Глава 19. «ТАНЦУЮЩИЙ НА ВОЛНАХ»

Золотое солнце едва успело подняться над горизонтом, когда покрытый черным глянцевым лаком экипаж, качнувшись, остановился возле пристани и правивший четверкой подобранных в масть серых коней долговязый темноволосый кучер в черно-золотом полосатом камзоле спрыгнул с облучка и открыл дверцу. На резной дверце кареты не было никакого герба: несмотря на обильно расточаемые льстивые улыбки, тайренская знать лишь под сильным нажимом соглашалась предоставить помощь Айз Седай, и никто из них не хотел, чтобы его родовое имя хоть как-то связывали с Башней.

Не дожидаясь Найнив, Илэйн с удовольствием вышла из экипажа и оправила легкий дорожный плащ из голубого полотна. Улицы Мауле были донельзя разбиты несчетными повозками и фургонами, а кожаные рессоры кареты оставляли желать лучшего. С Эринин веял легкий ветерок, и по сравнению с духотой Твердыни здесь казалось прохладно. Илэйн старалась не подать виду, что в дороге ее изрядно растрясло, но все же не удержалась и потерла спину. Хорошо еще, что ночью прошел дождь и прибил пыль, подумала она, не то мы бы попросту задохнулись. Девушка подозревала, что им нарочно подсунули экипаж без занавесок на окнах.

И на север, и на юг от нее, вдаваясь в реку, словно растопыренные пальцы, тянулись каменные причалы. В воздухе стоял запах смолы, пеньки, рыбы, пряностей и оливкового масла, смешанный со зловонием отбросов, гниющих в стоячей воде между пирсами, и сваленных в кучу возле каменной стены ближайшего склада незнакомых девушке желто-зеленых фруктов. Несмотря на ранний час, по пристани сновали грузчики в кожаных безрукавках на голое тело; они таскали на спине узлы и корзины, толкали перед собой тачки, груженные бочонками и клетями. Скользнув по девушке мимолетным взглядом, работники тут же отводили темные глаза, а многие и вовсе не решались поднять головы. Илэйн было грустно видеть такое. Тайренская знать не слишком пеклась о благе простонародья, а точнее сказать, не пеклась вовсе. В Андоре ее наверняка встретили бы радушными улыбками и сердечными приветствиями, уместными в устах свободных людей, сознающих собственное достоинство, равно как и достоинство своей принцессы. Девушка едва не пожалела о том, что ей приходится уезжать. Она была рождена для того, чтобы править гордым народом, и ей очень хотелось внушить чувство самоуважения жителям Тира. Но в конце концов, это не ее дело, пусть им занимается Ранд. А уж если он не справится со своей задачей сам, я постараюсь ему помочь чем смогу.

Во всяком случае, он начал свое правление, следуя ее советам, и — это она не могла не признать — умел обращаться с людьми. Интересно, многого ли он добьется к ее возвращению? Если, конечно, есть смысл сюда возвращаться!

С того места, где она стояла, было видно не менее дюжины кораблей, но один, пришвартованный к дальнему концу причала носом против течения, прямо-таки бросался в глаза. Судно Морского Народа было около ста шагов в длину — вдвое больше любого другого судна у пристани. Над палубой, словно башни, возносились три высоченные мачты, а четвертая, покороче, была установлена на кормовой надстройке. Илэйн и прежде случалось бывать на судах, но никогда на таких громадных, и она никогда не путешествовала морем. Стоило вспомнить, кому принадлежит судно, и на ум приходили дальние моря и неведомые страны. В любой истории о волнующих приключениях обязательно присутствовал Ата'ан Миэйр, Морской Народ, если только она не была про айильцев. Найнив выбралась из экипажа следом за Илэйн. Затягивая на шее зеленый дорожный плащ, она бранила возницу изо всех сил — болтается из стороны в сторону, точно пьяный, будто не людей везет, а пыльные ковры выбивает.

— Эй, приятель, расскажи, как тебе удается не пропускать ни одной рытвины и колдобины на дороге? Это ведь требует немалого искусства. Жаль только, что ты не употребил его на то, чтобы как следует править лошадьми.

Узкое лицо кучера помрачнело, он подал было Найнив руку, но та отвергла его помощь.

Илэйн вздохнула и вытащила из кошелька еще столько же серебряных пенни вдобавок к уже приготовленным.

— Спасибо за то, что довез нас быстро и без задержек, — сказала она с улыбкой и сунула деньги ему в руку. — Мы просили тебя поторопиться, и ты сделал, что было велено. Состояние улиц не твоя вина.

Даже не посмотрев на монеты, кучер низко поклонился Илэйн и, взглянув на нее с признательностью, пробормотал:

— Благодарю вас, добрая госпожа.

Илэйн не сомневалась, что он благодарен ей за теплые слова в той же мере, что и за деньги. Она знала, что участливым словом и похвалой можно добиться не меньшего, чем серебром, а порой и большего. Однако, сказать по правде, серебро при этом обычно тоже оказывалось не лишним.

— Да ниспошлет вам Свет благополучное путешествие, госпожа, — добавил кучер. Он покосился в сторону Найнив, и глаза его едва заметно блеснули — можно было понять, что напутствие предназначалось лишь для Илэйн. Что ни говори, а Найнив следовало бы поучиться обхождению с людьми — это умение еще никому не вредило.

Когда кучер сгрузил их узлы с экипажа, развернул свою упряжку и двинулся прочь, Найнив ворчливо признала:

— Пожалуй, мне не стоило его распекать. По этим улицам и птица гладко не пролетит, не то что карета. Но меня всю дорогу мотало из стороны в сторону, и я чувствую себя так, будто неделю не слезала с коня.

— Это ж не его вина, что у тебя болит спина… — с обезоруживающей улыбкой отозвалась Илэйн, собирая свои вещи.

Найнив выдавила из себя кислый смешок:

— Но я же это признала, правда? Уж не думаешь ли ты, что я побегу за ним следом, чтобы извиниться? Той пригоршни серебра, которую ты ему отсыпала, хватит, чтобы позабыть любую обиду. Тебе надо научиться не сорить деньгами, Илэйн. Королевская казна Андора пока еще не в нашем распоряжении. Целая семья может безбедно прожить месяц на те деньги, которые ты суешь направо и налево в награду за услуги, оплаченные заранее.

Илэйн покосилась на нее с легкой досадой. По всей видимости, Найнив считала, что они должны жить хуже слуг, с чем Илэйн согласиться не могла. Старшая подруга, однако, не обратила внимания на сердитый взгляд, заставлявший вытягиваться в струнку королевских гвардейцев. Она подхватила свои узлы и повернулась к причалу.

— На худой конец, на корабле не трясет. Искренне на это надеюсь. Ну что, поднимемся на борт?

Когда они пробирались вдоль пирса, лавируя между работниками и грудами товаров, Илэйн заметила:

— Найнив, мне говорили, что Морской Народ обидчив. Ты не думаешь, что могла бы быть малость…

— Малость что?

— Потактичней, Найнив. Илэйн отскочила на шаг — что-то шлепнулось на причал рядом с ней. Не было толку спрашивать, кто это сделал: когда она обернулась, все были заняты работой и никто на нее не смотрел. Пусть эти люди и не избалованы своими Благородными Лордами, но если бы девушке удалось выявить виноватого, у нее нашлась бы для него пара ласковых слов. — Ты должна постараться вести себя потактичней, Найнив, — повторила Илэйн.

— Конечно, — пробурчала Найнив, поднимаясь по сходням с веревочным ограждением, — попробую, если только меня не вздумают водить за нос.

Первое, о чем подумалось Илэйн, когда она поднялась на палубу, это что корабль довольно узок по сравнению со своей длиной. Она не очень-то разбиралась в кораблях, но этот показался ей похожим на огромную щепку. О Свет, эту посудину будет болтать куда сильнее, чем карету. Затем ее внимание привлекла команда. Она слышала немало рассказов про Морской Народ, но никогда не встречалась с ним прежде. Эти скрытные, жившие сами по себе люди представлялись ей столь же таинственными, как айильцы. Даже из преданий мало что можно было узнать об их обычаях и нравах. Все, что связано с Ата'ан Миэйр, казалось необычным; возможно, более странными представлялись лишь земли, лежащие за Пустыней. О них всего-то и было известно, что Морской Народ привозит оттуда шелк и поделочную кость.

Теперь Илэйн видела этих Ата'ан Миэйр собственными глазами. Загорелые дочерна, босые, обнаженные по пояс, начисто выбритые мужчины с жесткими темными волосами и татуировками на руках двигались со сноровкой людей, привычных к работе и умеющих выполнять ее не задумываясь. Корабль был неподвижен, но люди ходили вразвалочку, верно, ощущали колыхание воды под днищем. У большинства на шее болтались золотые или серебряные цепи, а в ушах кольца — в каждом по два или три, порой с полированными камушками.

Женщин в команде было, пожалуй, не меньше, чем мужчин, и они работали наравне с ними, выбирая канаты и сворачивая паруса. У них были такие же татуировки на руках, и они носили такие же шаровары до лодыжек из темной непромокаемой ткани, подвязанные узкими узорчатыми поясами, как и мужчины. Цепочек на шее и колец в ушах у них было во всяком случае не меньше. Однако на женщинах красовались еще и просторные яркие блузы — красные, синие или зеленые. И, как не без удивления приметила Илэйн, у двух или трех были кольца в ноздре, не считая такого же обилия серег и цепочек.

Грацией женщины Морского Народа превосходили мужчин, и это напомнило Илэйн некоторые рассказы, украдкой подслушанные ею в детстве. Эти женщины слыли воплощением красоты и привлекательности, перед которыми не в силах устоять ни один мужчина. Женщины на корабле не казались особо красивыми, но изящество движений делало их прекрасными и заставляло поверить в правдивость того, что о них рассказывали.

Две женщины, стоявшие на кормовой надстройке, явно не были простыми членами команды. Они тоже были босы и носили одежду того же покроя, что и прочие, но из расшитого шелка — на одной голубого, а на другой зеленого. Старшая, одетая в зеленое, имела четыре маленьких золотых колечка в каждом ухе и одно в левой ноздре. Золото сверкало на солнце. От кольца в носу к одной из серег тянулась тоненькая цепочка, на которой был подвешен ряд крошечных золотых медальонов, а на одной из цепей на груди висела ажурная золотая коробочка. Время от времени женщина приподнимала ее и принюхивалась.

Вторая женщина, повыше ростом, имела общим счетом шесть сережек в ушах и поменьше медальонов. У нее тоже была нюхательная коробочка, но не так богато изукрашенная. Ну и ну, поразилась Илэйн, одни кольца в носу чего стоят, а тут еще эти цепочки.

Что-то на кормовой надстройке показалось ей странным, но поначалу она не поняла, в чем дело, и лишь потом сообразила — там не было румпеля, только какое-то колесо со спицами, привязанное к опоре, так что оно не могло вращаться. Никаких признаков рулевого весла, имеющегося даже на самой утлой речной лодчонке, не говоря уже о крупных морских судах. Как же они правят судном? Морской Народ казался девушке все более странным и таинственным.

— Помни, что нам говорила Морейн, — предупредила она подругу, приближаясь к мостику. Впрочем, запоминать им пришлось не так уж много, ибо даже Айз Седай было мало что известно о Морском Народе.

Правда, Морейн подсказала им некоторые подобающие случаю учтивые фразы. — И не забывай о такте, — добавила Илэйн тихо, но твердо.

— Не забуду, — отрезала Найнив. — Я умею быть учтивой.

Хорошо, коли так, подумала Илэйн.

Две женщины из Морского Народа ждали их у верхушки лестницы. Илэйн вспомнила, что она называется трапом, хотя с виду лестница как лестница. Она никак не могла взять в толк, почему на кораблях обычные вещи называются совсем по-другому. Пол все равно остается полом и во дворце, и на постоялом дворе, и в амбаре — так почему же здесь он называется палубой? Женщин окружало облако аромата — от нюхательных шкатулок исходил легкий запах мускуса. Татуировки на руках изображали звезды и морских птиц в окружении завитков, видимо, обозначавших буруны.

Найнив склонила голову:

— Я Найнив ал'Мира, Айз Седай из Зеленых Айя. Я ищу Госпожу Парусов этого судна и место на борту, если то будет угодно Свету. А это моя спутница и подруга Илэйн Траканд, тоже Айз Седай из Зеленых Айя. — Это было сказано слово в слово, как наставляла их Морейн, кроме упоминания о Зеленых Айя. Морейн позабавил бы их выбор Айя, но все остальное было верно.

Женщина постарше, с проблесками седины в черных волосах и сеточкой тонких морщинок в уголках темно-карих глаз, столь же церемонно склонила голову, однако оглядела обеих подруг с головы до ног, обратив особое внимание на кольца Великого Змея, имевшиеся у каждой на правой руке.

— Я Койн дин Джубай, Свирепая Буря, Госпожа Парусов «Танцующего на волнах». А это Джорин дин Джубай, Белое Крыло, Ищущая Ветер нашего корабля и моя кровная сестра. Место на борту для вас найдется, если то будет угодно Свету. Да осияет вас Свет, и да придет ваше путешествие к благополучному завершению.

Илэйн удивилась, что они оказались сестрами. Правда, она заметила некоторое сходство, но Джорин выглядела намного моложе. Илэйн подумалось, что лучше бы иметь дело только с Ищущей Ветер. Обе женщины держались одинаково сдержанно, но Джорин чем-то напомнила девушке Авиенду. Глупо, конечно. Ищущая Ветер была не выше самой Илэйн, трудно было вообразить наряд, более отличавшийся от айильского по расцветке, чем ее платье, да и единственным оружием Джорин был заткнутый за пояс широкий нож, который, несмотря на изящную золотую инкрустацию на рукояти, казался не оружием, а скорее рабочим инструментом. И все-таки Илэйн не могла избавиться от ощущения, что между Джорин и Авиендой есть что-то общее.

— В таком случае побеседуем, если на то будет соизволение Госпожи Парусов, — промолвила Найнив, следуя инструкциям Морейн, — потолкуем об отплытии, о портах и о подарке.

Считалось, что Морской Народ не берет платы за проезд на своих судах, у них это именовалось подарком, в обмен на который предоставлялся равный дар.

Койн взглянула в сторону Твердыни, над которой развевалось белое знамя, и промолвила:

— Поговорим в моей каюте, если то будет угодно Айз Седай. — Она указала на открытый люк позади странного колеса. — Мой корабль приветствует вас, и да пребудет с вами милость Света, пока вы не покинете его палубы.

Узкая лесенка, то есть, конечно, трап, вела в чистое помещение, которое, впрочем, оказалось просторней и выше, чем ожидала Илэйн, которой случалось плавать на гораздо меньших судах. На стенах каюты висели лампы, окна выходили на корму. Почти вся мебель была прикреплена к стенам или полу, не считая нескольких лакированных сундуков разного размера. Под окнами стояла широкая низкая кровать, а посреди каюты — узкий стол, окруженный креслами.

В каюте царил полный порядок. На столе лежали свернутые карты, на полках стояло несколько статуэток из резной кости, изображавших неизвестных животных, а на настенных крюках было развешано с полдюжины обнаженных мечей. Некоторые из них были странной формы, каких прежде Илэйн не доводилось видеть. Необычной формы квадратный бронзовый гонг свисал с бимса над кроватью, а прямо под окошками, на деревянной болванке красовался как ценный трофей похожий на голову чудовищного насекомого шлем, покрытый красным и зеленым лаком с двумя белыми плюмажами по обеим сторонам. Один из плюмажей был обломан.

— Шончанский! — охнула Илэйн, мгновенно опознав шлем.

Найнив бросила на нее сердитый взгляд — и заслуженно, они ведь договорились, что Найнив, как старшая, будет вести беседу, чтобы они взаправду сошли за Айз Седай.

Койн и Джорин обменялись взглядами.

— Вы знаете о них? — спросила Госпожа Парусов. — Впрочем, разумеется, Айз Седай многое известно.

Илэйн чувствовала, что ей стоит оставить расспросы, однако любопытство оказалось сильнее.

— Как к вам попал этот шлем?

— В прошлом году «Танцующий» столкнулся с шончанским судном. Они хотели захватить мое судно, но я не позволила. — Госпожа Парусов слегка пожала плечами. — Шлем я сохранила на память, а Шончан приняло море, да пребудет милость Света со всеми, кто по нему ходит. Я же впредь постараюсь держаться подальше от судов с подобной оснасткой.

— Вам очень повезло, — вежливо промолвила Найнив. — Шончане держат на своих судах невольниц, способных направлять Силу, и используют их способность как оружие. Если бы такая невольница оказалась на том судне, вам пришлось бы пожалеть о том, что вы его увидели.

Илэйн скорчила гримасу, стараясь заставить Найнив умолкнуть, но было уже поздно. Впрочем, она не могла с уверенностью сказать, что слова Найнив задели женщин Морского Народа, лица их не изменили выражения. Но Илэйн уже начала понимать, что лица Ата'ан Миэйр не слишком выразительны, во всяком случае при чужаках.

— Давайте поговорим о плавании, — проговорила Койн, — если будет угодно Свету, мы должны спросить у вас, куда вы хотите плыть. Под Светом нет ничего невозможного. Присядем.

Кресла вокруг стола не сдвигались с места, поскольку они, как и сам стол, были намертво приделаны к полу, то есть к палубе. Зато подлокотники можно было откинуть в стороны, точно створки ворот, а усевшись, вернуть на место. Такие приспособления подтвердили самые мрачные предчувствия Илэйн относительно ожидавшейся качки. Она-то переносила ее легко, но Найнив выворачивало даже во время плавания на речной лодчонке. А на море, видимо, придется куда хуже, чем на любой реке, — крепче ветер, сильнее качка, больше будет страдать, а стало быть, злиться Найнив. А Илэйн по опыту знала, что нет ничего хуже, чем когда Найнив пребывает в скверном расположении духа.

Ее и Найнив усадили рядом по одну сторону узкого стола, а Госпожа Парусов и Ищущая Ветер расположились с его противоположных концов. Сперва это показалось Илэйн странным, но потом она смекнула, что это неспроста: таким образом обе женщины могли наблюдать за собеседницами, причем пока одна говорила, другая незаметно следила за ними. Интересно, они всегда так обходятся с пассажирами или все это из-за того, что мы Айз Седай? Точнее, из-за того, что они считают нас Айз Седай. Становилось очевидно, что с этими людьми будет не так-то просто поладить, как она надеялась поначалу. Ей хотелось верить, что это дошло и до Найнив. Илэйн не заметила, как и когда было отдано распоряжение, но в каюте появилась стройная юная девушка с одной серьгой в каждом ухе и внесла поднос с квадратным белым чайником с бронзовыми ручками и большими чашками без ручек. Посуда была не тонкого фарфора, каким славился Морской Народ, а из толстого фаянса. Верно, потому, что в качку здесь все постоянно бьется, уныло подумала Илэйн. Однако удивила ее не посуда, а сама девушка — да так, что Илэйн едва сдержала восклицание. Девушка была обнажена до пояса — точь-в-точь как мужчины на палубе. Но если Илэйн совладала со своим потрясением, то Найнив громко хмыкнула. Госпожа Парусов внимательно посмотрела на девушку, разливавшую крепко заваренный чай, и спросила:

— Дориль, разве мы уже отплыли, а я и не заметила? Неужто с борта уже не виден берег?

Девушка вспыхнула и с несчастным видом прошептала:

— Берег виден. Госпожа Парусов. Койн кивнула:

— Вот именно. А потому до тех пор, пока берег не скроется из виду, и еще день после того ты будешь заниматься уборкой трюма. Там одежда только мешает.

— Да, Госпожа Парусов, — жалобно пролепетала девушка, повернулась и, расстроенно теребя красный поясок, вышла в дверь в дальнем конце каюты.

— Не угодно ли вам отведать чаю? — осведомилась Госпожа Парусов. — И мы сможем спокойно побеседовать. — Она отхлебнула из чашки и, пока Илэйн и Найнив пробовали свой чай, продолжала:

— Прошу простить ее невежество, Айз Седай. Дориль вышла в первое большое плавание. Молодежь частенько забывает, как следует вести себя рядом с берегом. Если вас это обидело, я накажу ее строже.

— Нет нужды, — поспешно сказала Илэйн, воспользовавшись этим, чтобы поставить чашку, ибо чай оказался крепче, чем она думала. К тому же он был чересчур горяч и совсем несладок. — Поверьте, мы ничуть не обижены. У каждого народа свои обычаи. — Свет не видывал таких обычаев, как у них, не хватало еще, чтобы в открытом море они и вовсе обходились без одежды. Но вслух сказала:

— Лишь глупцы обижаются на тех, чьи привычки отличны от их собственных.

Найнив бросила на нее взгляд — сосредоточенный и невозмутимый, — который вполне соответствовал образу Айз Седай, и, сделав большой глоток из своей чашки, сказала:

— Не стоит больше об этом.

Осталось непонятным, для кого предназначались эти слова — для Илэйн или для Ата'ан Миэйр.

— Ну что ж, — промолвила Койн, — с вашего позволения поговорим о плавании. В какой порт вы хотите отправиться?

— В Танчико, — ответила Найнив чуть более поспешно, чем следовало. — Я полагаю, у вас не было намерения плыть туда, но нам необходимо попасть в Танчико как можно скорее и без задержек. Я осмелюсь предложить вам маленький подарок, чтобы возместить причиненное беспокойство. — С этими словами она достала из висевшего на поясе кошелька свиток и, развернув его, положила на стол перед Госпожой Парусов. Этот свиток и еще один такой же дала ей Морейн. Каждый представлял собой доверительное письмо, позволявшее получить в различных городах три тысячи золотых крон у ростовщиков и менял, едва ли подозревавших о том, что им были доверены на хранение деньги Белой Башни. Когда Морейн вручала им эти письма, Илэйн вытаращила глаза, а Найнив разинула рот от изумления — столь велика была сумма. Но Морейн спокойно пояснила:

— Чтобы убедить Госпожу Парусов изменить курс, потребуются деньги, и немалые.

Койн, придерживая письмо одним пальцем, прочла его и задумчиво пробормотала:

— Это щедрый подарок за плавание, даже если принять во внимание, что вы просите меня изменить мои планы. Вы удивляете меня все больше. Вы ведь знаете, что мы редко перевозим Айз Седай на наших судах. Из всех, кто просит у нас места на борту, наши законы позволяют отказывать лишь Айз Седай, и мы отказываем им почти всегда, с тех пор как первое наше судно вышло в море. Правда, Айз Седай это известно и обычно они не обращаются к нам с подобными просьбами. — Койн смотрела на свою чашку, но Илэйн бросила взгляд на противоположную сторону стола и приметила, что Ищущая Ветер внимательно изучает их лежащие на столе руки. Точнее, кольца на руках.

Об этом Морейн их не предупреждала. Она лишь сказала, что суда Морского Народа самые быстроходные, и посоветовала им обратиться к Ата'ан Миэйр. Однако она вручила им сумму, на которую можно купить целый флот. Ну, во всяком случае, несколько кораблей — это точно. Конечно же, она сделала это потому, что знала: уговорить Госпожу Парусов окажется непросто. Но почему она ни словом не обмолвилась о предстоящих трудностях? Впрочем, это глупый вопрос — Морейн из всего на свете делает тайну. Но зачем было заставлять их понапрасну тратить время?

— Значит, вы отказываете в нашей просьбе? — отбросив церемонии, спросила Найнив. — Но если вы не берете в плавание Айз Седай, то зачем пригласили нас сюда? Почему не сказали об этом сразу, на палубе, и не покончили с этим?

Госпожа Парусов отстегнула один из подлокотников своего кресла, встала и, подойдя к одному из кормовых окон, указала на Твердыню. Кольца и медальоны, висевшие у левой щеки, поблескивали в солнечных лучах.

— Я слышала, что он может направлять Силу и в его руках Меч-Которого-Нельзя-Коснуться. Айильцы явились из-за Драконовой Стены по его зову. Я видела их на улицах, а в Твердыне, говорят, их полным-полно. Тирская Твердыня пала, государства суши расколоты войной. Те, кто некогда властвовал, вернулись и впервые получили отпор. Пророчество исполняется.

И Найнив, и Илэйн поразились услышанному, причем Найнив не сумела скрыть своего удивления.

— Пророчество о Драконе? — произнесла Илэйн после минутного замешательства. — Да, оно исполняется. Он действительно Возрожденный Дракон, Госпожа Парусов. — Упрямец, прячущий, свои чувства так глубоко, что мне до них не добраться, вот кто он такой!

— Не Пророчество о Драконе, Айз Седай, — промолвила Койн, повернувшись к ним, — Пророчество Джендаи, Пророчество о Корамуре. Не о том, кого вы ждете и страшитесь, а о предвозвестнике новой Эпохи, прихода которого ожидаем мы. Во время Разлома Мира наши предки отплыли, ища спасения, в море, ибо земля дрожала и качалась, бурля, как штормовые волны. Говорят, что они не умели управлять судами, которыми воспользовались для бегства, но Свет пребывал с ними, и они спаслись. Но они не видели суши до тех пор, пока земля вновь не стала твердой, а за это время многое изменилось. А затем им было возвещено Пророчество Джендаи. Наш народ должен странствовать по морям до возвращения Корамура и служить ему, когда он вернется.

Мы сроднились с морем, морская вода течет в наших жилах. Многие из нас вообще не сходят на берег — разве чтобы дождаться следующего судна и отправиться в очередное плавание. Сильные мужчины рыдают, когда им приходится оставаться на суше. Женщины поднимаются на судно, а если его нет, то хотя бы на плот, чтобы выносить ребенка, ибо мы рождаемся на воде, там же умираем, и вода принимает нас после кончины.

Сейчас Пророчество исполняется. Он — Корамур. Айз Седай служат ему — доказательство тому ваше пребывание в этом городе. Об этом тоже говорится в Пророчестве: «Имя его низвергнет Белую Башню, и Айз Седай, пав на колени, омоют его ноги и оботрут их волосами».

— Боюсь, вам долго придется ждать, пока я примусь мыть ноги какому бы то ни было мужчине, — усмехнулась Найнив. — И какое это имеет отношение к нашему плаванию? Скажите лучше: берете вы нас или нет?

Госпожа Парусов ответила вопросом на вопрос:

— А почему вы хотите плыть в Танчико? Это не самое приятное место. Я швартовалась там прошлой зимой, и помнится, тамошний народ чуть не разнес мое судно в щепки, умоляя увезти их оттуда куда угодно. Все равно куда, лишь бы подальше от Танчико. Маловероятно, чтобы положение там изменилось к лучшему.

— Вы всех так расспрашиваете? — промолвила Найнив. — Я предложила вам достаточно денег, чтобы купить целую деревню — две деревни! Если этого мало, назовите свою цену.

— Не цену, — прошипела Илэйн ей на ухо, — подарок!

Но если Койн и была задета, то не подала виду.

— Зачем вам в Танчико? — повторила она свой вопрос. Найнив судорожно вцепилась в косу, но Илэйн положила ей ладонь на руку. Они заранее договорились сохранять свои намерения в секрете, но сейчас представлялось разумным пересмотреть этот план. Бывают моменты, когда лучше не скрытничать, а сказать правду.

— Мы охотимся за Черными Айя, Госпожа Парусов, — ответила Илэйн, спокойно выдержав гневный взгляд Найнив. — Есть основания полагать, что некоторые из них находятся в Танчико, и мы должны добраться до них, иначе они могут причинить вред Возрожденному Дракону… ну, Корамуру.

— Да поможет нам Свет благополучно достичь причала, — промолвила Ищущая Ветер. За все время беседы она заговорила впервые, и Илэйн взглянула на нее с удивлением. Джорин хмурилась и ни на кого не смотрела, но слова ее были обращены к Госпоже Парусов:

— Мы можем взять их на борт, сестра. Мы должны это сделать.

Койн кивнула. Илэйн переглянулась с Найнив и увидела, как в глазах подруги отразились ее собственные вопросы. Почему решение приняла Ищущая, а не Госпожа Парусов? Ведь на этом судне Койн была капитаном, как бы они ее ни называли. Правда, в конце концов они добились своего — их согласились взять в плавание. Интересно, сколько они запросят? — размышляла Илэйн. Как велик должен быть «подарок»? Жаль, что Найнив призналась, что они располагают большей суммой, нежели указанная в доверительном письме. А еще упрекает меня, что я сорю деньгами.

Дверь распахнулась, и в каюту, шурша ворохом бумаг, вошел широкоплечий седой мужчина в свободных шароварах из зеленого шелка. Каждое его ухо украшали четыре золотые серьги, а на шее висели три тяжелые золотые цепи, на одной из которых была прикреплена нюхательная коробочка. Щеку пересекал длинный шрам, а за поясом торчали два кривых ножа, что придавало ему свирепый вид. Но самое удивительное — за уши его была зацеплена чудная проволочная рамка, удерживавшая перед глазами прозрачные линзы. Морской Народ славился своими зеркалами и зажигательными стеклами и тому подобными изделиями, которые изготовлял на своих островах, но такое диковинное приспособление Илэйн видела впервые. Мужчина уставился сквозь свои стекла на бумаги и заговорил, не поднимая глаз:

— Койн, этот дурачок обещал мне пять сотен шкурок кандорских снежных лисиц за те три маленьких бочонка двуреченского табаку, что я взял в Эбу Дар. Пять сотен! Он доставит их сюда к полудню. — Мужчина поднял глаза, и в них появилось удивление. — Прошу прощения, жена моя. Я не знал, что у тебя гости. Да пребудет с вами Свет, почтеннейшие.

— К полудню, муж мой, — промолвила Койн, — я уже буду спускаться вниз по реке, а к ночи выйду в открытое море.

Он выпрямился:

— Я все еще Господин Трюмов или мое место заняли, а я об этом не слышал?

— Господин Трюмов ты, муж мой, но с торговлей придется повременить, ибо мы готовимся к отплытию. Мы направляемся в Танчико.

— Танчико! — Мужчина скомкал бумаги и с трудом взял себя в руки. — Жена моя — нет! Госпожа Парусов, ты говорила, что мы поплывем в Майен, а затем на восток, в Шару. Я покупал товары, имея в виду именно это место — Шару, а не Тарабон. Все, чем набиты мои трюмы, не имеет в Танчико никакой цены. Могу я поинтересоваться, отчего моя торговля должна пойти прахом, а «Танцующий» — потерять верную прибыль?

Койн помедлила, но когда заговорила, голос ее звучал сурово:

— Муж мой, я Госпожа Парусов, и «Танцующий» поплывет, куда и когда я скажу. Полагаю, этого достаточно.

— Раз ты так считаешь, Госпожа Парусов, стало быть, так оно и есть, — ответил мужчина, поклонился, приложив руку к сердцу, — Илэйн показалось, что в этот момент Койн вздрогнула, — и, повернувшись, вышел. Спина его была прямой, словно мачта.

— Я должна помириться с ним, — пробормотала Койн, глядя ему вслед. — Обычно это бывает приятно — мириться с ним. Но сегодня, сестра, он обращался ко мне точно матрос-новичок.

— Мы сожалеем, что причинили вам беспокойство, — осторожно вмешалась Илэйн. — Сожалеем, что невольно стали свидетелями этого происшествия. Если мы вызвали у кого-то смущение, просим принять наши извинения.

— Смущение? — удивилась Койн. — Айз Седай, я Госпожа Парусов. Сомневаюсь, чтобы ваше присутствие смутило Торама, но если и так, я и не подумала бы перед ним извиняться. Мне придется помириться с ним, и это будет не просто, потому что он был прав, а я не успела придумать убедительное объяснение своему решению и ответила ему второпях. Шрам на лице он получил, изгоняя Шончан с палубы моего судна. У него немало других ран, заработанных при защите «Танцующего», и всем золотом, что хранится в моих сундуках, судно обязано ему и его торговле. Он достоин того, чтобы знать все, но я не всегда могу рассказать ему правду даже ради примирения.

— Не понимаю, — промолвила Найнив, — мы могли бы просить вас сохранить в тайне то, что вам стало известно о Черных Айя, — с этими словами она бросила на Илэйн тяжелый взгляд, предвещавший нелегкий разговор, — но разве три тысячи крон не достаточное основание для того, чтобы изменить планы и взять курс на Танчико?

— Я должна хранить тайну относительно того, кто вы такие и куда держите путь. Многие в моей команде считают, что Айз Седай приносят беду. Если они прослышат, что мы взяли на борт Айз Седай да еще и плывем в порт, где, возможно, находятся другие Айз Седай, что служат Отцу Штормов… Хорошо, что по милости Света никто не слышал нашего разговора. Не обидитесь ли вы, если я попрошу вас пореже выходить на палубу, а поднимаясь наверх, снимать свои кольца?

В ответ Найнив сняла с пальца кольцо Великого Змея и спрятала его в поясной кошель. Илэйн сделала то же самое, но чуть медленнее, ибо ей нравилось появляться на людях с этим кольцом. Сомневаясь в том, что Найнив сумеет сохранить надлежащий такт, она заговорила первой:

— Госпожа Парусов, мы предложили вам подарок. Устроит ли он вас? А если нет, то чего вы хотите?

Койн подошла к столу, еще раз заглянула в письмо и придвинула его к Найнив. — Я сделаю это ради Корамура. Если будет угодно Свету, я благополучно доставлю вас туда, куда вы хотите. Должна доставить. — Госпожа Парусов коснулась губ пальцами правой руки:

— Да будет Свет свидетелем моих слов. Джорин ахнула:

— Сестра моя, но может ли случиться, что Господин Трюмов взбунтуется против Госпожи Парусов? Койн посмотрела ей в глаза:

— Я дам подарок из своего собственного сундука. Но если Торам хотя бы краем уха услышит об этом, я пошлю тебя, сестра моя, в трюм на пару с Дориль — для балласта.

Джорин громко рассмеялась:

— В таком случае, сестра моя, вместо Танчико мы причалим в Чачине или Кэймлине. Едва ли ты сумеешь найти ветры и течение без меня.

Госпожа Парусов обратилась к Найнив и Илэйн:

— Итак, Айз Седай, коль скоро вы служите Корамуру, я приму вас так, будто вы Госпожа и Ищущая с другого судна. Мы будем вместе мыться, пить медовое вино и рассказывать друг другу истории — смешные и грустные. Ну а сейчас мне пора готовиться к отплытию…

В этот момент «Танцующий» подпрыгнул, словно оправдывая свое имя, и ударился о причал. Кресло, в котором сидела Илэйн, заходило ходуном. Девушка подумала, что, не будь кресло намертво закреплено, она полетела бы на палубу, и неизвестно, что лучше. Судно продолжало качать, но уже не так сильно. Койн вскочила и побежала к трапу. Джорин устремилась за ней. Койн на ходу выкрикивала команды — проверить, не поврежден ли корпус.