Часть четвертая
ЧАС ТВАРИ
ГЛАВА 1
Ругер шагнул из портала Пронзающей Ледяной Иглы, и рассветное солнце, яркое, но еще не несущее в своих лучах тепла, ласково заглянуло ему в глаза. Он улыбнулся и потрепал по плечу Гарота, вышедшего из портала одним ударом сердца раньше.
Ругер глубоко вдохнул. После Талана, черного от копоти и дыма; Талана, пропитанный кровью и трупным ядом воздух которого был липок и смраден; Талана, в котором на протяжении уже многих дней не смолкали звон стали, вопли и стоны сражающихся, этот городишко… как его?.. Лиан показался магу сказочным местечком, словно специально созданным для отдыха и мирных удовольствий.
На небольшой площади, грязной и дурно мощенной каменными осколками, меж которыми торчал разлапистый кустарник, негромко переговаривались, оглядываясь по сторонам, гвардейцы. Чуть поодаль трое магов, навязанных Ругеру Константином, совещались о чем-то своем. Было воскресное утро — время, когда людишки нежатся в своих постелях дольше обычного. Ни одно окно в окружающих площадь домах еще не было открыто, а значит, вряд ли кто-то мог видеть появление на площади чужаков.
Ругер неприязненно глянул в сторону магов. Имен их он не удосужился узнать, хотя времени для этого было достаточно… Вообще, зачем они ему? Да, они сильны, потому что на лбах их чернел знак Огненного Ока Блуждающего Бога, знак невероятного могущества. Но и лоб самого Ругера, как и лоб его сына и ученика Гарота, теперь украшал такой же знак. Ругер постоянно чувствовал успокаивающее покалывание Ока, не дающее забыть о том, что он так же силен, как и эти трое. Чувствовал, как кровь в жилах пульсирует упруго и мощно. Ругеру казалось, что он может изменять реальность, даже не прибегая к помощи заклинаний — просто оформив сложившуюся в его сознании мысль словесно.
Но, в отличие от этих троих, он еще и закален в боях, он знает, как наилучшим образом распорядиться этой невиданной силой… Пока они сиднем сидели в Дарбионе, он сражался во имя Того О Ком Рассказывают Легенды, он убивал и сам едва избежал смерти. А то, что ему предстоит сделать сейчас… Маг, обладающий могуществом, дарованным Блуждающим Богом, Великим Чернолицым, вполне может и в одиночку справиться с тем заданием, ради которого они все прибыли сюда. Кто им будет противостоять? Рыцари Порога? Они всего лишь люди… Среди рыцарей, правда, есть тот, кого называют болотником. Про боевые качества его Ругер успел уже наслушаться всяческих небылиц, но и он только человек, этот самый болотник! Ругер легко уничтожит его. Зачем же здесь еще гвардейцы и трое магов в серых балахонах? Лучше было бы упросить Константина отправить только его, Ругера, да еще малыш Гарот не помешает. Пожалуй, и одного Гарота хватило бы — ведь он уже знает те заклинания, что собирается использовать Ругер.
«Поймал удачу за хвост, — досадливо подумал Ругер, щурясь на поднимающееся над крышами жалких домишек Лиана солнце. — Ради возможности отхватить такое задание некоторые полжизни бы отдали, а тут так все счастливо сложилось. Дело несложное, но важное, а потому делиться славой и наградой ох как не хочется!.. Сделаю все один, — решил Ругер, — и сделаю так, что о сегодняшнем дне еще долгие годы будут рассказывать истории! Это наверняка понравится его величеству… В конце концов, Константин доверил командование мне…»
Маг щелкнул пальцами, подзывая к себе командира гвардейцев.
— Вот что, — сказал ему Ругер. — Двух своих молодцов пошли во-он в тот кабак, как его бишь?.. «Разбитая Кружка».
— Так ведь в этой «Кружке»-то… — удивленно начал гвардеец, — нам еще во дворце сказывали, что там…
— Сам знаю, какие там постояльцы, — оборвал его маг. — Так вот, пока они не проснулись, нам нужно подготовиться.
Увидев, что Ругер подозвал зачем-то командира гвардейцев, трое магов поспешили подойти к ним.
— Не пора ли начинать, досточтимый Ругер? — скрипучим голосом осведомился один из магов. — Город уже просыпается, и нам нужно…
Ругер, не оборачиваясь, повелительным жестом потребовал молчания и продолжил давать указания гвардейцу. Маги переглянулись. Судя по их взглядам, нельзя было сказать, что поведение Ругера пришлось им по вкусу. Закончив с гвардейцем, Ругер повернулся к магам.
— Теперь что касается вас, — проговорил он. — Все, что вам нужно делать, это не мешать мне!
Маги посмотрели друг на друга. Недоумение было в их взглядах.
— Его величество отдал право повелевать вами мне, — продолжал Ругер. — Я надеюсь, вы понимаете, что, нарушая мой приказ, вы прекословите воле его величества?
Маги снова переглянулись. Пока Ругер говорил с ними, двое гвардейцев двинулись в обход площади, стуча копьями по закрытым ставням.
— Что вы делаете, досточтимый Ругер? — спросил маг, что осведомлялся, не пора ли начинать действовать. — Вы собрались перебудить весь город?
— Будить весь город мне ни к чему, — ответил Ругер, — достаточно будет поднять с кроватей жителей близлежащих домов. А уж они разнесут весть о том, что видели, всему городу… и дальше.
— Мне кажется, — молвил один из магов, — вы, досточтимый Ругер, вознамерились превратить выполнение задания чрезвычайной государственной важности в… представление?
— Ты поразительно догадлив, — надменно проговорил Ругер. — Да, я хочу, чтобы как можно больше подданных убедились в могуществе своего короля!
— И нам в этом представлении роли не отведено? — закончил второй маг.
— Если бы я нуждался в вашей помощи, я бы уведомил вас об этом, — сказал Ругер.
— Его величество послал нас с вами… досточтимый Ругер, — проговорил третий маг, выделив обращение «досточтимый» явно издевательским тоном, — вовсе не для того, чтобы мы просто наблюдали.
Ругер сверкнул глазами.
— Его величество присудил мне право командования… — медленно выговорил он, стараясь не дать прорваться раздражению. Но все-таки не сумел удержаться: — Кто вы такие, чтобы отдавать вам свою победу?! — вдруг зашипел он. — Только я и мой мальчик знаем, через что нам пришлось пройти там, в Крафии! Мы — единственные, кто выжил в той резне! Мы вынуждены были бежать в Гаэлон, чтобы… здесь носить клеймо неудачников?! Клеймо проигравших?
— Вы обуяны гордыней, — проговорил третий маг. — Вы обуяны жаждой золота и власти. Вы желаете занять достойное место при дворе… И вы считаете, что, устроив шумное представление, о котором будет говорить весь Гаэлон, завоюете доверие его величества? В вас еще слишком много человеческого, досточтимый Ругер. А его величество учит нас не быть людьми. Ибо люди слабы, потому что подвержены страстям. Слабы… даже те, кого обладание чужой силой заставляет мнить себя несокрушимыми.
— Я не намерен спорить дальше! — овладев собой, сказал Ругер. — Вы будете делать то, что я вам говорю. Встаньте за моей спиной и смотрите… Чтобы было о чем потом рассказать в Дарбионском королевском дворце! Когда вы понадобитесь мне, я скажу…
Маги в серых балахонах некоторое время молчали.
— Да будет так, — сказал один из них.
— Эх, Гарот! — все еще с нервической усмешкой произнес Ругер, положив руку на плечо своему сыну и ученику. — Я всюду беру тебя с собой, чтобы ты мог многому научиться. Запомни один из сегодняшних уроков: не следует мешать делать дело тому, кто больше в нем понимает.
Мальчишка безмолвно и почтительно склонил голову в знак того, что принял к сведению слова отца.
— И это будет не единственное, что ты сегодня запомнишь до конца своих дней, — продолжил Ругер, когда маги, о чем-то негромко переговариваясь, отошли подальше. — Смотри во все глаза и слушай во все уши, мой мальчик. И не вздумай пугаться: тебе ничего не угрожает. Во-первых, я с тобой. Во-вторых, этот болотник не убивает людей… и уж тем более сопливых мальчишек.
— Я не сопливый мальчишка, отец! — тут же дернулся Гарот. — Я… Мне еще не приходилось убивать, но я могу! — Голос его от волнения сорвался на постыдный ребяческий писк. — Его величество и мне дал частицу великой силы…
— Твои слова доказывают, что ты именно сопливый мальчишка! — усмехнулся Ругер. — Угомонись. Я все сделаю сам. Этих троих я услал, чтобы не путались под ногами. Насколько я понимаю, этот болотник не из тех, кто старается улизнуть, не приняв боя. Он не сражается с людьми, однако способен пройти сквозь ряды целой армии, словно раскаленное шило сквозь кусок масла, раскидывая ратников, как снопы с сеном. Что ж, я все-таки предоставлю ему возможность попотеть, прежде чем сложить голову. Что для этого нужно сделать? — задал он вопрос Гароту.
Мальчишка насупился.
— Наверное, — проговорил он, — нужно призвать могучего демона из Темного мира?
— Молодец, мой мальчик! — похвалил Ругер. — Я думаю, достаточно будет одного из низших демонов. К примеру, Шепчущую Крысу… — он рассмеялся. — Подумать только, раньше для того, чтобы призвать низшего демона, мне потребовалось бы несколько дней подготовки. А сейчас, с той силой, что даровал мне Тот О Ком Рассказывают Легенды, я могу сделать это без малейших усилий. Да что там Крыса! Я чувствую, что сумею призвать Темного Стрелка. Самого Темного Стрелка!
— Темного Стрелка призывали лишь несколько раз с того времени, как люди научились общаться с миром демонов, — прошептал Гарот. — Последний раз много-много сотен лет назад в Марборне, когда на один из тамошних городов обрушилась орда троллей. Стрелок сокрушил орду и спас город, но… те, кто призывал его, лишились по нескольку лет жизни каждый!
— Уверен, если бы теперь у меня возникла необходимость призвать Темного Стрелка, я бы даже не вспотел, — заявил Ругер. — Давай-ка, мой мальчик, черти защитный круг…
В окнах окрестных домов уже появились заспанные физиономии жителей городка Лиан.
Трактирщику «Разбитой Кружки» только под утро удалось сомкнуть глаза. Он не то чтобы уснул, — забылся тревожной дремотой, устав от ночных переживаний. Как же это все так могло получиться-то, а?..
Под прикрытием темноты к нему явились головорезы Фира. Кого они искали, трактирщик понял сразу и отпираться — мол, никого не знаю — конечно, не стал. И выяснилось, что эта троица: худощавый парень с задумчивыми глазами и неожиданной сединой в волосах, верзила с топором за спиной и золотоволосая девушка взяли да и грабанули Фира Золотого Мешка на подходе к Лиану. Теперь Фир, само собой, жаждал мести и возврата своего добра. Ну, это дело вполне понятное. А непонятное началось потом…
Трактирщик до света провалялся на своей кровати, вспоминая, как в его комнату ввалился сам Фир, белый, словно молоко, с выпученными глазами. И начал задушенно, едва слышно хрипеть нечто несусветное — вроде куда-то звал, просил в чем-то помочь. Трактирщик выполз в трапезную и окончательно обалдел: тот самый юноша с седыми прядями в волосах деловито вытаскивал с лестницы бесчувственное тело одного из ребят Фира. Увидев трактирщика, юноша тихо и строго проговорил: «Там, повыше, еще двое. Тащите их на улицу и не вздумайте шуметь. Моим друзьям нужно хорошо выспаться…»
И хозяин «Разбитой Кружки» добросовестно выполнил все, что от него требовалось, прекрасно понимая: когда работа будет закончена, юноша непременно разделается с Фиром и с ним самим. Ведь Золотой Мешок пытался убить странных пришельцев, а он, трактирщик, не колеблясь, донес на них!.. Но, когда они управились, юноша просто отпустил всхлипывающего торговца, а трактирщика даже поблагодарил! И еще извинился за беспокойство!
Все это никак не укладывалось в голове у хозяина «Разбитой Кружки». Кто же они такие — эти путешественники?!
На рассвете трактирщик неожиданно получил ответ на этот вопрос. Едва начало всходить солнце, в трактир явились двое воинов. Кольчуги блестели на них, сверкали начищенные сапоги, пошитые из кожи, из какой, наверное, самому его сиятельству барону сапоги шьют. На поясах в изукрашенных ножнах висели мечи с посеребренными рукоятями — в общем, амуниция каждого из воинов стоила, наверное, столько же, сколько и вся «Разбитая Кружка» целиком. Воины подошли к трактирщику, выскочившему на громкий стук каблуков и звяканье оружия, и потребовали скамью, два кубка и кувшин самого лучшего вина, какое только найдется. А один вдруг осклабился и спросил:
— Эй, ты, хлыщ долговязый! А что, в твоем свинарнике нынче ночует кто-нибудь?
Не имея сил врать, трактирщик ответил честно.
— А знаешь, кто это такие? — поинтересовался воин. — Ты, дурачина деревенская, коварных похитителей ее высочества принцессы Литии принимал, понял?
Проснувшись, Оттар мгновение пытался понять, где он находится и что было накануне. Подняв голову, он увидел стоящего у окна, выходящего на Веселую площадь, болотника.
— Эй, брат Кай! — позвал он. — Чего это я… нарезался, что ли, вчера? Голова какая-то… мутная.
— Нет, ты вчера не много выпил, брат Оттар, — не оборачиваясь, ответил болотник.
— Да? А почему тогда?..
Тут северянин, очевидно, вспомнил что-то важное. И вскочил на ноги.
— Я всю ночь провалялся здесь, как бревно?! — воскликнул он. — Но я же… А принцесса?..
— Ее высочество еще спит, — спокойно проговорил Кай. — А те, кто приходили к нам ночью, я думаю, уже очень далеко от «Разбитой Кружки».
— Приходили все-таки… — сокрушенно помотал головой северный рыцарь. — А я проспал! Так и знал, что они… А ты?.. Эх! — Оттар довершил свое бормотание энергичным взмахом руки. — Что же это такое?! Чего ж моему топору кровушки-то все никак не доводится испить?.. Твоя работа, брат Кай, да? Уморил меня снова?
Кай ответил утвердительно и шагнул от окна к своему тюку. И принялся развязывать его. В движениях болотника не было спешки, но была непривычная сосредоточенность. Северный рыцарь с удивлением наблюдал за ним. Затем, точно сообразив что-то, кинулся к окну.
— Великий Громобой… — прошептал Оттар. — Это что же такое?
Северянин увидел площадь, оцепленную гвардейцами. Он даже сумел заметить смятение и ужас на лицах ратников. Потом его взгляд уперся в стоящего на противоположной стороне площади мага в сером балахоне и островерхом колпаке, медленно вырисовывавшего в неподвижном воздухе замысловатые фигуры. Оттар наблюдал, как в белом круге напротив мага с громким треском мечутся черные искры, оставляя за собою след, который мало-помалу складывается в пугающие очертания неведомого чудовища. А позади мага замер какой-то мальчишка — на нем был такой же серый балахон, и, как у мага, во лбу мальчишки тоже чернел нечеловеческий глаз. В руках парнишка держал кубок, низкая деревянная скамья стояла рядом с юным магом, а на ней помещался глиняный кувшин. За спиной мальчишки стояли еще трое магов в серых балахонах и колпаках.
Кай облачался в свои доспехи.
Выругавшись, Оттар скакнул к окну, выходящему во внутренний двор трактира.
— Вроде никого нет, — сказал он.
— Отступать бессмысленно, — проговорил болотник. — Они все равно настигнут нас.
— Я и не думал бежать! — оскорбленно возопил северный рыцарь, хватая топор. — Я… просто оценил обстановку! Эти поганцы… Посланцы Константина, да?
— Несомненно, — ответил Кай.
— Будет работка моему топору! — свирепо оскалился Оттар. — Ты погляди, брат Кай, этот ублюдочный король совсем нас за слабаков держит. Послал каких-то два десятка гвардейцев и пару магов! Тьфу — две дюжины человек!
— Я не вижу здесь людей, — ответил Кай, поправляя на себе нагрудную пластину.
— Что?! Ты ослеп, что ли, брат Кай? — Оттар снова выглянул на площадь. Силуэт Твари в защитном круге обозначился четче — переход ее из одного мира в другой подходил к завершению. — Одна Тварь, да… И какая мерзкая!.. Но остальные-то — люди! С которыми ты не сражаешься, а потому, — он прикинул в руках топор, — ими займусь я.
— Наши враги — не люди, — договорил болотный рыцарь. — Ибо человек и Тварь не могут стоять рядом, не могут биться на одной стороне. Следовательно, те, кто призвал Тварь, те, кто видят в ней союзника, сами суть Твари.
Оттар непонимающе заморгал.
Дверь в комнату принцессы отворилась. Лития, не вполне еще проснувшаяся, но уже полностью одетая (видимо, спала в одежде), показалась на пороге.
— Что за шум?.. — начала она и, увидев, что болотник облачается в доспехи, осеклась. — Что?.. Что случилось? — выговорила Лития, побледнев.
— Константин, чтоб его… послал за нами еще одну стаю своих псов, ваше высочество, — объяснил Оттар.
— Сэр Кай, вы надеваете доспехи… Это значит?.. — Лития не договорила, испуганно прикрыв рот ладонью.
— А посмотрите в окно, ваше высочество, — посоветовал северянин. — И сами все поймете!
Выглянув в окно, Лития вскрикнула и поспешно отступила назад.
— Не бойтесь, ваше высочество! — отреагировал на это Оттар. — Я… Мы с братом Каем об этих упырях позаботимся!
— Вы последуете за мной, брат Оттар, и вы, ваше высочество, — сказал Кай. — Оставайтесь за моей спиной. Ваше высочество, возьмите вот это. — Он снял с запястья один из своих амулетов: диковинный костяной шарик, внутри которого мерцало что-то лиловое.
Принцесса приняла амулет — он оказался очень легким, почти совсем невесомым.
— Когда я скажу, раздавите его в руке, — сказал болотник. — Только когда я скажу! Не раньше и не позже.
— Опять магия! — прорычал Оттар. — Мне-то она ни к чему. Я буду драться! Наконец-то мне представилась эта возможность! И не при помощи магии, а честным клинком!
— Амулет Нерушимого Кокона даст защиту ее высочеству. Это мощная магия, но действие ее весьма ограничено по времени. Обещайте мне, ваше высочество, что сделаете так, как я сказал.
— Обещаю… — произнесла принцесса.
Она старалась справиться со своим страхом, но все же голос заметно подрагивал.
— Ты пойдешь со мной, брат Оттар, — продолжал Кай. — Ибо никто не может воспрепятствовать тому, чтобы ты с честью выполнял свой Долг. Но обещай мне слушаться во всем. И не отходить от ее высочества ни на шаг.
— Обещаю, — проворчал северянин. — Само собой — ни на шаг. Но обещаю также и то, что сегодня мой топор запоет песню смерти!
Кай кивнул, принимая оба обещания.
— Я… — глубоко дыша, проговорила Лития. — Я тоже… Я…
Рыцари посмотрели на нее.
— Я совсем не боюсь, — сказала принцесса. — И я хотела бы драться. У меня есть меч!
— Ваши слова делают вам честь, ваше высочество, — проговорил Кай. — Но, судя по голосу, вы не достигли еще окончательной решимости. Вы и сами знаете, ваше высочество, что совсем не умеете владеть оружием. Вы не можете драться, это совершенно исключено.
Лития ничего не ответила и склонила голову. Что она могла ответить?
Болотник надел шлем и опустил забрало. Затем поднял свой меч с набалдашником на рукояти в виде головы виверны. Неправильной формы клинок меча тускло блеснул тяжелым багровым отсветом.
Шепчущая Крыса явилась в этот мир полная ненависти и жажды убийства — как и полагается демону. Но жажда должна была ограничиться смертью лишь одного человека — это являлось условием ее появления. Шепчущая Крыса и впрямь отдаленно напоминала крысу. Величиной она, правда, была с буйвола и имела вместо четырех конечностей восемь. Восемь мохнатых лап, удлиненных двумя дополнительными суставами, держали вытянутое тело, которое покрывала не шерсть, а длинные и зазубренные иглы. Раздвоенный хвост, загнутый к морде, покачивался над Тварью, будто жало скорпиона; меж игл на туловище твари сочилась черная слизь, тягучая и маслянистая, как смола. Капли этой слизи, падая на камни площади, тут же испарялись черными струйками дыма с отвратительным коротким шипением, будто камни испускали испуганный шепот… Длинная пасть Твари, вооруженная сотнями мельчайших и гибельно-острых зубов, исторгала странный звук, похожий на нескончаемое хриплое покашливание.
Ругер договорил последние слова заклинания и хлопнул в ладоши.
Крыса, испуская непрерывное лопочущее шипение, пошла вперед — к трактиру. Демон перебирал лапами неровно и спотыкливо, и тело его на ходу неравномерно раскачивалось и прогибалось до самой земли. Пластины, что покрывали брюхо Твари, скрежетали о камни. Когда до двери в трактир осталось около десяти человеческих шагов, Крыса присела на две пары задних лап и прыгнула.
Она проломила стену — деревянные обломки разлетелись далеко вокруг, и тем, кто был на Веселой площади в тот час, открылось внутреннее убранство трапезной. Крыса снова подалась назад, повернула ужасную морду в сторону ведущей на второй этаж лестницы и хрипло зашипела… Магам, практикующим жуткое искусство призвания демонов, было известно, что об иглы, заменяющие Шепчущей Крысе шерсть, ломается самый крепкий меч, а брюшные пластины Твари невозможно проломить никаким человеческим оружием, даже заговоренным. Осталось только считать удары сердца, за которые демон покончит со своим противником…
Ругер принял из рук Гарота кубок с вином и присел на скамью. Он старался держаться так, как и задумал: словно происходящее было всего лишь представлением, актеры которого могут повредить лишь друг другу, но не зрителям. Но и Ругеру стало очень не по себе, когда Шепчущая Крыса сделала первый прыжок. На самом деле он участвовал в призвании демона из Темного мира только однажды, и рядом с ним тогда находились маги, гораздо сильнее его самого. А сейчас, несмотря на ясно ощущаемую мощь в собственном теле, Ругер волновался. Кубок в его руках немного дрожал, когда маг сделал первый глоток.
Момента, когда перед Крысой появился закованный в черные латы рыцарь, он не заметил. Он услышал лишь, как яростно завизжал демон. Ругер почувствовал, как от нечеловеческого звука под ним мелко затряслась скамья. Рыцарь взмахнул мечом навстречу оскаленной пасти, раздалось оглушительное лязганье, и в одну из устоявших стен полетели веером сразу несколько десятков выбитых зубов Твари. Зубы эти, вонзившись, мгновенно истаяли, оставив после себя в дереве множество черных отверстий, а Тварь, не переставая визжать, попятилась.
Меч рыцаря — не металлический, а вырезанный из какого-то странного материала небывалой прочности — глубоко разрубил пасть Шепчущей Крысы.
Ругер вскочил, выронив кубок. Он вдруг заметил на лестнице, ведущей на второй этаж трактира, еще двух человек: здоровенного верзилу с топором в руках и тоненькую девушку, затянутую в кожаную одежду. Верзила скалился, сжимая топор, — он следил за каждым движением черного рыцаря и демона, видно едва сдерживаясь, чтобы не броситься в схватку. А девушка за спиной верзилы вцепилась в перила и, судя по ее белому, дрожащему лицу, находилась на грани обморока.
«Рыцарь Северной Крепости Порога, — понял маг. — И ее высочество принцесса! Гвардейцы, навещавшие трактирщика, говорили, что горного рыцаря в этой компании не было — так им сообщил трактирщик. Наверняка его величеству будет интересно об этом услышать…»
Шепчущая Крыса, окутанная темным облаком испарения своей слизи, отступала. Как быстро она из грозного хищника превратилась в жертву! Теперь следовало было считать удары сердца не до момента смерти болотника, а до момента гибели самого демона.
В голове мага заметались слова заклинания, призывающего Темного Стрелка. Произнося хвастливые речи перед Гаротом, он вовсе не имел в виду, что и вправду собирается призвать этого демона из глубин Темного мира. Более того, он никогда раньше не думал, что осмелится на такое…
«Только бы произнести верно…» — подумал Ругер и сам не заметил, как сказал это вслух.
Рыцарь теснил Шепчущую Крысу прочь из разрушенного трактира. Болотник ступал уверенно, каждый взмах его меча был рассчитан, каждый удар точен — и было заметно, что рыцарь не наносит решающего удара только потому, что намерен вывести Тварь на открытое место, чтобы там покончить с ней. Крыса с искалеченной пастью не могла атаковать. Иглы с ее туловища под ударами диковинного багрового клинка, кувыркаясь, разлетались в разные стороны и еще в полете таяли, оставляя после себя быстро развеивающиеся серые облачка… Верзила-северянин и принцесса покинули лестницу и заняли позицию в глубине развороченной трапезной. Северный рыцарь помахивал своим топором и свирепо, то и дело, видимо, непроизвольно порывался броситься вперед, в атаку на Тварь из Темного мира или на держащих оцепление гвардейцев, точно разозленный пес на невидимом поводке, конец которого держала укрывавшаяся за его спиной принцесса.
Ругер оглянулся на магов. Подолы их серых балахонов развевало будто сильным ветром, хотя воздух вокруг был относительно спокоен. Острия колпаков искрили голубым, а знаки Ока на лбах испускали темное сияние — маги, оценив ситуацию, явно готовы были вступить в бой, применив что-либо из боевых заклинаний.
— Не сметь без приказа! — задыхаясь, выкрикнул Ругер.
Он начал творить призывающее заклинание, сопровождая свою речь пассами, — и сразу же почувствовал, что каждое слово вытягивает из него силы. Каждый произнесенный им звук поражал его тело, словно удар кинжала, и из незримых этих ран хлестали струи незримой крови. Магу осталось совсем немного: уже внутри защитного круга затрепетали очертания демона, как вдруг ноги отказались ему повиноваться. Ругер пошатнулся и упал бы, если бы кто-то, подбежавший сзади, не поддержал его, обхватив за пояс.
Новый поток магической энергии, хлынувший в тело мага, помог ему продолжить читать заклинание. Но и этой энергии оказалось недостаточно. Перед глазами беглеца из Крафии потемнело.
Ругер так и не понял, закричал он, моля о помощи, или же маги в серых балахонах сами догадались прийти ему на подмогу. Он ощутил их руки на своих плечах, и новая энергетическая волна наполнила его тело, как мощный порыв ветра наполняет корабельный парус. Ругер не договорил — докричал заклинание призыва. И хлопнул в ладоши.
Закончив, он со всхлипом втянул себя воздух и, мокрый с головы до ног, упал на скамью. Маги тут же отступили от него. И только тогда Ругер увидел, что Гарот — его сын и его ученик, отдавший ему большую часть своей силы, бледный и задыхающийся, опустился на колени.
Но демон, прозванный людьми Темным Стрелком, уже стоял в защитном круге, окутанный гаснущим сиянием белых искр.
Очертания Стрелка были несуразны и уродливы. Более всего он походил на громадное и высоченное вековое дерево, покрытое вместо коры лоснящейся, как у морского животного, шкурой, с выпущенными щупальцами подвижных корней. Тринадцать конечностей-ветвей извивались в верхней части туловища Твари, и каждая оканчивалась мокрым, светящимся желтым светом, глазом размером с человеческую голову.
Болотный рыцарь, оттеснив Шепчущую Крысу на десяток шагов от трактира, в длинном броске скользнул вдоль ее бока и сильным ударом меча снизу вверх едва не перерубил Тварь напополам. Вновь взлетели в воздух осколки игл, а брюшные пластины Крысы треснули под клинком рыцаря, словно яичная скорлупа.
Демон Темного мира кособоко рухнул на камни Веселой площади и… мгновенно застыл. По неподвижному его телу пробежала невидимая волна, превращая тело в серый прах, который тотчас развеяло по ветру.
Шепчущая Крыса перестала существовать.
Болотник знал: в схватке с Тварью первое, что нужно сделать, — понять способы ее атаки и уж потом определить уязвимые места. Проще, когда схватываешься с особью, которую встречаешь не впервые. Уничтожить неизвестную тебе Тварь куда как сложнее.
С Шепчущей Крысой все было понятно: магия демона заключалась в небывалой крепости его оболочки. Но для клинка, сделанного из кости самой могущественной Твари Болотного Порога — Черного Косаря, — попросту не существовало преград. Крыса не отличалась особой силой и скоростью движений, она не шла ни в какое сравнение с Тварями Туманных Болот, и рыцарь расправился с ней безо всякого труда.
Но Темный Стрелок ощущался Тварью гораздо более опасной. Впрочем, уровень этой опасности Кай определил не для себя, а для Оттара и принцессы Литии.
— Ваше величество, амулет! — не оборачиваясь, выкрикнул он. — Брат Оттар, оставайся на месте, не двигайся!
…Темный Стрелок атаковал мгновенно, не сходя с места. Ему и не нужно было передвигаться. Тринадцать его конечностей, кажется, вовсе не имели суставов и состояли из одних мышц, словно туловища змей. И змеи эти вытянулись в тринадцать упругих струн по направлению к болотнику. Они ритмично сжимались и расслаблялись, а громадные «глаза» на них, вспыхивая, один за другим стали выпускать острые и длинные пылающие стрелы чистой энергии. От первых нескольких стрел болотнику удалось увернуться: попадая в камни, которыми была покрыта площадь, стрелы молниеносно раскаляли их, взрывая изнутри. Темный Стрелок оказался быстр, очень быстр. Следующие три заряда угодили Каю в грудь и живот…
Раздавив в руке костяной шарик амулета, принцесса вскрикнула — так ярко между сжатыми пальцами брызнули тонкие и острые лучи света. Открыв глаза, Лития увидела, что от окружающей действительности ее отделяет полупрозрачная пелена, чуть искажающая обзор. Принцессе показалось, что звуки происходящего стали глуше, да и действующие лица на сцене Веселой площади теперь двигались медленнее. Оглянувшись по сторонам, принцесса поняла, что оказалась заключена в некоем подобии пузыря, образованном некой магической субстанцией.
Оттар замер в том положении, в каком его застиг крик болотника. Битвы с Тварями Северного Порога давным-давно приучили его беспрекословно подчиняться приказам старшего по команде.
Доспехи, выточенные из панциря Черного Косаря, выдержали удар стрел Темного Стрелка. Но энергетические стрелы, помимо взрывающего эффекта, обладали еще и мощной ударной силой.
Болотника, перекрутив дважды вокруг оси, швырнуло на землю. Он поднялся, не обращая внимания на боль от ушибов, и тут же снова кинулся оземь, откатившись в сторону. Чудесные доспехи позволяли такую свободу движений. Пять или шесть стрел взорвали камни на том месте, где он только что находился, образовав в земле дымящиеся выбоины.
Дальше Кай двигался прыжками. Лавируя меж огненных всплесков, он неуклонно приближался к неподвижно высящемуся в защитном круге Стрелку. Он не пытался защищаться от сверкающих стрел щитом — эффект в случае попадания стрелы в щит был бы точно таким же, как и в доспехи. Сейчас и меч не помог бы сразить Тварь.
На Туманных Болотах особенности внутреннего строения тел Тварей изучались в Укрывищах — учебных лагерях для юных кандидатов в рыцари — тщательно и подробно. Система определения жизненно важных органов чудовищ имела весьма разветвленную структуру, но все же являлась системой. Кай знал, что выводы в любом случае следует делать на основании характера движений Твари, внешнего ее строения, того, как и каким образом Тварь может наносить повреждения, и даже того, какую окраску имеют покровы чудовища.
Болотнику понадобилось несколько мгновений, чтобы определить, как именно сразить Темного Стрелка.
Жизненно важные органы демона, скорее всего, располагались в верхней части туловища. Болотник предположил, что ими являются испускающие энергетические стрелы «глаза». По крайней мере, кромсать тулово Твари на том уровне, куда рыцарь мог дотянуться, не имело особого смысла — тулово это было в три-четыре обхвата шириной. Здесь следовало воздействовать магией.
— Он сокрушит Темного Стрелка, — услышал Ругер голос позади себя.
Маг и сам понимал это. Но ответил одному из серых хрипло и зло:
— С чего ты это взял? Темный Стрелок практически непобедим. До сих пор никто точно не знает, чем его можно повредить! Любые раны на его шкуре затягиваются мгновенно, а сферы, извергающие стрелы, нельзя пробить даже мощным арбалетным болтом… если предположить, что кто-либо способен попасть в постоянно и быстро движущуюся цель.
— Болотник сокрушит Темного Стрелка, — убежденно повторил второй маг, приблизившись к Ругеру. — Разве вы не видите, досточтимый Ругер? Его броня с равной легкостью сопротивляется магическим и физическим воздействиям.
Ругер скрипнул зубами. Он не мог призвать демона сильнее Темного Стрелка.
«Что же делать?!» — хотелось воскликнуть ему, но он не позволил себе этого. Да и без того было ясно — что нужно делать. Следовало изменить тактику. Эффектной победы над болотником уже не получится. Остается кинуть все силы на то, чтобы задержать его и, воспользовавшись его замешательством, попытаться отбить принцессу у северного рыцаря. Но это означало, что победа будет принадлежать не одному Ругеру… Однако времени на поиски лучшего выхода не оставалось.
— Удерживать болотника магией! — прохрипел Ругер. — Гвардейцы… Пусть атакуют рыцаря Северной Крепости Порога. Выполнять! — заорал он, глядя прямо перед собой, не оборачиваясь на стоявших за его спиной магов. Он боялся увидеть презрение или того хуже — усмешку на их лицах. — А я, — договорил Ругер, — займусь ее высочеством принцессой!..
Подобравшись на расстояние в два десятка шагов, Кай сорвал с запястья левой руки амулет Гранитной Коры и швырнул его в Тварь, стремясь попасть в нее как можно выше — как можно ближе к смертоносным конечностям, плюющимся стрелами.
Сразу два энергетических заряда врезались, рассыпав снопы искр, в нижнюю часть живота Кая. Болотника отбросило на несколько шагов — с тяжким стуком он ударился о камни Веселой площади наколенниками и защищенными латными перчатками ладонями, едва успев сгруппироваться в воздухе. Но одновременно с этим стуком раздался звучный щелчок, а затем над площадью потянулся к голубому небу долгий громкий хруст, словно яростный ветер раздирал на две половины парус огромного корабля. Это сработал амулет Гранитной Коры, попавший таки в цель. Магическое окостенение впилось в несуразную тушу демона. На его лоснящейся шкуре появилось быстро разрастающееся во все стороны коричневое пятно, засиявшее мириадами сверкающих крапинок.
Стремительные конечности, словно клубок ошпаренных змей, с режущим слух шелестом бешено заизвивались в воздухе. Ослепительные молнии стрел беспорядочно полетели в разные стороны. Сразу несколько домишек вокруг площади мгновенно превратились в огромные полыхающие костры. Две стрелы угодили под крышу трактира «Разбитая Кружка», и второй этаж занялся трескучим пламенем, а Веселую площадь осыпало дождем из пылающих дранок и обломков дерева. Но конвульсии Темного Стрелка продолжались недолго. Всего за три удара сердца верхняя половина Твари окаменела полностью, пульсирующие конечности замерли, напряженно подрагивая. А «глаза» налились мутью и потухли.
Кай поднялся на ноги.
Темный Стрелок, будто громадное древнее дерево, качнулся взад-вперед. Корни-щупальца грозно вздыбились, раскачивая туловище. Очевидно, демон отчаянно пытался стряхнуть с себя каменное оцепенение. Болотник сделал несколько шагов, но не к Твари, а от нее. И снял с левой руки щит.
Потемневшая шкура верхней части Темного Стрелка стала светлеть — заклинание стремительно истаивало. Но Кай не торопился. Он знал: успех любого действия напрямую зависит от точного расчета.
Примерившись, он метнул щит в демона. Посланный сильной рукой, щит, свистнув по воздуху, острым своим краем ударил Темного Стрелка примерно посередине туловища, на ладонь выше того места, где проходила граница между телом, способным к движению, и той частью, пока еще скованной заклинанием. Черная трещина опоясала Тварь.
Темный Стрелок сломался пополам, словно пораженное молнией дерево. Окаменевшая верхняя часть рухнула оземь, рассыпавшись тысячами коричневых осколков, шары «глаз», с мерзким чавканьем подпрыгивая на камнях, раскатились по площади. Нижняя часть беспорядочно задергалась, хлеща вокруг себя щупальцами… И рассыпалась серым пеплом. Превратились в мельчайшие серые хлопья и отвалившаяся половина Твари, и осколки окаменевших конечностей, и мутные, ослепшие шары «глаз».
Демон с именем Темный Стрелок навсегда покинул мир людей.
Кай метнулся туда, где упал его щит. Как только он вдел левую руку в крепежные ремни, небо над Веселой площадью, еще мгновение назад по-утреннему голубое, сильно потемнело. И угрюмо загудел в неестественных сумерках ветер — какой-то очень странный ветер. Потоки холодного воздуха низвергались с темных небес вниз, давя землю…
Три могучих всплеска магической силы, слившихся в один, колыхнули городок Лиан. Трое заклинателей одновременно произнесли потаенные слова — каждый свои. И слова эти, как острые иглы, рассекли воздух и пронзили небо и землю…
Никогда еще в городе Лиан и его окрестностях не произносилось столько заклинаний, сколько было произнесено в то злосчастное утро. И говорили потом, что в тот час пало на город проклятие: магия, осевшая в земле, осквернила почву вокруг Лиана, и три года его поля, сады и огороды не родили ничего, кроме поганого бурьяна и жгучей крапивы. Магия, незримым туманом поднявшаяся к небу, прогнала из города всех птиц, и на три года небо над Лианом оставалось безмолвным и пустым…
Как только погиб, рассыпавшись прахом, Темный Стрелок, один из магов в серых балахонах ударил болотника Кипящей Воронкой, сила которой оказалась удвоенной, оттого что второй маг положил руки на плечи товарища, передавая свою энергию.
Ветер, низвергавшийся с неба, принес с собой свистящий водоворот, струи темной воды в котором обладали плотностью камня и были способны мгновенно превратить свою жертву в перекрученный кусок кровавого мяса. Доспехи Кая наверняка бы выдержали давление магических струй, но вот человеческому телу в этих доспехах пришлось бы худо, и болотник успел увернуться от нависшего над ним узкого конца Воронки, в тот же самый момент разрубив багровым клинком несколько со свистом извивающихся друг вокруг друга темных струй. Потеряв целостность, Кипящая Воронка потеряла и способность убивать. Струи, молниеносно разлохматившись, хлестнули в разные стороны — раз, другой, третий — и рассыпались тучей водяных брызг.
За два удара сердца до этого третий маг, дочитав Пламень Живительной Крови, выбросил вперед руки ладонями вверх, и с них взметнулись два десятка лучей, сияющих, точно закаленные в человеческой крови клинки. Врезавшись в затянутое небывалой хмурой темнотой небо, лучи преобразились в подобия исходящих треском шаровых молний. И вот уже два десятка косматых огненных шаров вразнобой полетели вниз и втянулись в затылки королевских гвардейцев, которые, подчиняясь приказу своего капитана, выстроились у горящего трактира. Выстроились клином, острием своим двигавшегося прямо на рыцаря Северной Крепости Порога сэра Оттара.
Магические огненные шары чудесно преобразили лица ратников. Еще мгновение назад бледные от пережитого ужаса физиономии налились кровью, разгладив морщины и стерев начисто гримасы страха и неуверенности. Глаза гвардейцев заблестели, точно у пьяных, но движения воинов стали гораздо быстрее и точнее.
Когда маг в сером балахоне читал Пламень Живительной Крови, Ругер, согнувшись в три погибели, ринулся было в обход по периметру Веселой площади, но вдруг заколебался. Он оглянулся на Гарота, все так же скорчившегося без чувств под залитой вином скамьей… и вернулся к сыну. Дальнейший план действий вдруг ярко вспыхнул в голове мага.
«Кажется, не все еще потеряно, — подумал он. — Кажется, все еще может получиться. И победа будет моей!»
Корчась от напряжения, он поднял бессильно повисшее на руках тело. Огибая площадь, Ругер поспешно заковылял к трактиру «Разбитая Кружка». Он еще раз оглянулся, оказавшись на середине пути, и увидел, как один из серых чертит перед собой в воздухе пассы, предваряющие произнесение Вращающейся Кости, а второй и третий, сцепившись друг с другом локтями, начинают петь первые строфы Вопящего Урагана.
А болотник, черные зеркала доспехов которого отражали пляшущие языки пылающих городских домишек, шел прямо на серых, все ускоряя шаг…
Первая тройка гвардейцев вбежала через гигантский пролом в стене в разгромленную трапезную, где меж обломков мебели метались лохмотья черного дыма, и Оттар, подняв над головой свой топор, захохотал с таким свирепым счастьем, что принцесса Лития, надежно укрытая внутри прозрачного шара Нерушимого Кокона, вздрогнула и прикрыла глаза ладонью.
Северянин прекрасно видел, что ратники подверглись воздействию какого-то заклинания, заметил, как изменились облик и поведение воинов… но внутренне даже обрадовался этому. Битва предстояла гораздо более жестокая и кровавая, чем могла бы быть, и наконец-то жажда боя, мучившая Оттара все время долгой дороги, будет удовлетворена!
Рыцарь встретил первого добежавшего гвардейца сильнейшим ударом. Оттар метил в корпус, поэтому у ратника не было ни малейшего шанса избежать встречи с гибельно-острым лезвием топора, но каким-то непостижимым способом гвардеец сумел вывернуться. И топор северянина, вместо того чтобы разрубить врагу грудную клетку, глубоко пропорол ему бок.
Лязгнули разбитые кольца кольчуги, хлынула фонтаном кровь, и ратник без стона отвалился в сторону, а рыцарь, превратив излет удара в новый замах, погрузил окровавленный топор в лицо второму подоспевшему гвардейцу.
Третий оказался более проворен. Оттар, на миг отвлекшись на то, чтобы пинком швырнуть массивный стол без ножек, валявшийся рядом, в надвигавшихся противников, едва не пропустил выпад копьем. Копейное острие чиркнуло по кожаному доспеху северянина, уйдя тому под мышку. Оттар, прижав наконечник к боку, резко крутанул корпусом, сломав прочное древко. Ратник шатнулся назад и тут же упал. Топор северного рыцаря разрубил ему ключицу, почти отделив шею от туловища.
Смерть троих за время, необходимое человеку, чтобы его сердце ударило трижды, не остановило и даже не замедлило атаку врага. Оттар заметался, прыгая влево-вправо перед прозрачным шаром Нерушимого Кокона, от одной стены к другой, стремясь не дать ратникам окружить себя. Отражая бесчисленные выпады, северянин успевал предпринимать контратаки, в результате которых погибли еще двое гвардейцев, а трое оказались тяжело ранены. Но и эти трое, неся на телах страшные увечья, вовсе не пытались отползти в сторону, чтобы хоть ненадолго отдалить неминуемую смерть от потери крови. Они, будто больные животные, ковыляющие к спасительному водоему, упрямо лезли вперед, отталкиваясь от пола локтями и коленями, зубами и скрюченными пальцами пытались ухватить рыцаря за ноги и тем самым нанести ему еще хоть какой-то вред.
Улучая момент, Оттар одному за другим раскроил им головы страшными ударами своих подбитых шипами сапог.
Движение со стороны, откуда он никак не ждал нападения, принудило Оттара мельком оглянуться. Тот самый ратник, первым изведавший на себе силу топора северянина, все же встал на ноги. Из раны на его боку, оскаленной обломками обрубленных ребер, все еще вялыми толчками выплескивалась кровь, но гвардеец, едва волоча ноги, тащился к северянину, последними отчаянными усилиями стараясь поднять свой меч. Оттар перебил ему горло скользящим выпадом топора. Но тотчас копье, пробив прочную кожу куртки, глубоко вонзилось северянину в бок. Заревев от ярости, Оттар ударом локтя сломал древко копья и отрубил ранившему его ратнику голову. Где-то неподалеку разорвал воздух истошный нечеловеческий вопль — будто сотня демонов Темного мира зараз угодила под карающий взгляд Светоносного Отца Вайара…
Кай по характеру пассов вовремя понял, что одно из заклинаний, готовящихся против него, ментальное. Он не был уверен, что доспехи отразят атаку ментальной магии, и активировал амулет Защиты Разума на правом запястье. Заклинание Вращающейся Кости, которое должно было заставить скелет болотника повернуться вокруг своей оси внутри тела, провалилось. То ли доспехи защитили рыцаря, то ли амулет… но Кай почувствовал лишь несильный упругий энергетический удар — и только!
А через два удара сердца на него в полную мощь обрушился Вопящий Ураган. Невероятно сгустившийся воздух смертоносными плетьми хлестнул Кая сразу со всех сторон, вырвав вокруг него из земли громадные куски смешанного с камнями грунта, — как кнут палача вырывает из спины казнимого ремни мяса. Ужасный воющий крик стегнул по барабанным перепонкам болотника.
Но рыцарь Болотного Порога не только не замедлил шага, он перешел на бег — магия стекла с его доспехов, как мутная вода. И тогда маги в серых балахонах и островерхих колпаках, маги короля Константина закричали от ужаса…
Ругер остановился возле полуразрушенного трактира, клокотавшего звоном стали и воплями сражающихся. Он опустил Гарота на землю и ненадолго склонился над ним. Мальчик еще был без сознания, но щеки его понемногу утрачивали мраморную бледность. Пройдет немного времени, и Гарот очнется.
«Вот и отлично», — подумал Ругер.
Он бросил взгляд в сторону трактира. Через пролом в стене Ругеру было отлично видно, что заклинание Нерушимого Кокона ослабевает, — прозрачные стенки, закрывающие принцессу от опасности, мутнеют. Очень скоро ее высочество останется без защиты, и тогда…
Подумав о том, что будет тогда, Ругер хрипло засмеялся. Он победит! Он все-таки победит! Несмотря ни на что — победит! Он накинет на Литию Паучье Покрывало и увлечет с собой в портал Трех Сердец, который провесит заранее. Портал Трех Сердец, хоть и способен пропустить через себя не более трех человек, отличается от портала Пронзающей Ледяной Иглы еще и тем, что закрывается сразу, как эти трое войдут в него. Правда, ступить в портал нужно всем троим одновременно, иначе перед замешкавшимся — или замешкавшимися — портал закроется, но… это мелочи. Ругер внесет принцессу, а вместе с ним пройдет и Гарот. И портал Трех Сердец закроется, отрезав путь к отступлению во дворец кому-либо еще! Пусть потом провешивают свои порталы, но именно он, Ругер, первым предстанет перед взором его величества Константина Великого. И именно он, Ругер, передаст в объятия короля его будущую королеву! Жаль только, что снять заклинание Нерушимого Кокона раньше времени невозможно — ведь Кокон оберегает того, кто заключен в нем, от любого рода воздействия, в том числе и магического.
О северянине маг не беспокоился. Да, этот верзила что-то долго держится против воинов, чьи силы удесятерены Пламенем Живительной Крови. Но разве это важно? Достаточно метнуть в него Копье Льда или ударить Разящим Молотом… Но это потом, потом. Сейчас нужно провесить портал Трех Сердец. Сила Нерушимого Кокона вот-вот иссякнет…
Прежде чем начать творить заклинание, Ругер оглянулся на болотника. Сколько еще эти трое идиотов-выскочек смогут сдерживать его? Маг оглянулся… и не поверил своим глазам.
«Выходит, это неправда?.. — пронеслось в его голове. — Ведь болотник не убивает людей! Как может быть такое, что…»
На противоположной стороне Веселой площади один из серых лежал ничком, конвульсивно подергивая ногами. Из его обрубленной шеи струями била кровь, а голова, откатившаяся на несколько шагов в сторону, была обращена лицом к Ругеру — и тот видел, как она беззвучно открывала и закрывала рот. Второй маг, видимо, пытался убежать, но убежал недалеко: его тело, разрубленное страшным мечом болотника на две части, валялось на расстоянии в пару десятков шагов от обезглавленного трупа. Третий был еще жив. Он бежал со всех ног в сторону горящих домов, на бегу творя какое-то заклинание, заведомо бессильное против рыцаря Болотной Крепости Порога.
Болотник быстро подобрал с земли увесистый камень и, почти не целясь, метнул его в беглеца. Ругер ясно увидел, как камень ударил в голову пытающегося спастись бегством мага, сорвав островерхий колпак и размозжив затылок.
— Великие боги!.. — выдохнул Ругер и поспешно начал читать заклинание, отворяющее портал Трех Сердец.
Когда с наиболее сильными Тварями, которых следовало уничтожать в первую очередь, было покончено, Кай повернул в сторону трактира. Надо было спешить — иначе брат Оттар может серьезно пострадать. А ведь долг Кая — беречь жизни своих друзей.
Против Тварей, с которыми сражался северянин, можно было использовать магию амулетов, ведь этих Тварей защищали лишь кольчуги, а не серые балахоны, расписанные оберегающими знаками, долженствующими препятствовать воздействию магии. На ходу болотник сорвал с запястья один из немногих оставшихся амулетов — Белую Косу, тонкую изогнутую полоску отточенной стали на витом шнурке. И, прошептав тайные слова, швырнул крохотное стальное лезвие перед собой. Вопреки законам перспективы, лезвие, удаляясь, не уменьшалось, а увеличивалось. И увеличивалось необыкновенно быстро. Очень скоро оно выросло до размеров, вдвое превышающих размеры крестьянской косы, притом окончательно приняв форму этого орудия.
Белая Коса врезалась в ряды Тварей, атакующих Оттара, разрубая тела и отсекая конечности, она прошла сквозь них и, глубоко вонзившись в трактирную стойку, затрепетала. Белая Коса уничтожила не менее шести-семи Тварей, и теперь их оставалось только четверо. И они, оставив в покое северянина, уже едва державшегося на ногах, ринулись к болотнику. А Кай побежал к ним навстречу.
Когда противников отделяли друг от друга всего несколько шагов, Кай вдруг на миг остановился и, резко сменив направление, бросился влево — туда, где полыхнул ярко-желтый круг портала Трех Сердец.
Одна из Тварей хочет бежать! А это никак нельзя допустить, потому что Тварь есть Тварь. А Тварей необходимо уничтожать, им нет места среди людей.
Ругера прошиб озноб, когда он увидел, что жуткий черный рыцарь направляется прямо к нему. Почти ничего не соображая, он метнулся было к принцессе, Нерушимый Кокон вокруг которой почти полностью истаял, но вовремя сообразил, что ему не успеть. Тогда Ругер подхватил на руки сына и кинулся к порталу. Он не понял, зачем ему понадобилось оглянуться на болотника в последний раз. Видно, страх управлял Ругером, а не разум. Он оглянулся и ступил назад, к порталу. Какой-то случайный камень подвернулся под каблук его сапога. Маг потерял равновесие и повалился навзничь. Безвольное тело Гарота выскользнуло из его рук. Ругер упал через круг портала Трех Сердец, тут же сомкнувшийся за ним, на мраморные плиты Тронного зала Дарбионского королевского дворца. А Гарот шлепнулся о камни Веселой площади города Лиана.
Кай остановился. Четыре Твари настигли его. Уничтожить их не составило большого труда. Болотник справился с этим делом за три удара сердца. Теперь на Веселой площади осталась только одна Тварь.
От удара о землю Гарот пришел в себя. Он приподнял голову, оглядываясь, силясь хоть что-то понять. Вокруг трещало пламя, терпко пахло дымом и кровью. Рыцарь в черных доспехах, отражающих пляску огненных языков, появился перед ним. Он был страшен, этот рыцарь.
— Отец! — позвал мальчишка.
Рыцарь поднял багровый клинок и, с силой опустив, насквозь пронзил грудь Гарота.
— Я в порядке, — прохрипел Оттар. В боку его торчало острие копья, лицо заливала кровь, а левая рука, располосованная тремя глубокими сечеными ранами, висела плетью. — Я в порядке, — повторил северянин. — Славная была битва!
Опираясь правой рукой о свой топор, он ожидал, пока Кай приблизится. Крыша трактира «Разбитая Кружка» полыхала вовсю. Но болотник по треску пламени слышал, что до того, как крыша начнет рушиться, еще достаточно времени. Войдя в заваленную трупами трапезную, он огляделся. Две Твари еще дышали, и Кай перерезал им горло. После этого снял шлем и поклонился принцессе, сидящей прямо на залитом кровью полу.
— Ваше высочество, — проговорил болотник, кланяясь. — Опасность миновала. Твари, напавшие на нас, уничтожены.
Лития посмотрела на Кая.
— Столько трупов, — бесцветным голосом произнесла она, — я видела только во время переворота в отцовском дворце. Тогда приспешники Константина устроили такую же кровавую резню… Сэр Кай, разве была причина убивать этого несчастного мальчика?
— Это да, — хрипло подтвердил Оттар и сплюнул кровью, — пацана не надо уж было… Это ты, брат Кай, малость того… переусердствовал.
— Несчастного мальчика? — удивленно поднял брови болотник. — Я не убивал мальчика. Я уничтожил недоразвившуюся Тварь.
