Глава одиннадцатая

Бывший подъесаул пришёл в себя от осторожных прикосновений смоченного в росе платочка к синякам на лице. Холодок приятно успокаивал боль, и, даже не раскрывая глаз, молодой человек был готов с первой же попытки угадать, кто о нём так заботится…

— Рахиль?

— Не копошитесь, Ваня, с вашими побитостями на фасаде не стоит особо шевелить губами. Я и так всё скажу — победил двойственный союз еврейского казачества со счётом три-один. Один — это вы, три — лежат в разных позах, связанные хитроумным бантиком, в детстве я занималась макраме…

— А… наш… этот… в порядке?

— Эльф-наркоман?

— Да, Толкиен в гробу бы перевернулся…

— После Перумова?!

— О, так ты тоже читала… — Иван презрел головную боль и попытался сесть.

Хрупкая израильтянка вовремя поддержала его за плечи:

— Не надо резких телодвижений, они меня пугают. Да, я таки тоже читала. В бедных еврейских семьях это вообще очень распространённое занятие. Мой папа, врач, всегда говорил: «Девочка должна читать и набивать себе в голову знания. Не дай ей бог добывать свой хлеб в том же месте, где и я…»

— В смысле?

— Папа работал проктологом.

Пару минут наши герои глубокомысленно помолчали, потом Иван встал. Болело, конечно, всё, однако проявлять слабость в присутствии девушки было чревато. Кто знает, когда у неё кончится эра милосердия… Рахиль меж тем, деловито оправив форму, сама бодренько и с прибаутками слазила на дуб за верной винтовкой. Спустившись, первым делом заботливо проверила магазин:

— О, вот он и есть — опять полон! Первоначально я думала, что таки стоит хоть иногда поберечь пулю — теперь нет, буду палить во всё, что нервно пошевелится в мою область с намёком на угрозу. А то и просто так! А почему нет?! Всё равно патронов до фига и выше…

— Откуда костюмцем разжилась, и его Иегова предоставил?

— Не будьте столь меркантильны, Ваня, — с лёгким упрёком беззаботно отмахнулась израильская военнослужащая, — пока эти лесные шейхи мутузили вас сапогами в неприятные места, я же буквально рыдала в своей невзрачной рубашонке. Нет, мне белый цвет к лицу, а в плане разрезов всяких — так кто же против разумной эротики! Таки я без комплексов, пусть дебилы ослепнут, но подвергать ваше казачье целомудрие такому удару… мне было нельзя!

— Жаль… — подумав, ответил подъесаул, чем на долгую минуту ввёл девушку в состояние ступора. — Я так понимаю, ты просто очень захотела, и она, то есть форма, появилась сама собой? Знаешь, а я тебе верю — твоё воображение порой срабатывает не хуже молитвы. В следующий раз помечтай о чашке кофе, яичнице и бутербродах…

— Кстати! — Рахиль резко вспомнила о всепоглощающем чувстве голода и довольно бесцеремонно обыскала связанных. В кармане одного нашлись две сухие лепёшки, так называемый аналог знаменитого хлеба эльфов. Хотя никакими свойствами чудесного насыщения они явно не обладали, молодые люди вмиг умяли свои порции, а потом по молчаливому, но обоюдному соглашению разделили и долю Миллавеллора.

Слизнув последние крошки, товарищи по несчастью уселись под всё тем же дубом, намереваясь вновь предаться невесёлым (или весёлым) размышлениям, но тут раздался тихий голос обкуренного объекта:

— Дети мои, я не спешу выразить вам свою искреннюю благодарность за спасение лишь потому, что сам эфемерно присутствовал в недавнем сражении, мысленно прикрывая ваши спины, ставя гипотетические подножки врагу, отвлекая их своими энергетическими импульсами психокинетического воздействия и… Что с вами?

— Мы с вас косеем, — любезно призналась Рахиль, удерживая за ремень рвущегося с поводка подъесаула. Видимо, длинные предложения эльфа вгоняли его в тоску. А в этом случае казачествующая русская душа находила лишь один способ исправить положение — дать болтуну по башке! После своей первой рубки с превосходящим противником Иван всерьёз зауважал шашку как радикальное средство решения множества проблем…

В общем, Миллавеллор понимающе кивнул, кое-как встал, протерев спиной дерево и, пошатываясь под кардинально опасным углом, внимательно осмотрел всех трёх несчастных. Опытная израильская военнослужащая связала их их же собственными ремнями, используя в качестве кляпов обычную траву. Пожилой эльф всё понял с одного взгляда в глаза своим остроухим собратьям…

— Лесная стража?! Так… спокойствие, мыслим позитивно. Надо мной купол неба и шатёр листвы, под ногами ковёр цветов, бабочки порхают над лугом, в воздухе разлиты рифмы, чудеса божественного проявления видны на каждом шагу, отсюда вывод… Короче, я линяю!

— Э-э, любезнейший, я, конечно, плохая домохозяйка и, возможно, ничего не смыслю в стирке, но… как это вы линяете?! — улыбчиво спросила Рахиль, сопровождая свой вопрос ненавязчивым щёлканьем затвора.

— Как линять — не вопрос, быстро перебирая ногами! Вот куда линять — желательно очень далеко, безоглядно, порознь и насовсем. Давайте простимся сухо, без лишних слёз и нервных срывов! Мы были полезными друг другу, и я сохраню о вашем дуэте самые нежные воспоминания. Как говорил великий учитель Сюняцен: «Я поцеловал себя в простату и умер…» Для всех!

— Хватит трепаться, — без обиняков начал Иван. — Хотите уйти — идите, мы вас держать не будем, но хоть скажите, мы-то где сейчас находимся и… какого чёрта?!

Над кроной дуба с реактивным рёвом на бреющем полёте пронеслись сразу два кучевых облака. Контуры летательных аппаратов сквозь маскирующий дым виднелись весьма отчётливо…

— Доходчиво ли данное зрелище, или мне стоит обратить ваши удивлённые взоры на восток? Дымы, поднимающиеся вон из-за той горы, оригинально сплетаясь, дают довольно реалистичный рисунок скалящегося черепа. Если я правильно помню ваш рассказ, то… Надо же, я ухитрился связаться с двумя особо опасными преступниками, находящимися в розыске!

— Между прочим, вон те эльфы заявляли, что преступник — вы!

— Пустая ложь, бесстыжая клевета, наветы врагов и беспочвенные обвинения, — нагло заявил Миллавеллор, пятясь задом в кусты. Наши герои уже собирались презрительно плюнуть ему вслед, как один из летательных аппаратов вернулся. Зелёный луч ударил вниз, мгновенно подпалив пару сухих ёлочек.

— Ваня, вы по-казацки как хотите, а я второй раз в плен ходить не намерена.

— Поддерживаю, Рахиль. Будем прорываться вместе.

Собственно, особенного выбора у них уже не было — на помощь первой летающей дуре спешила вторая, череп, бледнея на глазах, успешно превращался в знакомое девичье лицо, и, не дожидаясь появления адептов с автоматами, наши герои бросились наутёк. След пожилого эльфа безнадёжно простыл ещё раньше…

Ни о чём не договариваясь заранее, Иван и Рахиль разделились, прыгая через кусты в пяти-шести шагах друг от друга, тем не менее держа общее направление. Бежали в гущу леса, под высокими кронами елей был шанс скрыться, оторвавшись от преследователей.

Камуфляжная форма израильтянки затрудняла инопланетным бесам прицельную стрельбу, зато желтые погоны подъесаула горели среди листьев солнечными зайчиками, поэтому палили в основном по нему. Однако подстрелить бодро бегающего зигзагами казака тоже непросто. Летающая тарелка была вынуждена спуститься пониже. Иван ускорил резвость, но споткнулся и упал в неподходящем открытом месте. Враги упоённо рванулись на захват, и в этот момент «галил» из соседних кустов разразился убийственно-гневной тирадой. Уж не знаем, какие жизненно важные органы машины задела Рахиль, но после двух длинных очередей в днище тарелка дрогнула, завалилась набок и рывками поплыла обратно, в безмятежно-голубую даль, под прикрытие овечкообразных облачков.

Боевая израильтянка издала переливчатый крик Сусанны, посрамившей старцев, и… была в тот же миг накрыта золотой сетью. Иван Кочуев тогда совершил три самых длинных прыжка в своей жизни — олимпийские чемпионы посыпали бы головы пеплом, порвали на груди майки и погрузили бы высокомерные лбы в грязь… На третьем, самом длинном балетном подскоке сияющая шашка кончиком клинка полоснула сеть, выронив уже взмывающую Рахиль на волю. Кажется, она начала стрелять, ещё не плюхнувшись спиной в амортизирующие кусты. Второй корабль-захватчик тоже предпочёл отвалить без извинений…

— Вынуждена признать, мы таки неплохо сплясались в паре, — сипло доложила Рахиль, когда подъесаул подал ей руку, помогая подняться. В принципе, это действительно была их общая победа. Златоустовская сталь и израильский свинец неплохо сделали своё дело, даже дымный облик Дэви-Христос спешно растворился в лазурите небес. Синяки, шишки и ссадины не в счёт, это мелочи, которым не хотелось придавать значения.

Лес по-прежнему радовал свежестью и, как ни странно, какой-то парковой ухоженностью. Дождя не ожидалось, погода, на удивление, тёплая, воздух насыщен ягодными ароматами, единственное, что всерьёз огорчало, так это вновь проснувшееся чувство голода…

— Давай попробуем поймать ещё какого-нибудь эльфа и отобрать у него ещё пару печенюшек?

— Ваня, вы оптимист. А если он не отдаст?

— Можно подумать, мы у тех, предыдущих, спрашивали?!

— Вы опять отвечаете вопросом на вопрос…

— Аж самому противно, но с кем повёлся, с тем и набрался… — грустно согласился казак. Рахиль, лишний раз прислушавшись к урчанию в собственном пузе, свернула к склону горы, там между камней алела лесная земляника. Расслабившийся подъесаул, на свою голову, последовал её примеру. Много они съесть не успели, но, ползая на четвереньках, как-то, едва ли не одновременно, упёрлись носами в голенища мягких высоких сапог. В сапогах находился высокий эльф с арбалетом на взводе. Но хуже всего оказалось присутствие за его спиной ещё шести лесных молодцев с таким же стрелковым вооружением. Наши герои вынужденно подняли руки вверх. Из группы эльфов выделился печальный Миллавеллор и, не поднимая глаз, подтвердил:

— Да, это они напали на стражей.

Горячая Рахиль незамедлительно плюнула ему в морду, но не попала. Остроухий предатель гордо отвернулся, скорбно демонстрируя связанные запястья…