Глава десятая, интригующая

Проснуться пришлось от не очень приятного ощущения, будто за мной кто-то наблюдает. Открыв глаза, выяснил, что это не кто-то, а целая горстка горожан. Возглавлял толпу обозревающих невысокий активный мужичок с небольшим листочком в руках. Он постоянно вертелся вокруг своей оси, перешептывался с окружающими, тыкал свой листок им под нос, а в меня пальцем. Плюсом в этой крайне настораживающей ситуации было лишь то, что обычную утреннюю сонливость как рукой сняло. Я вскочил, наскоро осмотрелся и спросил:

— Граждане, что это вы на меня пялитесь, как на обезьяну в зоопарке?

— Уж не ты ли это, голубчик? — Вместо ответа мужичок показал свой листок.

Там было изображено мое свирепое выражение лица, между прочим, к чести художника, весьма правдоподобно. А снизу самой настоящей кириллицей значилось: «Поимка живым за вознаграждение». Ну, живым — и то радует.

— Да что же это вы, православные, совсем с дуба рухнули? — удивился я, осознавая, что несколько переборщил с вероисповеданием горожан. — Я ведь только утром приехал! И что? Сразу в розыск! Тут какое-то недоразумение. Смотрите — вон повозка моя стоит с товарами, а кучер на козлах все вам подтвердит.

Я начал протискиваться к перилам сквозь толпу жаждущих вознаграждения за мою голову, призывая всех в свидетели своей невиновности.

— Вон, смотрите, — ткнул я пальцем в первую попавшуюся лачугу и сиганул вниз. — До свиданья…

Общественность возмущенно зароптала, а наиболее смелые участники внушительного коллектива поимщиков устремились вслед за ускользающим вознаграждением. За что, собственно говоря, и были вознаграждены парой тумаков и затрещин.

Ну вот, теперь на первом ярусе я был своим среди своих — злостным хулиганом и правонарушителем. А ведь в Прилесье, согласно должности, обязан был с таковыми бороться. Как быстро и низко я пал! Правда, особые угрызения совести по этому вопиющему поводу меня отчего-то не мучили. Важнее было найти место назначенной Скоксом сходки. Вроде договаривались возле конюшен. Туда я и направился, выведав маршрут у некоего существа первого яруса, показавшегося мне наиболее приличным.

Конюшни располагались у самой окраины восточной части города. Как и следовало ожидать, стойла находились непосредственно на земле-матушке, а значит, довольно тесно граничили с криминогенной зоной Крипета, поэтому и охранялись вполне соответственно. Этот факт вызвал некоторые затруднения. Я был уверен, что здешняя стража не хуже остальных ознакомлена с моим фотороботом.

Покружив, как голодный койот, вокруг конюшни, я заметил в сторонке нервно приплясывающего чародея и охотницу рядом. Девушка озиралась по сторонам и небрежно помахивала боевыми когтями. Ну не чудо ли она у меня? Умудрилась не оставить без любимых цацек своего молодого человека! Я радостно им свистнул и замахал руками. Едва заметив меня, Скокс угрожающе скривился, и я всерьез успел пожалеть, что показался ему на глаза. Нетерпеливым жестом он позвал меня присоединиться к ним, и я, опасливо поглядывая на стражу, украдкой просеменил к спутникам.

— Ну что, искатели приключений, доигрались? — Волшебник извлек из-под полы балахона знакомый портрет и принялся с энтузиазмом размахивать злосчастной бумажкой перед моим лицом. — Уже слышал про ваши похождения! Все, судари преступнички. Сдаю вас под арест! До самой Глады поедете у меня в закрытой повозке, а то, не приведи Перун, еще пару попутных деревень спалите!

Я вовсю улыбнулся и подмигнул Арлете. Лучшего подарка невозможно было и придумать! Наконец-то, после всех передряг, выдалась возможность спокойно отлежаться с любимой в отдельной карете.

— Скокс, это суровое наказание, но справедливое, — серьезно заявил я волшебнику и, подумав, добавил: — Между прочим, пара бутылочек вина будет неплохо способствовать нашему перевоспитанию.

— По коням, бездельники, — мрачно произнес чародей и быстро швырнул в близстоящих стражников какое-то заклинание.

Мы направились к двум крытым повозкам, уже запряженным двойками. Понятно, что благодаря чарам волшебника я интересовал охрану не больше, чем льва помидор, и мы с Арлетой бодро погрузились в свой дилижанс. Убедившись в полной безопасности, я даже позволил себе несколько вольностей, прикрикнув кучеру:

— Шеф! Два счетчика! В столицу двигаемся.

Карета у нас была просторная, оборудованная мягким широким сиденьем сзади, а свободное место впереди предназначалось для багажа. По бокам в дверцах торчали небольшие оконца, предусмотрительно оснащенные шторками. Скокс закрыл повозку, едва мы туда загрузились, щелкнул замком и фыркнул напоследок в окошко. Через несколько мгновений кортеж тронулся, и я задернул шторки.

Арлета рассказала, как ночью улизнула от спящих в угаре бандитов, прихватив с собой мои когти, наши бриллианты и пару меховых воротников, которые Реван украл давеча у одной богатой вдовы. А я поделился впечатлениями от ночной погони. Правда, в конце рассказа получилось так, будто я один перебил чуть ли не половину городских стражников. Ну и ладно, зато за смелость и отвагу, проявленные в повествовании, я был награжден сладким поцелуем. А дальше началась довольно скучная на события, но приятная на времяпрепровождение поездка.

Хотя, конечно, не все было так замечательно. Три дня пути местами напоминали мне тот самый единственный памятный отдых в Турции, где все включено и абсолютно не о чем беспокоиться. Никуда не надо идти, ничего не надо делать. Алкоголь, еда, любовь — под рукой все, и бесплатно. Травоядное существование напрочь вышибает минимальную способность мыслить, в особенности перспективно. Но все-таки Турция — это две недели примитивного времяпрепровождения, а у нас оно длилось лишь три дня. Да и настрой в последнее время царил совсем не отпускной. Потому и мыслишки в голове кое-какие возились — как раз в те промежутки, когда повозка тряслась только из-за неровностей дороги, а не из-за того, что происходило внутри. Причем думалось, как ни странно, про дирижабли.

А что? Сварганить такую конструкцию особого труда не составит, по крайней мере с первого взгляда особых сложностей не видно. Хотя, возможно, инженеров с опытом такая самоуверенность изрядно повеселит. Ну, да и черт с ними, с инженерами. Посмотрел бы я на них в моей ситуации, когда будущее радужных перспектив не сулит, а настоящее представляется последними днями Помпеи. Да, тревожные мысли о предстоящих событиях стали посещать меня все чаще. Днем-то еще ничего, но вот ночью, когда обостряются чувства страха и опасности, воспоминания о пачварах, Кащере, Цмоке мешали заснуть часами. А иногда монстры приходили ко мне в кошмарах, и тогда я, проснувшись, как в детстве, тихонечко лежал под пледом в страхе пошевелиться.

За эти три дня начал в полной мере осознаваться размах грозящей беды, а также ее серьезность. Потому и появилась мысль перенестись по воздуху над хищными лесами вокруг Поляны и найти новую. Спасти как можно больше людей и начать там все заново. Хотя где гарантия, что нечисть со временем не доберется и до тех мест? Конечно, мера не радикальная, но кто знает… Возможно, удастся перенестись так далеко, через горы, моря и океаны, что Кащер еще не скоро туда нагрянет, и новая встреча нечисти с человечеством будет беспокоить умы других поколений.

На фоне этих переживаний постоянно брезжила мифическая надежда, что вот-вот на моем пути откроется серебристое окошко телепорта, и я опять вернусь в тот мир, где самым большим страхом большинства людей является опоздание на работу и увольнение. Но дорога шла своим чередом, пейзажи в окошке менялись, спасительный телепорт все не появлялся, а столица Мидлонии между тем приближалась.

В Гладу мы въехали глубокой ночью, когда я после очередного рандеву с Цмоком в ужасе дрожал под одеялом. Колеса шумно загрохотали по брусчатке. Спокойной ночи, уважаемые горожане, как говорится. И вправду, по децибелам наши экипажи можно было смело сравнить с трактористом, который выбрался на служебном транспорте в винно-водочный с утра пораньше за опохмелом. В общем, на Поляне резины, скорее всего, еще не изобрели.

Когда Скокс открыл нам дверь во внешний мир, я устало в него вывалился, зашвырнул на плечо какие-то тюки и поплелся к распахнутым дверям напротив кареты с уверенностью, что экипаж остановили возле гостиницы. Из-за поворота на солидной скорости навстречу нам выскочила крытая повозка, запряженная взмыленной двойкой. Из окон транспорта пучком торчали руки, сжимавшие бутылки, а также доносились бессвязные вопли, отдаленно напоминающие песню. Оказывается, есть в Гладе персонажи, которые ночами шумят сугубо из удовольствия. Однако у каждой самой что ни на есть веселой затеи есть своя обратная сторона. В окне над моей головой раздался злобный рев:

— Да будьте вы прокляты, паскуды!

И о крышу кареты социопатов разбилась вдребезги пара овощей не первой свежести. Или пара фруктов. В темноте да не в своем мире сразу не разобрал. Тем более жутко тянуло спать. Я принял к сведению агрессивность местных жителей, пропустил девушку с волшебником вперед и поплелся за ними следом. В ярко освещенном холле нам наперерез бросился полуметровый человечек, награжденный от природы густой растительностью и огромным носом. Он пригласил нашу троицу следовать за собой. Слева, за стойкой портье, стоял практически близнец нашего провожатого. Вдалеке с подносом, усыпанным яствами, прошмыгнула такая же невысокая, как и все остальные, женщина.

— Мы у гномов? — смог удивиться я.

Недоросль тут же обернулся и по степени нахмуренности бровей мог серьезно соревноваться с нашим чародеем.

— Вы у Громов, молодой человек. Гномы содержат свою никчемную забегаловку через два квартала. Если желаете всю ночь протискиваться между гигантскими потными телами к своему номеру и наслаждаться зловониями — то я вас не держу, можете идти к ним!

Уж этого мне точно не хотелось, а в особенности героически преодолевать два квартала. Правда, что к чему, я так и не понял. Все нюансы недружелюбным шепотом прямо в барабанную перепонку объяснил Скокс:

— Сеть гостиниц этих карликов пользуется самой наилучшей репутацией среди приличных людей. У Громов останавливаются все иногородние волшебники Сейма, губернаторы и старосты. А вот их страдающие гигантизмом конкуренты Гномы с радостью примут пустоголовых елупней — таких, как ты. У них всегда рады отбросам. Мне твое содержание здесь и так влетает в копейку, а ты еще хозяину грубить вздумал?

— А я что, виноват, что они на гномов похожи? — в ответ прошипел я.

— На Гномов похожи стоящие на задних ногах лошади гренадеров княжеского полка, а эти просто карлики.

— Это у вас, а у нас похожи!

— Кто? — совсем запутался чародей.

— Да ну тебя! Будто тебе на самом деле интересно, кто у нас на кого похож!

— Действительно, — согласился Скокс. — Все, спать. Завтра ответственный день.

Меня с девушкой заселили в один номер, и я с удовольствием отрубился до самого стука в дверь…

…В дверь настойчиво стучали.

— Головой постучи! — Н-да, общение со мной и Скоксом не прошло для Арлеты мимо.

— Его могущество просил передать, что будет ждать вас в Сейме к десяти утра, — донеслось снаружи.

— А сколько сейчас?

— Девять тридцать.

Мы с охотницей переглянулись.

— Ты знаешь, где находится этот Сейм? — спросила она меня.

— Милая, ну ты даешь! Конечно, знаю! Так же хорошо, как ты знаешь дорогу к египетским пирамидам.

Из-за двери вновь раздался тот же голос, на этот раз с нотками радости:

— Его могущество сказал, если вы не успеете вовремя — он вас превратит в праздничный фейерверк!

— А он случайно не говорил, что я обычно делаю с маленькими Громами, которые не вовремя будят меня? — Да уж, Арлета сегодня — сама любезность.

За дверью послышались торопливые удаляющиеся шаги. Несмотря на то что мы опаздывали, настроение было вполне отменным. Оказывается, весьма приятно смотреть не только на то, как обаятельная красавица снимает с себя кожаную одежду, но и как надевает ее.

Двое карликов, дежурящих в холле, проводили нас далеко не самыми дружелюбными взглядами. В честь хорошего настроения мы им ответили довольными улыбками. А вот спрашивать у Громов, где Сейм, — не решились. Мало ли, укажут еще из вредности дорогу к местному гей-клубу. В общем, спросили у прохожих. Оказалось, идти следовало не слишком далеко и почти без поворотов.

Глада представляла собой вполне приличный город с широкими улицами, высокими зданиями каменной или кирпичной кладки, в основном четырехэтажными, а также с виду адекватными, снующими по своим делам жителями. Различного рода кареты и экипажи в обилии рассекали по улицам столицы, но пробок замечено не было. Брусчатка сверкала чистотой, даже под многочисленными коваными лавочками вдоль проспектов и бульваров не валялось гор шелухи от семечек, а урн для мусора по дороге я насчитал целых семь штук. Цивилизация! Вдалеке, прямо из центра города, вырастал огромный холм, вокруг которого, словно гирлянды на елке, серпантином вились крепкие стены, а вместо звезды на макушке красовался каменный замок с узкими высокими башнями, судя по всему — княжеский.

Вскоре мы вышли на большую площадь, в центре которой находилось еще одно немаленькое сооружение, своей продолговатой формой напоминавшее Колизей. Вверху от краев к центру сходились массивные металлические балки, казалось, хромированные, на коих посредине крепился большой золотистый шар, ослепительно блестевший на солнце. Согласно подробному описанию прохожего, это явление архитектуры и являлось тем самым Сеймом. Осталось найти вход, причем довольно быстро, так как времени у нас оставалось всего пять минут. Высокие полупрозрачные ворота из непонятного материала нашлись быстро. К ним вела широкая мраморная лестница. Возле ворот прохлаждались двое молодых людей, одетых в балахоны типа того, что носил Скокс. По внешнему виду парней можно было смело утверждать: они медленно умирают со скуки. Не успели мы приблизиться к воротам, как ребята мгновенно встряхнулись.

— Куда? — спросил один из них, гордо задрав к небу свой нос.

Очевидно, принял нас за безродных плебеев. Хотя с родовитостью у нас и вправду не все грандиозно.

— Внутрь, — не сбавляя скорости, бросил я.

— Туда нельзя, — растерянно пробормотал охранник, но сноровисто вытащил из рукавов шарик с палочкой и нарисовал фигуру.

Второй проделал ту же процедуру, и между их жезлами протянулась волшебная лента, наподобие финишной. Взоры юных волшебников излучали уверенность, граничащую со щенячьим восторгом. Я решил повеселить начинающих чародеев и спокойно прошел сквозь преграду. Затем остановился, почесал затылок и шагнул обратно. Отреагировали парни по-разному: один вытаращил глаза, второй — наоборот, близоруко прищурился, не веря своим очам.

— Нам нужно к Скоксу, где можно его найти? — поинтересовался я у пареньков.

— Но вам сюда нельзя, — в замешательстве произнес тот же товарищ.

— Послушай, я ведь спросил — где Скокс, а не можно ли нам пройти, правда?

Молодой человек угрюмо кивнул. Вся его мощь содержалась в шарике с палочкой, а отнюдь не в узеньких плечиках по пять сантиметров, поэтому вел паренек себя соответственно — смотрел в землю, шмыгал носом и помалкивал.

— Так что будем делать? Вы можете с ним связаться?

Молодой человек обратился к другу:

— Не помнишь, как интерком делать?

— Вроде так… — Товарищ поразмыслил и вскоре изобразил палочкой фигуру.

— Ну, ты с ним тогда и говори, а то у меня на связных чарах один раз чуть руки не оторвало. Никак до ума не доведу.

Знаю я, что тут за чары. Хитрый жук явно слыхал о Скоксе не раз, возможно, даже сталкивался с грозным волшебником лично, потому и разговаривать сейчас боится. Наш сердитый приятель не только руки может оторвать, если что. А вот незадачливый коллега привратника пожал плечами, швырнул фигуру заклинания вверх, и она салютом разлетелась во все стороны. Через несколько секунд сквозь стену к волшебнику прилетел синий луч. Юный охранник еще немного поколдовал и заговорил:

— Ваше могущество, к вам тут двое пришли… да… да… — Парень вдруг покраснел, затем побледнел и наконец бросился открывать ворота.

Скорее всего, где-то в коридорах Сейма надрывно визжал на молодого коллегу Скокс.

Изнутри обстановка в здании напоминала университет: куча людей, галдящих и хаотично шастающих во все стороны, длинные коридоры, кабинеты, и совершенно непонятно куда идти, если ты здесь впервые. Мы попытались спросить, где найти Скокса, у проходившего рядом волшебника, но тот даже не удостоил нас взглядом и с надменным выражением поросячьего лица прошествовал дальше. Появилось жгучее желание догнать напыщенного толстяка и в легкой неэтичной форме объяснить некоторые правила этикета, но меня прервал голос за спиной:

— Сударь, сударыня, его могущество Скокс ждет вас в Большом Зале, — говорил молодой волшебник с длинными русыми волосами, из-за которых мне сначала показалось, что это волшебница. — Я вас проведу, следуйте за мной.

Вот! Первый вежливый человек за несколько суток.

— Благодарю. — Мы пошли за чародеем.

Молодой человек привел нас к массивной двойной двери красного дерева, развернулся и приложил указательный палец к губам:

— Тсс… Тихонечко заходите — и на цыпочках к Скоксу. Сейм уже начался.

Волшебник впустил нас внутрь, приоткрыв одну створку двери. Большой Зал действительно был немаленьким. Огромное круглое помещение напоминало кратер. Вниз шли ряды парт, за которыми пытались заснуть волшебники постарше и перекинуться в картишки более молодые, что живо напоминало обычный лекционный зал. Из самого центра вверх шел прозрачный цилиндр, а в нем, на солидном расстоянии от пола, лицом к нам парила пятиметровая женщина и о чем-то вещала. Надо же, какая у них удобная волшебная кафедра!

Симпатичное лицо лекторши носило на себе печать, которую обычно я узнаю безошибочно, — стерва. Типичная. Не знаю, как мне удается в них это замечать. Может, по сочетанию изгиба бровей, линий возле рта, едва заметных складок на лбу и слегка поджатых губ? А может, интуитивно? Ну и обязательно женщина должна быть красивой, иначе какая же из нее стерва! У данного экземпляра также и фигура была на высоте. Интересно, в этом мире у нее такое же представление о своей внешности, как у Арлеты? Очень сомнительно. В столице живет как-никак. Тут небось нравы совсем другие.

Я отыскал глазами Скокса. Он был… учитывая, что Большой Зал представляет собой круг, волшебник стоял где-то в двадцати градусах от нас. Да, кстати, наш друг почему-то именно стоял, а не сидел за партой, как большинство прочих чародеев. Мы начали тихонько пробираться к нему. Я заметил, что в процессе нашего перемещения вдоль стенки ораторствующая женщина по-прежнему находилась к нам лицом. Что ж, и это вполне удобная волшебная примочка, хотя думаю, многие из присутствующих здесь не отказались бы уточнить, как обстоят дела с ее задней частью стройного тела.

Когда мы подошли к волшебнику, я заприметил одну важную деталь — его взгляд. Как он смотрел на нее! Это выражение лица всем очень хорошо знакомо: когда вот-вот из приоткрытого рта начнут свисать слюнки. Короче, в отличие от всего прочего на Поляне, эта дама нашему чародею была глубоко небезразлична. Да уж, а еще говорят, что противоположности притягиваются. Тут две абсолютно родственные стихии: Скокс и стерва. Стерва и Скокс. Чудесный дуэт, не правда ли? Только вот, судя по доле тоски во взгляде нашего товарища, не было у них никакого дуэта…

Я дернул волшебника за рукав, но реакции не последовало, после второго раза ситуация не изменилась, поэтому в третий раз я чуть не порвал ему балахон. Зато Скокс обернулся:

— А, явились. Рядом садитесь и ждите.

Ну, мы так и сделали. Ждать, однако, пришлось долго. Неугомонная тетка все трещала какой-то непонятный бред, изнуряя слушателей. Кто она вообще здесь такая? Об этом я и спросил сидящего ниже чародея, вежливо похлопав того по лысине.

— Верховная Волшебница, ее могущество Гиссандра, — был ответ.

О как! Дожили. Бабу чарами заправлять поставили. Чудится мне — до добра такие выходки не доведут. Князь — псих, а главная волшебница — стерва. Замечательно. С кем воевать собрались? Ах, еще и на два фронта война грозит? Ну, тогда удачи!

Наконец дело все-таки дошло и до рассмотрения нашего вопроса. Дали слово Скоксу. Правда, в кафедральный цилиндр не позвали — видать, данный девайс предназначен только для особей верховного статуса. К чести нашего друга, отчитался он быстро и четко. Мол, прибыл невесть откуда юродивый, притащил меч говорящий, невероятным образом узнал суть надвигающегося на Поляну заговора и в полном здравии присутствует ныне на собрании. Для убедительности еще пальцем в меня ткнул. Дальше начался такой замес, которого в Сейме никогда не бывало и, скорее всего, не будет. Но уж лучше по порядку. Неладное я заподозрил, как только недоверчиво улыбнулась главная после речи чародея.

— И ты утверждаешь, что прибыл к нам из другого мира с мечом из нашего мира?

— Скокс объяснил все доступно, с его словами я согласен. Зачем переспрашивать?

— Да как же ты докажешь, что ты — Второй Пришелец?

— Вообще-то третий. Второй у вас меч стянул. Кстати, раз уж клинок говорящий, то почему бы у него не спросить?

— Меч больше не говорит и лежит под надежной стражей в хранилище.

— Вот оно как… Ладно, а вы попробуйте огреть меня заклинанием — все сразу станет ясно.

Скокс демонстративно швырнул в меня чарами, что завершилось традиционным нулевым эффектом. Зато эффект пошел по аудитории: бурное перешептывание охватило все ряды Большого Зала.

— Тишина! — грозно гаркнула Гиссандра. — Всем известно, что первый мидлонский князь Мстислав Радзивилл покинул пределы поляны по Вескеру двести лет назад. Он, скорее всего, угодил Кащеру в руки. Ты — отпрыск Радзивиллов, ныне прислужник нашего врага. Обманом пытаешься ввести нас в заблуждение! Тебя надо казнить!

Ничего себе заявочки! А как же следственный эксперимент хотя бы?

— Мадам, зачем же сразу так категорично? Ваша версия не менее фантастична, чем моя, но я-то говорю правду. Совсем скоро начнется война с Казмадом, и вас попросту сомнут с двух сторон!

— Это бред! С каких двух сторон? Откуда у Кащера войско? Три пачвары, два волколака и один колдун — это настоящая угроза для Мидлонского княжества?

— Соотношение явно больше, чем вы назвали. Плюс Цмок.

— Не смеши. Сказки про Цмока рассказывать будешь детям. Тебя слабо подготовили, лазутчик. Тебе удалось выбраться из леса живым, и это может говорить лишь об одном: ты — Кащеров прихвостень. Без его поддержки в лесу не протянуть и пяти минут!

— Но волки! Они против колдуна! Они мне помогли!

— Ха-ха! Волки, вы слышали? Твои выдумки одна бредовее другой. Надеюсь, теперь всем ясно, кто наш пришелец есть на самом деле? — Волшебница окинула взглядом зал. — Предлагаю казнить. Как обычно, голосуем.

Демократы чертовы. А ведь и вправду со стороны мои доводы, должно быть, выглядят полной чушью! Я беспомощно взглянул на Скокса. Тот не меньше моего был растерян и в ответ лишь развел руками. Арлета тихо шепнула на ухо:

— Бежим!

Другого выхода у нас не было, вернее, у меня. Волшебники тем временем принялись дружно швырять волшебные голоса в цилиндр.

— Нет, ты оставайся, тебя не тронут, — начал я инструктировать охотницу. — А если побежишь, могут случайно зацепить чарами. Я вас найду, будьте у Гномов.

— У Громов?

— Нет, именно у Гномов.

И я рванул к выходу.

— Задержать его! — гневно заорала Гиссандра.

Секунды замешательства сменились дружным гулом, и от летящих в меня разноцветных чар зарябило в глазах. Правда, это было единственным, что мешало мне в ту минуту. Благо хваленая чародейская рать очень боялась останавливать меня физическими методами, а те из волшебников, что стояли на пути, можно даже сказать, вежливо уступали дорогу. Поэтому под шквальным бесполезным огнем я пулей выскочил из зала и помчался к выходу. Повезло, что не забыл, в какой стороне он находится. Входные ворота я распахнул с разбегу, отчего створками чуть было насмерть не пришиб наших знакомых привратников. То, что отчаянного преследования не будет, стало ясно сразу же после пересечения площади. Обернувшись, я увидел на входе Сейма несколько свесивших языки на бороды волшебников. Великие чародеи едва справлялись с одышкой и яростно махали мне вслед кулаками. Я им тоже показал кое-что из жестов и, от греха подальше, рысцой удалился в глубь города.

Теперь ситуация намечалась непростая. Мне только в Гладе фотороботом своим любоваться не хватало. А еще нужно было что-то делать с нахлынувшей яростью. Это ж надо! Я им помочь хотел, со всей душой! Спасти, можно сказать, пришел, а они, сволочи, казнить меня удумали! Да вам так и надо, чтоб волколаки с пачварами на части растерзали! Придет война — ой, как пожалеете!

Да что там ждать! Непременно хотелось, чтобы надменные волшебники пожалели о своем подлом поступке прямо сейчас. Хотя не обязательно волшебники, на данный момент под горячую руку сойдет кто угодно, пусть только слово не так скажет. Но, к сожалению, жители столицы вели себя вежливо, скорее даже равнодушно, так что повода затеять драку не находилось. А может, оно и к лучшему, потому что ритм и суета большого города не дают яркой эмоции, хорошей или плохой, держаться долго, и вскоре она равномерно распределяется по многочисленным прохожим вокруг, смазывается, стирается. Город зомбирует своим хаотичным движением, но, несмотря на это, придает ясность рассудку. Спустя двадцать минут я полностью остыл и уже четко знал ближайшие планы на будущее. Следовало всего-то прийти в забегаловку Гномов и посоветоваться со спутниками насчет того, что делать дальше.

Позже контакт с трезвым мышлением пошел еще лучше! Проходя вдоль одного из торговых рядов, я решил украсть широкополую шляпу, чтобы спрятать лицо. Следующей, еще более гениальной мыслью стало внезапное осознание того, что мой многострадальный, разодранный в нескольких местах спортивный костюм с прожженным рукавом несколько не вяжется с одеждами окружающих, поэтому опознать меня сможет кто угодно, даже если я вообще без головы ходить буду. Затем я понял, что шляпа в сочетании со спортивным костюмом смотрится убого, и такая глупая комбинация только станет привлекать к себе излишнее внимание. Ну а под конец меня вообще осенило, правда, по несколько иному поводу: Кащер ведь говорил, что у него в каждом городе есть приспешники, причем на самых высоких уровнях. А эта Гиссандра сегодня всеми способами и сразу стремилась меня заткнуть, чтобы никто даже не заподозрил, будто я могу знать правду. И меч! С чего бы это он вдруг взял — и замолчал? Неужели обиделся? Вряд ли. Скорее всего, трещит без умолку, из-за чего и был обернут в кляп и спрятан от чужих ушей подальше, якобы под охрану, до лучших времен. А что, сходится! Она Верховная — ей верят.

Кажется, нарисовалась крыса. Но как выбить из нее явку с повинной и вдобавок список подельников? Задача сложна, как химический состав коктейля, который срубил меня на Девятое мая. Бармен, подонок, чего ж он туда намутил? Но ладно, это совсем другая история.

Хотя весь день до вечера я шнырял по столице именно с тем навязчивым воспоминанием про День Победы. Ну что значит — шнырял? Крутился в неприметных местах возле гостиницы Гномов, ждал Скокса и Арлету. Несколько раз в поле зрения попадались люди в балахонах с озабоченными лицами, но меня не замечали. Стражников я также старался избегать. Откуда мне знать, какие отношения между чародеями и княжеской гвардией?

Мои спутники появились, когда начало темнеть. Сразу вслед я не пошел, а немного подождал снаружи. Через пятнадцать минут, убедившись, что хвоста за друзьями нет, внутрь двинулся и я.

Вот, казалось бы, всего пара сотен метров от люксового заведения Громов, а обстановка — точь-в-точь как на первом ярусе Крипета. Особенно запах. На мгновение даже показалось, что за дальним столиком прикорнул лицом в похлебке старый друг Арлеты Реван. Правда, обознался. Зато удивил персонал: таких громил я отродясь ни в одной качалке не видывал, не то что в Крипете. И все огромные как на подбор, даже официантки. Обе. Я подошел к портье, или как он здесь называется?

— Эй, богатырь. Только что тут волшебник с сударыней были. Я с ними. В каком они номере?

— Тринадцать, — не отрываясь от протирания пустого бокала, ответил верзила.

Интересно, неужели все бармены во всех мирах только и делают в свободное время, что протирают стаканы? Номер апартаментов моим спутникам достался, между прочим, хреновенький. Надеюсь, это суеверие распространено только в нашем мире. Я вошел в указанную комнату. Волшебник развалился на кровати, закинув руки за голову, а охотница сидела за столом и тревожно барабанила пальцами по поверхности. Увидев меня, она тут же сорвалась с места и бросилась навстречу.

— Все нормально, — успокоил я ее.

Однако женское проявление жалости к обиженным и обездоленным надо было еще переждать.

— Ты знаешь, когда нас допрашивали после твоего побега, меня чуть было не убедили, что ты лазутчик, — подал голос чародей.

— И что же оставило тебя с прежними взглядами?

— Скорее всего — чутье… Ведь если подумать — действительно, что тебе мешало, будь ты человеком колдуна, втереться крестьянам Прилесья в доверие, инсценировать свое похищение, а затем и возвращение. И принести нам из дебрей свежую ложную новость. Только тут два непонятных явления: зачем Кащеру пускать слух о своем нападении на Поляну? Особой выгоды пока не вижу. Было бы проще, если бы ты, допустим, сказал, что колдун тихонечко помирает на опушке в окружении горстки последних пачвар. Тогда, чтобы на радостях добить его, власти собрали бы войско, да на всякий случай побольше, и пошли бы с победными песнями и плясками в ловушку. Другой вопрос — почему ты не обрадовался, когда я сказал тогда, под Прилесьем, что повезу тебя в Сейм? Ведь ты, как лазутчик, должен был донести ложные сведения в стан врага. Но при этом еще и отпирался, как заправский осел, от своего задания. Вот это странно. Поэтому я тебе, пожалуй, верю. Хотя Сейму об этих доводах, естественно, ничего не говорил. Они столь же убедительны, как и твои.

— Что ж, раз веришь, значит, придется поверить и еще одному факту: Верховная Волшебница Мидлонии служит Кащеру.

Скокс чуть не подавился.

— Гиссандра — служка нечистого? Да ты издеваешься! Как кошка может служить собаке?

— Взгляни правде в глаза, включи свое могущество! — с сарказмом начал я. — Она — женщина. А женщина, добившаяся власти, крайне амбициозна и целеустремленна. Если она знает о чем-то большем, чего ей удалось достичь, она станет добиваться большего! Кто может быть более могущественным, чем Верховный Волшебник? Только Верховный Волшебник после мутации Кащера! И ваша Верховная об этом прекрасно знает, к этому она стремится. Ты думаешь, почему Гиссандра сегодня на Сейме не дала сказать ни слова в мое оправдание? Да потому, что я — реальная и единственная угроза их плану. И уничтожить меня надо было сразу, как только я объявился. Что в принципе она и попыталась проделать! А меч? Ты куда его дел? Подожди! Не отвечай. Дай сам догадаюсь. Говорящий клинок ты послушно передал ей, и с тех пор его больше никто не видел. А через пару дней она всем заявила, будто меч вдруг взял — и замолчал. Так было?

— Да… — Скокс выглядел совсем потерянным. — Но нет! Этого не может быть! У тебя нет доказательств!

— Это да, — обронил я устало, — но ты должен помочь мне их раздобыть.

— Да иди ты в лес, если хочешь, чтобы я этим занимался!

— Скокс, я все понимаю, у тебя безответная любовь, но на кону человеческие жизни!

Волшебник густо покраснел, еще мгновение — и казалось, его голова лопнет, как перезрелый помидор. Он вскочил и с неразборчивым взвизгиванием зашагал к выходу. Однако чародея опередили — дверь снаружи настежь распахнулась и в комнату с лязгом ворвались десятка два стражников.

— Именем князя Радзивилла Седьмого! — рявкнул первый из-под шлема. — Вам приказано следовать за нами. Великий князь хочет видеть. Мы не желаем вам зла.

Все-таки выследили! Но каким образом? Я же так осторожничал.

— В смысле зла не желаете, но следовать при этом приказано? То есть в случае чего — зло все-таки неизбежно? — уточнил я.

— Что? — Для главного в этой шайке стражника лингвистическая конструкция оказалась чересчур сложной.

— Проехали. А что это среди вас ни одного волшебника нет? — Я нагло улыбался, заранее представляя латников грудой металлолома. — Ну-ка, Скокс, покажи им, что бывает с теми, кто без стука открывает ногой дверь.

— Вот ты им и покажи. Развернись, спусти штаны и покажи, — спокойно произнес кудесник и легонько постучал по шлему одного из бойцов. — Они насквозь пропитаны чарами — пока я сниму защиту, нас всех в лоскуты раздерут.

— А-а! — Ситуация оказалась обманчивой, и я нервно сглотнул. — Тогда сдаемся.

Нас окружили плотным кольцом и повели к выходу. Хорошо еще — браслетов не надели.

Наша дружная и многочисленная компания не произвела на посетителей заведения Гномов никакого впечатления. А что, любой из них имел полное право оказаться в нашем незавидном положении, поэтому каждый усиленно делал вид, будто происходящее совсем его не касается. На улице ожидали добычу три запряженных двойками лошадей ментовских «бобика», в которые мы и загрузились. Мне довелось ехать в одном экипаже с главным стражником, поэтому я осмелился уточнить у него парочку вопросов:

— Слушай, начальник, так чего это среди вас нет ни одного волшебника? Это разве не их приказ нас взять?

— Нет, мы редко сотрудничаем с Сеймом.

— А как вы узнали, где нас найти?

— У князя густая шпионская сеть, но тебе не обязательно знать подробности.

Ишь какие скрытные! И что это вдруг от меня понадобилось старому шизофренику, или какой там у него диагноз? Сейчас князек еще прицепится, будто я в Мидлонии нарисовался, чтоб свергнуть их великую психиатрическую династию! Появилось навязчивое ощущение, будто завтрашнего утра мне совсем не видать, как местным жителям Парижа. Хотя я и сам ни разу во французской столице не бывал. Между прочим, в целях безопасности лучше бы остался у Кащера в плену — там хоть убивать не собирались до поры до времени.

Когда мы подъехали к холму, на котором располагался княжеский дворец, стражник захлопнул створки окон экипажей.

— Это что за конспирация? Вы что, секретным тоннелем нас повезете? — от балды предположил я.

Конвоир посмотрел на меня с подозрением и вкрадчиво спросил:

— А ты откуда знаешь?

Вот черт! Поди теперь докажи им, что я не шпион с революцией в голове и гранатой за пазухой!

— Да просто загадки хорошо в детстве угадывал.

— Ну-ну…

Ответ явно неудовлетворительный, на двоечку. Хотя любой дурак догадался бы, что нас везут через тоннель: не было того ощущения наклона, которое обычно возникает при подъеме в гору. Вскоре экипаж остановился, и нас выпустили. Место напоминало некую смесь подземной стоянки с конюшней. Повсюду громоздились кареты, ржали лошади, пахло навозом. Нас проводили — кто бы мог подумать! — к лифту. Не знаю, какой бедолага там вверху крутил шестеренки, но кабинка поднималась довольно быстро. Открывшаяся дверь вела в длинный коридор, увешанный факелами. Несмотря на огонь и пушистые ковры, устилавшие пол, кругом сквозило ледяной прохладой и сыростью. А может, страх перед неизвестностью вызывал подобные ощущения?

Нас вели переходами через просторные залы и гостиные, оружейные и столовые, пару раз было заметно, что даже по одним и тем же помещениям. Опять следы путают, параноики несчастные. Удивляло, что во время пути Скокс молчал, как набивший щеки хомяк. Никому не угрожал, не проклинал, не грозил страшной расправой, а в какой-то грустной задумчивости вышагивал за нами. Наконец возле массивной дубовой двери, украшенной резьбой и обрамленной золотом, нас остановили.

— Сударыню и его могущество сейчас проводят в их покои. А вас, милостивый сударь, прошу к его величеству.

По взмаху руки главного стражники увели моих спутников, а сам он отворил передо мной дверь. Что ж, внутри было вполне уютно. Все устлано цветастыми коврами, будуар в углу, высокое окно, выложенное мозаикой, портреты каких-то дядек на стенах вперемежку с холодным оружием, огромный пылающий камин. Комнатенка в принципе как положено у князя. Только вот сам князь несколько удивил. Он сидел на полу, носом уткнувшись в карту, черкал на ней пером витиеватые каракули и, самое главное, выглядел едва ли на пару лет старше меня. Вот тебе и старый шизофреник!

— Ах! — радостно воскликнул он, подскочил с места и пригласил войти. — Милейший, давно вас жду. Знаете, по вашему поводу у меня есть кое-какие планы. Присядьте… да вот хоть здесь, на ковер. Любезнейший, слыхали вы когда-нибудь, что через притоки Вескера на территорию Казмада можно пробраться против течения с помощью моего прибора? А оттуда на Линкос я готовлю атаку через тоннель, который будут рыть кладники! Они ведь не осмелятся ослушаться Великого князя. Значит, дальше, я хочу внедрить в покои этого злосчастного короля Ванко лихоманку, и тогда малой кровью, да что там, совсем бескровно, ха-ха-ха, мы освободим престол тирана…

У князя словесное недержание было таким неукротимым, что любая бабуля, торгующая семечками, просто подавилась бы своей продукцией от зависти. Взгляд самодержца говорил лишь об одном: «Я — полный и безоговорочный псих». Странно еще, что тело правителя украшала шелковая сорочка под жилеткой тончайшей кожи, а не смирительная рубашка.

В процессе монолога Радзивилл заметил все еще стоявшего в дверях стражника и, не останавливая трескотни, с нетерпением замахал на того руками, чтоб, мол, освободил помещение. Служивый лишь пожал плечами и удалился восвояси.

В этот момент я увидел, что такое настоящая метаморфоза! Лицо князя изменилось до неузнаваемости. Идиотская улыбка сползла на нет, брови нахмурились, а взгляд из абсолютно сумасшедшего стал пронзительным, колючим и тяжелым.

— Здрасте, — зачем-то неуверенно поздоровался я.

— Ты, значит, и есть тот самый Второй Пришелец? — властно спросил Радзивилл.

— Если быть точным, то третий.

— Зачем ты здесь?

— Где здесь? Конкретней можно?

— Здесь! — рявкнул князь, и я едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть от удивления. — Что тебе нужно в Мидлонии?

Ох, что-то с этими психопатами совсем за здоровье страшно. И чего князь так вызверился?

— Я сюда случайно попал. У нас, в смысле в нашем мире, ставили телепорт в ваш мир. А я убегал от разбойников, споткнулся — и попал в него.

— И что? Зачем тогда собрался в Гладу? Что тебе здесь понадобилось?

— Да ничего мне от вас не нужно! Я бы с вашей Поляны домой первым рейсом отправился! Очень мне по кайфу ваши условия без душа и унитаза! Просто так сложились обстоятельства.

— Рассказывай, что за обстоятельства, — уже более спокойно предложил князь.

Ну я и рассказал все как было, с самого начала и вплоть до того момента, как нас взяли у Гномов. Даже своими подозрениями по поводу Великой Волшебницы поделился.

— Хм… — протянул Радзивилл. — То есть ты хочешь сказать, что власть на Поляне тебя совсем не интересует?

— Да заладили вы тут со своей властью! К чертям ее, эту вашу власть! Я обычный пацан, который хочет хорошей жизни, а не геморроя на всю задницу! Мне оно надо — ваши тонкие интриги, бессонные ночи, ответственность за людей? Легкие деньги — вот моя мечта. Тихо и спокойно иметь свое место под солнцем, заколачивать миллионы и в ус не дуть. Тем более что я знаю, как это сделать в Мидлонии в случае, если домой вернуться не судьба. Нет, ну действительно — справа Казмад, слева Кащер, какие-то волшебники туманные под боком. Да я бы, наоборот, с удовольствием все это на чужие плечи скинул! Даром такого подарка не возьму.

Правитель задумался.

— Возможно, ты и прав, — наконец произнес он. — Власть — очень тяжкое бремя. Но это мое бремя, которого лишили наш род уже давно. Далеко не первое поколение княжеством правит Совет Старейшин. Это правильно: ни дед мой, ни отец не могли управлять державой из-за слабости ума и недостатка воли. Но я не такой, я родился другим, здоровым, однако все зашло чересчур далеко. Теперь Совет слишком волен в своих решениях. Мне приходится притворяться, чтобы остаться в живых, чтобы вернуть власть тому, кто достоин ею обладать по праву, — роду Радзивиллов!

Вот оно как! Да уж, по актерскому мастерству князя Большой театр плачет, я бы даже сказал — исступленно рыдает. Это ж надо столько лет ломать комедию! Тем временем Радзивилл продолжал:

— А я действительно достоин! Совет в своей гордыне совсем не видит, что творится у них под носом. Сеть доносчиков Совета широка, но горстка верных мне людей работает лучше. Мы уже давно подозревали серьезную измену некоторых волшебников Сейма княжеству, намекали на это Совету, но наше сборище жалких стариков ничего не желает понимать. Мы первыми узнали, что ты объявился в столице. И только мы в состоянии защитить Мидлонию от врагов… — Радзивилл слегка перевел дух после тирады и доверительным тоном продолжил: — Пришелец, насколько мне известно, тебя зовут Арсенал? — Я кивнул. — Так вот, Арсенал, я выложил перед тобой все карты, доверил свою жизнь. Ты знаешь: в опасности не только Мидлонское княжество. Под угрозой каждая человеческая жизнь на Поляне. В том числе и твоя. Вероятность, что ты сможешь вернуться домой, очень мала. Поэтому хочу сказать одно: как ни странно это звучит, но только у меня достаточно ясности ума, чтобы увидеть наступающую беду, и только мне под силу ее остановить. И ты можешь мне в этом помочь. Предлагаю союз — что скажешь?

Вот неудача! Ну почему бы просто не оставить меня в покое? И что значит «могу помочь»? Массаж расслабляющий сделать или грудью на амбразуру? Такая неясность настораживает. Правда, отказывать князю было бы глупо и опасно, в первую очередь — для жизни.

— Согласен, — вяло кивнул я.

— Замечательно, Арсенал! — обрадовался Радзивилл и крикнул куда-то в сторону: — Пагом!

Тут один из висящих на стене ковров неожиданно сдвинулся, и в комнату из потайного помещения вышел двухметровый детина с булавой наперевес.

— Как хорошо, что не придется тебя убивать, Арсенал. Я же знал, что ты здравомыслящий человек, — улыбнулся князь. — Это Пагом, моя правая рука.

— Здрасте, — сглотнул я ставший колом в горле ком.

— Итак, — потер ладони Радзивилл. — Приступим. На повестке дня — предатели. Что скажешь, Арсенал?

— Ну… э… — слегка замялся я. — Я думаю, что Верховная Волшебница Гиссандра непосредственно работает на Кащера.

— Кто-нибудь еще?

— М-м… Наверное. Думаю, их несколько.

— И какие будут предложения? — Князь все время спрашивал именно меня.

— Не знаю. Может быть, проследить за ней, приставить шпионов, пускай подслушивают ее разговоры.

— Это почти невозможно. В Сейм пробраться никак не получится, длительную слежку волшебница, тем более уровня Верховной, скорее всего, заметит без труда. И вообще этот метод займет чересчур много времени.

— Тогда выловить в подворотне и шпарить утюгом, пока не расколется.

— Ты имеешь в виду — пытать? — ужаснулся князь.

Пагом лишь хмыкнул. Радзивилл подумал и решил:

— Вариант, конечно же, отменный. Но как мы узнаем, говорит ли она правду? Нам надо, чтобы Гиссандра наверняка, с первого раза выдала сообщников. Иначе мы переполошим их улей, причем зря.

— Тогда остается одно — втереться в доверие.

— Точно, — щелкнул пальцами князь. — Вот над этим в ближайшее время мы и будем думать. Но! Как говаривал мой предок Мстислав Радзивилл, утро вечера мудренее. Поэтому, Пагом, проводи Арсенала в покои, где уже заждалась его милая спутница Арлета. Завтра мы соберемся на этом же месте и продолжим.

Тоже мне, мозговой штурм устроить решил. Такое ощущение, будто князь потихоньку подводит меня к какой-то мысли, которую сам уже давно сообразил.

Я в задумчивости поплелся за помощником правителя. Что ж, конструктивно работать с темной лошадкой княжества, хоть и немного вслепую, все же лучше, чем быть мишенью для всех местных организаций. Еще одна мысль никак не давала мне покоя, но только Скокс мог прояснить ситуацию по этому поводу.

Правая рука Радзивилла привел меня к комнате, из которой секундой ранее выпорхнула пухлая дама преклонного возраста, скрипнув суставами, присела в книксене и спешно удалилась. Гостевые хоромы князя отличались довольно скромным вкусом, зато в них было уютно. Внутри, сияя от счастья, на широченной кровати сидела довольная Арлета.

— Что ж тебе эта мадам такого веселого рассказала? — спросил я, когда Пагом закрыл дверь.

Глаза охотницы вспыхнули восторгом, и она принялась перечислять:

— Во-первых, Ланна сказала, что ты будешь первым советником князя по секретным вопросам, во-вторых, тебе скоро присудят титул графа, и самое главное: мы будем жить в княжеском дворце! — Девушка вскочила на ноги, сверкнула улыбкой и принялась скакать на огромной кровати, словно кенгуру, с радостью хлопая ладошками.

Вот счастья-то! Как мало все-таки бабам надо… на первое время. Вот у меня с оптимизмом не все обстояло так гладко. Я уж не стал говорить ей о гораздо большей туманности будущего, нежели она представляла. Случиться ведь могло всякое. А ну как просечет этот местный Совет Старейшин, что Радзивилл не такой уж и псих? Заметят седовласые мудрецы инородную бурную деятельность под боком да и накроют нашу конспиративную шарашкину контору. И дай бог, если вновь посчастливится унести ноги. Опять же против самой Верховной Волшебницы придется козни сочинять — тоже мероприятие не из разряда «на расслабоне». Но зачем забивать всей этой дурью голову наивной деревенской девочке? Тем более не исключено, что комната прослушивается каким-нибудь хитрым устройством типа дырки в стене. Поэтому я беспечно заявил:

— Милая, все это — ерунда! Главное, нам дадут черную тонированную карету с блатными номерами и мигалкой!

И черт с ними, с этими проблемами! Будь что будет, бывали ситуации похлеще — и ничего.

Арлета продолжала задорно скакать на кровати, вот и я решил тоже испытать на прочность гостевое ложе, правда, несколько иным способом. Едва я начал распускать руки, как в комнату ворвался шипящий Скокс.

— Это недопустимо! Как они посмели отобрать у меня жезл с шаром! Неслыханная наглость! А вы тут чем занимаетесь? — Волшебник остановился и окинул нас презрительным взором. — Ну конечно! Вот поэтому в семьях недоумков оравы отпрысков: что бы ни случилось, они все равно детей делают!

— Скокс, без своих девайсов тебе единственная дорога — шутом работать. Хотя и с ними туда же, — не остался я в долгу.

— Поговори тут! Истинные мастера без них тоже кое-что умеют. — И чародей расставил в стороны руки.

Воздух тотчас начал вибрировать, стягиваясь волшебнику в ладони, через минуту загустел и обрел синюю окраску. Скокс медленно собрал чары вместе и нарисовал заклинание, которое взорвалось перед ним и облепило стены.

— Теперь можно и поговорить. Что он тебе предлагал? Разоблачить Гиссандру?! — Скокс гневно вздувал ноздри.

— Ты что? Радзивилл просто предложил поиграть в игру: кто дальше зашпульнет козлик из носа. Ты разве не знал, что у князя напряженные отношения с мозгом?

— Если с нее хоть один волос упадет — я этот дворец вместе с князем и Советом разнесу к Паляндре. Поверь, я сумею! — хищно прищурился чародей.

Выглядел он угрожающе, правда, меня самого уже изрядно взбесила прямолинейность волшебника.

— Скокс! Ты слепой, как трехдневный котенок! Твоя Гиссандра с радостью все сделает вместо тебя, когда станет колдуньей! И дворец снесет, и нас с тобой, и вообще всю Поляну!

— Это невозможно!

— Хорошо, — без лишних эмоций ответил я и примирительно выставил перед оппонентом ладони. — Возможно, ты и прав. Правда, решить наш спор могут лишь неоспоримые доказательства.

— Ха! — Волшебник закатил глаза. — И ты их собрался добыть?

— Непременно, только если ты не станешь мне мешать в этом. А если еще и поможешь — получишь пряник.

Скокс задумался, подперев кулаком подбородок.

— Что ж… мешать не буду. Но раз у нас все-таки спор, то с условием. И, кстати, пряник себе оставь. Когда все твои никчемные попытки уличить Гиссандру в связях с Кащером завершатся неудачно, я хочу, чтобы ты встал перед ней на колени на главной площади Глады и прилюдно попросил прощения.

Это было слишком непредусмотрительно со стороны дальновидного чароплета. Чтобы я валялся в ногах какой-то мрази на глазах у толпы людей, да еще и просил прощения? В груди вскипела злоба. Я за долю секунды оказался возле Скокса, схватил его за грудки, пригвоздил спиной к ближайшей стене и принялся буравить взглядом. Видимо, зрелище впечатляло, так как волшебник в смятении отвел глаза.

— Согласен, твое жалкое могущество! Только и у меня тоже будет условие спора, — рыкнул я. — Когда окажется, что твоя несчастная любовь плевала на всех людей в этом мире, а на тебя в первую очередь и единственная ее цель — это сила Кащера, когда я докажу это, ты сам, лично казнишь свою Великую Волшебницу! Ты вырвешь ее безжалостное сердце! Согласен?

Скокса, похоже, моя речь тоже знатно зацепила, и он ответил злым пронзительным взором:

— Согласен.

Я отпустил волшебника, и он тихо вышел вон. От напряжения, казалось, в комнате звенели стекла.

Дело приобретало принципиальный оборот. Теперь во что бы то ни стало надо разоблачать эту стерву. Любой ценой! Интересно, не приложил ли сам князь руку к нашей конфронтации с волшебником? Ему этот спор выгоден, как ни крути. Скокс теперь, кстати, скорее всего, будет всеми мыслимыми и немыслимыми способами вставлять мне палки в колеса. Но ничего, главное — кто, что и куда вставит последним! Осталось только придумать, как вывести Великую на чистую воду.

— И что ты собираешься делать? — озвучила мои мысли Арлета.

— Пока не знаю.

— Я не хочу, чтобы ты стоял перед этой змеей на коленях.

— Скорее уж сдохну, — вздохнул я, глянул в глаза девушке и понял, что Скокс безнадежно испортил нам вечер.

Засыпали мы каждый со своими тревожными мыслями. Меня все беспокоил один важный нюанс, по поводу которого я собирался проконсультироваться у Скокса, но теперь этот вариант отпадал. А дело все в коммуникационных чарах. Мне никак не давали покоя те два студента на входе в Сейм, которые с помощью мобильных чар связались с волшебником внутри. Ведь что мешает Гиссандре звякнуть Кащеру таким образом, сболтнуть лишнего про мои похождения, и тут же великий злыдень придумает новый план геноцида? На этот раз обратно в лес за подробностями я точно не пойду. С такой дилеммой и заснул.

А утренние лучи солнца, пробившись сквозь шторы на окне, принесли мне пробуждение и пару свежих наглых безумных идей.