14
Рано или поздно все имеет свойство заканчиваться, но лишь для того, чтобы началось что-то другое. Таков круговорот событий, происходящих с нами, около нас или же совсем без нашего участия. О чем это я? Ах да, о нашей подготовке. Как бы я ни хотел продлить ее еще на какое-то время, а приходится заканчивать, довольствуясь тем, что есть. Накануне сразу два отряда наших разведчиков (охотники из соседних деревень) прискакали с предупреждением — тилукмены находятся от нас не далее чем в одном переходе.
Все ли я успел сделать? Конечно, нет. Мог ли я сделать больше? Не знаю. Могу сказать одно — я очень постарался, чтобы гномы не пали беззащитной жертвой тилукменской орды. Сможем ли мы отбить набег? У меня нет такой уверенности, несмотря на то, что я старался вселить ее в других. В любом случае тилукменам дорого обойдется этот поход. Мы готовы, насколько можно было подготовиться за три недели.
Гномов собралось более десяти тысяч — это только те, что намерены принимать непосредственное участие в битве. Не ожидал, скажу честно, не ожидал. Я предполагал, что удастся собрать пять — семь тысяч. Им бы еще побольше умения… Некоторые не успели принять участие даже в наших не слишком продолжительных тренировках. Что же делать? Когда мечники пойдут в атаку, будет не до порядка — согласованному бою на двуручниках при всем желании не научишь за пару недель.
Да, немалое собралось — нет, пожалуй, все же не войско — ополчение. Для того чтобы назваться войском, опыта у гномов маловато, а вот задора и желания отстоять свою долину не занимать. Я уверен, что сражаться будут все. Плюс примерно три сотни людей, если считать тех, кто намерен принимать участие в бою. Их семьи расположились километрах в пяти позади нашей линии обороны около внешней цепи скал.
Людей, подавшихся в долину в поисках укрытия, набралось более тысячи. Пожалуй, ближе к полутора, учитывая большое количество детей и женщин. Так что ничего удивительного не было в том, что взрослых мужчин набралось лишь сотни три. Из них сто восемьдесят два лучника той или иной степени подготовленности. Не все, совсем не все среди людей промышляли охотой. Были и хлебопашцы, и мастера, которые в межсезонье не промышляли зверя, а починяли инвентарь для себя и соседей.
С лучниками вопрос решился быстро — каждый стрелок у нас был на счету, особенно те, кто умеет пользоваться длинными охотничьими луками. А тем, кто не умеет, тоже найдется дело. Лучников я постарался расположить на скалах, пользуясь любым удобным местом — им стрелять вниз будет легче, а их достать не так-то просто. Со стрелами проблем не возникло. Как только мы заключили с охотниками соглашение, я отправил гонца в Лопр, разместить новый заказ. На каждого стрелка теперь приходилось по полторы сотни отменных стрел, изготовленных промышленным способом. Когда каждая стрела является близняшкой всем остальным в колчане, стрелять одно удовольствие — одинаковый баланс, одинаковая масса наконечника. Знающий человек оценит.
Самым слабым местом обороны была скала между широким и узким входами в долину. Подумав как следует, я решил укрепить расположенную на ней площадку для метательных машин, придав ей усиление из трех десятков лучников. Слишком уж удобно она была расположена и к тому же не так высока, как площадки на окраинных скалах. Когда тилукмены разберутся, что к чему, они могут попробовать ее захватить. Опасно? Разумеется. Здесь уж ничего не поделаешь. Единственное, что я мог сделать, — послать на нее добровольцев, пообещав каждому, кто будет держать там оборону, по окончании битвы выдать памятный знак.
Вы бы видели, как загорелись глаза добровольцев — их набралось более чем достаточно как со стороны гномов, так и со стороны стрелков-охотников. Право, мне даже стало немного неловко. Нет, со знаками не было никаких проблем. Если надо будет, мы их наштампуем, был бы образец, а с этим я как-нибудь справлюсь. Но пускаться на такую уловку… Надеюсь, добровольцы нашлись бы и без нее. Пусть уж их греет это маленькое обещание. Тем более не факт, что мне придется его выполнять — до этого надо еще дожить. А медалей мне не жалко. Странно — ни в империи, ни в Абудаге до них пока не додумались.
~~~
Гномы выдвинулись поближе к месту будущего построения и расположились там по-походному. Так, чтобы в случае сигнала тревоги быстро занять место в строю. Если вы думаете, что наш временный лагерь опустел, то это совсем не так. Дымились временные кухни — в них готовился обед для всех участников будущего сражения (неизвестно, насколько оно затянется), кормились быки, которые притащили сюда фургоны. Да мало ли дел в походном лагере? Кто там остался? Несколько тысяч добровольцев — старики, женщины дети. Те самые, что принимали участие в возведении оборонительных укреплений. Я было пытался отправить их по домам, но они уходить наотрез отказывались.
— Не тратьте время, милсдарь Вик, — посоветовал мне Нимли. — Если мы не устоим, их участь будет одинакова, что здесь, что в поселках.
Отчасти он прав. Да что там, он прав полностью. В общем, я махнул рукой. Хотят ожидать здесь — пусть так и будет. Подозреваю, что они остались здесь неспроста — хотят помочь. Быть полезными там, где смогут пригодиться их скромные силы.
Укрепления готовы, мы все-таки успели доделать начатое. Два ряда ям-ловушек перекрыли вход в долину, создав тем самым первый рубеж обороны, на котором предстоит поработать метательным машинам. Первыми в бой предстоит вступить им. Четыреста метров — хорошая дистанция, практически недосягаемая для тилукменских луков. Рассчитывал ли я остановить кочевников на этом рубеже? Конечно, нет. Только задержать, нанести урон до того, как они приблизятся на расстояние выстрела, сбить спесь, заставить быть осторожными. Пусть атакуют не торопясь, нам это будет на руку — будет время взвести камнеметы.
Рукопашная? Я хотел бы ее отсрочить как можно далее. Да, гномы в хорошей броне — почти все в панцирях или кольчугах, со щитами. Первая шеренга копьеносцев в поножах и наручах, большинство мечников тоже. Мы подготовились. Но опыт… Опыта не хватало катастрофически. Если не удастся смешать порядки тилукменов, мечникам придется очень туго. И здесь вся надежда на ловушку номер два — заградительные плети. Им предстоит задержать тилукменов на расстоянии уверенного выстрела из ручного арбалета.
Десять тысяч гномов… Признаться, я на столько не рассчитывал. Из них восемь тысяч перекрывают долину сплошным строем. Примерно половина из них — копейщики, призванные оградить фалангу от удара конницы. Остальные — мечники, вооруженные двуручниками или секирами. Но это для рукопашной. Сначала они должны будут метать в противника все, что можно метать. Мы собрали пару тысяч коротких метательных копий, несколько тысяч небольших литых чугунных ядер на цепи (что-то вроде кистеня) — предполагалось, что их будут раскручивать и метать вместе с цепью. Не стоит забывать и об арбалетчиках — их набралось четыре сотни. Тех, что стоят в строю. Позади строя расположились станковые арбалеты и камнеметы.
Всего успели изготовить пятнадцать онагров, семнадцать баллист и два десятка станковых арбалетов, не считая того, который привез с собой Лорти. И это — всего за три недели. Тилукменов ожидает большой сюрприз.
Эх, было бы у меня хоть полгода, чтобы натаскать гномов как следует… Но придется исходить из того, что имеется.
Готовы оба бастиона — те площадки на двадцатиметровой высоте, что выровняли и оградили гномы на скалах с обеих сторон долины. Плюс оборонительная площадка на скале — той, что разделяет большой и малый рукава. На ней мы поставили три онагра и четыре станковых арбалета. На крайних площадках — по два. Поставленные на возвышенность онагры простреливали с флангов практически всю долину. Будь на месте гномов обстрелянные ветераны, я сказал бы, что наши шансы хороши. С другой стороны, у гномов хороший стимул — за спиной у них их земля, дома и семьи. Если это не прибавляет опыта, то уж решительности прибавляет втройне. Гномы расположились на земле, весело переговариваясь и подначивая друг друга в ожидании предстоящей битвы. Я же стал расспрашивать одного из охотников о том, что им удалось узнать.
— Так значит, идут? Ты сам видел? Быть может, это какой-нибудь торговый обоз?
— Вот еще, скажете тоже, милсдарь. Неужто я обоз от войска не отличу? Был один обоз — дня за два до того прошел по восточной дороге. Странный какой-то… Куда подались? Должно быть, в княжества. Тилукмены же идут войском. Впереди небольшой отряд — соседнюю деревню всю пожгли. Основное войско следует чуть погодя. Мы в лощине притаились. Основное войско показалось часа через два после головного отряда. Тилукменов идет тьма. Здесь уж мы сразу по коням и сюда, как было договорено.
— Впереди, говоришь, идет разведывательный отряд?
— Так и есть, милсдарь. Отряд не мал, но по сравнению со всем тилукменским войском — капля в море.
Понятно, сосчитать всадников охотник не смог. Значит, тилукмены выслали разведку. Разведка — это плохо, это очень плохо. Если они вздумают имитировать атаку малыми силами, то обнаружат наши ловушки. Десяток-другой тилукменов свернут себе шею, и все. Нет, этого нельзя допустить никоим образом. Надо вынудить тилукменов атаковать нас сразу крупными силами. Остановится ли разведка, увидев строй, или тилукмены попробуют провести пробную атаку? Шансы половина на половину. Нет, слишком много затрачено сил, слишком большие надежды возложены на замаскированные ямы.
Я закусил губу. Не был ли я слишком самонадеян? Надо что-то придумать — отпугнуть разведку, не дать ей пересечь черту ловушек. Задействовать камнеметы, когда разведка будет еще на подходе? Пожалуй, тилукмены не рискнут лезть под массированный каменный град малым количеством. Вот только тем самым мы раньше времени обнаружим наши способности. Не хотелось бы лишиться такого козыря еще до начала игры. Но если ничего не придумаю, придется так и поступить. Лучше рассекретить камнеметы, чем ловушки. Нет, обнаружить камнеметы разведка тилукменов могла и издалека. Но увидеть машины и испытать на себе их действие — это, как говорится, две большие разницы. Думай, думай. Должен быть какой-то выход.
— Когда они будут здесь? — обратился я к охотнику.
— Если будут идти так же, то часа через два. Это первый отряд.
Понятно. Скоро можно ожидать появления разведки. Два часа — совсем немного, надо что-то предпринять…
— Раста, — позвал я начальника нашей артиллерии.
— Слушаю. — Раста появился через полминуты.
— Выбери три самые дальнобойные баллисты, отбери калиброванные облегченные заряды. Измеряй, взвешивай — поступай как хочешь, но заряды должны быть калиброванные. После этого начинай пристрелку дороги на максимально допустимом расстоянии.
— Только три баллисты? А как же остальные?
— Не будем пока раскрывать карты. Нам главное — не подпустить разведку кочевников слишком близко. Да, на всякий случай по команде взводи все камнеметы. Но огонь будут вести только три баллисты. Надеюсь, это охладит пыл разведчиков.
Атаковать всерьез они, разумеется, не будут. Но, скорее всего, попытаются приблизиться на расстояние выстрела из лука, чтобы проверить на прочность наши порядки… Надеюсь, залпа трех баллист будет достаточно.
— Тогда, может, нам использовать литые заряды? — поинтересовался Раста.
— А они есть? — Признаться, я удивился. Как это прошло мимо меня? В последние дни произошло столько событий… Что-то я мог и пропустить.
— С последней плавки отлили на пробу около сотни. Хотели использовать их вместо цепа, но оказалось, что они тяжеловаты.
— Отлично. Для прицельной стрельбы — то, что надо.
Когда мы будем вести массированный огонь по площадям, разлет зарядов на десять, даже на двадцать метров не существен. Сейчас же нужно было точное попадание.
Через пять минут заскрипели лебедки баллист, и три небольших чугунных ядра с воем взвились в воздух. Звук, издаваемый баллистой при выстреле, довольно своеобразен. Чем-то он напоминает хриплый выдох великана — скрежет, вой, гул вибрирующего воздуха… В общем, очень специфичный звук.
Минут через пятнадцать Раста отрапортовал:
— Готово. Все три заряда ложатся точно в цель.
— Отлично. Пошли кого-нибудь — пусть соберет заряды и поставит на этой линии метку. Так, чтобы мы увидели, когда тилукмены ее пересекут.
Мы условились о сигнале, по которому баллисты откроют огонь, и Раста отправился в последний раз проверять, все ли готово к бою. Я же направился к площадке на скалах, где были установлены онагры. Кстати, это еще и неплохой наблюдательный пункт.
~~~
Хан Тулум злился. Деревни, что попадались на их пути, были почти пусты. Эти мерзкие крестьяне ушли, забрав с собой все, что смогли унести. Нет, он, конечно, не рассчитывал взять богатую добычу в этих селениях, но все же… Хоть что-то должно было достаться его воинам, а здесь — пустота. Немного совсем старой рухляди, брошенные инструменты. Это ли добыча, достойная хана? В порыве гнева хан хотел спалить пару деревень, но одумался. Если не будет деревень, нечего здесь будет взять и в следующий раз.
Сами того не зная, жители уберегли свои села от разрушения. Возьми Тулум здесь хоть какую-то добычу, он разметал бы все поселки по бревнышку.
А теперь ему оставалось только злиться. Неужели все увезли? Или припрятали? Утащить все продовольственные запасы с собой было бы очень непросто. Значит, припрятали, и припрятали хорошо. Всадники Тулума облазили все ближайшие окрестности в поисках схронов. Почти безрезультатно. Нашли лишь пару замаскированных ям с зерном. Небольших. Не хватит накормить и полтысячи воинов. Единственное, чего было вдоволь, так это сена. Но к чему оно в начале лета, когда достаточно свежей зеленой травы? Хан со злостью хлестнул плеткой своего коня, отчего тот взвился на дыбы. Ничего, гномы никуда не денутся. Это не какие-то захудалые села. Нажитое гномами добро не увезешь с собой. Да и куда им податься — гномам?
— Вперед! Не задерживаемся здесь, — скомандовал хан, двинув многотысячное тилукменское войско к долине гномов.
~~~
Сотник Ацод пыжился от важности. Еще бы — ему, сотнику, доверили командовать авангардом. И ладно бы только своей сотней — отряд увеличили до трех сотен, поручив ему возглавлять дозор. Мог ли он мечтать о подобном?
Его отряд первым ворвался в опустевшие деревни, в полной мере ощутив горечь разочарования. Люди Ацода перерыли все дома в поисках ценностей. Ни золота, ни серебра, ни даже меди. Ничего. Лишь кое-что из нехитрой утвари.
Стоит ли забивать грошовым барахлом седельную суму тилукменского коня? Всадники роптали. Пустяки, их главная добыча впереди — беззащитная долина гномов. Вот где они смогут развернуться! Разведка — это, конечно, важно. Ацод непременно отправит к Тулуму гонца с донесением. Но важнее другое: тот, кто идет первым, снимает все сливки. Его три сотни не останутся без добычи, не останется и он, сотник Ацод, хвала Тулуму! Хвала за то, что возвысил его, безродного, позволил идти вперед и получить то, что ему причитается.
Долина гномов появилась на горизонте после обеда. Сотник пришпорил коня, пуская его в галоп, отряд следовал за ним.
Символический шлагбаум и башню таможенного поста тилукмены миновали часа за три до заката. Надо использовать это время, чтобы пограбить. К вечеру подойдет Тулум, а на следующий день все достанется ему.
Но сотнику пришлось придержать коня, когда перед ним открылось неожиданное зрелище. Вход в долину преграждала сплошная стена щитов, над которой возвышалась не одна тысяча копий — закованная в броню пехота. Лучи послеполуденного солнца отражались от щитов и доспехов, заставляя их играть бликами.
Откуда? Почему? Где беззащитные поселки? Где сундуки гномов, полные серебра и золота? Ацод был озадачен. Ацод был обижен. Ему предложили лакомый кусок, но оказалось, что взять его не так просто. Этот вкусный орех заключен в стальную скорлупу, и достать его совсем не так просто, как предполагалось первоначально.
Ацод остановился в раздумье, и в этот момент леденящий кровь звук разнеся над долиной, заставляя коней приседать и прижимать к голове уши. Право, Ацод их понимал — такой рев может испугать кого угодно.
— Мой сотник, может, вернемся назад?
Ацод бросил гневный взгляд на спросившего. Предложение было разумным. Но оно шло вразрез с планами сотника — теми, что он так лелеял. И потом, что скажет Тулум, если они повернут назад? Уже ясно, что добычу так с ходу не взять. Что остается? Сохранить репутацию, а еще лучше — ее преумножить. Сотнику было не по себе. Ощетинившееся железом войско (откуда оно взялось?), ужасный, холодящий кровь рев. Может, гномы держат на привязи дракона? С них станется. Видеть драконов Ацоду не приходилось, как не приходилось и встречаться с теми, кто их видел своими глазами. Но кто еще может реветь столь ужасно? Не лелей сотник столь амбициозные планы, он, без сомнений, повернул бы назад. Но…
— У них нет конницы, только пехота. — Кого сотник пытался убедить — свой отряд или свои собственные страхи? — Мы атакуем, испробуем прочность гномьих доспехов и остроту наших стрел.
— А их копья?
— Трусам не место в походе. Мы не будем пытаться пробиться сквозь их строй, только приблизимся на двести шагов и забросаем стрелами. По крайней мере, нам будет о чем рассказать хану.
Сотник не видел препятствий к осуществлению своего плана. В затяжной ближний бой он ввязываться не собирался. А вот стать первым, кто вступил в битву… Много ли для этого надо? Проскачут вдоль линии обороняющихся, пошлют в их сторону по десятку стрел — и можно возвращаться, докладывать хану, что они первыми напали на врага.
Ацод тронул коня, отправившись неспешной рысью по дороге, собираясь постепенно набрать скорость и по дуге развернуться вдоль строя, ощетинившегося копьями. Планы, планы… Осуществиться им бывает дано далеко не всегда. Авангардный отряд тилукменов уже шел ходкой рысью, постепенно увеличивая скорость и не помышляя ни о каком сопротивлении со стороны обороняющихся, как вдруг раздался свист, и в голову колонны ударило что-то, разметав всадников на добрых два десятка метров. И это почти за два полета стрелы из тилукменского лука!
Грозный рев огласил долину, заставляя остальных всадников спешно натягивать поводья, придерживать коней. Один из тилукменов наклонился и подобрал с земли чугунное ядро размером с два кулака взрослого мужчины. Вокруг раздавались крики и стоны, ржание коней. Полтора десятка тилукменов было выведено из строя ранеными или убитыми. Сотник Ацод был выбит из седла ядром, отскочившим от всадника, скачущего впереди. Сотнику повезло — в отличие от его товарища, принявшего удар первым, он отделался переломом ключицы и нескольких ребер, что уже было следствием шарахнувшихся в стороны коней. Тилукмены затоптались на месте, лишившись командира, и в это время баллисты произвели второй залп. Он-то все и решил. Сотник второй сотни подал команду к отступлению. Всадники подхватили сотника Ацода, находящегося без сознания, тех соратников, которые подавали признаки жизни, и, спешно развернув коней, поспешили убраться за пределы досягаемости камнеметов.
Провожал их восторженный рев гномов. Первая маленькая победа осталась за ними. Пусть она ничего не решала, пусть битва еще даже не началась, но на земле осталось лежать около десятка тилукменов — всадники так спешили, что не подобрали своих убитых.
~~~
Приближение тилукменов первым заметил дозорный Тригги — тот самый племянник Нимли, молодости которого я удивлялся. Дядя отправил его вскарабкаться повыше на скалы и следить оттуда за приближением неприятеля.
— Едут, едут, — закричал Тригги, размахивая руками.
Я всмотрелся в горизонт. Минут через пять голова тилукменской колонны появилась в поле моего зрения.
— Пора взводить камнеметы? — Это Раста в ожидании прибытия тилукменов тоже вскарабкался на бастион.
— Рано еще. Им рысить сюда не меньше получаса. Так что можешь не торопиться. Отправляйся к своим машинам, проверь, все ли там готово. Я тебе подам сигнал, когда придет пора.
Раста исчез. Уверен, что у него и так все в порядке. И все-таки пусть лучше будет при деле — ждать легче.
Тилукмены миновали таможенный пост. Прозвучал сигнал номер один. При его получении гномы должны были начать взводить камнеметы.
Сигнал прозвучал несколько громче, чем ожидалось. Да что там! Он прозвучал гораздо громче. А дело было вот в чем. Минут за пятнадцать до того, как подавать сигнал, меня посетила мысль, на мой взгляд, удачная.
— Мастер Лойда, — позвал я старшего трубача, — где те гигантские трубы, что были сделаны первоначально?
Трубы, издающие жуткий рев, были нами заменены на их уменьшенные копии, чтобы не оглушить случайно гномов, отрабатывающих маневры перестроения.
— Здесь, мастер Вик. Они у меня всегда под рукой.
— Так доставайте. Пришло время пустить их в ход.
Пожалуй, некоторые гномы будут удивлены, особенно из числа тех, кто не слышал этот ужасающий рев, да и Расту я не предупредил, с помощью чего собираюсь подавать сигналы. Ладно, гномы к сигналам трубы привыкли, а вот для тилукменов это будет сюрпризом. Хотелось бы думать, что неприятным. Нагнать страху на врага — половина успеха.
Трубы проревели подобно раскату грома или реву голодного дракона. Почему голодного? А попробуйте не кормить его недельку — вопросы отпадут сами собой. Это так, в порядке предположения. Рев сигнальных труб достиг своей цели, пусть отчасти, но поубавив спеси у разведывательного отряда тилукменов.
Правильно, нечего им здесь разведывать. Быть может, развернутся и подождут подхода остальных сил? Не развернулись. Постояв немного, тилукмены двинулись вперед. Хорошо, что по дороге — видимо, не считают такое расстояние опасным для себя. Зря. Копыта тилукменских коней сбили положенную поперек дороги сухую ветку. Пора. Я подал сигнал трубачам, трубный рев снова заполнил собой долину. Этот сигнал был другим — сигнал к открытию беглого огня тремя баллистами. Был предусмотрен и третий сигнал, по которому в действие приводились все взведенные камнеметы, но я надеялся, что он не понадобится. Залп получился удачным: снеся голову колонны, он заставил тилукменов остановиться. Нет, все-таки они совершенно не знакомы с действием метательных машин — им следовало рассеяться по полю при первом же нашем выстреле, а они медлили, позволив тем самым произвести баллистам еще один залп. Да и где бы им было научиться? На империю они не нападали, а больше с метательными машинами столкнуться было негде.
Спохватились они, впрочем, быстро. Подхватили своих раненых и ретировались. Третий залп угодил в пустоту. Я подал сигнал отбоя — ни к чему просто так в небо стрелять. Неплохой итог. Нет, я имел в виду вовсе не десяток тилукменов, оставшихся на поле боя неподвижными. И не бьющихся в судорогах трех коней. Как же я не люблю войну! Затевают ее люди, а расплачиваться приходится в том числе и ни в чем не повинным лошадям. Разумеется, это я не мог считать своей победой. Победой было то, что мы не позволили разведке тилукменов приблизиться слишком близко.
Я взглянул на стоящего рядом со мной Нимли. Взгляд его был прикован к бьющимся на дороге лошадям. Более того, этот взгляд был полон боли.
— Нимли! Нимли! — Я толкнул гнома в плечо, чтобы привлечь его внимание. — Нимли, это война. И выбора у нас нет — мы или тилукмены.
— Да, но при чем здесь кони?
Если б я знал.
— По-другому не получится. К сожалению, тилукмены не ходят пешком. Вот что, отыщи кого-нибудь, кто разбирается в лошадях. Пусть сходят, посмотрят, что там с лошадьми. Можно ли им помочь? Если нет, то пусть добьют. Для прикрытия отправь первую сотню из желтой тысячи.
— Спасибо, — сказал Нимли вполголоса.
Я сжал его плечо. Сам не люблю бессмысленных мучений животных. Люди? У людей, по крайней мере, бывает выбор. У тилукменов он точно был. Лошадям же выбирать не приходится.
Знаю, все знаю. И то, что в битве придется пасть людям и гномам, что тысячи лошадей тилукменов не останутся невредимыми. Но жизни гномов этой долины потянут на незримых весах больше, чем тилукменские кони. Кто оспорит? У меня лишь один вопрос: почему именно мне приходится решать, в какую сторону качнется чаша? Были ли у меня сомнения? Нет, их не было. Но от этого на душе не становилось менее скверно.
Вот и эти три коня. Пусть они уйдут в свой лошадиный рай без мук, пока у нас есть возможность хоть что-то изменить в этом вопросе.
Через пять минут сотня копейщиков двинулась вперед, вслед за ней потянулись полсотни мечников и десятка два стрелков. Приятно видеть, что мои лекции по тактике и взаимодействию не пропали даром. Гномы усвоили их хотя бы теоретически. Теорию от практики отличает лишь опыт. Что есть теория? Опыт, накопленный предыдущими поколениями. Что есть практика? Опыт, который мы приобретаем сами. Не следует пренебрегать ни одним, ни другим. Практика, не подкрепленная теорией, никогда не будет достаточно эффективна, о чем бы ни шла речь, будь то работа полководца или кузнеца. Мастером с большой буквы сможет стать лишь тот, кто усвоил обе эти составляющие.
Ого, и прислуга от баллист подалась в поле вслед за отрядом. Не иначе, запасливый Раста решил подобрать калиброванные ядра, пока есть такая возможность.
Разведка тилукменов скрылась из виду. Отправились навстречу основному войску, ждать которого нам пришлось недолго. За час до заката тилукмены разлились широкой рекой, расположившись от нас километрах в трех. Тысячи шатров, ржание коней, рев невысоких степных быков-лутхи — лагерь тилукменов смотрелся очень грозно. Завтра вся эта лавина обрушится на нас — в этом сомневаться не приходится.
— А они не нападут ночью?
Я оглянулся на Нимли. Хороший вопрос. Вряд ли, но надо предусмотреть все возможности.
— Вот что, пусть от каждой сотни назначат по два сменных караульных. Если тилукмены попытаются напасть ночью, ловушек им не миновать. Пусть караульные более полагаются на слух, чем на зрение. Остальные пусть спят. В лагерь возвращаться не будем, пусть все располагаются на ночлег там, где стоят сейчас.
Курьеры, разосланные Нимли, разбежались с распоряжениями. Минут через пятнадцать трубы пропели отбой, и гномы стали устраиваться на ночлег.
Вскоре из временного лагеря потянулись фургоны, управляемые женщинами и детьми. Горячий ужин, дрова, чтобы скоротать ночь при свете костра. Завтра будет трудный день, ни к чему создавать себе дополнительные трудности.