Книга: Тайна седьмого уровня
Назад: ГЛАВА 22
Дальше: ГЛАВА 24

ГЛАВА 23

— Чего-то подобного я и ждал, — грустно изрек майор, дослушав мой короткий рассказ до конца, и я едва сдержался, чтобы не рассмеяться: трагик, блин, грустный Пьеро островного театра (ну, не верил я ему, не мог заставить себя поверить!). — Ладно, пошли тогда…
— Куда? — деловито осведомился я, прикидывая на всякий случай, в какой последовательности лучше начинать всех тут валить — сначала майора цепочкой от наручников или все же начать с ожидающих за дверью конвойных. Но майор оказался на высоте — не стал подавать сигнал к открыванию двери, пока не перековал меня в позицию «руки за спину». Правда, извинился при этом: «я, мол, все понимаю, поэтому давай сделаем это по обоюдному согласию». И только затем ответил:
— Пока в твою комнату, а там посмотрим.
— А как насчет «Спирали»? Неужели ты так ничего и не понял?
— Все я понял… — Он опустил уже занесенную для условного стука руку. — Но позволить тебе разрушить ее не могу.
— Но почему?! — Возглас, помимо моей воли, получился каким-то почти истерическим. — Хочешь спасти сомнительные достижения своего социализма? Свой голодный рай, где за холодильником надо стоять в очереди, хоть потом его все равно нечем будет наполнить?! Или просто наплевать на десять миллиардов жизней? Объясни — я действительно не понимаю.
— Я давал присягу…
— Чушь, мы оба знаем, что верность присяге — не всегда благо.
— Хорошо, пусть чушь, это и на самом деле не главное… Просто это моя страна, какая ни есть, но моя. Можешь не верить или смеяться, но я люблю ее такой и обязан защищать. Уничтожив «Спираль», ты уничтожишь и ее — все, что создавали наши предки, что создавали и защищали мы. Я не могу позволить этого.
Я мысленно застонал — такого отпора я, честно говоря, не ожидал. И попытался еще раз:
— Но ведь альтернативы-то нет, это ты хоть понимаешь?! Альтернатива одна — гибель!
— Нет, — очень спокойно и твердо ответил он. — Нет, потому что это только твои слова. Да, теперь я верю твоему рассказу, но это не значит, что все должно случиться именно так. Ты можешь и ошибаться — совершенно искренне, заметь, ошибаться. Ты рассказал мне правду, но где гарантии, где доказательства того, что тебе тоже рассказали правду? Их нет и быть не может. Разве тебя не учили все ставить под сомнение? Ничему и никому не верить? Тебе я верю, твоему этому… «посланнику из прошлого» — нет. Вот так.
— Идиот… — едва слышно пробормотал я. — Какой же ты идиот! Ну какие тебе еще нужны доказательства, коллега, мать твою?! Ты готов угробить парочку миров только потому, что веришь лишь в то, что можно увидеть своими глазами и потрогать, так что ли?! Материалист хренов…
— Да, представь себе, материалист. Остальное — тоже правильно. Я не могу рисковать своей страной только лишь из-за того, что ты искренне веришь в то, что тебе рассказали под гипнозом. У наших ученых нет абсолютно никаких данных об угрозе «Спирали» существованию мира. Я, конечно, передам им все это, но не думаю, что они — точнее те, кто имеет право принимать решения, — будут что-либо менять. Фактов, прости, недостаточно.
— Ага, «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда»! Главный и все объясняющий лозунг всех на свете твердых лбов…
Отвечать майор не стал, просто пожал плечами и трижды стукнул в отозвавшуюся глухим стальным рокотом дверь: дискуссия закончилась со счетом не в мою пользу. Мои доводы и эмоции пропали всуе: похоже, я, сын свободной России, действительно подзабыл, что такое спорить с прагматичным материалистом! Обратная дорога прошла в полном молчании, наконец перед нами отъехала в сторону наружная дверь и мои порядком замерзшие ступни зашлепали по разогретому солнцем бетону. Пожалуй, никогда еще меня так не радовало это голубое небо и солнце над головой — только очутившись наверху, я вдруг осознал, что нахождение рядом с Маятником оказалось тяжелым испытанием для моей психики — проклятое творение чужого разума давило на мозг все то время, что мы с майором находились около шахты. Другой причиной было, наверное, понимание того, что все это: и высокое чистое небо, и прошедшее уже половину полуденного пути солнце, и бьющий в лицо свежий ветер — я, возможно, вижу в последний раз… Ведущие обратный отсчет часики боевой операции, запущенные еще там, в подвале «Вервольфа», в недостижимо далеком моем мире, дотикали уже почти до нуля — времени больше не осталось!

 

Возвращаться в обещанные майором «апартаменты» мне было нельзя, атаковать прямо здесь, на поверхности, тоже — я ведь даже не знал, где находится вход под защитный купол. Значит, оставалось только одно: напасть под землей, сразу же после того, как они откроют одну из ведущих вниз дверей. Перебросить вперед скованные руки я смогу кувырком назад примерно за секунду — в «учебке» нас заставляли проделывать сей суставовыворачивающий трюк в обычных наручниках, так что сделать подобное в этих будет нетрудно, главное — заполучить эту самую лишнюю секунду, а дальше… А дальше — как будет угодно Тому, Кто наблюдает сейчас за мной из поистине надоблачных далей. Воспрянув духом от последней мысли и прикинув расстояние до знакомого приземистого здания, рядом с которым находился вход на нижние ярусы, наверняка соединяющиеся с шахтой Маятника, я обратился к шатающему рядом мрачному майору.
— Ответь на один, последний вопрос, только честно: ты считаешь, что я уже ничего не смогу изменить, да?
Он удивленно обернулся ко мне и хотел было сказать что-то язвительное, в моем духе, однако, взглянув в мои глаза, сдержался:
— Честно? Сам же видишь, что нет. Извини, но я слишком хорошо тебя… или себя знаю. Вчера и во время нашего разговора, и даже после него я еще верил в наше сотрудничество, но затем, этой ночью… Ночью я вдруг понял, что мы слишком похожи и что ты все равно не остановишься — как не остановился бы я на твоем месте. Я понял, что не будет и не может быть никакого сотрудничества — мы не братья, не близнецы, мы — один и тот же человек, случайно скопированный дважды и для чего-то сведенный в одном месте и в одном времени. Я бы не остановился и не смирился— и ты не остановишься… И я понял, что мы оба пойдем до конца. Только конечные цели у нас разные, слишком разные, понимаешь? Быть может, когда-то я и возненавижу себя за это, но сейчас я буду делать то, что считаю нужным и правильным.
— С капитаном дашь увидеться? — неожиданно сменив тему и выигрывая еще несколько драгоценных секунд, спросил я.
Вопрос его, как я и ожидал, удивил:
— Что? А, это… Все еще думаешь о том, что я тебе рассказал? Хочешь принести товарища в жертву и воспользоваться «откатом»? Не получится — увидеться я вам, конечно, не дам. Интересно, в принципе, посмотреть, как это будет, но рисковать я не стану. Не тот расклад…
— Зачем тогда рассказал? — Мне стало по-настоящему интересно.
— Хотел посмотреть на твою реакцию. Ну и в плане информации, конечно.
— Глупо. — Я ожидал от него какого-то другого (знать бы еще какого?) ответа. Зато и до входа осталось всего полсотни метров.
— Может быть, но мне просто интересно с тобой общаться, смотреть на твою реакцию — и видеть со стороны самого себя. Не каждому, согласись, такое удается испытать.
Несколько десятков метров мы прошли в молчании — не то думая каждый о своем (я лично ни о чем не думал, считая оставшиеся метры и потихоньку вводя себя в боевое расположение духа), не то просто исчерпав все мыслимые темы для разговора. И лишь возле самых дверей я спросил:
— Знаешь, в чем вы все-таки ошиблись?
— В чем?
Тертый хлопец майор едва заметно напрягся, понимая, что вопрос, заданный мной именно здесь и сейчас, скорее всего неспроста — мы как раз подошли ко входу и один из конвоиров (тот, что стоял правее) набрал на панельке цифровой код. Стальная дверная плита медленно отъехала вбок — проход был открыт
— В том, что так и не увидите, что и наша страна тоже может жить по-человечески.
Идущий следом боец сопровождения легонько подтолкнул меня в сторону двери, сразу за которой начиналась короткая, всего в пять ступенек, лесенка.
— И что? — тихо спросил меня напрягшийся как струна… перенапрягшийся как готовая лопнуть струна, майор, вместе со мной делая шаг вперед.
— А то, что выхода у вас нет. Вообще нет! — чуть повысил голос я, ощущая полную и физическую и, главное, психологическую готовность — тот самый знаменитый боевой транс, превращающий спецназовца в идеальную смертоносную машину.
— Не… — начал что-то говорить майор, резко вытягивая руку, чтобы перехватить цепь от наручников. Он уже все понял и теперь катастрофически не успевал, опаздывая на полсекунды — целую вечность по нашим меркам.
— Х-хе! — выдохнул я, стравливая из легких лишний воздух, и, оттолкнувшись от первой из ступеней, прыгнул вперед ногами.
Удар получился подлым, но хорошим — прямо в расслабленную поясницу впереди идущего охранника. Охнув, боец плашмя рухнул с лестницы на пол, а я с разворотом кувыркнулся через его спину и, едва не вывернув руки из плечевых суставов, перебросил скованные наручниками кисти вперед. Не останавливаясь, ударил из нижней позитуры ногой второго конвоира, впечатывая его в бетонную стену. Получилось: лестница— подлая штука, спускающийся по ней и не ожидающий нападения человек почти всегда «открыт», и главное — знать, куда именно бить. Так, эти есть, теперь майор и оба-два его оставшихся бойца.
Майор оказался на высоте — и в прямом, и в переносном смысле: во-первых, он стоял выше меня, во-вторых, грамотно вжался в стену, готовясь к отпору. Нет, родственничек, шалишь — не стану я тебя голыми руками брать, знаю, на что наши с тобой ручонки способны. Не поднимаясь, я крутнулся по полу, подхватывая ближайший ко мне автомат, который по дороге уже успел хорошенько рассмотреть, убедившись, что предохранитель на нем вполне обычный, да еще и опущенный в положение автоматического огня.
Прицел, как и при захвате бэтээра, пришлось корректировать уже по ходу дела, пересекая латунно-свинцово-стальной строчкой коридор от стены до стены. Зацепить майора не боялся: если он — это действительно я, успеет пригнуться…
Успел — в отличие от обоих своих подчиненных: один получил несколько пуль в грудь; второй, начавший зачем-то падать в стойку для стрельбы с колена — в голову. Все.
Направив тупорылый ствол незнакомого, но уже сослужившего мне славную службу автомата на майора, я, пошатываясь, встал на ноги.
Топорно, конечно, сработал, шумно, но что поделаешь — иначе, боюсь, вообще никак бы не вышло. Одиночным выстрелом оборвал мучения раненого и, отступив на шаг, двумя короткими ударами обеспечил его товарищам как минимум часовое беспамятство — добивать их не было смысла. И, вновь направив оружие на «родственничка», качнул стволом в сторону замершей в нерешительности двери:
— Закрывай, только, как ты мне говорил, без глупостей.
Прожигая меня яростным взглядом, суммарной мощности которого мог бы позавидовать даже знаменитый гиперболоид инженера Гарина при поджоге анилинового завода, он повиновался: не делая резких движений (ай молодчина, ну прямо вылитый я при первой встрече с родной «альфовской» троицей!), нащупал на стене панель управления и нажал нижнюю клавишу. И даже подтянул за ногу труп, мешающий двери закрыться — памятуя про автоматы расстрелянных конвоиров, я на всякий случай выдавил слабину на спусковом крючке, но майор и тут оказался на высоте.
— Ключ от наручников, — скомандовал я и, предугадывая его следующее действие, предупредил: — Доставай медленно и не вздумай закинуть куда-нибудь в угол. Это пошло и невоспитанно, как сказал бы наш с тобой общий дедушка.
Скрипнув зубами, майор вытащил из кармана знакомый ключ и с усмешкой спросил:
— Ну и что дальше?
А вот это ты зря, мы же с тобой, братец мой параллельно клонированный, серьезные люди, а не герои дешевого кинобоевика. Момент, конечно, малость критический, но какие, в принципе, проблемы?
— Осторожно брось мне под ноги. У тебя все получится, я в тебя верю, напарник.
Ключик, коротко звякнув, шлепнулся рядом с моей босой ногой. Отлично. Я присел и, не спуская взгляда с противника, подобрал его. Уф, обошлось! Держа майора под прицелом и по-прежнему не ослабляя нажима на спусковой крючок, я медленно выпрямился и без особых проблем расковался — спасибо длинной цепи между браслетами. Н-да, что-то ты перемудрил с наручниками, коллега.
— Давай, — бросил я ему наручники. — Твоя очередь. Даже не обязательно за спиной — добрый я сегодня.
Пока майор, свирепо зыркая в мою сторону, защелкивал у себя на запястьях наручники, я размышлял, не стоит ли нам поменяться с ним одеждой — внешне-то мы вроде как одно лицо? Решил, что не стоит — потеряю кучу времени, да и родственничек может в это время какой-нибудь нехороший фокус выкинуть. Плюс фингал под глазом совместно с личиком «а-ля Володя Шарапов после прохождения сквозь ресторанную витрину» сходства нам не добавляют…
Наконец раздалось знакомое шелканье закрывающихся браслетов и мрачное «ну и?» окольцевавшего себя майора.
— Пошли. — Я качнул стволом в сторону и, резко нагнувшись, сорвал с плеча валяющегося в глубоком обмороке бойца второй автомат. Закинув ремень на плечо, отступил к самой стене. — Проходи, не стесняйся.
— Теперь к «Спирали», надо полагать? — протискиваясь мимо меня вдоль стены, слегка язвительно осведомился он. — Крушить народное достояние и спасать миры?
— Не-а, — прикинув расположение Маятника, делая вслед за близнецом первый шаг, ответил я. — Подождет твоя «Спираль». Там ведь меня уже наверняка ждут? То-то же… Веди к капитану, Сусанин, только не дури, ладно? И не рассказывай, пожалуйста, мне сказок, что отсюда нельзя пройти ни к медицинскому блоку, ни к «Спирали». Гут?
— Зачем он тебе? — Безразлично-удивленный вроде бы тон все-таки выдал майора: мое неожиданное решение его смутило. Похоже, он не мог просчитать, что я задумал, и слегка заволновался. Правильно, коллега, попереживай, подумай — глядишь, умнее станешь. Тем более что я вообще-то и сам этого не знаю, просто решил сделать именно так: не иначе снова моя «чуйка» объявилась. А с другой стороны, все правильно: что должны делать хозяева самого важного и секретного объекта страны, узнав, что я сбежал? Естественно, немедленно и наглухо запечатать все подходы к нему. Правда, майор сказал, что наш разговор на «кремлевской» смотровой площадке над шахтой никто не мог услышать и, значит, о том, что я собираюсь уничтожить Маятник, никто не знает, но… похвастаться большой верой в его слова я не мог: поиграли вчера в откровенность — и хватит. Праздник демократии закончился, настали суровые тоталитарные будни… Да и вообще, что бы они обо мне ни думали, опасаться должны были в любом случае.
— Проведать хочу — тебя разве не учили больных товарищей навещать? Где тут у вас фрукты какие-нибудь купить можно? — неожиданно приходя в хорошее расположение духа, осведомился я. — А то неудобно как-то просто так идти. Кстати, куда нам?
Занятый своими переживаниями майор неопределенно дернул плечами, тем не менее ответив:
— Самое время для юмора… К лифтам и на четвертый уровень, там твой капитан, — и, не сдержавшись, добавил: — А вообще, это глупо! Ты что, решил благотворительностью заняться? Или совесть замучила? Так только что, когда пацанов валил, вроде особо не комплексовал… У тебя еще есть шанс прорваться — прямо сейчас, пока никто ничего толком не понял.
Я почувствовал необоримое желание врезать ему автоматом по затылку — просто так, для профилактики. Но, конечно, сдержался — не время еще! — и спокойно ответил:
— Вы меня удивляете, товарищ майор. Такое чувство, что из нас двоих уничтожить эту штуковину больше хочется именно вам. В чем дело? Неожиданно поменяли свои убеждения и вняли здравому смыслу? Или…
— Пошел ты! — буркнул он, подходя к лифту и нажимая кнопку вызова. К счастью, кроме нас, около подъемников никого не было, поскольку боекомплекта у меня оставалось всего полтора магазина и растрачивать его направо и налево я при таком раскладе не мог. Хотя, появись кто сейчас, пришлось бы.
Над головой негромко заурчал электромотор и спустя секунд пять двери разъехались в стороны. Мы зашли в кабину, и майор, негромко звякнув «кандалами», нажал никелированную клавишу с цифрой «четыре». Продолжая держать свое отражение под прицелом сразу двух автоматов — второй в левой руке, почти уперев стволом майору в живот, — я приготовился к возможным «осложнениям» при высадке. Впрочем, зря: лифт мягко затормозил и в раскрывшихся створках я увидел абсолютно пустой коридор, залитый резким «дневным» светом люминесцентных ламп. Что ж, похоже, мы действительно на месте — больнично-белые стены, мягко пружинящее под ногами светло-серое покрытие на полу, ряд однотипных дверей с какими-то надписями и цифрами на них…
Кстати о дверях: как-то непохожи эти одинаковые с виду металлические двери с небольшими зарешеченными окошечками на двери медицинских палат или боксов. И аналогии на ум какие-то нехорошие приходят, заставляя вспомнить всякие печальные заведения преимущественно для насильственного ограничения свободы. Ну-ка, ну-ка!..
— Это что, и есть ваша больничка? — подозрительно спросил я, выпихивая своего проводника из лифта и на всякий случай незаметно отступая чуть назад и в сторону.
— Ну да… — не оглядываясь, пробормотал майор. — В принципе — да, а вообще… вообще, это не совсем медицинский блок… — Он замялся и докончил после ощутимого тычка стволом под лопатку: — Это экспериментальная лаборатория для изучения воздействия хронопроцессов на человека. Вторая в Союзе — первая находится в Москве, в том НИИ, о котором я вчера тебе рассказывал.
— Эксперименты на людях, крысы-мутанты, посвистывающие дырочками в боку павловские собачки и прочие ежики, — «понимающе» согласился я и, не сдержавшись, рявкнул: — Где капитан, ты, гуманист хренов? Что вы с ним сделали?
— Четырнадцатая кам… палата. — Майор поежился, вновь ощутив между лопатками автоматный ствол. — Ничего мы с ним еще не сделали. Можешь не верить, но ему на самом деле была оказана медицинская помощь и…
Он не договорил — из двери, мимо которой мы как раз проходили, вышел человек в зеленом хирургическом (или, может, лабораторном — я в этом слабо разбираюсь) халате:
— О, товарищ майор, вы к нам? Хотите взглянуть на своего подопытного? Мне показалось, будто кто-то кричал? — Человек перевел взгляд на меня и удивленно расширил глаза.
«Подопытный», значит?! Собачки-ежики, говоришь?!.. А мыло из костей вы тут не варите? Или дамские сумочки из человеческой кожи не шьете?
Пропихнув майора вперед, я коротко размахнулся и ударил «хирурга-лаборанта» рукоятью автомата, зашвыривая обратно в палату… да нет, майор, ты правильно оговорился — в камеру. Подпружиненная дверь мягко закрылась.
— Вперед! Где этот четырнадцатый номер?
— Дальше, третья дверь справа. Код «0-4-7». — Умный парень майор понял, что меня сейчас лучше не трогать.
— Открывай, — приказал я, дойдя до нужной двери. — Быстрее!
Майор послушно набрал код и толкнул дверь, заходя внутрь. Капитана, лежащего на громоздкой — кажется, в медицине они называются «функциональными» — кровати с забинтованной головой и левой рукой, я увидел сразу. Пристегнутого к ней сразу четырьмя парами наручников, но живого, только премного обалдевшего от нашего появления. Думаю, не в смысле неожиданного посещения, а в смысле моего внезапного самоудвоения — расстался с одним майором Кондратским, а сейчас заявились целых два.
Кроме моего настоящего коллеги, одетого, в отличие от меня, в какую-то бесформенную серую робу, в палате-камере имели место быть еще двое лаборантов (ну, или кто они тут) в знакомой зеленой униформе. И множество хитрых приборов, явно принесенных сюда совсем недавно — разбирать моего боевого брата на отдельные клеточки и молекулы еще, судя по всему, не начали. Значит, успел…
— Видишь? Ничего ему не сделали. — Майор попытался обернуться ко мне, но не успел: врезав ему под колени, я довольно грубо швырнул «родственничка» на пол.
— Лежать! Вы тоже, — махнул я автоматом в сторону «лаборантов». — У кого ключи? Отстегните его!.. Идти сможешь? — Последнее, как вы понимаете, относилось уже к Сергею.
— Ага, — наконец подал голос и он. — Но как…
— Потом, — наблюдая, как до смерти перепуганный «зеленый халат» отстегивает капитана, оборвал я его. — Ты точно в норме?
— Обижаешь, коллега, — привычно обратился ко мне Сергей, сползая с кровати.
«Лаборант», не дожидаясь моего приказа, вновь дисциплинированно плюхнулся на пол. Ты смотри, не впервой ему, что ли? Или просто сильно жить хочет?
Пару раз покачнувшись и прикусив от напряжения губу, капитан утвердился в вертикальном положении и кивнул мне: «Все, мол, в порядке». Ну и славненько!
— Держи! — Я бросил ему один из автоматов — тот, что с полупустым магазином. — Там только пол-обоймы, имей в виду. Уходим.
Отвернувшись от капитана — не маленький, дальше сам разберется, — я снова обратился к майору:
— Где наш водила и тот мент? Здесь, или у вас еще какой-то тюремный блок имеется?
Услышав первый вопрос, Серега удивленно покосился на меня, однако спрашивать ничего, как и в прошлый раз, не стал.
Майор же от моего вопроса едва не подпрыгнул, наверняка окончательно утратив способность хоть что-либо понимать в моих действиях. Вот и здорово — чем нелогичней они будут, тем лучше.
— Они-то тебе зачем?! Это что, контузия так сказывается?
— Где они? — Моя пятка врезалась в его позвоночник — не сильный, но весьма болезненный удар, если знать, куда бить. — Здесь?
— Что тут, зона тебе, что ли? — чуть задыхаясь, прохрипел он. — Двадцать третья комната, 4-7-3.
— Вставай. Быстрее! — заметив боковым зрением, что капитан уже у двери, я отступил назад, позволяя противнику подняться. — Пошли. Дверь можно заблокировать снаружи? — осведомился я, на всякий случай поднимая автомат — если он ответит «нет», «зелено-халатникам» не повезет. Только патронов жаль и шуметь не хочется.
— Можно. Закрой дверь и набери три нуля. Это сброс старого кода, новый можно будет установить только снаружи.
— Сам и сделаешь. Давай, давай, — пятясь, я вместе с майором вышел в коридор.
Еще через тридцать секунд капитан уже распахнул указанную дверь под номером «23».
Виталий Иванович выглядел в целом неплохо, по крайней мере наверняка получше, нежели его грузовичок. На водителя винницкой патрульной машины смотреть было не слишком приятно — насчет «допроса третьего уровня» майор не соврал.
Извини, парень, но это — все, чем я могу тебе помочь. Остальное — сам и, может быть, тебе повезет. Хотя, конечно, вряд ли…
Пока мы всей толпой: Серега впереди, мы с майором за ним, оба освобожденных, но пока еще не отошедших от шока пленника следом — трусили к лифтам, я прикидывал, сколько прошло времени с момента нападения на первого из конвоиров. Получалось минут пять, максимум — семь. Вполне сносно, даже если они сразу подняли тревогу. Еще можно успеть…
Стрелять нам не пришлось — повезло: коридор по-прежнему был пуст, и лишь на выходе из лабораторного блока нам повстречался еще один из местных высоколобых, которого утихомирил и убрал с дороги капитан. Спустя еще несколько секунд мы были уже около лифтов. Виталия Ивановича с так и оставшимся для меня безымянным патрульным я сразу же отправил к другой кабине, посоветовав минуты через три подниматься наверх и прятаться где-нибудь снаружи — шансов самостоятельно уйти с острова, конечно, никаких, но когда мы с Серегой разрушим Маятник, у них появится возможность уцелеть.
— Поехали. — Я силой впихнул майора в лифт. — Наверх, Серега!
Если майора и удивило мое решение (а ведь должно было удивить, должно!), то виду он не подал. Ничего, сейчас разберемся! Вот только время катастрофически уходит, драгоценные секунды тают с непозволительной быстротой….
Лифт между тем поднялся на нулевой уровень и остановился. Первым выскочил и плюхнулся в боевую стойку готовый прикрывать Сергей, вслед за ним — наша «сладкая» майорская парочка. Никого, только из правого коридора, откуда несколько минут назад я начал свой «освободительный» поход в лабораторию, доносятся чьи-то взволнованные голоса. Это ничего, нам туда не надо, нам, как я понимаю, сейчас налево. Впрочем, нелишние будет проверить.
— Помещения для охраны там? — Слегка встряхнув майора, я кивнул в сторону уходящего влево коридора.
— Это-то тебе зач…
Договорить я ему не дал, коротким ударом впечатывая в уже успевшие закрыться лифтовые двери: время! И повторил вопрос:
— Охрана там? Мне нужно знать, где помещения внутренней охраны и видеонаблюдение за бункером. Только не говори, что у вас ничего такого нет! Ну?
— Там, — зло бросил он, сплевывая кровь. — Идиот, так у тебя тем более ничего не получится.
— Не твои проблемы… Эй, капитан, — услышав шум приближающегося лифта, обратился я к Сереге, — присмотри за ним, только осторожно: он злой, противный и опасный. Схожу гляну, может, парочку боекомплектов раздобуду, — и неожиданно вспомнив кое о чем, добавил: — Капитан, запомни: если меня завалят первым, тут произойдет что-то… э… необычное, вроде возврата во времени на несколько минут — воспользуйся этим, понял? Не забудь, это важно!
Серега, похоже, понял не слишком, но на всякий случай кивнул. Я подмигнул ему и скрылся за поворотом.
Справился я минуты за полторы — их оказалось всего четверо, вооруженных, но совершенно не обращавших внимания на происходящее за спиной. Эти ребята из внутренней охраны, несмотря на все старания майора, слишком уж привыкли считать свой бункер самым безопасным местом в мире… За что и поплатились, улегшись рядом со своими товарищами из моего бывшего почетного эскорта. Легко и почти без крови: стрелять нельзя, а ножа у меня не было — пришлось работать исключительно конечностями. Зато наш арсенал пополнился полудюжиной запасных магазинов, двумя штык-ножами и… парой мягких «кроссовых» ботинок — надоело мне босиком разгуливать, что я вам, «крепкий орешек» Брюс Уиллис, что ли? Жуткого вида дерматиновые больничные тапки на ногах Сергея я проигнорировал: перетопчется, простите за громоздкий каламбур. С тем и вернулся назад, застав почти идиллическую картину: майор с мрачным видом сидел на корточках под неусыпным контролем сильно злого от всего произошедшего за последние сутки капитана, а оба наших уже поднявшихся наверх водилы испуганно жались к стене около лифтовых дверей. Указав им направление дальнейшего движения и объяснив, где наружная дверь («валите отсюда и спрячьтесь где-нибудь, скоро все закончится»), я честно разделил добытый боекомплект и, подняв плененного начальника охраны на ноги, скомандовал выступление. Майор, конечно, молчать не стал:
— На фига тебе это? Решил перед смертью всех на свете облагодетельствовать? Альтруист хренов, все равно к «Спирали» тебя и на выстрел не подпустят!
— Тебя так сильно волнует, смогу ли я выполнить задание и завалить этот ваш Маятник? — забывая про общепринятое в этом мире название, рявкнул я. И, наплевав на вполне корректное с его стороны отношение ко мне в прошлом, в очередной раз пихнул стволом в спину: — Давай, показывай, куда идти?
— Прямо и направо. Сразу за поворотом будет пост, за ним — дверь. Тебе туда.
— А к «Спирали» как пройти?
Майор неожиданно обернулся и, не обращая внимания на вскинутый прямо ему в лицо автомат, презрительно бросил:
— А вот это уж ты сам… — И, видимо прочитав что-то на моем лице, с усмешкой добавил: — Ты меня… то есть себя, хорошо знаешь? Значит, понимаешь, что больше я тебе ничего не скажу. Ты ж умный — вот сам и выпутывайся. А боли и угроз мы с тобой ведь не боимся, не так ли, братишка?..
Что ж, бунта на корабле мы давно ждали, я бы в подобной ситуации, наверное, еще раньше его по известному адресу послал. Да по большому счету он нам больше и не нужен — как ни прискорбно это признавать, но обзавестись в ходе этой операции любящим братцем-близнецом мне все одно не светило. В общем, как издевался Колобок над Горцем: «Из нас двоих в живых остаться должен только один».
Непривычно, конечно, самого себя в расход пускать, но… какой-нибудь очередной глупости я не совершу — насовершался уже: свидетелей в живых оставлял, от преследования исключительно на грани фола уходил, под конец вообще в плен загремел… просто не акция, а иллюстрированный пример для курсантов спецкурсов «как НЕ НАДО проводить боевую операцию малой группой диверсионного спецназа в тылу врага».
Единственное, чем я могу помочь тебе, майор, это сделать все так, чтобы ты ничего не понял. Вздохнув, я приподнял автомат и только собрался нажать на спуск, как…
Назад: ГЛАВА 22
Дальше: ГЛАВА 24