Глава 15

Спустя два дня после происшествия с бомбой Стив взял аэрокар и улетел к экватору — там, в необитаемом скалистом районе, была спрятана его космическая яхта. На яхте находился мощный компьютер, через который он мог подключаться к общей сети.

— Когда я это делаю, — объяснял он Тине, — машина превращается в придаток моего сознания. Терминал — я сам. Интероператоры надевают для этого специальные шлемы и принимают допинг, но я обнаружил, что шлемы и допинг вовсе не обязательны.

Вернулся он поздно ночью, усталый, но удовлетворенный.

— Поздравь меня — я нашел «Перископ»! Пришлось прощупать все терминалы, которые выходили на связь с Терезой Салкадо. Сразу после того как ее коттедж взорвался, кто-то залез в сеть и подчистил информацию — теперь впечатление такое, как будто у нее дома вообще не было компьютера. Профессиональная работа. Я стал искать с другого конца: кто с ней связывался в течение последнего года? И обнаружил кучу народа. А потом — самое интересное: я вычислил еще один терминал, у которого, если верить видимым данным, не было никаких контактов с Терезой Салкадо, но который зато нередко общался со многими из ее знакомых. Улавливаешь?

— Да. Скорее всего, это руководитель «Перископа». Он сам же Терезу и прихлопнул.

— Завтра сворачиваем базу, — Гонщик растянулся на своем матрасе. — Все, эксперименты закончены.

На протяжении двух последних дней он успешно выводил из строя все спрятанные бомбы, сбоев не было. В итоге у них не осталось ни одной исправной бомбы. Но еще больше Тину поразило то, каким образом он вышел на предполагаемого руководителя «Перископа». Она знала, что представляет собой всепланетная компьютерная сеть: океан информационных блоков, соединенных в сложные упорядоченные структуры, среди которых циркулируют более мелкие аморфные образования — их отследить труднее всего, а Стив как раз это и сделал. Его сжатый, последовательный рассказ наверняка не отражал даже тысячной доли реально затраченных усилий.

— Тебе удалось почти невозможное! Добиться такого результата за несколько часов может только гениальный интероператор…

— Или мутант вроде меня, — невесело отозвался Стив. — Учти, еще не доказано, что тот, кого я нашел, — глава «Перископа».

— Я хочу нанести ему визит. У тебя есть координаты?

— Ага. Пойдем вместе. Если «Перископ» связан с Генлаором, меня это тоже касается.

— Хорошо.

Гонщик лежал неподвижно и смотрел в потолок, потом вдруг спросил:

— Я не рассказывал тебе про ренгмари?

— А что это такое?

— Игра. Силарская. Они утверждают, что с ее помощью можно разобраться в любой социальной ситуации. Мне ее подарили, когда я обращался к ним насчет метки. Какого ты мнения о силарцах?

— Они мне всегда нравились.

— Очень любопытной была их реакция, когда я кое-что рассказал о себе. Пришлось — надо было объяснить, почему я не могу избавиться от метки простым способом. Когда я выложил, что я клон и подвергся воздействию генератора Мидауэра, мой собеседник заявил, что я обязательно должен получить терапевтическую помощь. Силарцы не пытались на меня давить, но уговаривали очень настойчиво. Я отказался, по двум причинам. Во-первых, сначала я должен разобраться с Генлаором, а потом уже заниматься чем-то еще. Во-вторых… я все-таки не рискнул признаться, что я не просто клон, а мутант с аномальными способностями. Неизвестно ведь, как они к этому отнесутся.

Стив умолк, но потом заговорил опять:

— Так я от них и не добился, что такое генератор Мидауэра. Интересно, что самого Мидауэра они считают не крупным ученым, а чуть ли не преступником, которого другие представители человеческой расы вовремя не раскусили. Они его называют «рчеедо’умлами Мидауэар». Я вначале думал, что «рчеедо’умлами» по-силарски значит «профессор», но после посмотрел в словаре: это слово переводится как «безмозглое орудие тех, кто стремится к ослаблению и распаду».

От неожиданности Тина рассмеялась.

— По-моему, о генераторе силарцы знают побольше нашего, но говорить не хотят, — тоже усмехнувшись в темноте, продолжил Гонщик. — Я только уяснил, что, с их точки зрения, это гнусное изобретение. Они сказали, что я сам все пойму, после того как пройду у них курс лечения. А когда я не согласился, вежливо сославшись на нерешенные насущные проблемы, подарили игру. Давай покажу тебе завтра?

Утром, когда из розового моря вынырнуло солнце и на воде заплясали слепящие блики, роботы приступили к упаковке вещей и демонтажу домиков. Стив и Тина тем временем сидели на песке перед большим прозрачным многогранником, внутри которого передвигались миниатюрные фигурки. Гонщик объяснил, как пользоваться пультом, изложил общие правила. Играть можно в одиночку, вдвоем или втроем. Конечная цель — прояснение заданной ситуации и победа. Солнце поднялось выше, автоматы закончили с упаковкой и начали грузить имущество в аэрокар, а игра не клеилась.

— У меня впечатление, что там чего-то не хватает, — Тина кивнула на многогранник. — Тебе ее подарили в комплекте?

— Ага, в комплекте. Погоди… — Он уткнулся в электронную инструкцию и наконец объявил: — Раз не хватает, надо играть не в «Варианты победы», а в «Поиск недостающего элемента». Вот, посмотри, тут другие правила…

На песок упала тень.

— Докладываю: работа выполнена, — сообщил остановившийся перед людьми робот.

— Ладно, в другой раз. — Гонщик поднялся на ноги и показал на игру: — Принеси коробку для этой штуки.

Тина тоже встала, окинула взглядом почти пустое Спящее море, волнистый оранжевый пляж, согретую утренним солнцем полосатую рощу, два аэрокара под скалой — большой и маленький.

Вернулся робот с коробкой.

— Идем? — позвал Стив.

Иммортелия считалась одним из самых шикарных и престижных курортов Испанского архипелага, именно здесь чаще всего отдыхали эксцессеры после очередного громкого дела. Поэтому Саймон отправился в Иммортелию: если удастся выследить и ограбить кого-нибудь из бывших коллег, он не только сорвет куш, но и пополнит свой запас мейцана. Правда, в здешних отелях дешевых номеров не было, поэтому ночевать приходилось в парке, под мостом, переброшенным через большой зеркальный пруд, заросший у берегов карликовым тростником. Под мостом находилась будка робота-уборщика. Саймон без церемоний выгонял оттуда тупую машину, каждый раз одним и тем же способом: непререкаемым тоном объявлял, что в окрестностях обнаружена куча мусора, которую надо немедленно убрать, — робот послушно выскакивал и отправлялся на поиски несуществующего объекта, а человек, поглядев ему вслед с кислой ухмылкой, не без труда втискивался на его место и спал до утра. В пруду жили утки. Заметив выползающего из будки Саймона, они начинали издевательски крякать и хлопать крыльями — их определенно веселило его бедственное положение. Саймон в отместку кидал в них камнями.

Он целыми днями бродил по паркам и пляжам, заглядывал в рестораны, но эксцессеров не встречал. Быть может, их напугала гибель Раины, Сейго и Вабера и они сочли Иммортелию «нехорошим местом»? Или они все же где-то здесь, среди других туристов, но в гриме, как и сам Саймон? У них есть мейцан. Надо забрать у них мейцан. Это желание понемногу превратилось в навязчивую идею, в заветную мечту, и Саймон, истощенный и взвинченный, в каждого встречного впивался долгим тоскливым взглядом, пытаясь интуитивно угадать: не эксцессер ли это, нет ли у него с собой наркотика? Туристы, в свою очередь, косились на него с подозрением, отчего Саймон укрепился в мысли, что люди относятся к нему враждебно — даже теперь, когда он перестал работать на «Перископ».

На второй день после того как Саймон перебрался в Иммортелию, над его головой начали сгущаться тучи: объявился Шидал. Сейчас у манокарца была кофейного цвета кожа, черный кучерявый парик и такая же бородка, но Саймон узнал его голос, когда тот, остановившись около автомата с прохладительными напитками, заказал мятную санду. Этот страшный, отвратительный голос Саймон отличил бы из тысячи! Он заспешил прочь, понемногу ускоряя шаги, а оглянувшись через плечо, обнаружил, что манокарец пристально смотрит ему вслед. Тогда Саймон бросился бежать.

— Стой, паршивец! — крикнул Шидал и побежал за ним.

— Ваша мятная санда, господин! — напомнил робот. — Возьмите мятную санду!

Так как заказчик не взял мятную санду и успел на некоторое расстояние отдалиться, а программа требовала, чтобы напиток был вручен покупателю, коли уж тот за него заплатил, автомат покатился следом. Погоня продолжалась полтора часа — пока ошалевшему от ужаса и отчаяния Саймону не удалось на бегу проглотить вторую капсулу мейцана, что позволило ему оторваться от Шидала и назойливого робота.

После этого случая он стал осторожней, но не покинул Иммортелию. Он должен кого-нибудь найти. Еще четыре раза натыкался он на манокарца и еле уносил ноги; в конце концов Саймон начал подозревать, что Шидал пользуется услугами справочных автоматов, как поступил он сам, когда заминировал беседку с гладиолусами. Шидал — нечестный тип, ничего другого от него не дождешься… К счастью, про будку под мостом он не знал, и по ночам, укрывшись в своем убежище, Саймон мог передохнуть.

В Леверре все еще не кончилась зима. Здания вырисовывались на фоне вечернего бледно-серого неба четкими силуэтами — купола, арки, угловатые многогранные фигуры; иные из них блестели, словно покрытые коркой льда. Для Тины Леверра всегда была особенным местом. Именно здесь она предприняла свою первую, неудавшуюся попытку побега и уже потом, на «Эдлоосе», постоянно вспоминала необъятный, яркий, засыпанный снегом город — город неосуществленных возможностей, который жил таинственной, запретной для нее жизнью (она тоже могла бы участвовать в этой жизни, если бы родилась здесь, а не на Манокаре). В этом было что-то от любовной лихорадки — с той разницей, что объектом ее желаний был не человек, а целый мир. Запертая в крохотной каюте на борту «Эдлооса», Тина думала о недостижимой теперь Леверре на протяжении долгих дней и ночей, находя все новые и новые отложившиеся в памяти детали — вплоть до момента катастрофы.

Сейчас, шагая рядом со Стивом по широкой, продуваемой холодным ветром улице, она сознавала, что победила, — это ощущение возникало у Тины всякий раз, когда она попадала в Леверру. Она давно уже находится по другую сторону барьера, отделившего Манокар от остального мира, прежние запреты потеряли силу, да и сама она изменилась. Именно здесь, в Леверре, произошла восемь лет назад та достопамятная стычка с Пенгавом (о чем Тина не жалела: публично избив затеявшего ссору высокопоставленного манокарца — тогда еще не президента, — она наконец-то взяла реванш за все ранее перенесенные побои).

Если Тина бывала на Ниаре, она непременно посещала Леверру. Но в этот раз она впервые прилетела сюда не для того, чтоб отдать дань прошлому, а по вполне конкретному и прозаическому делу. Здесь жил Виллерт Руческел — человек, который знал многих знакомых Терезы Салкадо, но с самой Терезой никаких связей якобы не поддерживал. Впрочем, «якобы» или «действительно» — еще предстояло выяснить.

Виллерту Руческелу принадлежала небольшая фирма, производившая дезодоранты. Химический завод находился на Криоле — спутнике Олимпа, который официально считался собственностью «Галактического лидера». Руческел платил «Лидеру» за аренду и ему же сбывал оптом всю свою продукцию. Очевидно, такая форма сотрудничества вполне устраивала обоих партнеров.

— Слишком много совпадений, — заметил по этому поводу Стив. — И потом, если дезодоранты такие хорошие, почему корпорация до сих пор не поглотила маленькую фирму?

— Это дезодоранты группы «N», — отозвалась Тина, просмотрев каталог. — Оригинальные, на любителя. Устойчивый, но ограниченный спрос. Может быть, «Лидер» опасается, что спрос упадет и это производство станет для него обузой? С другой стороны, фирма Руческела и без слияния никуда не денется, раз она на Криоле.

— Я никогда не бывал на Криоле, — задумчиво произнес Гонщик. — Там как будто нет ничего такого, что курирует лично Генлаор. Стоит туда заглянуть…

Этот разговор состоялся сегодня утром на яхте Гонщика. А сейчас они оба остановились перед серым цилиндрическим зданием, окруженным приросшей к корпусу колоннадой. Кое-где меж колонн виднелись небольшие полукруглые балкончики. Ни окон, ни дверей. На перилах балкончиков лежал снег, внизу намело целые сугробы — нетронутые, розоватые в вечернем свете, они наводили на мысль, что дом необитаем.

— На крыше площадка для аэрокаров, — запрокинув голову, отметила Тина.

— А внизу — туннель, который сообщается с подземной магистралью, — подхватил Стив. — Хороший дом, без приглашения не войдешь. Заберемся через балкон.

На улице было морозно и пусто. Здания стояли на большом расстоянии друг от друга — разностильные, но одинаково монументальные. Должно быть, их владельцы обладали в чем-то схожими вкусами. Ветер шевелил длинную темную хвою кустарника, заполнявшего промежутки между домами, и осыпал колючими снежинками застывший на перекрестке снегоуборочный автомат. В небе виднелись темные пятнышки аэрокаров — вдали, в стороне от этого фешенебельного, но пустынного района. Оставляя глубокие следы, Тина подошла к стене, потрогала холодную шершавую поверхность.

— Камень. Такую стенку я проломить не смогу.

— Там, где есть балкон, должны быть и двери, хотя снизу их не видно, — Гонщик уже натягивал стикерпластовые перчатки.

Тина последовала его примеру. Стив дождался, пока она закончит, и лишь тогда начал подниматься по колонне вверх. Тина полезла по соседней колонне. До цели — расположенного на высоте четвертого этажа балкончика — они добрались одновременно, за считаные секунды. Встретив веселый взгляд Стива, Тина смущенно усмехнулась: это стихийно вспыхнувшее соревнование представлялось ей ребячеством, ведь они оба — взрослые люди, наполучавшие от жизни немало пинков… В то же время ее обрадовала ничья. После спаррингов с Гонщиком она имела представление о его возможностях: этот человек (впрочем, человек ли?) ничуть не уступал тергаронским киборгам, хотя у него было обыкновенное тело, без тех усовершенствований, которые превратили Тину Хэдис в супербойца.

Сняв первым делом перчатки (стикерпласт прилипал ко всему подряд — и когда надо, и когда не надо), они повернулись к двери — только вблизи стало ясно, что Стив не ошибся, дверь тут и правда есть: две плотно сомкнутые бронированные плиты.

— Не иначе как у него мания преследования, — пробормотала Тина.

— Хм… Может, он не без оснований боится: мы ведь к нему пришли.

Стив натянул маску из эластичного материала, Тина сделала то же самое и достала из кармана баллончик с аэрозолем «Нота».

— Ну что, начинаем? — спросила она бесцветным механическим голосом после того, как оба воспользовались аэрозолем.

— Да, — таким же голосом отозвался Гонщик. — Сейчас открою.

Он уставился на дверь. Тина — тоже, с изрядной долей скептицизма: ей не верилось, что с помощью телекинеза можно привести в действие сложный механизм, наверняка снабженный электронным «сторожем» с несколькими степенями защиты. Но вдруг створки начали медленно раздвигаться. Что-то неритмично гудело и скрежетало — дверь отчаянно протестовала против нарушения законов природы, но в конце концов раскрылась. Гудение усилилось, створки вибрировали.

— Идем! — позвал Стив.

Как только они оказались внутри, дверь с оглушительным лязгом захлопнулась, однако створки тут же отскочили друг от друга и в таком положении замерли. Между ними остался примерно десятисантиметровый зазор — узкая вертикальная полоска все еще светлого вечернего неба. Оттуда тянуло холодом.

— Еле справился, — признался Стив. — По-моему, я ее сломал.

Они стояли посреди зала, облицованного панелями желтого дерева. По углам были симметрично расставлены полукруглые диванчики и столики, в центре пестрела на полу мозаика в незийском стиле. Если не считать прерывистого гудения агонизирующей двери, ничто не нарушало тишину, хотя грохот должен был всполошить всех обитателей дома. Держа наготове парализаторы, они обошли четвертый этаж, потом спустились на третий по широченной лестнице из белого мрамора — такую скорее можно увидеть в офисе солидной фирмы или в правительственном дворце, чем в частном жилом доме. В стенных нишах стояли статуи. Нигде ни души.

На втором этаже кто-то смеялся журчащим серебристым смехом. Стив и Тина пошли на звук и в одной из комнат обнаружили девушку — она лежала на ковре, глядя в потолок, и то смеялась, то вдруг начинала грязно ругаться. Ее обнаженное тело оплетали блестящие черные змеи и цветы, нанесенные несмывающейся краской, на лбу, на груди и на животе сверкали вживленные драгоценности. Заметив остановившихся в дверном проеме гостей, она еще громче расхохоталась, а потом капризным тоном спросила:

— Вы — наша новая… охрана? Вот Виллерт вас… если вы меня!..

— Мы не охрана, мы совсем наоборот, — возразила Тина. — Где рабочий кабинет Виллерта?

Девушка села и уставилась на них, засунув в рот указательный палец. Ее взгляд оставался чувственно-веселым и затуманенным — ни малейшего проблеска понимания или тревоги.

— По-моему, она под дозой, — прошептала Тина, переглянувшись с Гонщиком. — Стоило захватить нейтрализатор…

Последнее слово девушка поняла и забеспокоилась:

— Не надо нейтрализатор, я буду хорошей! Нейтрализатор — это… его придумали… чтобы всем ломать кайф!

— Тогда проводите нас в рабочий кабинет Виллерта.

Девушка поднялась на ноги и приблизилась, нетвердо ступая.

— Пошли. Это на пятом этаже, туда никому нельзя.

На полпути посреди лестницы она вдруг остановилась и спросила:

— А вы не убьете Виллерта?

— Как получится, — бросила Тина.

— Не убивайте его, он добренький! А то никто больше не даст мне «венерин сиропчик»…

От этих слов Тину передернуло: «венерин сиропчик», или сахелотрамин, был опаснейшим наркотиком — он повышал сексуальную активность и вызывал эйфорию, но при этом за два-три года превращал человека в идиота.

— Вам надо обратиться к врачу, сахелотрамин очень вреден.

— Да иди ты!.. — расхохоталась девушка. — У, зануды противные…

На ее тонком красивом лице, совсем еще юном, опять появилось бессмысленно-счастливое выражение.

— Что же вы с собой сделали… — прошептала Тина.

Новый взрыв серебристого смеха.

— По крайней мере, кое-что насчет Виллерта прояснилось, — буркнул до сих пор молчавший Стив. — Можно с ним не церемониться.

— Согласна.

На пятом этаже ему вновь пришлось открывать бронированную дверь: скрежетало и лязгало громче, чем в прошлый раз, а раздвинувшись, массивные створки неподвижно застыли. Запахло горелой изоляцией, потом в недрах стены зашипели автоматические огнетушители.

— Я там все разнес, — объяснил Гонщик. — Чтобы нас не заперли.

Они вошли в обширный кабинет, стены которого были увешаны множеством снимков, объемных и плоских, вперемежку. Вначале, окинув их беглым взглядом, Тина почувствовала, что эта подборка производит отталкивающее, тягостное впечатление, и лишь потом, рассматривая портреты и сценки по отдельности, уловила, в чем дело: их объединяла одна общая тема — уродство, боль, слабость. Чьи-то растерзанные останки в луже крови. Человек с растерянным, беспомощным лицом рассыпал коробки посреди оживленной улицы. Пожилая женщина сидит на унитазе и печально смотрит в одну точку (судя по обстановке, снимок сделан скрытой камерой в общественном туалете). Человек с выколотым глазом. На соседнем снимке сморкается, некрасиво сморщившись, знаменитая кинозвезда.

— Надо обладать весьма своеобразным вкусом, чтобы окружить себя такими картинками.

— Это точно, — согласился Стив — он уже успел включить компьютер.

Юная наркоманка разглядывала вернисаж, хлопая ресницами, с ее личика не сходило выражение животной чувственности и болезненной, лихорадочной веселости.

Спустя полчаса сверху донесся приглушенный звук.

— Возможно, хозяин вернулся, — заметила Тина. — Я его встречу.

На шестом, последнем этаже люди были. И не просто люди, а охранники, восемь человек. Кто развалился в кресле, кто сидел на полу, а один устроился на корточках около стены с мониторами и рассеянно вертел в руках бластер. Мониторы показывали внутренние помещения дома, на нижнем правом Тина увидала кабинет Руческела: Гонщик за компьютером, девушка растянулась на диване. Никто из охранников в ту сторону не смотрел. Впрочем, возникшего в дверном проеме киборга с парализатором они тоже не удостоили особым вниманием. Лишь после того как Тина парализовала парня с бластером, его сосед поднял на нее взгляд и вяло произнес:

— Кто-то сюда пришел…

Другой — на его лице блуждала блаженная улыбка — возразил:

— Да нет, это дерево выросло… С розовыми листочками…

На то чтобы парализовать всю компанию, у Тины ушло несколько секунд, после чего она взяла из рук первого охранника бластер и разнесла пульт. Экраны погасли. Глазок индикатора на рукоятке тоже погас. Тина бросила разряженное оружие и выскользнула в коридор. Издалека доносились приглушенные голоса, она пошла на звук. Оттуда тянуло сквозняком — значит, там выход на крышу, на площадку для аэрокаров.

— …Охрану пора менять! Марлюс, я плачу вам за то, чтобы вы делали все вовремя. Почему вы до сих пор не подобрали свежих людей? Эти уже готовы — они не просто бесполезны, они опасны! Вы их сегодня утром видели?

— А вы сами их видели, господин Руческел? — резким, раздраженным голосом осведомился другой. — Если вы хотите, чтобы я выполнял свои обязанности и обеспечивал должным образом вашу безопасность, не ставьте мне палки в колеса! Зачем вы даете охранникам наркотики? Полгода назад, когда мы их взяли, это были надежные люди, я сам их тестировал. А что теперь?! Приучать к наркотикам ценных специалистов — это значит выбрасывать деньги на ветер!

Его собеседник мягко рассмеялся:

— У меня есть деньги, Марлюс. На все хватит. Надо привязывать к себе людей, понимаете? Я даю им то, в чем они нуждаются, кормлю их с рук — и они будут служить мне не за страх, а за совесть, их никто не перекупит. А когда они выйдут в расход, мы подыщем замену… Кстати, вы должны были сделать это еще позавчера. Если они на дежурстве, пусть принимают мейцан, а «венерин сиропчик» и галлюциногены — в свободное время. Как только вы замечаете, что они начинают путаться в этом простеньком распорядке…

— Я больше не могу так работать, господин Руческел! — перебил Марлюс. — Это… это не знаю что… Вы знаете, во сколько обходится подготовка профессионального охранника?!

— Ерунда, Марлюс. Если вы хотите, чтобы я повысил вам зарплату, так и скажите. Вы мне нужны, хоть у вас и вздорный характер. Чтобы завтра же были новые люди, а этих уберите. Мне вас, что ли, учить…

— В настоящий момент ваш дом фактически не охраняется! Вашими стараниями…

— Ерунда, — со смехом повторил Руческел. — Не забывайте, что, кроме людей, у нас есть автоматика! Сюда никто не заберется, не будьте пессимистом. Итак, завтра утром вы мне представите наших новых охранников — свеженьких, протестированных. И не делайте такое лицо, словно я скормил вам ложку горчицы…

Тина выступила из-за угла.

— Не двигаться!

Представительный, благообразный Виллерт Руческел, портрет которого она уже видела на экране компьютера, и его хмурый приземистый собеседник смотрели на нее шокированно и настороженно. Кроме них, в коридорчике около лифта никого не было. Потом хмурый пробормотал:

— Ну вот, я же вам говорил…

Тина нажала на спусковую кнопку парализатора, и Марлюс отключился. На его лице застыло удовлетворенное выражение человека, в чьей правоте наконец-то все смогли убедиться.

— Руческел, вы пойдете со мной, — она толкнула хозяина дома по направлению к лестнице.

— Зачем же так грубо? — слегка дрогнувшим голосом спросил тот. — Вам нужны деньги?

Тина не ответила. Они спустились на пятый этаж.

— Дружок, какая сумма вас интересует? — попытался выяснить по дороге Руческел. — Я ведь не жадный…

Тина молчала. Увидав открытую дверь своего рабочего кабинета, Виллерт приостановился и театрально закатил глаза:

— Господи, да как же вы это сделали?.. Раз вы сумели сюда проникнуть, вы заслужили приз! Не толкайте меня, мы с вами поладим. Это ваш сообщник, да? — остановившись посреди кабинета, он кивнул на Гонщика за компьютером. — Приятно познакомиться…

От Тины не укрылся снисходительно-торжествующий взгляд, брошенный Виллертом на Стива: без специальной аппаратуры или интероператорского шлема не стоит даже пробовать взломать защиту чужого компьютера и добраться до секретных файлов. Руческел видел, что никакой аппаратуры у человека в маске нет. «Дилетант несчастный, дурак, — говорил его презрительный взгляд, — кто же так работает? Только время даром потеряешь…»

— И Лони здесь! — заметив девушку, продолжил Руческел. — Если она вам понравилась, могу подарить. Молодые люди, давайте побеседуем? Мне чертовски интересно, каким образом вы открыли эту дверь! Я бы хотел, чтобы такие способные ребята работали на меня, а не на моих конкурентов. Сколько вам заплатили? Давайте так: вы назовете сумму своего гонорара за это дельце, а я умножу ее на два и деньги выложу немедленно. Я умею ценить способных людей.

Он пытливо посмотрел на Тину, потом на Стива и, не дождавшись ответной реакции, пожал плечами:

— Думаете, я вас обманываю?.. Я человек слова. Если вы скажете мне, как справились с дверью, я заплачу вам пятьдесят тысяч галов наличными. И это только начало!

Лони рассмеялась, запрокинув голову.

— Нашел, — повернулся к Тине Стив. — Мы не ошиблись, это шеф «Перископа». Сейчас перепишу файлы. Они защищены от копирования, но я их все равно перепишу…

— Что?.. — Руческел нахмурился. — Так вы работаете на врагов «Перископа»? Не смейте этого делать, я же сказал, что заплачу! Молодой человек, вы меня слышите?! Что вы имеете против «Перископа», хотел бы я знать?

Проигнорировав вопрос, Стив вставил в ячейку кристалл для записи и откинулся на стуле, насвистывая.

— Да вы хоть понимаете, что вы отнимаете у людей? — медленно произнес побледневший Виллерт. — Подумайте, господа… Любого нормального человека постоянно угнетает сознание чужого превосходства, в глубине души он хочет увидеть богатых, сильных и знаменитых униженными, раздавленными — и «Перископ» выполняет его заветное желание! Подумайте, как это гуманно! Те, кто вас нанял, заботятся только о своих мелких интересах, а я забочусь обо всем человечестве! Мы нужны людям, и они не простят вам гибели «Перископа»! Разве вам самим никогда не хотелось посмотреть, как кто-то, кто якобы лучше вас, попал в автокатастрофу или стал всеобщим посмешищем? Разве это не согрело бы ваши сердца? Давайте будем откровенны, господа!

— Ты скоро? — спросила Тина, взглянув на Гонщика. — Еще немножко, и я его убью.

— Потерпи, заканчиваю.

— За что вы хотите меня убить? — теперь в голосе Руческела прозвучал мягкий упрек. — Я вижу, кто-то очень постарался настроить вас против меня! «Перископ» не делает ничего плохого, мы всего лишь снимаем документальные фильмы. Нам пришлось уйти в подполье, потому что у нас много недоброжелателей, но вся наша деятельность протекает в рамких закона о свободе информации! Вы такие сообразительные ребята, неужели вы против свободы информации?

— Наоборот, мы «за», — отозвался Гонщик. — Потому-то мы и хотим обнародовать информацию о «Перископе».

— Но это же совсем другое… есть исключения… — потрясенно пробормотал Виллерт, а потом вдруг принужденно рассмеялся: — Господи, до чего же вы ловко блефуете! Признаю: вам удалось меня провести. Я же вижу, что у вас нет хакерского шлема, а мой компьютер — это очень хитрый компьютер. И все равно я попался! Ладно, снимайте маски. Вы добились своего, я беру вас на работу. «Перископу» нужны свежие таланты. Молодцы, что пришли ко мне! Я умею заботиться о людях, можете спросить вот у Лони… или у Марлюса, когда он очнется.

Стив спрятал кристалл в специальную коробочку из непроницаемого для любых излучений сплава (такие коробочки стоили на несколько порядков дороже, чем сами кристаллы для записей) и встал. Тина сжала запястье Виллерта:

— Руческел, вы проводите нас до выхода. Учтите: если придется вас убить, я сделаю это с удовольствием.

— Странные вы ребята… — начал Руческел — и вдруг, с неожиданным проворством извернувшись, двинул ей коленом в пах.

Удар, фатальный для мужчины, не причинил Тине вреда. Она усилила хватку, и Виллерт взвыл, его правая кисть безвольно повисла, но левую он успел сунуть в карман. Раньше, чем он сумел достать оружие, Тина проделала то же самое с его левым запястьем. Руческел не вызывал у нее сочувствия: ей было жаль охранников и Лони — деградировавших, почти потерявших человеческий облик, а также всех тех, чьи жизни разрушил «Перископ», но уж никак не Виллерта.

Он отступил к стене — бледный, с перекошенным от боли лицом; обе его руки были сломаны, но во взгляде светилось злорадство. Услыхав предупреждающий окрик Стива, Тина обернулась: противоположная стена раздвинулась, в кабинет вошли шестеро мужчин — в одинаковых костюмах, с одинаковыми лицами, на груди у каждого светился номер. Андроиды.

— Взять их! — крикнул Руческел. — Первый, второй, ко мне, защита! Остальные — атака!

Первый и второй бросились к хозяину и замерли, заслонив его своими телами. Тина переключилась в ускоренный режим: ей сразу стало не до Виллерта, андроиды — опасные противники. Один из них ударом кулака оглушил Лони, и девушка упала на пол, не успев даже вскрикнуть. Руческел сказал — «взять их». Бесспорно, он умел заботиться о людях.

Другой андроид прыгнул к Тине, она отклонилась и одновременно, выставив из ладони лезвие, перерубила горло второму, подскочившему сбоку. После этого ей удалось сбить с ног первого, но тот сразу вскочил, получил по корпусу от своего раненого собрата, потерявшего ориентацию, и опять бросился в атаку.

— Четвертый, стоять! — приказал Руческел.

Робот с перерубленным горлом замер. Нелишняя предосторожность — оставшись без сенсоров, он чуть было не начал лупить всех подряд, без разбора. Тина попыталась аналогичным образом вывести из строя второго своего противника, но тот учел опыт пострадавшего и был настороже. Мозг у андроидов находится в груди, прикрытый спереди и сзади бронированными пластинами. Тина знала, что ни кулаком, ни лазерным лучом такую пластину не пробьешь. Тут нужен дезинтегратор, но Гонщик оставил его на яхте — в ниарских городах всегда есть риск нарваться на замаскированные детекторы, а они не хотели конфликтов с полицией. Боковым зрением Тина видела, что Стив дерется сразу с двумя андроидами: те не могли с ним справиться, однако и он никак не мог от них отделаться.

— Первый, достань из кармана моей куртки передатчик! — услыхала она голос Виллерта.

Гонщик отпрыгнул в угол. Выиграл он не больше секунды, но этой секунды ему хватило: на Руческеле и двух телохранителях загорелась одежда, они сразу позабыли о передатчике. Заглушая вопли хозяина, завыла сирена, с потолка хлынула пена — сработала противопожарная система. Тине удалось перерезать лазерным лучом шею андроида, запахло горелым пластиком. Робот продолжал наносить удары вслепую, во все стороны. Отскочив, Тина таким же способом обезглавила одного из противников Стива. Теперь оба лазера разряжены, и раньше чем через три часа она не сможет ими воспользоваться.

— Бежим! — позвала она.

Второй замахнулся, но Гонщик нырнул под удар, и они бросились к выходу. Тина поскользнулась на пене, еле успела перекатиться, на миллиметр разминувшись с нацеленным в висок ботинком, и вскочила на ноги. Гонщик отшвырнул андроида, тот, поднявшись, вновь атаковал, но тут наперерез ему ринулся массивный рабочий стол, до сих пор спокойно стоявший у задней стены кабинета. Стол сбил андроида с ног, взмыл к потолку, перевернулся столешницей вниз и обрушился на свою жертву. Два безголовых робота продолжали наносить удары в пустоту, еще два, облепленные белой пеной, стояли над Виллертом Руческелом, который неподвижно лежал на ковре — очевидно, потерял сознание.

— Вот теперь бежим, — согласился Стив.

— Наверх! — предложила Тина. — Возьмем его аэрокар.

— Противоугонная система. Лучше вниз.

Когда миновали площадку третьего этажа, сверху и снизу донесся лязг, а потом со всех сторон, из невидимых динамиков, зазвучал голос Виллерта — слабый, но торжествующий:

— Вы, сдавайтесь! Все выходы перекрыты, вы не уйдете… М-м-м… — шеф «Перископа» болезненно застонал. — Я засек вас. Сдавайтесь или будете убиты! Даю пять секунд…

— Стив, на четвертый, к тому балкону!

Гонщик молча кивнул. Ниже четвертого этажа балконов в доме Руческела не было. Конечно, лучше бы выскочить в подземный туннель, смыкающийся с городской магистралью — под Леверрой находилась целая сеть пешеходных туннелей, чистых и теплых, с магазинчиками, кафе и полицейскими постами. Зимой, когда стояли морозы, или в дождливую погоду там было гораздо многолюдней, чем наверху. А спрыгнув с балкона, они превратятся в отличную мишень посреди пустой улицы, но сейчас выбирать не приходилось. Руческел рассмеялся, однако вскоре его смех перешел в глухой стон, и он пробормотал дрожащим голосом:

— Ну, вы мне заплатите… Особенно ты, киборг!

Тина и Стив свернули в сквозной коридор, который упирался в желтый зал с балконом, когда перед ними схлопнулись решетчатые створки.

— Сейчас… — на лице Гонщика появилась злая усмешка.

Створки начали медленно расходиться, механизм заскрежетал. Они по очереди протиснулись, но время было упущено — сзади послышался топот, их догонял один из андроидов. Внезапно Тина споткнулась и упала. Тут же вскочив, почувствовала, что опять теряет равновесие, но успела прислониться к стене. Она поняла, в чем дело, поглядев вниз: чуть ниже колена штанина была разорвана. Видимо, раздроблена кость. Стив оглянулся и сразу отскочил в сторону, уходя от нового выстрела, а потом андроид с пистолетом превратился в пылающий факел, зашипели огнетушители. Гонщик подхватил Тину на руки.

— Не надо, Стив… Я все равно не спрыгну с балкона. Прости, что я хотела убить тебя в Рисахэи…

— Если ты замолчишь, мне будет легче тебя тащить, — буркнул он.

— В этом нет смысла, мы оба погибнем. Не надо…

Позади опять раздался топот. Стив пошатнулся. Желтый паркет коридора качнулся навстречу, свет померк, и они рухнули на что-то мягкое. Тина приподнялась на локте — боли в раненой ноге она почти не ощущала, только неудобство, зато в рот набился песок. Она закашлялась. Гонщик лежал рядом. Пустынный пляж, темное блестящее море, густо усыпанное звездами небо над головой. Никаких звуков, кроме тихого плеска волн. Вот так и сходят с ума, подумалось Тине.

— Похоже, что это сделал я… — прохрипел Гонщик. — Помоги перевернуться, у меня перебит позвоночник.

Тина выполнила просьбу. Его куртка на спине была порвана и намокла от крови.

— Сейчас все срастется… — Стив скрипнул зубами. — Уже началось…

Со стороны это больше походило на агонию, чем на ускоренную регенерацию. Тина сидела на песке и молча смотрела, впившись ногтями в ладони. Наконец конвульсии прекратились. В течение нескольких секунд Гонщик не шевелился, потом рывком сел, стянул маску и вытер с лица пот.

— Все, порядок. Ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — она тоже сняла маску. — Ты никогда не говорил, что владеешь телепортацией!

— Да я сам только что об этом узнал… — Он улыбнулся. — Очень хотелось выбраться оттуда и вытащить тебя, вот и получилось.

— А куда именно мы выбрались?

Стив неопределенно хмыкнул:

— Потом разберемся. Покажи ногу.

Крови было немного, зато мякоть разворочена и кость повреждена.

— С этим справятся только тергаронские специалисты, — вздохнула Тина. — Если повезет до них добраться…

Она ощущала сильную досаду, которая временами, на секунду-другую, сменялась подавленностью, но вместе с тем сознавала, что самое худшее осталось позади: они уцелели, выбрались из логова Руческела и находятся в безопасности.

— Тебе не больно?

— Нет.

— Хорошо. Значит, я должен восстановить целостность разрушенного, но я не знаю, из чего это сделано… — пробормотал Стив. — Кожа, капилляры и нервы здесь такие же, как у меня, а вот с остальным пока непонятно…

Тина забеспокоилась:

— Подожди! Ты когда-нибудь лечил раненых киборгов?

— Нет, не приходилось.

— Тогда ты не будешь экспериментировать с моей ногой!

— Хуже чем есть не сделаю, — он оглянулся через плечо, его бледное в звездном свете лицо казалось осунувшимся. — Пожалуйста, не отвлекай меня.

Тина легла на песок — он был мягкий и теплый, а звезды покрывали небо сплошной сверкающей пеленой. Похоже, что они все еще на Ниаре. Эта мысль ее несколько утешила: по крайней мере, их не забросило на другую планету.

Спустя полчаса — или, может, час — она услыхала голос Стива:

— Так вот что это такое…

— Что? — отозвалась Тина — и сразу же непроизвольно дернулась, ощутив сильное жжение под коленом.

Приподнявшись на локтях, она увидела, что Стив склонился над ее ногой и держит руку на поврежденном месте. Кивнул ей, но ничего не сказал. Прошло довольно много времени, и небо над морем уже начало светлеть, когда он выпрямился:

— Готово.

Тина неуверенно встала: все в порядке, она могла стоять, ходить, прыгать. Раздвинув лохмотья разодранной штанины, осмотрела ногу. На коже запеклась кровь, спереди под коленом тонкий неровный рубец (сзади такой же, но пошире) — и больше никаких следов.

— Твою плоть срастить труднее, чем обычную человеческую, — устало улыбнулся Стив. — Потому и возился так долго… Я же тебе говорил, что с веществом можно делать все, что угодно.

Ей оставалось только согласиться, хотя все ее представления о мире бунтовали против такой точки зрения. Но факты были на стороне Гонщика, а Тина не привыкла отрицать очевидное. Потом она заметила, что он выглядит до предела измученным и истощенным.

— А ты как себя чувствуешь?

— Очень хочется пить и спать, у меня всегда так после серьезной регенерации. Ну и в целом я много сил израсходовал.

Теперь можно было разглядеть, что песок на пляже темно-оранжевый (лишний довод в пользу того, что они по-прежнему на Ниаре), а у горизонта вырисовываются на фоне порозовевшего неба далекие постройки.

— Пойдем туда? — предложила Тина.

Они медленно побрели вдоль берега.

— Всю информацию о «Перископе» я запущу в сеть сегодня же, — заговорил Стив. — Пока Руческел не опомнился. До него дошло, что ты киборг. Мы его так отделали, что он наверняка захочет отомстить.

— Его стоило убить. Большего мерзавца я еще не встречала! По сравнению с ним даже Мажирав — безобидный болтун. На шестом этаже я видела охранников, все они были под дозой и ничего не соображали. А потом услыхала кое-что любопытное, — она пересказала разговор между Виллертом и Марлюсом. — Конечно, во многом это их собственный выбор… Я хочу сказать, охранники и та девушка вполне могли не связываться с Руческелом, не брать у него наркотики. Но если человек еле держится на ногах, подставлять ему подножку — это подло. Жалко, что не получилось записать этот разговор, для суда.

— Руческел и так попадет под суд. Против него ополчатся все жертвы «Перископа», среди них много влиятельных фигур. Мы не узнали, связан ли он с Генлаором… Но стиль у них похожий, это факт.

Впереди поднималась громадная белая арка, на ней люминесцировали разноцветные точки. Еще полсотни метров — и стало ясно, что это не точки, а буквы, они складывались в надпись: «Добро пожаловать в Иммортелию!»

— Испанский архипелаг! — с облегчением улыбнулась Тина. — Сейчас снимем номер в отеле.

— Я приду в себя за три-четыре часа. — Покосившись в сторону моря, темно-синего под утренним небом, Гонщик добавил: — Повезло, что мы попали сюда, а не чуточку южнее…

— Интересно, что ты еще можешь?

— Мне тоже интересно.

Сделав несколько шагов, он пошатнулся и пробормотал:

— Похоже, теперь твоя очередь меня тащить…

Со стороны могло показаться, что Стив и Тина просто идут в обнимку. Именно так и подумал дежурный администратор отеля, расположенного сразу позади арки с надписью.

— Нагулялись, да? — Он осклабился и заговорщицки подмигнул. — Вижу, всю ночь гуляли… У нас отель дорогой, все номера — люкс…

Взглянув на прейскурант, Тина молча вытащила и бросила на стойку деньги. При других обстоятельствах она не стала бы снимать номер в заведении, где работает тип с такой рожей, но Стив нуждался в срочном отдыхе.

— Робот вас проводит, — подав ей ключи, высокомерно процедил администратор, должно быть, почувствовал себя задетым.

Робот привел их в затопленную солнцем круглую комнату с куполообразным прозрачным потолком. Стив сразу же рухнул на постель. Включив терминал, Тина заказала напитки и еду. Через несколько минут на дверце, за которой находилась приемная камера пневмопровода, вспыхнул восклицательный знак: заказ выполнен. Тина подала Гонщику большой бокал с апельсиновым соком — тот осушил его в несколько глотков.

— Ты не хочешь спать?

— Нет.

— Тогда разбуди меня через три часа, — он закрыл глаза.

Солнечные лучи били ему в лицо, но он этого не замечал. Разобравшись с кнопками на пульте, Тина нажала нужную, и купол подернулся молочной белизной. Она тоже выпила бокал сока и съела бутерброд с ветчиной и сыром — этого ей хватит до конца дня. Потом заказала с терминала сумку и курортную одежду — шорты, футболки с меняющимся рисунком, легкую обувь. Сейчас, в теплых спортивных костюмах и зимних ботинках, они со Стивом не очень-то походили на туристов. Переодевшись, Тина сунула в карман шортов парализатор и устроилась на постели рядом с Гонщиком. В случае атаки она мгновенно вскочит на ноги, а пока можно отдохнуть. Конечно, лучше бы им остановиться в полностью автоматизированном отеле, без живого персонала… Но с другой стороны, когда кого-то разыскивают, в первую очередь проверяют именно автоматизированные отели. Она поглядела на свое колено и недоверчиво улыбнулась, потом легла, закинув руки за голову.

Дальше это продолжаться не может. Он ведет жизнь, недостойную цивилизованного человека: ночует в конуре, днем прячется по кустам, чтобы незвначай не попасться на глаза мстительному манокарскому дикарю (который, если по справедливости, должен сказать спасибо за то, что такой выдающийся эксцессер, как Саймон Клисс, удостоил вниманием его незначительную персону). Бывший начальник, еще совсем недавно столь высоко ценивший его таланты, считает его психом и убийцей. И мейцан скоро кончится. Больше с таким положением мириться нельзя.

Эта внезапная вспышка гордости и обиды привела к тому, что Саймон принял решение: надо сегодня же кого-нибудь ограбить. Не откладывая. Тогда он сможет вернуться к нормальной жизни.

Впереди, в конце аллеи, виднелся отель «Солнце», один из старейших в Иммортелии. От центральной постройки расходились в стороны лучи-галереи, каждая из которых смыкалась с круглым павильончиком, увенчанным стеклянным куполом. В этих павильончиках и находились номера. Здание было покрашено в желтый цвет, над главным входом сверкал стилизованный солнечный диск из золотистого металла.

После недолгих колебаний Саймон проглотил еще две капсулы мейцана (одну он уже принял на рассвете, перед тем как выползти из будки). Теперь надо найти что-нибудь вроде стального прута или ломика (чтобы было чем разбить крышу, а при необходимости и череп жертве раскроить). «Солнце» — дорогой отель, здесь живут богачи. Заметив в промежутке между двумя «лучами» робота, поливающего цветы, Саймон направился к нему.

— Эй, твой регистрационный номер? — властно окликнул он, сойдя с лужайки на траву.

— ОРЖ-95678-00, — отбарабанил автомат.

— Я — новый руководитель ботанических работ. Ты должен мне подчиняться. Немедленно принеси лопату и стикерпластовый комплект!

— Слушаюсь.

Безмозглая машина отправилась выполнять приказ. Саймон вернулся на дорожку. Новая доза еще не подействовала, и люди внушали ему страх, но роботы — другое дело. Хорошо, что они не способны думать! Вскоре автомат вернулся и притащил все, что понадобилось «руководителю ботанических работ». Запихнув перчатки и наколенники в карманы, Саймон взвесил в руке лопату — тяжелая, подойдет — и приказал:

— Возвращайся к своей прежней работе!

— Слушаюсь.

Лопату Саймон спрятал в кустах. Вновь выбравшись на дорожку, ощутил прилив энергии: полчаса истекло, и теперь он покажет «живому сырью», кто истинный хозяин этого мира! Только… Внезапно похолодев, зорко огляделся: Шидал уже сорвал ему одно ограбление, как бы и на этот раз все не испортил… Нет, манокарца поблизости не было. Саймон легкой походкой направился к центральному павильону «Солнца», а потом вдруг остановился и рассмеялся. Ну конечно, у манокарца больше не осталось капсул с нейтрализатором! Последнюю Шидал истратил, когда стрелял в Саймона около беседки с гладиолусами и промазал. После этого он, случалось, демонстративно совал руку в карман, даже вытаскивал пистолет, но выстрелить ни разу не пытался. Стоило ли тогда бегать от него и прятаться в будке?.. Правда, средства у него есть, и немалые — ведь он бессовестно присвоил деньги Терезы, Сейго, Вабера и Раины! — но для того чтобы купить голгироловые капсулы, надо слетать в Хризополис, а этот узколобый тоталитарист только тем и занимается, что рыщет по Иммортелии и гоняется за эксцессером. Типично звериная логика, фыркнул Саймон. Теперь преимущество на его стороне. Жаль, раньше не догадался… Вон как хорошо заработала голова после тройной дозы мейцана — а кто-то еще рассуждает о вреде наркотиков!

Дверь сама собой распахнулась, когда Саймон поднялся по ступенькам. За стойкой сидел парень примерно одних с ним лет, с неприятной кислой улыбочкой на сонном лице.

— Вам нужен номер? Все занято.

— Да нет. Я репортер светской хроники, — доверительно сообщил Саймон, облокотившись о стойку. — Что у вас тут за экземплярчики подобрались?

Он сразу понял, что ему повезло: этот парень принадлежал к числу тех, с кем можно поговорить, у Саймона было особое чутье на таких людей.

— Те еще! В первом какой-то краснобровый… («Краснобровыми» называли гинтийцев, Саймон понимающе кивнул.) Во втором незийское семейство с целым выводком вонючей серой мелюзги. В третьем спортсменка, чемпионка по плаванию — типичная шлюха, но корчит из себя недотрогу. В четвертом парочка влюбленных, — администратор хихикнул. — Пьяные в стельку. Всю ночь сидели в каком-то баре, а к нам сюда на карачках приползли. Но ничего, при деньгах. В пятом трехсотлетняя старуха с красавчиком-телохранителем, — он опять приглушенно хихикнул. — В шестом…

Саймон слушал и запоминал. А заодно наслаждался общением: как будто он снова в «Перископе», среди своих… До чего же приятно поболтать с утонченным и остроумным собеседником! Наконец молодой администратор охарактеризовал всех постояльцев, и Саймон, сожалея, что пора уходить, вздохнул:

— Н-да, это совсем не то, что надо бы… Ну, пока!

Выйдя на крыльцо, осмотрелся — Шидала нет — и направился к фигурно подстриженному кустарнику, за лопатой. Еще раз перебрав в уме всех обитателей «Солнца», он решил остановиться на парочке влюбленных: во-первых, они сейчас должны находиться в состоянии тяжелого похмелья, а значит, не смогут ни сопротивляться, ни вразумительно объяснить полицейским, что случилось; во-вторых, при необходимости одного из партнеров можно использовать как заложника, и тогда другой (или другая) беспрекословно выполнит все требования Саймона. Да, это самый безопасный вариант.

Вытащив лопату, он надел стикерпластовые перчатки и наколенники, потом короткими перебежками, прячась за кустами, добрался до павильончика номер четыре и полез по стене наверх. Его правая ладонь и колени соприкасались с поверхностью, в то время как левая рука сжимала лопату, и Саймон уже в который раз ощутил свое превосходство над «живым сырьем»: мейцан наделяет его нечеловеческой силой, никто в обычном состоянии не способен так лазить! Выбравшись на плоский бортик, оглядел окрестности: аллеи и близрасположенный пляж пока еще безлюдны, туристы спят. Он положил лопату рядом с собой… и вдруг обнаружил, что не может от нее отцепиться: перчатка намертво прилепилась к черенку. Саймон не мог разжать пальцы и снять перчатку тоже не мог (потому что сначала надо разжать пальцы!), его охватила паника. Обливаясь холодным потом, он придавил лопату коленом и начал изо всех сил дергать, рискуя свалиться с крыши. В итоге наколенник тоже прилип к черенку. Стискивая зубы, всхлипывая и бормоча ругательства, Саймон сражался с проклятой лопатой, и наконец ему удалось отодрать ее от себя. Он поспешно снял перчатки и наколенники, выпрямился. Слезы застилали глаза, но теперь это были злые слезы: он покажет этим… внизу, как над ним издеваться! Он им за все отомстит — сами себя не узнают, когда протрезвеют!

Купол был сделан из натурального стекла — большая редкость… Впрочем, «Солнце» ведь очень древний отель, его построили чуть ли не тысячу лет назад. Внизу, в комнате, шевелились неясные фигуры. Значит, влюбленная парочка уже проснулась… Саймон усмехнулся — сейчас он позабавится — и изо всех сил ударил лопатой по куполу. Со звоном брызнули осколки. Пробив достаточно большую дыру, он прыгнул вниз, предвкушая, как жестоко рассмеется, когда на их бледных, опухших с похмелья лицах проступят изумление, испуг, сознание неотвратимого конца, как они будут перед ним ползать… Он приземлился на ноги и повернулся к обитателям номера. В следующую секунду его ликующая улыбка угасла.

Гонщик и Тина Хэдис. Они стояли у стены, трезвые и отнюдь не испуганные. Саймон закричал от ужаса, выронил лопату и бросился вон из комнаты. Дверь удалось выбить с третьей попытки (спасибо мейцану). Он как ветер промчался по галерее, соединяющей номер с главным павильоном, выскочил наружу и побежал прочь от «Солнца», не разбирая дороги. Казалось, убийцы того и гляди его настигнут.

Администратор отеля (не тот, который выдал Тине ключи, а другой, постарше) осмотрел выломанную дверь, усыпанный осколками пол, потом поглядел на потолок — в проломе с неровными краями виднелось безмятежно-голубое небо — и сокрушенно пробормотал:

— Натуральное стекло дорого стоит… Оно же почти вышло из употребления, его делают специально, на заказ! Вы не запомнили, господа, как этот парень выглядел?

Стив и Тина насколько могли подробно описали странного визитера.

— А, я знаю, кто это! — Лицо администратора просветлело. — У нас в Иммортелии недавно появились два психа — они каждый день друг за другом гоняются и бегают очень быстро. Это был один из них.

Тина хмыкнула:

— Значит, теперь надо ждать в гости еще и второго?

— Нет-нет! — администратор замахал руками. — Не волнуйтесь, господа! Мы немедленно предоставим вам другой номер, если желаете — с нестеклянным потолком. А эти психи, они до сегодняшнего дня ничего не испортили, только бегают везде, и все. Я думаю, — он доверительно понизил голос, — это клоуны или каскадеры, которых специально кто-то нанял, для рекламного шоу. Многим туристам это нравится — острые ощущения.

— Возможно, — Тина взяла с постели сумку.

Курорты, по ее мнению, существовали для того, чтобы расслабиться и отдохнуть, а острых ощущений ей и в повседневной жизни хватало. Администратор опять запрокинул голову, потом вздохнул:

— Непонятно, кто будет платить за стекло и за дверь…

— Этот человек оставил здесь лопату, вон там лежит, — показал Стив.

Тот поднял лопату, повертел в руках и пробормотал:

— Так это же наша, на ней инвентарный номер… Господа, я могу предложить вам великолепные комнаты с балконом в соседнем здании!

— Спасибо, — поблагодарила Тина. — Лучше уж мы куда-нибудь переберемся. Иммортелия — слишком беспокойное место.

— Если наблюдать за ними со стороны, они очень забавные! — с неожиданным энтузиазмом заверил ее администратор. — Но сейчас перегнули… Я думаю, их наниматель устроит им разнос — ведь они должны привлекать в Иммортелию туристов, а не распугивать!

— До свидания.

Когда дошли до конца аллеи, Тина спросила:

— Возьмем аэрокар?

— Зачем? — усмехнулся Гонщик. — Есть способ попроще.

— Попроще? — она прищурилась. — А если мы попадем на дно океана или на полюс?

— Если у меня что-то один раз получилось, дальше будет получаться без проблем. Смотри.

Он исчез. Тина начала озираться и наконец заметила Стива в конце аллеи — тот помахал ей рукой, а через мгновение вновь очутился рядом.

— Так же мы и на яхту попадем. Не беспокойся, теперь я знаю, как это делается. Только объяснить не смогу — слов нет.

Он обнял Тину за талию, и прежде чем она успела возразить, земля под ногами качнулась… Не земля, а ворсистое покрытие пола. Они стояли посреди салона яхты.

— Сейчас посмотрим, как обстоят дела, — Стив шагнул к стене и включил компьютер.

Если Тина была ошеломлена не меньше, чем в первый раз, то он уже начал воспринимать телепортацию как нечто само собой разумеющееся.

Минут через десять в разделе «Леверра: хроника происшествий» всплыло коротенькое сообщение: Виллерт Руческел, мелкий предприниматель, обратился в клинику доктора Сагиради с двумя переломами и многочисленными ожогами; по его словам, травмы он получил из-за неполадок в домашней автоматике. На данный момент состояние пострадавшего удовлетворительное.

— Ладно… Пока доктор Сагиради его лечит, мы все это перекачаем в сеть, — Гонщик вложил кристалл с записью в ячейку.

— Не боишься, что нас засекут?

— Нет. Я принял меры.

Саймон смог остановиться, лишь когда оказался километрах в двадцати от «Солнца». Убийцы отстали — их нигде не было видно. Усталости он не чувствовал, даже не запыхался (расплата за передозировку и за чрезмерные физические нагрузки наступит завтра, а пока он находился в великолепной форме). То, что киборг и Гонщик теперь заодно, нисколько его не удивило: такие всегда сумеют договориться. Но как же получилось, что Саймон нарвался на них, в то время как рассчитывал обнаружить в четвертом номере беззащитную парочку влюбленных? Никакой ошибки быть не могло — на стене павильончика светилась золотистая цифра «4».

Вдруг он понял, что произошло: Тина заманила его в ловушку! В Хризополисе, во дворе коттеджа Терезы Салкадо, она обещала Шидалу, что не будет преследовать Саймона Клисса, однако Саймон по собственному опыту знал: люди дают обещания только для того, чтобы потом нарушать их. Тина солгала манокарцу, этого следовало ожидать. Как говаривал шеф (вспомнив о нем, Саймон с тоской вздохнул): «Человек на Земле потому и стал царем природы, что научился лгать». Значит, Тина и Гонщик нарочно притворились влюбленными и пьяными (ведь на самом деле киборг просто не может опьянеть, у них какие-то специальные фильтры от алкоголя!), чтобы обмануть доверчивого администратора, который, в свою очередь, ввел в заблуждение Саймона. До чего коварный замысел… Но тройная доза мейцана спасла Саймона от страшного конца.

Сейчас он находился далеко от моря, у подножия холма, сплошь покрытого яркой мозаикой цветников. В конце обсаженной пальмами аллеи стояло деревянное здание с резными карнизами, наличниками и балконами; как сообщала голографическая надпись, которая через равные промежутки времени вспыхивала в воздухе, это был «отель люкс в древнем славянском стиле, для состоятельных туристов». Саймон горько усмехнулся: деревянную крышу лопатой не пробьешь… Он понимал, что теперь, когда киборг-убийца вышел на охоту, ему нельзя задерживаться в Иммортелии. Но возвращаться в Хризополис, в свою квартиру, тоже нельзя: если шеф узнает, что он до сих пор жив, ему несдобровать. Самый лучший выход — где-нибудь затаиться на месяц-другой, а потом сделать пластическую операцию и покинуть Ниар. Галактика достаточно велика, чтобы скрыться и от «Перископа», и от Шидала, и от киборга.

Где можно затаиться, Саймон знал: в западной части Испанского архипелага есть несколько островов, занятых сельскохозяйственными плантациями; на самом большом из них, Плодородном, находится также завод продуктового концерна «Амфитрион». В тех краях никто не станет его искать. Но хорошо бы сначала раздобыть денег… Звук открывшейся двери заставил его вздрогнуть. На крыльце украшенного резьбой деревянного здания появился тощий смуглый гинтиец в спортивной майке и шортах. Он трусцой побежал по аллее, мимо Саймона, по направлению к другому отелю, который представлял собой нагромождение тороидов разной величины, отливающих на солнце металлическим блеском.

Недолго думая, Саймон побежал следом за ним, тоже трусцой, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Надпись гласила: — «Для состоятельных туристов». Этот краснобровый гинтиец наверняка купается в деньгах. Вон как оттопыриваются карманы его шортов… Итак, Саймон завтра же слетает в Хризополис и купит побольше мейцана! А потом до поры до времени спрячется на западных островах.

Они миновали составленное из тороидов громадное здание, от которого отходили в разные стороны посыпанные оранжевым песком дорожки, и свернули в аллею зонтиковых деревьев. Под сенью ветвей стояли скамейки из белого стеклолита. Еще один поворот. Саймон на бегу оглянулся — позади никого, впереди тоже никого, — настиг гинтийца и ударил кулаком по голове. Мейцан не подвел: жертва рухнула на дорожку как подкошенная. Саймон оттащил гинтийца к ближайшей скамье (если кто-нибудь появится, можно будет объяснить, что тот внезапно почувствовал себя плохо и потерял сознание, а Саймон как раз проходил мимо и остановился, чтоб оказать помощь) и начал обшаривать карманы.

Скомканный носовой платок. Традиционная для гинтийцев плоская шапочка из бархатистого материала, наподобие берета. Темные очки. Апельсин. Электронная записная книжка. Миниатюрная видеокамера. Горстка мелочи. И все…

Он почувствовал себя оскорбленным и обманутым. Этот тип специально вышел на утреннюю пробежку без денег! Гинт — планета с дурной репутацией, ее обитатели — подлые жулики с несносным характером. Держа на ладони монеты (этого хватит разве что на мороженое и прохладительные напитки, о мейцане можно забыть!), Саймон с ненавистью смотрел на узкое, с длинным носом и косматыми алыми бровями лицо гинтийца, и вдруг веки дрогнули, глаза приоткрылись. Это уж слишком… Выронив мелочь, Саймон с воплем схватил его за майку и треснул головой о сиденье скамьи. Краснобровый будет знать, как издеваться! Он выкрикивал ругательства и бил гинтийца головой о скамью, наконец-то он смог отомстить за все свои унижения! Потом ярость сменилась удовлетворением; тяжело дыша, Саймон выпустил жертву. Скамья забрызгана кровью, на песке — темные сырые пятна. Гинтиец был мертв.

Саймон нервно огляделся: если кто-нибудь его здесь увидит, все решат, что это он виноват! Люди несправедливы. Подгоняемый этой тревожной мыслью, он торопливо собрал рассыпанные монеты, запихнул их в карман вместе с горстью песка и побежал по аллее, ежесекундно озираясь. На преступление его толкнуло стечение обстоятельств, но «живому сырью» этого не докажешь, а у него сейчас не хватит денег на хорошего адвоката. Никто не станет его жалеть. Саймон сглотнул горький комок. Он такой одинокий, ранимый, затравленный — а теперь его еще и в убийстве обвинят! Чертово «живое сырье»… Наконец он добрался до площадки с аэрокарами. Сел в свободную машину, бросил в щель нужное количество монет. Поглядел сверху на Иммортелию — пусть теперь дурак манокарец его ищет! — и полетел на запад.