Я не покидал сознания Ани – я был изгнан из него, вышвырнут, как вредоносная бактерия, выставлен, как незваный гость.

Час за часом изливал я, крича, терзавшую меня муку, будто скованный зверь, запертый в своем гробу, неспособный пошевелиться, встать, лишенный даже возможности в кровь разбить кулаки о стены темницы. Скрючившись, как зародыш во чреве матери, я причитал и оглашал воем слепую бездушную вселенную. Предан! Брошен единственной женщиной во всем континууме, которую мог любить, бессердечно покинут ею, словно я какой-то огрызок яблока, едва отведанного и небрежно отброшенного в сторону.

Аня вместе с остальными творцами бежит, спасая собственную жизнь, вернувшись в свое истинное физическое обличье, представлявшее собой сферу чистой энергии, способную вечно жить среди звезд. Они бросают на произвол судьбы все человечество, людей, сотворенных ими, чтобы Сетх и его собратья смогли методично истребить их.

А какая разница?! Я горько рыдал, думая о том, каким же надо быть болваном, чтобы поверить, будто богиня, одна из творцов, может полюбить человека настолько, чтобы рисковать ради него жизнью. Когда Аня знала, что наверняка может ускользнуть от любой опасности, она буквально воплощала в себе пламенный задор, отвагу и тягу к приключениям. Но как только поняла, что Сетх способен покончить с ней раз и навсегда, тотчас же перестала разыгрывать из себя человека.

Когда пришлось выбирать, она предпочла спасти жизнь себе и себе подобным, принеся меня в жертву.

Утратив в своей темнице счет времени, я тосковал и оплакивал свою горькую долю. Наверное, я спал. Наверное, ел. Но в моем сознании не осталось места ни для чего, кроме мыслей о чудовищном предательстве и неотвратимо надвигавшейся гибели.

"Так приди же скорей, окончательное освобождение! – взывал я. – Смерть положит конец всему. Я готов умереть. Мне незачем жить".

Я даже не осознал, как это произошло, но снова оказался в приемном зале Сетха, восседавшего на троне.

Бездумно уставившись на красноватое мерцание чадивших факелов вокруг трона, я обнаружил, что могу двигать руками и ногами. Сетх больше не держал меня под контролем.

Его мощная фигура грозно высилась передо мной.

"Нет, тебя ничто не держит, – сложились в моем сознании его слова. – Теперь в этом нет необходимости. Ты знаешь, что я сокрушу тебя, если захочу".

– Понимаю, – деревянным голосом проронил я.

"Ты демонстрируешь весьма выдающийся для примата интеллект, – эхом прокатился в моем рассудке его издевательский голос. – Я вижу, ты уяснил для себя тот факт, что я намерен привести сюда свой народ, дабы сделать Землю его новым домом".

– Да, – откликнулся я, хотя продолжал недоумевать зачем.

"Большинство моих соплеменников готово смириться с участью, уготованной Шайтану. Они осознают, что Шеол – нестабильная звезда, которая скоро взорвется. Разумеется, скоро по меркам вселенной – через несколько миллионов лет. Довольно скоро".

– А ты не готов смириться с тем, что твоя планета обречена? – подхватил я.

"Ни в малейшей степени. Я потратил изрядную часть своей жизни, преобразуя Землю ради своих целей, формируя среду обитания, чтобы она подходила для моего народа".

– Ты путешествуешь во времени, точь-в-точь как творцы.

"Лучше твоих убогих творцов, примат! Их ничтожная сила основана на жалкой энергии, которую они способны получить от вашего желтого Солнца. Они позволяют основной ее части рассеиваться в пространстве! Без пользы, впустую! Глупая ошибка. Фатальная ошибка!"

Он даже зашипел от удовольствия, прежде чем продолжить:

"Мой собственный народ поставлен в зависимость от колеблющегося притока энергии угасающего Шеола. Один лишь я понял, как много ее можно почерпнуть из жидкого ядра планеты величиной с Землю. В общем итоге энергетическая отдача звезды в миллионы раз больше. Но используется лишь ничтожная доля".

– Но ядерный колодец… – пробормотал я.

"Из жидкого ядра планеты я могу вычерпать гораздо больше энергии, причем энергии невероятно концентрированной, стабильной и мощной, так что мне удается перемещаться во времени и в пространстве с такой же легкостью, с какой ты перескакиваешь через лужу. Потому-то я и захватил эту планету, а твои творцы удирают, чтобы спасти свои шкуры, затерявшись среди далеких звезд".

Я промолчал. Мне нечего было сказать. У меня остался лишь один вопрос: когда Сетх обречет меня на смерть и долго ли я буду мучиться?

"Я вовсе не намерен убивать тебя в ближайшее время, – проникнув в мои невысказанные мысли, сообщил он. – Ты мой трофей в битве с творцами, доказательство моей победы. Я покажу тебя всему Шайтану".

Заглянув в красные змеиные глаза, я понял, что он имеет в виду. Большинство его соплеменников не верит, что переселение на Землю спасет их. Сетх намерен продемонстрировать меня, желая доказать, что хозяин планеты – он, что им никто не помешает.

"Опять хвалю, мыслящий примат! Ты постиг мои побуждения и намерения. Я стану спасителем своего племени! Завоевателем целой планеты и благодетелем своего народа! Таково мое свершение и мой триумф!"

– Да уж, воистину триумфальное свершение, – словно со стороны, услышал я собственный ответ. – Превзойти его под силу лишь твоему тщеславию.

"Ты обнаглел, узнав, что я не собираюсь убивать тебя сию секунду, – разозлился он. – Ты умрешь, не сомневайся – но время и способ я выберу не по простой прихоти, а так, чтобы убедить Шайтан, что мне повинуются все и каждый. Повинуются и поклоняются".

– Поклоняются? – Слова его потрясли меня. – Как богу?

"А почему бы и нет? Ведь твои жалкие творцы позволяли, чтобы людишки поклонялись им, не так ли? Почему же моему народу не преклоняться передо мной как перед спасителем? Я в одиночку завоевал Землю. Я в одиночку распахнул врата спасения Шайтана".

– Истребив миллиарды земных существ.

"Изрядная часть из них создана мной, – пожал массивными плечами Сетх. – Я волен поступать с ними как хочу".

– Но человечества ты не создавал!

Ответом мне был шипящий хохот.

"Чего нет, того нет! Его создатели во все лопатки разбегаются по самым отдаленным уголкам галактики. Роду людскому больше незачем жить, Орион. С какой стати позволять человечеству влачить жалкое существование, когда оно уже бесполезно? Чем люди лучше динозавров, трилобитов или аммонитов?"

Я понял, что мне тоже будет позволено существовать, лишь пока я полезен. Как только я стал не нужен творцам, они покинули меня. Как только я стану бесполезен Сетху, он уничтожит меня.

"Но прежде чем ты умрешь, макака-переросток, – язвительно продолжал враг рода человеческого, – я позволю тебе удовлетворить твое обезьянье любопытство и увидеть планету Шайтан. Это станет последней радостью в твоей жизни".