Книга: Дважды возрожденный
Назад: ГЛАВА 1
Дальше: ГЛАВА 3

ГЛАВА 2

 

Как я и ожидал, мы получили вздрючку от Мичмана по полной программе. И поделом. Сами облажались.
Мы стоим перед ним как два нашаливших пацана и он тихим, спокойным голосом отчитывает нас. Лучше уж пусть бы он орал или дал бы в морду. Было бы легче.
Когда Мичман читает мораль, то хочется застрелиться еще при первых его словах. Он всегда говорит спокойно, тихо и по сути. Мы, опустив головы, даже не пытаемся оправдываться. Против правды не попрешь.
- Вы знаете, что нарушили Договор? - Мичман заглянул мне в глаза. Последствия знаете?
- Да. Но мы же пытались... - все-таки начал оправдываться Стас.
- Мы же! Вы же! Они же! - передразнил Мичман. - Плохо, значит, пытались!
Наконец он исчерпался и уселся в массивное каменное кресло. Поерзав, принял удобную позу и потянулся за трубкой, лежащей на краю каменного круглого стола.
Стас глянул на меня, и мы дружно облегченно вздохнули. Раз в ход пошла трубка, значит, процесс перешел в завершающую стадию.
- А теперь расскажите еще раз все по порядку, - предложил Д1ичман, выпустив из уголка рта облако зловонного дыма.
Я всегда удивлялся, как можно курить такую дрянь. Для меня запах крепкого кубинского табака всегда ассоциировался с горящим костром инквизиции: такой же вонючий и густой дым.
Стас присел на краешек другого каменного кресла, напротив Мичмана, готовясь к повторному изложению нашей эпопеи, а я предпочел устроиться на столе. Все равно по степени комфорта одинаково.
В Цитадели все из камня. Абсолютно все. Начиная от толстенных стен и заканчивая мебелью.
Отличия только в сортах камня. Стены и ворота из темно-зеленого, чем-то напоминающего гранит камня. Мебель преимущественно мраморная, как здесь этот минерал называется. Почти во всем доминируют темные цвета. Правда, иногда встречаются предметы, имеющие светлые прожилки или вкрапления.
В общем, выглядит все солидно, но малость мрачновато. Строители Цитадели делали все на совесть и с перспективой на века. Все кажется весьма древним, но в то же время находится в идеальном состоянии. Исключением является только западная стена, сплошь испещренная вмятинами полуметровой глубины. Скорее даже не вмятинами, а вплавленностями. Для нас осталось загадкой, каким же оружием удалось сделать такие гигантские оспины на теле Цитадели, учитывая прочность стен.
Как-то в самом начале, когда мы еще только учились пользоваться оружием, Стас невзначай разрядил гранатомет в стену. Когда развеялся дым от взрыва и утих мат до смерти перепуганного Мотора, мы увидели лишь пятно копоти и мелкий скол в его центре. И все.
Не хотелось бы в будущем столкнуться с противником, вооруженным таким мощным оружием уничтожения.
- Мы выехали, как договаривались, в сторону шестой шахты... - начал повторный рассказ Стас. Мичман, укутавшись в клубы дыма, пристально следит прищуренными глазами за жестикуляцией рассказчика сквозь мутную пелену. - На точку прибыли вовремя. Гномов еще не было. Мы прождали около часа, пока они появились. Было их штук девять-десять.
- Десять, - уточнил я. - И десять верблюдов.
Стас отблагодарил меня столь любезным взглядом, что я пожалел о том, что прервал его. Мичман на мгновение перевел взгляд на меня, утвердительно качнул головой, как бы принимая к сведению мое уточнение, и опять повернулся к рассказчику.
- Так вот. Притопали они и прямиком в шахту. Ну конечно прихватили с собой кирки, лопаты и фонарики всякие. Знаешь, пузатые такие фонари, на беременных баб похожие, с зеркальцем с одной стороны. И полезли, в общем, гурьбой в шахту. Я расположился у входа, рядышком с их верблюдами, а Витек полез на горку и там залег среди камней. Ему там сверху все видно будет, если вдруг кто сунется. Все как всегда. Тишина и благодать полная. Ветра нет, солнышко пригревает.
Стас сопровождает свою речь бурной жестикуляцией. Когда он о чем-то увлеченно рассказывает, рядом с ним находиться опасно, зашибить может невзначай. Вот и сейчас он каждую фразу сопровождает взмахом мускулистых рук. Его атлетическая фигура на фоне массивного кресла выглядит весьма скромно. Даже не скажешь, что у него рост метр девяносто и вес сто килограммов. Большая часть его мышцы. Сказывается длительное увлечение культуризмом. Мы его шутя называем Гераклом нашего времени. Вот только "вершина" его малость подкачала. Столь мощное тело венчает коротко стриженная голова с большими оттопыренными ушами и веснушчатым лицом, которому он постоянно пытается придать серьезную угрюмость и тем самым компенсировать детское озорство, мелькающее в глазах. Из всех его достоинств выдающимся является только умение стрелять. Вот в этом он настоящий ас. Месяц назад, когда мы праздновали его двадцатидевятилетие, он, будучи в конкретно нетрезвом состоянии, пристрелил из своего неразлучного карабина крота, высунувшегося на свою беду из каменной толщи в трехстах метрах от стен Цитадели. Добавлю, что стрелял он, опираясь на меня, так как самостоятельно держаться на ногах не мог...
Мичман, плавающий в облаках столь любимого им дыма, является полной противоположностью Стаса.
Мичман - прозвище. По имени его никто и никогда не называл. По крайней мере я этого не слышал. Я даже не уверен, что помню его настоящее имя. То ли Вадим, то ли Владислав. А Мичман - потому что в прошлом он действительно был мичманом на эсминце. Выперли его с флота года три назад за пьянство. Любил он раньше это дело по-крупному. Как-то раз по пьяни он капитану эсминца что-то сказал или сделал. Скорее всего, сделал, потому что после слов, даже самых тяжелых, в больницу с травмой черепа не попадают. В общем, помогли ему уйти. А так, может, еще бы плавал и плавал, вместо того чтобы нянчиться здесь с нами. Потом, уже на гражданке, он взялся за ум, завязал и с тех пор ко всем спиртным напиткам относится с предубеждением, делая исключения разве что только по праздникам.
У нас он что-то вроде вождя первобытного племени. Выбор его на такую роль был практически однозначен. Из нас только он один имел представление о ведении боевых действий и неплохо разбирался в оружии. У остальных, кроме опыта стрельбы из рогаток по котам в детстве, за плечами ничего не было. Правда, Мотор клялся, что когда-то в армии стрелял из автомата. Но демонстрация его умений имела плачевный результат - у нас стало на одну машину меньше. Кроме того, Мичман оказался единственным человеком, способным навести порядок в нашей разношерстной компании. Его слушались все, даже принципиально независимый Миша, открыто презиравший любое начальство и вообще всех стоящих хоть чуть-чуть выше его на ступенях социальной лестницы.
Тяжелый Миша парень.
Поначалу из-за него столько проблем было! Он нам чуть ли не лежачие забастовки устраивал. Мол, почему он должен кому-то подчиняться? Здесь все равны. Мы сначала уговаривали, потом перешли к более жестким мерам, но все впустую. Однажды Мичмана этот анархический беспредел достал, и он тет-а-тет поговорил с бунтарем. Не знаю, о чем был разговор, но Миша выскочил из комнаты, в которой происходило их общение, красный как рак и, не глядя ни на кого, почти бегом отправился в арсенал на чистку оружия. На этом инцидент был исчерпан. Мичман так и не посвятил нас в подробности их беседы. Только ухмыльнулся, пригладил усы и произнес:
- По-мужски поговорили. Он все понял. Больше проблем не будет.
Мичман - интересный мужик. Я с ним познакомился больше года назад на дне рождения знакомой девчонки. Ей тогда, как и мне, стукнуло двадцать пять, только с разницей в одну неделю. И с тех пор он один из немногих людей, чьим мнением я дорожу. Его я уважаю в первую очередь за цепкий аналитический ум и порядочность. С ним всегда приятно иметь дело. Если он, никогда зря ничего не обещающий, говорит "сделаю", то можно считать, что уже все сделано. В лепешку расшибется, но выполнит обещанное.
Он внешне чем-то напоминает казака-запорожца. Вот только оселедца на голове не хватает. Невысокого роста, коренастый, можно сказать немного квадратный. При первом взгляде на него в глаза бросаются усы. Точнее, усищи, заканчивающиеся чуть ниже подбородка. Всегда подчеркнуто аккуратный и весьма принципиальный, он служит для нас всех чем-то вроде эталона.
В свои тридцать пять он умеет все. По крайней мере, так кажется. Он разбирается в военном деле, технике, кулинарии, строительстве и еще в массе областей. Однажды мы узнали, что он еще и замечательный парикмахер. Теперь все девчонки у нас щеголяют с прическами "от Мичмана". Царившее у нас равноправие предполагало в том числе очередность дежурств по кухне. Любимым для всех днем был день царствования у котла Мичмана. Он каждый раз баловал нас чем-то необычным, но очень вкусным.
- Так вот. А Витек как саданет по нему из гранатомета! Ну, думаю, все, отбегался паршивец. А он, на тебе, вылезает из кучи обломков и ка-а-ак трахнет по нам из какой-то хренотени! Я только и успел отпрыгнуть в сторону, как входную арку шахты снесло к чертовой матери. - Стас грохнул кулаками по поручням кресла изо всей силы, демонстрируя тем самым мощь той самой хренотени. - А Витек по нему из гранатомета еще раз ка-а-а-ак даст! И попал. Ты не поверишь, Мичман. Попал. Прям в голову, - уже с меньшим апломбом продолжил рассказчик, потирая ушибленные о камень руки. - Так этому паршивцу башку оторвало совсем. А он, - Стас ткнул пальцем в мою сторону, - нет чтоб угомониться, разошелся ни на шутку и еще пару раз пальнул в тело. Ну, тут его остатки и размазало по скале. А от взрыва на него еще и обломок гранита, мать его, грохнулся. В общем, рассматривать было уже нечего. Разве что с микроскопом. Сплошной рубленый гербарий в собственном соку получился.
Вот гад! Такие подробности мог бы и не рассказывать. Теперь получается, что я во всем виноват. Из-за меня гномов в шахте завалило, я уничтожил тело ценного экземпляра, который надо было исследовать, особенно оружие.
Молодец Стасик. Как всегда вышел сухим из воды. Хотя все было немного иначе. Это именно он облажался. Противник приблизился именно с его стороны, а он в это время был увлечен выцарапыванием ножом на скале своего имени. Я заметил приближающегося, когда он был уже в пятидесяти метрах от Стаса, и, естественно, открыл огонь из автомата. Стрелок я, откровенно говоря, неважнецкий и с первой очереди не попал. Противник развернулся в мою сторону и вскинул оружие. Само оружие мне было не знакомо, но в том, что этот продолговатый предмет с многочисленными выступами по сторонам является средством уничтожения, я не сомневался.
Не размышляя, я нажал на курок подствольного гранатомета, отправляя в его сторону фугас. Взрыв произошел в паре метров от его ног. Обычно после такого уже не встают. Как минимум контузия или многочисленные ранения.
Но противник, разбрасывая в стороны обломки присыпавших его камней, вырвался из скального плена и выстрелил почему-то в сторону Стаса. Стас, почувствовав неладное, сделал гигантский прыжок, одним махом преодолел каменный гребень. Прыть спасла его. Секундой позже место, где он стоял, и входная арка шахты превратились в массу расплавленного пузырящегося камня. В это время все гномы трудились под землей, и выстрел капитально закупорил выход из шахты. Верблюдов, стоящих невдалеке, обдало волной горячего воздуха, и животные в страхе ринулись прочь, разметав шипастыми ногами кучу корзин для руды, лежавшую у них на пути.
Верблюды эти - совсем не верблюды, но мы решили, что проще ассоциировать местную фауну с привычной для нас, чем придумывать новые названия. У этого существа есть только одно сходство с нормальным верблюдом - наличие двух мясистых горбов на спине. В остальном же животное ближе по виду к буйволу, только отсутствуют рога, и размерчиком он в пару раз больше. Этих страшилищ гномы используют как вьючных животных для перевозки руды, добытой в шахте. По крайней мере, я думаю, что они добывают там именно руду. А что еще, спрашивается, можно тащить из шахты? Золото? Алмазы? На кой черт, спрашивается, этим уродцам алмазы?
Запечатав вход в шахту, оружие начало поворачиваться в мою сторону. Я тогда даже не успел подумать, а палец сам нажал на курок гранатомета. Я его опередил.
Фугас оторвал голову нападающему и отшвырнул изувеченное тело в сторону. Серая скала за его спиной окрасилась в алые тона, столь чужеродные бесцветному окружению.
Стас тогда не сделал ни одного выстрела. Не успел. Или скалы мешали.
Высунувшись из-за гребня, он, изображая радостную улыбку на перепуганной роже, махнул рукой, показывая, что с ним все в порядке. Меня снедало любопытство. До сих пор мы не встречали в этом мире существ, обладающих настоящим оружием. Вставив новую обойму в гранатомет, я осторожно двинулся в сторону обезглавленного тела. Тогда мне что-то подсказывало, что еще не все закончено и намечается еще один раунд.
Я обошел тело по кривой и взобрался на возвышавшуюся над ним скалу. С высоты трех метров я рассматривал чужака. Отсутствие головы и развороченная верхняя часть туловища изрядно мешали мне. Но даже эти факторы не помешали определить, что это человек. Или что-то похожее на человека.
Тело лежало на спине, нелепо поджав ноги, а из разорванного торса вытекал уже иссякающий ручей крови, оставляющий вертикальную разделительную линию на скале. На человеке были одеты доспехи.
С такого расстояния трудно определить материал, но это был точно не металл, скорее камень.
Тонкие, искусно обработанные пластины темно-зеленого цвета покрывали все тело ровным слоем практически без щелей. Даже фугас не смог их повредить. Я четко видел, что все пластины были целы. Порвались лишь связки, соединяющие их. В левой руке было зажато оружие непривычной формы. По мне - слишком много выступов и всяческих ручек. К правому бедру пристегнуто необычное холодное оружие, напоминающее трезубец. Зубьями являлись лезвия по полметра длиной, расположенные на расстоянии около десяти сантиметров друг от друга. С другой стороны - массивная рукоять с длинным шипом на конце. Таким оружием скорее себя покалечишь, чем противника достанешь.
Я повернулся в сторону Стаса и призывно махнул рукой, приглашая присоединиться к созерцанию моей добычи. При этом мне показалось, что тело изменило позу. Я опустился на колено и внимательно посмотрел вниз. Действительно, труп шевелился. Рана начала покрываться темной коркой, скрывающей разорванную плоть. Уже через несколько секунд вся верхняя часть туловища была покрыта такой коркой. Внезапно в том месте, где на плечах должна быть голова, корка начала вздуваться пузырем, как будто ее что-то изнутри продавливало. Происходящее чем-то напоминало виденный мной в детстве процесс вылезания бабочки из кокона. Она точно так же растягивала оболочку, служившую до этого ей домом, пытаясь вырваться из цепких оков.
Корка вздулась еще сильнее и лопнула. Я увидел вылезающую из плеч макушку головы, вокруг которой суетились насекомые, очень похожие на крупных тараканов. Насекомые суетились по окружности вылезающей головы так же, как и их земные аналоги вокруг объедков. От увиденного меня чуть не вырвало, и палец, не спрашивая моего разрешения, два раза нажал на курок. Фугасы один за другим влепились в тело, разнося его на куски. Темно-зеленые пластины с мелодичным звоном запрыгали по камням. Взрывная волна из пыли и каменной крошки ударила мне в лицо и отбросила меня назад. Я неуклюже грохнулся на спину и так проехал по склону скалы, на которой находился, до самого низа. Хорошо, что вовремя выставил руки и склон был пологим, иначе в момент приземления точно бы разбил голову. Через мгновение после взрыва раздался сухой треск, и моя скала, расколовшись на две части, похоронила останки чужака под собой.
- Ну а тут ты из пушки как дал по тушканчикам... - выдал последнюю фразу Стас, глядя на меня, и истощенно умолк, не зная, что бы еще сказать.
Пока я размышлял, он успел выложить полностью всю историю. Уставшие от частых взмахов, руки Стаса пристроились на коленях.
Мичман, откинувшись на спинку кресла, угрюмо посасывает потухшую трубку. Давненько я его не видел таким озадаченным... И есть чем... Мы нарушили Договор... Договор, который подписали, сами не зная, что это нам сулит.
- А ты, Виктор? Что ты скажешь? - обратился он ко мне, не отрываясь от трубки. - Твои дополнения?
Мичман - единственный, кто обращается ко мне так. Он произносит мое имя на французский лад, с ударением на последнем слоге. Для остальных я Витя или Витек.
- Стас рассказал все правильно, - решаю не вдаваться в подробности. - Мы сделали все, что смогли. Единственная наша вина в том, что мы поздно его засекли. Наверное, он был очень осторожен. К тому же мы не рассчитывали, что у противника окажется столь мощное оружие... Это что-то вроде метателя плазмы... Я в этом не разбираюсь, но ничто другое не могло оказать такой разрушающий эффект. Хотя... - Я задумался, вспоминая давно забытую университетскую физику. - Высокотемпературная плазма! Именно она могла вызвать плавление скальной породы.
- Ясно. Пусть будет плазма. На текущий момент это не принципиально. Мичман пристально посмотрел на меня. - Зачем ты стрелял в труп?
Слезаю со стола и начинаю ходить по комнате, думая, как бы объяснить увиденное у шахты. Привычка у меня такая. Вредная. Как только начинаю о чем-то напряженно думать или волноваться, сразу же перехожу в режим постоянного хождения. Вот и сейчас я меряю просторную комнату от стены к стене. Наконец останавливаюсь у окна и, глядя на острые скалы северного ущелья, из которого мы недавно вырвались, говорю:
- Он был жив.
- Кто? Труп? - искренне удивляется Стас. Его руки взлетают с колен и жестами подчеркивают вопрос. - Так ты же сам ему из гранатомета башку отстрелил. Я же видел...
С подробностями рассказываю об увиденном.
В комнате наступает тишина, нарушаемая снаружи только кашляющим гулом машинного двигателя. Выглянув в окно, вижу щуплую фигурку Малыша, копающегося в двигателе шикарного вездехода. Вечно он с ним возится. Хорошая машина, но больно уж капризная. А здесь это проблема.
- Надо предупредить гномов, - тихо произносит Стас. - Надо предупредить. Может, спасут кого... Ну из тех... Кто в шахте.
- Нет, не спасут, - Я отрываюсь от созерцания замусоленных штанов Малыша и отхожу от узкой вертикальной щели окна. - Ты был снаружи и сам видел, какая температурная волна пошла после взрыва. Так вот, такая же волна пошла и внутрь шахты... А теперь еще добавь к этому замкнутость помещений. Волна раскаленного воздуха должна была штормом пройтись по туннелям, сжитая все на пути.
Стас мрачно кивнул головой и развел руками, выражая полное согласие с моей невеселой, но очень реалистичной гипотезой.
- Они уже и сами в курсе. - Я и не заметил, когда Мичман успел вновь набить свою трубку. - Сегодня гномы приедут разбираться. Они собираются определить степень вашей... - он запнулся, - нашей вины.
- Когда? - переспрашиваю я.
Такое событие у нас будет впервые. До сих пор гномы в Цитадели не появлялись. Мне кажется, они ее боятся как черт ладана. А может, просто брезгуют... Или религия... Нечистая земля и все такое...
Похоже, мы основательно накуролесили, раз они решили сами прийти.
- Вечером, - раздалось из облака дыма, - Если они решат, что вы виноваты, то в действие вступит пункт 6.3 Договора.
Сейчас мы все знаем Договор наизусть. Знаем лучше, чем свою биографию. Пункт 6.3 гласит: "Если сторона "люди" не выполнит свои обязанности, оговоренные в пункте 3 Договора, то виновные будут наказаны. Меру и степень наказания выберет пострадавшая сторона".
То, что мы сделали, в точности совпадает с одним из подпунктов пункта 3. Из-за нас погибли представители второй стороны. Эх, работала бы в этих чертовых горах рация! Может, и успели бы их спасти. А так прошла уйма времени. Хотя нет. Какая, к черту, рация, если через секунду после взрыва десять гномов превратились в обугленные комки?
- Идите отдыхайте, - машет Мичман дымящейся трубкой в сторону двери. Вечер будет трудным.
- Как думаешь, что с нами будет? - спрашивает поникший Стас, обращаясь ко мне. - Что эти недомерки могут придумать?
- Не знаю, Стас. Не знаю. - От всех этих разговоров у меня сильно разболелась голова и возникло непреодолимое желание завалиться на кровать в своей комнате и пару часиков всласть поспать. - Ну, в конце концов, не инквизиция же тут у них.
- Инквизиция? - его передергивает от этого слова. - Это типа дыбы и испанских сапог с иглами?
- В испанских сапогах нет игл, - утешил его Мичман. - Это сапоги из сырой кожи. Их смачивают водой и, одев на ноги жертве, помещают в огонь. Под действием температуры кожа сокращается, тисками сжимая ноги. Очень действенное средство для повышения разговорчивости и излечения всех видов склероза.
От таких комментариев Стас побледнел, и веснушки на его мальчишеском лице стали еще ярче.
- Ты серьезно? - на всякий случай переспрашивает он, глядя на абсолютно серьезное лицо Мичмана. - Думаешь, у них такое есть?
- А ну марш отдыхать! - отдает тот команду вместо ответа на вопрос. Чтобы через три секунды вас уже здесь не было. Две из них уже прошли.
Не желая с ним спорить, покидаем комнату и уныло бредем по крутой каменной лестнице вниз. Наши комнаты находятся на втором этаже Башни, единственного здания внутри Цитадели.
- Привет! Ну как вы? - участливо спрашивает поднимающаяся вверх Лена. Все уже в курсе происходящего, но подробности знаем только мы и Мичман.
- Хреново! Хреновее не бывает! - мрачно отмахиваюсь я. - Подставились по полной программе.
- А как вы его проглядели? Возле этой шахты ведь крупных скал нет. Сама не раз там бывала. Спали, наверное?
- Лен! - пытаясь быть вежливым, говорит Стас. - Отстань, пожалуйста. Потом поговорим, - Он сделал ударение на слове "пожалуйста".
Лена обидчиво надула губы и двинулась вверх по лестнице, тряхнув перед нашим носом хвостом темных волос.
- Не обижайся! - говорю ей в спину. - Лен...
Она отмахивается от нас рукой, как от надоедливых мух, и скрывается за поворотом, не удостоив нас даже взглядом.
- Терпеть не могу баб! - высказываю я свое мнение о произошедшем. - Одни проблемы.
Голова начала болеть еще сильней. Из глубин мозга к вискам поднимается пульсирующая боль, постепенно оттесняя на задний план краски окружающего мира.
- Точно, - поддакивает Стас. - У людей тут, понимаешь, проблемы, а она обиженную из себя строит, - Он изобразил неприличный жест в сторону ушедшей девушки. - Вроде бы и взрослый человек. Двадцать лет уже, а ведет себя как избалованный ребенок. Может, нас вечером в сапоги канадские засунут... А она тут...
- Я пошел отдыхать, - хлопаю разошедшегося Стаса по плечу и иду к себе в комнату, не желая дальше выслушивать его глубокомысленные тирады.
Бесшумно открывшаяся дверь впустила меня в комнату. Спартанскую обстановку комнаты скрашивают только несколько пестрых плакатов с обнаженными девицами на стенах и висящий в кожаных ножнах двуручный топор с лезвиями причудливой формы. Даже не знаю, кто его заказал. У кого могло на это ума хватить? Когда разбирали огромную кучу заказа, мне эта вещица приглянулась, и я ее сразу же заграбастал. Пользоваться я им особо-то и не умею, тем более что он тяжеловат для меня. Не дотягиваю силенками до викингов, махавших в древности такими железками. По мне, автомат проще. И веса меньше, и эффект побольше будет.
Постанывая от пульсирующей в голове боли, сбрасываю прямо на пол тяжелый бронежилет и падаю на жесткую кровать, накрытую пестрым матрасом.
Усталость и длительное нервное напряжение почти сразу отправляют меня в страну сна, полную скачущих тушканчиков и безголовых мужиков с трезубцами в руках.

 

Назад: ГЛАВА 1
Дальше: ГЛАВА 3