ГЛАВА 3
Этот месяц стал для Кэтлин одним из самых трудных в ее жизни. Да, Кевин обещал вернуться. Но дни шли, а его все не было. Лежал в ячейке камеры хранения листок с номером ее линкома, Кэт каждый день с надеждой ждала звонка, но аппарат в ее сумочке безмолвствовал.
Тревога Кэтлин росла с каждым днем — что с Кевином, почему он не звонит? Наверняка ведь его ждало что-то опасное. Потому и ее с собой не взял, обманом заставил остаться на Меоте. Плохо поступил, нечестно. Она еще обязательно поквитается с ним за это. Но сначала этого обманщика надо было дождаться.
Теперь, после истории с охотниками за головами, Кэт жила в маленькой квартире на сороковом этаже высотного дома. Продолжала учиться, предпочитая как можно больше времени проводить в колледже — тишина квартиры ее тяготила. Приходя домой, Кэтлин старалась поскорее лечь спать, страстно надеясь на то, что завтра наконец-то раздастся долгожданный звонок.
И она дождалась его. Шла лекция по основам права, когда из ее сумочки вдруг донесся громкий звук вызова. Ощутив на себе недовольный взгляд преподавателя — линкомы на лекциях полагалось отключать — Кэтлин вскочила и бросилась к двери, на ходу открывая сумочку.
— Я слушаю, Кевин! Это ты?! — прокричала она, выскочив в коридор и прижав линком к уху.
— Здравствуй, Кэт. Это я. — Его голос был тих и спокоен.
— О боже, ты жив! — Глаза Кэтлин наполнились слезами. — Где ты находишься? Говори, я сейчас же прилечу!
Он ответил не сразу.
— Кэт, нам с тобой придется расстаться, — прозвучал наконец его голос.
— Расстаться? — прошептала она, не веря тому, что слышит.
— Прости меня, Кэт, но мы больше не можем быть вместе. Я полюбил другую девушку, мы собираемся пожениться. Можешь считать меня подлецом и негодяем, я это заслужил.
— Но как же так, Кевин? — Кэтлин опустилась на скамейку у стены, чувствуя, что ноги ее не держат, — Как же так?
— Прости, Кэт. — Его голос дрогнул. — Забудь обо мне и будь счастлива. У тебя еще все получится. Прощай!
— Кевин! — крикнула девушка, но связь уже оборвалась. Торопливо нажала кнопку ответного вызова.
Увы, аппарат Кевина уже был отключен. Не в силах принять происшедшее, Кэтлин сидела на скамейке и непонимающе смотрела на линком в своей руке. По ее щекам ползли слезы.
— Что-то случилось?
Это оказался преподаватель математики, усатый мужчина лет семидесяти. Он внимательно смотрел на Кэтлин, его взгляд был мягким и участливым.
— Нет, ничего… Простите… — Вскочив, Кэт побежала прочь.
Лишь выскочив на улицу и сев в свой глайдер, она позволила себе дать волю чувствам. Плакала, уже никого и ничего не замечая, не в силах понять, как такое могло произойти.
— Ну почему, Кевин? — рыдала она, комкая в руках платок. — Почему? Я ведь так ждала тебя, а ты…
Ей больше незачем было жить. Все, во что она верила и на что надеялась, вдруг рухнуло. Зачем ей эта учеба, зачем этот мир, если рядом нет Кевина?
В аудиторию она уже не вернулась. Долго сидела в машине, пытаясь свыкнуться с новой реальностью и с ужасом понимая, что жизнь для нее кончилась. Потом подняла машину в воздух и направила ее в сторону моря.
Она выжимала из глайдера все, что могла. На скорости пятьсот километров в час гула двигателя уже не было слышно, его заглушал шум воздуха. Так прошло пять минут, десять… Убедившись, что она улетела уже достаточно далеко и берег давно скрылся из глаз, сделала небольшую «горку» и резко бросила машину вниз…
Все могло закончиться в считаные мгновения — на такой скорости вода тверда, как асфальт. Но проклятая автоматика перехватила управление и выровняла машину, сбросила скорость. На дисплее появилась надпись — умная машина спрашивала, не стало ли пилоту плохо и не требуется ли вызвать помощь? Если пилот не даст о себе знать в течение десяти секунд, помощь будет вызвана автоматически.
Нажав кнопку отказа, Кэтлин вновь взяла управление на себя. Да, первая попытка провалилась. Но это не повод отказываться от задуманного.
Какое- то время она продолжала медленно лететь прочь от берега, размышляя о том, как перехитрить автоматику. Выключить двигатель? Системы безопасности не дадут этого сделать во время полета. Но в этом и нет необходимости: осознав, что есть очень простое решение, Кэтлин аккуратно посадила машину на воду.
Двигатель не удалось заглушить и на этот раз — под машиной не было твердой поверхности, автоматика продолжала считать, что глайдер находится в полете. Но девушка не обратила на это внимания. Пройдет минута-другая, вода доберется до электронной начинки аппарата, и двигатель выключится сам.
Так и получилось. Глайдер потихоньку оседал, сквозь жужжание двигателя слышалось тихое журчание воды. Потом, пару раз моргнув, погасли все экраны и индикаторы на приборной панели — отключилось электропитание. Секунду спустя заглох двигатель, журчание воды стало слышно сильнее. Затем ногам стало мокро — глянув вниз, Кэтлин увидела быстро прибывающую воду.
— Мамочка! — прошептала Кэт, вдруг очень остро осознав, что это действительно конец, что ей осталось жить считанные минуты. Да, она сама этого хотела. Но теперь, когда все заканчивалось, ее охватил страх. Не страх души — страх тела.
Дрожащей рукой она попыталась запустить двигатель — безрезультатно. Дернула дверь, та отказалась открыться. Кэт вспомнила, что на глайдерах стояла примитивная, но действенная механическая защита, блокировавшая двери при взлете. Ее механизм был связан с амортизаторами носовой опоры: как только машина приподнималась над землей и амортизаторы занимали крайнее положение, двери тут же блокировались. При посадке глайдер слегка проседал под своим весом, этого оказывалось достаточно, чтобы замки дверей были сняты с блокировки. Сейчас, когда под машиной не было твердой опоры, двери оказались блокированы.
Если бы не отключенное электропитание, это не стало бы проблемой — на приборной панели находилась кнопка центрального замка, позволявшая водителю вручную контролировать двери. Теперь она не работала — несколько раз щелкнув ею, Кэтлин с ужасом поняла, что оказалась в западне.
Вода продолжала прибывать, осевший глайдер начало захлестывать набегающими волнами. Кэт охватил ужас.
— О боже! — Она начала стучать по стеклу двери, пытаясь разбить его. — Что же я наделала!
Ее взгляд упал на огнетушитель. Вырвав его из-под панели управления, девушка попыталась разбить им стекло. Била изо всех сил, но прочный пластик не поддавался.
— О господи! — Кэт залезла на сиденье, со страхом глядя на прибывающую воду. Потом вдруг прижалась к стеклу, увидев мелькнувшую тень. — Помогите!
Рядом находился чей-то глайдер. Кэтлин пригляделась и не поверила своим глазам — это был глайдер Кевина!
— Кевин! — Она отчаянно застучала ладонями по стеклу. — Помоги мне! Вытащи меня отсюда!
Кевин явно понимал грозящую ей опасность. Но что он мог сделать? Вот он подлетел совсем близко, попытался подцепить ее машину носовой опорой за стабилизатор. Послышался скрежет, глайдер Кэтлин слегка приподнялся — и тут же снова окунулся в воду, едва не опрокинувшись.
Вода в салоне уже поднялась до уровня подголовников кресел. Еще немного, и машина пойдет ко дну…
Глайдер Кевина начал удаляться. Кэтлин не поверила своим глазам — неужели он ее бросает? Но нет: машина Кевина, отлетев на десяток метров, развернулась, затем снова приблизилась и с ходу протаранила носом заднее стекло ее глайдера.
Удар был очень сильным. Послышался ужасающий треск, Кэт перекинуло через спинку сиденья. И тут же на нее обрушился поток воды…
Если раньше сохранявшаяся под крышей глайдера воздушная подушка хоть как-то поддерживала машину на плаву, то теперь воздух быстро вышел через пробитое отверстие, его место заняла вода. Глайдер тонул, Кэтлин в очередной раз ощутила ужас. Кое-как подобралась к пробоине в лопнувшем стекле, попыталась выбраться — не получилось, отверстие оказалось слишком маленьким. Высунула руку — и ощутила, как ее коснулись пальцы Кевина.
Он был совсем рядом — держал ее за руку, смотрел на нее сквозь разбитое стекло. И ничего не мог сделать. Или мог? Вот он выпустил ее руку, ухватился за край разбитого стекла. Уперся ногами в борт глайдера. Кэтлин видела, как вздулись в нечеловеческом напряжении его мышцы. И когда она уже решила, что у него ничего не получится, когда у нее самой уже не было сил держаться без воздуха, стекло не выдержало и лопнуло. Кэтлин быстро скользнула в образовавшееся отверстие, Кевин помог ей выбраться, схватив за руку. И тут же потянул наверх, к свету.
Когда ее голова показалась над водой, Кэтлин уже теряла сознание. Хрипло задышала, тут же закашлялась, захлестнутая набежавшей волной.
— Дыши, дыши! — Кевин развернул ее так, чтобы девушку не било волнами. — Господи, какая же ты дурочка… Как ты могла?!
— Ке… Кевин… — Она вновь закашлялась. — Как ты… Как ты здесь оказался?
— Потом об этом… — Он огляделся. — В какой стороне берег?
Жадно дыша, девушка осмотрелась. Увидела тонущий глайдер Кевина — задрав корму, поврежденная при столкновении машина быстро уходила под воду. И ужаснулась тому, что наделала.
— Боже, Кевин! Мы же не сможем добраться до берега! До него километров пятьдесят!
— Не бойся, выберемся… — Кевин проводил взглядом скрывшийся под волнами глайдер.
По щекам Кэт поползли слезы.
— Я погубила нас обоих! — прошептала она, с ужасом понимая, что шансов добраться до берега у них нет. Пятьдесят километров — не то расстояние, которое можно проплыть. И не летает здесь никто, и не плавает. Сколько они смогут продержаться — час, два? И что потом?
— Прости меня! — всхлипнула она. — Прости, пожалуйста… Это я во всем виновата…
— Забудь, — сказал он и взял ее за руку. — Через пять минут прилетит глайдер и заберет нас.
— Ты успел вызвать помощь? — В ее голосе появилась надежда.
— Ну да. Не переживай.
Сказал он ей правду или просто пытается успокоить? Этого Кэтлин не знала. Но очень хотела верить, что он не солгал. И когда несколько минут спустя над волнами вдруг показался летящий в их сторону глайдер, едва вновь не заплакала от радости.
Стянув с себя рубашку, Кевин замахал ею, пытаясь привлечь внимание пилота.
— Эй, сюда! Мы здесь!
Его голос тонул в шуме ветра и плеске волн, но пилот глайдера заметил двух одиноких пловцов — машина сбросила скорость, описала плавную дугу и зависла над ними. Открылась дверь, Кевин первым забрался на подножку. Затем схватил Кэтлин за руку и вытянул ее из воды, помог сесть на заднее сиденье. После чего устало плюхнулся рядом.
— Спасибо, что подобрали, — поблагодарил он, переводя дух. — И простите, что намочим сиденья.
— Ерунда, — отозвался сидевший в водительском кресле мужчина. — Высохнет.
— Как вы здесь оказались? — обернувшись к Кэтлин и Кевину, спросила спутница мужчины, миловидная темноволосая девушка.
— Гонялись на глайдерах, — пояснил Кевин. — Столкнулись, машины пошли ко дну. Еле выбрались.
— Просто чудо, что вы живы, — покачал головой водитель и направил машину к берегу. — Меня Ирина вытянула на прогулку — полюбоваться морем. Она с Геи, там у них морей нет. А так здесь обычно никто не летает. Отвезти вас в госпиталь?
— Нет, спасибо — мы в порядке. Высадите нас на пляже, пожалуйста.
— Хорошо… — кивнул водитель.
Десять минут спустя глайдер мягко опустился на песок. Кевин еще раз поблагодарил их спасителей и вылез из машины, потом помог вылезти Кэтлин. Девушка в глайдере помахала им на прощание рукой, машина поднялась в воздух и быстро скрылась из глаз.
Начинался шторм. Волны с шумом накатывались на берег, людей на пляже было очень мало. Кевин выжал свою рубашку-он так и держал ее в руках всю дорогу — затем надел и устало опустился на песок.
Кэтлин села рядом, не смея поднять глаз.
— Зачем ты это сделала? — тихо спросил он.
— Что? — переспросила она, хотя прекрасно поняла, что именно он имел в виду.
— Ты знаешь, о чем я.
— У меня глайдер сломался, — соврала она.
— Я был у твоего колледжа, когда ты вышла. Совсем рядом. Видел, как ты села в глайдер, как ты плакала. Потом полетела к морю. Я летел в нескольких километрах позади тебя, чуть выше. И видел, как ты пыталась разбить машину. Потом ты посадила ее на воду, остановить тебя я не успел. Не думал, что тебе в голову могут прийти такие мысли.
Кэтлин промолчала. Ей не хотелось ничего объяснять.
— Нельзя так, Кэт, — вздохнув, сказал Кевин. — Нельзя.
— Ты ведь сказал, что бросил меня, что полюбил другую девушку… — выдавила она. — Так о чем тебе беспокоиться? Не надо было лететь за мной.
Он ответил не сразу.
— Я оказался в безвыходной ситуации, Кэт, — наконец произнес он. — Просто не знаю, что мне делать. Я не могу быть с тобой.
— Из-за той девушки?
— Нет никакой девушки. И я по-прежнему люблю тебя.
— Тогда почему ты солгал мне? — Она непонимающе посмотрела ему в глаза. — Что происходит?
— Просто со мной ты наверняка погибнешь. Не сегодня, так завтра, не завтра, так через год. А не погибнешь… — Он замолчал.
— Продолжай! — потребовала она.
— Хорошо, — тихо ответил он. — Я расскажу тебе все…
И он начал рассказывать. Рассказал о встрече с отцом Леонидом и чудесным образом попавшем в его руки миллионе кредов, о предательстве Карины и тюрьме на Гемме, бегстве на грузовом корабле и новой тюрьме на Вероне. Кэтлин слушала его и не могла поверить в то, что он говорит правду. А он продолжал описывать свою жизнь — бегство по подземной реке и очередной плен, гибель Таны и вылет с Вероны на чудом восстановленном корабле… И только когда Кевин рассказал о том, как он передал властям ее родной планеты кристалл с той самой знаменитой записью, Кэтлин не смогла удержаться и перебила его:
— Значит, тот человек, Артур, говорил все-таки о нашей войне?
— Да, — нехотя признался Кевин. — Просто мне не хотелось, чтобы ты это знала.
— Продолжай! — снова потребовала она.
И он продолжил. А когда наконец-то закончил свой рассказ, стало очень тихо.
— И поэтому ты решил меня бросить? — нарушила воцарившуюся тишину Кэт.
— Да. Со мной очень опасно, Кэт. Ты почти наверняка погибнешь. А если и останешься живой, то будешь стареть, тогда как я еще очень долго буду молодым.
— Не хочешь жить со старухой? — язвительно спросила она.
— Зачем ты так? Я ведь за тебя переживаю. За то, каково тебе будет со мной.
— Ты негодяй, Кевин, — сказала она. — Мерзкий самонадеянный негодяй. Да кто вообще тебе дал право определять, что для меня лучше, а что нет? Почему ты все решил за меня?!
— Потому что люблю тебя, — ответил он. — И знаю, что со мной тебе будет плохо. Просто найди себе нормального парня и будь счастлива. Ты красивая, тебе это будет несложно. Наверняка у вас в колледже есть сынки каких-нибудь богачей. Выберешь подходящего и будешь жить в свое удовольствие.
— Боже, какой болван! — Кэт в отчаянии закрыла лицо руками. — И зачем только я с тобой связалась?…
— Я об этом и говорю, — согласился Кевин.
Какое- то время они сидели в тишине, потом Кэтлин снова взглянула на него.
— Ты действительно все еще любишь меня?
— Да. Но я не могу быть с тобой.
— Это неправда. Никто не может нам запретить быть вместе. Никто, понимаешь? — Кэт взяла его за руку.
— Но со мной тебя ждет смерть!
— Без тебя тоже. — Она посмотрела ему в глаза. — Не бросай меня, Кевин. Пожалуйста.
Несколько секунд он смотрел на нее, потом притянул к себе и крепко обнял.
— Какая же ты глупая. Неужели ты не понимаешь, что я не смогу жить, если с тобой что-то случится? — Он поцеловал ее, провел ладонью по волосам.
— Но почему со мной что-то должно случиться?
Кевин не ответил. Какое-то время сидел, прижимая ее к себе и глядя на волны, лижущие песок у их ног, потом вздохнул:
— Я просто не представляю, что мне теперь делать.
— Просто возьми меня с собой, — попросила Кэт. — Все будет хорошо, вот увидишь.
— А что скажет Ка Фай?
— Какая разница? Главное, что мы будем вместе.
— А твоя учеба?
— Она не дня меня, Кевин. Я зря все это затеяла. Хотела получить престижную профессию, хотя душа к ней никогда не лежала. Нет смысла себя обманывать, я никогда не стану хорошим адвокатом. А плохим быть не хочу. Прости, что потратила твои деньги.
— Да при чем тут деньги… — Кевин вздохнул и поднялся на ноги. Потом помог встать Кэт. — Ладно, пошли.
— Куда? — Она непонимающе взглянула на него.
— На корабль. Или ты решила остаться здесь?
Кевин и сам не знал, радоваться ему или грустить. Его попытка оставить Кэт с треском провалилась, было ясно, что после всего происшедшего он уже не сможет ее бросить. Да и Кэтлин теперь была полна решимости никогда не расставаться с ним.
— Теперь я всегда буду рядом с тобой, — заявила она, когда они вылезли из такси близ его корабля.
— Вряд ли Ка Фая это обрадует, — пробормотал Кевин, думая о том, как будет объясняться с джаром.
— Это его проблемы. Кто он такой, чтобы кому-то что-то навязывать?
— Ты не понимаешь. — Кевин покачал головой и направился к трапу.
— Чего я не понимаю? — поинтересовалась догнавшая его Кэтлин.
— Это он мне нужен, а не я ему. Если я приеду вместе с тобой, он меня может просто выгнать.
— Но он же не заходит в твою хижину?
— Ты думаешь, что от него можно что-то скрыть? — грустно усмехнувшись, Кевин начал подниматься по трапу. — Да он уже наверняка все знает.
— Откуда?
— Я ведь тебе говорил — он волшебник…
Набрав код доступа, Кевин открыл люк и взглянул на Кэтлин:
— Заходи.
Девушка зашла, Кевин вошел следом и закрыл люк.
— Мои документы теперь на дне моря, в сумочке. Восстановить я их смогу только на Индре, — сказала Кэт.
— Не беспокойся о мелочах. — Кевин провел руками по ее волосам, потом поцеловал. — Сделаю я тебе документы.
— Фальшивые?
— Самую малость. — Он улыбнулся, чувствуя радость от того, что все получилось именно так, а не иначе. — Ну что, в путь?
— В путь… — согласилась Кэтлин.
У него не было документов на корабль, поэтому спокойно Кевин почувствовал себя лишь тогда, когда космическое судно вышло на орбиту. Любая проверка, и его снова ждет Гемма — законы на этот счет были очень суровы. С этим надо что-то делать: или избавляться от корабля, или искать документы. Да и о лицензии пилота тоже надо подумать…
Двадцать минут спустя корабль взял курс на Леандру. Убедившись, что все в порядке, Кевин вздохнул и взглянул на сидевшую в соседнем кресле Кэт.
— Вот и все. Пару дней нас теперь никто не потревожит.
— Надо было все же забрать мои вещи, — с ноткой недовольства в голосе заметила Кэт, взглянув на свою испорченную морской водой одежду. Платье уже успело высохнуть, но на нем остались белые солевые разводы.
— Бог с ними. Купим новые.
— Ты и так на меня кучу денег истратил. — Кэт отстегнула привязные ремни. — У тебя найдется во что переодеться?
— Поищем, — кивнул Кевин.
После того как Кэт переоделась, он занялся документами для нее. «Видеокамеру» с вмонтированным в нее устройством для изготовления документов Кевин возил с собой еще со времен той памятной ночи, когда ему пришлось покидать квартиру отца Леонида на пожарном самоспасателе. Чистых бланков хватало: сфотографировав Кэтлин той же «видеокамерой», он за десять минут изготовил для девушки документы на имя Екатерины Корнеевой. Имя Кэт менять не пожелала, сказав, что никогда не сможет привыкнуть к другому.
— Вот и все, — сказал Кевин и протянул девушке новенький паспорт. — Держи.
— Здорово! — восхищенно произнесла она, взяв документ. — Как настоящий!
— А он и есть настоящий, — заверил ее Кевин. — Так что можешь чувствовать себя совершенно спокойно.
Посадка на Леандру оказалась для Кевина столь легкой, что он невольно ощутил гордость — все-таки последние полеты не прошли для него даром. Если раньше он вполне обоснованно опасался посадки как самого сложного этапа в пилотировании, то теперь даже начал получать от нее удовольствие. Кевину казалось, что он не просто ведет корабль, но чувствует его каждой клеточкой тела — словно он и корабль стали единым существом. Ему уже не надо было постоянно следить за приборами, чтобы по ним корректировать положение судна — почти незаметными движениями педалей и ручки управления он возвращал его на нужную траекторию еще до того, как приборы успевали зафиксировать отклонение.
На бетонку космодрома он опустил корабль так мягко, что его бывшие инструкторы, увидь они эту посадку, наверняка остались бы довольны своим учеником.
— Прилетели, — удовлетворенно сказал он, взглянув на Кэтлин.
— Здесь всегда так тяжело? — поморщилась Кэт, непривычная к местной повышенной гравитации.
— Да, — подтвердил Кевин. — А вот и он…
— Кто? — тихо спросила Кэт, глядя на опустившийся рядом с кораблем старенький глайдер.
— Ка Фай, — ответил Кевин. — Я ведь говорил, что от него нельзя ничего утаить. Пошли, не стоит заставлять его ждать.
Они вышли через несколько минут, сначала Кевин, потом Кэт. Девушка закрыла входной люк, затем медленно спустилась по ступенькам, с опаской поглядывая на глайдер.
— Доброе утро! — поздоровался Кевин, открыв правую переднюю дверь глайдера.
— Здравствуйте! — из-за его плеча произнесла Кэтлин.
— Лезьте назад, — вместо приветствия велел Ка Фай.
За всю дорогу ни он, ни его пассажиры не произнесли ни слова. Кевин хмурился; он ожидал, что Ка Фай будет недоволен появлением Кэт, но не думал, что прием будет столь холодным. Наконец глайдер скользнул в заросли и аккуратно опустился в нескольких метрах от жилища джара.
— Отдыхайте, — велел Ка Фай и вылез из машины. Потом взглянул на выбравшегося из салона Кевина: — В семь вечера зайдешь ко мне.
Не сказав больше ни слова, он зашел в свой трейлер и закрыл за собой дверь.
— Не очень-то он учтив, — проворчала Кэт. — Куда нам теперь?
— Сюда… — со вздохом сказал Кевин и первым пошел по тропинке.
Он ждал, что Кэтлин ужаснется тому, в каких условиях он живет. Но она, увидев его крытый камышом сарайчик, лишь рассмеялась.
— Вилла миллионера! — Кэт подошла к домику, тронула дверь. — Вместо сада свой лес, вместо бассейна — река. Здорово!
— Могла бы остаться в городе, — обиделся Кевин, уловив сарказм в словах девушки. — Я ведь тебе сразу сказал, что здесь не «Хилтон».
— Ладно, не злись. — Кэт подошла к нему и обняла. — Все это пустяки; главное, что мы вместе. Просто я никогда еще не видела такого великолепия. — Она взглянула на покосившуюся избушку и снова засмеялась.
— Можно будет завтра купить трейлер, — предложил Кевин. — Денег на него у меня хватит.
— Расслабься, — отмахнулась Кэт. — Мне это действительно неважно. — Она подошла к реке. — Здесь можно купаться?
— Да, — кивнул Кевин. — Вода очень теплая, я купаюсь каждый день.
— Это хорошо… — Кэт вынула из волос заколку. — Надеюсь, этот твой Ка Фай не будет подглядывать?
— Не будет, — отозвался Кевин и начал расстегивать рубашку — ему тоже не мешало сполоснуться.
Весь остаток дня Кэтлин наводила в домике порядок, переделывая все на свой лад. Глядя на то, с каким упорством она преображает его жилище, Кевин твердо решил в ближайшие же дни приобрести туристический трейлер — такой же, как у Ка Фая.
В свой последний визит в город он купил достаточно еды, так что у Кэт на этот счет никаких нареканий не возникло. Тем не менее она пообещала составить целый список того, что им понадобится. Кевин молча слушал ее, изредка кивая. И вспоминал Гену — того его Аленка держала в ежовых рукавицах. Интересно, как они там с Алексом и Малышом? Надо бы их как-нибудь навестить…
— Ты слушаешь? — строго окликнула его Кэт.
— Слушаю, слушаю… — примирительно отозвался он.
К джару Кевин отправился без четверти семь. Когда пришел, Ка Фай уже сидел на скамейке у реки.
— Добрый вечер, — поприветствовал его Кевин и сел рядом. Какое-то время они сидели молча. Наконец Кевин не выдержал и нарушил молчание:
— Простите меня, но я не мог поступить иначе. Она бы погибла.
— Разве я в чем-то тебя упрекнул? — Ка Фай взглянул на него, приподняв брови.
— Но вы ведь были недовольны тем, что я привез ее?
— Твои суждения слишком поверхностны. Ты счел, что я слишком холодно вас встретил, и сделал соответствующие выводы. Но твоя убежденность является лишь следствием твоих стереотипов — ты привык к тому, что люди поступают определенным образом. Если я добр и приветлив, значит, отношусь хорошо. Если молчалив и холоден, значит, затаил злобу. Но все это иллюзии, Кевин, привычка воспринимать мир с точки зрения обычной человеческой логики. До тех пор пока ты будешь оперировать подобными суждениями, ты будешь слеп.
Кевин промолчал. Просто почувствовал, что все его слова сейчас не будут иметь никакого значения.
— Хорошо, — кивнул Ка Фай. — Джара только что позволила тебе ухватить отблеск истины.
— Если бы я еще понял, что это за отблеск, было бы вообще здорово, — проворчал Кевин.
Ка Фай едва заметно улыбнулся:
— Благодаря ночи на скале твоя энергетика изменилась. Очищающий огонь выжег все шлаки, твои энергетические каналы теперь абсолютно чисты. Но дальше все зависит от тебя: ты можешь наполнить их силой, можешь слиться с Силой и сам стать ее частью. А можешь снова забить эти каналы грязью и превратиться в обычного человека. Выбор за тобой.
— Но мне это ничего не говорит, — нахмурился Кевин. — Это общие слова, за которыми ничего не стоит.
— Просто ты еще не чувствуешь, — примирительно заметил джар. — Суть ускользает от тебя, проходит мимо. Если бы не это, одной лишь подсказки Джары для тебя было бы достаточно, чтобы навсегда измениться.
— Так я ведь и говорю о том, что суть от меня ускользает…
Какое- то время было тихо. Молчал Ка Фай, молчал и Кевин. Наконец джар продолжил:
— В этом мире, Кевин, очень много самых разных знаний — от того, как забить гвоздь, до того, как манипулировать реальностью. Ты сам уже научился намерением вызывать к жизни какие-то события — взять хоть появления глайдера, спасшего вас в море. Ты захотел, и он появился. Все это очень хорошо, но здесь же таится и опасность формирования определенных стереотипов. Ты уже знаешь, — джар намеренно выделил последнее слово, — что для получения такого-то результата надо действовать таким-то образом. И сейчас тебе важно понять главное: это знание, как и все прочие, ничего не стоит.
— Но ведь это знание спасло нам с Кэтлин жизнь? — возразил Кевин. — Как можно говорить, что оно ничего не стоит?
— Все относительно, Кевин. Еще недавно ты абсолютно точно знал, что человек не может влиять на события своей волей. Сейчас у тебя появилось другое знание — что все обстоит как раз наоборот. Реальность изменилась, старое знание перестало что-либо для тебя значить. Согласен с этим?
— Да. В данном случае прежнее знание было ошибочным.
— Хорошо. А теперь допусти возможность того, что и нынешнее твое знание на каком-то этапе станет ошибочным. Может такое быть?
— Может, наверное, — нехотя согласился Кевин. — И что из этого следует?
— Из этого следует то, что не стоит привязываться к знанию. Создавая определенную картину мира, ты одновременно строишь себе клетку. И чем прочнее картина мира, тем крепче клетка.
— Мне не совсем понятно, что вы называете клеткой.
— Все те ограничения, которые ты на себя накладываешь. Бесконечные «нельзя», «не могу», «не получится», «невозможно». Они сейчас — часть твоей картины мира. Если ты избавишься от ограничений разума, для тебя не будет ничего невозможного.
— Но это несерьезно. Есть много вещей, которые на самом деле невозможны. Можете ли вы, например, остановить солнце?
— Могу, — ответил Ка Фай. — Но не буду это делать, так как знаю, к чему приведет подобное действие.
— Но как можно остановить солнце? — Кевин посмотрел на джара, не понимая, шутит тот или говорит правду.
— Для этого тебе надо познать сущность движения и неподвижности. Осознать их относительность, их иллюзорность. Когда ты поймешь, что мир, который ты видишь, создается вот здесь, — Ка Фай постучал себя по виску, — для тебя не останется ничего невозможного.
— Ну хорошо, допустим, это так. Но ведь ваши слова о том, что мир создается нашим сознанием, тоже являются знанием?
— Верно, — согласился Ка Фай. — Но это знание более высокого порядка, чем то, которое было у тебя раньше. Новая ступенька, более широкий взгляд на мир. Именно об этом я и говорил, утверждая, что любое знание относительно. Ты можешь пользоваться той или иной картиной мира. Но при этом ты не должен быть к ней привязан.
— Но ведь переход от старой картины мира к более широкой новой не может продолжаться бесконечно?
— Отбрось это ограничение и получишь другой вариант, — ответил джар.
Стало тихо. Молчал Ка Фай, молчал и Кевин, осмысливая его слова.
— Думаю, ты ухватил суть, — произнес наконец старик. — Можешь описать ее одним словом?
— Непривязанность, — ответил Кевин, слово само сорвалось с его губ.
— Близко, — согласился Ка Фай. — Но я бы назвал это пустотой. Твое следующее задание будет состоять в том, чтобы почувствовать эту пустоту. Ибо она — основа всего. Человек, подружившийся с пустотой, может извлекать из нее самые невероятные вещи.
— Но ведь в пустоте ничего нет? — возразил Кевин.
— В пустоте есть все, — не согласился джар. — Сравни две ситуации: в первом случае ты строишь картину мира, описываешь его определенным образом. В этом списке может быть очень много самых разных вещей, но всего в нем не может быть по определению, потому что любой список конечен. Подружившись с пустотой, ты избавишься от всех списков. Они тебе будут просто не нужны, потому что пустота содержит в себе все мыслимое и немыслимое. Бездонная кладовая, из которой ты сможешь доставать все, что тебе нужно.
— И как с ней подружиться?
— Сначала тебе придется ее найти. Закрой глаза. Кевин повиновался.
— Теперь попробуй посидеть в тишине, ни о чем не думая. Избавься от мыслей, пресекай их на корню.
Это оказалось довольно сложно, попытки Кевина «не думать» и «пресекать мысли» ни к чему не привели. Очевидно, это понимал и Ка Фай.
— Хорошо, — к удивлению Кевина, похвалил он. — Ты видишь, что попытки избавиться от мыслей не дают результата. Чем сильнее защита, тем активнее нападение. Теперь попробуй изменить тактику: не борись с мыслями, а просто смотри на них. Наблюдай за ними, позволь им приходить и уходить без твоего вмешательства.
Задание показалось Кевину абсурдным. Тем не менее он постарался его выполнить. Какое-то время наблюдал за своими мыслями и с удивлением констатировал, что вскоре их почти не стало.
— Молодец, — снова похвалил джар. — Заметь, отсутствие усилий привело к результату. Это и есть ключ к пустоте — пройдет какое-то время, и ты ее почувствуешь. С этого вечера ты по нескольку часов в день будешь искать пустоту. Даже не искать ее — просто позволь ей прийти. Не должно быть ни малейшего усилия, это главное условие. Любые попытки что-то найти идут от ума. Тебе же необходимо как раз обратное — избавиться от его диктата. Просто сиди с закрытыми глазами, ни к чему не стремясь и ничего не желая, ни на чем не концентрируясь и не увлекаясь никакими ощущениями. Путь непривязанности к чему бы то ни было — единственная возможность познакомиться с пустотой. Потому что ее находишь тогда, когда ничего не ищешь. Можешь открыть глаза.
— Спасибо, — поблагодарил Кевин. — Я пока не уверен, что все понял. Но что-то вроде бы уловил.
— Не гонись за успехом, и он придет, — заверил его Ка Фай. — Теперь можешь идти, жду тебя завтра в это же время.
— Хорошо, — произнес Кевин и поднялся со скамейки. — Спокойной ночи…
Следующим утром, взяв у Ка Фая глайдер, Кевин и Кэт отправились в столицу. Вернулись они лишь к вечеру: девушка пилотировала глайдер джара, Кевин осторожно вел массивный и довольно неуклюжий туристический трейлер, удачно купленный на распродаже устаревших моделей. Наконец белоснежная машина заняла предназначавшееся ей место рядом с убогой на ее фоне бревенчатой постройкой, Кевин облегченно вздохнул и выключил двигатель.
Кэтлин была рада их новому дому. Небольшой, но уютный, с душевой кабинкой и кухней, он позволял даже в этом далеком от цивилизации месте жить с вполне приличным комфортом. На одной из стен располагалась большая панель видео: включив ее, Кевин убедился в том, что вечерами скучать не придется. Впрочем, ему скучать не придется в любом случае — Кевин вспомнил о задании Ка Фая и вышел на улицу.
Раньше он сидел у реки на табурете. Но табурет был неустойчивым, его ножки все время проваливались в мягкую землю. Поэтому уже на второй неделе пребывания здесь пришлось соорудить из куска подходящей доски и двух обрубков бревен простенькую скамейку. Присев на нее, Кевин взглянул на реку, потом вздохнул и закрыл глаза…
С этого дня начался новый этап в его обучении. Задание оказалось трудным: сидя на берегу реки с закрытыми глазами, Кевин упорно искал пустоту, а она от него столь же упорно ускользала. Каждый вечер Ка Фай выслушивал его отчеты и давал указания, но прошло не меньше недели, прежде чем у Кевина что-то начало получаться. Впервые ощутив божественное дыхание пустоты, он понял и свою главную ошибку. Ка Фай снова оказался прав: чтобы найти пустоту, ее не надо было искать. Путь к ней лежал через освобождение от любых усилий и стремлений, через отказ от всего, что появлялось в сознании. В тот момент, когда исчезали все ощущения, видения и мысли, когда внимание переставало концентрироваться на чем бы то ни было, и приходило волшебное ощущение пустоты.
Выслушав отчет ученика, джар удовлетворенно кивнул:
— Ты действительно прикоснулся к пустоте. Теперь тебе надо выполнить достаточно тонкий маневр: ты не должен желать тех ощущений, что испытал, но не должен и уходить от них. Просто позволь им быть, позволь пустоте заполнить каждую клеточку твоего тела. Откройся ей, и она сама поведет тебя по пути, открывая все свои тайны…
Кевин понимал, о чем он говорит. Пустота была здесь, рядом. Ее не надо было желать, достаточно было просто позволить ей прийти. И она приходила, неся с собой силу, неся знания. Кевин не мог выразить словами то, что узнавал. Но был рад каждой новой тренировке, понимая, что что-то в нем меняется, что прикосновения пустоты делают его другим.
— Очень хорошо, Кевин, — похвалил его Ка Фай во время очередной встречи. — За десять дней ты сделал то, на что обычные люди тратят долгие годы. Джара благосклонна к тебе, и это о многом говорит. Теперь тебе предстоит выполнить новое задание. Если ты помнишь, я уже говорил тебе о том, как это важно — не судить. Сейчас настало время вернуться к этому разговору, — Он на несколько секунд задумался. — Главная беда людей, Кевин, в том, что они делят все на хорошее и плохое, доброе и злое, черное и белое. О каждой вещи в этом мире у них есть свое мнение. Если ты знаком с религией, то наверняка слышал историю об изгнании первых людей из рая. Змей-искуситель предложил им отведать плод с древа познания, и люди не устояли перед соблазном. В результате они начали различать добро и зло, их восприятие стало двойственным. В этом смысле, Кевин, возвращение в рай возможно только в одном случае: если человек снова вернется к недвойственному восприятию. Перестанет делить на то и это, разучится выносить суждения. Это и есть истинная дорога к Богу.
— Но ведь в мире действительно есть черное и белое, хорошее и плохое? — В голосе Кевина звучало сомнение. — Как же можно их не разделять?
— Суждения о том, что хорошо, а что плохо, выносит твое эго. Ты воспринимаешь все с позиции своего «я»: это для меня хорошо, а это плохо. Но это иллюзия, Кевин. На деле в этом мире нет ничего плохого, нет ничего нечистого.
— Это глупо, — хмуро произнес Кевин. — Если Артур пытается меня убить, то что в этом хорошего?
— В этом нет ничего хорошего. Как нет и ничего плохого… — Джар пару секунд помолчал. — Хочешь узнать самую великую тайну? — Его губы тронула едва заметная улыбка.
— Конечно.
— Тогда слушай. Самая великая тайна, Кевин, состоит в том, что все живые существа являются частями целого. Мы все едины, понимаешь? Не существует тебя и меня как отдельных независимых людей, у нас с тобой общий источник. Взгляни на дерево — каждый листок на нем сам по себе, но все они части дерева. Так и люди связаны друг с другом через общий источник. И работаем мы на благо этого источника.
— Вы говорите о Джаре?
— В каком-то смысле, да. Просто Джара — это лишь одна из ипостасей правящей миром Силы. Эта Сила тройственна, и Джара лишь один из трех ее аспектов. Наиболее активный, самый деятельный. Однажды мы с тобой еще поговорим на эту тему, пока же, чтобы тебе было проще, давай назовем правящую миром Силу Богом. Мы все, Кевин, частички Бога. Когда тебе кажется, что вы с Артуром непримиримые враги, то это иллюзия. И ваша война — это все равно что война двух пальцев на твоей руке. Для Бога они ценны оба, понимаешь? Каждый из вас выполняет свою миссию, получает свой кусочек опыта. И этот опыт в конце концов становится вашим общим опытом. Более того, на каком-то этапе своего развития ты поймешь, что вы с Артуром едины. Что он — это ты, а ты — это он. Собственно, именно это и является главной тайной: убивая кого-то, ты убиваешь себя. Потому что все едино, и то разделение существ, которое мы видим, всего лишь иллюзия. Если ты благодаря практике слияния с пустотой сможешь добраться до источника, то научишься осознавать других людей, как самого себя. Их боль станет твоей болью — потому что на деле она таковой и является, ибо вы части целого. И если ты, убивая кого-то, не чувствуешь боли, то это ничего не значит: поднявшись ближе к источнику, ты все равно ее испытаешь. Так и с добром: делая кому-то хорошее, ты делаешь хорошее себе.
— Но вы же сами сказали о том, что не существует хорошего и плохого? — тут же заметил Кевин.
— Верно. Я и пытаюсь помочь тебе понять относительность этих суждений. Добро и зло существуют лишь на уровне личности, но на более высоких планах их нет. Есть лишь Игра с большой буквы, в которую мы все вовлечены. Каждый играет свою роль, понимаешь? Один играет роль злодея, другой роль святого. Но одни роли ничуть не лучше других. Поэтому не стоит судить Артура за то, что он делает, — это его путь, его судьба. Ты должен уважать его путь и делать все лучшее, на что способен, на своем пути.
— И все равно я не понимаю, — признался Кевин. — Пока все это до меня не доходит.
— Дойдет, — заверил его Ка Фай. — Теперь у тебя для этого есть сила. Начни с простого: перестань выносить суждения о том, что тебя окружает. Просто оставляй все таким, какое оно есть. Увидел ты, например, вчера на тропинке перья, тут же пожалел бедную птичку, попавшую в зубы какому-то хищнику. То есть — вынес суждение. Но при этом не подумал о том, что хищнику тоже надо что-то есть. Если бы ты оставлял вещи такими, какие они есть, то просто отметил бы, что на тропинке лежат перья.
— Но ведь это совершенно бесчувственное восприятие? — Кевин приподнял брови. — Восприятие машины, киборга.
— Это не так, — не согласился Ка Фай. — И ты обязательно поймешь это — как только достаточно глубоко сольешься с пустотой. Твой мир будет наполнен чувствами, но это уже будет совсем другой уровень восприятия. Ты будешь видеть мир таким, каков он есть. А пока практикуйся. Это единственное, что тебе сейчас надо.
