подсказало.
Может быть, алые отблески в зрачках проводницы убедили человека не делать глупостей.
Одним словом, все вздохнули с облегчением, когда Селеста получила оговоренную плату и поспешно удалилась. В первую очередь — она сама. Жажда стала настолько сильной, что она едва не набросилась на бандита, остановилась в последний момент. Помогло воспоминание о ждущей неподалеку Медее, которая должна была поймать какую-нибудь добычу с горячей кровью к ее возвращению. Упырица не заметила, как перешла на бег, совершенно не обращая внимания на проносящиеся мимо дома. Скоро, уже скоро она сможет утолить голод. Если только подруга подвела… Из горла вырвалось глухое рычание. Нет! Медея все сделает правильно — она знает, какие муки испытывает сейчас Селеста.
Маленькая упырица никогда не чувствовала себя столь же счастливой, как в тот миг, когда она заметила высокую изящную фигуру, застывшую в тени дома, и лежащий у ее ног длинный сверток. Человек, сладко пахнущий живой кровью. Селеста подскочила к желанной добыче, торопливо рванула когтями одежду и с довольным урчанием приникла к грязной шее жертвы. Наконец-то пища! Следующие несколько минут выпали из ее памяти. Когда в глазах прояснилось, а телом завладела приятная сытая истома, спокойно-рациональная часть личности взяла верх и заставила оторваться от добычи. Как ни велико разочарование, больше брать нельзя. Лишняя пара глотков особой пользы не принесет, а для донора может стать фатальной.
— Это кто?
— Бандит какой-то. — Медея присела рядом, заботливо заглядывая в лицо: — Его все равно придется убить — пей, сколько хочешь. Как прошло?
— Хуже, чем ожидалось, и лучше, чем могло бы. Жажда замучила.
Обе понимали, что речь идет не о простой воде. Короткий рассказ о сделанных переходах внезапно вылился в наполненную напряжением и опасностью сагу. Только теперь они полностью осознали риск, на который пошли, предлагая сотрудничество Рихарду. Поневоле призадумаешься, как действовать дальше. Отказаться от первоначальных планов значило предать все, к чему они стремились в своей после-жизни, но, может быть, есть способ как-то уменьшить трудности?
— То есть охотиться нужно не заранее, а непосредственно в ночь перехода? — переспросила Медея. — Слишком зыбко.
— Да, я понимаю. Подумаем. Может быть, туда отряд поведешь ты, обратно я, или график установим с учетом возможной охоты.
— Значит, следующий раз точно будет? — напряженно спросила красавица. — Рихард остался доволен? Он не попытается действовать самостоятельно? Ведь теперь он считает, что знает маршрут.
Андрей поглядел на встревоженную подругу и усмехнулся:
— Маршрута он не знает. Темнота, каменный лабиринт из разрушенных домов, подземные переходы, следы стражников… Если у него и водились нехорошие мыслишки насчет «кинуть кровососок», теперь они исчезли.
— Ненадолго, я думаю. Все-таки союз с Тьмой таит слишком много опасностей, и разумный человек постарается держаться от нас подальше.
— В общем, верно, — признала младшая. — Как только мы перестанем быть ему нужны, Рихард нас предаст.
Медея со вздохом легла на землю, сцепив руки за головой.
— Вот видишь. Упыри никогда не смогут жить вместе с людьми.
— Все зависит от привычки. От знакомого зла не спешат избавиться — из боязни, что на освободившееся место придет нечто похуже, — философски заметил Андрей. — Между прочим, в моем мире есть сказки о существах, называемых вампирами. Очень похожих на нас с тобой. Тоже пьют кровь, днем спят в могилах, правда, предпочитают охотиться на родственников, и укушенный ими человек сам становится вампиром.
— Ты же говорила, у вас нет магии?
— Магии нет — фантазия у людей есть. Мало ли откуда пошли легенды о живых мертвецах! Я хочу о другом рассказать. Изначально вампиры представляли собой малоприятное и отталкивающее зрелище, во всяком случае, в древних преданиях они описываются в самых мрачных красках. Потом один писатель вывел образ «вампира страдающего», облагородил его, сочинил слезливую историю о вечной любви, и за какие-то жалкие сто лет отношение общества к детям Ночи переменилось. Про них начали книжки писать, фильмы снимать, причем — обрати внимание! — нежить стала считаться положительным героем. Не всегда, конечно, но в принципе вампир выглядит не как однозначно плохой персонаж. С ним можно договориться, сосуществовать.
— Ты еще скажи, они во дворцах живут, — скептически хмыкнула Медея, заинтересованная рассказом.
— Во дворцах, поместьях, квартирах. Главное, что рядом с людьми. Ты не смейся, у меня соседка-соплюшка всерьез в них верила, шлялась по кладбищам и мечтала подставить шейку под укус. До тех пор, пока бомжи, то есть бродяги местные, чуть не изнасиловали.
— Селеста, есть разница между книжным героем и реальным существом. Если я попрошу того же Рихарда поделиться кровью, он мигом смахнет мне голову, как и любой другой житель Талеи.
— Я просто хочу сказать, что у нас есть ориентир, к которому надо стремиться. Ладно, хватит. Идем домой — скоро солнце встанет.
Там, где возникает закон, неизбежно появляется беззаконие. Старик Лао-цзы, о котором никогда не слышали в этом мире, уверился бы в правильности своего учения при взгляде на бурлящую в порту деятельность. Несмотря на жесточайший контроль и учет, постоянные проверки и систему доносительства рынок запретных удовольствий с успехом продолжал существовать и развиваться. Не без попустительства властей, понимавших потребность людей время от времени сбросить накопившееся напряжение.
Наиболее богатыми, помимо чиновников и офицеров, считались моряки. Вполне естественно, если вдуматься. Стоит надавить на команду чуть сильнее, и можно лишиться не просто корабля со всем уловом, но самого источника ценной пищи. Более того, вчерашний мирный рыбак с легкостью превратится в опасного пирата, от набегов которых страдало побережье. Поэтому, совмещая методы кнута и пряника, хозяева порта позволяли командам тратить заработанные деньги в организованных кабаках. Официально открыть питейное заведение стоило довольно дорого, патенты выдавались немногим, зато существовало множество полулегальных — от мелких рюмочных до настоящих притонов. Стража редко вмешивалась в их деятельность, еженедельно получая мзду за «закрытые глаза». Здесь предлагались способы удовлетворить любые пороки, за деньги хозяева исполняли любые желания. Кнутом же служила система скрытого заложничества — семьи рыбаков и торговцев (два корабля ходили на соседний архипелаг) находились под постоянным наблюдением. Рихард утверждал, из-за последнего обстоятельства попыток сбежать из Талеи морем давно не предпринималось.
Но там, где есть богатые, неизбежно появляются бедные. В порту существовала еще одна категория лиц, которую упырицы рассматривали в качестве будущего источника пищи. Одними пьяницами, драчунами и мелкими ворами утолять жажду опасно. Кстати сказать, почти весь преступный элемент крышевался чиновниками, которые могли всерьез озаботиться гибелью своих «торпед» и организовать расследование. Намного проще охотиться среди бесправных жителей городского дна. Простые люди, трудившиеся на разборке завалов, батрачившие на фермах, служившие источником рабочей силы для строящихся деревень, с готовностью брались за любое способное принести прибыль занятие. Эта каста изначально сформировалась из пришлых беженцев, не имевших корней в городе и не знакомых с установленными новыми властями порядками. Люди просто стремились бежать от появившихся в селах и городках мутантов и инстинктивно стремились в крупнейший центр силы на побережье, каковым являлась Талея. Кому-то повезло — им удалось пристроиться на теплое место в страже или войти в одну из банд на окраине, остальные влачили довольно жалкое существование. Изначально поток беженцев был очень велик, равно как и количество жертв, однако со временем рост численности подданных герцога замедлился. По разным причинам — дороги стали намного опаснее, люди приспособились, научились выживать в сложных условиях, стражники заворачивали часть переселенцев. Пропускали только ремесленников, способных принести реальную пользу, или целые семьи с детьми, которых легко переселить на нужное место и занять полезным делом. Остальных считали бесполезными и задерживали на постах. Из последней категории формировались мародеры, мелкие окраинные банды, они же пополняли более крупные объединения или шли в охотники на нежить.
Еще высоко ценились молодые женщины, способные родить: их пропускали всегда. Судьба их складывалась по-разному — иногда удачно, иногда не очень. Оказаться проданной в наложницы офицеру или чиновнику считалось не самой худшей участью, даже родители торговали подросшими дочерьми. Сделку обе стороны полагали выгодной — мужчина получал статус, хозяйку в доме и возможность завести семью, продавец — от десяти до пятидесяти диниров, в зависимости от личных качеств товара.
Сведением полученных знаний в единую картину портовой жизни занималась Селеста, Медея предпочитала заниматься устройством быта и слежкой за патрулями. Почему портовой? Склады все-таки охранялись тщательнее, народу возле них крутилось меньше, во дворец же сунуться осмелился бы только сумасшедший. Работа аналитика оказалась неожиданно сложной и трудоемкой: ведь каждую крупинку информации приходилось сверять с уже имеющимися. Источники сведений — подслушанные разговоры, допросы пойманных людей, рассказы Рихарда — тоже были довольно разрозненными и однозначных ответов на интересующие упыриц вопросы не давали. Ведь, собственно говоря, девушки хотели многого: жить среди людей, по возможности не завися от них. В комфорте, тепле, уюте. Андрей занимался бы изучением священных текстов и поисками уцелевших магов, Медея мечтала о простом общении. Для исполнения сего малюсенького желания, еще недавно казавшегося несбыточным бредом сумасшедшего, следовало обзавестись всего ничем: скрытым убежищем, источником постоянного дохода и сетью информаторов, каковым денежки и предназначались.
Убежища еще не было и в прогнозах. Чтобы найти подходящую нору, следовало проникнуть в порт и долго, вдумчиво исследовать территорию, используя временные лежки. Иными словами, тратить время и нервы (или аналог таковых).
Источник постоянного дохода… Грабеж жертв не считается. А значит, есть готовый сотрудничать Рихард, уже нацелившийся на второй переход через посты, и пара имен небрезгливых людей, полученных случайным образом. Все. Рихарду доверять бессмысленно, его можно только использовать, поэтому рассчитывать на помощь разбойника в поисках постоянного дома не стоило. Сдаст при первой возможности. С остальными «акулами теневого бизнеса» еще предстояло встретиться, остаться в живых, убедить в своей полезности и вменяемости, предложить выгодные условия сотрудничества… Угнетающая необходимость охотиться отнимала много времени и сил — если бы не частые поиски добычи, наладить контакты с полезными людьми можно было бы давно. Увы, упырицы ясно понимали: пытаться бороться с собственной природой бесполезно.
Иногда Андрею казалось, что все его действия запрограммированы, что он попал в информационный коридор и не в силах действовать свободно. Каждое решение имело ограниченное число вариантов развития, вытекающих одно из другого. Словно его ведут, как крысу в лабиринте, не ясно только, что ждет в конце: кусочек печенья или мышеловка. Даже появление бандитского главаря укладывалось в определенную схему, потому как рано или поздно пришлось бы искать агента самостоятельно. Так не лучше ли совместить выполнение двух задач разом? Устроиться в городе и одновременно искать возможность заработать. Да, поначалу придется очень тяжело. Идти придется в одиночку, Медея останется и станет служить страховкой на случай, если вернется Селеста в истощенном состоянии. Пусть собирает слухи, очаровывает Рихарда, исследует подземелья и каждую ночь проверяет в определенных местах, нет ли посланий от подруги. Так спокойнее. Красавица слишком увлекается, даже послесмертие не заставило ее подчинять чувства приказам разума. Странно говорить такое про восставшего, но Медея более тонко и полно чувствует жизнь, чем многие живые. Сейчас ее порывистость, импульсивность будут мешать.
Значит, идти одной, ночевать в канализационных закутках или заваленных подвалах, питаться крысами, кошками и ослабевшими от голода бедняками, старательно скрывая следы трапез. Таиться от стражи и простых людей, выверять каждый свой шаг. Реагировать на каждый шорох, подмечать мельчайшие следы, учитывать все, способное принести пользу. Обычное дело, только на порядок тщательнее.
Просто замечательная перспектива.
