ГЛАВА 19
ДЖЕНТЛЬМЕНЫ И ВОРЫ
Когда мы с Денной вышли из «Эолиана», было уже довольно поздно и улицы сделались пустынны. В отдалении слышалась скрипка, цокали по брусчатке копыта.
— Под какой же скалой ты прятался? — спросила она.
— Да все под той же, что и обычно, — сказал я, и тут меня осенило: — А не ты ли приходила искать меня в Университет? В такое большое квадратное здание, где воняет угольным дымом?
Денна покачала головой.
— Я вообще понятия не имею, где тебя там разыскивать. Ваш Университет просто лабиринт какой-то. Если мне не удается застать тебя у Анкера, значит, не повезло…
Она с любопытством взглянула на меня.
— А что?
— Да так, женщина какая-то меня спрашивала, — небрежно отмахнулся я. — Говорила, будто я продал ей амулет. Я и подумал, вдруг это была ты.
— Я тебя действительно искала некоторое время назад, — сказала Денна. — Но об амулетах речи не шло.
Разговор сошел на нет, нас окутало молчание. Я невольно все думал о том, как видел ее рука об руку с Амброзом. Мне не хотелось ее об этом расспрашивать, но в то же время ни о чем другом я думать не мог.
— Я заходил к тебе в «Седого человека», — сказал я, просто чтобы что-нибудь сказать, — но ты уже съехала.
Она кивнула.
— Мы с Келлином вроде как разошлись.
— Надеюсь, вы не рассорились, — заметил я, указывая на ее шею. — Я смотрю, подвеска-то по-прежнему при тебе.
Денна рассеянно потрогала изумрудную капельку.
— Да нет, ничего страшного. Одно можно сказать в пользу Келлина: он старомоден. Если уж он что-то дарит, то обратно подарков не берет. Он сказал, что этот цвет мне к лицу и сережки я тоже могу оставить себе.
Она вздохнула.
— Не будь он столь щедр, мне было бы как-то проще. Но все равно я рада, что они у меня есть. Своего рода страховочная сетка. Они сделают мою жизнь проще, если мой покровитель не даст о себе знать в ближайшее время.
— А ты все еще надеешься, что он объявится? — спросил я. — После того, что произошло в Требоне? После того, как о нем больше месяца не было ни слуху ни духу?
Денна пожала плечами.
— Это для него нормально. Говорю же тебе, он довольно скрытен. Меня вовсе не удивляет, что он исчезает на долгое время.
— У меня есть друг, который пытается подыскать мне покровителя, — сказал я. — Может, попросить его поискать и для тебя тоже?
Она посмотрела на меня. Ее взгляд был непроницаем.
— Мне очень приятно, что ты считаешь, будто я заслуживаю большего, но на самом деле это не так. У меня хороший голос, только и всего. Кто наймет полуобученного музыканта, у которого даже собственного инструмента нет?
— Да любой, у кого есть уши, чтобы услышать тебя, — сказал я. — И любой, у кого есть глаза, чтобы тебя увидеть.
Денна потупилась, волосы завесой упали ей на лицо.
— Ты славный… — тихо сказала она, как-то своеобразно перебирая пальцами.
— А из-за чего ты, собственно, разошлась с Келлином? — спросил я, переводя разговор на менее опасную почву.
— О, я чересчур много времени проводила с благородными господами, которые меня навещали, — сухо ответила она.
— Ну, так объяснила бы ему, что я на «благородного господина» никак не тяну, — сказал я. — Может, это бы его утешило.
Но я понимал, что дело не во мне. Я побывал у нее всего один раз. Может, у нее бывал Амброз? Я без труда представлял себе его в этой роскошной гостиной. И эту его чертову шляпу, которая небрежно висит на спинке стула, пока он пьет шоколад и отпускает шуточки…
Денна ухмыльнулась.
— Вообще-то он имел в виду в первую очередь Джеффри, — сказала она. — Очевидно, мне полагалось тихо сидеть одной в своей коробочке, пока он сам не соизволит меня навестить.
— А как там Джеффри? — из вежливости спросил я. — Удалось ему вбить себе в голову две мысли сразу или нет пока?
Я рассчитывал, что Денна рассмеется, но она только вздохнула.
— Удалось-то удалось, только мысли эти не самые толковые…
Она покачала головой.
— Он приехал в Имре, чтобы прославиться своей поэзией, а вместо этого проигрался до последней рубашки!
— Ну, бывает, — сказал я. — В Университете такое случается сплошь и рядом.
— Да, но это было только начало, — сказала Денна. — Он, разумеется, вообразил, будто сумеет отыграться. Начал он с ломбарда. Он занял денег и профукал и их тоже. Хотя, надо отдать ему должное, эти деньги он не проиграл. У него их вытянула какая-то шлюха. Надо ж ему было попасться на «безутешную вдовушку»!
Я непонимающе посмотрел на нее.
— На что?
Денна искоса взглянула на меня, потом пожала плечами.
— Разводка такая, самая простая, — объяснила она. — Молодая женщина стоит возле ломбарда, расстроенная, вся в слезах. Когда мимо проходит какой-нибудь богатей, она принимается рассказывать, что вот, мол, приехала в город, чтобы продать свое обручальное кольцо, а то нужны деньги на уплату налогов или на выплату процентов ростовщику…
Она раздраженно махнула рукой.
— Короче, подробности значения не имеют. Главное, она приехала в город и попросила какого-то человека сдать кольцо в ломбард. Она же такая неопытная, торговаться не умеет, и все такое.
Денна остановилась напротив витрины ломбарда со скорбным выражением.
— Я-то думала, что могу ему довериться! — всхлипнула она. — А он заложил кольцо и сбежал с деньгами! А кольцо-то вот оно!
Она трагическим жестом указала на витрину.
— Но! — продолжала Денна, многозначительно подняв палец. — По счастью, он заложил кольцо за малую долю его истинной стоимости. Это фамильное кольцо, оно стоит сорок талантов, а ломбардщик хочет за него всего четыре.
Денна подступила вплотную, положила мне руку на грудь и заглянула мне в лицо широко распахнутыми умоляющими глазами.
— Ах, вот если бы вы выкупили кольцо, мы могли бы его продать хотя бы за двадцать! Разумеется, ваши четыре таланта я вам сразу верну!
Она отступила назад и пожала плечами.
— Ну и все такое.
Я нахмурился.
— А в чем подвох-то? Я бы сразу все понял, как только мы пришли бы к оценщику…
Денна закатила глаза.
— Да нет, это все работает совсем не так! Мы договариваемся встретиться на следующий день, в полдень. Но к тому времени, как я прихожу в ломбард, оказывается, что ты уже выкупил кольцо и сбежал.
Я все понял.
— А денежки вы делите поровну с ломбардщиком?
Денна похлопала меня по плечу.
— Я так и знала, что рано или поздно ты поймешь, что к чему!
Идея выглядела вполне надежной, если не считать одного «но».
— Но ведь для такого дела требуется найти достаточно надежного ломбардщика, при этом нечистого на руку!
— Это верно, — кивнула она. — Но их лавки обычно помечены.
Денна указала на дверной косяк ближайшего ломбарда. На краске виднелись еле заметные знаки, которые легко было принять за случайные царапины.
— Ага…
Я поколебался полсекунды и добавил:
— В Тарбеане такие метки означали, что тут можно безопасно скинуть… — я замялся в поисках подходящего эвфемизма, — товары сомнительного происхождения.
Если Денну и шокировало мое признание, виду она не подала. Просто покачала головой и подалась ближе к косяку, ведя пальцем вдоль знаков.
— Тут написано: «Надежный хозяин. Не против простых разводок. Прибыль пополам».
Она окинула взглядом косяк и вывеску.
— Про то, что тут можно скинуть наследство от дядюшки, нигде ничего не сказано.
— А я так и не узнал, что именно они означают, — признался я. Потом искоса взглянул на нее и спросил, стараясь, чтобы в моем тоне не слышалось ни излишнего любопытства, ни осуждения: — А ты откуда про такие вещи знаешь?
— В книжке вычитала, чё ли! — ехидно ответила она. — Сам-то как думаешь?
Она пошла дальше. Я догнал ее и пошел рядом.
— Я обычно не вдовушку изображаю, — сказала Денна как бы между прочим. — Молода я для вдовушки. Я говорю, что это кольцо моей матери. Или бабушки.
Она пожала плечами.
— Каждый раз говоришь то, что в данный момент будет звучать убедительнее.
— Ну а если мужик честный попадется? — спросил я. — Что, если он честно явится в полдень, собираясь помочь?
— Ой, такое нечасто случается! — усмехнулась она. — Со мной это только раз было. Ситуация совершенно застала меня врасплох. Теперь-то я всегда заранее с ломбардщиком договариваюсь, просто на всякий случай. Развести какого-нибудь жадного ублюдка, который пытается воспользоваться несчастьем девушки, — милое дело. Но я не собираюсь брать деньги у человека, который честно хочет помочь.
Ее лицо сделалось жестким.
— В отличие от той сучки, которая повстречалась Джеффри!
— Он-то, конечно, явился в полдень?
— Ну еще бы! — сказала Денна. — Пришел и отдал ей деньги. «Нет-нет, сударыня, не надо мне их возвращать! Вам же надо спасти вашу родовую ферму!»
Денна провела руками по волосам, посмотрела на небо.
— Ферму! Чушь какая! Ну откуда у крестьянки бриллиантовое ожерелье?
Она взглянула на меня.
— Почему самые славные парни всегда ведут себя с женщинами как придурки?
— Он благородный человек… — ответил я. — А просто взять и написать домой он не может?
— Да у него всегда были не лучшие отношения с семьей, — сказала Денна. — Тем более теперь. С последним письмом ему денег вообще не прислали, только сообщили, что его мать больна.
Какая-то нотка в ее голосе заставила меня насторожиться.
— И тяжело больна? — уточнил я.
— Ну да, — ответила Денна, не поднимая глаз. — Очень. А лошадь он, разумеется, уже продал, и на проезд на корабле у него денег тоже не осталось…
Она снова вздохнула.
— Прямо как в одной из этих кошмарных тейлинских драм. «Неверный путь» или что-то в этом духе.
— Ну, если так, все, что ему оставалось, это явиться в церковь в конце четвертого акта, — заметил я. — Он бы помолился, намотал на ус полученный урок и прожил остаток своих дней непорочным и добродетельным юношей.
— Посоветуйся он со мной, все могло бы быть иначе!
Она безнадежно махнула рукой.
— Но нет же, он приперся, когда все уже закончилось, и рассказал мне обо всем, что он натворил. Гильдейский ростовщик отказал ему в кредите, и что он, по-твоему, сделал?
Сердце у меня упало.
— Пошел к гелету…
— А главное, он был так доволен, когда мне об этом рассказывал! — Денна посмотрела на меня с отчаянием. — Можно было подумать, будто он нашел выход!
Ее передернуло.
— Давай зайдем сюда, — она указала на небольшой садик. — Что-то сегодня более ветрено, чем я думала.
Я поставил футляр с лютней и скинул с себя плащ.
— На, держи. Мне и так неплохо.
Денна, похоже, хотела было возразить, но потом все же закуталась в плащ.
— А еще говоришь, что не благородный! — поддела она меня.
— А я не из благородства, — возразил я. — Я просто знаю, что плащ будет лучше пахнуть после того, как ты его поносишь.
— Ага! — догадалась Денна. — А потом ты продашь его парфюмеру и сделаешь на этом состояние!
— С самого начала так и собирался, — признался я. — Это был тонкий и хитрый план. Я, видишь ли, скорее вор, чем благородный господин.
Мы сели на лавочку, укрытую от ветра.
— Ты, по-моему, пряжку потерял, — сказала она.
Я посмотрел на свой футляр. Действительно, узкий конец раскрылся, и железная пряжка исчезла.
Я вздохнул и рассеянно полез в один из внутренних карманов своего плаща.
Денна тихонечко пискнула. Негромко — скорее испуганно — втянула воздух и уставилась на меня большими глазами, темными в свете луны.
Я отдернул руку, словно обжегшись, и торопливо принялся извиняться.
Денна негромко рассмеялась.
— Как неловко получилось… — промолвила она себе под нос.
— Извини! — поспешно сказал я. — Я просто не подумал… У меня там, в кармане, проволочка, я хотел пока замотать…
— Ах да! — сказала она. — Ну конечно…
Она сунула руку за пазуху и достала кусочек проволоки.
— Прости, пожалуйста, — сказал я.
— Я просто от неожиданности, — объяснила Денна. — Мне всегда казалось, что ты не из тех мужчин, которые лезут хватать даму руками без предупреждения.
Я смущенно отвернулся к лютне и занялся делом: просунул проволочку в дырку, оставшуюся от пряжки, и стал крепко заматывать футляр.
— Хорошая у тебя лютня, — сказала Денна после продолжительной паузы. — Но футляр просто кошмарный.
— Все мои деньги ушли на лютню, — ответил я, потом поднял голову, словно меня внезапно осенило. — О, знаю! Надо спросить у Джеффри, как найти его гелета! Тогда я смогу купить целых два футляра!
Денна шутливо шлепнула меня по затылку, и я снова уселся на лавочку рядом с ней.
Сначала мы сидели тихо, а потом Денна посмотрела на свои руки и снова повторила это странное движение, которое я замечал уже несколько раз во время нашего разговора. Только теперь я сообразил, что она делает.
— Кольцо! — воскликнул я. — А куда твое кольцо девалось?
Денна посмотрела на меня странно.
— Но ты же носила кольцо все то время, что мы знакомы, — пояснил я. — Серебряное такое, с голубым камушком.
Она нахмурилась.
— Я-то знаю, как оно выглядело. А вот ты это откуда знаешь?
— Ну, ты же все время его носишь, — ответил я небрежно, стараясь сделать вид, как будто я не знаю наизусть каждую ее черточку. Как будто я не знаю ее привычки вертеть кольцо на пальце, когда она встревожена или задумалась. — Так куда оно делось-то?
Денна опустила взгляд.
— Оно у одного господина.
— А-а… — сказал я, а затем, помимо своей воли, спросил: — У кого?
— Да ты его, наверно… — она запнулась, потом посмотрела на меня. — Хотя нет, может, и знаешь. Он же тоже в Университет ходит. Амброз Джакис.
Мое нутро внезапно заледенело и одновременно наполнилось кислотой.
Денна отвернулась.
— Он не лишен своеобразного грубоватого обаяния, — объяснила она. — Хотя грубости в нем больше, чем обаяния. Но…
Она умолкла и пожала плечами.
— Понятно, — сказал я. Потом добавил: — Должно быть, у вас все серьезно…
Денна вопросительно уставилась на меня, потом сообразила, в чем дело, и расхохоталась. Она затрясла головой и замахала руками.
— Да нет, что ты! Господи, никогда в жизни! Он всего несколько раз ко мне заходил! Мы ходили в театр. Он водил меня на танцы. Он на удивление легок на ногу.
Она набрала воздуха и шумно выдохнула.
— В первый вечер он был весьма любезен. Даже остроумен. Во второй вечер уже несколько менее любезен.
Она опустила глаза.
— На третий вечер он сделался бесцеремонен. Ну, и дальше все пошло вразнос. Мне пришлось съехать из «Кабаньей головы», потому что он принялся таскаться туда с безделушками и стишками.
Я испытал глубочайшее облегчение. Впервые за много дней я наконец вздохнул свободно. Я почувствовал, что расплываюсь в улыбке, и мысленно одернул себя, опасаясь, что с улыбкой во весь рот буду выглядеть полным психом.
Денна искоса посмотрела на меня.
— Даже удивительно, как похожи на первый взгляд надменность и уверенность в себе! К тому же он был щедр и богат, приятное сочетание.
Она показала мне свою пустую руку.
— У моего кольца оправа разболталась, и он его забрал, сказал, что отдаст в починку.
— А после того, как все пошло вразнос, он был уже далеко не так щедр, насколько я понимаю?
Ее алые губы изогнулись в усмешке.
— Отнюдь.
— Может, я чем-то смогу помочь? — сказал я. — Если кольцо тебе так дорого.
— Оно было мне дорого, — ответила Денна, посмотрев мне в глаза. — Но что ты-то можешь сделать? Напомнить ему, как благородный человек благородному человеку, что с дамами следует обращаться учтиво?
Она закатила глаза.
— Ну, удачи тебе!
В ответ я только улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. Я ведь уже сказал ей, и сказал правду: я был не благородный человек. Я был вор.
