Книга: Крысолов
Назад: ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Дальше: Часть третья ЛОГОВО

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Сам по себе секвенсор весил килограммов триста. Но просто так перевозить его нельзя, слишком тонкая механика. Одних силовых микроскопов две дюжины. Нести пришлось в контейнере-амортизаторе, а это еще два центнера. Итого полтонны.
Баскеры тащили его, как гроб. Встав на дыбы, чинно вышагивали, покрякивая от натуги.
И все трое с опаской косились то на Стаса, то на хлыст в его руке, то на крыс, шныряющих вокруг…
На краю плаца Стас остановился.
Баскеры тут же замерли, но Стас махнул рукой вперед:
— Go!
А сам обернулся назад, к площади, окруженной домиками и стойлами. Целые. Непорядок.
— Рыжик! Скалолазка! Ушастик!
Тут как тут. И Лобастый — чуть поодаль и чуть смущенный, почему это он не потребовался. Ничего, и до тебя очередь дойдет…
Стас скинул с плеча рюкзак, развязал тесемки и выгреб из внутреннего кармашка все воспламеняющиеся шашки, бросая их прямо под ноги. Оглядел плац, здания по периметру… Поморщился.
Много зданий, не хватит на все шашек. Купил десять, но после “Дубовых домиков” осталось восемь. Кто же мог подумать, что Граф не просто восстановит старую ферму, а развернет новую, да с таким размахом?
Ладно. Нет необходимости жечь тут все.
Стас присел на корточки, почесал гвардейцев за ушами. Активировал шесть шашек. Махнул рукой, определяя цели.
— Поджечь!
Ушастик, Скалолазка и Рыжик подхватили по шашке и понеслись через плац к стойлам.
Надо избавиться от погони. Связать Графу руки. А что может озадачить его сильнее, чем две сотни баскеров, которые бегают вокруг Пензы и которых даже некуда посадить?
И все же хорошо было бы сжечь еще и лабораторный корпус… Но там, в комнатке, где был секвенсор, сейчас заперта Бавори… Ладно, черт с ней! Дьявол с этим лабораторным корпусом!
В конце концов, без секвенсора ферма — уже не ферма, а так, одно название.
— Лобастый!
Стас поднял его на руки — повыше, чтобы он разглядел мачту электропередачи. Далеко на востоке, за деревьями, километрах в двух, а то и побольше. Но к ней бежать не нужно. Оттуда сюда должна идти линия на невысоких столбиках. И где-то на пути к мачте встретится трансформаторная будка. Она-то и нужна. Надо обесточить забор.
Пусть баскеры погуляют раз в жизни, не сдерживаемые ничем. Может, здесь, в Пензе, у Графа и все куплено, но когда по окрестностям начнут разгуливать сотни баскеров и местные жители начнут обрывать федеральный номер КГБ… Если повезет, на поиски секвенсора у Графа вообще не останется времени.
Последнюю шашку Стас бросил сам, в голубую сторожку. К чему оставлять системные блоки с дисками, на которые все это время стекались картинки с камер наблюдения?..
Шашка укатилась в дальнюю комнату, хлопнула, расплескав внутренности, и там затрещал огонь. Тут же повалил густой едкий пластмассовый смрад…
Стас выбежал из сторожки, а внутри затрещало. Кремниевые кристаллы и платы в компьютерах лопались со звучными хлопками, почти как патроны. Через приоткрытую фрамугу черная гарь потекла наружу. Даже не вверх — а в стороны, вниз, до того была тяжелая.
Ветер отбросил жирные клубы вправо, к небольшой стоянке. На дорогие “сахалины”, на совсем уж дорогущую и чертовски изящную черную “итальянку”. Двухместную, крошечную, почти игрушечную — залюбуешься… Неплохо Граф подкармливает своих фермеров…
Ладно, тут занялось хорошо. Будем надеяться, остальные шашки выполнят свою работу не хуже. Времени проверять нет. Чертова Бавори! Позвонила-таки Графу!
Те ратники Графа, которые на пяти джипах ушли к старой ферме и попали в ловушку, едва ли смогут быстро вернуться. Выбираться будут долго.
Но у Графа есть и еще люди. У него много людей. Просто не все смогли примчаться сюда по тревоге мгновенно… Что, если подкрепления уже мчатся сюда?
На юг, до поворота на запад, ведет всего одна дорога. Она же ведет и к Пензе. Несколько километров, где запросто можно наткнуться на свежих ратников, спешащих на призыв Бавори. И поскольку здесь, на севере, кроме фермы больше ничего нет…
Сообразят. Будут стрелять по колесам, запрут на дороге… И потом мало не покажется.
Деревья наконец-то расступились, первая аллея кончилась.
Пошли клетки, сначала пустые. Потом первая волчья морда и поджатый между ног хвост, как у побитой собаки…
В небо снова рванулся испуганный вой, и через миг песнь страха затянули и остальные волки. Вступил медведь, опять хрипло протрубила слониха…
Вой, рев, щебет…
И зверей можно понять. Теперь от крыс пахло свежей кровью…
Эх, если бы так же, дрожа, воя и зажимая хвост меж задними лапами, разбежались и ребята Графа…
— Go, go! — прикрикнул Стас.
До фуры еще двести метров, вся вторая аллея, а баскеры уже пыхтели от натуги. Сами по себе пять центнеров, которые весил секвенсор, были для них не так уж и тяжелы, — только вот тащить его приходилось в самой неудобной позе. Семенить на задних ногах, да еще и выворачивать передние ноги так, чтобы придерживать ящик…
— Стой! — скомандовал Стас. — Stop!
Из аллеи вылетела крыса. Серой стрелой промчалась мимо баскеров и, цепляя когтями рыжую плитку, затормозила перед Стасом.
Пируэт, пируэт, пируэт… Быстро, резко, собранно.
“Машины”. “Больше двух”. “Вооруженные люди”. “Приближаются”.
Вот и они, свежие мальчики Графа… Все-таки успели. Отрезали от дороги.
И, словно в подтверждение, впереди грохнуло. В конце аллеи, там, где виднелись блоки, перегородившие дорогу, фура стояла за ними, — там коротко сверкнуло. Кабину дернуло вперед и вниз, на бетонные блоки. А из-за нее, как раскрывшийся цветок, стальными лепестками разлетелся фургон…
Из гранатомета они ее, что ли? Обжегшись на молоке там, у старой фермы, где все казалось просто, но все же угодили в ловушку два раза подряд, — теперь решили дуть и на воду? Фургон же был открыт! Видели же, что там пусто…
И тут же сдетонировал бензобак. Огромный бензобак, не чета легковушечным сорокалитровкам. Кабина утонула в огне, по ушам ударила еще одна тугая волна. Столб огня ушел вверх, в нем кружились стальные листы с крыши кабины, черными мошками брызнуло лопнувшее лобовое стекло…
Стас невольно пригнулся.
А баскеры даже не дрогнули. Хоть какая-то польза от грохотавшей во время их тренировок тяжелой музыки… Теперь стрельба и грохот баскеров совершенно не пугали. Кроме любопытства на их мордах — ничего. Словно меломаны, услышавшие что-то новое, но пока еще не распробовавшие, что же это, хорошо или плохо…
— Back! — скомандовал Стас. — Back! Away!
Баскеры, пыхтя, развернулись и потопали обратно к зоопарку.
Стас присел перед крысой.
Ага, один из ротных лейтенантов. Вторая рота, кажется… Охранять вход лично не приказывал, но умница Роммель восполнил это упущение. Оставил там и крыс, и одного из ротных — умного и понятливого. С этим можно не рвать фразы до предела, на простейшие понятия, этот поймет и так.
— Держать затор на дороге. Попытаются обойти — нападать. Осторожно, из-за деревьев. Цель — задержать. Пятнадцать минут. Потом отходить за основной группой. Ясно?
Ротный лейтенант кивнул. И умчался обратно, сначала по дороге, потом наискосок. Не добегая до блоков и пылающей фуры, соскочил на обочину и пропал между стволами дубов.
Черт… Ну и что теперь? На какое-то время вторая рота задержит ребят Графа. Но как теперь выбираться?
Возле сторожки есть машины, но… Все легковушки. Самому удрать можно, но как быть с секвенсором? Бросать?
После всего?..
— Go, go! — прикрикнул Стас на баскеров.
Сам почти бежал. И побежал бы, но что толку? Баскеры быстрее не шли. Просто не могли. Выдохлись. На них секвенсор, не то что за пределы фермы — еще сотню метров не протащить. А если еще, не дай бог, уронят… Амортизатор у секвенсора — это не машинные рессоры. Это сам по себе тончайший механизм, напичканный моторчиками и гироскопами. Он такого не выдержит. Он компенсирует только несильные толчки — чтобы не повредились совсем уж ажурные механизмы секвенсора…
Черт возьми! Ну что за невезуха! Сюда мясо завозят в сумасшедших объемах. Чего стоило заваляться на стоянке не то что фуре, но хотя бы какой-нибудь старенькой “норке”! И ее хватило бы! Секвенсору хватило бы, а крысы и сами бегать умеют…
Сзади простучала короткая очередь. Защелкали одиночные выстрелы, снова очередь…
Ратники уже сунулись к остаткам фуры? Быстро…
Оскалившись, Стас заметался взглядом по сторонам. Куда?! Фуры больше нет. На стоянке одни легковушки. Баскеры вот-вот выдохнутся…
За рукав дернули.
Стас опустил глаза. Серый. Совершенно не испуганный. Словно все вокруг — крысы, баскеры, выстрелы, — все это его не касается; словно в кино попал…
— Ыпа! — Серый ткнул лапкой в сторону и потянул Стаса за рукав. — Ыпа-ыпа! От! От!
И задорно улыбнулся. И опять потянул Стаса за рукав. Вправо… Туда, где виднелась розовым пятном слониха.
— С-серый… — прошипел Стас, едва сдерживаясь.
Нашел время! Зов крови у него, блин! Южноширотную землячку заприметил! Обрадовался, поглядеть тащит! Радостью подели…
Стас замер. Нахмурился.
Усмехнулся.
Сначала нерешительно, потому что… Нет, ну в самом деле…
Но… Собственно говоря…
Стас обернулся к баскерам:
— Come!
Махнул рукой, зовя за собой, и пошел направо, почти побежал.
* * *
Двадцать лет назад, когда бум генной инженерии еще не вылился в мелкие издержки вроде опустошения Москвы, повлекшие тотальный запрет любых несанкционированных Всемирным советом разработок, — тогда динозавров так и не восстановили. Но кое-что все же сделали. По крайней мере, теперь никто не сможет спорить с тем, что Россия-родина слонов.
Эта порода чисто российская. Стас подошел к клетке, просунул руку и позвал:
— Алике! Иди ко мне, прелесть…
Это давно уже был не тот слоненок, которого подарили на четырнадцатилетие Риты-Ритки-Маргаритки, когда ей надоели прогулки на лошадях и захотелось чего-то новенького. Но даже сейчас, три года спустя, она его узнала.
Кося глазом то на баскеров, то на крыс перед клеткой, топотушка осторожно подошла к прутьям. Обнюхала хоботом, потом наклонила здоровенную голову к руке, осторожно попробовала губами — в ожидании вкусненького.
И снова у нее появилось то обычное для нее, но странное для слонов вообще выражение, которое так смешило всех три года назад. Алике словно бы улыбалась, мешая в улыбке все: и нерешительность, и осторожное дружелюбие ко всем и каждому, и робкую надежду, что и мир ответит ей тем же…
За плечом тихо, но отчетливо промычало.
Баскеры держали сепаратор, но явно притомились.
— Put… — скомандовал Стас. — Slow!!!
Баскеры с такой радостью поспешили расстаться с секвенсором, что едва не швырнули его прямо на вымощенную плиткой дорожку.
— Slow! Slow… Put.
Стас облизнул сухие губы. Кажется, успел вовремя. Иначе… Грустно будет привезти в Старый Город раздолбанную груду механики, которую только в утиль…
Махнул рукой вниз, разрешая баскерам опуститься на четыре ноги:
— Down.
Удивленно переглянувшись, — определенно Бавори не баловала их отдыхом, предпочитая ставить не то что на дыбы, а вообще на колени, мало заботясь о том, что стоять так им не очень-то приятно, — баскеры осторожно сели. Настороженные, словно ждут подвоха.
Но Стас повернулся к клетке.
Маргарите слоненок приелся за какие-то пару месяцев. И вот теперь животное стояло здесь, в клетке, под открытым воздухом — еще один экспонат фиктивного зоопарка…
Хорошо еще, не замерзла — шерсть ей генные инженеры сделали на славу. Не очень длинная, но густая-густая. Если вымыть и вычистить, просто-таки мягчайший ковер, а не шерсть…
— Алике, девочка… — Стас похлопал ее по основанию хобота.
Эх, пакетик бы сахара…
— Подожди-ка, милая.
Стас сунул в карман правую руку и поморщился. Надо будет стянуть потом повязкой, но не сейчас, не сейчас, потом… Сунул в карман левую руку. Но левый карман уже опустел. Морщась, Стас все же полез в карман правой рукой. Достал шоколадку.
Последняя. Остальные уже перекочевали в крысиные желудки. Придется растягивать… Стас разорвал обертку.
Алике шумно втянула воздух, почувствовав сладкий запах. Так, что шоколадку чуть вместе с оберткой не унесло в хобот.
— Не так быстро, красавица.
Стас поломал шоколадку на мелкие кусочки и стал скармливать их — по одному, медленно, растягивая…
За спиной опять защелкали выстрелы, словно лупили молотком по огромному жестяному тазу. Но это там, в двухстах метрах, за рощей. А здесь не надо спешить. Пусть почувствует вкус хорошенько. Пусть вспомнит руки, лицо, запах… Пусть всплывут все прежние воспоминания. Пусть привяжется. Пусть успокоится.
В конце концов, полтонны — это даже для слона не подарок.
Эх, что за страна… Любая особь женского пола вкалывает почище мужиков. Даже слониху готовы загонять до смерти… Вся надежда только на то, что в России-матушке не только человеческие самочки, но и любые-прочие сударыни выносливее своих зарубежных товарок.
Оставив пару кусочков — Алике проводила руку удивленным взглядом, полным вожделения и укора, — Стас спрятал их в карман. Открыл клетку.
Поманил топотушку наружу.
— Иди ко мне, красавица, у меня есть для тебя еще один сюрприз…
Нехорошо обманывать дам, но иногда приходится.
— Вниз, милая, вниз.
Алике чуть поразмыслила, но все же встала на колени, поглядывая на Стаса и поводя головой, хоботом вслед за руками, робко приоткрывая губы — ну где там еще сладкие кусочки?
— Молодец…
Стас повернулся к баскерам. Твари вскочили без всякой команды. Муштровка Бавори, главным элементом которой был хлыст со стальным жалом, не прошла даром. Одного взгляда на секвенсор хватило, чтобы они дружно и слаженно подхватили его и подняли.
Стас провел рукой по гладкому боку амортизатора. Вот и панель крепежного ящика. Открыл маленький капот. Внутри, аккуратно свернутая и стянутая пружиной, словно шнур в пылесосе, широкая полоса для закрепления груза с карабином-защелкой на конце. Кевлариновая, прочная.
На остальных трех углах амортизатора такие же ящички с полосами. Амортизатор с секвенсором внутри можно закрепить прочно на чем угодно, было бы на чем. Например, на большой широкой спине…
Топотушка все тянулась хоботом, надеясь на кусочки шоколада.
Эх, Алике, Алике, милая, розовая, пушистая и доверчивая… В этой стране и бесплатного сыра-то не найти. Что уж про шоколад говорить.
Назад: ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Дальше: Часть третья ЛОГОВО