Они разместились в большой, обычной для столицы черной машине, и, пока она пронзала облака, дождь, похожий на туман, и, наконец, просто кристально чистый воздух, Сергей в своих мыслях незаметно переместился на Уран, к Николаю, когда-то оторванному по чьей-то злой воле от привычной жизни, от своей Марины. Следом за этим в его памяти всплыла Лена, и воспоминание о ней отозвалось в нем мучительной болью. Волков попытался отогнать свои мысли, и это удалось, хотя ощущение невыносимой тяжести долго было мрачным фоном воспоминаний о событиях вчерашних встреч, приема во дворце и короткой ночи, которую он, впрочем, безмятежно проспал. Сергей размышлял о поджидавшей их таинственной стране, о которой не было известно практически ничего, о барьере, куполом покрывавшем заповедник Бога-Императора, природа которого, как было установлено, как-то связана со временем.

— Может, тысячная, может, миллионная или даже десятимиллионная доля секунды, а барьер непреодолим, словно нейтринная стена, — пояснил ему еще вчера Малинин, который сейчас равнодушно поглядывал вниз сквозь прозрачное днище машины.

Сергей вспомнил о том, что оружие с собой брать не советовали, через барьер не проходят механизмы, а потому путешествовать (неизвестно, сколь долго) они будут пешком или по рекам, если таковые встретятся, да еще если будет из чего сделать плавсредство.

«Это была экспедиция безумия, и, если бы не обыденность совершаемого мероприятия, — подумал Сергей, — идти никто из присутствующих не согласился бы».

Ему пришла в голову мысль, что Премьер-министр вчера несколько покривил душой. Вернее, как всякий политик, уже по определению готовый к предательству и подлости, заставлял Сергея так думать и о себе. Своим сходством с Николаем Сергей являл для него пусть и незначительную, но все же угрозу, мимоходом нейтрализовать которую дело необходимое и полезное. Похищение Лены мог устроить и он сам, ибо нет уверенности, что она во дворце Бога-Императора, а у не Премьер-министра, получившего должность в результате смерти Ивана Орлова и осуждения Николая.

А пока под ними проносился город, островки живых массивов, парки, леса, небольшое море. Потом они летели вдоль извилисто рыскавшей меж холмов реки и, наконец, приземлились.

Посадку совершили за пределами города. По сути, здесь было только небольшое, из серого камня сложенное одноэтажное строение, возможно продолжавшееся под землей.

Они вышли из машины, которая сразу же улетела, и Сергей увидел, как все взглядом, с одинаковым выражением на лицах, провожали ее, словно улетающий механизм был единственной обрывающейся нитью с покидаемым ими миром. «Впрочем, это на самом деле так», — подумал он, но тут же решил отбросить глупые мысли.

— Ну что, двинули? — бодро сказала Маргарита Исаева и повернулась к пустому на вид дому. — Может, мы и совершаем большую ошибку, но пока не попробуешь, этого не узнаешь. Незачем оттягивать, — тихо добавила она совершенно другим голосом, но Сергей услышал.

Они вошли в серое, грязное строение. Их встретил серый же робот, который провел по странно пустому коридору. В нишах по бокам прохода стояло еще несколько неподвижных роботов. В небольшом овальном кабинете он усадил всех в кресла, взял из стенного шкафа серую тетрадь и, листая ломкие страницы, стал объяснять правила перехода границы, всем уже известные. Несколько попыток прервать его ни к чему не привели, так что пришлось слушать до конца.

Это пустое времяпрепровождение, вместе с ожиданием чего-то неведомого и таинственного, повлияло на их несколько сонное с утра состояние. Каждый задумался, может быть впервые с момента принятия решения идти в паломничество, о последствиях (во всяком случае, Сергею так казалось, когда он глядел на их лица), и волнение исподволь овладевало всеми. Они слушали робота, кивали, и в какой-то неподходящий момент, а вопрос касался запрета на перенос взрывчатых веществ скорее номинального, ибо ничего, что запрещено, поле не пропускало, — Катенька, сидевшая возле мужа, мерно кивающего головой в такт словам робота, вдруг сказала:

— Ничего с нами не случится…

Робот закончил читать, всех попросили расписаться в тетради. После чего робот поинтересовался, есть ли вопросы.

— Существуют ли прецеденты возвращения паломников назад? — спросил Малинин.

— Да, — подтвердил робот. — Единственный прецедент был зафиксирован как факт, но без подробностей.

— Почему? — продолжал допытываться философ.

— Исключению может сопутствовать и недостаток информации. Именно поэтому и существуют исключения, — менторским тоном заявил робот и повел их на контрольно-пропускной пункт.

Это был просто коридор, перекрытый глухой черной мембраной. Сергей шагнул первым — мрак был полным. Ничего не видя и не ощущая, он сделал еще один шаг. Яркий свет, трава, деревья, люди, лошади, гневный клекот орла и снова мрак, — словно кто-то, стоявший сбоку, обрушил этот новый мир ему на голову вместе с дубинкой.