ГЛАВА 8
Зимний холод на улице и умиротворяюще потрескивающие дрова, полыхающие в камине. Что может быть лучше, чем в такую пору сидеть в удобном кресле, с бокалом доброго вина и хорошей книгой? Да пожалуй и ничего. Он вообще любил читать, и слыл весьма образованным человеком. Но судьба распорядилась так, что читать ему приходилось по большей части не научные труды, а финансовые отчеты, дипломатическую почту или донесения, самого различного толка.
Кардинал Флери, взглянул на столик, рядом с креслом у камина, и в очередной раз тяжко вздохнул. Похоже, сегодняшний день не будет отличаться от бесконечной череды, уже прошедших. Опять треволнения и переживания. А ведь он уже не мальчик, чтобы подвергать себя подобным испытаниям. Все же, скоро восемьдесят пять. Многие до этого возраста и не доживают, а кто доживает, предпочитают спокойную, размеренную жизнь, в окружении отпрысков.
Однако ему досталась иная судьба. На его плечи лег груз ответственности за судьбу Франции, которой он служил беззаветно, отдавая всего себя без остатка. Мало того, он сделал все возможное, дабы отдалить от руководства страной короля, не отличающегося особым умом. Господи, да дай ему волю, и Францией будут править юбки, за которыми он волочится с таким маниакальным упорством.
Флери в очередной раз вздохнул и протянул руку к бумагам разложенным на столике, и взял документ, лежащий поверх стопы. Не стоило сомневаться, что они разложены в порядке важности. За многие годы своей службы, секретарь кардинала очень редко позволял себе ошибки. Впрочем, и те случались не в силу собственной некомпетентности, а из-за недостаточной осведомленности.
Ага. А вот и бокал вина. Правда, вместо книги, в руках очередное послание. От кого? Граф Толлендаль, из России. Нда-а, в последние годы, вести из этой дикой страны особо не радуют. Помнится, Европа с облегчением вздохнула, после смерти Петра Великого. Потом имело место некоторое волнение, в связи с изменением баланса сил и как следствие поколебавшейся стабильности.
Уж лучше бы все так и осталось. Разлад при российском дворе, куда в большей степени устроил бы Францию. Конечно, у них нет общей границы с Россией, но это вовсе не значит, что их интересы не пересекаются. В понимании кардинала, эта дикая Московия нужна была только для того, чтобы вывозить из нее ценности и сбывать туда товары производимые французскими промышленниками. Колония. Вот удел России. Но никак не видная роль на политической сцене цивилизованных государств.
Однако, эти упрямые русские, никак не желают занять отведенную им нишу и всякий раз, лезут туда, куда их не просят. Взять тот же спор за польскую корону. Нет, в результате, Франция все же ничего не потеряла, а скорее даже приобрела. Лещинский потерял польский престол, но получил Лотарингию, а после его смерти, она отойдет Франции. Однако, русский царь, самоуверенно именующий себя императором, посмел бросить вызов Франции, а главное заставил считаться с собой.
Отношения между двумя государствами накалились настолько, что даже заключение мира, после польских событий, ничего не изменило. Только в прошлом тридцать седьмом году, Флери все же решил, что полагаться на сведения поступающие через Вену и Берлин, несколько неразумно. В этой связи, в Санкт-Петербург отправился представитель Франции граф Лалли Толлендаль*. Он не был снабжен никакими официальными бумагами и по сути являлся частным лицом, хотя по факту это конечно же было не так.
*Этот факт имел место и в реальной истории.
Предвидя, что новости в этом документе могут его не обрадовать, кардинал взял в руки бокал. Он не относился к тем, кто злоупотреблял горячительным, но был настоящим ценителем хороших вин. Флери никогда не знал, какое именно вино подадут к его рабочему столу. Ему доставляло удовольствие, не просто отпить вина, но дать ему оценку, определить его происхождение и год урожая.
Хм. Что-то новенькое. Нет, угадывается неповторимый аромат и янтарный цвет Токайского. Но в то же время, он не может определить год, и виноградник. А если так? Он пригубил напиток и покатал терпкий шарик языком, потом сглотнул. Прислушался к послевкусию, продлившемуся довольно долго. Великолепное Токайское, но в то же время вкус ему незнаком. К дьяволу все дела! Прости Господи.
— Брат Анри.
— Я здесь, ваше преосвященство, — тут же откликнулся секретарь, одетый в серую рясу иезуита.
— Что это за чудо? Это вино, заставляет меня усомниться в моих способностях знатока в этой области. Я понимаю, что это Токайское, но все остальное покрыто тайной.
— Не стоит быть к себе столь строгим, ваше преосвященство, — не смог сдержать довольной улыбки секретарь. — Никто не может знать всего, и уж тем более того, о чем ранее не знал.
— Это вино прошлого года? — Догадался Флери.
— Да, ваше преосвященство, Токайское Асу 1737 года, с виноградника Тарцала.
— Хм. Им посчастливилось получить по настоящему уникальное вино, — одобрительно покачав головой, отметил кардинал. — Надеюсь, ты позаботился о запасах?
— Разумеется.
— Хорошо.
Что же, с приятным покончено. Пора возвращаться к тому, что неизменно испортит ему настроение. Русские делали это старательно и с завидным постоянством. Взять то же выдворение ордена иезуитов, членом которого состоял и сам кардинал. Помимо плевка в сторону римско-католической церкви, это еще и прямой удар по шпионской сети ордена. А она была весьма разносторонней и распространенной.
Ограничься Петр только выдворением братьев, ничего страшного не случилось бы. Конечно, в работе возникли бы кое-какие сложности, но в целом, эффективность осталась бы на прежнем уровне. Но этот цепной пес русского царя, Ушаков, умудрился разгромить всю шпионскую сеть, формировавшуюся на протяжении долгих лет.
Как и ожидалось, вести от Толлендаля были не утешительными. Этот Петр, подобно своему деду, умел испортить и настроение. Господи, с кем приходится иметь дело. Никакой тонкой игры, никакой интриги, только одна грубая сила и дикая ярость. Для кардинала, не любившего решать противоречия путем военных конфликтов, подобный подход был просто дикостью. Но стоило признать, что весьма эффективной дикостью.
Сначала было грубейшее вмешательство в дела по польскому вопросу. Тонкая игра и виртуозно воплощенная интрига кардинала Флери, по восшествию на престол Лещинского, была буквально растоптана сапогами русских солдат. Петр не нашел ничего более умного, как направить туда войска и в короткий срок взять под контроль всю Польшу. Были кое-какие выступления шляхты, был отправлен незначительный французский корпус. Но Миних разметал всех, подобно взбесившемуся быку. Впрочем, что с него взять, обычный солдафон.
Потом, жесткие действия Петра в отношении крымских татар. А ведь они ничего такого особенного не совершили. Всего-то, крымский хан решил пройти со своей армией по русским землям, причем даже не нанося им урона. Ну, почти, не нанося. Так этот мужлан, тут же обрушил на него свои полки. Кстати, как-то уж гладко у него все получилось, словно татар ждали в гости.
Грубая неприкрытая сила, вместо дипломатической игры и Стамбул вздрогнул от страха. Признаться, сам Фрели тогда то же почувствовал себя несколько неуютно. Этот мальчишка не просто играл мускулами и бахвалился своей медвежьей силой, но и умел ею пользоваться.
Французская дипломатия, в купе с английской, проделала огромную работу, чтобы обуздать этого неуемного царька. Нет. К сожалению, Англия не была союзницей Франции, к чему Флери стремился на протяжении уже многих лет. Но коль скоро их цели совпадали, то они объединили свои усилия, настраивая Турцию, Персию и Швецию против России. Тройного удара, русским не выдержать, а их союзница Австрия еще трижды подумает, прежде чем вмешиваться в этот конфликт.
И вот договоренность достигнута. Путем неимоверных усилий удалось примирить турок и персов, между которыми шла многолетняя война. Впрочем, труднее всего было остановить войну между ними, а вот натравить на русских, оказалось проще простого. Надир-шах жаждал получить обратно прикаспийские земли и их жемчужину, Баку. Махмуд второй, никак не мог забыть, свою растерянность, когда был вынужден уступить Петру Запорожье. Так что, заключение секретного договора против русских, являлся всего лишь свершившейся закономерностью.
Сложнее обстояли дела со Швецией. Рвавшаяся к власти партия «Шляп», члены который были сторонниками войны с Россией, отчего-то забуксовала. Их противники начали укреплять свои позиции или по меньшей мере, уже не уступали их с прежней стремительностью. Проблемы внутри страны нарастали подобно снежному кому.
О том, что Шведы сумеют нанести удар одновременно с турками и персами, нечего было и мечтать. Однако все было за то, что это случится, хотя и с запозданием на год. Кстати, так оно было бы даже лучше, так как русских уже изрядно потрепали бы на юге.
Но Петр… Этот мальчишка, опять спутал все карты. Вопреки всем прогнозам, он сам атаковал турок, сразу по трем направлениям. Причем настолько нагло и стремительно, что застал их врасплох. И это при том, что Махмуд сам собирался объявить войну русским.
Генерал Ласси, наступал на Азов, при поддержке Донской флотилии, под командованием Бредаля. Никто и предположить не мог, что русские смогут собрать для этого шесть фрегатов, десять шлюпов, десять прамов, тридцать пять галер и множества разномастных судов. Впрочем, не сказать, что силы столь уж велики, турки превосходили их.
Однако, Бредаля это ничуть не испугало и не остановило. Атака брандерами практически ничего не оставила от турецкой эскадры стоящей на якорях. И только после этого к Азову подступили полки Ласси, а затем, буквально через три дня, овладели крепостью.
Тем временем Миних вышел к Перекопу и сходу овладел им. Сотни лет русские мечтали о том, чтобы разгромить Крымское ханство, но так и не преуспели в этом. Теперь же, похоже захват Перекопа у них вошел в традицию. Два года назад это с легкостью проделал Петр, теперь Миних.
Хан Фетх Герай отверг предложение Миниха о капитуляции и переходе под руку российского царя. Вместо этого он собрал войска и атаковал русских. Неверное решение, глупое, недальновидное, излишне самоуверенное. Действия хана можно было назвать как угодно, и все будет правдой. Он не придумал ничего более мудрого, как бросить против Миниха все силы, до которых только сумел дотянуться.
Надо заметить, что русские словно специально предоставили им такую возможность. Впрочем, потом едва об этом не пожалели. Более ста тысяч разгневанных татар, даже вооруженных луками и саблями, это весьма серьезный противник. Сражение продлилось целые сутки. Татары непрестанно атаковали русских даже с наступлением темноты, не считаясь с потерями. Но современная тактика и оружие, все же сыграли свою роль.
Потеряв десятки тысяч воинов, хан вынужден был отступить, а на полуостров впервые ступил сапог русского солдата. Кроме этого, оставив в Азове потребный гарнизон, Ласси на кораблях Бредаля совершил переход по Азовскому морю и высадился в районе Керчи, начав наступление на Кафу.
Полуостров буквально утопал в крови, изнывая под тяжкой поступью победителей. При малейшем сопротивлении русские тут же начинали все крушить и жечь. Завоеватели вели себя так, словно Россия и не стремилась включать ханство в состав своих земель. А ведь, это была давняя мечта русских царей.
Мало того. Подобно тому, как когда-то поступали татары, победители вывозили с полуострова пленных тысячами. Имелись сведения, что каждый пленивший татарина получал денежную премию, если тот не имел увечий. Это открыто настраивало местное население против русских и провоцировало выступления. Но Миних словно ничего не замечал и подавлял любое проявление непокорства в крайне жесткой форме.
Поведение русского царя прямо противоречило любому здравому смыслу. Если Петр стремился присоединить Крым, то ему стоило действовать иначе. При таком подходе, говорящем о прямой оккупации, причем в самой неблагоприятной форме, он получит враждебно настроенное по отношении к себе население. Это вынудит его держать там большое количество войск. Опять, он машет дубиной, стремясь всех сокрушить, даже не пытаясь задуматься над более прагматичным подходом.
На третьем направлении действовал сам Петр. И действовал не менее удачно. Он буквально сходу овладел Очаковым, а затем развил наступление на Бендеры. Два полевых сражение и два штурма весьма серьезных укреплений, которые буквально упали под ноги русским. Вдобавок ко всему, еще одна сожженная турецкая эскадра. Эти победы всех просто ошеломили.
Впрочем растерянность длилась недолго. Вскоре стало известно о чудо оружии использованном русскими. Наблюдатели докладывают о применении русскими ракет. Это оружие изобретено уже давно. Мало того, около ста лет назад, Казимир Семенович* издал свой знаменитый труд, где подробнейшим образом описаны эти самые ракеты.
*Казими?р Семено?вич (1600–1651 г.г.) — военный инженер армии Великого княжества Литовского, теоретик артиллерии. Некоторые считают его изобретателем прототипа многоступенчатой ракеты. Автор книги «Великое мастерство артиллерии» (1650).
Книга Семеновича имела широкое распространение, как фундаментальный труд по артиллерийскому делу. В отличии от идеи применять ракеты на поле боя. Даже если забыть о сложности их изготовления, оставалась их фантастическая способность лететь куда угодно, кроме заданной цели. В боевом плане, использование пушек гораздо более прагматично и оправдано.
Но русские снова смогли удивить. Нет, на поле боя от ракет пользы по прежнему было немного. Но при осаде крепостей, когда нужно было забросать множеством снарядов определенную площадь, они оказались весьма кстати. И опять, ничего бы страшного, используй русские обычные заряды из пороха. Но им похоже удалось разгадать секрет Греческого Огня.
С этим утерянным века назад секретом, ракеты становились поистине страшным оружием. И Очаков и Бендеры, оказались залитыми жидким огнем. В обоих крепостях не удалось уберечь от возгорания пороховые погреба. Потери были просто ужасающими.
При помощи же, ракет была уничтожена эскадра прибывшая к Очакову с подкреплениями из Закавказья. Как выяснилось, попасть ночью в сгрудившиеся на якорной стоянке корабли, ракетами тоже вполне возможно. Тем более, если одной единственной ракеты вполне достаточно, чтобы корабль был обречен. А возможно, причина в поднимающейся на борту панике.
Похоже, этот же состав был использован и при уничтожении эскадры у Азова. Но ракеты там не применялись, это было известно доподлинно. Хотя, тут главное как-нибудь доставить давно забытое оружие к кораблям, а посредством чего это будет сделано, брандеров или ракет, разница невелика.
Нда-а. При всей своей прямолинейности, в политическом плане, секреты Петр хранить умеет. Нужно будет вплотную заняться этим его Саглино. Очень интересные вещи там происходят. То огненные машины от туда появляются, то ткацкие станки. Господи, сколько же проблем от последних, одни сплошные беспорядки.
Ткачи, боящиеся разорения, готовы рисковать жизнью, лишь бы не допустить использования этих машин. Их движение ширится по всей Европе, принимая все более агрессивный характер. Доходит до вмешательства армий. Только в России нет в этом трудностей, потому что там и ткачей-то нет.
Но как выясняется Саглино это не только чудные механизмы. Это и ракеты, и Греческий Огонь, и скорострельные штуцера, и довольно странная пуля.
Ну, с последней разобрались. Ничего сложного и особенного. Генералы утверждают, что использование подобной пули отрицательно скажется на боевой мощи, так как сокращает скорострельность почти вдвое. Что же касается точности стрельбы, то и тут не будет никакого выигрыша. Солдату плевать куда стрелять, палит со страху без разбора. Так что, тут только проигрыш.
Можно конечно использовать пулю для штуцеров, в этом случае скорострельность лишь вдвое уступит таковой у гладкоствольных мушкетов. Но зато и прицельная дальность в сравнении с пулей загоняемой в ствол по нарезам, уступит так же почти вдвое. Выходит нечто среднее между штуцером и мушкетом. Поэтому принято решение о вводе в боекомплект штуцерников трех десятков подобных пуль, для использования при сближении войск.
Вот и выходит, что не все касаемо этого самого Саглино столь уж однозначно. Но толковые вещи от туда все же выходят. А значит, там совсем даже не помешают верные люди. Опять Ушаков. Именно его канцелярия охраняет этот странный городок. Что же, нужно будет всего лишь найти того, кто сумеет его переиграть. Андрей Иванович конечно же хорош, но не ему тягаться с орденом иезуитов. Конечно если это одобрит генерал ордена…
После падения Бендер, настал черед Аккермана, который так же не сумел продержаться долго. Но после этого, наступательные операции русских прекратились. Они попросту выдохлись. Сказывались и потери и начавшиеся сложности со снабжением.
С другой стороны, под рукой русского царя оказались слишком обширные территории. Поэтому, ему впору было задуматься не о развитии дальнейшего наступления, а об удержании уже захваченного. Чем собственно говоря он и занимался, восстанавливая и укрепляя захваченные крепости, благодаря которым можно было контролировать обширные территории.
Что же касается Персии, то она так и не вступила в войну. Слишком многое в этом государстве держалось на таланте, воле и силе одного единственного человека. Русские не подтверждали свою причастность к убийству Надир-шаха, хотя и не отрицали этого. Впрочем, врагов у него хватало, так что возможно все. Хотя… Все же в причастность русских верилось больше. Использовать грубый и действенных ход, это вполне в духе молодого Петра.
Как бы то ни было, но Персия из политических раскладов пропала и похоже, что это случилось надолго. При персидском дворе сейчас творилось нечто невообразимое. Заговоры, интриги, убийства, в ход шли любые средства и это при отсутствии реального претендента на власть, который сумел бы удержать ее в своих руках.
Что же, участие в войне Персии ограничилось небольшой пограничной стычкой. Ну как небольшой. В долине реки Тертер произошло самое настоящее сражение. Левашов сумел разбить вчетверо превосходящего противника, да еще и захватить всю его артиллерию, вместе с походной казной Надир-шаха.
Как ни странно, но никто не стал настаивать на возвращении ни того, ни другого. Племянника покойного шаха, взошедшего на престол, вполне устроило то, что русские убрались восвояси, даже не попытавшись закрепиться в Карабахе. Не сказать, что это обрадовало армянское население провинции, но Левашов предпочел не рисковать. Происшествие было признано простым пограничным инцидентом.
Конечно, жаль того, что все обернулось таким образом. Но это вовсе не значит, что все так уж плохо. Петр за короткое время успел откусить такой большой кусок, что вполне мог им подавиться. Непонятно? А ведь, все просто.
Откровенно враждебное настроенное население Крыма вынудит русских держать там огромную армию. Та же ситуация с Азовом, которому не дадут спокойной жизни ногаи. И наконец, сдерживание турок на западе вынудит иметь сильные гарнизоны в Бендерах, Аккермане и Очакове.
Конечно действия русских были ошеломительными. Но это вовсе не значит, что Махмуд Второй, бросится подписывать с русскими мирный договор. Значит, война продолжится. Стремление Петра оставить за собой захваченные территории очевидно. В результате этого, он не то что не сможет перебросить часть войск в другое место, но будет вынужден еще наращивать свои силы на юге.
А раз уж все складывается таким образом. В Швеции ситуация постепенно приходит в норму. Партия «Шляп», все же взяла верх в рикстаге и начало войны с Россией это только вопрос времени. Так что, очень даже может быть, что этим летом, Петра Алексеевича ждет большой сюрприз на севере.
Кстати, очень даже может быть, что на стороне Швеции выступит Англия. К сожалению, Франция войти в этот союз не смогла, из-за позиции Англии, а Голландия не пожелала. Но даже эти два государства, это очень серьезные проблемы для русских, если не сказать больше.
Англичанам явно пришлись не по вкусу успехи русских в текстильном производстве, канатном и парусном деле. Опять же, появление фотогена, нанесло серьезный удар по английским китобойным флотилиям. Спрос на китовый жир, используемом при изготовлении свечей, начал падать, и тенденция снижения сохранялась…
Обдумывая все это, кардинал знакомился с отчетом графа Толендаля. Надо заметить тот провел время в России с большой пользой. В листах, которые сейчас держал кардинал, был представлен подробнейший обзор правления страной, состояние финансов, промышленности, сил морских и сухопутных. Ну с последними двумя, кардинал как раз очень даже неплохо знаком, благодаря иным источникам.
Еще граф сообщал доводы за и против союза с русскими и, наконец, указывал способ для возобновления дипломатических сношений. Что же, это будет очень полезно для Шетарди. Именно ему предстоит отправиться в Россию с целью возобновления дипломатических сношений.
Да, да. Все обстоит именно так. Флери вынужден был признать, что несмотря на политическую обстановку, он совершил ошибку, когда решил отозвать посла из России. Нужно было держать руку на пульсе этого медведя, а не игнорировать с гордо поднятой головой. А союз…
Хм. Нет, о союзе не может быть и речи. По меньшей мере, пока не удастся расстроить таковой между Россией и Австрией. Но это вовсе не значит, что не стоит пытаться приручить русского медведя. И потом, союзы для того и заключаются, чтобы потом распадаться.
Так. Что там еще. Петр собирается жениться. Причем, партию себе подобрал не из европейского дома и даже не из родовитого российского дворянства. Какая-то княжна Туманова. Ага, вот и пояснение. Так и есть, это родная сестра ближайшего сподвижника Ушакова.
Проклятье! Вот когда по настоящему пожалеешь, что не имеешь в России дипломатов. Он-то думал, что иезуитов будет вполне достаточно, но Ушаков позаботился о том, чтобы создать Флери трудности. Ну и как в такой ситуации можно было помешать этой свадьбе?
Да собственно говоря, никак. И это плохо. Флери грешным делом опять рассматривал вариант с устранением Петра. Хм. Уже в третий раз. Но если царь женится, то дело осложнится. Хорошо если он не затеет коронацию супруги. Тогда у Елизаветы будут все шансы для того, чтобы занять престол в случае кончины племянника. А Елизавета благоволит Франции. Если же, коронация супруги Петра состоится…
При поддержке Ушакова и брата, новоявленная царица сумеет выстоять без особых проблем. Тем более, опираясь на гвардию. Среди них сегодня вообще никакие политические речи не в чести. Чуть только увлекся какими воззрениями, в гвардии тебе не место.
Это все сведения из послания графа. Нужно будет озаботиться достойной наградой для него. Конечно, он путешествовал не за свой счет, и не из своего же кармана делал различные подарки, но добывая сведения, рисковал он именно своей головой. Так что, разумная компенсация, ему будет совсем даже кстати.
Отложив донесение графа Толендаля, Флери взялся за следующий документ. На сегодня дипломатическая почта на удивление большая, так что придется потерять немало времени. Здесь, у камина он только ознакомится с ее содержимым, осмыслит и мысленно распределит. Потом придется перебираться за рабочий стол.
Нужно подготовиться к встрече с Шетарди. По сути, поездка Толендаля в Россию была неким подготовительным шагом, перед отправкой французского посла. Без проделанной графом работы, маркиз тыкался бы как слепой щенок. Конечно назвать информацию всеобъемлющей нельзя, но все же полученные сведения были весьма ценными.
* * *
— Ваше императорское высочество, позвольте засвидетельствовать вам свое почтение, — делая изысканный поклон, произнес мужчина, облаченный по последней парижской моде, с пышным париком на голове.
— Маркиз де Шетарди, очень рада вас видеть, — протягивая руку для поцелуя, с милой улыбкой произнесла Елизавета.
— Неужели моя скромная персона, смогла снискать ваше особое внимание? — Разве только не всплеснув руками, удивился маркиз.
— О-о, не напрашивайтесь на лесть, милый маркиз. Вы же и сами знаете, что ни одна особа женского полу не сможет остаться равнодушной к вашей галантности, остроумию и обходительности.
Елизавета, даже погрозила пальчиком, слишком уж скромничающему французу. Вообще-то, вполне заслуженно погрозила. Несмотря на то простое обстоятельство, что легкость нравов не являлась отличительной чертой русского императорского двора, маркиз уже мог похвастать целым рядом побед. И это всего-то за какие-нибудь четыре месяца.
Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что все эти победы приходились на окружение Елизаветы. Она не признавала ханжества царственного племянника, хотя бы по той простой причине, что считала это дикостью и отсталостью от просвещенной Европы. Мало того, цесаревна с вполне объяснимым интересом поглядывала в сторону Шетарди.
Статен, высок, изящен и миловиден. Опять же, судя по высказываниям ее придворных, весьма искусен в любовных утехах. Нет, она вовсе и не думала им увлечься, Боже упаси. Ее сердце в настоящий момент принадлежало совершенно другому, причем целиком и безраздельно. Шетарди для нее был скорее эдакой диковинкой, новомодным нарядом, который возможно будет одет только один раз за всю жизнь.
Была у нее подобная склонность. В настоящее время, ее гардероб разросся до неприличия. Разумеется, в понимании кого-либо другого, только не ее. Не сказать, что ее доходы были так уж баснословны, но все же и немаленькие. Так что, на наряды хватало, хотя и хотелось большего. Опять же, подарки, которые бывали то частыми, то редкими, способствовали появлению все новых платьев. Вот, к примеру, в последнее время, она опять в центре внимания.
За это отдельная благодарность супруге Петра. Она, подобно своему супругу, чуть не с брачного ложа, устремилась проводить инспекцию казенным заводам и фабрикам. Император возложил на ее плечи руководство некоторыми из них. Надо заметить не без ее желания, и высказанного удовольствия.
Впрочем, отправились они в эту поездку вместе. С одной стороны, Петр и сам любил заниматься вопросами промышленности и торговли. С другой, они вроде как молодожены. Ну и наконец, для государя мало жениться, главное подарить подданным наследника. А уж с этим, находясь друг от друга поодаль, ну никак. Вот и катаются уж почитай два месяца.
Кстати, Петр не стал венчать Анну императорской короной. С чем это было связано, непонятно, но в этом он был тверд, и опять-таки, поддержан супругой. Мало того, его завещание, согласно которому престол наследует Елизавета, не просто оставалось в силе, но и было повторно обнародовано. Наверняка он сделал это, дабы пресечь возможное недовольство среди дворянства.
Его решение о женитьбе на представительнице обедневшего княжеского рода, всех буквально ошеломило. Не сказать, что никто ни о чем подобном не догадывался. Но все же, никто не ожидал, что император окажется в этом вопросе столь же своевольным, как и его дед. Тот, к моменту подобных коленец, мог позволить себе и не такое. Но, Петр все же посмел. И ведь никто и не пикнул.
Или все же затаился? Что может означать так усилившийся интерес к персоне Елизаветы? Ведь было однажды уж такое. Опять же, этот посол Франции. Понятно, что ему нужно заводить всесторонние связи, и стараться быть в курсе всего происходящего в России. Но столь явный интерес к Елизавете, все еще наследнице российского престола…
А может все проще и он оказался в плену ее чар? Кто бы и что бы не говорил, как бы не источал лесть, правда была в том, что Елизавета и впрямь была красавицей. Да она и сама это прекрасно знала. Как например знала и о том, что обладает превосходными длинными и стройными ножками.
Дабы лишний раз подчеркнуть их красоту, она нередко устраивала ассамблеи маскарады. На них мужчинам надлежало бывать в женских одеяниях, а женщинам в мужских. Обтягивающие лосины, не просто выставляли напоказ ее прелестные ножки, но еще и будоражили мужское воображение. На каждом балу, Елизавета украдкой ловила на себе взгляды, которые свидетельствовали вовсе не о верноподданнических чувствах и не о желании ей польстить. На нее смотрели с откровенным желанием, и это особенно будоражило кровь.
Так что, возможность того, что Шетарди был пленен ее красотой, вполне имела право на жизнь. Вот только, если она и впрямь желает пополнить свою коллекцию этим экземпляром, ей придется самой сделать шаг навстречу. Конечно, для посла подобная связь, это не просто удача, а нечто запредельное. Но тут главное не оказаться излишне самоуверенным, потому что, если ошибешься, цена может оказаться слишком высокой.
Вот и Шетарди, весьма осмотрителен. Понятно, что имеет свой интерес, причем так сразу и не разберешь, личный или государственный. Но и ошибиться не хочет. Отсюда и ответ, в котором больше иронии, ну и легкий намек, куда же без него.
— Боюсь, ваше императорское высочество, что интерес дам к моей скромной персоне в первую очередь вызван тем, что я француз. Мы так любим бахвалиться своей обходительностью и всем остальным, — Шетарди, изобразил стыдливость и надо заметить сделал это явно напоказ, хотя и не переступил грани дозволенного. — Так что, по моему я выступаю здесь скорее за некую диковинку.
— Ну так, проявите стойкость духа и тела, — не удержавшись улыбнулась Елизавета, чем лишний раз подбодрила маркиза.
— О-о, ваше высочество, поверьте, если женщина возжелает чего-то добиться от мужчины, то она непременно это сделает. Поэтому, самым благоразумным с нашей стороны, будет смириться с неизбежным, и отдать им желаемое.
— А вы самонадеянны, маркиз.
— О, нет, ваше высочество. Я же говорю, все дело только в том интересе, который возбуждает мое пока еще новое лицо.
Елизавета не без интереса, вновь окинула его фигуру, на мгновение перехватила взгляд, выражающий полную готовность служить ей всем сердцем и телом. Хм. Над последним пожалуй нужно будет подумать. А то, столько всякого насчет этого француза успела понаслушаться.
Оставив Шетарди, Елизавета прошла к своему резному стулу, с мягкой обивкой и высокой спинкой. Сегодняшним вечером в ее дворце выступал ее хор. Раз уж племяннику некогда, то она возьмет на себя вопросы ознакомления представителей иностранных держав, с выдающимися талантами России.
Едва только, она опустилась на стул, как перед зрителями, тут же появился высокий мужчина, русые волосы которого были забраны в тугой хвост. В голубых глазах читается легкое волнение, руки самую малость подрагивают. Но это было привычно. Он всегда волновался перед выступлением.
А еще… Стоило только ему встретиться взглядом с Елизаветой, как им начинала овладевать тихая паника. Надо заметить, что состояние самой цесаревны при этом, так же менялось. Вот и сейчас, взгляд забегал, словно у нашкодившего котенка, на щеках появился легкий румянец, грудь, хотя и самую малость, стала вздыматься выше.
Прикрывшись веером, так чтобы ее видел только стоящий перед зрителями мужчина, она одними губами, погрозила ему, выказывая легкое неудовольствие. Впрочем, как раз неудовольствия в этом отчаянном жесте было меньше всего. Молодой человек смутился и отвел взгляд в сторону, устремив его на одну из колон. Если они и старались проделать это незаметно, то преуспеть им в этом не удалось. С другой стороны, никто и не подумал давать понять, что что-либо заметил.
Наконец заиграла музыка. Мужчина, все еще не смотря на цесаревну, глубоко вдохнул и по залу заструился обволакивающий баритон. Поначалу певец всячески старался избегать взгляда на хозяйку дворца, но на середине арии, не выдержал и все же взглянул на нее.
Может это и была ошибка, но он так не считал. Как не считала и сама Елизавета, завороженно смотревшая на талантливого исполнителя. С того мгновения как их взгляды пересеклись, он пел только для нее и она об этом знала. Да и был ли в этом зале хоть кто-то неосведомленным? Вот уж вряд ли.
— Поговаривают, что цесаревна влюблена в этого Разумовского, — находясь в задних рядах, тихо, так чтобы его мог услышать только Лесток, произнес Шетарди.
Лейб-медик, слушал французского посла слегка склонив голову на бок. Он обладал более высоким ростом, как впрочем и общей комплекцией, поэтому вынужден был прибегнуть к этому, дабы их не могли расслышать посторонние. Склоняться по иной причине, даже перед послом, отправленным самим кардиналом Флери? Нет уж, увольте.
Он не склонится и перед самим его преосвященством. Разве только в качестве любезности, одного дворянина по отношении к другому. В свои сорок пять Лесток успел познать и головокружение от взлетов, и горечь разочарований. Но сегодня он занимал довольно прочное положение.
И это несмотря на то, что немецкая партия понемногу теснится русской. Причем, при самом активном участии Петра. Нет, император вовсе не притесняет иностранцев и все так же зазывает их на службу. Но требования по отношении к ним стали куда как более строгими, и не наблюдается прежних разительных отличий в жаловании между русскими и иноземцами. Для пожалования особого оклада, нужно было убедить Петра в том, что ты действительно этого достоин.
Лесток был рядом с Елизаветой, во время заговора. И случившиеся после него разбирательства его ни коим образом не коснулось. Признаться, он был благодарен судьбе, за то что заговорщики не успели вовлечь в заговор и его. А ведь могли. Он со своей неуемной натурой очень даже легко мог пойти на подобный шаг.
Шутка ли, способствовать восхождению на престол императрицы. Да он бы вознесся на недосягаемую высоту. К тому же, ему это было бы сделать не так трудно, ввиду того простого обстоятельства, что он знал Елизавету как никто другой. Все же он оказался рядом с ней, когда ей едва исполнилось восемнадцать. И ее становление происходило буквально на его глазах. Он даже успел побывать в ее постели. Правда, об этом он предпочитал не вспоминать, но это так же позволило узнать ее получше.
Так вот. Несмотря на некие перипетии, он имел множество связей, обладал некоторым влиянием, пользовался определенным авторитетом и даже весом. Поэтому, даже будучи французом, он и не думал вспоминать о том, что когда-то был подданным Людовика. Вот только никто и не думал разговаривать с ним с позиции господина или взывать к его долгу перед французской короной.
Напротив, посол Франции сам явился к нему, с подношением и стремлением заручиться поддержкой лейб-медика. Мало того, передал послание лично от кардинала Флери. Тот выражал свое восхищение соотечественником, сумевшим достигнуть таких высот при русском дворе.
Врал конечно же. Но не оценить подобное письмо, Лесток не мог. Одно только наличие этого послания, поднимало его в собственных глазах, раздувало его самомнение и требовало еще больших свершений, и еще больших высот.
Кардинал правильно оценил этого человека, о котором говорилось в отчете графа Толендаля. Де Лесток ни в коем случае не удовольствуется положением лейб-медика при малом дворе цесаревны. И уж тем более после того, как молодой Петр женился.
Судя по имеющемуся портрету императора, Лестоку нечего было и думать оказаться рядом с царствующей особой. Тот старался приближать к себе лиц действительно выдающихся, каковым Лесток не являлся. Значит, с рождением наследника, или даже с момента как только Петр решит короновать Анну, Лесток окажется при дворе даже не наследницы престола.
Но как заманчиво, ощущать себя человеком, от которого зависит многое. Да что там многое. Общаться едва ли не на равных с такими видными деятелями своего века, как Флери, оказывать влияние на политические веяния Европы. А ведь это все возможно, окажись де Лесток рядом с царствующей особой, а еще лучше не просто рядом, но в качестве ближайшего советника. А то, что твоя помощь понадобилась Франции, это греет отдельно.
— Любезный Жоакен, — Лесток не смог удержаться, чтобы не позволить себе фамильярность по отношении к полномочному представителю Франции, — если бы вы имели возможность сейчас взглянуть на лицо императрицы, то непременно убедились бы в правоте подобных утверждений. Елизавета Петровна, влюблена в этого пастушка до беспамятства. Я удивляюсь, как Толендаль не отписал об этом кардиналу.
— Граф предпочитал писать только о проверенных сведениях, а не о домыслах и сплетнях, — не согласился с медиком, маркиз. — Согласитесь, готовить посольство опираясь на недостоверной информации, по меньшей мере глупо.
— Полностью с вами согласен, — с налетом некоего превосходства, и даже благосклонности, произнес Лесток.
— Хм. Но наличие романа между нею и этим пастушком, делает…
— Невозможной вашу интрижку? — Теперь Лесток лучился ироничной улыбкой. — Я бы не переживал по этому поводу. Елизавета искренне любит Разумовского, но порой позволяет себе отвлечься. Вы как раз подходите для этого. Эдакая диковинка, о которой судачит все ее окружение.
— Я бы попросил…
— О-о, Жоакен, уверяю вас, у меня и в мыслях не было вас обидеть. Просто, в этом вся Елизавета. Она любит необычное и волнующее. Вот как этого пастушка. Ну, насчет необычности, позвольте вас поздравить, вы заинтересовали цесаревну. Что же касается волнительности, тут уж все в ваших руках.
— И вы не станете ревновать, любезнейший Иоган?
— Вы смеетесь? С чего бы мне ее ревновать?
— Ну, я имел ввиду вовсе не ту ревность.
— Понимаю. Но вы забываете об одном обстоятельстве, я слишком долго обретаюсь подле нее и слишком хорошо ее знаю. Ни у кого не будет не малейшего шанса, чтобы противостоять мне, играя этой фигурой. Она конечно же любит все французское, и прямо-таки влюбилась в ваше Шампанское вино, но она дочь своего отца, поверьте мне. А тот, при всей своей любви ко всему иностранному, всегда оставался русским государем.
— Иными словами…
— Иными словами, вам без меня все равно не обойтись. Но с другой стороны, можете попробовать.
— И вы не станете мне мешать?
— Хм. Может мне еще и начать вам помогать, только потому что мы оба французы? — Лесток изобразил свою самую любезную улыбку.
— Я все понял, — слегка пожав плечами, легко согласился на правила игры Шетарди.
— Люблю иметь дело с умными людьми, — не без самодовольства заключил Лесток.
Шетарди был готов разорвать этого самодовольного медика, но вынужден был ограничиться любезной улыбкой. Ничего не поделаешь. Этот никчемный докторишка, не сумевших достичь никаких высот во Франции, разве только оказаться в тюрьме под следствием, в России успел обзавестись кое-каким положением.
Впрочем, здесь он так же побывал и в тюрьме, и в ссылке. Но сумел пережить все эти треволнения, не уронив себя и выйти из этого без урона. Даже наоборот, он стал еще выше по положению, еще влиятельнее и богаче.
Шетарди осмотрелся вокруг. В просторном зале елизаветинского дворца присутствовали представители древних родов. Посол, без труда опознал многих из них. Здесь же присутствовали и офицеры, причем большая их часть были гвардейцами. Наличествовали даже трое преображенцев. Этому полку совсем недавно вернули звание гвардейского, после какого-то отличия на Кавказе.
А вон, в сторонке пристроились явные представители купечества. На ассамблее ее императорского высочества? Но Шетарди не мог ошибиться, хотя бы потому что одного из них знал, и стояли они несколько особняком. А вон та группа, промышленники, то же держатся в сторонке.
При всем многообразии представителей различных сословий, Шетарди не мог не отметить одно обстоятельство. Вокруг Елизаветы в основном преобладает молодежь. Уж во всяком случае, не старше тридцати. И что это могло значить?
Хм. Вообще-то все далеко не так однозначно. С одной стороны это может означать необычайную популярность Елизаветы среди своего поколения. С другой, стремление, этой самой молодежи, к светской жизни и развлечениям. Ввиду того, что из императорской семьи подобные ассамблеи и приемы проводит только Елизавета, то ничего удивительного в этом нет.
И все же, популярность Елизаветы растет. Конечно сомнительно, чтобы кто-либо решился на подобное, после того, сколь стремительно и жестко Петр разобрался с прошлым заговором. Но с другой стороны, род честолюбивых людей никогда не переведется. И Петр довольно часто совершает непопулярные шаги. Так что, недовольство одних и устремления других.
Если все это осуществить должным образом. Что с того, что Елизавета дочь Петра Великого? Она просто млеет от всего французского. В конце концов, Франция не собирается посягать на территорию России. Ей будет вполне достаточно, если русские поумерят свои аппетиты и выступят в роли не просто союзников, но цепного медведя Франции.
