Глава вторая, шаманская

Шаман был в своем роде несравненным экземпляром. Я бы даже сказал — уникальным. Интерес к восточным боевым искусствам у него прорезался одновременно с первым зубом. Естественно, во времена безмятежного нашего детства все мальчишки фанатели от фильмов с Джеки Чаном, но в этом плане Сашка Шамов был просто неподражаем. Он не только смотрел все боевики подряд по нескольку раз, но и часами повторял увиденные движения, отрабатывая их на первом попавшемся под руку товарище. От греха подальше мы отправили Саню на секцию по карате, где он оттачивал свой талант уже на посторонних нам людях.

А дарование у парня было настоящее, причем с бездонным потенциалом. Шаман без труда выигрывал все соревнования, в которых участвовал, и это учитывая, что тренер его был довольно посредственным как бойцом, так и педагогом. Видать, мужик просто подсмотрел где-то пару приемов, купил на барахолке кимоно и решил срубить бабла с воинствующей молодежи. Во времена шальных девяностых такое можно было провернуть без труда. Но Сашку этот факт особо не расстраивал — ему лишь бы дали зал и пару фейсов на тренировке, которые официально разрешено крошить.

В возрасте около тринадцати лет неожиданно в жизнь Шамана ворвались ниндзя. Вот так, ни с того ни с сего, в один прекрасный день он просто забредил забытым учением японского клана крадущихся. В его доме, к удивлению матери и отчима, солидными тиражами стала появляться литература, изобилующая в названиях такими терминами, как «ниндзя», «шиноби», «крадущиеся», «сюрикен», «катана» и прочие.

Однажды отчим втихаря, понадеявшись, что пасынок не заметит, умудрился продать одну из книг — на бутылку не хватало. Но Шаман заметил… Папаня — между прочим, довольно нехилый мужик — таких дров не получал ни на одной из своих пьяных потасовок. Даже в травмпункте наврал про какую-то драку с хулиганами — стеснялся признаться, что всерьез огреб от пацана тринадцати лет.

Шаман же, недолго думая, бросил своего тренера и целенаправленно пошел кочевать из секции в секцию, которые в те времена стали появляться, словно котята по весне. Сашка стремился найти хоть какую-нибудь информацию о том, где и у кого можно научиться искусству таинственного клана.

А потом он пропал. Вот так, примерно в шестнадцатилетнем возрасте, взял — и бесследно испарился. Родители его все твердили, что Саня поехал учиться, но куда и на кого — сами не знали. А во дворе ходили слухи, будто однажды в спортзал, где в то время занимался Шаман, пришел странный лысый мужичок неопределенного возраста в бесформенных одеждах и с отрешенным взглядом. Он о чем-то пошептался с тренером и, после того как наставник отрицательно замотал головой, покинул зал. Шаман, видимо, что-то учуял и вышел за ним, а со следующего дня ни мужика, ни Сани больше никто не видел.

Мой друг детства вернулся через пять лет совершенно другим человеком. Он сам отыскал мою съемную квартиру. Как сейчас помню тот вечер.

Я с минуту безмолвно пялился на товарища ошалелым взглядом, а возмужавший за время отсутствия Шаман стоял на пороге, смотрел на меня уверенными спокойными глазами и улыбался. Наконец осознав, кто находится передо мной, я заорал от радости, как фанатка, увидевшая кумира, и бросился с дружескими объятиями.

После того как я все-таки сообразил пригласить гостя в дом, Шаман бесшумно проскользнул в зал, плавно уселся на кресло, а от предложения накатить за встречу наотрез отказался. Пришлось удрученно ставить чайник и скрести по сусекам в поисках заварки либо чего-нибудь подобного. А себе я все-таки достал пиво из холодильника.

На вопросы о своем исчезновении Сашка отвечал уклончиво, давая понять, что правды все равно не выложит. Зато я вещал, как Эдвард Радзинский, правда, лишь о том, что произошло за последние пять лет.

Между прочим, Шаман объявился аккурат к достаточно пикантному моменту моей биографии. Как раз в ту пору я кинул на деньги довольно серьезных ребят, а те, как назло, взяли да и вычислили меня. Конечно, слегка побили — чтоб страху нагнать — и поставили на «счетчик». Вступать в конфликт и подключать друзей не имело смысла — кренделей бы всем досталось: уж слишком солидными оказались оппоненты. То ли боксеры, то ли тайцы из довольно мощной группировки, для виду называвшейся спортивной секцией. Оставалось лихорадочно искать деньги на откуп. Об этой щекотливой ситуации я Шаману тоже рассказал мимоходом.

Тогда, внимательно выслушав меня до конца, Саня улыбнулся и сказал:

— Дружище, это не проблема, лишь временное неудобство. Я помогу тебе от него избавиться.

— Саня, ты, видать, не все понял. Я твои методы знаю. Бойцы там серьезные, их много. В асфальт закатают — и только потом спросят, как зовут, — попытался отговорить я Шамана. — Тем более что в этой ситуации я конкретно не прав — за нас потом ни один авторитетный человек не подпишется.

Шаман от этих слов немного поморщился с видом, будто я мифы Древней Греции ему за правду выдаю.

— Не прав — значит, поступил неправильно, так? — уточнил он. — Только вот почему? Тебе ведь нужны были деньги? Ты их раздобыл. Сделал то, что тебе нужно, — значит, поступил правильно.

— Правильно для себя, но не для них. Им теперь нужно вернуть свои бабки.

— И они в этом тоже будут правы.

— Ё-моё! Так кто ж тут, по-твоему, прав, кто виноват?

— Тут виновных нет, Арсений. Каждый хочет, чтобы эти деньги были у него, и прав тот, кто этого добивается.

— Забавная у тебя философия, дружище. Вот, например, тебе захочется, чтобы у тебя был мой ноутбук. Ты меня тогда — хрясь ножом под лопатку, и все! Добился своего. Молодец, хороший мальчик!

— Ну нет! Мне твое общество дороже ноутбука, поэтому живи пока. — Шаман хитро подмигнул.

— Хорошо, допустим, не я. Допустим, абсолютно тебе незнакомая бабка-процентщица с ноутбуком. В расход тогда бабулю? Топориком?

— Ну… Если сильно понадобится ноутбук — тогда да. — Шаман смотрел на меня абсолютно серьезно и спокойно.

— Ну ты монстр! — безразлично констатировал я, но потом, вспомнив, с надеждой спросил: — Так что там с моим временным неудобством ты удумал?

— Есть у меня одна фишка — не боись, проблем не будет.

— И что мне теперь, звонить этим ребятам и на хрен посылать?

— Да.

— То есть… Серьезно? — удивился я.

— А кто тут шутит?

Уверенность Шамана мгновенно, как грипп, заразила и меня. Тем более что в желудке плескалось достаточное для смелости количество пива. Я достал трубу, набрал номер и включил громкую связь. Через пару гудков из динамика раздался знакомый басовитый голос, который немного поубавил мой пыл:

— Ну что, недоносок, нашел деньги?

Посылать обладателя голоса на самом деле совсем не хотелось, но и облажаться прямо на глазах у Шамана было бы стыдно.

— Недоноска ты у себя в штанах увидишь. А вот про деньги можешь начинать потихоньку забывать. Так и передай своим подружкам. — Я изо всех сил старался говорить убедительно, еле сдерживая дрожь в голосе.

Хмель вместе с куражом куда-то улетучился.

— Мальчик, ты, наверное, ошибся номером. Это — я, Борис, и ты мне должен штуку баксов. Не забыл? И если завтра к девяти часам утра тебя с этой суммой не будет на стадионе в лесу, мы сами придем в гости и разберем тебя на запчасти.

Зная того, кто со мной разговаривал, сомневаться в правдоподобности угроз не приходилось. У них по старинке: пацан сказал — пацан сделал.

Шаман внимательно слушал разговор, затем удовлетворенно кивнул и шепотом произнес коротко:

— Лес.

Внезапно я понял, что собственными словами загнал себя в такую переделку, из которой дороги назад не было. Понадеялся на старого товарища! И если Сашкиной фишкой был не отряд ОМОНа или грандиозные откупные, что вряд ли, тогда мы влипли по самые помидоры. И чем я только думал, когда согласился на эту провокацию?

От кипящего в голове адреналина и безысходности страх исчез, осталась только едва контролируемая ярость. Я злобно прошипел в трубку:

— Ждите на стадионе. И молитесь, чтобы у меня было хорошее настроение.

Сбросив соединение, я уничтожающим взглядом посмотрел на Шамана:

— Ну что, Александр, теперь звоню столяру. Тебе гроб какого размера заказывать?

— Мне бы еще чаю… — Сказано было с поразительным хладнокровием — хотя чему тут удивляться, зная потрясающую способность Шамана исчезать бесследно, причем сразу на несколько лет. — Слушай, Сень, я у тебя переночую, а завтра вечером надо будет к одному клубу подъехать.

— Э-э… Подожди, а как же Борис?

— Так это ж утром… — Сашка махнул рукой. — Ну так я переночую?

А вот эта идея мне понравилась. Существовал ведь далеко не самый призрачный вариант, при котором бравые и нетерпеливые ребята Бориса могли вдруг передумать и заглянуть на огонек сегодня ночью. Так хотя бы точно достанется обоим.

Но ничего экстренного не случилось, и на следующее утро мы с Шаманом бодро шагали в лес. Точнее, в лесопарк, находящийся в черте города. Через него шла «тропа здоровья», вдоль которой стояли лавочки, где пила пиво молодежь, качели, на которых эта молодежь каталась до тошноты, и стадион чуть поодаль, куда мы, собственно, и направлялись.

Я периодически оценивающе поглядывал на Шамана: парень среднего роста, примерно моего телосложения, то есть не дрыщ, но и далеко не гигантских размеров, с виду крепенький, когда-то весьма неплохо дрался. Но против своры огромных разозленных громил этого было на самом деле совсем недостаточно…

— Слышь, Шаман, так что за фишка, ты говорил, у тебя есть для нашего дела? — Я искренне надеялся только на помощь этой самой козырной карты друга.

— Какая фишка? А-а, ты об этом? Да нету ничего у меня. Я так сказал, чтоб ты себя поуверенней чувствовал. — И, глядя в мои идеально круглые глаза, Шаман добавил: — Нет, ну а чего ты хотел? Чтобы у меня автомат Калашникова с собой был? Или меч-кладенец?

Пока я осознавал, что нас уже точно ничто не спасет, мы вышли на стадион. Там в ожидании томились целых семеро молодцев — как на подбор, все гренадеры, да еще и с битами в руках. Ни одной выгуливающей собачку старушки, которая могла бы вызвать милицию, в округе не наблюдалось.

Шаман своей легкой, бесшумной походкой двигался прямо к толпе, а я на досрочно ощущающих себя переломанными ногах плелся за ним следом. Драться мне с детства не очень нравилось, а уж получать опасные для здоровья звездюли, наверное, вообще мало кто любит, поэтому я решил попытаться толкнуть оправдательную речь, остановившись в нескольких метрах от Бориса и его могучей кучки. Но Шаман, как ни в чем не бывало, продолжал двигаться вперед.

Внезапно Саня сделал молниеносный рывок и, словно стрела в яблоко, вонзился в толпу амбалов. Проследить за дальнейшими событиями было невозможно. Только слышались глухие звуки ударов, хруст ломающихся костей и дикие вопли. Периодически я видел Шамана, черным пятном мечущегося между медлительными тушами лихих спортсменов. Довольно четко мне удалось заметить лишь, как Сашка вынес челюсть последнему истукану эффектной вертухой, и тот, закручивая вокруг себя кровавую слюну, рухнул на землю. Между падением тела первого мордоворота и этим ударом прошло не больше десяти секунд. Семеро здоровых мужиков были начисто вырублены, а Шаман даже не запыхался.

Если честно, я раньше думал, что такое можно увидеть исключительно в боевиках, да и то не во всех. А тут чудеса боевой хореографии — да наяву! Оказалось, пять лет назад от нас ушел хороший перспективный боец, а сейчас вернулась идеальная машина для убийства голыми руками.

— Саня, что это было? — Я говорил медленно, ошеломленный увиденным.

— Это ниндзю-цу, дружище, и еще кое-что. Я тебе как-нибудь расскажу — может, даже научу кое-чему. — С довольным, на грани блаженства, видом Шаман сцепил в замок ладони, хрустнув суставами пальцев.

Я все еще не мог поверить в свое чудесное избавление от неминуемых гипсовых повязок и очередного выпрямления носовой перегородки, но уже понимал, что Шаману обязан как минимум своим здоровьем. Придя в себя наконец, я сразу проявил удивительную для такого момента предприимчивость, а именно: собрал несколько бейсбольных бит. Одну для себя, остальные — на подарки. Ретироваться решили, не дожидаясь тяжелого пробуждения спортсменов.

Оставлять такую памятную веху жизни в забвении было бы кощунством, и мы пошли отмечать победу. Вернее, учитывая трезвый образ жизни товарища, отмечал я один, зато за двоих. Сначала у меня дома, потом в баре через дорогу и под конец — в ночном клубе, где у Шамана были какие-то свои дела. Весь день я сочинял в честь храбрости и ловкости друга хвалебные тосты, которые к вечеру становились все длиннее и неразборчивее. По итогу в квартиру мой организм вернулся, мирно посапывая на Сашкином плече.

Бориса и пару его киборгов я с тех пор видел всего лишь раз — пересеклись в гипермаркете, и ребята очень тактично сделали вид, будто мы незнакомы. Какие умницы, не правда ли?

А Шаман, упомянув однажды, и вправду сделал меня неким подобием особы, приближенной к императору. В том плане, что из всех его старых дворовых друзей он ни с кем близко не контачил — только мне позволял иногда немного углубиться в свою личную жизнь. Сашке требовалась какая-то своеобразная форма уединения, поэтому в однокомнатной квартире, которую он снимал, практически никогда никого из посторонних не находилось. Периодически я бывал в его апартаментах, обставленных в японском стиле. Японский стиль — это значит, что в комнате ни черта, кроме жесткой циновки, не было.

Шаман часто медитировал, много читал и пару раз в неделю брал меня с собой на тренировки. В любое время года и при любых метеорологических условиях тренировочный процесс проходил строго в лесу. Никаких спортивных и тренажерных залов, только натуральные условия. После непродолжительной медитации Сашка принимался гонять меня по оврагам, пока мои легкие не начинали вырываться на волю, а сам он, казалось, выкладывался раза в два больше. Потом мы разучивали и повторяли особые боевые движения, удары и приемы. Шаман показывал болевые точки, уязвимые места на костях и суставах, где их нужно брать на излом, учил правильно дышать, бесшумно и незаметно передвигаться, метать металлические звездочки, уходить от атак и мгновенно контратаковать, вести бой с несколькими противниками, фехтовать.

Тренировка заканчивалась спаррингом, который в основном бывал двух видов. В первом случае Шаман становился поваром, а я — куском свежего мяса, из которого он старательно делал отбивную. Работал Саня, конечно, в четверть силы, но достойно влупить ему хоть разочек в ответ мне ни разу не удавалось. А вот свое тело после таких боев можно было смело сдавать в утиль, как отработанный материал. Когда мы устраивали спарринг другого вида, размахивал конечностями один я, а Шаман только уворачивался и блокировал удары. После окончания он называл мне цифру, обычно в промежутке от тридцати до пятидесяти, которая означала, сколько смертельных ударов за время боя он мог мне нанести, если бы моя компания вдруг ему наскучила.

Но лишь одной медитацией сыт не будешь, и Саня устроился охранником в тот самый крутой ночной клуб, где мы праздновали «день сохранения здоровья». Чтобы попасть туда работать, надо было убедить начальника охраны, что ты достоин стоять на страже порядка неспокойной массы посетителей, продержавшись три минуты под ударами этого монстра. Но в случае с Шаманом сам начальник думал, как бы дотянуть до конца. Сашку даже поначалу не хотели брать — боялись, что может покалечить зарвавшихся клиентов. Но как-то все уладилось. Буянов мой друг не убивал, но лишь он один мог вежливо и убедительно сказать обдолбанным, грозившимся смешать всех с дерьмом ребятам что-то вроде того: «Извольте, господа, вот — лопата, вот — дерьмо, прошу вас, мешайте. Только смотрите сами не запачкайтесь». И сквозь затуманенный мозг до них непременно доходило, что в неприятной субстанции они испачкаются наверняка, но вот остальные — вряд ли.

К моему способу опасных и непостоянных заработков Шаман относился крайне скептически. Именно поэтому друг настойчиво способствовал, чтобы меня взяли работать вместе с ним в то же заведение, но без прохождения их специфического «собеседования». Не был я еще готов к сражениям с гориллоподобным шефом, кстати говоря, бывшим десантником. Кто сталкивался — тот, безусловно, знает, что собою представляет отъявленная десантура. Куда мне с таким тягаться!

Да и во время ночных смен я особо не влезал в конфликтные ситуации, по крайней мере, если рядом не тусовалась пара-тройка свирепых коллег, а еще лучше — сам Шаман. В общем, я вел себя как обычный работник, устроенный по блату, — не напрягался. А зачем, когда денежка сама капает в карман?

Вот так мой друг не только неожиданно объявился в моей жизни, но и, несомненно, сделал ее намного более качественной.