Внутренний двор замка Полночная Звезда был довольно тесен и едва вместил собравшихся в нем: две с половиной сотни ратников барона Траггана, сотню ратников герцога Дужана и людей Боргарда. Все эти воины столпились во дворе так плотно, что свободной осталась только площадка в центре двора в десять-пятнадцать шагов в ширину и столько же в длину. Трагган, Дужан и Боргард сидели наверху деревянного помоста, установленного у одной из стен. Очевидно, в этом дворе проводились воинские тренировки и учебные бои, а помост предназначался для судей. Рыцарю Братства Порога сэру Эрлу не нашлось места на помосте, и он вынужден был усесться на верхнюю его ступень.

На площадке в центре двора, окруженный более чем тремя сотнями воинов, стоял, уперев неподвижный взгляд в усыпанную горным песком землю, молодой чернобородый воин без доспехов и без оружия… босой. Кожаная рубаха обтягивала могучую его грудь, короткие штаны открывали мускулистые икры, на одной из которых темнел давний шрам.

Боргард только что закончил говорить. Он опустился на помост, как только произнес последнее слово — видно было, что граф не успел еще толком оправиться от полученной раны. Его лицо, пересеченное черной повязкой, скрывавшей невидящий глаз, посерело и покрылось потом. Спустя три удара сердца после того, как замолчал Боргард, поднялся, громыхнув доспехами, герцог Дужан. Густой и мощный, словно гул боевого барабана, голос герцога наполнил двор.

— Вы слышали всё, воины, — говорил Дужан. — Ратник гарнизона замка Орлиное Гнездо, носивший имя Бран, достоин смерти по древнему закону Серых Камней. Так решил его господин. Найдется кто-то, кто имеет, что сказать еще?

Эрл прикусил губу и окинул взглядом воинов, ища хотя бы одного, кто бы возмутился жестокости приговора. Воины молчали. И в этом молчании читалось суровое понимание необходимости того, что вот-вот случится. Ни жалости не увидел юноша на лицах воинов Серых Камней, ни сочувствия обреченному. Воинам приговор был ясен. Никто из них не собирался его оспорить.

И Эрл не стал ничего говорить, подавив порыв вскочить на ноги.

Молодой воин был повинен в том, что ослушался в бою приказа своего командира. Во все времена во всех армиях такое преступление каралось беспощадно, но ведь этот случай — по мнению Эрла — заслуживал особого рассмотрения. Если бы воин не ослушался приказа, его отряд был бы наверняка уничтожен. Воин, вопреки воле своего командира, вступил в схватку и спас отряд. Но воин не имел права рисковать собственной жизнью, потому что от того, останется ли он в живых, зависело слишком многое. Жизнь воина не принадлежала ему, и, распорядившись ею по своему усмотрению, он поставил под удар жизни многих и многих…

Все это Эрл понимал. Понимал еще и то, что подобными казнями век от века поддерживалась жесткая воинская дисциплина — по одной лишь этой причине приговоренный не должен был иметь шанса избежать смерти. Но все же… Если разум юноши соглашался с приговором, то душа говорила твердое «нет». И еще смутная мысль терзала горного рыцаря. И как только герцог Дужан, не дождавшись от собравшихся во дворе ни слова, проговорил: «Да будет так», — эта мысль обрела для Эрла вполне определенные очертания.

«Брат Кай не стал бы колебаться и сидеть на заднице, если бы почувствовал в этой ситуации какую-то… неправильность, — так отобразилась мысль в сознании Эрла. — Он бы спокойно поднялся и сказал все, что думает. И сделал то, что считает верным. И никто не смог бы его остановить. А я…»

Вот что заставило Эрла встать на ноги. Он вдруг осознал, что должен — просто обязан спасти жизнь обреченному. Он сделает это — непонятно еще как, но сделает! Только потому, что брат Кай не побоялся бы поступить так.

Трагган, Боргард и Дужан посмотрели на него удивленно. А затем и воины во дворе обратили к нему лица.

— Говори, сэр Эрл, если имеешь, что сказать, — произнес Дужан. — Но хочу предупредить тебя… если ты запамятовал наши законы: казнь состоится в любом случае. Ничто не сможет ее предотвратить или отсрочить. Лишив сейчас жизни одного воина, мы спасем в будущем жизни сотен и сотен.

Дужан говорил с рыцарем холодно и сурово. Точно так, как говорил с ним два часа назад, на военном совете, куда Эрла пригласили, как понял сам юноша, исключительно из приличий. А не для того, чтобы выслушать его предложения и мнения.

Тот совет состоялся всего через несколько часов после того, как люди Дужана и Траггана доставили в замок Полночная Звезда Боргарда и четверых его ратников, выживших после нападения огров. Боргард был еще очень слаб и говорил сухо, не раскрашивая голос интонациями даже в самых тяжелых моментах повествования.

— …Только один маг говорил, другие молчали, — рассказывал граф. — Этот поганец обращался ко мне безо всякого уважения, будто к простолюдину. Остальные четверо стояли прямо за ним, близко друг к другу, словно собирались вот-вот взяться за руки. А два десятка ратников в кольчугах искусной работы выстроились поодаль. И, будто не замечая воинов моего гарнизона, оглядывались вокруг, как хозяева!..

Боргард сидел во главе большого стола, на котором громоздились закуски и кубки с вином. Трагган и Дужан разместились поближе к графу, по обе стороны стола, и Эрлу (его привел баронский ратник позже остальных) пришлось усесться немного дальше.

— Прямо из воздуха он вынул свиток и прочитал его мне, — вел дальше рассказ Боргард. — Если бы я слышал то, что он прочитал, впервые… я бы не сдержался и набросился на него немедленно — прежде, чем он успел оторвать глаза от свитка.

Щеки Эрла вспыхнули от гнева, когда он услышал, что Константин поспешил короновать себя и что коронация, судя по всему, прошла без запинки. Никто из знати центральной части Гаэлона не посмел воспротивиться установлению беззаконной власти мага-узурпатора. Трагган и Дужан смотрели на Боргарда, их лиц юноша не мог видеть.

— Когда он сказал мне, что я должен уплатить особый налог за то, что не побежал сломя голову присягать этой твари сразу, как пришло известие о коронации, я, признаться, оторопел от такой неслыханной наглости, — говорил граф. — А маг оставался спокоен. Он чувствовал за собой могучую силу… которую я испытал вскорости на своей шкуре… Он пришел, чтобы унизить, напугать и сломать. Он не ждал от меня согласия, он ждал от меня противодействия. Он потребовал ответа, и я потянулся за мечом. Тогда маг отступил к четверым своим собратьям; они взялись за руки и одновременно выкрикнули мерзкое заклинание. Черные знаки на их лбах вспыхнули темным пламенем… Не спрашивайте меня, как такое возможно, я все равно не смогу объяснить. И тут же с небес снизошел смертоносный огонь!..

Боргард замолчал, тяжело задышав, и сразу вступил герцог Дужан:

— Замок Железный Грифон они, видно, сокрушили другим заклинанием. Единственная уцелевшая крестьянка пыталась поведать мне о той страшной ночи, но… из ее безумных речей я мало что понял.

— Что же такое этот Константин?! — прохрипел граф. — Что же все-таки произошло в Дарбионе?

— Я скажу тебе, сэр Боргард, что произошло, — проговорил герцог Дужан.

Не дав слова сэру Эрлу, он сам выложил графу все, что юноша, ни мелочи не утаив, поведал ему по пути к замку барона Траггана. Рассказывая, герцог лишь дважды обернулся к горному рыцарю, словно требуя от него подтверждения. Эрлу оставалось только утвердительно кивать. Гнев и досада мало-помалу наполняли его. Рыцари Серых Камней совещались друг с другом, не удостаивая его правом слова. И это в то самое время, когда со слов Эрла было кристально ясно — кто же все-таки должен сейчас занимать трон, захваченный подлым узурпатором!

Обсудив события в Дарбионе, Трагган, Боргард и Дужан сразу перешли к совещанию по поводу своих собственных дальнейших действий.

— Чего тут думать? — с натугой дыша, произнес хозяин Орлиного Гнезда. — В первую очередь нужно разослать гонцов во все уголки Серых Камней. Каждый рыцарь на нашей земле должен быть предупрежден.

— Я уже сделал это, — сказал Дужан. — И немедленно после того, как покину эту комнату, пошлю еще гонцов — на случай, если что-нибудь случилось с предыдущими. А пока нам лучше всего оставаться в замке сэра Траггана. Подлые маги узурпатора еще не посетили его. Значит, придут скоро. Мы приготовим им достойную встречу!

— Верно, — кивнул Боргард.

— Да будет так, — сказал Трагган.

Эрл промолчал, чтобы еще раз проверить — потребуют ли и от него высказаться на этот счет? Но рыцари уже перешли к следующей теме.

— Мои люди допросили самку огра, — заговорил Дужан, — меня беспокоило, почему огры решились прийти грабить к Железному Грифону? К замку, одного имени которого они боялись как огня? И вот что мне удалось узнать…

Эрл отметил, что ему-то герцог не посчитал нужным сказать то, что говорил сейчас барону и графу, хотя самку допрашивали еще в то время, когда юноша находился в замке герцога.

— …Одним из первых — наверное, самым первым — маги узурпатора разрушили замок Белый Волк, — сказал герцог.

— Сэр Арниар мертв? — прервал Дужана Трагган.

— Сэр Арниар, хозяин Белого Волка, мертв, — подтвердил герцог. — Он не покорился новой беззаконной власти, как должен был поступить хранящий верность престолу рыцарь короля. Огры видели, как маги появились из ниоткуда: в воздухе вспух синий огненный круг, знаменуя их пришествие.

— Это портал Пронзающей Ледяной Иглы, — не удержавшись, вставил Эрл. — Того и следовало ожидать, что Константин не станет заставлять своих людей сбивать ноги о камни. Способы магического передвижения гораздо эффективнее.

Дужан кивнул, выслушав горного рыцаря, и продолжал:

— Огры сочли магов человеческими богами, которые карают людей за прегрешения. И весть о том, что боги разгневались на рабов своих, молнией пролетела по всем Серым Камням.

— Еще того не легче!.. — прохрипел Боргард.

— Это скверно, — согласился Трагган. — Хотя… когда мы сразим магов, что наведаются в мой замок, огры поскрипят своими неповоротливыми мозгами и поймут, что обманулись.

— Хотелось бы верить в это, — высказался Дужан. — А пока нам следует оставаться в Полночной Звезде и ждать.

— Я бы выставил вокруг замка отряды, укрыв их от глаз посторонних, — молвил еще Эрл. — Мне кажется, я знаю, как сокрушить магов, избежав большого кровопролития и разрушений.

Только тогда рыцари Серых Камней — все трое — обернулись к сэру Эрлу.

— Так посвяти нас, юный рыцарь, в свои планы, — сказал герцог Дужан. Сказал спокойно, безо всякой насмешки, недоверия и снисходительности, но как-то… холодно. Без жадного интереса, вполне понятного для такого заявления.

— Сэр Боргард говорил, что, прежде чем прочесть заклинание, маги взялись за руки, — начал сэр Эрл. — Это, безусловно, означает то, что они объединили магическую энергию, дабы многократно увеличить эффект заклинания. Пять — одно из магических Чисел Силы. Я предполагаю: убрав хотя бы одного мага, мы лишим их возможности атаковать с должной мощью. И вполне возможно, они вообще не смогут применять те заклинания, которыми наносили до этого такой страшный урон.

Трагган и Боргард переглянулись.

— Сэр Эрл сведущ в магии, — сообщил хозяин Железного Грифона таким тоном, каким обычно сообщают о наличии у человека постыдного заболевания.

— Да, — с некоторым вызовом ответил Эрл. — В Горной Крепости Порога рыцарей обязательно обучают магии.

— Я полагаю, — сказал Дужан, — возможным подумать над предложением сэра Эрла. Но мне кажется, что уместнее будет подобраться поближе. Магия бьет на большие расстояния, а в ближнем бою маги бессильны…

И только! Не такой реакции ждал Эрл на свои слова. Ведь он, по сути, предложил тактику, дающую защитникам замка немалое превосходство над противником… с его точки зрения. «А с точки зрения рыцарей Серых Камней, — внезапно пришло в голову Эрлу, — я, возможно, просто-напросто попытался запятнать манеру честного ведения боя мерзкими магическими трюками. Оказывается, несмотря на то, что я родом из этих мест, все равно остаюсь для здешней знати чужаком…»

Гнев с новой силой вспыхнул в сердце горного рыцаря. Он выпрямился на скамье и тряхнул гривой золотых волос.

— Послушайте меня, доблестные сэры, — веско выговорил он, — если рыцари Братства Порога, долгие века верно служившие монархам Шести Королевств, не гнушаются изучением искусства магии, могут ли рыцари Серых Камней относится к этому искусству с таким пренебрежением? Особенно в грозный час, когда, вполне вероятно, только магия и спасет ваши земли.

— Магия неестественна для человека, — произнес Трагган тоном, каким обычно озвучивают прописные истины. — Магия — это зло. А любое зло рано или поздно будет сокрушено доблестью и честной силой.

— Вы соединяете свои войска, чтобы противостоять пятерым магам — всего-навсего пятерым! Потому что знаете, на что они способны. А что вы будете делать, когда сюда придут сотни? Доблести и честной силы недостаточно, чтобы победить мощь Константина.

— Как ты предлагаешь нам поступить? — сощурился Боргард. — В Серых Камнях нет магов-людей. Нет и быть не может.

— А если бы и были? — спросил Эрл. — Разве вы стали бы сражаться с ними бок о бок?

— В давние-давние времена, юный рыцарь, — заговорил герцог Дужан, — когда люди еще только пришли в Серые Камни, когда столкнулись с яростным сопротивлением огров, многие из пришедших бежали прочь, обратно в равнины. Бежавших называли трусами, а они тех, кто остался, чтобы, сражаясь, выживать, именовали безумцами. Они считали кровожадность огров безграничной, и сила огрских жрецов устрашала их. Они говорили, что Серые Камни не стоят бесконечных кровавых битв; они не понимали, что есть рыцарская гордость, которая не позволит отступить, каким бы безнадежным ни казалось дело. И те, кто остались в Серых Камнях, победили — наши предки победили, покорив Серые Камни! Завещав нам никогда не отступать и не предаваться страху!

— Это было очень давно, — сказал Эрл. — И не забывайте о том, что Серые Камни покоряли много веков, но даже теперь еще жизнь здесь небезопасна.

— Но эта наша жизнь, — ответил Дужан. — И что бы здесь ни произошло, мы справимся. Мы не отступим. Мы выстоим!

— Я знаю, что не все маги подчинились Константину, — проговорил Эрл. — Если бы мы заручились их поддержкой…

— Я не буду сражаться на одной стороне с магами, — отрезал Дужан. — И никто в Серых Камнях не будет.

— Простите меня, милорд, — сказал Эрл, — но это… глупо.

На этот раз переглянулись все трое.

— Послушай и ты меня, юный рыцарь, — сурово произнес хозяин Железного Грифона герцог Дужан. — Ты бежал из захваченного врагом Дарбиона и прибыл к нам в поисках защиты и поддержки. Ты — храбрый и умелый воин, как я успел убедиться. Ты стоишь десятка моих ратников, и вряд ли в твои годы я был так силен, как ты сейчас. Ты — достойный уважения воин Горной Крепости, выполняющий святой Долг — хранить мир людей от Тварей из-за Порога. Ты — рыцарь короля, принадлежащий к древнему и славному роду. И ты получишь здесь все, что искал. Ибо все мы давали клятву служить своему королю, а значит, и тому, кто может являться его преемником. Мы верим твоим словам, рыцарь, мы не сомневаемся в том, что ты вправе занять престол Гаэлона, связав себя узами законного брака с твоей возлюбленной, ее высочеством принцессой Литией. Здесь, в наших землях, ты в безопасности: каждый из нас положит всех своих ратников за твою жизнь и умрет сам, если понадобится. Ты ищешь войска, чтобы идти на Дарбион? Я говорю тебе: мы сделаем все, что в наших силах, но сначала мы должны защитить свои замки и деревни, своих людей. А уж потом… Боги укажут нам дальнейший путь. Но, оказавшись среди нас, не пытайся сломать столетиями складывавшиеся традиции. Ибо на этих традициях — как на скальных подножьях — стоит замок славы и чести рыцарей Серых Камней.

Эрл не нашелся, что ответить. Жестокие слова Дужана потушили гнев в его груди, оставив пепел горечи… и почти разочарования. Юный рыцарь совсем не такого приема ждал от феодалов Серых Камней. Он рассчитывал появиться здесь в качестве того, кто мог бы повести за собой на праведный бой, а оказалось… что он просто безликая фигура справедливости, которую рыцари взялись двинуть на надлежащую клетку.

Рыжебородый Трагган посмотрел на Эрла, как тому почудилось, с неким сочувствием.

— Магия мерзка, юный рыцарь, — сказал барон. — Магия дает возможность слабому и трусливому победить сильного и храброго.

— Магия, — потерявшим силу голосом возразил горный рыцарь, — всего лишь оружие… Как хороший меч. Как умело выкованный доспех.

— Магия мерзка и отвратительна, — повторил и Боргард.

Эрл не стал спорить дальше. Он вдруг почувствовал, как заныли недавние раны. Он будто враз ослабел. Он сидел молча, пока рыцари, словно позабыв о нем, обсуждали, каким образом и где именно выставлять караулы вокруг замка, следует ли укреплять караулы сильными боевыми отрядами или ограничиться лазутчиками, решали проблемы с размещением своих ратников и распределением между ними провианта…

Так прошел тот военный совет в замке барона Траггана. И сейчас горного рыцаря сэра Эрла, стоящего во внутреннем дворе Полночной Звезды на деревянном помосте ступенью ниже возвышавшихся над толпой ратников рыцарей Серых Камней, вновь пронзила обида.

— Говори, сэр Эрл, если имеешь, что сказать, — обратился к нему Дужан.

Более чем три сотни воинов смотрели на юношу. Два удара сердца Эрл медлил. А потом вдруг спасительная идея полыхнула в его голове, и ему сразу стало легко.

— Воины Серых Камней, — начал юноша. — Я, сэр Эрл, рыцарь Братства Порога, сын рыцаря короля, хозяина замка Львиный Дом, графа сэра Генри, скажу вам свое слово. Этот воин ослушался приказа не из трусости или нерешительности. Не по глупости или по ошибке. Не из-за чрезмерной храбрости и неосмотрительности. Вступить в схватку с врагом было его осознанным решением… Да, он достоин смерти. Но пусть он умрет не со склоненной головой! Пусть он умрет как воин, сражаясь, с мечом в руках.

Герцог Дужан приподнял брови. И обернулся к графу Боргарду.

— Традиции предполагают казнь, а не поединок, — буркнул граф. — Хотя… как скажут достопочтенные сэры.

— Я против поединка, — погрузив пальцы в рыжую бороду, проговорил барон Трагган, взглянув на Боргарда, — твой бастард — умелый воин. Он вполне может, защищаясь, ранить или убить одного… а то и двух-трех ратников. А у нас на счету каждый меч.

Бастард? Эрл посмотрел на Боргарда, но не поймал его взгляда. Этот чернобородый молодой воин — сын графа?! Пусть незаконнорожденный, но — сын? Эрл невольно подумал о том, что бы сделал его отец, сэр Генри, окажись сам Эрл в такой ситуации, в какой оказался этот… Бран? И не смог однозначно ответить на вопрос. Юноша повернулся к приговоренному. Тот поднял голову и смотрел в сторону помоста.

— Поединок? — задумчиво произнес герцог Дужан. — К чему? Воин все равно должен умереть. Нет смысла делать из этого представление…

Эрл глубоко вдохнул.

— Скажите мне, сэр Дужан, — негромко проговорил он. — Вы не оказали бы такой… последней услуги своему сыну, если бы боги повернули его судьбу так, как повернули они судьбу этого воина?

Это было очень жестоко. Более того, это граничило с оскорблением.

Лицо хозяина замка Железный Грифон окаменело. А Эрл почувствовал тревожный зуд в ладони правой руки, которая сама собой дернулась к рукояти меча, висящего на поясе, — хорошего, добротно выкованного меча, который юноша получил в чудом неразграбленной подвальной оружейне замка Дужана.

В глазах герцога вспыхнули алые огни… Вспыхнули и погасли.

— Что ж, — обратился он к графу Боргарду голосом… словно плывущим издалека, — если ты, сэр Боргард, дашь на то свое позволение.

Граф тронул себя за толстую черную косу бороды. Он не смотрел на своего бастарда, он смотрел себе под ноги.

— Сэр Трагган? — вопросительно проговорил он.

— Пусть воины сами решат, кто будет биться с приговоренным, — сказал рыжебородый барон. — Если выйдет так, что желающих не найдется… казнь свершится обычным порядком.

— Да будет так, — глухо выговорил сэр Дужан.

— Да будет так, — подкрепил Трагган.

Хозяин Орлиного Гнезда поднялся на ноги. Чуть качнулся, но тотчас снова обрел равновесие.

— Воины Серых Камней! — с видимым усилием возвысил он голос. — Приговоренному даруется право умереть с мечом в руках!

Неясный гул прокатился по рядам ратников, гул, в котором одобрение мешалось с неудовольствием. Молодой воин в центре двора вдруг дернулся, словно попытался бежать. И упал на колени, воздев побледневшее лицо к помосту. Он ничего не сказал, но Эрл прочитал в его взгляде, обращенном к равнодушно-мрачному лицу Боргарда, исступленную благодарность. Будто ему объявили о помиловании.

— Воины Серых Камней! — снова выкрикнул граф Боргард. — Выступит ли кто-нибудь против приговоренного?

И толпа тут же притихла. В нескольких местах двора раздался возбужденный гомон. И тогда, не дожидаясь, пока кто-нибудь из ратников изъявит желание обнажить свой клинок с целью избавить обреченного от позорной участи, поднялся сэр Эрл.

— Я, — громко сказал он.

Кажется, собравшиеся во дворе воины не сразу поняли горного рыцаря. Рыжебородый Трагган аж крякнул за спиной Эрла. Боргард, не успевший еще сесть, нависавший своим громадным телом над стоявшим на последней ступени Эрлом, скрипнул зубами.

— Сэр Эрл, — негромко проговорил он. — Это крайне неразумно с твоей стороны, и мы не можем допустить того, чтобы ты рисковал своей жизнью, которая нужна всему Гаэлону.

— Биться с приговоренным — мое право. И я им воспользуюсь, — спокойно ответил горный рыцарь.

— Сэр Дужан? — позвал Боргард.

Герцог тяжело опустился на свое место и потер ладонями изрезанное морщинами лицо.

— Сэр Эрл — умелый и опытный воин, — произнес Дужан. — Я не думаю, что ему что-то угрожает. К тому же доспехи, которые он подобрал себе в оружейне моего замка, надежны и прочны.

— Но приговоренный будет сражаться без доспехов, — возразил Эрл, впрочем, не особенно настойчиво. Теперь это не играло никакой роли.

— Ты будешь биться в доспехах, юный рыцарь. Это решено. В случае если ты откажешься, хозяин замка Полночная Звезда вправе запретить поединок.

— Тогда вы не оставляете мне выбора, — улыбнулся горный рыцарь.

Он отцепил от пояса шлем и положил его на ступень помоста. Щита при нем не было, поэтому он вытащил из ножен длинный меч, стиснул его рукоять обеими руками и отсалютовал ратникам.

Его не приветствовали восторженными криками. Это было непривычно, но… и это не имело значения.

Пока Эрл спускался с помоста и шел сквозь расступающуюся перед ним толпу, приговоренный выбирал себе меч — сразу несколько ратников, толкаясь друг с другом, поспешили предложить ему свое оружие. Чернобородый воин выбрал тяжелый и относительно короткий меч с широким лезвием. Он принял боевую стойку, когда горный рыцарь ступил на площадку.

— Поединок ведется на мечах без щитов до смерти приговоренного, — загремел над толпой притихших ратников голос герцога Дужана. — Если приговоренный получит такую рану, что не сможет биться дальше, его противник должен будет нанести ему удар милосердия. Если же сэр Эрл получит такую рану, поединок следует прекратить и выставить против приговоренного другого бойца. Если такового не найдется… да свершится казнь по закону и традициям Серых Камней!

Бойцы остановились на противоположных сторонах открытой площадки. Оба еще не двинулись на сближение, но по воинской привычке напряженно и настойчиво ощупывали друг друга глазами.

— Бой! — объявил, взмахнув рукой, герцог Дужан.

Горный рыцарь перехватил меч одной рукой, выставив его лезвием вниз перед собой. Приговоренный двинулся на него, не поднимая тяжелого клинка. Бойцы сошлись. Чернобородый двигался чуть скованно, и глаза его были тусклы, но, когда Эрл сделал пробный выпад, тот отбил клинок молниеносно и четко — видимо, действуя не по разуму, а инстинктивно.

Эрл, не торопясь, проделал еще несколько выпадов: в голову, в туловище и в ноги. Воин раз за разом отражал удары. Мало-помалу он втягивался в ритм боя — и вдруг ожил, обрушив на рыцаря целую серию выпадов. Словно напряженное тело его утратило путы оторопи. Воин атаковал бешено, не заботясь о защите, о том, чтобы правильно расходовать силы. Эрл какое-то время оборонялся, пропустив несколько моментов, когда мог бы контратаковать. Ратники вокруг сражающихся зашумели. Раздались крики ободрения, но предназначались они вовсе не горному рыцарю, а их товарищу.

Чернобородый воин уже порядочно запыхался, но удары его становились все более мощными, утрачивая тем не менее точность. Приговоренный яростно рубил и колол, точно видя перед собой не юного рыцаря, никогда не делавшего ему никакого зла, а абстрактного виновника его черной беды. Эрл, не сбивая дыхания, плел вокруг себя искусную защиту.

Приговоренный ударил еще трижды — так сильно, что каждый удар, если бы достиг цели, вполне мог бы серьезно повредить доспех Эрла.

И вдруг все кончилось.

Чернобородый отступил на несколько шагов, опустив меч. Могучая грудь его поднималась и опускалась, словно мехи кузнеца, взявшегося выполнить срочный заказ. Пот катился градом по его лицу и шее, борода лоснилась от пота. Эрл поймал взгляд из-под насупленных черных бровей. Какое-то недоумение плескалось в темных глазах приговоренного, словно его только что вытащили из глубины мутного сна и безжалостно швырнули в битву; будто он только что проснулся.

Эрл атаковал, стараясь бить вполсилы. А приговоренный отчего-то кардинально изменил свою тактику боя. Он почти не защищался, время от времени делая какие-то невнятные выпады в сторону неуязвимого рыцаря. Видимо, он почувствовал, что ратное мастерство противника намного превосходит его собственное. Выплеснув скопившееся напряжение, он опустошил себя. Впереди его ждала только смерть, и теперь он жаждал ее как можно скорее.

«Пора кончать», — решил Эрл.

Обманным выпадом он заставил чернобородого отступить на нужное ему расстояние и молниеносным, сильным ударом вышиб меч из его руки.

Приговоренный шатнулся, проследив глазами полет сверкающего клинка. И остановился как вкопанный, не сделав даже попытки рвануться за мечом. Он высоко вскинул подбородок и опустил руки. Но, ожидая последнего удара, чернобородый не закрыл глаза. Он повернул голову в сторону помоста. Горный рыцарь сэр Эрл понял, чьего взгляда искал молодой воин в последние мгновения своей жизни.

Эрл шагнул вперед и нанес рукоятью меча крепкий удар в висок противника.

Ноги приговоренного подогнулись, и он без чувств рухнул на песок.

Тишина повисла над заполненным людьми внутренним двором замка Полночная Звезда. Эрл вонзил меч в засыпанную песком землю и заговорил, обращаясь к тем, кто находился на помосте.

— По Кодексу королевских рыцарей, — громко произнес он, — рыцарь, одержавший победу в поединке, волен распоряжаться жизнью побежденного по своему желанию.

Он выдержал небольшую паузу, на тот случай, если Боргард, Трагган или Дужан возразят ему. Но возражений не последовало. Рыцарский кодекс вот уже много веков являлся нерушимым сводом обязательных к выполнению правил для тех, кто однажды принес своему государю клятву верности и принял посвящение. Если бы с приговоренным сражался простой ратник, приговоренный рано или поздно нашел бы смерть от меча… Но на бой вышел королевский рыцарь.

Феодалы на помосте недолго хранили молчание. Должно быть, они давно уже догадались, что именно решил предпринять горный рыцарь. Барон Трагган заговорил первым.

— Сэр Эрл, — сказал он. — Прежде чем взять на себя ответственность за чужую жизнь, не подумал ли ты о том, каково придется спасенному тобой. Жить с пятном позора непросто.

Эрл улыбнулся Траггану.

— Разве кто-нибудь из собравшихся, — зычно крикнул он, — может обвинить воина в трусости? Разве кто-нибудь из вас без колебаний оставил бы товарищей в беде? Тот, кого звали Бран, — виноват, с этим нельзя спорить. Но позорной смерти он не достоин. На нем нет позора!

Дужан наклонился к Боргарду и что-то сказал ему на ухо. Хозяин Орлиного Гнезда встал.

— Теперь жизнь того, кого звали Браном, твоя, — громко проговорил Боргард.

Нарастающий гул одобрения, пронзаемый редкими одиночными выкриками, был ему ответом. Но спустя всего пять ударов сердца в общем шуме зазвучали какие-то непонятные, тревожные ноты. Ряды воинов заколыхались.

Не соображая, в чем дело, Эрл на всякий случай вытащил воткнутый в землю меч. Но скоро понял, что волнение никак не относилось к нему. К помосту пробивался ратник — посыльный одного из тех отрядов, которые барон Трагган все-таки распорядился разместить в укрытиях на подходах к замку.

— Маги! — заорал ратник, только достигнув помоста. — Маги идут к Полночной Звезде!