Глава 38
МОРГАНА (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Ночь прошла целомудренно. Мой приход, а также парочка не слишком сильных положительных Э-волн успокоили Лену, и она легла спать. Я устроился на свободной кровати. В другое время меня бы крайне будоражили близость и одновременно недоступность моей возлюбленной, но в этот раз было много такого, что почти целиком занимало мой разум и душу — очередное совершенное мною убийство и встреча с Морганой. Особенно, конечно, последнее: шутка ли — внезапно ощутить себя отцом?! Я лежал, смакуя это новое чувство, пока меня не сморил сон. День все-таки был длинным и нелегким, и даже моему организму, подпитываемому эмоциональной энергией, требовался отдых.

Утром я проснулся первым и, обнаружив, что Лена еще спит, тихо оделся и выскользнул на крыльцо. Поймал себя на том, что придумываю, под каким предлогом улизнуть отсюда, чтобы пообщаться с Морганой. Можно было бы, конечно, уйти и сейчас, но обижать Лену совсем не хотелось. Моя влюбленность в нее никуда в общем-то не исчезла, просто ее затмило другое, доселе неведомое мне чувство. Причем это чувство трудно было определить как чисто отцовское, хотя я сразу поверил Моргане. Однако спешу оговориться, чтобы не быть понятым превратно. Отношение к ней было исключительно родственным, просто косный человеческий разум никак не мог принять того факта, что девушка, выглядящая немногим моложе меня, является моей дочерью. Более того, даже душа, однозначно определившая в ней родную кровь, тоже колебалась. В результате этой психологической дилеммы можно было двинуться рассудком. Конечно, в жизни есть немало примеров тому, что даже у кровных родственников дядя или тетя оказывается младше своих племянников. Это вполне объяснимо и никого уже не удивляет. Но когда отец и дочь выглядят почти ровесниками — это противоречит нашей матушке-природе. Это нонсенс! В конце концов разум и душа остановились на компромиссном варианте отношения — как к младшей сестре.

Итак, решено. Для всех (знакомых и незнакомых) она — моя двоюродная сестра. А вот родители и Алена о моей новой родственнице знать не должны. Кстати, чтобы не привлекать ненужного внимания, придется ее экзотическое имя адаптировать к нашей действительности. Марина, например, вполне подойдет.

Все-таки странно устроен человек. Он может владеть многими вещами, но чувство собственника возникает только по отношению к чему-то очень нужному, дорогому (необязательно в денежном выражении) и желанному, что находит отклик в его душе. Вот и я, не успев получить статус отца, почувствовал, как ревностно стал относиться даже к мысли о том, что мне придется ее с кем-то знакомить, делить с ними ее внимание, а возможно, и симпатии. Я отдавал себе отчет, что это глупо. Она хочет лучше узнать наш мир, а для этого ее надо будет перевести на легальное положение. И только одна мысль как-то успокаивала мой внезапно проснувшийся отцовский эгоизм: нас с ней связывала тайна. Тайна ее рождения. И я почему-то надеялся, что этой связи никому не разорвать.

Я настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил вышедшей на крыльцо Лены, пока она не положила мне руку на плечо и не произнесла фальшиво бодрым голосом:

— Доброе утро! О чем задумался?

На такие случаи у меня есть стандартный ответ: «О смысле жизни». Его я и выдал, правда предварительно вздрогнув от неожиданности.

— Занятно, — обронила Лена, даже не улыбнувшись, — примерно о том же размышляла и я, прежде чем встать с постели.

— Как спала? Кошмары не мучили?

— Мучили, — призналась она. — А тебя?

— Я к ним уже привык, — не подумав, ляпнул я.

— То есть?

Вот уж действительно: язык мой — враг мой! Во избежание проблем я не должен так неосторожно разговаривать с непосвященными людьми. Иной раз такое сморозишь! Злость на себя стала первым сегодняшним взносом в мой отрицательный резервуар. Но слово — не воробей. Теперь придется выкручиваться.

— Прогуляемся? — предложил я, чтобы слегка потянуть время.

— Хорошо.

Мы сошли с крыльца и не спеша двинулись по тропинке между сосен. Когда расстояние от корпуса стало достаточным, чтобы можно было разговаривать, не опасаясь чужих ушей, Лена взяла меня за рукав и задержала.

— У тебя что, это не в первый раз? — требовательно спросила она.

— Кошмары? Конечно нет.

— Ты знаешь, о чем я! — Лена раздраженно топнула ногой.

— За кого ты меня принимаешь?! — достаточно правдоподобно возмутился я. — За серийного убийцу?

— Нет… Но у меня ощущение, что тебе приходилось уже убивать, — не отступала она.

— Только комаров и тараканов, — произнес я, глядя ей прямо в глаза.

Годовая школа Э-мага, пройденная мной, не прошла даром. Теперь я умел врать не краснея, с абсолютно невинным выражением липа.

— Извини меня. Конечно, я тебе верю. Просто твое спокойствие и вчера, и сегодня наводит на соответствующие мысли…

— Мысли, значит? — ничего не выражающим тоном произнес я. — Хорошо, давай поговорим на эту тему. Разберем ситуацию без обиняков, чтобы раз и навсегда поставить точку на твоих подозрениях. Итак, что произошло? Эта блондинка была угрозой сначала только твоим отношениям с Олегом, но вчера пошла намного дальше. Судя по ее настрою, она без колебаний пристрелила бы нас обоих. Даже если вынести за скобки то, что ты мне очень небезразлична, я, честно говоря, и сам хочу еще какое-то время пожить. И что мне было делать в сложившейся вчера ситуации? Только защищать тебя и себя. Если ты с чем-то не согласна, поправь меня.

Последнюю фразу я произнес требовательно, глядя ей в глаза.

— Да нет, все верно… — Голос Лены в значительной степени утратил обвинительные нотки, что не могло меня не радовать.

— Таким образом, речь можно вести о самозащите. Да, произошло непоправимое — я убил ее. Непредумышленно и без оружия. Вооружена была как раз она. А что потом? Ты — в шоке, на грани обморока, а мне тоже прикажешь истерить и паниковать? Если бы я себя так повел, это погубило бы нас обоих и твоего жениха в придачу. Кто-то должен был сохранить хладнокровие. Эту задачу я взял на себя, а в результате вместо благодарности на меня обрушились не просто упреки в бессердечии, но и подозрения в том, что убийство для меня — плевое дело.

— Хорошо, Игорь. Признаю: вчера ты действовал правильно. А сегодня? Можно подумать, тебя совершенно не волнует, что ты лишил человека жизни. Я, к примеру, вся извелась.

— Волнует. Но я держу себя в руках. — Честно говоря, ее претензии начали меня уже раздражать. — Спроси себя, чего больше в твоем волнении — угрызений совести или страха наказания?

— Ну знаешь! — Она аж задохнулась от возмущения.

— Только давай честно и без эмоций. Не торопись. Подумай.

Некоторое время мы шли молча, глядя себе под ноги. Я пинал перед собой комок смерзшегося снега и гадал, думает ли Лена над моим вопросом или просто обиделась на меня. Как выяснилось, верным оказался первый вариант:

— Не знаю, — нерешительно произнесла наконец она. — Точнее, не уверена. Хочется думать, что угрызений совести.

— Вот видишь: «хочется думать». Значит, это не совсем так. А чтобы вставать в позу прокурора и бросаться обвинениями в мой адрес, ты должна иметь на это моральное право. Если считаешь, что оно у тебя есть, приколоти меня к позорному столбу и действуй дальше так, как считаешь нужным. А я устраняюсь. Если же нет — прекрати мучиться сама и оскорблять меня всякими домыслами. Ей-богу, ситуация от этого лучше не станет. Возьми себя в руки и в дальнейшем, что касается данной истории, можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. Вместе кашу заварили — вместе будем и расхлебывать. Выбор за тобой.

Я замолчал. Во-первых, выдохся, так как давненько не произносил столь длинных речей, а во-вторых, все было уже сказано и ни в каких добавлениях не нуждалось. Тишину нарушила Лена.

— Спасибо, Игорь, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Ты помог мне разобраться в себе. Разумеется, мы должны держаться вместе, вот только на душе уж очень гадко.

— Тебе надо развеяться. Вспомни, что ты приехала отдыхать. Давай-ка встанем на лыжи и дадим пару кругов вокруг базы. Как тебе идея?

— Не сегодня. Я чувствую себя такой разбитой…

— Так надо преодолеть это состояние! Сидеть в корпусе одной и переживать — не лучший вариант. А в лесу и хандрить труднее, и дурные мысли выветриваются.

— Прости — не могу. Да и голова что-то разболелась.

С ее головной болью я бы разобрался в момент. Только сделать это надо было исподволь, осторожно, чтобы резкое улучшение самочувствия не вызвало у нее вопросов. Лыжная прогулка для этого подходила идеально, но Лена почему-то упиралась. Признаться, у меня на сегодня были планы поинтереснее, чем вытаскивать ее из депрессивного состояния. Ведь еще совсем недавно в моей голове бродила мысль, как бы урвать пару часиков одиночества. Правда, точно сказать, когда появится Моргана, я не мог, но подозревал, что она тоже ждет удобного случая, чтобы поговорить со мной наедине. Так что продолжать уламывать упрямую Лену было совершенно не в моих интересах, хотя ее безусловно жаль.

— Ну как хочешь. Мое дело предложить. Тогда я — за лыжами. Увидимся после обеда.

Выпустив на прощание легкую положительную волну, которая должна была оказать отложенный эффект и постепенно унять ее головную боль (если только она не была вымышленной), я решительно повернулся и зашагал в направлении своего корпуса.

Раз, два, раз, два! Хорошо едут лыжи! С мазью я не ошибся. Вдобавок погодка просто идеальная: солнце, не слишком холодно, и ветра нет. В общем, даже если моя непредсказуемая дочурка не появится, я, по крайней мере, неплохо проведу время. Воздух-то какой! Раз, два, раз, два!

— Можно узнать, чем ты занимаешься?

Моргана появилась в пяти шагах справа от лыжни. Ее красивые рыжие локоны золотились на солнце.

— Это называется «кататься на лыжах», Моргана. Кстати, здравствуй, я тоже рад тебя видеть.

— И в чем его смысл? — спросила она, проигнорировав мое приветствие.

— Получать удовольствие от физической нагрузки, свежего воздуха и красивой природы.

— Странный способ получать удовольствие. Мне известен десяток методов поинтереснее. Однако это, видимо, одна из тех вещей, которые мне предстоит постичь, находясь рядом с тобой.

— Кстати об этом, Моргана. Тебе понадобится легенда.

— Легенда?

— Вот именно. Я думаю, нам не стоит открывать правду о твоем происхождении. Подавляющее большинство людей вряд ли адекватно воспримут факт существования кригов.

— Ты прав. В основном люди не имеют о нас никакого представления. Исключение составляют смотрящие и Святой Орден.

— Это еще кто такие?

— Надзиратели. Следят за порядком в Базовом мире. Мне о них мать рассказывала.

— Базовый мир?

— Ты в нем живешь, папочка, и называешь его Землей. Только сразу хочу сказать, что в вопросах строения Сферы Миров я не особо сильна, так что прошу меня ими не мучить. Когда Лилит мне все это растолковывала, я, признаться, слушала вполуха. Меня больше интересовали другие вещи. Но вот как раз о них-то она не слишком распространялась. Мне давалось узкоспециальное образование, которое, вкупе с моими врожденными способностями, помогло бы воплощению честолюбивых планов моей матери. А чувствовать себя не дочерью, а неким инструментом в борьбе за власть — очень неприятно и обидно. И это только одна из причин моего появления здесь.

— Чему я очень рад. Слушай, красавица, ты умеешь левитировать?

— Что ты под этим подразумеваешь?

— Парить на небольшом расстоянии от земли.

— Пожалуй… — Она попробовала, и у нее получилось весьма сносно. — А зачем тебе это?

— Холодно стоять. Мне хотелось бы и прогулку продолжить, чтобы согреться, и с тобой поговорить. А левитировать всяко легче, чем бежать за мной вприпрыжку по глубокому снегу. Потренируйся, может, и пригодится.

— Нет проблем, папочка!

— Еще раз прошу не называть меня так. Особенно на людях.

— Почему?

— Ты выглядишь немногим младше меня, а на Земле это аномалия. Здесь разница в возрасте родителей и детей легко заметна на глаз.

— И что ты предлагаешь?

— Я тут проработал небольшую легенду, чтобы получше вписать тебя в общество. Ты будешь моей младшей двоюродной сестрой, приехавшей из другого города. Так у окружающих возникнет меньше вопросов.

— Согласна.

— И еще. Твое имя…

— Оно тебе не нравится?

— Что ты?! Очень красивое. Просто для России несколько… экзотичное, что ли. Вот в одной из англоязычных стран оно бы никого не удивило. Ты не возражаешь, если я буду представлять тебя своим знакомым как Марину?

— Ну вроде звучит неплохо. А как часто я буду появляться в обществе?

— Это зависит исключительно от твоего желания. Ты ведь хочешь изучить мир людей, человеческие чувства, так что тебе и определять степень приближения к предмету.

— Ладно, об этом я подумаю.

— Кроме того, с моими родственниками тебе лучше не встречаться. Ведь для них сказка про двоюродную сестру не сработает.

Моргана лукаво улыбнулась:

— Ну им я могу представиться твоей подружкой.

Я так поперхнулся и закашлялся, что пришлось даже остановиться.

— Ну и шутки у тебя!

— Даже не думала шутить. Они же не будут настаивать, чтобы мы целовались взасос в их присутствии?

Я почувствовал, что краснею, и надеялся только на то, что румянец от мороза скроет этот факт от моей дочери.

— Но… — начал я и беспомощно замолчал, не в силах подобрать аргументы. Нет уж, лучше буду работать лыжами и палками. Это у меня получается лучше, чем разговор.

— Или у тебя уже есть подружка? — полюбопытствовала Моргана.

— Нет.

— А та, к которой ты бегал этой ночью?

— Между нами ничего не было. Она любит другого, а я просто поддерживаю ее как друг.

— Но она тебе нравится?

— Да, и очень.

— Так в чем же дело?

— Я же сказал: она уже почти замужем, а разрушать чужие отношения я не хочу.

— Ну и глупо!

— Тебе этого пока не понять. Есть определенные нюансы человеческих чувств.

Она кивнула:

— Хорошо, пусть так. Но пока мне кажется странным отказываться от удовольствия, которое вы могли бы доставить друг другу. Она, скорее всего, не будет против.

— Ты ее не знаешь, — возразил я.

— Ладно, замнем. Для нашей легенды хорошо, что у тебя нет официальной подружки, потому что для твоих родственников эту роль могу сыграть я. Будешь доволен, поверь мне. Ну а со временем я это положение поправлю.

— А тебе-то это зачем?

— Я не хочу, чтобы мой отец был один.

— А я и не один. У меня есть ты.

— А трахаться ты тоже будешь со мной, папочка? — усмехнулась Моргана. — Нет, я-то в принципе не против, но вот ты, боюсь, не сможешь переступить через свои предрассудки.

Увидев мое обалдевшее лицо, она фыркнула:

— Ну и что ты на меня так смотришь? Забыл, кто моя мать? Я всегда говорю то, что думаю, и тебе лучше к этому привыкнуть. Прости — такая уж уродилась.

Обретя наконец дар речи, я хрипло произнес:

— Это не предрассудки…

— Называй как хочешь, — отмахнулась Моргана. — Я считаю, что общество не должно навязывать своим членам какие-то нелепые правила, придуманные ханжами, боящимися своих желаний.

— Дело не в ханжестве, — возразил я. — Эти правила продиктованы инстинктом выживания человечества. От подобных связей рождаются неполноценные дети. Недаром начали вырождаться королевские дома Европы, практиковавшие династические браки. Именно это привело к тому, что практически все монархи Старого Света стали друг другу кровными родственниками.

— Возможно, — не стала спорить Моргана. — Но в любом случае для кригов этот запрет не имеет ни малейшего смысла.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы полностью контролируем свой организм и залетаем, только когда сами хотим и от кого хотим. Эти свойства и способности я унаследовала от матери. Впрочем, наш с тобой спор не имеет практического значения — я вовсе не собираюсь затаскивать тебя в постель. Попытаюсь лишь подобрать тебе подходящих партнерш.

— Даже так — во множественном числе?

— Думаю, с Э-магом ни одна женщина долго не выдержит.

Тут, пожалуй, моя дочь была права. И положительное, и отрицательное воздействие моей Силы будут создавать нагрузку на организм человека, который просто не приспособлен к подобным перепадам. Одно дело — встречаться с Э-магом урывками, изредка, когда он изливает на подругу только положительные волны. Тут все прекрасно: она постоянно получает наслаждение в сексе, да и когда он просто ласково смотрит на нее, уходят все болезни, повышается настроение, она начинает чувствовать себя превосходно… Но постоянно жить с ним под одной крышей — это совсем другой коленкор! У Э-мага ведь не всегда будет хорошее расположение духа. А любая вспышка его раздражения или просто неудовольствия, пусть даже не направленная на нее лично, несет с собой, в лучшем случае, неприятные ощущения, а в худшем — болезни разной степени тяжести. Человеческая нервная система, да и весь организм в целом этого могут просто не выдержать. Что же, я и раньше знал, что у моего одиночества есть серьезные причины, а теперь к ним добавилась еще парочка. В результате я вновь убедился, что все идет так, как и должно идти.

Дальше на трассе шел довольно продолжительный подъем, так что какое-то время я молчал, сберегая дыхание, а дождавшись спуска, решил свернуть разговор со скользкой темы:

— Ладно, это мы обсудим как-нибудь потом. Тебе следует запомнить главное: лучше не демонстрировать окружающим свои особые таланты. Мне ведь тоже Э-магию приходится держать на нелегальном положении, потому что людям, обладающим паранормальными способностями, в нашем мире лучше не высовываться. Личная жизнь таких перестает быть личной. Журналисты стремятся узнать о них всю подноготную, а различные властные структуры и криминалитет — использовать в своих целях. Вот я, например, как ни осторожничаю, уже умудрился попасть под чей-то прицел. Может, это твои смотрящие или Орден?

— Они не мои, — машинально поправила Моргана, изящным маневром огибая сосну, но тут же встрепенулась: — И в чем это выразилось?

Я вкратце изложил ей историю о зомбировании моего друга Тихонова.

— Неприятная история. Вполне возможно, это кто-то из надзирателей, — сказала Моргана. — Я обязательно этим займусь и все выясню.

— Только будь осторожна, — предостерег я. — Если эти ребята представляют серьезные структуры, тебе может не поздоровиться при всех твоих многочисленных способностях. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Лучше не влезай в это дело.

Какое-то время она о чем-то размышляла, а затем улыбнулась:

— Ты тоже боишься за меня, верно, папа?

— Конечно.

Моргана подлетела ко мне и неожиданно чмокнула в щеку.

— Мне это очень приятно, хотя и непривычно.

— Почему?

— Мать интересует лишь моя прикладная полезность, а на меня как на личность ей наплевать. Теперь я еще раз убедилась, что сделала правильный выбор.

— Я тоже рад, что ты здесь.

Какое-то время мы молчали. Я усиленно работал палками и скользил по лыжне, а Моргана парила рядом. Ее лицо постепенно делалось задумчивым.

— Все-таки тот случай меня здорово напрягает, — произнесла она наконец. — Кто бы ни был к нему причастен, одной попыткой все не ограничится. Я не хочу потерять отца, едва его обретя.

— И все же начинать с ними открытую войну не слишком разумно. — Я, право, уже пожалел, что все рассказал дочери: она у меня, судя по всему, девчонка горячая. Как бы не натворила дел.

— Твои предложения?

— Подождать их следующего хода. Теперь нас двое, и ты можешь меня подстраховать. Пусть они начнут действовать и раскроют себя. А так — чего гадать попусту?

— Не знаю, — нахмурилась Моргана. — Может, ты и прав, но моей натуре бездеятельное ожидание претит.

— Так занимайся тем, зачем сюда прибыла: изучай мир, людей, общайся со мной. Нельзя позволить каким-то уродам испортить нам жизнь.

— Ладно, сделаем по-твоему, но…

Внезапно она замолчала, а взгляд ее сделался отсутствующим.

Я остановился:

— Что-то не так?

— Мать ищет меня. Мне нужно ненадолго «закрыться». Скоро увидимся, папа!

И Моргана мгновенно исчезла. Без нее я ощутил душевный дискомфорт, словно присутствие дочери заполняло некую пустоту внутри меня. Надеюсь, с ней все будет в порядке. Я мотнул головой, будто надеясь вытрясти из нее тревожные мысли, и прибавил ходу. Только я, снег, лыжи и лес. Впереди еще немалая дистанция.

Все-таки иногда я упрямлюсь не по делу. Ну что мне стоило согласиться, когда Игорь приглашал меня покататься на лыжах? И чего я, спрашивается, испугалась? Что он там, в лесу, начнет ко мне приставать и где-нибудь в сугробе изнасилует? Вздор! Не такой он человек. У него была неплохая возможность прошедшей ночью, когда я сама пригласила его к себе в номер, но он ею не воспользовался. И когда я отказалась от лыжной прогулки, тоже не слишком настаивал… Почему, кстати? Из благородства или я его больше не интересую? За прошедший год он здорово изменился. Из влюбленного щенка, глядящего на меня преданными глазами, превратился в независимого, уверенного в себе мужчину. Но у него все еще никого нет. По крайней мере, он мне так сказал. Может, солгал? Зачем? Думал, что буду ревновать? Смешно — я ведь с Олегом. В принципе мне не должно быть дела до личной жизни Игоря.

Черт, ну почему меня это так задевает? Самолюбие? Ведь как мужчина он меня не особенно интересует… вроде бы. Честно говоря, я запуталась в своих чувствах. Хочется думать, что я не принадлежу к тому типу женщин, которым непременно нужно, чтобы все мужчины вокруг были от них без ума. Мне до сих пор хватало Олега. Хватало, пока он со своей предвыборной кампанией не задвинул меня на второй план. Сделал мне предложение и тут же сплавил в эту турпоездку с туманным обещанием подъехать позже. Да, мне хотелось бы больше внимания с его стороны, но при чем здесь Игорь? Хочу за его счет восполнить дефицит любви? Или доказать себе, что я еще могу покорять мужчин? Глупо — это мне и так известно.

Да, наделала я сегодня ошибок. Свежий воздух и лыжная прогулка действительно пришлись бы весьма к месту и развеяли бы хандру, которая на меня навалилась. Кстати, присутствие Игоря мне тоже кажется немаловажным фактором. С ним мне отчего-то делается хорошо и спокойно. Вот в той ужасной ситуации, в которую мы с ним угодили вчера, он не растерялся и не запаниковал… Ладно, хватит о нем. А то я дорассуждаюсь до намерения его соблазнить, чтобы отомстить Олегу. Это было бы несправедливо по отношению к обоим.

Честно говоря, скучно ужасно, и потому мысли дурацкие в голову лезут. Никогда раньше не садилась за дневник днем. Но что, спрашивается, делать? Все соседи по корпусу разбрелись кто куда, а Игоря я сама отпустила… Хоть бутылку вина открывай.

Стук в дверь. Кто бы это мог быть? Игорь? Уже вернулся? Или Олег неожиданно нагрянул, решив сделать сюрприз? Пойду открою…

После того как этот страшный человек ушел, я была в шоке. Хотя что там?! Просто в ужасе. Но мне требовалось срочно приходить в себя, иначе я просто не смогла бы выполнить то, чего он хотел. А для меня это жизненно важно. Каким-то образом он знал о нас все: о совершенном Игорем убийстве, о том, что он спрятал тело. Этот человек, представившийся капитаном ФСБ Егоровым, мог бы разрушить всю мою жизнь, если бы захотел. Но ему нужен Игорь.

Боже, что он мне рассказал про Игоря! Я сначала не могла поверить, но он был весьма убедителен. Кроме того, его рассказ оказался так созвучен с возникшими у меня подозрениями! Так вот, я была права — это убийство у Игоря не первое! Все-таки он недаром выглядел слишком спокойным, когда умерла эта девушка, и реакция на мои подозрения тоже была недостаточно бурной. А значит, возмущение это — наигранное.

Может показаться, будто я слишком легко уверовала в виновность человека, с которым меня связывали приятельские отношения и который вчера оказал мне немалую услугу. Но если разобраться, что я знаю об Игоре? Мы работали в одной конторе полтора года, но только в последние несколько месяцев передо мной понемногу стала приоткрываться завеса, окружавшая его личность. Он был в меня влюблен и поэтому сам шел на контакт и кое-что рассказывал о себе, правда, не слишком многое. В противном случае, полагаю, он так бы и остался для меня закрытой книгой.

Итак, Игорь очень скрытный. Что, к примеру, он рассказал мне вчера про свою жизнь за последний год? Отделался парой общих фраз про какую-то нотариальную контору, а дальше только слушал меня. Нет, мужчина в принципе и не должен быть особо болтливым, но это уж, на мой взгляд, явный перебор. Самый длинный разговор с ним у меня состоялся, когда мы случайно (?) встретились на трамвайной остановке. Но что я тогда от него услышала? Несколько философских сентенций, анекдот и парочку робких попыток куда-то меня пригласить. Однако о себе-то он не рассказал практически ничего! Что это — просто свойство его характера или тому были более серьезные причины?

Людей, которых Игорь подпустил к себе на более-менее близкое расстояние, можно пересчитать на пальцах одной руки. Один из них — Михаил Тихонов, тоже тот еще тип! Он мне никогда не нравился, и после его ухода с фирмы я, честно говоря, вздохнула с облегчением. По словам Егорова, кстати, Игорь и Тихонов занимаются каким-то незаконным бизнесом. Что касается Тихонова, я даже не удивилась, а Игорь… с ним все темно и неясно. К тому же мне в голову постоянно лезет тот дурацкий сон, в котором он в меня стреляет. А ну как сон в руку? Брр!

Перейдем теперь ко вчерашней жуткой истории. Да, он защитил меня от этой психопатки, но разве этого нельзя было сделать, не убивая ее? Думаю, можно. Но ужасные наклонности Игоря дал и о себе знать. Наклонности и его паранормальный дар. Это и была самая главная часть рассказа Егорова. Оказывается, Игорь — экстрасенс, колдун или что-то в этом роде. То есть он может воздействовать своим биополем на других людей. Вот теперь мне стала полностью понятна та странная история с попаданием Олега в больницу. У них возник конфликт, а Игорь, разозлившись, нанес Олегу, как выразился Егоров, энергетический удар. Не убил он его, надо полагать, только потому, что подозрение неизбежно пало бы на него. А еще возможно, что в тот момент он себя еще контролировал. Впоследствии эти его особые способности окончательно повредили его рассудок. Он стал убивать людей. По словам Егорова, которым я склонна верить, он отправил на тот свет около десятка человек.

Кошмар! Как только подумаю о том, что провела с ним ночь в одной комнате, меня сразу же пробирает дрожь. Возможно, он меня все еще любит и не собирается причинять мне вред… пока. Но долго ли это продлится? Стоит ему на меня всерьез разозлиться по какой-либо причине, и кто даст гарантию моей безопасности? Никто. Нет, Егоров прав — Игоря нужно остановить. Но для того чтобы сделать это, я должна преодолеть свой страх и отвращение и правдоподобно притвориться. Вот только боюсь, что на трезвую голову мне это не удастся. Я не смогу расслабиться и чем-нибудь непременно себя выдам. Конечно, Егоров будет поблизости, но не сможет же он мгновенно прийти мне на помощь. Нет, большую часть дела я должна сделать сама, и оттого, насколько качественно я сыграю свою роль, зависит в том числе и моя собственная безопасность.

Ладно, времени у меня не так уж много. Пора извлекать из моих запасников бутылку вина и приступать к расслаблению. Главное в этом деле — не переусердствовать.