Глава 10

Рихард считал себя неглупым человеком. С серьезными на то основаниями: ведь он не только выжил, но и пользовался определенным влиянием среди других главарей. И в последнее время его дела идут все лучше и лучше, чему способствует организованная контрабандная торговля. Есть, конечно, кое-какие минусы — в первую очередь пищевые пристрастия партнеров, но тут уж ничего не поделаешь. За один переход с него берут всего десять диниров, а подкуп стражников обошелся бы значительно дороже. Еще плохо, что Селеста напрочь отказывается переводить через границу рабов, однако понять ее резоны можно. Человек — не куль с картошкой: заорет в самый неподходящий момент — и что тогда?

Чем занималась упырица в порту, она не сказала. Она вообще предпочитала отмалчиваться, в отличие от своей подруги, которая с удовольствием поддерживала разговор на любую тему. Главарь сильно жалел, что в последнее время редко видит Медею: ему было приятно общество красивой и общительной женщины. Селеста же взвешивала каждое сказанное слово и в большинстве случаев задавала вопросы, а не отвечала на них. Она ни единого раза не проговорилась о своих планах или причинах интереса к тому или иному явлению, выдавала ровно столько информации, сколько хотела и считала нужным. Зато могла в качестве дополнительной платы потребовать ответов на вопросы, дававшие неплохую пищу для размышлений.

У нее наверняка имелись хорошие информаторы. Новости, которые главарь банды считал свежайшими, упырица успевала обдумать и в разговорах с ним проверяла какие-то свои выводы. По крайней мере, такое впечатление у него сложилось. Вот и сейчас, пользуясь недолгим отдыхом, укутанная в плащ фигурка пристроилась в темном углу и принялась расспрашивать:

— Люди герцога делали вам предложение перейти к ним на службу? В пределах последних десяти дней?

— С какой стати? — удивился Рихард. — Они предлагали наняться в сопровождение каравана, как всегда. Я отказался — слишком велики потери.

— И никаких странных намеков?

— Кажется, нет… Стражников и так слишком много, идти же в ремесленники мои люди откажутся.

— Да как сказать, — еле слышно прошелестела девушка. — Население Талеи пусть медленно, но растет. Кто-то приходит сам, кого-то привозят торговцы с Архипелага, женщины осмеливаются рожать. С пищей проблемы: старые запасы консервов и круп подходят к концу, одной рыбой питаться надоело. Значит, нужно развивать сельское хозяйство. А как это сделать, если мутанты и мародеры нападают на деревни едва ли не ежедневно? Только объединив всех доступных бойцов под единой рукой. Ядро будущей армии есть, наиболее крупные главари прикормлены, можно постепенно начать прибирать отряды помельче, наподобие вашего.

Рихарду услышанное не понравилось. Установившееся в последнее время статус-кво позволяло жить относительно спокойно и даже потихоньку копить жирок. Исчезло чувство неопределенности, властвовавшее первые два года после чумы, оформились новые правила, обычаи. Правительство не пускало бандитов на свою территорию, обеспечивая их едой и одеждой, новоявленные вожди и «царьки» служили прослойкой между городом и многочисленными внешними угрозами. Все прекрасно, но если герцог решил нарушить сложившееся равновесие… Что-либо противопоставить ему невозможно.

— Не попасть бы под раздачу, — озвучил вожак итог своих размышлений.

— Сами решайте. Среди бедноты в порту ходят странные слухи, общины переселяют с места на место. Боюсь, мы не сможем проводить вас через посты с прежней частотой.

Вот это уже плохая новость!

— Но почему?!

— Расположение дозоров изменится. — Упырица бросила короткий взгляд на носильщиков, убедилась, что ее не подслушивают, и только тогда продолжила: — Мы сможем проскользнуть, провести одного человека, но целый отряд… Нет.

— Тьма! — Рихард невольно выругался в полный голос. — Именно сейчас!

— У вас есть какие-то обязательства?

— Нечто вроде. Мне надо вооружить пятерых человек чем-то качественнее, чем ржавые мечи, иначе их положат в первой ж стычке.

— Сочувствую. Если дело только в грузе, то могу доставить его к вашим владениям.

— Оружие еще надо купить — и на какие деньги?

Селеста помолчала. В мягкосердечие Рихарда она не верила: его забота о собственных людях объяснялась меркантильными интересами. Сила любого главаря определялась количеством ходящих под ним вооруженных мужчин — вот он и стремился набрать в банду побольше бойцов. Она сама рассматривала ситуацию исключительно с точки зрения эгоистических интересов. Сильный Рихард нужен упырицам? Нужен, во всяком случае в ближайшее время. Значит, следует помочь бандиту, заодно укрепив свой статус полезных и могущественных союзников.

— Думаю, дней десять у нас есть. Вы успеете сделать две ходки, если подсуетитесь, — потом придется ненадолго затаиться. Скажем, на месяц. За это время ситуация прояснится: и мы разберемся со своими сложностями, и вы определитесь, что делать дальше.

— Придется. — Тон главаря не оставлял сомнений в его недовольстве. Впрочем, он уже что-то прикидывал про себя, строил планы на будущее. — Пожалуй, наймусь в охрану, свожу пару обозов в деревни. Соседи и так шушукаются, что мне слишком сильно удача прет.

Девушка мгновенно разгадала его замысел. Под маской он не видел ее лица, но мог бы поклясться, что она усмехается:

— Попробуйте. Близость к чиновникам всегда служила надежным источником полезных сплетен. Если же герцог и впрямь намерен подгрести под себя окрестности, лучше быть у стражи на хорошем счету — глядишь, подкинут кусочек повкуснее.

После монотонного и однообразного существования последняя неделя выглядела невероятно насыщенной. Раньше жизнь описывалась простым алгоритмом «охота — исследования территории — сон», включая редкие перерывы на стычки с порожденными талантом старых магов существами или уборку дома. Ритмичный цикл нарушался нечасто, к нему успели привыкнуть (и к регулярному питанию тоже). Сейчас событий навалилось слишком много.

Иногда Селесте хотелось разорваться, находиться одновременно в трех местах. Первая общалась бы с Рихардом, вторая следила за людьми, в то время как оставшаяся занималась бы приведением в порядок подземного убежища. Увы, приходилось довольствоваться чем-то одним, либо перепоручая остальное Медее, либо откладывая на потом заведомо сложные задания. Подругу слегка выбил из колеи взятый темп, и она предпочла взять тайм-аут, в одиночку заканчивая работы в новом укрытии. Поначалу, без инструментов, ремонт шел медленно, потом что-то купили, что-то украли, поднапряглись и выполнили самую тяжелую часть. Осталась работа простая и привычная. Бывшая дворянка неожиданно легко освоила искусство укладки камня, шпаклевки стен и лихо работала молотком, почти не попадая по пальцам. Ради исполнения мечты — уютного убежища — она была готова пойти на многое. Селесте же приходилось мотаться по порту, скрываясь от людских глаз, дневать в глухих уголках канализации, общаться с агентами и одновременно успевать работать проводником. Поэтому уменьшение числа совершаемых Рихардовыми носильщиками переходов ее только обрадовало, чего не скажешь о причинах этого уменьшения.

О готовящихся изменениях Селесте поведал Святейший Факасий, тип до того мерзкий, что поневоле вызывал восхищение. Его имя фигурировало в списке «королей черного рынка» на первых позициях. Занимая мелкую чиновничью должность, Святейший умудрился запустить руку во все сферы теневого бизнеса — от нелицензированной работорговли до шантажа. Манерами он напоминал доброго дядюшку, чем часто и обманывал людей, неосмотрительно доверившихся участливому пожилому мужчине. Ему принадлежало несколько городских борделей низшего пошиба, в которых при желании богатый клиент мог позволить себе все, что угодно. То есть абсолютно все. Впервые услышала упырица о нем довольно давно, разговорив запуганного пленника, и с тех пор тщательно собирала любые сведения. Дело это, шпионаж, оказалось неожиданно сложным и даже опасным — ведь получить сведения можно было двумя путями: от пойманных жертв или подслушивая разговоры. От Ласкаша, как и предполагалось, толку мало: умом мальчишка не отличался. Правда, память у него оказалась хорошая.

Заочное знакомство со Святейшим продолжалось месяцев шесть, причем последние десять дней Селеста наблюдала за ним едва ли не каждую ночь. Из всех имевшихся кандидатур он казался наиболее перспективным. Для этого человека моральных ограничений не существовало. Во всяком случае, с сарказмом думал Андрей, в его жизни принципы особой роли не играли. Едва ли толстяка смутит сущность партнера. У человека, живьем скармливающего провинившихся членов своей шайки ловец-траве, для упыря работа найдется. Хотя вряд ли эта работа окажется приятной.

Придется потерпеть.

Святейший жил на третьем этаже неказистого с виду домика, стоявшего на удалении от других строений. На первых двух этажах поселилась его охрана — восемь дюжих лбов и шесть девушек: все они числились общиной, старостой в которой стал объект интереса упырицы. Во дворе бегали собаки — целых три, что по нынешним временам представляло неслыханную роскошь. Словом, старый ублюдок спал спокойно и сильно удивился, когда его разбудило прикосновение холодной стали под горлом. Селеста с легкостью перепрыгнула стену, играючи обошла бдительных сторожей, проводила тяжелым взглядом испуганных, скулящих от страха собак и наконец вскарабкалась по стене к окну спальни Факасия. Там она с трудом, напрягая все силы, отогнула тонкие железные прутья решетки — все-таки физическая сила восставших не беспредельна, пусть и превосходит человеческую в два-три раза, — и протиснулась в образовавшееся отверстие. Она опасалась собак, готовилась сбежать, чтобы повторить попытку позднее, но почуявшие восставшую шавки не осмелились подать голос.

Еще не старый, хотя и очень толстый мужчина быстро сообразил, что к чему.

— Поговорим, Святейший?

— Боюсь, это какая-то ошибка, госпожа. Вы меня с кем-то перепутали.

Факасий приободрился, услышав молодой женский голос. В темноте он плохо видел, кто сидит рядом с ним на постели, однако уловил маленький рост и общую хрупкость фигуры незнакомки. Впрочем, насчет ее безобидности толстяк не обманывался: раз сумела проникнуть в его спальню, значит, личность опасная. Он только не подозревал насколько.

Очень интересно — как? Обязательно нужно сменить охрану: среди них есть кто-то подкупленный — иначе в дом не попасть. Допрашивать оплошавших он станет сам — такое дело никому доверить нельзя. Неприятно, конечно, у него такое слабое сердце, но надо, надо…

— Да нет, не перепутала, — усмехнулась девушка. Одной рукой схватив лежащего мужчину за горло, она с легкостью подняла тучное тело и пересадила в кресло рядом с кроватью. — Значит, так, Святейший. Либо ты ведешь себя как разумный деловой человек, и мы мирно расходимся вне зависимости от результатов беседы. Либо начинаешь звать охрану, и твоя мясистая шейка украшается глубокой неприятной дыркой. Что скажешь?

— Я всегда готов к диалогу, — быстро выдал бандит.

Держался он неплохо. Страх умело скрывал, ситуацию оценил правильно — Андрей его даже зауважал за мужество. Впрочем, слабый человек толпой горлорезов командовать не смог бы, мигом потеряв и статус и жизнь.

— Рада слышать. Извиняюсь за вторжение, но хотелось переговорить наедине, без посторонних.

— Ничего-ничего, — замахал Факасий руками, — всякое бывает. Я тоже лишних ушей не люблю. Хотя должен отметить, что моих мальчиков бояться совершенно не нужно — они у меня хорошие. Я их всегда учил: «Твори добро, и оно вернется к тебе сторицей», — и сам так же поступал.

— Людям помогаешь?

— Конечно-конечно, как же иначе? Жизнь тяжелая, надо вместе держаться. Последнюю рубаху отдаю, ежели попросит кто!

— Здорово. Так, может, поделишься с бедной упырицей глоточком кровушки?

Человек слегка побледнел, скосил глаза на дверь. Селеста усмехнулась, демонстративно показав клыки, затем в расслабленной позе откинулась на мягчайшие подушки. При этом она слегка отодвинулась от Святейшего, отчего тот облегченно вздохнул. Незачем окончательно запугивать толстяка — вдруг сорвется и начнет орать?

— Я уже и не помню, когда лежала на такой мягкой постельке, — девушка провела руками по легкому одеялу, — и чистой. Ты неплохо устроился, Факасий.

— По мере скромных сил моих… — Мужчина облизал пересохшие губы.

— Завидую. Но, ты знаешь, могу тебя понять. Самой надоело по подвалам шляться, хочется чего-то стабильного, уютного. И сразу о тебе вспомнила — ведь поможет же один хороший человек одному хорошему нечеловеку. Не за просто так конечно же.

— Да я всей душой! — Нутром ощутив возможную выгоду, Святейший воспрял духом. Страх еще сохранялся, но медленно уступал место жажде наживы и мыслям, как использовать новое знакомство. — Как же не пригреть сиротинушку!

Под тяжелым взглядом упырицы он понял, что ляпнул что-то не то.

— Словом, мне нужна работа, и предыдущие заказчики рекомендовали тебя. Имен не спрашивай — не скажу, — отрезала девушка. — Убивать не люблю: следы остаются, — поэтому беру дорого. Могу пошпионить, найти нужного человека, провести кого угодно куда угодно — словом, обычная работа наемника. Плату принимаю динирами или информацией, которой, кстати, тоже торгую. Думай. Если надумаешь, приходи завтра ночью на перекресток Медяников и Лакты Дарительницы, после заката я появлюсь в тех краях. Охраны много не бери — иначе не подойду.

Упырица встала, с видимой неохотой покинув роскошное ложе. Мило улыбнулась:

— За решетку извини. Мальчики твои службу несут хорошо: пришлось в окошко влезать.

Не прощаясь, она выскользнула в слишком узкое для человека отверстие.

Факасий вытер выступивший на лбу пот, осторожно подошел к окну. Выглянул. Никого не заметив, судорожно выдохнул и с силой потер ладонями лицо. Ночка выдалась тяжелой. Заснуть толстяк не смог до самого утра: ворочался в постели и прикидывал, как действовать дальше. Упырица, похоже, девка толковая, только иные друзья поопасней врагов будут. Зато и пользы от нее получить можно изрядно…

Первым делом с самого утра Святейший приказал заменить решетки на окнах более прочными.

Знакомство с Факасием имело как положительные, так и отрицательные последствия. Появился серьезный источник правдивой информации, делившийся знаниями не слишком охотно, зато обладавший полной и ясной картиной происходящего в Талее. Упырицы наконец получили представление о действующих в городе силах и группировках, их отношениях и союзах. Особо ценным приобретением стали планы развития: теперь девушки знали, какие районы власти намерены ремонтировать в первую очередь, куда станут селить людей, где безопасно устроить собственный дом. Удалось даже раздобыть старые канализационные чертежи, сохранившие свою актуальность и по сей день. Первый уровень подземелий во многих местах оказался засыпан обвалами, в результате чего перемещаться по нему стало очень сложно — приходилось постоянно выходить на поверхность. Однако второй ярус — технические переходы, старые катакомбы, убранные под землю русла рек, бывшие насосные станции — сохранился куда лучше. Кажется, здесь строители в меньшей степени рассчитывали на магию и использовали более стойкие материалы. Точно определить, где заканчивается один этаж и начинается другой, не представлялось возможным: они плавно перетекали друг в друга, постепенно превращаясь в настоящий лабиринт. Иногда узкий лаз в давно исследованном участке выводил к новой сети помещений, в которых легко можно было заблудиться даже с веревками и мелом. Прежде девушки редко спускались слишком глубоко, предпочитая перемещаться ближе к поверхности земли и довольствуясь устроением временных лежек. Теперь, имея карту, они рассчитывали путешествовать по Талее с меньшим риском.

Зато грязи и вони внизу побольше.

Святейший расплатился информацией о чертежах за небольшую услугу — всего-то потребовалось передать письмо главарю одной мелкой банды. Передать быстро. Селеста поначалу подозревала ловушку и взяла с собой для страховки Медею, однако задание оказалось без подвоха. Бандит мирно принял пакет, расписался в получении на клочке бумаги — упырица таким образом решила на всякий случай оформить выполнение — и даже не попытался заглянуть под край маски посыльного. Девушки на следующую ночь отдали толстяку-заказчику расписку, в обмен получив адрес жительства хранителя городских архивов. Носители информации, широко распространенные до катастрофы, перестали работать после исчезновения магии, и единственным источником знаний осталась бумага. Большая часть архивов городских служб погибла во время беспорядков, многое хранилось в герцогском замке, поэтому то, что простимулированный крупной суммой старичок-хранитель сумел разыскать и частично изъять, частично скопировать, Андрей относил на счет голой удачи. Ну и обаяния Медеи, проводившей «переговоры».

Деньги у них теперь водились, и денег много. Вторым заданием Факасия стало убийство чем-то мешавшего ему офицера. Дело противное и опасное, но за него пришлось взяться из опасения потерять выгоднейшего клиента. Если быть до конца честным, Андрей давно не испытывал отвращения перед убийством: он часто видел — и приносил — смерть и успел притерпеться. Его пугали последствия. Офицер стражи все-таки не простой бедняк: его гибелью непременно заинтересуются, начнут расследовать. Поэтому он тщательно спланировал операцию, уничтожил все следы и обрызгал дурно пахнущей жидкостью пол. Что касается непосредственно исполнения заказа, то с этим проблем не возникло — жил мужчина не в казармах, а в собственном уютном доме, всю охрану которого составляли двое солдат. Проскользнуть на второй этаж и вонзить нож в грудь спящей жертвы оказалось проще простого.

Акция обошлась Святейшему в три сотни диниров, и Селеста надеялась, жадный толстяк крепко подумает в следующий раз, стоит ли ее нанимать. Она, конечно, результат гарантирует, но ведь есть огромное число куда более дешевых наемников.

Пока что все шло хорошо, поневоле внушая опасения. Расщедрившаяся судьба горазда на подлянки, преподнося их в момент сильнейшего довольства собой и жизнью. Девушки занимались ремонтом нового жилья, ползали по канализации, с омерзением ступая по толстому слою грязи и отходов, дважды встречались с Рихардом. Связи с бандитом не теряли: он наверняка пригодится в будущем. Поэтому пришлось выкроить время и сводить его отряд еще раз — исключительно ради поддержания хороших отношений. Всего один: потом он нанялся в охрану караванов на целый месяц, как и собирался. Стража действительно тасовала патрули, словно карты, большинство маршрутов придется менять. Рихард, как говорится, «приподнялся»: под его началом ходило уже двадцать семь мечей, про его удачливость в делах ходили разные слушки. Было бы интересно узнать, что говорят его люди о двух таинственных проводницах…

Встречи с Ласкашем происходили часто, но пользы приносили намного меньше. Хотя это с какой стороны посмотреть: ведь именно от него девушки услышали о собирающихся в храме Иллиара странных людях.

Власти прекрасно понимали опасность существования у себя под боком группировок религиозных фанатиков и по мере сил боролись с различного рода пророками. Самых нетерпимых уничтожали, с их последователями тоже не церемонились, более вменяемых старались перекупить, включить в сложившуюся структуру. Общинная система тоже способствовала размыванию рядов сектантов: вырванные из-под влияния коллектива люди не стремились вернуться к жестоким и нетерпимым товарищам. Однако борьба шла с переменным успехом — фанатики создавали подобия тайных обществ, собирались по ночам, творили свои ритуалы и, что намного важнее, помогали друг другу. Обмениваясь информацией, получая помощь от единоверцев, чувствуя определенную избранность по отношению к окружающим, они превращались в нечто большее, чем просто кучка упертых психов.

Все новоявленные тайные общества, известные Селесте, отличались некоторой однообразностью. Идеология у них строилась на схожих постулатах, причем центральное место отводилось почитанию Морвана или его присных. Вполне логично, если вдуматься: отчаявшиеся люди имели основания считать новую реальность Царством Тьмы. В добрых богов официально верили, но как-то вяло, без энтузиазма, по инерции. Поэтому сообщение о сектантах, собирающихся в храме Повелителя Света, невольно упырицу заинтересовало. Настолько, что она собралась сходить посмотреть, чем те занимаются, да еще и Медею прихватила. Изначально она собиралась встретить оскверненный алтарь, полную экстаза толпу или нечто подобное, но жизнь сумела преподнести очередной сюрприз…

— Храмы Повелителей Света и Тьмы встречаются редко, — просвещала Медея подругу. — Их как-то не принято строить. Намного чаще встречаются святилища какого-либо воплощения — например, Жнеца Смерти или Хозяина Болезней у Морвана или Целителя у Иллиара. Не знаю, почему так. Зато слышала, что храмы строятся по жесточайшему канону, с соблюдением очень древних ритуалов, — жрецы не всегда понимают смысл гимнов, которые поют.

— То есть культ слабый?

— Как ни странно звучит, да. Люди чаще жертвовали предку-прародителю, местному божеству или покровителю ремесла.

— Карлон был жрецом Морвана или одного из его воплощений?

Как всегда, стоило коснуться в разговоре личности бывшего покровителя, Медея слегка вздрогнула:

— Он служил самому Господину Ада.

— Эксклюзив, значит.

Святилище Иллиара представляло собой неплохо сохранившееся небольшое круглое здание, чем-то напомнившее Андрею минареты муэдзинов из родного мира. С той только разницей, что высокая башня внизу плавно переходила в довольно широкое основание, первый этаж навскидку имел в радиусе метров десять. Сейчас в храме не было никого — девушки специально подгадали время. Они намеревались сначала осмотреться, выбрать местечко поудобнее и ждать начала обряда. Хотя Ласкаш и утверждал, что основные ритуалы проводятся днем — за счет чего на сектантов власти не обращали особого внимания, — ночью здесь иногда видели скрывающих лица людей.

Проникнуть в здание можно было двумя путями: через парадный вход и через балкон на втором этаже. Внизу наверняка имелся лаз: в любом храме любой религии жрецы стремятся устроить отнорок, но искать его было лень. Да и зачем? Темно, на улице ни души, внутри — тоже, можно просто протянуть руку к массивным каменным дверям с декоративным металлическим узором…

Селеста с криком отскочила: ее пальцы слегка дымились.

— Что случилось?!

— Не знаю. — Селеста баюкала пострадавшую кисть. Тело ломило, словно через поврежденную руку в упырицу ударил электрический разряд. — Смотри.

На двери тускло светились, медленно угасая, прежде не виданные девушками знаки.

Жрецы Повелителей, по словам Медеи, всегда держались наособицу. Если любой человек мог принять постриг в храме избранного им воплощения — надо лишь искренне верить и стремиться к духовной жизни, — то служители Морвана и Иллиара подходили к выбору преемников намного строже. Для них недостаточно одного желания стать священником: требовалась рекомендация от уже действующего жреца. Однако и этого считалось мало. Сначала молодого послушника заставляли пройти долгий период обучения, во время которого выявляли его физические и интеллектуальные возможности. Выдержавшие суровые условия жизни кандидаты отпускались из монастыря, чтобы окончательно определиться в своем выборе. Спустя год возвращались не все: многие предпочитали мирскую жизнь. Что касается остальных, то о дальнейшей судьбе принявших постриг известно немногое. Поговаривали, они проходили какой-то ритуал, в результате которого обретали странные способности — впрочем, не выходящие за рамки возможного для сильных магов — и некую отстраненность от жизни. Сложная система обучения приводила к тому, что количество посвященных во все времена отличалось скромным числом, если сравнивать со слугами иных божеств.

В давние времена адепты Повелителей считались не совсем людьми. Может быть, за то равнодушие, с которым смотрели на судьбы окружающих, да и свою собственную, или по какой иной причине… По мере развития культуры и цивилизации древние легенды стали казаться устаревшими, над ними смеялись. Видимо, зря.

— Где найти жреца? — задумчиво барабанила Селеста по столу коготками. — Где найти жреца?

У них теперь имелись стол, диван, настоящая кровать, притащенная по частям, другая мебель. На ведущий к подземной реке проход навесили двери, поэтому сырость перестала проникать в ставшее уютным жильем помещение. Уютным, правда, оно сделалось не сразу. Сначала все стены помыли, убрав многовековые наслоения пыли и грязи, потом залили щели герметиком, на покупку которого ушли практически все заработанные Селестой деньги, подождали два дня, позволяя комнатам просохнуть. Укрыли оставшиеся проходы занавесями из плотной ткани, прячась от сквозняков. Затем очистили комнаты еще раз — и только после этого принялись за поиски мебели.

В результате усилий дом приобрел живой вид. Спальня, в которой комфортно разместились обе девушки, прихожая и нечто, названное «ванной комнатой», по сути клетушка с большим корытом. Где нашли здоровенную лохань и как ее перетаскивали, вспоминали с нервным смехом. Оставалась одна проблема, и заключалась она в огне. Упырицы не очень нуждались в свете, однако отказаться от горячей воды они были не в силах. Пока что разводить костер и нагревать здоровенные ведра приходилось на берегу речки, однако со временем Селеста планировала провести вытяжку из ванной. Опасности быть замеченной она не чувствовала: канализация отведет дым далеко в сторону, кроме того, в порту постоянно что-то готовили и жгли огонь.

— Может, поговорить с предводителем тех сектантов из храма?

— С тем же успехом можно вернуться к Карлону и спросить его, — возразила Медея. — Мы же дети Морвана: светопоклонники нас растерзают.

— Попробуем подловить в удачный момент.

— Откуда ты знаешь, какой момент окажется удачным? Вдруг этот жрец не утратил связи с божеством? Он нас просто сожжет.

— Не думаю, что он силен, — принялась размышлять вслух Селеста. — Вспомни нашего бывшего вождя: малейшее… малейшее колдовство тяжело ему давалось.

— Может, перерождение слишком изменило его.

— Вряд ли. Он, образно говоря, к своему Хозяину после смерти приблизился, связь должна была укрепиться.

— В любом случае, — не сдавалась Медея, — слуга Иллиара не станет помогать упырю.

— Пока не попробуешь — не узнаешь. Ласкаш говорит, этот мужик, с которым он разговаривал, Пойр, не производит впечатления фанатика. Авось повезет, и остальные такие же?

— А если не получится?

— Заставим. Подержим на цепи в укромном уголке — жрец и разговорится.

— Он будет проклинать тебя до смерти!

Селеста пристально посмотрела на подругу. Медея сидела, нервно перебирая густые волосы, взгляд ее блуждал, останавливаясь на чем угодно — только не на лице маленькой упырицы. Что-то с ней неладное творилось. Стоило разговору зайти о встрече с магами, как она превратилась из красивой, уверенной в себе женщины в трясущуюся от страха истеричку. Вон как голос повысился: от боли хочется уши руками прикрыть.

— Что случилось, Медея?

Молчание, только плечи поникли. Селеста вздохнула — опять эти женские эмоции — и пересела поближе, обняла упорно глядящую в сторону красавицу за талию:

— Ну что, что случилось?

— Ты ведь хочешь вернуться, так? — прошептала Медея. — Вернуться в свой мир?

— Хочу, — не стал отрицать очевидного Андрей. — Мне здесь не нравится. Меня здесь убить могут в любую минуту.

— Я боюсь одна остаться. Мне страшно.

Селеста уже задумывалась о судьбе подруги. Бросать Медею на произвол судьбы было стыдно: при всей своей силе, опыте и умениях бывшая певица и дворянка оставалась существом домашним. Нет, безусловно, она могла проявить жестокость, могла драться и убивать, умела выживать, когда это необходимо, но не чувствовалось в ней звериной готовности вцепиться врагу в глотку и так сдохнуть. Учитывая, с какими клиентами приходится постоянно иметь дело, без таковой внутренней уверенности упырица из категории игроков мигом перейдет в разряд фигур. А фигурами, даже самыми ценными, при необходимости жертвуют.

— Глупая, — провела Селеста рукой по роскошной гриве волос. — Даже если и осталось где-то существо, маг, способный вернуть мою душу обратно, его поиски займут не год и не два. И не десять. Если Карлон прав и восставшие бессмертны, то шанс вернуться есть, но в противном случае… Разве что какие-нибудь боги вмешаются.

— Тогда зачем искать?

— Ну, чудеса все-таки случаются, — пожала худенькими плечиками упырица. Она не лгала, не пыталась утешить, говорила, как думала. Пора перестать закрывать глаза на горькую правду. — Кроме того, я ведь не только на магов нацелена. Сравни, как мы жили в монастыре — и как сейчас устроились.

Подруга призналась, что терзается боязнью остаться одной давно. Сегодня ее просто «прорвало»: подействовало столкновение со странными силами слуг Повелителя Света. Медея слегка успокоилась, потом опять помрачнела:

— Скажи, если тебе прямо сейчас выпадет шанс вернуться? Завтра поймаем предводителя, и он знает нужный ритуал? Ты уйдешь?

Селеста мученически закатила глаза: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

— Нет, сначала тебя пристрою. Найду нормального упыря — и выдам замуж.

— Не смейся!

— Тогда не задавай глупых вопросов.

Слегка успокоив Медею, Селеста продолжила обкатывать идею поспрашивать предводителя сектантов. Но зарубку в памяти сделала. Действительно — почему бы не пообщаться с другими восставшими, не поискать среди них кого-то вменяемого?

Среди собратьев нормальных почти не попадалось: все-таки перерождение сильно влияло на психику. Те же, кто продолжал мыслить трезво, предпочитали держаться настороженно и отстраненно. Как и сами девушки — из опаски напороться на второго Карлона. Поэтому они стремились свести контакты с незнакомыми восставшими к минимуму, держась при нечастых встречах настороже и стараясь не залезать на чужую территорию.

Возможно, стоит изменить сложившейся привычке. Еще один помощник не помешает: как говорится, гуртом и батьку бить легче.

Нет, все-таки надо поговорить с предводителем. Вопрос — как это сделать? Ласкаш не знает его имени или облика и не сумеет узнать, мальчишка еще маловат для подобных поручений. Действовать через Святейшего означает привлечь ненужное внимание. Толстяк, при всех его недостатках, умен и сообразителен — он обязательно попытается выяснить, чем глава обычной секты заинтересовал упырицу. Уж чего-чего, а спрашивать и добиваться ответов Факасий умеет: сведения он получит быстро — и что тогда? Нет, рисковать нельзя.

Остается Рихард. Какие-то связи в городе у него есть — ведь проворачивал же он дела и до знакомства с Селестой, причем часто общался со стражниками. Значит, узнать, чем занимаются молельщики, сможет. Хотя бы путем банального подкупа местных полицейских: данные индивиды всегда готовы поделиться информацией за соответствующее вознаграждение. Вот только стоит ли привлекать бандита? Он в своем роде зверек клыкастый, только поменьше Святейшего будет.

Андрей так и не определился относительно Рихарда, решив для начала попробовать действовать самому. Имена некоторых светопоклонников у него были — вдруг удастся выйти на нужного человека через них? Зато после долгого спора с Медеей наметили, чем заняться в ближайшее время.

За границами порта у девушек оставалось много вещей. Книги, небольшой склад с консервами, высоко ценимыми людьми, тайники с награбленной одеждой и броней. Девушки до сей поры продавали только оружие и другие часто встречающиеся предметы, остальное откладывая на черный день. Кроме того, торговля броней — занятие опасное. Мечей, ножей, различного рода копий, самострелов, луков существовало довольно много, и вероятность, что оружие случайно узнают прежние владельцы, считалась низкой. Доспехи относились к иной категории товара. Бронежилетов или шлемов, схожих с привычной Андрею амуницией, в этом мире не существовало: издержки магического пути развития. Защитные функции прежде выполняли амулеты, естественно, переставшие действовать после катастрофы и годные теперь служить разве что украшениями. Поэтому вся броня, существовавшая в городе, четко делилась на две категории: украденные из музеев и особняков аристократии древние доспехи — или изготовленные местными умельцами новоделы. И то и то выглядело просто потрясающе — в плохом смысле, — но ценилось местными очень высоко. За ржавую кирасу давали двадцать диниров, например, в то время как меч хорошего качества стоил всего десять.

Упырицы полагали переселение законченным — значит, тайники постепенно следует очищать от вещей. Что-то продать Святейшему, что-то просто сложить в укромном месте с расчетом на будущее. Заодно можно выяснить, насколько хорошо идут дела у Рихарда.

Расспросить его, о чем чинуши шепчутся.