Глава тридцать седьмая

Минут через десять в кустах начался тихий праздник. Окрылённая надеждой Нюниэль что-то нажала под седлом верного скакуна, и потник съехал в сторону, открывая компактный мини-бар. Внутри оказались всё те же эльфийские печенюшки, брикет масла, овечий сыр, две бутылки вина и даже пакетик с орехами в меду, на десерт.

Счастью израильской военнослужащей не было предела! Она ела с таким пылом и азартом, словно не её жутко тошнило какие-нибудь два часа назад. Иван с трудом урвал себе три печенья и орех, а седовласые влюблённые вообще не думали о еде, сидя рядышком на травке. Миллавеллор иногда дерзал касаться кончиками пальцев запылённого рукава Рыдающей Принцессы, а та скромно опускала глазки, время от времени выжимая носовой платок.

Такое частенько встречается на войне: каждый ведёт себя сообразно истинному характеру, сбросив шелуху наносного воспитания и чужеродных привычек. Как ни парадоксально, точно так же человек раскрывается в сказке. Нестандартность ситуации, волшебство событий, будничность чудес и живое общение с мифическими персонажами быстро проявляют, кто есть кто, выпячивая и плохое и хорошее… В наших героях хорошего оказалось больше…

— Нужен план действий. — Подъесаул вежливо дождался, пока его спутница, тяжело дыша, прикончит последнюю печеньку. Рахиль согласно икнула, постучала себя кулаком в грудь и, отказавшись от вина, признала:

— Очень нужен, но таки пока его нет. У меня в голове вообще ни одной мысли. У вас если они и есть, то сплошь нетрезвые. А вон от тех двоих голубков-пенсионеров просто проблематично получение любой разумной инициативы.

— Деловые предложения по существу?

— Нет!

— Пустопорожние вариации на тему?

— Сколько угодно!

— Примерно это я и предполагал, — удовлетворённо согласился молодой человек. — Значит, нам предстоит освободить от превосходящих сил противника Город в Холме, имеющий один вход и один запасной выход. Ох, не скоро я забуду этот пролёт в трубе и карусель в змеином пищеводе… Кстати, хотя бы приблизительно, сколько там инопланетян?

— Думаю, больше двух сотен, — сощурясь, прикинула Принцесса.

— И все вооружены?

— Да, у каждого аедоноскн огненное железо, изрыгающее молнии!

— А ещё что-нибудь интересное? Любые мелочи…

— Ими командует некто Код, так его называют, — в промежутках между чиханием вспомнила блистательная Нюниэль. — Он сам точно такой же, как и остальные, ну, может, чуть толще и пренебрежительней… И всех остальных называет Снагами.

— Как, как, как?! — не поверил Иван, Рахиль тоже настороженно вскинула ушко.

— Снаг, — пояснила эльфийка. — Кто бы ни был — Снаг — и всё, наверное, это просто кличка или обозначение воинского звания? Яигнф, в общем…

— Нет, это нечто иное… — Казак с еврейкой обменялись многозначительными взглядами и отошли в сторону.

Если уж на то пошло, то именно иудейской военнослужащей в этом вопросе и карты в руки — всё-таки она провела больше всех времени в обществе инопланетников, летала на их корабле, прекрасно болтала на их языке и даже успешно копалась в их бортовом компьютере. Поэтому сытая еврейка бросила в рот последний засахаренный орешек и после недолгого размышления изрекла:

— Надо брать Дока!

Подъесаул вопросительно изогнул бровь, давая подруге возможность высказаться пообстоятельней.

— Док (или, по-ихнему, Код) — главная шишка на корабле. Он что-то вроде начальника экспедиции, учёный хмырь с непререкаемым авторитетом. И у него в нашу сторону уже настолько явное недержание, что я не удивлюсь перспективному худшему… Он таки вбил себе в тыковку непременно поймать нас обоих, разобрать на винтики и выяснить — куда у нас вставляется аккумулятор? И отметьте, что было дело, он легко вызывал в помощь пару тарелок, но потом решил ни с кем не делиться славой и набрать все заслуги себе любимому!

— Но их там много?

— Ваня, когда вы в последний раз слушали радио про клонирование?! Если у них есть технологии, таки кто запретит озабоченному учёному наплодить две толпы Снагов путём ускоренного почкования! Но, с другой стороны, на этом можно разумно отыграться…

— То есть каждый Снаг будет безропотно подчиняться своему единственному начальнику, и если мы это начальство… — казак сделал характерный жест рукой, словно бы свинчивая горлышко бутылке.

— Напоим? — не поняла Рахиль.

— Тоже вариант, но я о более радикальном средстве…

— Таки будем думать, — умозаключила девушка и вернулась ко всё так же воркующим влюблённым.

Солнце давно скрылось за деревьями, следовало отложить стратегические разработки и элементарно выспаться. Разводить костёр было слишком опасно, поэтому все разместились, как смогли, прямо на земле. Пожилые эльфы улеглись на два маскировочных плаща Принцессы и, дабы никто не подумал ничего дурного, между ними лежал меч Святого Джона. Наши молодые герои спали порознь: Иван с одного бока белого коня, Рахиль с другого. Благородное животное любезно подобрало под себя ноги, опустившись до земли брюхом, но особо не грело, хотя, может быть, Нюниэль просто забыла нажать нужную кнопку.

Ночь в эльфийском лесу была поэтично тихой и светлой, как детские воспоминания… Ветер плавно качал ветви, словно перебирая страницы библиотечных книг. В шелесте трав слышались отзвуки древних саг, их шёпот завораживал, как завораживает полузабытая мелодия, неожиданно вспыхнувшая в самых отдалённых уголках подсознания. Каждый дюйм этой земли, каждый закуток леса каждой иголочкой или чешуйкой коры пел о вечной битве Добра и Зла, и каждый звук отражался в сердце, словно выгравированный на холодной стали эльфийского клинка!

Ближе к полночи Рахиль бесшумно подползла к спящему подъесаулу, молча навалившись сверху. Естественно, спросонья молодой человек истолковал откровенность её намерений неправильно.

— Ваня-я, всё не так, как оно вам хотелось, — нежно касаясь губами казачьего уха, просветила страстная израильтянка. — Я легла на вас в интимном месте, но не с интимной целью. Мне таки надо, чтоб вы встали и пошли…

— Я… встал! — чуть хрипло объявил казак.

— Ой, умоляю… Что-что, а это я уже чувствую, но мне надо, чтоб вы ещё и пошли в указанном направлении. И уберите с меня эти руки! Не сразу… помедленнее… но в карманы. В свои карманы!

— Да я не хотел ничего плохого…

— Да, вы похотели хорошего, самого хорошего, что у меня есть, кто бы спорил! Но я таки вас всюду покусаю, если вы не станете серьёзнее…

— Рахиль, я… хорошо, — сдался молодой человек. — Я буду серьёзен, если ты с меня встанешь. Спасибо.

— Не за что, мне тоже было местами приятно… Тока не уточняйте, какими конкретно, вдруг я захочу повторить?! — Еврейка мягко скатилась наземь и, не поднимаясь, буквально в двух словах изложила свой план действий:

— Втихую двигаемся к Арддурхоуму, ломимся внутрь, поднимаем панику, захватываем Дока и, надиктовав ему свою волю, вершим бескровную победу. Вы со мной?

— Дурацкий план…

— Я знаю. Так вы со мною?

— Естественно.

— Я дико счастлива, что могу на вас положиться, — умилилась Рахиль, а Иван на секунду прикрыл глаза, вспоминая, как было бы заманчиво уговорить её «положиться на него» ещё раз…

На их уход никто не обратил внимания. Белый конь замер безжизненной статуей, запрограммированный, как будильник, на шесть часов утра. Нюниэль и Миллавеллор спали практически в обнимку, словно никакой меч им уже не мешал, а комплексы «высокой, платонической любви» успешно сдохли сами, от передозировки…

Под лунным сиянием искать дорогу к Холму долго не пришлось, к тому же сама тропа была традиционно усыпана светлячками и сияла, как Млечный Путь. Шли не таясь, израильская военнослужащая на ходу обрисовывала все детали искромётного плана-захвата:

— Вы же знаете, какие из них генералы… Моя бабушка в свои девяносто прошлась бы там с веником, как торнадо в детской песочнице, заставив всех кушать манную кашу и хорошо себя вести! Я сделаю им шумно всего с трёх выстрелов из автомата, а пока они ловят вас, найду главного и снова скажу ему пару ласковых… Что вы так смотрите?! Да, стреляю — я, а отвлекаете внимание — вы! Таки вы лучше бегаете и интересней прячетесь, а внешне — просто вылитый Сусанин в профиль!

— А если меня убьют?

— Вас нельзя убивать, мы ведь и так… уже… — Рахиль на секунду вспомнила, как своими руками совершила преднамеренное убийство ракшаса в окрестностях индуистского Рая.

— Я… я даже не знаю, что с собой сделаю, если они что-нибудь сделают с вами! А если вы меня на прощание таки один раз поцелуете и прижмёте…

Иван безоговорочно обнял её, нежно целуя в лоб. Потом в щёчку. Ещё раз в висок, рядом с кудрявым локоном. Снова в щёчку. В ушко. В шейку и ниже к ключице. И, наконец, в… не успел! Вовремя опомнившаяся израильтянка резко остановила разлакомившегося подъесаула. Глядя в её бездонные, полные ласки и боли глаза, молодой человек вздохнул и отодвинулся:

— Договорились. Я выполню всё, что ты хочешь — отвлеку врагов, уведу их за собой, заставлю поплутать в лесу и, оторвавшись от погони, вернусь за тобой в Холм. Одна просьба…

— Вы таки не нацеловались?

— Я не об этом.

— Жаль…

— Короче, ты тоже там… не умирай без меня, ладно? — пробормотал вконец сбившийся казак. Еврейка приложила пальчик к его губам, лишний раз призывая к молчанию, и кивком головы указала на блистающий впереди Арддурхоум. Заповедный эльфийский город переливался всеми цветами радуги под расплавленным серебром лунного света. Зрелище было настолько завораживающим, что наша парочка невольно замедлила шаг, восхищённо уставившись на этот величественный осколок северного сияния.

— Красота-то какая… — еле слышно прошептала израильская военнослужащая, уверенно передёргивая затвор.