ГЛАВА 12
После игры светоедов, Влада и Ингу вновь доставили во дворец.
— У вас пять часов, чтобы отдохнуть от пережитых волнений, — одними губами улыбнулся гостям по-прежнему сопровождавший их Лодин. — В пять часов вечера его величество приглашают вас стать зрителями на его спектакле в Главном Оперном Театре Ротона.
— Профессор Сесах, — с измученным видом обратился к Владу секретарь посольской группы. — Не будет ли с нашей стороны невежливо отклонить второе приглашение?
Влад взглянул на «своих» светоедов. Вид у каждого был взъерошенный, пятна на теле говорили о пережитом сильнейшем стрессе.
Лодин требовательно посмотрел на Ингу. Не менее взбудораженная, но гораздо более довольная, нежели ее хозяева, девушка вспомнила о своей официальной работе и перевела служителю высказывание шаудянина.
— Боюсь, что будет! — покачал головой глава церкви. — Король очень чувствителен в том, что касается проявленного к нему уважения.
Влад вздохнул от непритворной усталости.
— Если вам трудно, я могу отправиться в театр без сопровождающих, — предложил он светоедам.
— Исключено! — отрезал тут же возникший перед ним Хаташ. — Только со мной!
Про себя Влад подумал, что напрасно не оставил себе пистолет и дробь, но вслух постарался изобразить радость.
— Я знал, что вы это скажете! Спасибо за поддержку. Одному мне было бы весьма жутко!
— О чем они говорят? — вновь нахмурился Лодин.
— Решают, каким составом поехать с вами, — улыбнулась девушка.
Служитель удовлетворенно кивнул:
— Они едут? Правильный выбор! Я расскажу королю, как тяжело пришлось гостям на игре. Его величество оценят принесенные ему жертвы. Отдыхайте и не волнуйтесь: опера — это не настолько ужасно!
Инга кивнула и послам, и главе церкви и хотела уйти к себе. У Влада затряслись руки! Девушка вновь могла исчезнуть из его поля зрения, а после танца на перилах балкона он побоялся отпустить красотку даже на расстояние вытянутой руки.
— Вы беспокоитесь о том, как мы благоустроили вашу спутницу? — вдруг спросил Лодин. — Почему бы вам не пойти с ней и не посмотреть все своими глазами?
Влад взглянул на церковника удивленно, но приглашение его порадовало.
— Только вместе со мной! — вновь суровым голосом вставил Хаташ.
— С вами, так с вами! — не имея сил спорить, махнул конечностью Влад.
По пути землянин поглядывал на Ингу. На лице девушки играла отрешенная, мечтательная улыбка, но зеленые глаза смотрели на Влада все так же честно и так же внимательно, как и до спортивного состязания. Словно между землянкой и королем не существовало никакой связи, словно ей не из-за чего было прятать взгляд и чувствовать себя виноватой!
Комнаты «для юных леди» соответствовали стилю и масштабам самого дворца. Огромное светлое пространство, под сводом которого можно было разместить земной пятиэтажный, десятиподъездный дом со всеми проживающими там квартиросъемщиками. Мраморные колонны, увитые вьющимся и цветущим растением, вроде плюща. Деревянная, украшенная глазурью и золотом роскошная мебель в стиле земного барокко. Бассейн из янтаря. Кусты цветов, похожих на розы. Статуи и фонтаны, зеркала и голографические отражатели…
Здесь Лодин оставил Влада, его охрану и Ингу. Однако, чтобы поговорить с любимой, Владу необходимо было избавиться и от остальных ненужных свидетелей.
— Ну, уж теперь, Хаташ, вы можете подождать за дверью? — едва сдерживая раздражение, спросил землянин. — Мне нужно серьезно поговорить с моей подопечной. Без вас!
— Если вы так хотите…
Офицер Шауда не спорил, но дал понять, что Сесаху, в его понимании, следует хотеть совершенно обратное.
— Я этого требую!!
Влад наконец сорвался и рявкнул так, что транслятор едва сумел превратить его львиный рев в набор звуков, свойственный разгневанному светоеду. Любовь и в самом деле могла довести человека до безумия. Подавляя в себе приступы ревности, Влад дошел до такого нервного напряжения, что вот-вот мог заехать зеленому уродцу кулаком меж глазных щелей.
— Еще раз помешаете мне исполнять мою работу, и, клянусь, будете выполнять ее сами!!!
Хаташ не испугался, напротив, скорчил гримасу, означающую: «ой, какой страшный!» Но угроза сработала. Вечно невозмутимый офицер шаудянской армии вышел из апартаментов вместе со своими подчиненными.
— Что с тобой?!
Инга только теперь поняла, какая буря эмоций клокочет в ее земном друге.
— Со мной?
Разрядившись на офицере охраны, Влад стал заметно спокойнее. Он смог сдержать первое желание выругаться, прошел к креслу и опустился на мягкие подушки, не отрывая взгляда от глаз красавицы.
— А ты как думаешь?
Инга честно пожала плечами. Влад так удивился простоте и откровенности этого жеста, что не сразу нашелся.
— Ты хочешь сказать, что во время состязаний не строила глазки его величеству? — наконец, в лоб спросил парень.
— Конечно, нет.
Инга и в самом деле верила в то, что говорила! Ее удивляли и пугали предположения друга!
— Но ты же так обрадовалась, когда он выиграл?!
Влад оказался настолько обезоруженным честностью ее взгляда, что продолжал спрашивать скорей по инерции, чем от желания прижать виновницу к стенке.
— Конечно, я ведь за него болела! — удивленно развела руками Инга.
— Болельщики не воспринимают чужую победу, как свою собственную! — объяснил ход своих мыслей Влад. — Так ведут себя лишь фанаты. Когда ты успела стать фанаткой местного президента?
— Не президента, а короля. — Теперь ее мимика говорила о желании серьезно обидеться. — Влад! Я не умею чувствовать наполовину! Если я болею, то болею! Если люблю, то люблю!
Не зная, верить ей или нет, но не желая доводить дело до очевидной ссоры, землянин вынужден был пойти на попятную.
— Извини, но мне показалось, что ты увлеклась королем! Нет, так нет. Давай забудем, что я вспылил. Только помни, пожалуйста: мы хотим выбраться отсюда, заставив Ильвига чувствовать себя нам обязанным. И, милая, не переиграй с ним, пожалуйста. Легче пустить себе пулю в лоб, чем в серьез не влюбиться в твою улыбку! Если Ильвиг влюбится и захочет присвоить себе твое сердце, клянусь, Инга, я просто убью его, чего бы мне это потом не стоило!
Инга вздрогнула. Парень не блефовал, он говорил от чистого сердца. Ее губы тронула растерянная улыбка.
— Ты, наверное, голодный? Покормить тебя?
Влад сам удивился, как быстро тает под ее взглядом. Позорная слабость, но он ничего не мог с собой сделать…
В комнатах «для юных леди» имелось все, включая самое современное, по меркам Ротона, бытовое и электронное оборудование. Столик «породил» из себя дымящееся от жара нежное печеное мясо, незнакомые Владу овощи, суп, паштет, фрукты, сладости и бутыль с алкогольным золотистого цвета напитком.
Инга заботливо и счастливо улыбалась, глядя, как Влад с жадностью поглощает изыски дворцовой кухни. А молодой человек злился и на самого себя, и на весь свет, но только не на нее. «Семейная ссора закончилась семейной идиллией!» — насмехаясь над собственной доверчивостью, злорадствовал Влад.
— Не знаешь, почему Лодин так о тебе заботился? — дождавшись, пока землянин дойдет до десерта, вслух подумала Инга.
— Разве заботился?
Влад не сомневался, что этот скользкий и холодный тип едва ли когда-то о ком-то побеспокоится по доброй воле.
— Не заметил? Он сам предложил тебе посмотреть мою комнату. Зачем ему это? Ты говорил, что хочешь побыть со мной?
Влад пожал плечами:
— Ничего я не говорил. Все равно не стоит брать это в голову! Церковник наверняка заметил, что я нервничаю, наблюдая, как активно ты поддерживаешь его величество. Захотел, чтобы мы поговорили до концерта, чтобы не стали ругаться там, где нужно молчать и слушать. Обычная вежливость и забота о повелителе, пожелавшем произвести на нас впечатление.
— Может быть… — кивнула Инга, однако ее лицо сохранило озабоченное выражение.
У Влада было целых пять часов на то, чтобы успокоиться и привести в порядок мысли и чувства. Инга смотрела на него теми же пленяющими, бездонными, блестящими от неподдельного интереса глазами. От нее исходило все то же притягивающее, доброе, согревающее душу тепло. Подозревать и ревновать настолько чистое, настолько открытое существо казалось низким и глупым.
Влад поел, умылся, почистил одежду и почувствовал себя гораздо лучше, чем утром. Впереди у него были: один концерт, разговор с королем и… Полет на Землю. Если нет, то приличная жизнь где-нибудь здесь, на Ротоне, благодарность короля за спасение мира для его народа… А там… Не стоит загадывать! Они находились среди людей, они были живы, они были вместе…
Главный Оперный Театр Ротона построили по тому же принципу, что и дворец для игры в стиктайд: вертикальная труба с выходящими во внутренний двор ячейками-лоджиями. Лишь на месте бассейна располагалась круглая сцена, а крышу и внутреннее пространство театра спроектировали таким образом, чтобы добиться от громадного помещения наилучшей акустики.
От светоедов Влада сопровождал только Хаташ. Даже офицеров личной охраны землянин посчитал лишними, объяснив это тем, что искусство короля не должно услаждать слух необразованных телохранителей. На самом же деле Влад планировал подгадать момент, чтобы заговорить с королем. Избавиться на время от одного светоеда было проще, чем от всех сразу.
В опере не было «язычков» для фанатов. Мягкие лежаки лоджий производили умиротворяющее, располагающее на философский лад впечатление. Они не предназначались для светоедов, но обладали собственным антигравитационным полем. При желании, возлежащий на лежаке гость мог парить в воздухе в невесомости, избавляя себя от любых неудобств, связанных с соприкосновением частей тела с мягкой белой кожей обивки.
Влад, Инга и Лодин разместились в лежаках у невысокого парапета, Хаташ завис над лежаком позади них, у входа. Каждый устроился как нельзя лучше.
Зал был огромный. Оставалось только гадать, как можно не только разглядеть поющих внизу человечков, но еще и получить от этого удовольствие. Но и на этот раз на трибунах не осталось ни одного свободного места: и как игрок в стиктайд, и как певец, король пользовался популярностью у своего народа.
После литавр, объявляющих начало спектакля, зал погрузился во тьму. Неожиданно прямо перед Владом, Ингой и Лодином возник голографический мир — настолько реальный, что захотелось потрогать и понюхать его предметы, чтобы убедиться, что лежаки с гостями и в самом деле не перебросили в сказочно красивый пейзаж неизвестного места и времени. Среди деревьев появились действующие лица — певицы, одетые в длинные свободные платья. К удивлению Влада, они не использовали видимый зрителю фон, как плоскую декорацию. Действие разворачивалось в объеме, как хорошо поставленный, динамичный и красочный голливудский фильм. Еще одна странность или особенность — исполнитель, на которого следовало в данный момент обратить внимание, всегда находился рядом, на расстоянии двух-трех метров. Возникала иллюзия, что лоджия с Владом, Ингой, Лодином и Хаташем опустилась к сцене и все время крутилась вокруг места действия, выбирая оптимальное положение, чтобы позволить гостям увидеть и услышать самое важное.
Певицы запели очень красивыми, чистыми голосами, которые разносились на весь зал и заставляли трепетать от наслаждения. Через какое-то время появился сам король Ильвиг, одетый в золоченые рыцарские доспехи. Влад ожидал чего-то заурядного, но когда Ильвиг начал петь, даже он притих и заслушался. Голос его величества завораживал, он был настолько прекрасным, что хотелось слушать и слушать, не важно, на каком фоне, не важно, в каком сюжете, не важно, на каком языке…
— Он просто бог! — вдруг зачарованно прошептала Инга.
Влад вздрогнул, сразу же сбросил наваждение и испуганно посмотрел на девушку. По щекам красавицы текли слезы. Ее глаза блестели тем же женским восторгом, что и пять часов назад, во дворце спорта…
Прежние страхи мгновенно вернулись на свое место. Влад вновь ненавидел певца-Ильвига. Теперь он не хотел ни видеть его лица, ни слушать его «божественный» голос!
— Он и в самом деле такой идеальный? — враждебно пробормотал землянин, не думая, что ему кто-то ответит.
Лодин повернул голову, чтобы посмотреть на светоеда, которому было удобно в лежаке для людей.
— Идеальных людей не бывает, — прокомментировал церковник. — Его величество лучше всех делает то, что умеет делать.
— А этот голос, — раз уж на него обратили внимание, Влад решил выпытать об Ильвиге все нехорошее. — Так поет ваш король или мы слушаем фонограмму? Звук ведь обработан специальной аппаратурой?
— Вы слышите настоящий голос его величества. Король поет сам, — Лодин чуть понизил голос, хмурясь. — Но если вы спрашиваете, родился ли Ильвиг с особенными вокальными данными, то нет, не родился. К сожалению, природа не награждает людей голосами ангелов. Его величеству сделали операцию на голосовых связках. Об этом передавали в новостях; каждый ротонец в зале осведомлен, на что пошел их король, чтобы приносить окружающим радость истинного искусства. Посмотрите на вашу переводчицу: ее душа, как и душа каждого, кто способен чувствовать, витает сейчас высоко, под самыми сводами этого зала!
Влад и без советов знал, что душа Инги сейчас далеко. Ему хотелось завыть и пустить слезу, но вовсе не от восторга. «Оперный спектакль», а на самом деле — художественный фильм с живыми поющими действующими лицами, имел все необходимые качества, чтобы поглотить внимание зрителя, заставить его сопереживать героям, страдать от глубины выражаемых в музыке чувств, смеяться и плакать, как восприимчивый ребенок девяти лет. Но Владу было не до чужих историй! Один раз «выпав» из действа, землянин оказался не в состоянии в него вернуться.
Исполнив последнюю арию, король потонул в аплодисментах и свете прожекторов. Зал аплодировал стоя. Ильвиг светился от счастья и наслаждался своим триумфом — уже вторым за один световой день Ротона.
— Его величество желает вас видеть!
На выходе из лоджии ждал молодой человек в строгом костюме и с офицерской выправкой.
Лодина, Влада, заплаканную и потрясенную до глубины души Ингу и погруженного в какие-то свои мысли Хаташа провели за кулисы — в особое помещение, расположенное под самой сценой.
Гордый собой Ильвиг переодевался — он застегивал парадный китель, улыбаясь своему изображению в голографическом отражателе. В прекрасном расположении духа король повернулся к гостям.
— Хочу услышать мнение шаудян! Как вам опера?
— Превосходно! — соврал Влад-Сесах.
— Посмотрите на девушку, ваше величество! — прибавил Лодин. — Бедняжка проплакала весь спектакль. Ее слезы — слезы восхищения!
— Правда?
Король сделал шаг к Инге, но передумал и остановился на полпути. Глаза венценосца и землянки встретились. На какое-то время Ильвиг застыл, приняв зачарованный, потрясенный и глуповатый вид. Влад лучше всех представлял, как это бывает. Он уже тонул в зеленых морях глаз красавицы, но полагал, что будет последним, кому откроется таящаяся в глубине этих морей бездна.
— Не правда! — Громкий голос Влада разорвал возникшую между Ильвигом и Ингой связь. — Вы пели великолепно, но наша переводчица делает это лучше!
Король нахмурился, выходя из контакта с Ингой. Хаташ остолбенел, взирая на лишившегося ума ученого. Глаза пойманной с поличным Инги растерянно заметались. И только Лодин сохранил прежнюю невозмутимость.
— Вы уверены? — как-то обиженно переспросил король.
— Попросите ее сами, ваше величество! — заявил Влад.
— Вы споете нам, милое создание? — Ильвиг вновь обратился к девушке.
— Здесь? — испуганно прошептала красавица.
— Зал уже опустел, вас никто не услышит. А акустика тут прекрасная, она поможет раскрыть талант, если таковой у вас есть.
Инга вздохнула, робко передернула плечами и… запела. Ее голос и в самом деле разнесся на весь невидимый из гримерки зал оперного театра. И, если он не звучал чище и красивее голоса короля, то ничуть не уступал ему. Он был другим — более звонким, более нежным, более высоким. Театр придал ему объем и звучность, наполнил таинственной силой и глубиной.
Влад сразу же пожалел, что заставил девушку поставить зазнавшегося франта на место. От такой демонстрации прежде всего пострадал он сам. Песня Инги разрывала землянину сердце, заставляла его потерять представление о месте и времени, выгоняла из души всю грязь и озлобленность, избавляла голову от тяжелых мыслей, и воцарилась в ней невыносимой, звенящей на самой высокой ноте, режущей на части тоской…
Через несколько минут песня стихла. Король задумчиво кивал головой, уставившись себе под ноги. Выдержав мгновение тишины, он поднял голову и похлопал в ладоши.
— Вы и вправду неповторимы! Никогда ничего подобного я не слышал!
Теперь, с близкого расстояния, Влад ясно прочитал в глазах короля обиду и даже зависть. Но задетое самолюбие боролось с интересом и глубокой симпатией к девушке, удивлявшей и поражавшей Ильвига все больше и больше.
— Мне хотелось бы подольше поговорить с вами! — признался король, дрожащим от внутренней борьбы голосом обращаясь к Инге. — Или мне кажется, или вы лучше меня во всем!
— Ваше величество! — тут же хитро шепнул ему церковник. — Разумеется, не во всем!
— О чем ты?! — совсем другим голосом, суровым и повелительным, резанул Ильвиг по слуху гостей.
— Предложите даме сыграть в мальгаммы.
Лодин отступил и почтительно склонил голову.
Король метнул на служителя гневный взгляд, но задумался, а затем кивнул.
— Хорошо! Сегодня вечером! Сразу после возвращения во дворец! Вас проведут!
Ильвиг уверенным жестом указал гостям и главе церкви на дверь.
— Что значит мальгаммы? — спросил Влад у Лодина, когда вся компания оказалась в катере, несущемся над белокаменным городом в королевский дворец.
— Настольная игра. Дама ведь умеет играть в нее?
Инга кивнула. Она была сама не своя, вся дрожала, лицо горело. Влад не мог пока определить, что послужило причиной болезненного состояния: встреча с ее новым кумиром или вынужденная демонстрация собственного превосходства. «Вряд ли второе… — рассудил Влад, — ее ведь никто не заставлял танцевать на перилах лоджии во дворце спорта, но она это делала, желая выделиться из толпы и похвастаться перед инопланетянами своим мастерством».
— Вот видите? — улыбнулся Лодин. — Одна короткая партия, и можно отдохнуть. Светоеды ведь отдыхают?
— Король пригласил только девушку? — проигнорировал последний вопрос землянин.
— Он не обидится, если придем и мы с вами, — служитель кивнул Владу и повернулся к Хаташу. — Только на этот раз — без охраны! Его величество не потерпит военных из другого мира в своих личных покоях. Вплоть до полного разрыва дипломатических отношений.
Хаташ зашевелил ложноножками — понятное только Владу и Инге подтверждение скверного характера родного брата Сесаха.
— Для чего вы приказали ей петь? — на родном языке недовольно спросил Хаташ у Влада.
— Для того, чтобы король окончательно потерял голову, — отмахнулся от назойливого контролера землянин.
— Я видел, что Ильвиг вышел из себя. Так и было задумано?
— Любовь — это эмоция, — со вздохом объяснил Влад. — Одна эмоция порождает другие. Чем сильнее возбужден человек, тем сильнее он радуется, но и глубже страдает… Мне прочитать вам полный курс психологии человека?!
Хаташ прошелестел себе что-то под ложноножки, но умолк, уступая.
