Литр
У всего в нашей жизни есть сторона черная и сторона белая. Плюсы и минусы. Преимущества и недостатки. У всего. Или почти всего. За исключением совсем уж крайних случаев и абстрактных понятий.
Возьмем вот, например, работу. Есть положительные моменты? Есть, как без них. Это ж только волка ноги кормят, а человек без зарплаты и сам ноги протянуть может. Недостатков у работы тоже хватает. Как минимум кому-то действительно приходится работать. И совершенно понятно, что в большинстве случаев — этот «кто-то» оказывается вами.
Но это все лирика. А вот необходимость за день намотать пару-тройку десятков верст, проверяя хутора и охотничьи избушки в окрестностях Елового, это уже суровая и не очень приглядная реальность. И при всем желании никак не получалось найти какой-нибудь положительный момент в этом рейде. Хоть бы один просвет, белый штрих — ан нет. Ничего утешительного. Остальные-то парни преспокойно в селе куковать будут. Ну, там по ближайшим хуторам прошвырнутся — и все. А нам — как обычно…
— Поймаю этих отморозков, голыми руками на куски порву! — Шурик Ермолов, оттянув опущенную на лицо заиндевевшую вязаную шапочку, сплюнул под ноги и тяжело оперся на лыжные палки. — Гады!..
— Угу, весь день на них убили. — Кот стряхнул перчатками снег с белого полушубка и снова заколотил в ворота одинокого дома на опушке леса, вплотную подобравшегося к уходившей на Еловое дороге. — Теперь еще пять верст до села пилить.
— Здесь заночуем. — Виталик Петров, прислонившись спиной к высокому дощатому забору, глянул на быстро темнеющее небо. — Никто раньше тут не бывал? Нет?
— Дрон велел сегодня возвращаться… — напомнил, настороженно оглядываясь по сторонам, Стас Тополев.
— Перетопчется! — фыркнул назначенный командиром группы Виталик и отодвинул в сторону ствол АКМ. — Да не тычь ты в меня…
— Эй, хозяева, открывайте, черт вас дери! — заорал вконец рассвирепевший Кот. — Патруль!
— Лед, — распорядился Петров, заметив, что я уже скинул лыжи, — посмотри, чего там!..
— Забор высокий, вам с Шуриком сподручней будет, — поморщился я. Что у того под два метра рост, что у другого. А мне через забор лезть радости мало. Пальнут из чего-нибудь и снесут голову на хрен! Да и намерзся за день — руки-ноги толком и не шевелятся уже. — Чего лезть-то? Пес, вон, лает. Сейчас откроют.
— Давай, подсоблю, — скинув лыжи, подставил руки Шурик. — Пошел!
Уперев валенок в его сцепленные ладони, я рванулся, ухватился за верх забора и, подтянувшись, огляделся. Прямо к весьма немаленькому домишке подходили надворные постройки, чудь дальше маячила крыша бани. Несколько сараев, хлев. Собачья будка с надрывавшимся на цепи псом. И что самое главное — окно в выходившей на ворота бревенчатой стене было освещено. Словно заметив мое присутствие, хозяева наконец решили проверить, кого там принесла нелегкая: скрипнула дверь и кто-то вышел в сени. Пес сразу замолк и юркнул в конуру.
— Идут. — Я спрыгнул на снег. А ветерок-то неслабо разгулялся! За забором еще ничего, а как высунулся, вязаную шапочку на раз продуло.
— Тополь, прикрой, — приказал взявший на изготовку «Сайгу» Петров. — Мало ли…
Отрядный пулеметчик, позавчера не от большого ума поцапавшийся с Дроном и под горячую руку отправленный в этот рейд, тяжело вздохнул и поплелся выполнять приказ.
— Как здесь только люди-то живут? — буркнул Ермолов, стряхнув снег с варежек, и с автоматом в руках отошел подальше от по-прежнему закрытых ворот. — Караул…
— Нормально живут. — Заслышав хруст снега под ногами идущего через двор человека, я подался в сторону и поудобней перехватил двустволку. А чего не жить? Место ведь для дома — сто процентов! — не наобум выбрано. Даже с моими скудными способностями к колдовству ясно, что энергетика здесь очень насыщенная. Хорошее место. Думаю, и под лазурное солнце ни одно исчадие стужи и близко не подойдет. Да и звериные черепа на столбах забора вовсе не для красоты развешены. То ли кустарные аналоги накопителей Иванова, то ли обереги какие — не разобрать.
— Снег едят, водой запивают, — хмыкнул настороженно уставившийся на ворота Ермолов и движением автоматного ствола велел Коту сместиться немного в сторону.
— Все путем. — Тот закинул на плечо АК-74 и, шагнув вбок, спрятал за спиной руку с вытащенным из кобуры ТТ. — Хозяева, открывайте! Патруль!
— Дорогу видишь? — немного расслабился я, невольно заражаясь уверенностью Кота, что особые неожиданности нам не грозят. Он товарищ тертый, гнильцу какую за версту чует. — Пусть это и сверток с основной, но народ ездит. И засветло не все успевают домой обернуться…
— Думаешь, на постой пускают? — понял мою мысль Ермолов.
— Не без этого, похоже…
— Открывайте, короче! — вновь рявкнул Кот и для убедительности приложил ногой по тяжелым доскам забора.
— Кто там? — Раздавшийся с той стороны ворот голос был дребезжащим, старческим и каким-то очень уж неуверенным. — Чего надо?
— Ты совсем глухой, что ли, дед? — озверел Кот. — Я ж битый час ору — Патруль!
— У нас все в порядке, — уже немного спокойней оповестил нас из-за забора так и не открывший ворота дедок.
— Безумно рад за вас, — не выдержал Петров. — И чтобы так оставалось и дальше…
— А бумаги у вас есть?
— Ты за кого нас принимаешь? За бухгалтеров? — подошел к воротам Виталик. — Открывай живо!
— Но…
— Открывай, будут тебе бумаги. — Заслышав скрежет вынимаемого из петлей бруса, Петров надавил, и створки ворот чуть-чуть разошлись. — Ну-ка, дед, иди сюда!
Ухваченный за рукав дедок и глазом моргнуть не успел, как очутился за забором в окружении вооруженных парней.
— Белые в деревне есть? — тут же огорошил его вопросом придвинувшийся сбоку Кот.
— Кто?!
— Бандиты.
— Нет. Говорю же — нормально все. Было… — Неведомо как успевший разглядеть нас старик в собачьей шубе до пят и мохнатой собачьей же шапке неожиданно успокоился. — Пока вы не появились.
— Читать умеешь? — сунул ему под нос удостоверение Петров.
— Грамотный, чай. — В отблеске заходящего солнца морщинистое лицо деда показалось желтым. — Патруль так Патруль. Спокойно у нас все.
— Это хорошо, что спокойно, — хлопнул его по плечу Виталик и забрал удостоверение. — Значит, здесь и заночуем.
— Виталь… — тихонько протянул подошедший к нам Стас. И чего ему неймется? Да, солнце еще толком не село, и до Елового вполне добраться засветло успеем, но смысл? Чтобы завтра с утра опять в какую-нибудь дыру загнали? Лучше уж выспаться по-человечески. Работа не волк.
— Проехали, — оборвал парня Петров. — Тебя как звать, дед?
— Иван Петрович.
— Хозяин?
— Хозяин.
— На ночь пустишь?
— Так вы ж все равно не уйдете. — Старик двинулся обратно к воротам.
— Не уйдем, — кивнул шагнувший вслед за ним Петров. — Народу много в доме?
— Сын с семьей, — обернулся к нам Иван Петрович. — Вот что: постелю вам в гостевой, и чтоб на хозяйскую половину ни шагу! Там дети малые, нечего их пугать.
— Заметано, — легко согласился Виталик и кивнул Коту на надворные постройки. — Иван Петрович, пес на цепи?
— На цепи.
— Туалет во дворе? — поежился так и не убравший ТТ в кобуру Кот.
— За баней. — Хозяин дома двинулся через двор. — На ночь ведро снега набрать можете, чтоб не бегать.
— Схожу, отолью, — заторопился Кот.
— Здесь жди, — придержал я сунувшегося было во двор Тополева.
— Чего еще?
— Сейчас парни все проверят, тогда и мы подтянемся. — Я сместился немного в сторону от ворот. — А то мало ли! Как говорит один мой приятель: «Вдруг еще обидится кто».
— Охота тебе задницу морозить, — недовольно проворчал Стас, но послушался. Ну да не маленький, сам понимать должен, что словить пулю или арбалетный болт можно даже в самой, казалось бы, безобидной ситуации.
Не ставшие дожидаться Кота парни зашли в дом, и уже через пару минут Шурик Ермолов выглянул из двери и засемафорил нам:
— Нормуль! Ворота запереть не забудьте.
— А ты боялся! — ухмыльнулся, задвигая брус, Тополь, но развивать тему не стал. И правильно сделал: после дневного маршрута настроение у меня было не очень. А если учесть, что особой сдержанностью я и в повседневной жизни в последнее время похвастаться не мог… М-да, как бы чего не вышло. И Стас-то парень неплохой. Не хотелось бы…
В небольшой прихожей оказалось не повернуться: у одной стены стоял непонятно зачем сюда вытащенный стол, во всю длину второй протянулась завешенная верхней одеждой вешалка. Направо — наглухо закрытая дверь в хозяйскую половину дома, прямо — в небольшую темную кладовку, налево — в гостевую комнату, к которой примыкала небольшая кухонька.
Обстановки по минимуму, сразу видно, для чужих людей приготовлено. В комнате три кровати, да тюфяки на полу, на кухне — придвинутый к окну стол, вокруг — пять деревянных табуретов. Один угол полностью занимала неоштукатуренная кирпичная печь, накрытая чугунной плитой. На приколоченной к стене полке выставлена посуда, у ржавой мойки приткнулся скособоченный буфет.
— Свет я вам оставляю, — выставил на стол лампаду Иван Петрович. — Если чего надо будет — стучите.
— Обязательно, — встретил его на выходе Кот и, пропустив Стаса, закрыл дверь на крючок. Крючок, надо сказать, довольно хлипкий. — А ты чего так долго?
— Да шнурки заледенели, — пожаловался парень. — Думал, резать придется.
— Валенки надо было надевать.
— Кот, что во дворе? — окликнул его Петров.
— Во дворе чисто. В сарае недавно лошади стояли.
— Может, еще кто на ночевку заглядывал, — пожал плечами усевшийся на табуретку Виталик.
— На хозяйскую половину пустили? — Кот пристроил в угол автомат, но кобуру с пистолетом от пояса отцеплять не стал.
— Нет. Дети, говорит, и бабы перепугаются. Сын батю проверить выходил.
— И как сынок?
— Валенок! — хохотнул Шурик и устроил автомат на захваченный из прихожей полушубок. — Деревня.
— На веревке детской одежды не было, — как бы между прочим заметил Кот, усаживаясь за стол.
— Мало ли, — буркнул Петров, достал из планшета рисованную от руки карту и придвинул к ней лампаду. — Не каждый же день портки стирать.
— Лед, ты что скажешь?
— Скажу, что колдунов там нет. А больше ничего.
— Негусто.
Мысленно согласившись с этим замечанием, я уселся прямо на пол и, положив рядом ружье, прислонился спиной к горячим кирпичам. Хорошо-то как! А то даже ног не чувствую! И пальцы уже почти не шевелятся. Ничего, отогреюсь.
— Сань, не в службу — задерни штору, а то сидим, как на ладони, — блаженно потянувшись, попросил я Ермолова.
Здоровяк потянул хлипкую ткань, и Петров недовольно шикнул на него, когда порыв воздуха едва не задул задрожавший язычок пламени.
— Нападения были здесь, здесь и здесь, — показал он Коту отметки на карте. — Вот тут два раза. В живых никого не оставили. В двух обозах была хорошая охрана, но и это не помогло. Будто кто-то свой.
— Да точно свой кто-то! — сразу же поддержал эту мысль Шурик. — Это и ежу понятно. Дрону делать не фиг, вот он нас в рейд и услал.
— Все караваны со стороны Елового шли, значит, наводчика там искать надо, — предположил Кот.
— Еловое уже не наша епархия, — покачал головой Виталик. — И три обоза из пяти в Еловое не заходили. Так что этих отморозков с нас никто не снимет.
— А может, их больше было? — задумался я. — Ну, в смысле — нападений. Кто-то мог отбиться и заявлять не стал. А кого-то не нашли до сих пор.
— И что нам это дает?
— Ни фига нам это не дает! — Шурик уселся за стол. — Чего опять за работу начали? Заняться больше нечем?
— В «храпа»? — Кот тут же достал колоду потрепанных карт с засаленными зелеными рубашками.
— Перекусим сначала, — отказался Виталик. — Стас, кликни хозяина, пусть свою задницу сюда тащит.
Слонявшийся по комнате Тополев вышел в прихожую и через пару минут вернулся с нахохлившимся Иваном Петровичем.
— Вы харчами не богаты? — развернулся к нему от стола Виталик. — Нам бы похлебать чего горяченького.
— Платить чем будете? — насторожился хозяин. — Наличными или распиской? Расписку не приму.
— Золотом, золотом платить будем, — успокоил его Петров.
— Спиртного надо? — сразу подобрел старикан.
— Своего хватает. — Виталик вновь вернулся к карте и принялся объяснять Коту: — Смотри, Дрону скажем, что пошли вот этой дорогой, здесь пришлось делать крюк и вернуться засветло уже не успели.
— Тогда получается, нас здесь не было, — хмыкнул парень. — Завтра опять могут погнать.
— Почему не было? С утра заглянули. Мы и в село к полудню только прийти можем.
— Ну, как вариант… А заночевали где?
— Эй, уважаемый, — осмотрев стоявший на умывальнике кувшин с водой, окликнул я замешкавшегося в дверях старика. — А нет ли у вас емкости, спирт разбавить? И водицы холодной заодно?
— Давайте сюда. — Старик забрал у меня стеклянную литровую бутыль с медицинским спиртом. — Как разбавлять?
— Один к одному. — Шурик, который и умудрился неведомо как добыть спирт в медсанчасти, подозрительно уставился на деда. — И если сольешь, голову откручу!
— Больно надо! — Хозяин скрылся в прихожей. — Больно надо…
— Больно, но надо! — хохотнул Тополь.
— Ну, так я раздаю? — вновь начал тасовать карты Кот.
— Да погоди ты! — Я достал с полки граненые стаканы. — Пальцы толком не гнутся, дай хоть согреться.
— Так и скажи, что трубы горят, — усмехнулся картежник.
— Прям, горят, — скривился я. — Замерз, как цуцик.
— Дед идет, — предупредил нас стоявший в дверях кухни Шурик.
— Спирт. — Иван Петрович выставил на стол запотевшую двухлитровую пластиковую бутыль.
— А горячее? — сглотнул слюну неравнодушный к выпивке Виталик.
— Минут через десять сын принесет, — ответил внимательно оглядывавший кухню хозяин. Боится, что дебош устроим? Или потырим чего?
— Да ты погоди, — остановил деда Кот. — Тут подозрительных личностей не видно было?
— Не считая нас, само собой. — Скрутив крышку, я начал разливать разбавленный спирт по стаканам, но вдруг нахмурился. Понюхал бесцветную жидкость — да нет, спиртом пахнет. Одно непонятно: если спирт водой разбавлять — жидкость, как ни крути, хоть чуток, но нагреется, потому как тепло, по-любому, выделяться в этом случае должно. Химический закон. А тут — пластиковая двухлитровка как из холодильника. Либо с химическими законами завал начался, либо это вовсе не наш спирт. Но запах…
— Не было никого из подозрительных. По дороге, может, и проезжал кто, но к нам не сворачивал.
— Иван Петрович, а выпейте с нами, — предложил я, напряженно размышляя, что именно не нравится мне в этой ситуации. Ну, впарил дед нам вместо качественного спирта какой-то денатурат. Каждый крутится, как может. Не убивать же его теперь за это, с кем не бывает. Но… Вот! Денатурат! — Стас, будь добр, достань еще один стакан для нашего хозяина.
— Не пью я, — резко отказался старик. — Возраст не тот.
— Да пять капель, чтоб спалось крепче. — Я набулькал полстакана подозрительной жидкости. — И для здоровья полезно.
— Нет, и не уговаривайте! — Иван Петрович попятился к двери.
— Я понимаю, что мы с вами еще не в том состоянии, чтобы дойти до этого вопроса, — глянув в глаза перегородившему дверной проем Ермолову, улыбнулся я, — но… Вы нас не уважаете?
— Лед, чего пристал к человеку? — одернул меня Петров. — Не хочет…
— А придется, — правильно истолковав мой взгляд, Шурик легонько подтолкнул хозяина в спину.
Тот, споткнувшись, пролетел через кухню и едва не врезался в стоявшего у стены Тополева. Стас непонятно с чего влепил старику правой и завалившийся на спину хозяин рухнул на пол.
— Да что с вами такое? — вскочил на ноги Петров. — Совсем охренели?
— О! Це гарная штука! — присвистнул вдруг Кот, в тусклом свете лампады, разглядевший выпавший из руки потерявшего сознание старика тупорылый револьвер. — Вот дает старый!
— Да он как рванет, и раз — пистолет в руке! — Тополев хлебнул воды из стоявшего на умывальнике кувшина. — Ну, я ему, как учили, прямой в челюсть…
— Готов, — опустившись на колени рядом со стариком, я увидел неестественно вывернутую шею.
— Во блин, не хотел! — расстроился Стас. — Но у него ж волына…
— На хозяйской половине слышно было? — подхватив АК-74, Кот подошел к Шурику.
— Вряд ли, — задумался здоровяк. — Стас его технично завалил.
— Тогда вяжем сына, — сразу просек тему Петров. — Только живым. Неизвестно, сколько там народу.
— Это мы чего? — подавился водой Тополь. — Нашли, что ли?
— Лед?.. — уставился на меня Виталий.
— А че я? Спирт он не наш принес. Ну, думаю, пусть выпьет с нами, а то еще траванемся денатуратом каким.
— Ты свой спирт от чужого уже на глазок отличаешь? — не на шутку удивился Шурик.
— На запах. — Я поднял с пола двустволку. — Сын-то хоть выйдет? Или сразу группа поддержки завалится?
— Выйдет, ситуацию пробить однозначно захотят.
— Стойте, а может, дед просто ствол достал, чтобы мы от него отстали? Сказал, мол, пить не буду — и не буду, — предположил Кот.
— Сам-то веришь в это? — Приоткрыв дверь в прихожую, Шурик выскользнул из комнаты и вновь вернулся уже с нашей одеждой. — Ага, этот божий одуванчик без задней мысли с собой эту дуру взял. Купить нам хотел предложить, наверное. Может, кстати, те караваны вовсе не в Еловом, а здесь останавливались. Тут к ним попутчики напрашивались, и вся недолга…
— Нам-то зачем отраву подсунуть решили? — понюхал стакан со спиртом Кот.
— У нас стволов одних…
— Тихо! Идут…
Несший на подносе супницу с горячим борщом хозяйский сынок даже пикнуть не успел, когда его очень жестко встретили в дверях кухни Кот и Ермолов. Супницу тут же передали по цепочке на стол, а спеленатого парня уложили на пол рядом с мертвым стариком.
— Проверьте кляп, — посоветовал Шурик, прежде чем вернуться к выходу в прихожую.
— Нормально. — Петров подергал торчащую у парня изо рта кухонную тряпку. — Стас, иди к Шурику. Кот, полей его водой. О! Очнулся! Крепкий, зараза.
— У этого финка и ПМ. — Обшарив карманы, я выложил на стол оружие и отметил, как расширились глаза парня, когда он увидел лежащий рядом труп. — И кастет.
— Джентльменский набор, — усмехнулся Виталик. — Слушай сюда! Ответишь на вопросы, доживешь до утра. Не ответишь, начнутся серьезные проблемы со здоровьем, и до утра точно не дотянешь. Два раза один и тот же вопрос не повторяю. Запираться не советую. Усек? Тогда поехали. Сколько там людей и чем вооружены. Что? А кляп! Это не проблема.
Кот приставил к горлу парня его собственную финку и выдернул тряпку.
— Сколько?
— Что вы…
— Заткнись! Сколько?
— Мы…
— Отвечай!
— Я не знаю… — Пару раз получивший по морде парень пытался говорить шепотом, но, судя по бившей его крупной дрожи, нервы у него были на пределе.
— Кляп, — распорядился Петров и забрал у Кота финку. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
— Да перестань ты, — остановил его я.
— Чего еще? — удивился Виталик.
— Ткнешь не туда, и загнется.
— И что делать?
— Что, что… — Кочергой сбив защелку, я распахнул дверцу печки. — Кляп проверьте, чтоб не заглотил, и суйте руку.
— Добрый мальчик, — странно усмехнулся Кот, но послушался. Впрочем, приводить эту угрозу в действие почти что и не пришлось. Стоило плясавшим на березовых поленьях языкам пламени обжечь пальцы хозяйского сынка, как тот сразу же начал мычать и трясти головой. — Все, что ли? То-то же.
— Сколько?
— Семеро.
— Оружие?
— Четыре автомата, пять охотничьих ружей.
— Обозы — ваша работа?
— Не понимаю… Ух! Наша…
— С хозяевами дома что?
— Не знаю… Действительно не знаю! Наши здесь с лета, меня тогда с ними еще не было!
— Сейчас все здесь? Не ври только!
— Пять человек в Форт вчера уехали.
— Сюда уходил — подельники твои ничего не заподозрили?
— Нет.
— Сколько окон на той половине?
— Что?
— Окон, мать твою, говорю, сколько?
— Три. Нет, четыре!
— Левые люди на хозяйской части есть?
— Все свои.
— Нашим легче, — прояснивший расклад Петров сунул тряпку в рот мелко дрожавшего парня. — Собирайтесь. Уходить через окно будем. Шур, как соберемся, дверь на хозяйскую половину кочергой подопри. Потом за нами.
— Красного петуха пустим? — догадался Ермолов.
— Ну не врукопашную же с ними. — Виталик осторожно выдавил стекло из рамы. — Кот, этого с собой тащи. Шур, спирт разлей, тряпок возьми, углей из печи. Дом деревянный, много не надо.
— Прямо так и тащить этого гаврика? — глянул на слишком уж легко одетого парня Кот.
— Деда раздень. — Петров выпрыгнул в окно с дробовиком в руках. — Ходу!
Дом горел хорошо. Я бы даже сказал — красиво. И занялся пожар действительно очень быстро. Раз — и полдома в огне. Сообразившие, какая их ждет участь, бандиты не запаниковали, попытались прорваться сразу через все четыре окна, и своего, в принципе, добились — сдохнуть, словив пулю, всяко предпочтительней, чем сгореть заживо.
Как я уже говорил — у всего в жизни есть свои плюсы и минусы. Иногда, правда, люди путают их с большим и меньшим злом, но ведь это с какой стороны посмотреть. Не так ли?
И даже в предстоящем броске до Елового — в темноте, на ледяном ветру, не жравши… и без всякой надежды напиться по возвращении, — при желании можно отыскать положительные моменты.
Как минимум мы до сих пор живы и здоровы. Как максимум… Нет, боюсь, «как максимум» без литра спирта нам сегодня не светит.
