3. Смеющийся Череп
(Бранд, принц Амбера)
Я обнажу основы мироздания, обуздаю чудовище, чье имя безрассудство, и извлеку из мрака черной тайны прекрасную жемчужину знания.
Седые от пены волны весело разбивались о несокрушимые скалы острова. Среди побывавших здесь моряков ходили слухи, будто вместо кварца, гранита, базальта или других нормальных горных пород этот остров практически целиком состоит из адаманита. Проверить столь интересное предположение, однако, не удосужился никто: единстве-ный исследовательский отряд, высланный на берег с корабля-первооткрывателя Смеющегося Черепа, исчез бесследно. Так как открывать новые земли вестерлингам было куда интереснее, нежели селиться на них, большего об острове они узнать не пытались.
А если и пытались, информация эта не пошла дальше Мерлина Мудреца, которому было известно все — как и положено Властителю…
Черная шхуна тенью скользнула в предрассветных сумерках, остановившись в полумиле от острова.
— Самое время, — сказал Фион. — Парень уже час ворочается, еще немного — и я не смогу удерживать его внутри сна.
— Сейчас… — Шон успокоил ветер, полностью остановив корабль, и перевел взгляд на тело варвара. — Отвяжите его!
Матрос рассек стягивающие спящего веревки. Красноголовый шумно вздохнул и открыл глаза.
Маг быстрым, свистящим шепотом прочел волшебные слова. Чары Перемещения, разработанные (точнее, вновь открытые) полвека назад в Гильдии Денислина, подхватили спящего варвара и переправили туда, где ему (согласно мнению Лорда Мерлина) надлежало находиться.
— Есть! — Шон был вынужден прислониться к мачте, чтобы не свалиться от изнеможения. — Как только мы теперь доберемся до Эйниранде? — прошептал он, скрывая удовлетворение.
— Положись на богов, — успокаивающе молвил Фион.
— Предпочитаю уж попутный ветер, — проворчал Колин. — Что, прах его побери, все это значило?
Маг покачал головой:
— Не спрашивай меня. Не могу объяснить.
— Фион? — Капитан повернулся к жрецу, хотя тому было все равно, стоит собеседник к нему лицом или другим местом.
— Кое-что я тебе могу сказать, — проговорил слепой, — но у тебя только появятся новые вопросы. Лучше оставайся в неведении.
— Мы тридцать лет плаваем вместе. Фион, Шон, что это за фокусы?
Фион покачал головой, и у Колина вдруг возникло странное ощущение, будто слепые глаза старого жреца видят много больше, нежели его собственные.
— Мы вместе и сейчас. Однако каждый из нас исполняет свою работу. Ту, в которой понимает. И так, как может. Не больше, но и не меньше того. — Покрытая коричневыми пятнами высохшая рука Фиона с пугающей точностью коснулась лба Колина. — Используй свою голову по назначению. И заодно обдумай собственные вопросы с другой точки зрения…
Похоже, сделал я вывод, у меня уже вошло в привычку просыпаться черт знает где. Острые, зловещие скалы из жирно блестевшего черного камня; хмурое рассветное небо и ледяной воздух, в котором полно брызг морской воды; запах плесени и соли.
И не только соли, ощутил я мгновением позже. Здесь витает еще и невообразимая ненависть.
Машинально я стиснул рукоять меча. Удивительно, но все виновники моих перемещений по самым отдаленным закоулками Арканмирра даже не пытались конфисковать доспехи и оружие — а ведь за мифриловые изделия можно получить огромные деньги. Почему? Деньги, видимо, не играют для них никакой роли? Это походило на правду: даже кошель с изумрудами — плата Мерлина за работу — был при мне.
Поднявшись со своего каменного ложа, я огляделся внимательнее. Ничего — и все-таки ненависть так сильна, что могла бы убить неподготовленного человека. Причем ужасающая мощь не была сконцентрирована на мне (чему я, разумеется, лишь обрадовался). Она просто БЫЛА, нависая почти осязаемым туманом в холодном воздухе.
Обогнув одну из скал, я застыл на месте. Н-да, это ж надо…
Довольно большое пространство впереди было тщательно очищено от камней, причем явно вручную. Образовавшуюся площадку густым слоем покрывал бледно-серый порошок. Нагнувшись, я коснулся его кончиками пальцев — и отдернул руку, словно от кипятка. Перемолотые в муку кости, клянусь Имиром!
Но взгляд мой тут же оторвался от костяного песка, устремившись к округлой белой скале на той стороне площадки. Машинально я отметил странную линию, идущую по ней вертикально. Чем-то похоже на шов, соединяющий затылочные кости черепа…
ЧЕРЕПА?!!
Мысль эта словно стала ключом. Раздался душераздирающий скрип. Скала повернулась на невидимой оси — и гигантский череп посмотрел мне в лицо черными провалами пустых глазниц. Сердце стиснула ледяная рука страха, но я тут же опомнился. Подумаешь, череп! Вроде бы я и не такое успел повидать в своей жизни!
Будто отвечая на мою браваду, челюсти черепа разомкнулись. Застыв в оскале беззвучного хохота, они образовали приглашающе распахнутую дверь в недра скалы.
— Что-то не очень мне хочется туда идти, — проворчал я.
"Разве тебя спрашивают об этом?"
Мысль сия прилетела из ниоткуда. Сомневаться в ее адресате, однако же, не приходилось. Обреченно вздохнув, я двинулся вперед, в зев Смеющегося Черепа, по-прежнему держа руку на эфесе меча. Челюсти с сухим клацаньем сомкнулись позади меня, что положило конец всем сомнениям в отношении того, случайно ли я тут оказался.
Спуск оказался удобным. Кости были расположены вполне приличной лестницей, а темнота и вовсе не была для меня проблемой благодаря сияющему ярче любого фонаря мифриловому лезвию. Честно говоря, я не очень нуждался в свете — ночное зрение Тигра, сидящего в дальнем уголке моего разума, обеспечивало достаточный обзор. Впрочем, гасить свет, спрятав меч сидхе в ножны, я не стал: как знать, что ожидает очередного "бесстрашного искателя приключений" — в смысле, меня — в этом странном месте…
Лишенные плоти кости сухо скрипели о камни. Бегущий по коридору скелет натолкнулся на своего собрата, отчего оба рассыпались. После недолгой перебранки и схватки за наиболее целые куски костей на ногах остался только один, который и побежал дальше с информацией; второй же, опираясь на перебитые кисти рук (за отсутствием большей части ног), пополз по направлению к складу, надеясь отыскать там хоть какую-то замену отсутствующим конечностям.
Добравшись до полуистлевшего занавеса, скелет-посланник остановился и сжал обломками пальцев свой череп. Сняв его с позвоночника, посланник просунул руки со своей головой за занавес. Челюсти застучали, выбивая зашифрованное сообщение.
— Свободен, — раздался голос изнутри.
Скелет вернул череп на место, немного повертел головой для проверки работоспособности высохших сухожилий, но тут же испуганно сжался в комок, когда голос из-за занавеса гневно приказал всем скрипучим умертвиям убираться прочь, пока Хозяин не встал со стула. Естественно, и скелет, и оба стража без промедления исполнили повеление. Под костяной коркой их истлевшего разума была лишь одна заповедь: всеми силами избегать внимания Хозяина, ибо смерть — далеко не самая худшая участь…
— Живой? Внутри Смеющегося Черепа? Один?
— Айе, — подтвердил Рыцарь Смерти. — Остров пуст, на него никто даже не высаживался.
Амулет Паука качнулся на узкой груди Хозяина, когда тот рывком поднялся на ноги и зашагал по залу.
— Значит, никто не высаживался?
— Ни одна живая душа. Этого смертного сюда переместили. Заклинание или что-то еще в том же роде.
— Возможно, — кивнул Хозяин, — если только ты опять не проморгал. Для твоего же собственного блага… Он маг?
— Трудно сказать. — Рыцарь Смерти скрипнул тронутыми ржавчиной доспехами. — Маг обычно не носит броню и меч. Но что-то в его ауре не так; он не из простых воинов, я чувствую это.
— Странник? — резко спросил Хозяин.
— Нет. Его возраст не превышает обычного.
— Странники тоже бывали молодыми. Проверь еще раз.
Зеленые огоньки в пустых глазницах Рыцаря Смерти на мгновение погасли, затем вспыхнули снова.
— Это уроженец Арканмирра, варвар-готландец. Однако родился он, судя по ауре, лет сорок пять-пятьдесят назад, а выглядит на восемнадцать-двадцать, не более того.
Хозяин побледнел, враз став похожим на свое трупообразное окружение.
— Бессмертный?! — выдавил он.
Рыцарь Смерти промолчал, ибо у него были собственные ассоциации с термином "бессмертие". От тяжких воспоминаний его отвлек только приказ Хозяина:
— Взять живым. Жертвы меня не интересуют.
— Целым и невредимым? Или просто живым?
— По возможности целым. — Лицо Хозяина исказила странная усмешка, сделавшая его чем-то похожим на бесстрастную призрачную маску своего помощника. — Полагаюсь на тебя.
— Как скажешь, — глухо проговорил тот, исчезая в тени.
Раскрошив в порошок несколько не в меру ретивых скелетов, я укрылся передохнуть в глубокой нише, уютно устроившись рядом с насквозь проржавевшим комплектом рыцарских лат. Конечно, эти безмозглые создания не обладали ни техникой боя, ни ловкостью — они тупо лезли на меня, явно следуя тактике муравьев при охоте на слона: "главное — повалить его, потом затопчем". Тактика эта, кстати, не бы-ла такой уж глупой: если резервы "солдат" не ограничены, у меня нет никаких шансов. Пожалуй, мне по силам одолеть и тысячу ходячих мертвецов, но я — живой человек и нуждаюсь в отдыхе. Они — не нуждаются. И именно это в конце концов принесет им победу.
"Если потерял веру в себя — ты уже проиграл", — сказал внутренний голос, повторяя очередную древнюю мудрость.
Что ж, это справедливо. Если как следует подумать, у меня и выбора-то нет, кроме как идти и прокладывать путь мечом. Не сдаваться же этим двигающимся костям, в самом деле!
Я покинул нишу и, спрятав меч в ножны, пошел подземными коридорами в кромешной темноте. Зрение Тигра, как я и ожидал, прекрасно заменило свет.
Впереди раздался глухой металлический лязг. Я остановился.
Звук повторился снова.
Впечатление было такое, будто бы навстречу мне крался рыцарь в тяжелом латном облачении (или, по крайней мере, искренне старался ступать потише). Скользнув чуть вперед, я узрел картину, от которой у меня по позвоночнику прошел мороз, а волосы встали дыбом — не только на голове, но и в остальных местах.
В облаке бледного, призрачного света по широкому коридору неторопливо шествовала фигура в ржавых рыцарских латах, но без шлема. Голову заменял череп с мерцающими в глазницах зелеными огоньками, причем и череп и доспехи казались слегка размытыми, как будто не полностью принадлежали реальному миру.
Впрочем, почему "как будто"?
Я никогда не встречался с подобными существами, однако в том не было нужды: Рыцаря Смерти мог опознать даже слепой…
Фигура остановилась. Череп бесшумно повернулся в мою сторону.
— Добро пожаловать, — молвил Рыцарь Смерти глухим, утробным голосом. — Рекомендую сдать оружие.
Во всех легендах на заявление подобного рода бесстрашный Герой отвечает нечто вроде: "Убирайся в Бездну, мертворожденный ублюдок водяной крысы!" — и Рыцарь Смерти, издав вопль дикого ужаса, поспешно исполняет требование. Только я отчего-то вдруг усомнился в истинности сих легенд…
Издав неопределенный звук, больше походивший на попытку сдержать рвотные позывы, нежели на боевой клич, я вышел из темноты, едва переставляя холодеющие ноги. О мече я не забывал, нет; но и пускать его в ход покуда не собирался. Если для звания Героя необходима патологическая тяга к самоубийству, так у меня ее и близко не имелось — жизнь мне была дороже любого звания.
Рыцарь Смерти поднял левую руку, согнув пальцы латной перчатки смутно знакомым жестом.
— Замри! — приказал он.
В тот же момент меня охватило оцепенение: двигаться могли только глаза.
По мановению руки Рыцаря Смерти несколько скелетов подняли меня на плечи и понесли. Куда? Оставалось лишь догадываться…
— Отомри, — произнес Рыцарь Смерти.
Жизнь вернулась в тело.
Разминая ноющие руки, я повернулся к тому, кого назвали Хозяином. Встретив его холодный взгляд, я невольно подумал: неужели у всех этих колдунов был один и тот же папаша? Рожа Хозяина выглядела точной копией физиономии Дран Драггора, чем-то напоминая в то же время как Повелителя Драгоценностей, так и других чародеев, встреченных мною на жизненном пути…
— Зачем ты здесь? — прошипел Хозяин.
Я хотел было пожать плечами, но тут внутри меня проснулась некая иная личность. Ощущение Иного Разума застало меня врасплох, и Он успел занять тело до того, как я вступил в борьбу. После этого драться было бессмысленно, по крайней мере, пока Он/Я — а вернее, Мы — находились внутри Смеющегося Черепа в окружении врагов. Вот как-нибудь потом…
— Thea Orb' xak redan et-Shawk: ner'wreign, o Ravashack! — сорвалось с моих губ.
Не знаю, было ли лучшей идеей предлагать колдуну выдернуть свои зенки и протереть их получше… Во всяком случае, я бы воспринял это как оскорбление.
Равашак же подскочил вместе с креслом. В буквальном смысле этого слова — черный конический колпак, венчавший его голову, смялся от удара о потолок. На бледном лице, однако, не было гнева — лишь несказанное удивление.
— Невозможно, — прошептал он, но в его словах не чувствовалось уверенности.
— Тебе ли судить о том, Дурной Глаз? — снисходительно сказал Он моими устами. — Ты просидел внутри своей твердыни более трех ве-ков, дезертировав из рядов Странников. И чего за это время добился? Окружив себя толпами бессмертных созданий, — слово "бессмертных" было выделено особо язвительной интонацией, — ты дрожишь при первом признаке появления живого существа на этой богами забытой скале. Пойми, Равашак: Странникам наплевать на тебя и твои стремления. Они делают то, что должны делать.
— Да уж конечно! — Равашак оправился от потрясения и заговорил так, как и подобает некроманту: — Играют в крутых специалистов, способных за некоторую плату выполнить даже Невозможное. Это действительно то, к чему их готовили всю сознательную жизнь!
"Готовили всю жизнь?" — мысленно вопросил я, но ответа не получил, поскольку Он сам был занят беседой.
— ИХ готовили? — ядовито усмехнулся Он. — Ты ведь также входишь в число Странников, как бы ни старался откреститься от законного родства. И не спорь, не выйдет. Кровь сильнее слов. Судьба Странников — также и твоя судьба.
Равашак Дурной Глаз повертел на пальце тонкую цепочку, составленную из косточек летучих мышей.
— И какова же судьба Странников? — осведомился он наконец.
— Поддерживать суть Игры; разумеется, не докладывая о том местным Игрокам. Ты что, ожидал иного ответа?
— Суть Игры… — презрительно бросил некромант. — Я давно забросил эту дурацкую затею.
— Можешь говорить все что твоей душе угодно. Это уже не имеет значения. — Он перешел на язык Бездны: — Tar'mylman Thea Carmedon Carmea Thy an'ghorn!
Игра — твоя участь, ибо лишь законы Игры дают тебе право на существование…
— Убей его, — прошептал Дурной Глаз, теряя сознание.
Рыцарь Смерти вытянул левую руку и молвил: "Умри!"
Я, однако, не выполнил его любезного пожелания и отразил заклятье смерти вспыхнувшим лезвием меча, в мгновение ока возникшего у меня в руке. Вот именно у МЕНЯ: Он опять удалился в неведомую даль, предоставляя мне самому выпутываться из созданной Им малоприятной ситуации.
— Неплохо, — небрежно кивнул Рыцарь Смерти, поднимая правую руку ладонью вверх. — Огненный шар!
Пузырь желтого пламени материализовался прямо над моей головой, заставив волосы на макушке завиться от жара. Но я успел отскочить в сторону, и пылающий шар прожег лишь дыру в полу.
— Отлично, — похвалил меня Рыцарь Смерти, мощным пинком отбрасывая свое кресло на другую сторону комнаты. — Баньши!
Слева от него появилась серая, призрачная фигура старой карги, опиравшейся на корявую клюку. Рыцарь Смерти спокойно стоял в ожидании, скрестив руки на груди. Старуха открыла рот и завизжала.
Этот вопль мог бы обратить в бегство армию неустрашимых искателей приключений, а любого одинокого человека (и не только человека) свел бы с ума или убил на месте.
Любого, но не меня. После того акустического удара, что нанес мне умиравший дракон в Храме Темной Луны, ни один визг впечатления на меня уже не производил.
Дождавшись, покуда баньши закончит свою песню, я ухватил ее за шиворот и сбросил в дыру, оставшуюся после огненного шара. Рыцарь Смерти клацнул отвисшей от удивления челюстью.
— Невероятно, — согласился я с его мыслями, — однако теперь моя очередь.
— Пожалуйста, — кивнул противник, со скрежетом выдирая из заржавевших ножен рыцарский меч. Лезвие, впрочем, играло отблесками чистой стали без малейших следов коррозии.
Быстрый обмен выпадами показал, что Рыцарь Смерти физически сильнее меня (в чем я ни единой секунды не сомневался), но в скорости я имею некоторое превосходство (что явилось для него откровением). Кроме того, мифриловый клинок без труда пробивал его латы и наносил болезненные раны даже легким прикосновением, а вот тяжелый рыцарский меч отскакивал от мифриловой брони, оставляя на мне только синяки. С синяками вполне можно было примириться, так что я стиснул зубы и усилил натиск. Противник отступал, с каждым шагом теряя самообладание.
— Ледяная Стена! — в отчаянии выкрикнул Рыцарь Смерти.
Воздух застыл, образовав поперек комнаты ледяной барьер приблизительно в два фута толщиной. Пнув его, я с ненавистью уставился на недосягаемого врага.
— Это нечестно, — заявил я.
Рыцарь Смерти лишь расхохотался. Звонко щелкнув пальцами латной перчатки, он сотворил скелета-призрака с призрачным же мечом. Еще несколько щелчков — и скелеты кольцом окружили его, подобно отряду телохранителей.
Повернувшись к обмякшему телу Равашака, я сорвал с его шеи медальон в виде паука. На тыльной части амулета были выгравированы мелкие руны Языка Бездны. Остатки Его памяти с легкостью позволили мне распознать, что это такое.
С кривой ухмылкой, достойной Владыки Преисподней, я прочел:
Cylch y Ceugant! Durg ewer Crant, ien quastruen Zarazz!
Taras Felgrim ychoren Sinn! Ien weile um — Amras!
Амулет взорвался, послав во врагов веер бело-голубых молний. С истошным воплем все призраки исчезли, как и ледяная стена. На какое-то мгновение я засек черную тень, пытавшуюся поглотить Рыцаря Смерти, однако его стальной клинок рассек эту тьму на несколько частей, отправив ее в небытие.
— Ты меня утомил, — сказал противник, устало опуская меч. — Это заслуживает особой… награды. Ослепни!
Зрение Тигра пропало, оставив меня в темноте.
"А вот этому ты меня не учил, — подумал я, мысленно обращаясь к мастеру Янг-Цзе. — Хорошо, что я не прекращал практиковаться…"
Двигаясь на слух, я вслепую парировал удар Рыцаря Смерти, сменил хват на обратный и зажал лезвие рыцарского меча под левой рукой, заклинив его своей броней. Мгновение — и он бы выдернул оружие, однако этого мгновения у него не оказалось. Продолжая движение, я нанес ложный удар в голову (зная, что Рыцарь Смерти отступит на полшага назад) и без разбега прыгнул плечом вперед, вложив в удар весь свой вес. Доспехи звонко лязгнули, и потерявший равновесие противник отлетел еще дальше — как раз в ту яму, куда за некоторое время до того отправилась баньши.
Заклятие рассеялось, вернув мне зрение. И вовремя — потому что из коридора доносился топот многочисленных ног, клацанье челюстей и похрустывание костей. Это толпы скелетов шли на подмогу, не ведая, что безнадежно опаздывают…
"Разрушительница Судеб" по-прежнему стояла на рейде у острова, так как ветра практически не было, а Шон еще недостаточно восстановил силы, чтобы управлять магическими ветрами. Команда развлекалась игрой в кости и карты, но предусмотрительный Колин, помня о непредсказуемых опасностях Смеющегося Черепа, приказал впередсмотрящему особо приглядывать за цитаделью.
И не ошибся.
— Эй, капитан! — раздалось из "вороньего гнезда". — Эта проклятая штуковина исчезла!
— Цитадель Смеющегося Черепа? — недоверчиво переспросил маг.
— Похоже на то. Так теперь ты мне расскажешь, в чем было дело?
Шон криво усмехнулся:
— А что ты вычислил сам?
— Властитель приказал отправить Йохана на этот остров. Кто-то (или что-то) на нем очень не любит незваных гостей. Скалы тут, по всей вероятности, состоят из адаманитовой руды, сам Смеющийся Череп — костяной. Я бы предположил, что в нем сидит какой-то вконец свихнувшийся некромант, но что дальше?
— Твои факты точны, — согласно кивнул маг. — Однако для точной интерпретации их слишком мало. Ладно, вот еще: Странники объявили награду за разгадку тайны Смеющегося Черепа, однако сами наотрез отказались идти туда.
Колин присвистнул:
— Странники объявили награду?! Случаем, не впервые за всю историю их существования?
— На моей памяти — да, — вступил в беседу Фион, — в хрониках же упоминается еще некий Кейн Идущий-с-Громом, отказавшийся вступить в ряды Странников, за что он подвергался непрестанным преследованиям по всему Джангару…
— Следовательно, внутри Смеющегося Черепа скрывается какой-то Странник-ренегат, — подытожил Колин, — а этого варвара послали на охоту. Ладно, но при чем здесь Эйниранде и Лорд Мерлин?
— Этого не скажу, — сказал Шон. — Это знание не для тебя. Ничего личного, Колин: я лишь храню секреты мастерства.
Капитан "Разрушительницы" сплюнул за борт.
— Секреты он хранит… А то никто не знает, что магия утратила свою функциональность, и вам приходится изобретать новые заклинания, поскольку старые теряют силу!
Жрец подскочил.
— Ты где это услышал?! — вперил он в Колина обвиняющий перст.
— Фион, у меня есть не только уши, но и мозги. Я слышу, как Шон читает заклятья. Всю жизнь это были две-три фразы в строго определенном ритме; но последние год-два у него чуть не каждый день новое заклинание. Это ведь не от хорошей жизни, ежу понятно.
Слепой жрец и маг некоторое время тихим шепотом обсуждали возникшую проблему. Колину не было нужды подслушивать, чтобы узнать суть. Говорилось о том, что секреты нужно хранить тщательнее, потому как неизвестно сколько народу уже владеет вот этим; говорилось и о мерах, которые следует предпринять в будущем "исключительно ради безопасности Эйниранде".
Затаенная печаль переросла в тупую сердечную боль. Мерлин, не в силах использовать свободолюбивых бродяг-вестерлингов в своих целях, ввел в их ряды тех, кто помогал ему и только ему: жрецов, магов и иже с ними. Конечно, пока интересы самого Властителя совпадали с интересами Эйниранде, это не имело значения. Но коль скоро они начали расходиться…
Колин с невыразимым ужасом поймал себя на том, что думает, как хорошо бы жилось всем вестерлингам, если бы Мерлин внезапно разделил участь Ло Пана…
От усталости подгибались ноги, а мифриловый клинок казался невероятно тяжелым. В глазах двоилось.
— Прекрасная работа, — произнес смутно знакомый голос с легким акцентом.
С трудом повернув голову в том направлении, я обнаружил возникшего из ниоткуда высокого смуглого воина в широком плаще из бледно-желтого шелка. Под плащом — я знал — находился кривой меч, на лезвии которого чернел Знак Цапли.
— Алерон Носитель Меча. — Я слегка наклонил голову — наполовину в знак приветствия, наполовину от изнеможения. — Чем обязан?
— Ты с честью выполнил задание, над которым один наш общий знакомый — Мудрец из Эйниранде — тщетно бился два с лишним столетия. А я появился здесь, дабы пресечь его попытки доказать, будто работа сделана им, и только им.
Против своей воли я ухмыльнулся:
— И как же?…
— О, очень просто. — Алерон переменил стойку, машинально поправив меч. — Мерлин бы просто заявил, что на остров Смеющегося Черепа ты попал лишь благодаря его высочайшему повелению. И вообще, вся операция была задумана им от начала и до конца, а конкретный исполнитель не играет роли.
Я пожал плечами. Если подумать, так оно и было…
— Так-то оно так, — согласился Странник, — однако об одном факте он забыл. Ты — не вестерлинг, ты — готландец. Хотя Фрейя Искательница и не враждует с Мерлином, она вряд ли позволит кому попало использовать Героев Готланда. И ее протест перевесит все аргументы Мудреца, доказав попутно, что мудрость сама по себе мало что значит, чтобы не сказать худшего.
Я помотал головой, отчего в висках сразу возникла колющая боль.
— Слушай, сделай мне одолжение: расскажешь обо всем потом, когда я приду в себя. Мне определенно требуются двенадцать часов сна и хороший обед. Ты не мог бы…
— Я-то могу, но это тебе дорого обойдется. Перемещение даже одного фунта материи стоит…
— Назови общую сумму, — бросил я тоном богача, который настолько торопится, что даже не считает нужным торговаться.
Алерон слегка пожал плечами:
— Семнадцать тысяч монет — и все деньги вперед.
"Грабеж", — подумал я, но вслух не сказал ничего. Вместо этого я отцепил кошелек, отобрал три маленьких изумруда и два средних, добавил один крупный с изъяном — и протянул горстку зеленых кристаллов опешившему Страннику.
— Надо было просить сто тысяч, — заметил я. — Вперед!
Алерон рассмеялся:
— Что ж, цена названа, принята и уплачена. Держись!
Какое-то время (мгновение по времени нормального мира — и целую вечность по моему личному) я чувствовал себя растянутым на цепях безумия и страданий между Бездной Хаоса, Преисподней и Источником Предвидения; потом исчезло даже это ощущение, оставив вместо себя почти осязаемую, высасывающую остатки сил пустоту.
Пустоту, которая была холоднее Ледяного Барьера Имира…
Палящее солнце Турракана вынырнуло из ледяной черноты, оглушив меня почище упавшей на голову кувалды. Только руки Алерона удержали меня от падения.
— Легче, малыш, — произнес он, — скоро отдохнешь.
Я что-то промычал и потерял сознание от одуряющей жары.
Когда я очнулся, уже стемнело. Я лежал на песке, голову покрывал кусок влажной белой ткани. Мышцы здорово болели, но тело слушалось и было готово к действию.
По привычке я проверил, не связан ли, а то всякое может случиться, если вести себя подобно последнему идиоту. Нет, связать меня на сей раз никто даже не пробовал.
— Проснулся? Хорошо. Обед готов.
Только теперь я ощутил аромат какой-то снеди и понял, что голоден не просто зверски, а прямо как целая стая зверей. Готовый переварить собственные кишки, я подскочил и бросился на незнакомый мне божественный запах. К тому времени, как я умял третью порцию шашлыка, заполненный желудок позволил мне обратить внимание на происходящее.
Подняв глаза, я едва не подавился наполовину прожеванным куском. По ту сторону костра преспокойно сидел в своей обычной позе Янг-Цзе Коготь Тигра. Лицо учителя Школы Тигра по-прежнему напоминало маску темной бронзы, однако рот этой маски был чуть-чуть смещен. Для бесстрастного Янг-Цзе это было равносильно безудержному хохоту.
— Ты ешь, ешь, — успокаивающе произнес мастер, — Тигр умеет голодать, но должен и насыщаться. Иначе жизненные силы оставят его в самый неподходящий момент.
Вскоре я закончил с едой. Правда, запить ее можно было лишь водой, поскольку Коготь Тигра имел довольно странные предрассудки в отношении крепких напитков. Ну да ладно, нельзя же ожидать совершенства во всем…
Я встал и поклонился:
— Мы расстались довольно давно, учитель. Однако вашей науки я не позабыл; она всегда помогала мне в трудную минуту. Нет таких слов, которых было бы достаточно для выражения моей благодарности. Нет такой…
— Прекрати и сядь, — слегка поморщился Янг-Цзе. — Я не для того сюда пришел, чтобы выслушивать комплименты своему умению. Тем более незаслуженные комплименты.
Я непонимающе уставился на него. Незаслуженные?!
— Ты — не мой ученик, — проговорил он, а мое сердце сжалось. — Ты отверг Тигра и предпочел свободу.
"Это так, — уныло подумал я. — Он прав, я не могу называться…"
— Но Тигр не отверг тебя, — продолжил мастер. — Тигр не оставил тебя и помогал в миг опасности. Почему?
Вопрос был далеко не риторическим, однако ответа я не мог найти даже для себя. В чем и признался.
— Так не бывает, — твердо сказал Янг-Цзе. — Значит, у Тигра была и есть определенная цель в отношении тебя.
— С Тиграми я знаком не так долго, как вы.
— Дело не в опыте. Этому нельзя научить и нельзя научиться. Или в тебе есть то, что нужно Тигру, или этого нет.
Оно, быть может, и верно, но что такого Тигр во мне нашел?
Тут меня пронзила догадка, от которой я вздрогнул. Мастер заметил это — разумеется! Он вообще видел все, даже то, чего не замечал никто в здравом уме… — но покуда не подавал виду.
Меня постоянно опекает Тигр, подумал я, преследуя при этом свою цель. Мною интересуются по крайней мере два Властителя, а еще одного я благополучно изгнал из этого мира (если честно, отсек ему голову). Странники, проводящие в Арканмирре какие-то свои операции, также связывают со мной свои планы. Я уж молчу о пророчестве Храма Темной Луны, которое угораздило исполнить не кого-нибудь, а именно меня!
"Вот-вот, молчи, — согласился внутренний голос, неизменно раздражавший меня невозможностью засечь его истинный источник, — так оно для всех будет лучше. И не пытайся вспоминать о других миссиях, возложенных на тебя сам знаешь кем…"
О других миссиях?… Хрустальное Древо! За всем этим определенно что-то кроется, только что?
— Не ЧТО, — поправил Янг-Цзе, — а КТО.
Иной раз одно слово стоит полуторачасовой обстоятельной речи, а одним взглядом передается смысл многолетних изысканий.
Этот случай был именно из таких.
— Кто… — Я немного покатал на языке это слово, как бы пробуя его на вкус. Вкус этот мне чертовски не понравился. — Но… почему именно я?
— Спроси что-нибудь полегче. Одно могу сказать: ты подходишь.
Спасибо и на том. Это уже больше, чем сообщается любому легендарному Герою.
— А что меня ждет дальше?
— Не спрашивай у меня, — покачал головой Коготь Тигра. — Спроси лучше себя самого. Вернее, обладателя того голоса, который с тобой иногда разговаривает…
Я вытаращил глаза:
— Вы что, знаете об этом? И откуда?
— Оттуда же.
Вот тут я действительно потерял дар речи. Это что же… я часто переругиваюсь с тем, кто стоит за Странниками?!!
Невозможно, подумалось мне, однако память услужливо подсказала одно замечание того же таинственного голоса: мол, невозможного не существует, как и неосуществимого; есть лишь неосуществленное.
"Ну наконец-то! — проворчал Он, вновь появляясь внутри моей головы. — Хоть что-то ты запомнил из моих уроков".
"Да тут захочешь — не забудешь, — мысленно ухмыльнулся я. — Ты ведь каждый раз приходишь и напоминаешь…"
"Иначе с вами нельзя, — заявил Он. — Ты еще из лучших, с тобой хоть можно работать. Кстати, о работе…"
— Да вы что, сговорились?! — воскликнул я. Что маги, что Властители, что этот — все заладили одно и то же: мол, ты нам жизненно необходим, так как эту работу никто не сделает лучше тебя.
— Сговорились, конечно. — В глазах Янг-Цзе плясал огонек усмеш-ки. — Как же иначе? Ведь весь мир построен одинаково.
— Да ну? Не замечал.
— Ты не туда смотрел.
— И куда же я должен смотреть?
— Сейчас покажу.
Глаза Странника вспыхнули желто-зеленым светом Тигра. Блеснувшие серебром когти правой руки-лапы с тихим хрустом разрезали незримую пелену перед моим лицом. И я увидел ЭТО.
Я видел, как четырнадцать изгнанников покидают Высшие Сферы по приговору Мастеров Колеса, как они "находят" незанятый мир и создают там основу для будущих сражений. Я видел, как Колесо Судьбы на мгновение останавливается, чтобы открыть дорогу в пределы того же мира нескольким смертным расам; некоторые из их представителей впоследствии станут вершителями указанного приговора. После чего мир, некогда нарисованный в зеркале собственных грез Мастером Арканом, Арканмирр, надолго закрывается для доступа извне.
Я видел, как Могущество Мастеров Колеса выбирает некоторых жителей Внешних Миров и отправляет их в Арканмирр под личиной простых бродяг. Скитальцев. Странников.
Я видел, как новоявленные Властители подбирают себе приближенных из числа все тех же смертных и перекладывают на них вместе с частью сил и знаний нелегкий груз своей ответственности, нарекая их взамен Героями и Чемпионами, бессмертными защитниками. Я видел и то, почему некоторые избранники вскоре отказывались от высокой чести и становились обычными искателями приключений.
Какое-то время я читал в душах смертных столь же свободно, как если бы сам был одним из Мастеров…
Реальность возникла вокруг, принеся боль неописуемой потери.
— Ты понял, — утвердительно сказал Янг-Цзе.
"Ты понял", — одновременно произнес Он.
— Я понял, — ответил я обоим.
Обоим — или все же одному?…
