Несмотря на предложение выйти, Клозе остался в камере, послужившей последним пристанищем тарга, и наблюдал, как группа медицинского персонала УИБ старается реанимировать дипломата Чужих. Усилия их оказались тщетны — впрочем, Клозе не заметил, чтобы кто-то из медиков особенно упирался. Тарг и в мертвом состоянии выглядел тошнотворно, и никто не испытывал желания прикасаться к его телу, пусть даже и в перчатках. И это бывалые сотрудники УИБ, способные собрать человека буквально из запчастей. Или, если на то будет приказ их начальника, разобрать этого человека на запчасти.

Насладившись спектаклем, Клозе навестил Краснова в директорском кабинете, затребовал диски с копиями записей беседы, отказался отвечать на вопросы генерала и дал ему разрешение на вскрытие и более детальное исследование Чужого.

Краснов был не тем человеком, с которым Клозе хотелось поделиться своими соображениями. Тем более что генерал доверил ведение войны Тирану и обещал не вмешиваться.

Впрочем, разговаривать с адмиралом Крузом, или адмиралом Добсоном, или адмиралом Рикельми Клозе не собирался тоже. Ему нужен был человек его круга, его поколения, его уровня интеллекта, и совсем не обязательно, чтобы это был человек его пола.

Вернувшись в Букингемский дворец, Клозе оторвал Изабеллу от перманентного чтения отчетов и выдернул Пенелопу с заседания какого-то правительственного комитета.

Запасшись кофе, бутербродами и сигаретами для Тирана, троица заперлась в кабинете Клозе, и он включил запись своей беседы с посланником.

Когда запись кончилась, последовало непродолжительное молчание и просьба повторить.

Он повторил. Потом повторил еще раз.

Четвертой просьбы «Прокрути-ка еще разок» не последовало, впрочем, как и любых других реплик. Молчание грозило затянуться надолго.

Клозе решил набраться терпения, налил себе очередную чашку кофе и закурил очередную сигарету. Когда он тушил в пепельнице окурок, со стороны Пенелопы поступил потрясающий по своей интеллектуальности вопрос:

— Ну?

Клозе принял эстафету глубокомыслия и ответил:

— Ага.

— Видимо, ты уже что-то сообразил, — сказала успевшая его изучить Изабелла. — И собираешься использовать нас как подопытных кроликов, чтобы обкатать свою теорию.

— Не исключено, — сказал Клозе.

— А что обо всем этом думает генерал Краснов?

— Краснов об этом вообще не думает, — сказал Клозе. — Он считает нашу беседу дезинформацией со стороны тарга и полной блажью с моей стороны.

— А тебе не приходило в голову, что Краснов может оказаться прав? — поинтересовалась Пенелопа. — Что это полный бред, единственная цель которого — задурить голову первому лицу Империи?

— Это было бы совсем неинтересно, — сказал Клозе. — Лично я думаю, что парень мне не врал.

— Но он не сказал тебе ничего вразумительного, — заметила Изабелла. — И ты ему в этом подыгрывал, задавая довольно странные вопросы.

— Начнем наше обсуждение с самого простого, — предложил Клозе. — Почему дипломат вообще загнулся?

— Очевидно, сработал ментальный блок, который установили в его сознании, — сказала Изабелла. — Такое довольно часто делают с сотрудниками УИБ, если не хотят, чтобы они распространялись на какую-то конкретную тему. Стоит только парню произнести одно из ключевых слов, и блок его вырубает. Как правило, с фатальными последствиями.

— Значит, дипломат не должен был говорить о том, кто его создал, — сказала Пенелопа. — И что это нам дает?

— Ничего, — признал Клозе. — Это было просто упражнение для ума. Разминка.

— Поверь, он может так изгаляться часами, — доверительно сообщила Пенелопе Изабелла. — Подожди еще немного, и он начнет утверждать превосходство мужского интеллекта над женским.

— Тут и утверждать нечего, — сказал Клозе.

— Ладно, теперь серьезно, — сказала Изабелла. — Эта… этот дипломат сказал, что тарги не являются телепатами, и, видимо, ты ему веришь. Тогда каким образом они общаются между собой на расстоянии? Как координируют свои действия во время боевых действий?

— Никак, — сказал Клозе.

— Ты сам понимаешь, насколько абсурдно твое утверждение?

— Ничуть не абсурдно, — сказал Клозе. — Мы давно уже располагаем множеством фактов, но до сих пор не могли сделать правильного вывода.

— И вот ты его наконец сделал? — ехидно спросила Пенелопа. — Ты оказался не просто самым главным, но и самым умным?

— Мы обнаружили родную планету таргов покинутой, — сказал Клозе, не обращая внимания на шпильку. — После чего долго задавались вопросом, что могло заставить разумную расу поступить столь странным образом. А ответ, как водится, находился в самом вопросе.

Клозе замолчал.

— Предполагается, что сейчас мы должны тебя упрашивать, валяться в ногах, лить слезы и умолять, чтобы ты поделился с нами плодами своей мудрости, — сказала Пенелопа. — Итак, я начинаю. О великий Тиран, одари нас жемчужинами своего интеллекта, пролей свет своего разума на тьму нашего скудоумия… — Она посмотрела на Изабеллу. — Как ты думаешь, нам стоит упасть перед ним ниц и побиться головой об пол?

— А я, кажется, начинаю понимать, на что он намекает, — сказала Изабелла. — Только я не знаю, как он может это доказать. И объяснить некоторые очевидные противоречия.

— Семейная чета гениев, — возмутилась Пенелопа. — Ладно, признаю, я тупая. Я давно это подозревала. Что же вы, двое умников, хотите мне сообщить? Какие выводы следуют из того, что у таргов нет средств связи, что они не телепаты и что они приперлись сюда всей своей расой, оставив свою родную планету покинутой?

— Тарги неразумны, — сказал Клозе.

Ну вот я это и сказал. Теперь я не один это знаю.

— Неожиданное заявление, — сказала Пенелопа. — Неразумны, значит? Совсем неразумны?

— Ага, — радостно подтвердил Клозе. — В ноль. Аки животные.

— А как же все эти их корабли? Нуль-Т? То, как они всю дорогу чихвостили нас в хвост и в гриву? Э… это нелепо. Как неразумная раса может строить космические корабли, а?

— Бобры могут строить плотины, — сказал Клозе.

— Это не одно и то же, черт побери.

— По-моему, разница только в масштабе.

— А по-моему, ты просто издеваешься, — сказала Пенелопа.

— Умение что-то строить не есть признак разума, — заявил Клозе.

— А что тогда признак? Умение выдвигать безумные гипотезы?

— Типа того.

— Но они же действуют слаженно, — запротестовала Пенелопа. — И потом… этот дипломат. Он же говорил с тобой. При всем моем уважении к строящим плотины бобрам они вряд ли способны поддерживать разумный диалог. И как ты собираешься объяснить это долбаное вторжение? Как сезонную миграцию саранчи?

— Не так примитивно, — сказал Клозе. — Я не собираюсь утверждать, что мы воюем с неразумным противником. Я говорю только, что тарги неразумны.

— Ты противоречишь сам себе, — заявила Пенелопа. — Мы воюем с таргами, и они либо разумны, либо нет.

— Дипломат заявил, что мы воюем не с таргами, — задумчиво сказала Изабелла.

— А с кем?

— Я думаю, что в этой партии есть третий игрок, — сказал Клозе. — Дипломат называл его Силой, но мне это не по душе. Мы должны помнить, и я утверждаю это с полной ответственностью, что самая опасная, страшная и непобедимая сила в данном секторе галактики — это мы. Поэтому для удобства обозначим третьего игрока буквой «зет».

— Почему «зет»? Почему не «икс» и не «игрек»?

— Потому что «икс» и «игрек» слишком заезжены, — сказал Клозе. — Теперь, коль уж мы определились с терминологией, я изложу несколько аксиом.

— Аксиома — это такая фигня, которую никто не берется доказывать, и потому их принято считать очевидными, — сказала Пенелопа. — Лично я никогда не доверяла аксиомам. Когда кто-то говорит, что его высказывание является аксиомой, это означает лишь то, что у него нет никаких доказательств.

— Ты права, доказательств у меня нет, — сказал Клозе. — Итак, аксиома первая. Зет почему-то сильно не любит человечество. Аксиома вторая. Зет обладает определенным контролем над таргами, которые, по сути, являются неразумной или по крайней мере не слишком разумной расой. Аксиома третья. По каким-то причинам Зет не хочет сам пачкать руки — если они у него есть — и использует таргов в качестве лопаты, чтобы поглубже зарыть человечество. При этом на самих таргов Зету абсолютно наплевать — кого заботит судьба лопаты? Он сорвал их с родной планеты, не оставив шанса на выживание расы в том случае, если мы справимся с вторжением. Хотя шансов на выживание у них при любом раскладе маловато. Зет относится к таргам как к расходному материалу. Он швыряет их корабли в самоубийственные попытки прорыва. Он посылает их пилотов на таран. И поскольку он единолично контролирует поведение таргов, то им не надо общаться между собой, чтобы скоординировать свои действия. Они не более чем юниты в его глобальной стратегии в реальном времени. Отсюда их постоянные проколы в тактической картине боя: Зет просто не успевает думать на несколько фронтов одновременно.

— Бред сивой кобылы, — исчерпывающе высказалась Пенелопа. — Или, как любит говорить генерал Краснов, бред сивого мерина.

— Я полагаю, что именно Зет, а не тарги, изучал нас, и изучил достаточно хорошо, — продолжал Клозе. — Используя генную инженерию, он творит таргов по образу и подобию наших самых страшных кошмаров. Вы хорошо рассмотрели их десантников? Гигантские пауки с вживленными в тело импульсными винтовками. Разве подобная хренотень не обыгрывалась в сотнях дешевых фантастических ужастиков о вторжении инопланетян? Или эти их пилоты — тараканы, один вид которых бросает нас в дрожь?

— А дипломат? — спросила Пенелопа. — Зачем ему дипломат?

— С дипломатом мы разберемся чуть позже, — сказал Клозе. — Сначала закончим обсуждение нашего таинственного Зета.

— Прежде чем ты закончишь обсуждение нашего таинственного Зета, я хочу задать один вопрос Изабелле, — заявила Пенелопа. — Дорогая, ты ему когда последний раз температуру измеряла?

— Пусть говорит, — снисходительно ответила Изабелла. — Компресс ему на голову мы успеем положить всегда.

— Спасибо за вотум доверия, — сказал Клозе. — Значит, Зет. Я думаю, что Зет… э-э-э… немного нематериален.

— Приплыли, — сказала Пенелопа.

— Нематериален? — уточнила Изабелла. — Он что, дух? Призрак?

— Возможно, «нематериален» — не то слово, — согласился Клозе. — Невеществен. Зет — это что-то типа энергетической формы разума. Разум без тела.

— Тоже не слишком свежая идея, — сказала Изабелла. — В детстве я читала о чем-то подобном. Тогда это называлось сказками.

— Все сказки тоже откуда-то берутся, — пробормотал Клозе. — Однако если Зет является энергетической формой разума, это многое объясняет.

— Например, почему ему нужны тарги, для того чтобы свести с нами счеты, — сказала Пенелопа. — Извини, Генрих, но мне кажется, что ты взял с потолка одну переменную и теперь пытаешься выстроить вокруг нее кубическое уравнение. И ты даже не знаешь, где эта твоя переменная должна стоять. Ты подгоняешь факты под свою теорию. А те факты, которые в нее не поместятся, ты просто отбросишь.

— Поскольку Зет является энергетической формой разума, его появление в каком-либо месте сопровождается электромагнитной аномалией, которую обнаружил Снегов, — сказал Клозе. — И это объясняет, каким образом тарги получают информацию с Земли. Ибо аномалия не всегда возникала на Земле одновременно с нашествием таргов, но присутствовала и без них. Когда мы фиксировали возмущения электромагнитного поля, а тарги на нас не нападали, Зет за нами просто шпионил.

— Что нам делить с энергетической формой разума? — поинтересовалась Изабелла. — За что этот твой Зет так нас невзлюбил?

— Понятия не имею, — сказал Клозе. — То, что он нас не любит, это же аксиома, помнишь? Теперь перейдем ко вчерашней битве и ее последствиям. Я думаю, что Вайсберг своим Нуль-Т-резонансом не только лишил таргов быстрого способа перемещения в пространстве, но каким-то образом прищемил Зету хвост. Может быть, он даже сделал Зету больно. Как бы то ни было, Зет был шокирован и убрался куда подальше, бросив свою лопату, в смысле — таргов, на произвол судьбы и наших доблестных ВКС.

— А может, Вайсберг вообще его убил? — ехидно спросила Пенелопа. — Вот было бы здорово.

— Может, и убил, и это было бы неплохо, — согласился Клозе. — Но я так не думаю. Потому что сегодня рано утром эта долбаная аномалия засветилась на Шангри-Ла. А Шангри-Ла, как вам должно быть известно, это планета, которая лежит на пути второй волны вторжения таргов и находится к ней ближе всего. Скорее всего, именно по ней тарги нанесут свой следующий удар. И случится это примерно через месяц.

— Твою элегантную схему рушит дипломат, с которым ты так мило беседовал утром, — сказала Пенелопа. — Если Зет контролирует таргов и желает нашей гибели, то на кой черт он отправил к нам парламентера?

— Есть еще один сложный момент, — заметила Изабелла. — Корабль-разведчик, с которого все началось. Если тарги неразумны, а за нашей цивилизацией шпионил бестелесный Зет, то откуда взялся корабль-разведчик?

— Тут мы вступаем в область предположений, — сказал Клозе.

— Вот здорово! — радостно воскликнула Пенелопа. — А раньше мы в какой области были?

— Для начала, я совсем не уверен, что это был именно разведчик, — сказал Клозе. — Враг обладает обширной информацией о нас, нашей культуре, нашей истории, нашей религии, нашем общественном устройстве. Для сбора всей этой кучи данных должна была потребоваться куча времени, и их невозможно собрать, сидя на корабле в одном из самых отсталых секторов космоса. Далее, на этом корабле не было не только средств связи, но и самой примитивной аппаратуры слежения и перехвата. Корабль оказалось удивительно легко обнаружить — совершенно случайно он оказался в районе, в котором ВКС проводили свои маневры совместно с УИБ. Корабль не был поврежден, но оба существа на его борту — мертвы. И мы нашли их почти одновременно с тем, как наши астрономы засекли приближающийся к границам Империи флот Чужих. Я думаю, что этот корабль — перчатка, которую Зет бросил нам в лицо. Объявление войны. Раз приближение флота все равно не скрыть, надо обставить его по всем правилам. И заодно постараться запудрить нам мозги. Сколько сил, времени и энергии мы потратили на поиски других кораблей-разведчиков, которых не было и в помине? Сколько голов было поставлено в тупик отсутствием мозга у пилота и средств связи у корабля? Какой шок один вид этого таракана вызывал у наших людей? Черт, да я сам видел запись его аутопсии одним из первых, и несколько дней после этого я не мог получать удовольствие от приема пищи.

— Отвлекающий маневр, — пробормотала Изабелла. — Дымовая завеса. Ложный след.

— Только не говори, что ты тоже веришь в весь этот бред, — простонала Пенелопа.

— Он логичен, — сказала Изабелла.

— Логика — это организованный способ впасть в заблуждение, — заявила Пенелопа.

— Именно поэтому я излагаю свою теорию вам, а не Генштабу, — сказал Клозе. — Не хочу, чтобы весь Генштаб впал в заблуждение вместе со мной.

— Ты поступаешь абсолютно правильно, — сказала Пенелопа. — Мы обе еще сможем сохранить в тайне тот факт, что ты псих. У Генштаба это не получится.

Клозе вздохнул. Похоже, пока ему удалось убедить только пятьдесят процентов аудитории. Не самый плохой результат, но и не слишком хороший.

Хотя… Клозе ведь не надо убеждать Генштаб поверить ему. Он может просто приказать Генштабу это сделать. У должности Тирана существуют и свои преимущества.

— Дипломат, Генрих, — напомнила Пенелопа. — Что там с этим чертовым дипломатом?

— Стройной теории на его счет у меня нет, — признался Клозе. — В беседе со мной дипломат несколько раз упомянул, что он не похож на остальных таргов. Сказал, что Зет пытается его убить, используя для этого таргов, и просил, чтобы его оставили на Земле…

— Мы слышали, — подтвердила Пенелопа. — Несколько раз. И какой вывод ты сделал? Не сомневаюсь, что, как и прочие, он настолько же гениален, как и твое предположение о существовании Зета.

— Я думаю, что среди неразумных таргов существует несколько способных мыслить экземпляров, — сказал Клозе. — Хотя бы по одному на каждую волну вторжения. Иначе бы Зету пришлось контролировать все это стадо ежесекундно, направлять каждый их шаг. А это довольно обременительно. Для краткости мы назовем этих индивидуумов… Мудрыми. Возможно, на какое-то время Зет утратил над ними контроль, хотя бы частично. Будучи существами разумными, Мудрые не могут не понимать, что политика Зета приведет таргов в полную и глубокую задницу вне зависимости от того, выиграют ли они войну с человечеством или нет. И Мудрые решили начать собственную игру. Не знаю точно, какую именно. Они попытались создать несколько образцов таргов, над которыми Зет был бы невластен. Э… Пенелопа, ты ведь знаешь, что внутри черепной коробки этого дипломата находился человеческий мозг?

— Нет, — сказала Пенелопа.

— Находился, — подтвердил Клозе. — Дипломат показал, что Мудрые создали как минимум три экспериментальных образца, одним из которых был он сам. Мудрые отправили дипломата с миссией на Землю, и тут… Опа! (От громкого возгласа обе женщины вздрогнули.) Зет вернулся. Он ликвидировал две модели, оставшиеся с флотом таргов, и во время первого штурма Солнечной системы пытался под шумок гробануть наш экземпляр. Что у него не получилось.

— Предложения, которые ты не начинаешь со слов «я думаю» или «я полагаю», ты начинаешь словами «возможно», «вероятно», — сказала Пенелопа. — И чем дальше, тем неубедительнее твоя история.

— С дипломатом у меня прокол, — признался Клозе. — Дипломата мне сложно объяснить.

— А ты не думаешь, что это очередная дымовая завеса? — поинтересовалась Изабелла. — Что Зет пытается сбить тебя с толку?

— Во время нашего с дипломатом разговора возмущений электромагнитного поля Земли не наблюдалось, — сказал Клозе. — Я проверял.

— Связь Зета и аномалии никем не доказана и может существовать только в твоем воспаленном воображении. К тому же тарги способны запрограммировать дипломата на ментальном уровне, — сказала Изабелла. — Если у него был ментальный блок, могла быть и установка говорить тебе то, что он говорил. И что тебе так хотелось услышать.

— Я не исключаю такой возможности, — сказал Клозе. — Но мне кажется, что это не так. Дипломат не призывал меня ни к каким действиям, которые могли бы спровоцировать катастрофу. Он большей частью только отвечал на мои вопросы.

— Допустим, в общем и целом ты все-таки прав, — сказала Пенелопа. — Но что эта информация дает нам в практическом плане? Она ведь абсолютно бесполезна. Как мы можем ее применить?

— Очень просто, — сказал Клозе, — Если я прав, то вся тактика таргов посыплется при атаке с нескольких направлений одновременно.

— Все равно теория чертовски сомнительная, — заявила Пенелопа. — Мне кажется, ты высосал ее из пальца, чтобы лишний раз продемонстрировать свой немереный интеллект. Только на этот раз ты перестарался.

— А я ему верю, — сказала Изабелла.

— Тебе положено ему верить, — парировала Пенелопа. — Ты его лучшая половина.

— Мне хотелось бы думать, что равноценная, — сказала Изабелла. — Я не хотела бы связывать свою судьбу с человеком, который априори хуже меня.

— Правильная позиция, — оценил Клозе и обменялся с будущей женой любящими взглядами.

— Спелись, — констатировала Пенелопа.