5. Зеркало Памяти
(Спархок, рыцарь ордена Пандиона)
Личные отношения с богами всегда выводят меня из равновесия!
С'сейра наконец осмелилась выглянуть из своего убежища и произвести необходимую рекогносцировку. Готовая в любой момент юркнуть обратно, она сейчас походила не на драконицу, а на простую ящерицу. Од-нако все проблемы, связанные с несоответствием традиционному драконьему образу, были временно забыты: дело важнее.
Королева Драконидов ожидала увидеть Чашу Бурь в дымящихся развалинах, над которыми скорбно реяли несколько призраков-Миражей, лишенные возможности вернуться на родину. Ожидала она и незримого присутствия Кали: Кудесница отслеживала свою пропавшую в этой области поисковую группу и, естественно, уделила некоторое внимание Владычице Риер Шана. Обменявшись несколькими учтивыми — и ничего не значащими — словами, обе продолжили свои исследования.
Чего С'сейра не ожидала, так это повышенного внимания к тому же месту почти всех Наблюдателей и доброй половины Игроков, чьи глаза-звезды сгруппировались на небосводе так, как будто они искали нечто в пределах Арканмирра — и не могли найти.
Ну что ж, грех не воспользоваться таким случаем.
Она направила свою систему зеркал в точку равновесия, где влияние Высших Сил было обезличенным, но одновременно и самым могучим — уже как следствие перекрестного взаимодействия Игроков. И, как и ожидала, получила новое пророчество.
Ожидания, однако, этим и закончились. Дальше начались неожиданности. Сперва неприятные, затем — очень неприятные.
Как обычно.
Читая рунные строки, Королева Драконидов медленно белела от боли, ненависти и бессильной злобы.
Закрыв свой леденящий блеск покровом облаков,
Они несут свой тяжкий крест к Обители Богов.
Вдали их ждет награда — как Героям отказать?
Боязнь — вот ваш главный страх, его не избежать.
Еще один, последний бой за скипетр и трон;
Любым путем, любой ценой — таков Игры закон.
Опасность? Вздор! Без риска нет награды. Зов небес
Гремит повсюду, тьму и свет сгоняя с прежних мест…
"Забудьте все, что говорил Аркан — его уж нет.
Отбросьте всех, кто погубил преданий древний свет.
Сомненья и раздумья — прочь! Сейчас Герой в цене -
Однажды в сумрачную ночь он в хладной тишине
Пройдет Тропою Боли, месть свою верша. Потом
Свою он позабудет честь — иль станет мертвецом.
Но до того Герой спасет от Смерти все миры,
Где кружит снежный хоровод и вихрь Большой Игры…"
Опять спокойна ночь — и мир вновь обретает жизнь.
Давно затихли звуки игр, забыт и Катаклизм,
Ржавеют латы и мечи, отбросил посох маг…
А что ж враги? В глухой ночи их слышен грозный шаг.
Когда наступит битвы день — его увидят все,
Оставив собственную тень и позабыв успех
Навеки. И один лишь он способен устоять…
А вы? Не знаю. Ваш закон не властен выбирать.
— Да будут прокляты ваши трюки и блеф! — не выдержала Владычица Риер Шана.
Зеркало промолчало, осознав, что эти слова относятся не к нему.
Игроки также не выразили своего отношения к этой фразе, прозвучавшей как-то по-детски, — у них объявились иные занятия, куда более интересные, нежели бесплодная перебранка из-за отдельных пунктов Кодекса с Игроком младшего, Седьмого Ранга.
Противоречащие друг другу путеводные указатели, которые С'сейра упрямо называла пророчествами, объяснялись крайне просто. Если бы Королева Драконидов дала себе труд немного подумать над этими несоответствиями, она догадалась бы, что причиной их возникновения является не что иное, как различие самих путей следования Игроков старших рангов. А различные пути, что вполне естественно, требуют различных указателей.
Потому-то Владычица Риер Шана и не нашла единой истины, на которую, по ее мнению, указывали пророчества. Ведь они принадлежали разным Игрокам и разным моментам Игры (которые могли быть, а могли и не быть взаимосвязанными).
Потому С'сейра и проиграла битву с собственными предрассудками. А проиграв ее, она не могла выиграть Игру в целом, предрешив, таким образом, собственную участь уже сейчас. Пока ни сама Королева Драконидов, ни Наблюдатели не придали значения этому факту — или, что более вероятно, попросту не заметили его.
И в чем-то оказались правы.
Потому что поражение не бывает окончательным — как, впрочем, и победа. А уверенность в собственной правоте (ложная или истинная, не имеет значения) стоит гораздо больше действительного игрового перевеса…
В повествование Гора о том, что Белоснежка одолела его на дуэли лишь потому, что в последний момент вызвала на помощь дюжину фантазмов, архангелов и дьяволов, я не поверил. И не то чтобы я сомневался в способностях любого из Властителей проделать такое; нет ничего невозможного, как любил говорить Он в редкие мгновения Его хорошего настроения, когда я мог поговорить с Ним на равных. Нет, просто мне слабо верилось в то, что столь разношерстная команда, какую в мельчайших подробностях описал Мастер Рун, смогла моментально сориентироваться и, действуя с потрясающей слаженностью и четкостью, пожертвовать собой, прикрывая Ведунью от смертоносных заклинаний, пока та конструировала чары, которые лишили Гора сил.
Но недоверие свое я оставил при себе. В этом вопросе.
Признаться, меня он не очень-то и заинтересовал. Я задался другим вопросом: откуда сидящий в камере Властитель достал меч? Рассказ о чарах истинного владения, наложенных на этот клинок, меня совершенно не удовлетворил. Да, я вполне допускаю, что существует такое заклятье и оно способно переправить любую вещь к владельцу, но никто и никогда не заставит меня поверить в то, что это можно сделать внутри камеры, блокирующей магические способности!
А то, что Мастер Рун передал меч мне (мол, ты ж Герой-боец, тебе сподручнее), окончательно убедило меня в том, что дело тут нечисто. Меч, кстати, был так себе: чересчур тяжелый и тупой, хотя рукоять оказалась достаточно удобной. Ладно, найду точильный камень — приведу его в божеский вид. Пока и такой сгодится.
Стражников нам, к огромному их счастью, не встретилось. До выхода, перегороженного исполинской чугунной решеткой, мы добрались беспрепятственно.
— Да, этот замок даже мне не разбить, — сказал Мортис, прикинув прочность засовов. — Хорошая работа. Вижу руку профессионала.
— Я могла бы расплавить несколько прутьев, — проговорила Элайн, — только боюсь, огонь будет слишком хорошо заметен. Другие предложения будут?
Я осмотрел замок и покачал головой.
— С хорошим набором отмычек я попытался бы. Но без него…
— Отойдите-ка, — тихо произнес Гор. — Сейчас проверю, насколько мои силы действуют после тюрьмы Белоснежки…
Он не сказал ни слова, не сделал ни единого жеста, но по лицу Мастера Рун скатились несколько капель пота и упали на камень. На мгновение я подумал было, что Властитель зверлингов действительно утратил магическую силу, однако тут же признал свою ошибку. Вытерев пот, Гор начертил в пыли руну Разрушения Hagalaz, затем прикоснулся мокрыми пальцами к чугунной преграде — и та с тихим шорохом осела ржавой пылью.
— Вот так, — улыбнулся он. — Кое на что я еще гожусь. Возможно, у меня все-таки будет шанс сквитаться!
— А как насчет сражения рангом ниже? — спросил Черный Странник.
— Это гипотетический вопрос?
— Отнюдь нет. — Я заметил дюжину вооруженных гномов, которые определенно начали проявлять интерес к группе незнакомцев, зачем-то околачивающихся подле Цитадели Ведуньи.
Я и Лишенный Имени выступили вперед. Оружия у Мортиса не было, но он не очень-то в нем нуждался. Хлесткий удар ноги в переносицу отбросил переднего гнома на восемь шагов — и ему весьма повезло, если он приземлился живым. Второму Черный Странник разорвал сердце все тем же "Прикосновением Бесшумного Грома", прямо сквозь латы. Затем ему, похоже, наскучила рукопашная, и массивный бердыш третьего гнома переменил владельца, после чего подрезал щиколотки сразу двоим.
Я в это время обработал четырех гномов, дав им окружить меня и пустив затем в ход прием "Тигр в Огненном Кольце". Три боевых топора и меч рассекли лишь воздух, а мой клинок аккуратно перерезал четыре шеи практически одновременно. Я помнил, что сражаюсь не мифриловым и не адаманитовым оружием, иначе бил бы куда придется, не обращая внимания на броню; сейчас приходилось целить в незащищенные места, что, конечно, усложнило задачу, однако не настолько, чтобы я не справился с нею.
Вся схватка не продлилась и десяти секунд — несколько коротких заклинаний прикончили остальных. Не знаю, принимал ли Гор участие в бою, — спрашивать у Янтарной Звезды я не стал. Да и какая разница? Мы ведь не были отрядом Искателей, и никто не брал на себя обязательств действовать исключительно в общих интересах…
— Развлекаются и даже нас не подождут! — раздался знакомый голос, и из-под покрова невидимости вынырнул Джанг, за которым следовал угрюмый Дакан. — Кто это?
— Ты не поверишь, — хмыкнул Лишенный Имени.
— Я вообще весьма доверчив, — сказал дроу.
— А я — нет. И не верю тебе. Не знаешь почему?
Тем временем я снял перевязь с ножнами для меча с трупа одного из поверженных мною гномов и примерил на себя. Пришлось подтянуть пряжку, но в целом результат меня удовлетворил. Меч Гора входил в эти ножны словно в родные. Странно, раньше он вроде был длиннее и тоньше, похожий на те клинки, которые мастера с островов Эйниранде называли "змеями Морганы"; теперь же меч выглядел копией готландского оружия, столь хорошо знакомого мне. Даже заточка…
Я не поверил своим глазам и попробовал лезвие ногтем. Ошибки не было. Такие клинки втыкали в дно равнинного ручья, и они свободно разрезали плывущий по нему мешок мокрой шерсти.
Отблески золотистых облаков Хиллсдауна упали на лезвие, открыв моему изумленному взору гравировку — пятиконечную звезду в круге. Традиционный символ заклинателей, арканский символ…
Символ Аркана?!!
Похоже, это я произнес вслух, так как рядом со мной моментально оказались все, включая Мастера Рун. Не говоря ни слова, я предъявил ему меч и взглядом потребовал объяснений.
"Не теперь, — произнес голос Властителя Тречея у меня в голове. — Эти слова не следует слышать…"
— Теперь и вслух, — процедил я. — С меня достаточно недомолвок типа "отложим на потом". Я хочу знать правду.
— Это оружие ты должен передать Фрейе Искательнице, — с видимым усилием сказал Гор. — Только ты способен сделать это.
Вот уж спасибо. Сражаться Мечом Аркана — клинком, способным одним легким движением швырнуть весь мир в Бездну… Такая ответственность не по плечу даже Властителям.
Я мысленно ухмыльнулся.
Да, своевольные Властители и сумасбродные Игроки не осилят такой ноши. Но смертный, ставший Героем лишь благодаря самому себе; человек, прошедший все круги ада и Бездну; младшая Фигура, освободившаяся от связей, условностей, правил и прочих ограничений Игрового Кодекса…
Короче говоря, я.
Да, я мог справиться с Мечом Аркана. Я мог бы даже вооружиться им сам и бросить вызов любому из Властителей с неплохими шансами на успех. Но этого я не стану делать.
К чему мне ответственность их ранга? К чему мне, освобожденному Кали от пут Судьбы, вновь засовывать голову в ловушку?
Что касается "задания" (я не был дураком и моментально сообразил, что между Мастером Рун и Искательницей заключен какойто союз, о котором никому не следует знать)… там посмотрим.
Клянусь Имиром, теперь я никому не позволю использовать меня! Никому, даже собственным родителям!..
Бесшумно ступая по бамбуковым циновкам, Дакан Неуловимый приблизился к мастеру.
— Что ты узнал? — не открывая глаз, спросил Янг-Цзе.
Молодой Странник и раньше неоднократно испытывал ощущение, как будто учитель заранее знал его ответ и задавал вопрос только для проформы. Тем не менее не ответить означало бы проявить неуважение. Коготь Тигра часто рассказывал своим ученикам истории о том, каким образом карается неуважение даже к злейшему врагу, и ученики крепко подозревали, что выдуманными в этих весьма назидательных повествованиях были лишь имена героев. В частности, настоящее имя одного из них должно было бы звучать очень похоже на "Янг-Цзе Коготь Тигра"…
— Я видел Нереальность, — глухо промолвил Дакан. — Я смотрел в глаза Духам Ненависти и Порождениям Кошмара.
— Это хорошо. Ощутил ли ты на себе клыки Вечного Голода и когти Безмолвного Ужаса?
— Нет, — признался Неуловимый. — Мы не заходили так далеко. Зато я сражался с Детьми Рока.
— На какой же Арене это произошло?
— В Чаше Бурь.
— Поточнее. Где она находится?
— Теперь — нигде.
Коготь Тигра открыл глаза.
— Кто и как?
— Думаю, вы знаете его. Самый младший Герой Фрейи Искательницы, Джо-хан аз-Зайд. Своим мифриловым клинком.
— Интересно. Я даже не предполагал, что сидхе умеют изготовлять Мечи Искажения. Что ж, от ошибок не застрахован никто… Но продолжай. Как он оказался в стане Белоснежки?
— Он работал на Кали Кудесницу, — возразил Дакан. — Заявился к Чаше Бурь в составе команды Искателей и заключил со мной обычный договор.
— Но почему ты решил изменить интересам работодательницы?
Неуловимый чуть заметно усмехнулся:
— Ведунья послала меня в Риер Шан для выяснения обстоятельств, заставивших С'сейру Читающую-по-Звездам заинтересоваться Чашей. Я счел, что проще всего это будет выяснить внутри самой Чаши Бурь; покорить же последнюю было гораздо удобнее при поддержке дроу. Я не являюсь подданным Белоснежки, так что у меня нет причин враждовать с обитателями Свартен-дора.
— Ты добыл требуемую информацию? — Янг-Цзе открыл глаза и внимательно посмотрел на ученика.
Тот немного помолчал, а затем произнес:
— И да и нет. Доказательств никаких. Но я понимаю, что заставило Королеву Драконидов опустить свой взор со звезд на землю. По крайней мере, думаю, что понимаю.
— И что же?
— Совмещение трех линий. Моей, аз-Зайда и Черного Странника по имени Мортис.
Коготь Тигра встал.
— Мортис Лишенный Имени? Он-то здесь при чем?
— Насколько я понял, аз-Зайд недавно взял его в телохранители — и не спрашивайте, как это произошло. Меня там не было.
Мастер коротко рассмеялся, и смех тот не был ни веселым, ни довольным. Впрочем, это был вообще первый смех, услышанный Даканом из уст учителя.
— Ты поведал об этом Ведунье? — наконец спросил Янг-Цзе.
— Нет пока. В точности перед тем, как ответить на ваш вызов, я пытался связаться с нею, однако контакта наладить не смог. Вероятно, Белоснежка была чем-то чрезвычайно занята.
— Хорошо. Теперь забудь о том, что рассказал мне. Я беру на себя как ответственность за невыполненное поручение, так и неустойку за разорванный контракт.
Пожав плечами, Неуловимый чуть наклонил голову и собрался было уходить. Но в дверях его остановил голос учителя:
— А что произошло с остальными?
— Дроу вернулись в Свартен-дор. Аз-Зайд и Лишенный Имени ушли в Тречей, к Зеркалу Памяти.
— Зачем?
— Там — ближайшие Врата на Светлую Сторону. Я-то умею перемещаться между двумя сторонами Арканмирра, но им этого не дано.
— Разве Зеркало Памяти было очищено от Стражей?
— Я не слышал, вряд ли. А что, это имеет значение?
Коготь Тигра неопределенно хмыкнул.
— Противники бывают разными. Что там получил в свое распоряжение Йохан помимо фаэрского Меча Искажения?
— Из гномьего арсенала он вытащил все свое прежнее снаряжение: мифриловую броню той же, фаэрской работы, но почему-то черную; и адаманитовый меч, который, по его словам, выкован в Преисподней.
— Он все-таки стал двумечником. Алерон был прав…
— У него три меча, — усмехнулся Дакан.
— Да? И что за третий?
— Он отмечен символом Аркана.
Неуловимый ожидал всего, но только не мягкой улыбки, появившейся на лице учителя.
— Это можно было предвидеть, — кивнул Янг-Цзе. — Белоснежка потеряла Меч Аркана; у Йохана он наверняка оказался потому, что такое поручение оставила Фрейя Искательница… Хорошо. Можешь идти — и сообщи Алерону, что я хотел бы встретиться с ним.
Дакан удалился, не произнеся более ни слова. Он подозревал, что собирается предпринять учитель — и впервые это ему сильно не понравилось. Очень сильно.
Озеро было неестественно гладким, словно из него некогда вычерпали всю воду и заполнили до краев расплавленным стеклом, позволив последнему застыть. Причем стекло это выглядело не прозрачным и не черным, чего можно было ожидать от озера на Темной Стороне; возможно, конечно, что некоторую шутку сыграло темное зрение, подаренное Кали, но все равно, бирюзовая поверхность Зеркала Памяти выглядела незабываемо (хорошо сказано…), даже на фоне всех чудес, увиденных мною за последний год.
— Здесь обитает чудовище, — сообщил Гор.
— Какого вида? — деловито спросил Мортис.
— Премерзкого.
— Меня мало волнует эстетическое восприятие, — промолвил Черный Странник, которому Гор почему-то серьезно действовал на нервы. — К какому роду существ оно принадлежит?
— Помесь Гидры и Хищника, насколько мне известно. — На сей раз Мастер Рун не шутил. — Питается в равной степени плотью, разумом, душами и космической энергией.
— А где Дверь? — Этот вопрос я задал с тайным умыслом, который, однако, был легко разгадан.
— Твой Ключ, Йохан, к ней не подойдет, — сказал Властитель Тречея, — тебе нужен тот, что охраняет Зазеркальная Тварь. Ключ Озера, а не Ключ Башни.
— И где она его хранит? — поинтересовался я, уже зная ответ.
— В желудке. — Гор не обманул моих ожиданий. — Так что единственный способ добыть Ключ — произвести вскрытие.
— Если у тебя нет хорошей дозы слабительного или рвотного, — с усмешкой добавил Лишенный Имени.
Мастер Рун скривился, словно сам принял порцию упомянутого снадобья.
— Способ хорош, но не против этой твари — она пожирает все.
— Ceugantin tarn Vlysh glue'en rett Sehk, — с непроницаемой физиономией молвил Мортис.
— Пустоту можно заполнить не только силами стихий, — сказал Гор с такой же таинственно-возвышенной интонацией.
Похоже, оба упустили из виду, что я, в отличие от многих обитателей Арканмирра, говорю на Языке Бездны и прекрасно понимаю их (другой вопрос, что я не улавливал общего смысла разговора, хотя все слова по отдельности были мне знакомы). Однако акцентировать на этом их внимание я не стал, спокойно дожидаясь конца диспута.
— Ну хорошо, — наконец проговорил Черный Странник, — способ понятен. Теперь еще одно: я умею дышать под водой, но Йохан — нет.
— Этому несложно помочь. Есть какой-нибудь шлем?
Я пожал плечами.
— Можно вернуться немного назад и подобрать один из гномьих. Не думал, что эта бандитская шайка окажется нам полезна.
— Эта "бандитская шайка" была хиллсдаунским отрядом специального назначения, — заметил Властитель Тречея.
— Так я и говорю — бандитская шайка. Когда это подобные отряды формировались из людей (гномов то бишь) с высокой моралью и незапятнанным прошлым?
Наконец Мастер Рун завершил свою работу и полюбовался общим видом. Расписанный непонятными мне знаками рогатый шлем производил теперь столь оригинальное впечатление, что любое чудовище обязано было подохнуть при одном только взгляде на него — со смеху. Особенно с учетом того, что Гор предварительно выварил шлем в растворе каких-то местных минералов, и серая сталь покрылась аляповатыми радужными разводами.
— Жуть, — согласился он с моим взглядом. — На то и рассчитано.
— Это что, действительно поможет мне дышать под водой?
— Положись на меня. Можешь проверить.
Нацепив эту рогатую кастрюлю, я склонился к самой воде и после недолгих колебаний окунул голову и плечи в озеро и сделал осторожный вдох. Ощущение было преотвратное, как будто я спускался в склеп, заполненный гниющими трупами, но дышать я мог; пересиливая отвращение и мысленно проклиная всех родичей Гора до девятого колена включительно.
— Нормально? — спросил Лишенный Имени, когда я вновь поднял голову над водой.
Я кивнул.
— Желаю удачи, — сказал Властитель Тречея, — она вам очень даже понадобится.
— Возможно, — согласился я. — Да, Мортис: возьми лучше мое оружие. Твои "серпы" не имеют и толики его силы.
— Взял бы, да не могу. Светящий-в-Ночи считает себя инструментом добра и откажется служить Внешним Жителям.
— Странно. Нашему общему знакомому он служил.
— Против Истинного Зла, и не иначе, — возразил Черный Странник. — А этой твари, кто бы она ни была, до Люцифера далеко…
— Хорошо, а Меч Предназначения?
— Он связан с тобой сильнее, чем ты думаешь. Нет, эта ноша твоя, и только твоя. Сочувствую, но помочь не в силах.
…Вода Зеркала Памяти мягко давила на грудь и голову, обращая каждый удар сердца в грохот разящего Мьолльнира. Сверлящая боль в висках пульсировала, усиливаясь с каждой минутой.
И я знал, почему Мортис не испытывал этого.
Потому что память отсутствовала не у него, а у меня. И Зеркало, пытаясь отразить то, для чего предназначалось, сейчас переворачивало мой разум сверху донизу в поисках требуемой информации, которая сопротивлялась обнаружению.
Я мог заблокировать сознание, оставленных Им способностей вполне хватило бы для такого несложного действа. Мог, но не стал, потому что хотел раскрыть секреты своего прошлого до конца, и упускать столь удобный случай было бы глупо.
Давление Духов Озера (или кто там управлял силами Зеркала Памяти) в конце концов победило. Блоки ложных воспоминаний смыло бирюзовыми волнами, и на поверхность — наконец! — всплыли истинные события. И имена, сплетенные с причудливыми картинами образов.
Теперь мне открылось кое-что из того, что не было предназначено для простых смертных.
К числу которых я, правда, не относился. Даже если не принимать во внимание обстоятельств моего рождения.
Однако господствовало над всей информацией Его лицо, составленное из многих. И Его Имя, известное многим — и никому.
Бес противоречия — было Его именем (и титулом) в Преисподней.
Алерон Носитель Меча — называли Его в Арканмирре.
Журавль-Одиночка — говорили о Нем жители Царства Зверей.
Орион Провидец — так Он был известен в Высших Сферах.
Сам Он любил, однако, когда к Нему обращались по почти забытому званию — Рыцарь Магического Света. Все, кто хорошо знал Его, полагали это не более чем причудой, вполне простительной для одного из Владык. И не подозревали правды…
— И кто несет ответственность за это?
— Не знаю. Это наш последний ход. Таких в природе ситуаций нету, чтоб пол-партера вывести в расход…
— В Природе нет… А в Хаосе, а в Смерти? Ты что, совсем забыл про Шесть Сторон, шесть Сил, что правят Гранями Вселенной?
— Не Смерть, а Тьма — коль говорить про Дом. Ведь каждый из Домов и Смерть, и Жизнь в себе несет; что Свет, что Колдовство…
— Неважно.
— Как сказать. Ведь Катаклизм на том и был основан, что Герой в назначенный момент и в нужном месте сказал не те слова.
— Не спорю. Враг не дремлет — и из всех Его известий нам только часть открыта.
— Да? А как повержен был Он и растерзан в клочья коротким словом — Старым Словом Сил?
— О том и речь. В краю Предвечной Ночи Он охранял всех тех, кто согрешил пред Кодексом; и силой их питаясь, сам стал Он тем, кого стерег во тьме. И с трепетом расплаты ожидая, где нам найти уверенность во дне грядущем? Мы — не боги, не Арбитры. Мы — Игроки, и наша жизнь — Игра. Фигуры и Доска — вот та стихия, в которой мы живем. Придет пора, и мы уйдем в пучину, не оставив и тени сожалений о себе.
— К чему ведешь ты? Это не исправить, не изменив Игре — или Судьбе. Наш выбор сделан, и не променяешь его ты на иную участь.
— Да. Тут ты права. И все же, сколько правил мы создали — и для чего? Чтоб Дар, который мы вложили в человека, в конце концов был брошен против нас?
— Ты ожидаешь от меня ответа?
— Нет. У меня есть свой Орлиный Глаз…
— Но кто тебе подкинул ту идею: не торопитесь, вскоре, мол, закон позволит Колесу снять чары Змея? Кто говорил, ты помнишь?
— Гиддеон! Вот сукин сын, так он предвидел…
— Вряд ли. Ведь не смогли мы оба избежать удара; мог ли до конца спектакля он переход к финалу просчитать?
— У Масок ставка в сорок девять судеб. При том, что в этом цикле нет таблиц — так что найти, каких ходов НЕ будет, вполне возможно. При Замене Лиц.
— Замена Лиц? Для Масок?! Это значит…
— …что наш черед пришел в Игру вступить. Иначе — все награды прошлых матчей кровавой пылью станут…
— Может быть. Но Кодекс предусматривал расходы делить на всех — а кто в те дни владел Печатью? Мы не видели исхода — так что, искать всех тех, кто уцелел? Расклад неутешителен: событья нас ждут такие, что из сотни бед на нас придутся те, где мы бессильны. Так что осталось лишь сказать "привет"…
— Привет кому? Ты крикнешь "Ave, Caesar! Morituri te salutant!"
— А что?
— Нет, ничего. Приветствуй, не приветствуй — конец, увы, один.
— Таков мой ход.
— Как хочешь. В этом нереальном мире нет четких правил; Кодекс же порой уверен в том, что два плюс два — четыре.
— Что опровергнуто самой Игрой.
— Тем более: чем больше сомневаться, тем меньше будет бонус при броске. Чем дольше ждать, тем легче догадаться, какие карты держишь ты в руке — а что припрятала. Тебе известно, все мы немного понимаем, что почем.
— Запрет…
— Здесь вовсе нет запретной темы!
— Но сам Запрет на гибель обречен. Один иль два — ну максимум три цикла, — и рухнет Грань под натиском Врага. Тогда в кровавом сумраке насилья мы пропадем навеки. Все слова о мудрости, искусстве, долге, чести пойдут наперекор самим себе…
— Где ты нашла такой пакет известий?
— В скитаньях, Доппельгангер. И в борьбе. Вы с братцем заварили эту кашу, когда свели на стыке двух миров три Линии — из тех, что день вчерашний взорвать способны.
— Что ж, я был готов ко многим порицаниям; однако, где нашу видишь в этом ты вину? Герой, два Странника и приключенцев шайка в реальный мир впустили Мрак и Тьму? Не верю!
— А сюжет стандартный.
— Верно — и потому в него не верю я. Герой способен был разрушить двери — но где мотив? Где выгода?
— Нельзя все побужденья править общей меркой. Людей ты знаешь? Хорошо? Тогда скажи мне, как сумел обычный смертный узнать о Слове Сил? Разбить Врата? И наконец, повергнуть на колени пол-Преисподней! Это ли не цель…
— Бывают разночтения. Сомненья есть у меня, конечно, и теперь, но все же вижу я исход финальный.
— После моих-то слов? Ну-ну, давай.
— Терпенье, Тир…
— Тиролия! Иначе меня, Ян, никогда не называй!
— Прости… Так вот, по рунному прогнозу — который, согласись, уместен тут — в ночи сокрыта главная угроза. Не откровенье, знаю; но маршрут известен мне, признаться, стал случайно, как катастрофу ту предотвратить.
— Случайно? Нет случайностей — лишь тайны, что предназначено не нам открыть. А Путь ты разве только с позволенья…
— Вот-вот. И я согласье получил.
— И ты молчал?!! С таким-то разрешеньем мы можем всю Доску Ключами Сил усеять, и своим Фигурам сразу присвоить власть Наместников — а ты завел Игру в тупик и ждешь, зараза?
— Да, жду — и не кипи! Твои мечты не сбудутся, ведь Путь устроен вовсе не для того, чтоб Игроки могли свои ввести Фигуры в Край Пророчеств и власть черпать там прямо из земли. Путь не для нас — для смертных был проложен, и им — не нам открыты те края. Мы следуем за ними. Знаю, сложно; но следует как данность воспринять…
— Первопроходцы-смертные? Так значит…
— Ты поняла?
— Не знаю. Я боюсь — не проигрыша, не отмены матча. Боюсь того, что больше не вернусь.
Вода сковывала движения, делая их тягучими и плавными. Я машинально отметил, что драться в такой среде способен только "Дремлющий Тигр".
Меч Аркана я извлек из ножен заранее. Очисткой стали от ржавчины можно заняться и потом (если оно будет, это "потом").
Мортис следовал за мной. Свою накидку он еще на суше спрятал в заплечный мешок, и блики далекого света превращали его черно-серебристую кольчугу в подобие змеиной чешуи. Впрочем, я, вероятно, выглядел так же — только с дурацким рогатым шлемом на голове. Лишенный Имени, будучи Черным Странником, не нуждался в том, чтобы распугивать окрестных чудищ таким головным убором; тем более что (по его словам) большинство жителей Внешних Миров умели какое-то время находиться под водой без воздуха. Когда я спросил, как велико это время, он посоветовал мне не совать нос не в свое дело.
Бирюзовая бездна внезапно колыхнулась, и я ощутил, что навстречу движется нечто ОЧЕНЬ большое.
Несколько секунд — и в пределах видимости возникла морда Зазеркальной Твари. Гор оказался прав: вид у нее был премерзкий. Выпученные глаза сверкали холодной голубизной, шкура отсвечивала черной зеленью, какая покрывает невообразимо древнюю бронзу. Но особенно "хороша" была довольная улыбка, приоткрывавшая не то четыре, не то пять рядов зеленовато-белых клыков в палец длиной.
Призвав Тигра, я рванулся вперед, прицелившись острием меча в правую глазницу монстра. Однако Мортис опередил меня: на его ладонях и пальцах уже выросли шипы-когти, и Черный Странник вцепился ими в кончик носа твари, одновременно выдавливая левой ступней ее левый глаз. Сотрясение раненого чудища отбросило Мортиса прямо к разинутой пасти, но укусить монстр не успел — Меч Аркана уже вошел в его уцелевший глаз по самую рукоять.
Я снова не поверил собственным глазам: Зазеркальная Тварь попросту разлетелась на мелкие кусочки, словно действительно состояла из стекла!
Безмолвный голос (Духа Зеркала Памяти или чей-то там еще — понятия не имею) глубоко вздохнул и произнес:
— Отныне Врата будут открыты для победителя.
Передо мной возник стеклянный предмет — Ключ Озера.
Единственный из всех эпических героев прошлого и настоящего, я оказался владельцем сразу двух Ключей. Двух из Девяти легендарных Ключей Силы. Сами по себе они не были источниками энергии наподобие сказочных Колец Власти или Жезлов Могущества; однако некоторые сказания упоминали о том, что в единстве Девяти Ключей кроется невероятная мощь, для обладателя которой слово "невозможность" утратит всякое значение…
— Думаю, теперь мы в расчете, — сказал я, обращаясь к Лишенному Имени.
Говорить в воде было довольно сложно, но он услышал меня и ответил — мысленно.
"Ты опасаешься конкуренции? Я не охочусь за Ключами".
— Знаю. Но сейчас у меня есть возможность открыть тебе путь на родину, чего в другой раз может и не произойти.
"Ладно, — усмехнулся Мортис, — пусть будет так. Хотя если бы ты знал, что за место я называю своей родиной, ты бы разговаривал со мной иначе".
— Я не меняю правил поведения ни для кого, — отрезал я. — Внешние Миры отличаются от всего виденного мною, согласен. Но это не причина для проявления несправедливости.
Нащупав Врата, я провернул Ключ Озера в невидимом замке и потянул дверь на себя. Снаружи тотчас раздался странный шум.
Была ли там вода? Или воздух? Или еще что-то?
Не знаю. Но при виде темного прямоугольника открытых Врат лицо Черного Странника изменилось и утратило часть человеческих черт.
— Aer'Crant rynn Thy waer, — сказал он перед тем, как исчезнуть во тьме. — Пусть Сила пребудет с тобой…
— И с тобой, — кивнул я, запирая Врата.
Не знаю, как ему, а мне Сила определенно не повредит…
Я плыл все дальше — туда, где (как мне казалось) находился выход. Ориентировку я потерял еще во время боя и теперь даже приблизительно не представлял себе, где располагается поверхность, а где — дно озера.
Но вот впереди забрезжил тусклый зеленоватый свет. Я попробовал отбросить темное зрение, однако картина ничуть не изменилась. Одно из двух, подумал я: либо подарок Кудесницы оказался неснимаемым, либо это действительно приближалась Светлая Сторона.
Стало теплее. К холоду я в общем-то привык с детства, но перемену температуры четко ощутил.
Здесь было так же тепло, как в Зеленом Море или Море Проклятий. На губах появился отчетливый горько-соленый привкус, что давало лишний повод полагать моим местонахождением морские глубины. Волшебный шлем по-прежнему позволял мне свободно дышать, а затхлый кладбищенский запах, постоянно сопровождавший его, напрочь исчез, против чего я ничуть не возражал.
Тут я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. В пределах видимости никого не было, но ошибиться я не мог. Ладонь сама нашла рукоять меча, однако мгновением позже я отпустил оружие: не следует сражаться с тем, чего не понимаешь.
Течение охватило меня своими струями и повлекло за собой, плотно прижимая локти к бокам — на всякий случай. Я не сопротивлялся. Кто бы ни был владыкой здешних мест, я не желал преждевременного конфликта.
Тем более что я, пускай и смутно, уже догадывался, кого именно невероятные повороты моего Пути послали мне навстречу.
Впереди появилось нечто, сооруженное из цветного коралла и разнообразнейших раковин. Водоросли оплетали стены подводного дворца и колыхались под воздействием волн, создавая иллюзию ветра. Неведомые мне растения распускали свои цветы-щупальца, маскируясь под усаженную лилиями и розами аллею.
Подводные чудища почтительно выстроились передо мной коридором, склоняясь на манер слуг высокого вельможи.
"Добро пожаловать, лорд Аркан!" — прозвучало приветствие.
Контакт прервался, и попытки Фрейи стабилизировать положение не давали ничего. Искательница увеличила радиус поиска, надеясь зацепить объект с иной стороны. Бесполезно.
Создавалось впечатление, что Фигура была просто убрана с Доски, причем убрана кем-то, намного превосходящим Владычицу Готланда и в силе, и в статусе. Связь с Йоханом Неукротимым была разорвана окончательно.
Прошептав несколько крепких фраз на языке цвергов, Фрейя задумалась над вероятными причинами противодействия вышестоящих Игроков. Единственный логичный ответ ей не понравился, однако в распоряжении Искательницы не было иной зацепки.
Неужто еще не наступило время последних сражений? Все элементы старинных пророчеств, все кусочки разбитого зеркала Аркана складывались сейчас воедино; Владычица Готланда знала, что остальным Властителям это также известно. Доселе это не имело никакого значения, так как составленный Фрейей план предусматривал все варианты, подготовив контрвыпады против любого выступления Игроков ее уровня — и даже против многих Арбитров, ибо Искательница не тешила себя надеждами на то, что те сохраняют строгий нейтралитет и не вмешиваются в действия Игроков младшего ранга.
Но теперь все менялось. Если Меч Аркана попадет в руки Мерлина, Оберика, Тлалока, С'сейры, Джафара или — не дай бог — Таурона либо Стервятника… В этом случае шансы Искательницы на выживание, не говоря уж о победе, падали почти до нуля. Если артефактом завладеет Ариэль (маловероятно, конечно, но чем черт не шутит), можно прекращать Игру и убирать с Доски собственную Фигуру. Если же оружие Мастера окажется у Кали, Гора, Шари или Р'джака — времени на написание завещания останется ровно столько, сколько любому из них потребуется для перемены полярности волшебного оружия, чтобы оно могло быть использовано носителем Тьмы. После этого результат будет тем же.
Владычица Готланда передернула плечами. Неизбежного не предотвратить, а кусать локти от бессильной злобы не имеет смысла. Лучше заняться расчетом следующей ситуации: Меч Аркана утерян, однако в руки соперников не попал.
— Что произойдет тогда? — спросила Фрейя вслух.
Закрыв глаза, она сдала перед собой нужное число карт, разложив их в требуемом порядке. Затем подняла веки и прочла ответ.
Руна Звезд легла к Колесу Чаш. Рождение Бездны неизбежно.
Лед Колец накрывал Башню Мечей. Победа — в оковах. Тупик.
Перевернутые Весы Жезлов и Вихрь Черепов. Нарушение Равновесия ведет к безумию.
Но за Королем Мечей стояли Руна Мечей и перевернутая Руна Черепов. Призвание Воина — одолеть Рок!
Настенное зеркало отразило торжествующую улыбку Искательницы. У нее еще оставались шансы на успех!
Не зря ее непутевый сын-Герой носил метку Судьбы. Если кто-то и мог бросить вызов неизбежному, то это — он, Йохан Неукротимый, не склонившийся даже перед собственным отцом. Владычица Готланда жалела только о том, что не видела выражения лица Ориона Провидца, когда тот (под личиной Странника) встретился с Йоханом и осознал, под каким знаком был рожден их сын.
Фрейя смешала карты — и в ужасе замерла, уставившись на оставшееся на столе Колесо Жезлов. Карта, символизирующая Печать, была перевернута, что означало скорое разрушение Барьера и последующий катаклизм, по сравнению с которым Рагнарок был не более чем детской игрой…
