Если честно, то ничего сделать уже было нельзя. Эльфы не дали его величеству на это достаточно времени.

Любой государственный механизм обладает большим или малым моментом инерции, и непосредственное получение информации самым верхом государственной пирамиды момента инерции государственной системы нисколько не увеличивает.

В данном случае действовать без промедления государственная система просто физически не могла — слишком серьезными последствиями были чреваты возможные необдуманные действия. Требовалось время проверить полученную информацию, дополнить ее, по возможности прикинуть другие возможные интерпретации наличия воинов Серебряных Драконов на землях Аргайла, кроме возможной попытки вырезать посольство орков, что выглядело совсем дико. Планы эльфов сменить короля и поддерживающую его элиту вряд ли рассматривались его величеством и его ближайшим окружением: король Алвин сидел на троне достаточно крепко. Это был факт. К сожалению, наличия заговора высокородных, в эту элиту не попавших (или недовольных собственным местом в жизни), король, видимо, не предусмотрел. Поэтому никаких резких действий своевременно не последовало.

Вдобавок эльфы еще более усыпили его бдительность, когда прибывшие представители высоких родов как ни в чем не бывало появились во дворце с визитом для представления. Черт с ней, с королевской бдительностью, ублюдки и нас сумели заставить расслабиться.

В Аргайл прибыла княжна Серебряных Драконов — решила посмотреть на турнир. Наличие такого количества воинов, в том числе под чужими гербами, получило свое объяснение. По крайней мере, точно заставило спецслужбы Аргайла замешкаться. Этого хватило.

Ее высочество не только поселили во дворце с небольшой свитой и охраной — она даже появилась на турнире в королевской ложе и успела блеснуть на вечернем приеме, вместе со своими придворными дамами. В том числе причастными к Искусству — теми самыми, с серебристой татуировкой на лице.

Естественно, я угадал, и Крайн оказался в форме чемодана. Среди свиты ее высочества присутствовала подозрительно знакомая красотка. Та самая, которую я отпустил. Или, во всяком случае, очень на нее похожая родственница.

Свита княжны оказалась даже предметом дискуссии среди присутствующих на приеме, поскольку непосредственно ее охраняли девушки. Самые настоящие дамы-воительницы, в доспехах и с оружием — четыре штуки, не считая магичек. Мужики составляли внешний круг охранения — примерно с дюжину мрачных мускулистых эльфов в богато украшенных бахтерцах. Тоже подозрительно знакомых бахтерцах. Выводы из увиденного мне совершенно не понравились.

Вообще воинов в свите принцессы было несколько десятков — до сорока примерно. На фоне королевской гвардии эта цифра совершенно не смотрелась, даже с учетом всего поголовья эльфов в посольстве Серебряных Драконов число опасных фигурантов не превышало полутора сотен. В обычных условиях гвардия раздавила бы эльфов без всякого труда. Даже если бы к ним присоединились эльфы из посольств других кланов. По моим прикидкам, даже без благородного сословия, ошивающегося при дворе, и их свит королевская гвардия, квартировавшая только на острове — крепости — дворце — столице, насчитывала тысячи три-четыре голов. Собственно, в нормальных обстоятельствах поселение высоких гостей во дворце давало неплохие гарантии отсутствия форс-мажора. Кто же знал, что эльфы сыграют именно на этом. Сыграть им удалось великолепно. Во всяком случае, усыпить бдительность точно.

Вновь прибывшие мило фланировали по помещениям во время приема, не обращая внимания на орков, здоровались с ушастыми других домов и знакомыми людьми. Охранницы княжны поснимали доспехи и вырядились в платья, продолжая крутиться возле объекта, все, что их отличало от других дам, это небольшие кинжалы на поясах. Также рядом с ее высочеством постоянно находилась, по крайней мере, одна из магичек.

Я с приятелями стоял у окна и обсуждал стати дам, уделяя основное внимание княжне и ее свите — остальные уже приелись, — когда к нам подвалили Ирхад с Эргталом, сразу же свистнувшие официантов с бокалами вина. Чуть погодя к брату присоединился и наследник с какой-то симпатичной молодой девушкой, мягко включившиеся в разговор.

За следующие пару минут к нам присоединилось еще несколько человек, в основном женщин.

Обсуждать размеры и соответствие эталону окорочков длинноухих красоток подружке принца, пища от восхищения. Мужики, имеющие боевой опыт, заухмылялись. Торвальд хмыкнул и толкнул меня локтем:

— Край, объясни ей, у тебя лучше всех получается.

Я пожал плечами и начал изображать вариацию на тему ликбеза для Эрики — лишний довод, что цвет кожи и форма ушей — недостаточные различия для Настоящих Женщин. Во всяком случае, глупости им в головы лезут абсолютно одинаковые — что в разных странах, что в пространственно-временных континуумах.

— Ну и что вас так восхитило? Девушки в доспехах стильно выглядят? Вообще для женщины из высокой семьи телохранительницы смысла не лишены, ничего не скажу, но в любом случае основную долю забот о ее безопасности несут мужчины, которые в настоящий момент на приеме отсутствуют.

Девушка выпучила глаза. Ну не выгляжу я интеллигентом, даже не обращая внимания на цвет кожи и клыки. Если о философии заговорить умными фразами — там, закон отрицания отрицания, единства и борьбы противоположностей и т. д., — ее вообще бы, наверное, кондратий хряпнул.

— Преимущество девушки в том, что она может находиться с госпожой буквально везде, — продолжил я. — Если она хорошо обучена, то с одиночным убийцей она если сама не справится, то может задержать его достаточно долго, чтобы охраняемое лицо либо скрылось, либо к телохранительнице пришли на помощь. Больше никаких преимуществ женский пол не имеет. Так что большое количество женщин в охране — это либо глупость, либо пускание пыли в глаза. Кого бы они ни охраняли.

Зря я это сказал. Всех дам вокруг буквально закусила обида за всю свою женскую расу. В результате они так дружно на меня накинулись, что я даже несколько растерялся. Принц открыто ухмылялся. Мои друзья хотя бы усмешки прятали, совести хватило.

Как оказалось, в данном мире хотя амазонки как класс отсутствовали, но дам-воительниц хватало, чьи персоны мне, естественно, и начали тыкать окружившие меня девушки, пытаясь доказать, что я не прав. Меня тоже закусило, я развел руками и предложил:

— Так, девушки! Давайте успокоимся и поговорим конкретно! Что воительниц в летописях много, я верю, для начала рассмотрим самых знаменитых и узнаем, чего они добились!

Потом ткнул пальцем в подружку принца и предложил назвать героиню.

Разумеется, героиней оказалась какая-то эльфийка Эрин, как ее там, естественно, из Серебряных Драконов, прославившаяся во время войны с Империей и, как я понял по скомканным фразам дам, позднее. Вероятно, с нами повоевала.

Я пожал плечами:

— И кого конкретно из знаменитых воинов прикончила эта героиня?

Девушка задумалась, вероятно вспоминая тексты героических эпосов, и назвала пару имен. Которые, разумеется, мне ни о чем не говорили. Но мой разум был закален множеством интернет-баталий.

— А с чего вы взяли, что она знаменитых воинов прибила? Чем они были знамениты, жизнеописания героини говорят? Нет? Вы уверены, что она не зарубила или там не заколола копьем парочку каких-нибудь провинциальных дворян, на коне толком сидеть не умевших? Или вообще глотку пленным не перерезала, коих ее или ее любовника вассалы захватили? А написать можно многое, бумага все стерпит. Сопляк, не умеющий держать копья, в результате зацепивший им землю и вылетевший из седла, так и не добравшись до противника, может внезапно оказаться знаменитым кровожадным убийцей, победителем во многих турнирах, пьющим перед сном кровь эльфийских младенцев и в обе щеки неоднократно расцелованным императором. Пока его не встретила некая красавица и не пронзила копьем, освободив мир от этого чудовища!

Девушка неожиданно смешалась. Видимо, я попал в точку: что-то похожее про жертв героини, вероятно, писали. Даже не сомневался. Хотя, если честно, не удивлюсь, что пропаганды в жизнеописаниях ее подвигов меньше, чем хочется, как по поводу боевого мастерства девицы, так и личностей противников. В армии Империи под конец войны народ должен был остервенеть капитально, да и в любом случае всегда есть определенный процент зверья, вне зависимости от обстоятельств. Но говорить такое было бы тактически неправильно.

Одна смешалась, на ее место заступили все остальные, да еще как дружно, кошмар. На шум начала собираться толпа.

Правда, с фактологией у леди были нелады, но это дело компенсировалось напором и убежденностью в своей правоте. Как всегда.

— Леди, прошу вас, успокойтесь, не все сразу! Считаете, что в книгах написана правда и ничего, кроме правды? Замечательно. Зайдем с другой стороны. — Дамы начали маленько успокаиваться, заинтригованные вступлением. — Итак. Будем считать, что эта Эрин была действительно бойцом хоть куда, прямо-таки сама смерть с вот таким бюстом. — Последнее показал наглядно. Мужики захмыкали, дам удалось окончательно сбить с толку. Единственное, что несколько смутило меня самого, — какая-то грустная улыбка Эргтала. — Как она выглядела, в книгах описания есть? — продолжил я. — Рост или, может быть, вес? Леди?

Леди заменжевались: с фактурой в описаниях, видимо, были проблемы. Неожиданно на помощь пришел Эргтал:

— Телосложением примерно как леди Альма, — указал на названную, — считается признанной красавицей по внешности.

— Так она до сих пор небо коптит, старушка?

Эргтал поморщился, но кивнул. Альма, на которую упали отсветы чужой красоты и признания, мило зарделась.

Девушка была несколько выше среднего роста, скажем, с довольно спортивной фигурой. На внешность и сама явно не жаловалась.

— Вот! Это мне и надо было узнать! — не смутился я. — Превосходно. Сколько вы весите?

Альма замерла, не зная, что ответить. На взгляд я оценил ее максимум килограммов в шестьдесят. Не став мучить девушку, я перевел килограммы в местный аналог фунтов, разумеется имперских, контрольные гири были принадлежностью любого старого города, от их недостатка потомки выживших не страдали, соответственно сохранили преемственность системы мер и весов, — и озвучил высчитанное. Не забыв польстить девице, типа набросив в пользу эльфийки десяток фунтов. И довел до собравшихся, к чему это я:

— Как мы выяснили, девушка эта, Эрин, была довольно мощная, судя по телосложению. Возможно, даже мускулами похожа на мужика была. Из тех, кто пожиже. — До публики начало доходить. Я продолжил: — Как думаю, всем известно, на полях сражений не самый мелкий народ собирается. По весу своего тела и мышцам девушка примерно соответствовала легионеру из крестьян или воину какого-нибудь провинциального барона, да и то далеко не всякому. Сплошь и рядом попадались крупнее, а значит, сильнее.

Леди опять зашумели, просвещая, что грубая сила — ничто, а искусство владения оружием — все. Я согласился, чтобы их успокоить.

— Несомненно, я даже не сомневаюсь, что оружием она владела очень неплохо. Только один вопрос к леди Альме: вы пробовали хоть раз разрубить шлем? Или кольчугу? А кольчугу с поддоспешником?

До общественности наконец дошло. Действительно, дама, способная царить на полях сражений в эпоху доспеха, должна выглядеть сущим коблом, напоминающим чемпионок по пауэрлифтингу, что усики каждое утро бреют. Так что дамы-рыцари, украшающие некоторые «исторические любовные романы», понятно как должны были выглядеть внешне, чтобы совершать те подвиги, на какие их толкают авторши. Иначе никак. Другое дело — поздние времена, когда доспех ушел в прошлое и появилась, например, поздняя шпага, коей не надо много силы, чтобы пропороть человека насквозь. А вот эффективно ею рубануть гораздо сложнее. Хотя… и со шпагами дамы могли отмочить такое, что навеки внесло их в анналы истории. Например, шпагой мужика делить: убить соперницу ни та, ни другая не сумела, поскольку обе пытались в первую очередь испортить красоту противницы. Обеим это удалось, да так качественно, что предмет любви пренебрег обеими. Но тут я отвлекся.

— Видимо, нет. — Дамы зашумели, я опять примиряюще поднял руки, развивая тему. — Как вы, достопочтенные леди, догадываетесь, для того чтобы рубить доспехи, нужно, скажем так, иметь запас силенок. Не буду спорить, искусство владения оружием стоит выше, но толку от него, если твой удар не в силах нанести рану противнику?

Разумеется, я занялся отчасти демагогией. В абсолютном большинстве доспехов хватает уязвимых зон, особенно у доспеха нижнего ценового класса, так что у искусного бойца шансы есть. Другой вопрос, что война отличается от дуэли, и нужно очень значительно превосходить противника в поединке, нанося удары только в уязвимые места, когда он может работать по чему угодно. На войне на затяжку поединка обычно нет времени, освободится сосед врага — и ты окажешься один против двоих. Конечно, первым может уложить противника и твой товарищ, но такая лотерея не всякому приемлема, на войне и так достаточно места случаю. Так что запас мышц на поле боя — не прихоть тупых сексистов, а самая что ни на есть суровая необходимость. Это совершенно другой вопрос, что образцы боевых лат, хранящиеся в музеях, обычно не рассчитаны на раскачанных качков с фигурой Шварценеггера, как, впрочем, и на субтильных хлопчиков сто шестьдесят сантиметров роста с сорок четвертым размером клифта, как пишется в учебниках истории. Шансы на выживание на поле боя и тех, и тех минимальны, хотя латы на двухметровых джентльменов не то что сказать обычны, правильнее сказать — встречаются довольно часто. Если судить по латам, средневековый рыцарь имел в среднем сто семьдесят — сто семьдесят пять сантиметров роста при тонкой талии и широких плечах с грудной клеткой. Соответственно живой вес порядка семидесяти пяти — восьмидесяти пяти килограммов развитых боевой подготовкой мышц. Детские и демонстрационные латы, с высоким товарным видом стоящие на виду в музеях, как раз в которые обычно не может влезть современный человек, не в счет. Они обычно не несут следов повреждений. Средней даме нужно здорово постараться, чтобы нагнать свой вес за семидесятник не при помощи жира, да и удержаться на этой планке как бы не сложнее. Природа все равно свое берет. Примерно это я и хотел донести слушателям, но вот беда — с фактурой доказательств по этому миру были проблемы. Но все же попробовал, закусило, поскольку леди опять попытались меня победить горлом. А этого я никогда не любил, даже давая скидку на пол.

— Потише, достопочтенные, я все и так прекрасно слышу. И о важности умения владеть оружием мне пояснять не надо. Я говорю просто о том, что женщина обычно меньше мужчины, а значит, слабее. Разумеется, некоторые дамы сильнее и искуснее некоторых мужчин и даже иногда выше их ростом, но на войне побеждают не те армии, в которых опираются на кучку героев, а те, где средний воин сильнее и искуснее среднего своего противника. А ту кучку героев можно и толпой задавить, после того остальных повырежут да разгонят. А это значит, что пока леди-рыцарь рубит, режет, колет и протыкает крестьян да ополченцев, кои, как вы, наверное, заметили, редко отличаются крупным телосложением, все будет в порядке. Пока из-за холма не выскочит рыцарская конница противника, ну, или мы, орки. А теперь думайте, что девушка сможет сделать рыцарю, а не мясу из ополчения. По искусству владения мечом рыцарь не уступит, если, конечно, он не какой-то придворный шаркун, или девушка необычайно талантлива в обращении с острыми железяками. Превосходства во владении конем нет — часто встречаются девушки, любящие охоту. Телесно мужчина сильнее, — тут я не удержался, чтобы не лягнуть зарождающийся феминизм, — если, конечно, девушка лицом, телосложением и весом не напоминает лошадь, с вот такими усами.

Договорить мне не дали. Что тут началось. Можно было подумать, что меня леди сейчас линчуют. Королевские сыновья давили улыбки… получалось плохо. Улыбался даже непонятно почему ранее мрачный Эргтал. Впрочем, веселое настроение посетило абсолютно всех окружающих меня мужиков.

Основные претензии дам были, естественно, к характеристикам потенциально опасной леди. Красавицы со своеобразной логикой давили фактами типа: Эрин красивая и не быковатого телосложения — значит, я не прав. Телохранители княжны симпатичны, и так далее — значит, я не прав. В общем, идея, что летописи и рассказы могут преувеличивать, не рассматривались в принципе. Крутизна телохранительниц признавалась по умолчанию. Кое-кто из дам, вероятно, понимал некоторую ущербность своих доказательств, поэтому некая симпатичная брюнетка лет тридцати на вид не нашла ничего умнее, чем снисходительно развить идею доводом:

— Женщины-воительницы встречаются даже сейчас. Даже среди простолюдинок, не говоря о благородных, как среди нас, так и среди звездорожденных! Ты просто слишком молод и не видел большого мира. — Последнее с такой снисходительной улыбкой, что меня понесло.

— Среди благородных в большом мире заметно чаще?

Та осторожно кивнула, дамы и некоторые мужики подтвердили. Дамы довольно громко. Брюнетка, похоже, заподозрила неладное. Но было поздно.

— Сие не удивительно. У простолюдинов берутся за оружие только те, у кого нет другого выхода, либо есть желание и возможность. Желание у какой горожанки, может, и есть, но нет возможности. Вдобавок простолюдинка обычно понимает, что, если ее по пьяни лупит муж, ничего не изменится, если ее вместе с мужем обрядить в доспехи и дать в руки меч. Он все равно сильнее. И то, что владение оружием накладывает некие обязательства. Будет очень обидно, если меч отберут и отправят воевать с мужчинами другим оружием — в походный бордель. — И, превозмогая возникший шум: — А у благородной основания совсем другие. И поле боя с кровопролитием, я уверен, за редчайшими исключениями, их интересует в последнюю очередь.

Одна из дур рядом с брюнеткой не нашла ничего умнее, как через губу спросить:

— И что же, по твоему мнению, мальчик, их интересует? Конечно же мужчины?

— Да! — поднял я вверх указательный палец. — Точнее не скажешь. Именно мужчины. Куча мужиков, оторванных от благородных леди. Шлюх же в обозе считать не будем? Уверен, что любая воительница в войсковом лагере получает за день столько внимания, что признанным красавицам на этом балу и не снилось!

Брюнетка промолчала, с легкой усмешкой рассматривая меня. Кучерявая светловолосая дура продолжила эстафету — ее тоже понесло:

— Так леди-воительницы себе в лагере женихов ищут? — И засмеялась. Ее как-то осторожно поддержали.

— Зачем так сразу пугать — женихов! Правильнее сказать, мужиков. — И, играя на публику, гадко усмехнулся. Ну захотелось мне сделать данной леди гадость. Благо лицом напоминала кислозадую школьную учительницу в больших очках, с крысиным хвостиком на затылке. Ума в речах я тоже не заметил. — Особенно коли рожа лошадиная или, там, на крысу похожа. Можно даже повыбирать самцов посимпатичнее.

Далее пошел поток бессвязных отрицаний, к которому я даже не стал прислушиваться. Хотя децибелов красавицы прибавили. В разговор с довольно мрачной миной вступил незнакомый мне дворянин, судя по роже, с примесью эльфийской крови:

— Ты хочешь сказать, что таких благородных воительниц на войне только мужчины привлекают?

Тебе-то какое дело?

— Каких конкретно? — слегка поосторожничал я, дабы прикинуть, какого черта он лезет в разговор.

— Таких, как леди Эрин, — презрительно влезла кучерявая.

О таком подарке я не смел и мечтать! Какая же ты все-таки дура!

— Несомненно! — обрубил я ее, чтобы закончить неприятный разговор. Уж больно много народу собралось. И орут громко. Этого боя мне не выиграть.

Хрена с два.

— Что вашей орочьей мудрости дает основания так говорить?

Переходим на личности? Значит, достал, отрадно. Злобно оскалился, показав клыки во рту, демонстративно высморкался, сделал вид, что хочу найти что-то, обо что можно вытереть пальцы, даже двинул рукой в направлении кучерявой, та дернулась назад, и, загоготав, выдал:

— Вы меня слушаете? А что еще ей там может быть нужно, кроме кучи голодных мужиков, причем ни одной благородной леди в пределах досягаемости? Кровожадность свою тешить, пленных да крестьян рубить? Так этим постоянно заниматься не станешь… Крестьяне имеют привычку быстро заканчиваться. А этим самым делом, — показал жестами чем, на половине лиц окружающих дам появилось выражение брезгливости, на второй — тени усмешки, — со своим молодым человеком или там эльфом можно заниматься часто и иногда даже долго. А то и не с одним: уж больно много вокруг мужиков и мало женщин.

— Так ты считаешь, женщины оружие надевают, чтобы блудить никто не мешал? — подлил керосинчику в костер ухмыляющийся наследник.

— Конечно, — пожал я плечами, — в поход сходила — как в бочке с огурцами побывала.

Свинья я, конечно, и в пылу спора прибегаю к недозволенным приемам, но что делать? Уступить? Можно, впрочем, вопрос не принципиальный… Да наплевать. Тем более что оппонентка имеет вид весьма потасканный, а на пиру я слыхал перлы и покруче. Тем более что говорил я о проблемах женщин в армии голую правду. Не их это дело — война. Даже в лучшем случае, если на часть приходится пара десятков женщин на сотни и тысячи мужчин, — хоть один, но к самой неприступной клинья подобьет. Без всякого осуждения пары, вполне возможно, что по большой и чистой любви. Но! В условиях опасности половой инстинкт всегда лезет на поверхность, так что кучи настоящих шлюх встречаются куда чаще светлого чувства любви. Исключения только подтверждают правило. Такие женщины, как Жанна д’Арк, в мировой истории редкость. Да и про нее сексисты-англичане сплетничали — про сожительство то ли со своим жеребцом, то ли с осликом ее обоза. Такие же сволочи, как я, без зазрения совести измазавшие дерьмом, вполне возможно, действительно достойную уважения женщину, возможно даже, подобно Жанне, иногда или даже часто участвовавшую в настоящих боях. Хотя Эрин, в отличие от Жанны д’Арк, выжила — надо полагать, сумела вовремя остановиться, или со статистикой участия в боях было похуже.

Поняли меня однозначно. Но взрыва криков не последовало. Объяснения пришли из-за спины:

— Молодой орк, а рассуждает, как много поживший старец. Даже можно сказать, мудрец!

Приятный голосок, надо сказать. Я повернулся. Разумеется, за спиной стояли эльфы. Точнее, эльфийки. Княжна и ее свита.

Привет, толстая полярная лиса!

Следующее утро. Свет в окне, я, голышом валяющийся в кровати. На полу кувшин, вокруг него подсохшая лужа вина. Кресло в углу занято безбожно храпящим Торвальдом, в весьма помятом состоянии, Борис — Лена — Яков, что-то мне подсказывает, что он такие изящные кружевные панталоны не носит, а вот, кстати, и они, а если носит, то у меня большие проблемы! Хотя… видимо, опасения напрасны, ляжки у него явно не столь изящны сравнительно с воспоминаниями, да и поволосатее раз, наверное, в пять. Голова раскалывается. А нечего было мешать медовуху с красным, а потом и белым винами. Память, к счастью, потеряна не полностью. Десять минут ничегонеделанья в кровати. Стук в дверь, появился Хрольф, воин из нашей охраны.

— Принцы просят принять. — Лицо парня непроницаемо.

Неужели продолжение? Ну у них и здоровье! Хотя… свалили они довольно рано, даже задержавшийся Ирхад со своим неразлучным Эргталом. С ума сойти, и не предполагал, что придется бухать с эльфом, хоть и изгнанником.

— Проси! Только извинись, что я задержусь.

Первое, что мне вручил упомянутый Ирхад (с мешками под глазами), — это кувшин замечательного красного вина. Келвин выглядел лучше брата, но не намного. Надо полагать, подружка изрядно соки повысосала, несмотря на раннее покидание нашей компании. Совершенно не ожидал, что принцы так неполиткорректно покинут прием, чтобы пьянствовать с орками, причем с нами увяжутся и бабы. Тут же в памяти нарисовалось зрелище Хадда, забивающего кулаками в угол комнаты некоего разнаряженного хлыща, которого не устроило зрелище некой леди в объятьях нашего красавца, а потом даже пинающего его ногами. Спутников хлыща, попытавшихся схватиться за оружие, били уже мы. Всем мужским коллективом. Охране осталось их только вынести. Причина конфликта несколько растерянно посмотрела на это шоу, о чем-то подумала, встала, решительно подошла к не знающему, как себя вести с ней дальше, Хадду, схватила его за грудки и впилась в губы поцелуем вампира. Потом последовал толчок — и Хадд улетел в дверной проем, леди решительно направилась за ним. Больше присутствия парочки на гулянке я не зафиксировал.

Далее перешли к воспоминаниям о вчерашнем. Вопреки моим предположениям, скандала княжна устраивать не стала — технично пройдясь по моим умственным способностям, она как ни в чем не бывало завела разговор с принцем. Я тоже предпочел не лезть в бутылку, видимо, обломав надежды ее охраны, включая знакомую мне красотку. В результате их вступления в разговор начался словесный поединок, причем слова буквально сочились ядом. У эльфов оказалась в чести риторика. Загрузить меня словесно им не удалось, но в крутизне леди Эрин они присутствующих убедили. Меня тоже — во всяком случае, во многих фактах из ее биографии. Правда, этого я предпочел не показать. Мне удалось отстоять идею непригодности женщин для действующей армии, попытки предложения зрителей повторно осветить расшифровку причин присутствия там воительниц были технично парированы. Даже стало немножко стыдно и завидно: вот что значит сочетание ума, воспитания, образования и жизненного опыта в умении доказывать свою точку зрения или, по крайней мере, загрузить слушателей. Без свинских выходок, как у меня. Хотя они в данном случае были в более выгодном положении. В конце концов разговор прекратил принц, предложив компании выпить. Вовремя — стороны исчерпали внятную аргументацию. Через час у меня в покоях началась пьянка.

Все началось через два дня. Как раз к финалу турнира. Видимо, предостережения Рангвальда оставили достаточный след в местных компетентных службах, поэтому отслеживать эльфов они не перестали. И наверняка нашли много чего неприятного. Настолько много, что неожиданно серьезно и прямолинейно попытались раскрутить Рангвальда по поводу источника его информации, играя в откровенность. Старик не поддался. На следующий день пришли ко мне. Причем кто! Оба моих собутыльника — королевских сына, со свитой. Тут-то и таилась засада.

Не знаю, как, зачем и почему это было таким образом запланировано. Судя по тому что заговор охватил даже свиту королевских сыновей, деятельность верных его величеству людей была заговорщиками и, разумеется, эльфами вскрыта. И они не стали тянуть, опасаясь первыми совершить ошибку. Сработали они очень технично: подать идею Келвину попытать насчет источников информации меня — было удачным решением. Принц угодил в ловушку с ходу. К счастью, за ним увязался Ирхад со своим другом.

Беды, в общем, ничто не предвещало. Появление их высочеств не заставило меня стелиться мелким бесом, но долг гостеприимства я исполнил как надо. В процессе наливания винишка обратил внимание на несколько нервное поведение свитских, как, впрочем, и на то, что тех необычно много — четверо. Причем у троих короткие мечи — у тех самых, которые нервничали. Не знаю, почему они не начали действовать сразу, — видимо, желали осмотреться или, возможно, рассчитывали, что я могу выдать если не источник информации, то направление для его поисков. Возможно, очко играло: пятеро против троих, хоть и с мечами, это довольно серьезно. Сложить два плюс два не то что не составило труда — скажем, я заподозрил неладное, еще увидев мечи на их бедрах. Обратил внимание на нервозность свиты, тревога завыла сиреной, но я и не был до конца уверен в возможности ЧП, это здорово ограничивало мои возможности. Нормальный человек довольно болезненно воспринимает, когда его знакомых или в данном случае вассалов начинают превентивно колоть, резать или протыкать. Вдобавок сильно спутало карты заговорщикам появление Рангвальда. Келвин как раз начал подъезжать к разговору тет-а-тет, когда вошел старик.

Чувство опасности буквально зашкаливало, но я постарался остаться внешне безмятежным. Блеснула мысль, что висящей на поясе мизерикордии может не хватить, и если я схвачусь за кинжал, то не факт, что мне дадут им воспользоваться. Четвертым в свите принца был маг. Вдобавок предчувствия предчувствиями, но махать оружием перед носом гостей в моих покоях — далеко не комильфо. Даже если я прав, мне нечего им предъявить. Пришлось прибегнуть к перпендикулярному ходу: в руках у меня оказался валяющийся на столе ножик, которым я нарезал несколько яблок типа на закусь для гостей. Сам же решил прослыть оригиналом, отрезая кусочки с цельного яблока и поедая их прямо с ножа.

Старик вступил в разговор и, видимо, тоже обратил внимание на нервозность свитских. Предатели начали нервничать настолько явно, что неладное почуяли даже Ирхад с Эргталом, лениво участвующие в разговоре. Осмыслить поведение гостей им не дали: все трое мерзавцев синхронно выхватили мечи.

Ублюдки, конечно, про философию йаи-дзюцу даже не слышали, хотя все, что они знали и умели, явно было заучено в рамках тренировок и боевого опыта. А мгновенное выхватывание меча с ударом — прерогатива отнюдь не одной Японии.

Видимо, роли были отрепетированы заранее, ублюдки прекрасно подготовились. Левый, выхватывая меч, мгновенно секанул по горлу стоящего рядом мага, тот схватился руками за шею, отшатнулся назад и сполз по стене, пытаясь перекрыть руками бьющую кровь, а ублюдок кинулся вперед, к Ирхаду. Стоявший в центре по плану, вероятно, должен был зарубить наследника, но обломался. Не успел. Я бросил ему в лицо огрызок и метнулся вперед. Замешательства врага хватило, чтобы успеть блокировать запястье держащей меч руки, еще он успел испугаться, прежде чем заточенная железяка с деревянной ручкой вошла ему в глаз. А я перехватил рукоять его оружия.

Спасти Рангвальда это не помогло. Старик успел отреагировать, попытавшись уклониться, но враг был слишком близко. Попытка закрыться руками тоже оказалась неудачной. Меч врага отсек кисть и рубанул по лицу, Рангвальд, несмотря на рану, попытался разорвать дистанцию… Но опять неудачно: враг оказался весьма силен, быстр и опытен, мгновенно последовал рубящий в голову, отклоненный второй рукой, потом все было кончено. Предатель шагнул вперед и всадил меч в печень старого воина, мгновением позже напав на меня. Ему не повезло: на этот раз уже я оказался слишком близко. Старый наставник оказал последнюю в своей жизни помощь, дав мне лишнюю секунду. Да и мой меч обратным хватом, видимо, оказался непривычен противнику.

Я принял на прижатый к предплечью клинок вражеское оружие, лязгнуло, смерть скользнула вниз, сумев обжечь бок, я повернул корпус — и лезвие моего меча резануло по бицепсу руки врага. Оно оказалось достаточно остро, чтобы наносить глубокие резаные раны. Хотя врагу в любом случае было все равно, поскольку следующим же движением я наколол бедолагу как муху на булавку, пропоров почти насквозь ударом в бок, под ребра. Противник умер мгновенно, после такого не выживают даже без кульбита в воздухе, который ему пришлось совершить. Моя масса, сила и инерция оказались достаточно велики, а рычаг в виде меча достаточно эффективен, чтобы после движения рукоятью мертвец буквально перевернулся, как в гонконговских боевиках, соскочив с клинка еще в воздухе. Уже после боя мне даже несамокритично подумалось, что за такой кадр вживе в одном из своих фильмов Джон By переселился бы из своей виллы в бичеватую квартиру в ближайшей общине геев не на полгода, как Железный Арни по приезде в Страну Неограниченных Возможностей, а на год или, возможно, даже на два. Не говоря о чем-нибудь меньшем.

Пока же я развернулся к третьему убийце, но моя помощь не понадобилась. Ирхада спас Эргтал, сначала навинтив предателю стоящим рядом с ним стулом, а потом повиснув на нем самом, не дав воспользоваться оружием. Тот был мужчиной мощным, но это успеху не способствовало нисколько — оба королевских сына были опытными воинами, эльф — тем более. После естественного замешательства троица дружно взяла ублюдка в оборот, буквально исколов кинжалами с перепугу. Безоружный наследник душил, потом вроде как ломал шею.

Покушение закончилось крахом. Но ничего еще не было кончено. Распахнулись двери, и к нам вломились новые гости.

Не хотелось бы хвастаться своей предусмотрительностью, но в данной ситуации наработанные когда-то Даней навыки пригодились — во всяком случае, опыт работы в зданиях. Сунуться помогать королевским сыновьям добивать выведенного из строя противника было бы большой ошибкой, хотя два кинжала и деятельность Келвина, перешедшего к долбежке потерявшего много сил израненного покусителя головой об пол, все никак не могли поставить точку в его жизни. Мужчина был крупный и физически развитый, вдобавок имел под верхней одеждой кольчугу, а перерезать глотку не давали наследник и злоба всех троих. Последняя прямо резала глаз, настолько они мешали друг другу.

Еще больше помогла привычка держаться ближе к стенам и не отсвечивать в дверных проемах. В результате глазам ворвавшихся людей предстали в первую очередь трупы и две живехоньких цели покушения, добивающие все еще слабо дергавшегося соратника. До ОМОНа, СОБРа или группы «Альфа» тут цивилизация не дошла минимум лет семьсот, а учитывая темпы ее развития в реальности, скорее, даже пару тысяч будет не шибко большим сроком, поэтому обобщением и аккумулированием опыта лучших бойцов, специализирующихся на захвате зданий и уничтожении находившихся в них оппонентов всерьез никто не занимался. Так, в рамках общей боевой подготовки, хотя местных бойцов не стоило недооценивать. В данном случае, видимо, сыграла свою роль недостаточная проработка убийцами своих задач применительно к действиям каждого члена группы. Ну чего может быть проще — ворваться в покои, предварительно прикончив охрану, и перебить всех, кто находится внутри, зачем прикидывать и отрабатывать варианты действий каждого члена группы, нарушая режим секретности? Охрану они уничтожили без малейших проблем — парни даже не успели обнажить оружия, а вот со мной вышла осечка.

Ворвавшаяся толпа дружно ломанулась к королевским сыновьям. Что не удивительно, поскольку именно они были целью покушения, и без их смертей резня в моих покоях не имела смысла. Поэтому мне достался не лучший материал в качестве противника, чье внимание вдобавок рассеивалось между тремя врагами (из них две первоочередные цели) там и мною одним здесь. Времени решить, что лучше — запачкать оружие кровью принцев или прикончить орка, я этой парочке не дал. Объективно я не самый худший из воинов в сей реальности, поэтому удачным оказался первый же удар, отрубивший ближайшему ко мне противнику кисть руки с мечом, предварительно запутав его финтом в лицо. Второй при этом оказался справа-спереди и, естественно, не преминул атаковать. Отработанные навыки не бороться с инерцией, а пользоваться ею, оказались кстати — они меня и спасли. Если бы я попытался погасить движение вперед, вместо того чтобы извернуться, он бы не промахнулся. Минусом оказалась невозможность полноценно рубануть мерзавца, а от секущего удара по корпусу его спасла кольчуга под камзолом — я оказался слишком близко. Где минусы, там и плюсы: для второй руки с мизерикордией в ней расстояние было как раз, поэтому обрадоваться он не успел по причине появления в боку трехгранного стального прута. Я сумел нанести удар достаточно низко, чтобы пиковина ушла в район печени, а не поимела риск застрять в ребрах. Вращение штыря в ране неподалеку от печени здоровья не добавляет, даже если печень не задета. Враг захлебнулся криком и начал сползать с кинжала, падая на колени. Мелькнуло узнавание: именно этот полуэльфийский ублюдок доставал меня на последнем балу из толпы слушателей.

Быстрая расправа с парочкой имела свою негативную сторону: у меня появился третий поклонник. К счастью, напасть со спины ему помешали выведенные из строя соратники и моя подвижность вкупе с привычкой держать противника в поле зрения. Выдернув мизерикордию, я автоматом ушел назад, прикрывшись от врагов, проскочивших в глубь комнаты, упавшим на колени убийцей и уже начавшим орать безруким.

Третий, увидев калеку и без пяти минут труп, рисковать желанием не пылал. А вот мне затягивание поединка было категорически невыгодно, поэтому пришлось атаковать самому. Номер с финтом в голову оказался неудачным — последовавший за ним удар был отбит. Я еле успел подставить под ответный мизерикордию, дабы уже мне не выпустили кишки, причем сохранил пальцы в целости только благодаря присутствию на кинжале гарды. Мгновением позже колющий удар моего меча пробил легкое противника, и еще секунду спустя кинжал вонзился, разумеется, тоже в печень.

В результате я оказался за спиной пятерых уцелевших нападавших, довольно активно, но без фанатизма пытающихся достать королевских сыновей и эльфа. В заговорах участвуют ради политических либо имущественных или денежных дивидендов, а не для того чтобы погибнуть, пытаясь укокошить представителя власти. По какой-то причине среди заговорщиков неблагородное сословие не просматривалось.

В общем, трое против пятерых — не худший расклад, хотя могло быть и лучше, поскольку недобитый раненый успел предупредить о нападении сзади, прежде чем я расколол ему черепушку.

Еще сыграло свою роль разделение противников: увидев новых действующих лиц, троица моих приятелей заняла оборону, пользуясь мебелью как прикрытием. Безоружный Келвин вооружился трофейным мечом, Ирхад работал в паре с эльфом кинжалами. Противник разделился на группы — трое против Ирхада с Эргталом, двое против Келвина. Мое вмешательство оказалось роковым для группы, противостоящей бастарду с эльфом, крик за спиной «Сзади!», заглушенный характерным звуком, не способствует концентрации, а разорвать дистанцию с этой парой не дал я же за спиной. Уйти в сторону помешали стол, стулья и прочие предметы меблировки. Итогом тому оказалось достаточно синхронное нападение с двух сторон, хотя и не совсем удачное, поскольку уже раненному в руку Ирхаду дополнительно отрубили ухо. Эльф остался невредим, резанув сначала по кисти, а потом по глазам своего противника, и, не промедлив, накинулся на второго оппонента. Рев ослепшего достаточно сбил с толку обоих, расправиться с ними не составило труда. Келвин тем временем зарубил одного из своих, пока второй, вместо того чтобы напасть на меня, как я опасался, бросился бежать. Догнать его никто и не пытался — мы даже притащили стол, чтобы забаррикадировать уже закрытые двери. Слепой вжался в стену, крича, матерясь и размахивая кинжалом. Я предоставил решение его судьбы соотечественникам, сам метнувшись в спальню, чтобы раздавить поднимающий тревогу амулет и обрядиться в доспехи. Даже не стал проверять Рангвальда: судя по тяжести ранения, он был не жилец. К сожалению, приоритеты стояли именно так.

Когда я вышел, слепец лежал на полу и кричал, выдавая замыслы мятежа, эльф сидел на нем, успев отрезать оба уха, а два королевских сына тоже успели приодеться в снятые с покушавшихся кольчуги-безрукавки, ранее находившиеся под камзолами. Причем бастард сначала обрядился в кольчугу, и только потом брат стал его перевязывать.

Заняться мародерством эльфу не дал я. Увидев, что он присматривается к подходящему по комплекции мертвецу, я махнул рукой в сторону спальни:

— Не стоит, там бахтерец — надевай.

Он вздрогнул и несколько растерянно посмотрел на меня. Я с опозданием припомнил, что у эльфов и в зоне их культурного влияния безналичный обмен оружием или доспехами был весьма значимым событием, по сути, являясь синонимом побратимства.

— Чего ждешь?

Эльф принял решение и метнулся в спальню. Братья переглянулись. Вообще более политически правильно было бы подогнать бахтерец наследнику, но мне было наплевать — в данном случае работали интересы дела, а бездоспешным остался только Эргтал. Перед лицом смерти все равны. Кстати, у меня еще и трофейные доспехи есть!

— Там еще есть, вы оба по фигуре должны влезть.

Бастард уступил.

Пока переодевался, было время подумать. То, что на нас напали всего одиннадцать человек, говорит лишь о том, что заговор имеет либо достаточно скромные масштабы, либо среди предателей много колеблющихся. Скорее всего, второе. Причем среди колеблющихся командование королевской гвардии. Не каждый рискнет встать на место этой десятки кретинов: поддержать состоявшихся убийц короля и его сыновей куда проще, эффективнее и безопаснее, чем прикончить их самому. Если что пойдет не так, шансы на выживание минимальны. Что из этого следует? Что его величество или уже убили, или убивают сейчас. Причем с минимальным участием гвардии, иначе к нам вместо мажоров с кольчугами под шитыми золотом камзолами ворвались бы несколько десятков обряженных в сталь гвардейцев или воинов дворянских дружин.

Еще два вопроса. Какого хрена эти ублюдки решили прикончить Ирхада с Келвином у меня? И особенно интересно — как они собрались сохранить свои шкуры в целости после этого? Поскольку, по моим впечатлениям, как минимум низшие чины гвардии его величеству верны?

Не будем усложнять. Тут приходит на ум только один ответ: орки убили сыновей и его величество, чудом уцелевшие дворяне, пытавшиеся спасти братьев, заговор и так далее, всех кровожадных тварей убить и покарать. Короля, естественно, убили союзники зеленомордых. Имея доступ и возможность протащить оружие, убить даже такую важную фигуру достаточно просто. Особенно если вытянуть на разговор тет-а-тет. Как будет действовать рядовой гвардеец? Разумеется, выполнять приказы. Если же лишить его возможности получать приказы неправильные, то у нас превосходная перспектива иметь дело с королевской гвардией. Допустим даже, что со всеми подразделениями это не сработает… Толку мало, если гвардия обезглавлена. А у Серебряных Драконов в городе куча воинов, достаточно лишь открыть ворота… Кроме охраны и чинов посольства. Которые, похоже, их и откроют. Черт возьми, а ведь здорово напоминает Кабул-1979… В частностях я, возможно, и не прав, а вот основную канву событий неверно оценил вряд ли. Тут много вариантов не придумаешь.

В коридоре орали и топали так, будто там бегало стадо слонов. Начали долбиться к нам, голоса я узнал.

Вломились соседи, уже в доспехах. Естественное желание — по объявлении тревоги или шума схватки в коридоре для начала запереться, чтобы обрядиться в металл. Зрелище резни в комнате их не удивило: тела воинов, охранявших лестницу, они уже видели.

Во весь рост встал вопрос — что делать дальше? То, что охрана перекрыла все входы в наше крыло, было не в счет. Еще более подстегнул мыслительную деятельность Келвин, свистнувший всех интересующихся к окну.

Мои размышления подтверждались. Там убивали людей. И орков. На моих глазах группа людей догнала вывернувшего из-за угла Гаука и с ходу разделала его мечами. Почти одновременно из окна центрального здания дворцового комплекса вылетело тело какого-то мужика. Веселье как минимум начиналось. Встал вопрос — почему еще не режут нас? Видимо, первоочередными целями мы не являемся: для заговорщиков куда важнее вырезать соратников короля… А нас успеется, куда мы денемся…. Тем более что нас слишком много, чтобы покончить быстро и без больших потерь, даже выживание наследника ничего не меняет. А предатели могут еще и не знать, что он выжил, и работать по своему плану. Кто, кстати, руководит мятежом?

В это время из спальни вышел Эргтал. Все мои соплеменники дружно схватились за оружие. Тот поднял руки, держащие пару трофейных мечей:

— Прошу вас, поспокойнее!

А я совершенно неожиданно его узнал. Он, видимо, тоже, и давным-давно. Его странные взгляды получили свое объяснение. Хотя как? Явно не по лицу.

У общественности хватило мозгов связать два плюс два. Хотя в курсе предупреждений Рангвальда были далеко не все, но виновник ЧП был найден сразу — эльфы. Тут появляется один из них. Резонны действия: эльфа прикончить. То, что он друг бастарда, явно мало кому интересно. Проще говоря, если не всем, то большинству наплевать, заодно он со своими соплеменниками или против них, спасал он своего друга и господина или пытался убить, главное — он эльф и его надо убить. Просто на всякий случай.

К счастью, этот вопрос сначала вынесли на рассмотрение, что позволило Ирхаду вмешаться, в том числе закрыв грудью приятеля. Эльф отступил к стене, слегка побледнев, но не выпуская из рук мечей, и с легкой усмешкой стал ждать решения своей судьбы.

У меня было сильное искушение поддержать кровожадную часть общественности: после того как я эльфа опознал, это было самым логичным действием. К несчастью, он успел произвести на меня слишком приятное впечатление и, без преувеличения, именно он спас братьям жизнь. Что несколько разбивало логичность моих доводов.

Гадая, не делаю ли ошибку, пришлось вмешаться, поддержав Ирхада. Ко мне прислушались — к счастью, у меня находилась одна молодежь, а среди нее мой голос был достаточно авторитетен, вне зависимости, вызывал я симпатию или нет. Логичные доводы на толпу не действуют, поэтому пришлось работать на эмоции, тыкая пальцем в трупы на полу и раны бастарда, и брать глоткой. Ушастого удалось отстоять. Озвучивать свои мысли я не стал — боюсь, беднягу сразу же бы проткнули.

Бардак прекратили двое стариков, с ходу начавших раздавать команды. Что интересно, излишней кровожадностью они не страдали, отправив королевских сыновей переодеваться в вакантные доспехи, даже достаточно спокойно поздоровались с эльфом.

Меня, между прочим, обрадовали, что у нас уже сейчас потери больше трети членов посольства, в том числе как бы не половина слуг. Орков и верных королю людей, оказывается, режут по всему острову — под крики, что орки убили его величество вместе с наследником. Гвардия, видимо, частично выжидает, частично пытается прекратить беспорядки, частично режет орков и всех, кто не понравился, частично пытается бороться с мятежниками. Во всяком случае, Ульрик А’Блайн видел схватку мятежников и гвардейцев и, когда пробирался к нам — вырезанные посты.

Мысли забегали, как длинноногие негры на Олимпиаде. Пришел к выводу, что, как только гвардии покажут тело короля, нам хана. Пока следует ждать нападения либо подчиненных участвующих в мятеже дворян, либо эльфов, либо тех и других сразу, люди — в роли пушечного мяса. Как только штаб мятежа узнает, что наследник жив, на нас навалятся все свободные силы мятежников.

Очень захотелось оказаться в центре «свиной головы» и быстрым шагом рвануть к воротам. Старики, видимо, тоже испытывали такое искушение. Во всяком случае, из их приказаний вырисовывалась готовность к прорыву. Что не удивительно: воины они опытные, понимают, что пытаться отсидеться равно готовности подороже продать свои жизни. Да и то не удастся: при помощи магов нас выкурят без особых проблем. Крыло здания дворцового комплекса — это не замок. Да и замок, если вовремя не вырезать ворвавшихся, не удержать. Тут же огромное количество окон, коридоров и переходов между зданиями. Держать надо все выходы, но их слишком много — сильный отряд прорвется где угодно. Если запираться, то только на втором этаже. Продержимся дольше. Возможно, на час.

И что нам делать? Ломиться к воротам? С риском помочь определиться охране, которая, возможно, выжидает? Да плевать! А вот столкнуться на мосту с эльфийскими рыцарями мне бы совершенно не хотелось. Мало информации. У кого она есть? Попросил старого Эрика А’Блайна погодить и побежал искать принца, он вместе с братом и эльфом ушел надевать на того доспехи покойного Рангвальда за стену. Один комплект не подошел по размерам.

Как я и подозревал, ворот на острове было двое. Но это нам не помогло, поскольку «черные» ворота охранялись не хуже «белых», хотя вели на пристань, разве что были меньше размерами. От бессилия подумалось попытать его о тайных ходах, но от идеи отказался из-за идиотизма. Ходы явно есть, только куда меньше, чем хочется, в них если и спрячешься, то только в небольшом количестве, а главное — если зададутся целью, то их найдут. Да и жрать там что-то надо, не говоря о питье.

Итог размышлений: надо что-то делать. Сидеть на месте смерти подобно, спасемся, только если король или кто из его авторитетных сподвижников живы. Надежды на это мало. Мы на острове, двое ворот, одни — на каменный мост, вторые — на пристань. Те и другие охраняются гвардией. Не охраняются только в том случае, если данное подразделение или полк участвует в мятеже. Хочу остаться жить. Чтобы выжить, надо унести ноги — с острова, по крайней мере. Что тут придумать… Надо штурмовать воротные башни и открывать ворота, потом строить «кабанью голову» и ломить вперед, до ближайшего леса. Если нам позволят. На пристани корабля может и не оказаться, тогда нас тупо перестреляют со стен. И что делать? Отсиживаться или ломиться к выходу?

Появились грустно усмехающиеся старики, так и не дождавшиеся меня:

— Ну что, придумал? Пришло что-то в голову?

Эта безысходность и натолкнула меня на идею. В любой линии прогнозирования событий я видел удар в спину нашему отряду — первое желание мятежников не дать никому вырваться с острова. А смогут ли они это сделать, если вырезать штаб мятежа или хотя бы лишить его возможности управления? Тогда нас будут атаковать только те, кто видит, да и то далеко не все: половина простолюдинов, включая изменивших гвардейцев, просто забьют болт, занявшись грабежом под шумок. А кто у нас рулит событиями? Разумеется, Серебряные Драконы, уж эти-то слова безухого я расслышал, да и без них все было ясно.

Откуда они рулят? Явно не из тронного зала. Место должно быть хорошо укреплено и известно всем командирам мятежников, дабы знать, куда отправлять посыльных за новыми задачами по выполнению старых. Хотя я, конечно, упрощаю. Какой вывод? Его величество Алвин Четвертый сделал большую ошибку, поселив княжну Драконов на территории острова.

— Пришло, — медленно сказал я, глядя на эльфа: он стоял в стороне демонстративно поодаль, вроде как вне пределов слышимости, сейчас для него настал момент истины, — прорыв к воротам. Но после того, как вырежем посольство Серебряных Драконов. Это они управляют мятежом. Если мятеж потеряет управление, вероятность прорваться и выжить есть, если просто ломануть к выходу — нас раздавят. Прижмут к стене и уничтожат. И вы это знаете. Только это надо делать быстро: один из убийц скрылся, уже сейчас на нас могут навалиться — они знают, что наследник жив.

Старики на секунду задумались. Эрик рыкнул:

— Собирай своих — и к восточному входу. Эльф тоже твой, раз жизнь ему спас, а коли эльф твой, братья тоже твои. — Повернулся к Келвину и Эргталу: — Слышали?

Лицо эльфа было похоже на маску. Но кивнул. Наследник принял спокойно. Он был достаточно опытен, чтобы понять, что добровольно к нему в подчиненные никто не пойдет — он чужак, хоть и высокородный. Оптимальнее всего самому присоединиться к какому-нибудь отряду, где ему доверяют и он доверяет хотя бы некоторым. А ближе всех он сошелся именно со мной.

Встречного удара ублюдки не ожидали. Как, впрочем, и рогатин в руках наших воинов.

Эргтал шел рядом со мной, перед прорывом я успел с ним поговорить.

— У тебя есть три выбора. Первый — ты идешь в бой рядом со мной и убиваешь всех, кого принесет под твои мечи. Что-то мне говорит, что с парниками ты обращаешься очень неплохо. Включая бывших или нынешних, не знаю родичей. Эльфов, именно эльфов. Выбор второй. Ты сейчас прыгаешь в окно и убегаешь: если ты шпион — скажешь, что тебя раскрыли, если нет — что не хочешь убивать родичей. Выбор третий, если ты не согласишься на первые два. Я тебя, наконец, убью. Решай. И быстро.

Эльф задумался, нисколько не удивившись тому, что я его узнал, окинул взглядом Ирхада и ответил:

— У меня нет родичей. Дом меня изгнал. Родственников с тех пор у меня нет, для них я мертв. Все, что у меня есть, — это человек, спасший мне жизнь. Значат ли твои слова, что ты испытываешь ко мне неприязнь и не желаешь идти в бой со мной в одном строю, может, подозреваешь предательство? За другую нашу встречу мне стыдиться нечего.

— Если бы я испытывал к тебе неприязнь, ты бы уже был мертв. Знаком моей симпатии может даже служить предложение нас покинуть, — я ухмыльнулся, — даже если ты шпион. Вероятность выжить у нас никакая. Продолжить защищать бастарда — тем более. Но если ты пойдешь с нами, тебе придется убивать, возможно, своих бывших друзей. А если попадешь в плен, смерть будет похуже нашей. Решай.

— Я решил. На нашем родовом кладбище даже есть моя могила, — задумался и ответил честно. — Друзей у меня немного, если кого встречу, постараюсь сразиться не с ним. В заговоре я не участвовал, в любом случае меня убьют — просто за близость к моему другу. Тут же, даже в худшем случае, мы погибнем рядом. Но вы, я вижу, не умереть стремитесь?

Ответ удовлетворил всех, кто его слышал.

Успели мы вовремя: ломившийся навстречу отряд прорыва не ожидал. Его раздавили с ходу, одной массой, дружинники и слуги в первых рядах были достаточно замотивированы, а враги не имели копий — попались люди мятежных дворян. Видимо, противник решил для начала блокировать орков, пока собирают резервы.

Прорыв прошел как по маслу, несущаяся по дворцу колонна орков походя резала всех встреченных, не успевших унести ноги, противник просто не успевал собрать достаточно сил, чтобы ни остановить, ни навалиться сзади. Кстати, большинство убитых мятежников пострадали именно за мародерку. Первое серьезное сопротивление мы встретили только у цели нашего путешествия.

Разумеется, штаб мятежа хорошо охранялся. К счастью, недостаточно хорошо — видимо, мятежникам надо было решить множество проблем с быстрой и надежной ликвидацией оппонентов в дворцовом комплексе.

Но нам хватило и оставшихся: крови они взяли изрядно.

Бутылочное горлышко мраморной лестницы закрыли латники, если точнее, «armati» (буквально — доспехи/одоспешенные), пользуясь терминологией Столетней войны, а именно — тяжелая пехота из спешенной кавалерии. Данный термин объединял самих рыцарей, их отряды, а также соответствующих по вооружению кавалеристов как благородного, так и неблагородного происхождения. Так как термин «рыцарь» с его приставкой «сэр» вообще-то означал социальный статус, не завязанный напрямую на качество боевой подготовки, оружия и доспехов, полководцы, оперирующие приземленными критериями, вполне резонно делили подчиненных на группы по возможностям на поле боя. В конце концов младший сын богатого купца в отличном «коат оф плейте», в достаточной мере обученный владеть оружием, с несколькими наемниками в свите, представлял заметно большую ценность сравнительно с неким молодым сквайром в кольчуге, помнящей его прадеда, без его желания посвященного в рыцари вместе с компанией таких же лоботрясов. Лоботрясов, забритых призывной комиссией исполнять свой долг перед королем сразу же после шлепка мечом по плечу, только потому, что налоговые органы предоставили «министерству обороны» справочку об их годовом доходе, подпадающем под соответствующий королевский указ. В данном случае до такой мобилизации дело не дошло, но суть воинов противника от этого не изменилась. Равенство условий дает равенство путей их решения, а поле боя вынуждает делать их оптимальными. Ну и, разумеется, за доспешниками прятались лучники. Что тоже не вызвало никакого удивления.

К чести наших подчиненных, стрелами их не удалось не только остановить, но и даже замедлить. Чего, собственно, можно было ждать от опытных дружинников, но не от слуг, которых в строю было достаточно много!.. Народ, оставив два или три тела и не обращая внимания на раненых, закрылся щитами, сбил строй плотнее и даванул вверх по лестнице. Высокородные, включая меня, вместе с частью дружинников поддержали атаку подчиненных стрелами, дабы лучники не стали безнаказанно расстреливать скученный строй на лестнице.

Мне было легче. Высунуться из укрытия, пустить болт — и спрятаться для перезарядки: с арбалетом было куда безопаснее, чем с луком. Поскольку вражеские стрелки и сами не жаждали жертвовать собой ради интересов дела, стрелки обоих сторон начали активно перестреливаться, не обращая особого внимания на резню на лестнице. Что интересно, с нашей стороны очень неплохо проявил себя Эргтал, который взял у кого-то композит и с превосходной скорострельностью садил по своим вчерашним родичам. Парень определился с выбором стороны. Однозначно. Собственно, сие неудивительно: на дворе прогрессивный феодализм, сегодня жрешь из одной чашки — завтра режешь во славу сюзерена. Разве что на близких родственников не всякий оружие подымет — надеюсь, Эргтал из таких и близкой родни среди обороняющихся у него нет.

Пускать в ход перчатку я не торопился, опасаясь магов противника: дело не в страхе, а в тактической целесообразности. Выбив магов и лучников, простых воинов можно выбивать безнаказанно. Выжидание оправдалось. Враг не выдержал первым, причем нанесли удар они не по лучникам внизу, а по воинам на лестнице. Сомнительное решение, хотя, возможно, и оправданное, не могу оценить за недостатком информации, поскольку щелчок стрелы о край прорези для глаз перед этим начисто отбил у меня охоту отвлекаться.

Как и следовало ожидать, проявивших себя магов буквально засыпали стрелами. Наш единственный полноценный их коллега стрелков даже опередил. Я успел засечь упавшего от его удара, прежде чем на остальных посыпались стрелы.

На лестнице же было худо: магический удар свалил как бы не треть наших воинов. Правда, как я потом заметил, практически одних только слуг из-за их скверных или отсутствующих амулетов. Это был самый ожидаемый и самый сомнительный момент в наших замыслах. К моему некоторому потрясению, остальных жертвы нисколько не смутили — видимо, народ оказался достаточно замотивирован, а удар магов — ожидаем. Некоторое замешательство, разумеется, проявилось и неожиданно сыграло с эльфами дурную шутку. Видимо, обороняющиеся были достаточно натренированы работать в контакте с магами, в частности взламывая строй противника, и то ли по команде, то ли автоматом попытались нажать на смешавшегося врага. Только противник, вместо того чтобы броситься бежать, просто начал пятиться назад, уплотнив строй. Все вернулось на круги своя, обороняющиеся даже изрядно потеряли в преимуществах. Хотя не факт, что контратака эльфов не увенчалась бы успехом, если бы не некий орк, который, выпустив очередной болт в настырного лучника, не засек самую замечательную цель из всех, которые до этого видел, — плотный строй врагов в ограниченном пространстве. И который недолго думая шлепнул туда все, что мог выдавить из артефакта на своей руке.

Не помешало даже то, что удар пришлось нанести по задним рядам, дабы не задеть своих. Строй противника сломали даже не столько обгоревшие трупы — их было не так много, — сколько выжившие обожженные.

Ф-ф-ф-у-х! А-а-а-а-а-а!!! Фигуры крутящиеся, падающие, мечущиеся, переваливающиеся через перила — и строй их врагов, после секундного замешательства ударивший снизу. Эрик А’Блайн не упустил удобного случая. Эльфы продержались меньше минуты, потом их уже добивали, правда, этого оказалось достаточно, чтобы старик сложил свою голову, одержав последнюю в своей жизни победу.

Оставшись одни, стрелки и маги остановить дружинников уже не смогли.

Когда я поднялся наверх, месилово уже вовсю шло в покоях посольства. Выжившие маги эльфов не бездействовали, их, как мне показалось, осталось двое. Это меня несколько обеспокоило: трупов баб из свиты княжны видно не было — оставалось надеяться, что сучки шляются где-то по дворцу, например, убивают его величество или придворных магов.

К тому времени, как мы до магов добрались, одного из них богатырским броском копья уже пропорол какой-то чудом уцелевший слуга, весь забрызганный кровью. Второй убил промахнувшегося дружинника и попытался уделать нашего колдуна, державшегося со мной рядом, что было интересно. Собственно, он делал правильно, хотя еще правильнее было бы совершить ретираду, и побыстрее, поскольку я сжег ему башку — с его открытым шлемом это было просто. Кое-кто из эльфов сделал правильные выводы, один, самый умный, даже получил серьезные шансы выжить, выпрыгнув в окно: в худшем случае сломал ноги. Остальные сменили шило на мыло — система обороны посольства окончательно развалилась, защитников начали уничтожать по частям. Собственно, я со своим арбалетом и перчаткой даже не успел никого прикончить, пока мы не вломились в какой-то зал или очень большую комнату, где собрались уцелевшие. Разумеется, ни княжны, ни ее свиты там не оказалось. Собственно, я на это особо и не рассчитывал: судя по судьбе Эргтала, охране гибели княжны не простят, я бы на их месте, коли надо было, выбросил бедняжку в окошко, вслед за тем шустриком. А вот нам отсутствие ее охраны ломало все планы насчет ликвидации управления мятежом. Не хватало, чтобы им управляли откуда-то еще.

Эльфами руководил какой-то высокий тип в богато украшенном серебром и золотом бахтерце и закрытом шлеме. Хотя про эльфов я погорячился: там и короткоухих хватало — надо полагать, вооружили слуг. Среди людей были даже женщины, причем часть с оружием. Людей не послали держать коридоры, видимо, только потому, что ограниченное пространство работает на стороне лучшего: там бы мы их перебили без особого труда и потерь.

Хотя и тут никакого особого вреда они не нанесли — превратить бой в беспорядочную свалку в стиле фильма «Гладиатор», режиссер которого, вероятно, только так убого мог представить себе бой римского легиона, эльфам не удалось. Да и в любом случае групповые действия хорошо работают против противника выше классом только в условиях согласованности.

Даже более того — участие в бою слуг, видимо, даже помешало эльфам продержаться подольше, как ни странно. Нас к тому времени еще осталось достаточно много, чтобы выбить слабые звенья вражеского строя относительно быстро, в результате с серьезным сопротивлением мы столкнулись только там, где эльфы собрались группами, — одиночки гибли в следующие мгновения после своих слуг. Эльфам не помог даже маг: наши стрелки его воздействие компенсировали с большим преимуществом. Они его и убили — по сути, наш колдун только добил.

После гибели мага положение эльфов сменилось из «безнадежное, можно продать жизнь подороже, если очень повезет, даже можно дожить до прибытия подкрепления» на «безнадежное, даже продать жизнь подороже можно только с помощью богов».

Далее разбитые группки эльфов по мере возможности блокировали, стараясь не лезть под их мечи, а потом в дело вступали я, маг и лучники. Хотя удержать хороших бойцов, лезущих в ближний бой, очень непросто, посла — эльф, командовавший обороной, оказался им, — например, не удалось. Бойцом он оказался куда лучшим, чем тактиком, да и в свите тоже не слабаки были. Вырезав противостоящих им орков, эта четверка, вместо соединения с соседней группой, атаковала. Естественно, нас. В смысле — мою группу. То ли принцев опознали, то ли решили разобраться с колдунами противника. Разумеется, удар нашего колдуна пропал втуне: странно было бы, если у них не оказалось мощных амулетов. А вот противостоять моему наручному огнемету они были не готовы, — я их и сжег.

Посла частично закрыл от огня один из воинов, но это ему не помогло нисколько: оказавшийся рядом с ним Эргтал, предварительно явственно замешкавшись, решился и всадил меч в смотровую щель. Оставшегося на ногах воина застрелили, дергавшегося, воняющего и дымящегося второго, который на ногах не устоял, добил бастард. Проводить контрольный по четвертому не имело смысла.

Пленных не было.

Замысел увенчался успехом, посольство мы вырезали фактически подчистую, вплоть до ассенизаторов. Можно было бы радоваться, если бы не два но:

1. Княжна и ее свита отсутствовали.

2. Мы сами остались без командования. Все старики либо погибли, либо были тяжело ранены.

Гадать о причинах отсутствия Звезднорожденной Госпожи можно было долго, в лучшем случае эта дрянь была спрятана своей охраной в каком-то уголке, чтобы с нею случайно чего-то не произошло. В худшем — мятеж управлялся не из посольства. С командованием вопрос обстоял еще хуже: все выжившие высокородные были равны по статусу и поголовно придерживались весьма спорных мнений по поводу воинских талантов как собственных, так и соперников. Не говоря о том, что признание главенства не того, кого надо, даже в такой ситуации грозило серьезными неприятностями в будущем. Конечно, среди выживших было достаточно опытных дружинников, но их можно было в расчет не брать. Правда, в данном случае четверо против двоих, если брать по положению, — между собой нам было договориться проще. Но тут присутствовал мощный нюанс: нас поддерживали только наши подчиненные, а Ульрик А’Блайн приятельствовал с покойным Гауком, соответственно к нему стянулась вся свита конунгова сына и большая часть дружинников, потерявших командиров. С такой демократией можно было бы и согласиться, если бы не знание того, что сейчас все зависит от командования и малейшая его ошибка приведет к нашим головам на копьях. Помирать нам совершенно не хотелось, а сомнения в его воинских талантах мы испытывали единодушные. Да что говорить, я в себе-то не был уверен, несмотря на свой не известный широким массам опыт: слишком все тут отличалось. Признаваться даже самому себе, что мы прилипли капитально и, как бы ни дергались, жить нам осталось недолго, все же не стоило, — я постарался загнать эту мысль поглубже.

В принципе даже нелучшее решение лучше никакого, и при слишком большом накале страстей при выборах командиров, если бы не удалось быстро морально задавить оппонентов, стоило бы и уступить, поскольку спорить можно долго, а враг в это время не спит. Но озвучить на ушко приятелям эту мудрую мысль я не успел, поскольку нашлась потерянная свита княжны, как, впрочем, и она сама тоже.

Где она была и что делала, пока мы резали посольство, не знаю, да это и не интересно на фоне того, что эльфы уже застали нас хоть и не врасплох, но не в лучшей тактической ситуации. Ареной нового витка резни стал все тот же многострадальный зал. К сожалению, у эльфов имелось серьезное численное преимущество: кроме охраны княжна подтянула и людей — видимо, первых попавшихся заговорщиков.

Этакого смачного, толстого и лоснящегося полярного лиса, представшего перед глазами, как только я услышал топот и крики в коридоре, пришлось срочно загонять в глубины разума, чтобы его зрелище не лишало последних шансов на выживание.

Выживание было проблематичным. Оба входа в зал были перекрыты лезущими внутрь врагами, командование у нас отсутствовало, в результате избиратели Ульрика зеркально повторили действия покойного эльфийского посла, прижавшись к стене и желая продать свои жизни подороже, на долю моей группы пришелся второй вход, который я также, автоматом, попытался прикрыть.

В данной ситуации лезть в первый ряд мне было преступлением — друзья, не сказав ни слова, уже были там, оставив мне сомнительную честь управления боем.

Управление начинается с оценки ситуации, а ситуация была безнадежной. Выбора было два — продавать жизнь подороже, вариантом чего являлось отступление к группе Ульрика, пока нам не ударили в спину, либо пытаться прорваться из ловушки. Опять же пока нам не ударили в спину.

Охваченный ностальгией, я совершенно неожиданно для самого себя вспомнил вслух по-русски некую среднестатистическую даму легкого поведения, занимающуюся своим любимым делом не столько зарабатывая на жизнь, сколько из любви к искусству, и очень громко скомандовал:

— Вперед! На прорыв! — и вклинился в первый ряд — там как раз упал дружинник. Обрадоваться смерти врага его убийца так и не успел: с моей перчатки сорвалась смерть.

Следовало активно шевелить булками, пока до нас не добрались эльфы, ворвавшиеся со второго входа. Мелькнула циничная мысль, что группа Ульрика осталась позади очень удачно: даже если у него не хватит мозгов устремиться вслед за нами, в любом случае — хоть какое-то прикрытие и отвлечет внимание от нас.

Активно шевелить получилось не слишком удачно: уродов в коридоре скопилось неожиданно много, а первый ряд, увы, не способствует концентрации для применения артефакта, коли вблизи тебя машут большим количеством колюще-режущего инвентаря.

Кончилось тем, что я пропустил удар по шлему, от которого присел и на секунду потерялся. Добить меня противнику не дали — прикрыл Торвальд, вдобавок я вышел из линии боевого соприкосновения как раз вовремя, чтобы сжечь нескольких тактически продвинутых энтузиастов, вознамерившихся ударить нам в спины со стороны зала. Их судьба неожиданно оказала влияние не только на их товарищей, но и на поредевшую группу, противостоящую нам впереди. Она совершенно неожиданно подалась назад и, будучи выдавленной из коридора, технично ушла в сторону, что интересно, противоположную все той же заваленной трупами лестнице. Я даже восхитился мастерством маневра, причем без единой озвученной команды. Бессмертные вполне резонно решили нас пропустить, не желая без толку гибнуть в каком-то коридоре, и попробуй им после боя что предъявить! Но как красиво это было проделано, включая то, что я так и не смог никого поджарить во время их отступления, опасаясь задеть своих! Я отблагодарил врага тем, что, пробегая мимо, поджарил парочку неудачников — на большее не было времени. Для эльфов это были приемлемые потери: все же лучше, чем притворяться мертвым в коридоре или получить топор в спину при бегстве.

На лестнице мы напоролись на группу людей, спешивших на помощь своим хозяевам, — эти тоже проявили благоразумие и, потеряв убитыми нескольких человек, попросту разбежались с нашего пути, далее командование принял Келвин, как лучше всех знающий дворец. О каком-либо силовом прорыве уже и речи быть не могло: надо было найти укромное местечко, наскоро привести себя в порядок, чуть-чуть подумать и искать какую-нибудь щель, чтобы умотать с острова.

Окончания поиска укромного уголка я не заметил, поскольку в очередных дверях наша группа лоб в лоб столкнулась с десятком отлично вооруженных мятежников, охранявших некоего мага или нескольких. Но я успел заметить только одного, поскольку шмальнули мы друг по другу одновременно. Пробить защиту моих амулетов ему удалось, поэтому следующие несколько минут выпали у меня из памяти — пришел в себя я уже в укрытии.

Укрытием послужил тайный ход, без которого строители дворца обойтись все-таки не смогли. Вероятно, именно вход в который искала уничтоженная нами группа во главе с магом, что меня чуть было не убил. За то, что меня не бросили, следовало благодарить моих друзей и меня самого — я упал на колени и начал бессвязно стонать, в результате чего Торвальд с Хаддом потащили меня на себе.

Вся наша четверка выжила, также остались в живых пятеро дружинников и, что невероятно, один слуга — тот самый, что убил эльфийского мага. Чуть менее удивляло выживание эльфа, остался в живых и наследник, принц Келвин. Где потерялся Ирхад, я не помнил — эльф сказал, что его убили еще наверху. Итого нас выжило, пока выжило, двенадцать душ. Семеро из них ранены, хотя тяжелых ранений не было ни у кого.

За исключением общей слабости, я отделался довольно легко. Серьезнее всех был ранен слуга — его звали Оттар, — он получил пять ран, но до конца вел бой и шел на своих ногах. Впрочем, звать его слугой уже не стоило даже не только потому, что он служил покойному Гауку, а не кому-то из нас. Парень на равных шел в строю с полноценными хирдманами и остался в живых там, где очень многие из них сложили головы, — ему нужно было капитально протупить, чтобы не подтвердить повышения социального статуса официально. Во всяком случае, если кто из нас останется в живых, дорога парню в дружину открыта. Что же касается выживших дружинников, то они уже приняли парня в свой круг, не дожидаясь решения старших хольдов. Каждый из них, даже раненый, счел долгом выразить ему свое одобрение, похлопать по плечу и так далее, двое занялись перевязыванием ран. Парень мне тоже понравился — мелькнула мысль, что, если придется набирать постоянную банду, надо попытаться его привлечь, надежные люди, тьфу, орки — это дефицит, не стоит ими разбрасываться. Принц был ранен в бедро, его перевязал оставшийся невредимым эльф. Потом, после перевязок, мы, естественно, присели отдохнуть и обсудить свои действия.

Эргтал присел рядом со мной:

— Не думал, что прошлое так ко мне вернется.

Логика его действия была понятна. Все же нам двоим стоило объясниться. Просто для того, чтобы я не повелел его зарезать. На всякий случай.

— А я вот не думал, что встречу тебя среди живых. Вы, ушастые, помимо бессмертия, научились воскресать из мертвых? — Народ вокруг навострил уши.

— Скорее, кое-кто из вас, ушастых, недостаточно сильно бьет кинжалом.

— Ты как меня узнал, Эргтал, я же в закрытом шлеме был, да и темнота?.. — устало задал я давненько занимавший мои мысли вопрос.

— Ты снял шлем, когда обирал трупы. Осторожнее надо быть: сохрани я достаточно сил, — глядишь, и ты бы кинжал меж ребер получил.

— Так я и прикидывал, что не достал до сердца. Но тебе тоже на удачу и здоровье жаловаться нечего: выжил с пробитым легким.

— Одно время я думал, что лучше бы умер. Потом пришел к согласным с тобой выводам.

— За что тебя в изгнание отправили и в чем ты виноват оказался? Начальник охраны не сумел защитить усадьбу?

— Если бы… — грустно улыбнулся эльф. — В сем меня как раз никто не обвинял. Отряд орков вырезал несколько десятков магов и их личную охрану — какие могут быть претензии к воинам из людей дома и ко мне, их командиру, в том, что не смогли усадьбу защитить? С меня спросили о причинах того, что я остался жив.

— А ты что ответил?

— Что я мог ответить? Не добили.

— А вина-то в чем?

— В том, что не умер. Самоубийство тоже совершать не стал.

Ни черта себе у них порядки!

— Жестко у вас дела обстоят.

— В данном случае — да, уж больно много отпрысков высоких родов погибло. Всем, кто выжил, досталось.

— Ну, этим паскудникам, что бежали, бросив баб, я бы сказал, и поделом. Или и тут на белом коне оказались?

Эльф улыбнулся и с новым интересом поглядел на меня:

— Ты это был? — Дождался моего кивка и продолжил: — Хотели, но не удалось. Одного собственный отец казнил, второй отравился. Мне даже повезло, что никто из высокородных моей смерти не хотел, даже изгнание — моего собственного рода забота.

— Пред сюзереном выслужиться хотелось?

— Ага. К слову сказать, знаешь, сколько ты теперь стоишь?

— Знаю: с детства по весу золота иду, вместе с дерьмом. Или ты собрался меня удивить, что оценили дороже?

— Надо же, почти угадал. За голову любого участника того налета, живого или мертвого, цена — тысяча золотых. Магов и предводителя — десять. За тебя, если это был ты — понял, вероятно, о чем я, — пять тысяч. Но только за живого.

— Солидные суммы. Сам-то что, не задумывался? Вдобавок сладкая месть…

— Задумывался, неоднократно. Если бы не Ирхад, может быть, и попытался отомстить, хотя решение рода испокон веков неизменно — не знаю случая, чтобы изгнание было отменено. Разве что младшим лично князю присягнуть. Но тут надо перед ним самим сначала это заработать, а потом выжить, когда тебя бывшие родственники убить попытаются. Войти в другой дом гораздо безопаснее.

— Странно, что к тебе никто не попытался подъехать.

— Пытались, но Ирхад сказал, что шпион из меня скверный, так что лучше мне от добровольного сотрудничества отказаться. Разве что шантажировать начнут.

— Ирхад знал о нашем знакомстве?

— Когда вы начали часто общаться, я ему сказал.

— Разрешения отравить просил?

— Нет. Просто сообщил об обстоятельствах нашей встречи. Ты его заинтересовал. Я пришел к выводу, что в мире людей я проживу дольше и поднимусь выше, чем в любом доме эльфов, в который меня никто не собирается приглашать. Разведка разве что поимеет — и выбросит, закончу жизнь в пыточной камере.

Доводы эльфа выглядели вполне логично и ложились в его психологический портрет, учитывая уровень развития общества, его даже осудить нельзя. Этакий Довмонт Псковский с длинными ушами. Разве что кого из близких друзей или родных прирежет. Тогда надо будет общаться осторожнее: легко способен на предательство, верность сохраняет только с позиции личной выгоды, а значит, достаточно легко может быть взят в оборот. При более-менее толковой комбинации. Собственно, его тогда удавить придется, сразу же. Несмотря на видимые плюсы и несомненную полезность. Временную — пока он не найдет другого хозяина, более выгодного. Но это я расчувствовался, тут с острова бы ноги унести.

Кстати, как ноги-то унести, у Келвина есть идеи?

Идеи у него были, но какие-то неоформившиеся. Парень принял вполне здравое решение спрятать сильно уменьшившуюся в числе группу в достаточно хорошем укрытии, явно защищенном от обнаружения, в том числе и магического, об остальном просто не задумался — было некогда. Хотя хороших предводителей, в том числе и полководцев, и отличает умение планировать на несколько ходов вперед. В данном случае мы попали если не в цугцванг, то во что-то очень на него похожее. Но шансы у нас все же были, причем гораздо большие, чем у всех остальных, кто к этому времени остался в живых. Бедолаг ожидает очень и очень нелегкая смерть, а мы, по крайней мере, можем выбирать. Но недолго. Жрать нам нечего, воды тоже нет, на воровстве продуктов и воды на кухнях долго не протянешь, вдобавок не факт, что в этих кухнях есть выходы из ужасно засекреченных переходов замка.

Подумали и решили, что отсидимся до темноты, к тому времени либо верные королю силы победят, либо настанет полный бардак, с уже безудержным грабежом предателями как королевского дворца, так и имущества погибших за короля людей. Даже если эльфы наведут какой-то порядок, удержать достаточно большое количество гвардейцев от грабежа и празднования воцарения нового короля черта с два удастся. В перевороты не идут под лозунгом дисциплины и порядка. Коли так, нам бы только за стены выбраться. В темноте можно попытаться проскочить. Собственно, только это нам и остается. Если не удастся — то нам хана. Завтра бардак если и будет, то только в гвардейских казармах.

В ходе расспросов выяснилось, что государственная тайна — тайные переходы внутри дворца хотя и достаточно обширны, но не пронизывают его насквозь по причине дороговизны и секретности. Не каждый маг подпишется на такую работу, за которую практически неизбежно отблагодарят ножом под ребра. К счастью, наследник этой тайной владел.

Кстати о наследниках, расспросы натолкнули Келвина на мысль перебраться ближе к королевским покоям, дабы попробовать установить судьбу отца. После уточнения о шумоизоляции ходов, к его просьбе решили прислушаться.

Судьбу отца он установил.