Как можно что-нибудь доказать женщине, которая не желает этого? Я ожидал, что Гвен начнет отстаивать свои голословные нелепости, сыпать цитатами и стихами, чтобы меня убедить. Вместо этого она грустно отметила:

– Я знала, что так и будет. Придется просто подождать… Ричард, мы, кроме Мейси и почты, еще где-нибудь должны побывать или нет? До того как направимся в Правительственный Комплекс?

– Мне следовало бы открыть новый счет и перевести сюда деньги с резервного счета в банке Голден Рула. А то денежки в моем кармане основательно поредели. Стали «малокровными»…

– Но, мой дорогой, я же в который раз пытаюсь тебе растолковать: деньги не проблема.

Она открыла сумку, вытащила пачку ассигнаций и стала перебирать стокроновые купюры.

– Вот нам с тобой на текущие расходы.

Она протянула пачку.

– Ты, полегче! – отшатнулся я. – Спрячь свою «мелочь», маленькая девочка! Это я должен давать тебе на расходы. И никак иначе!

Я думал, она взорвется, начнет обзывать меня «мако», или «самовлюбленная свинья», или, на худой конец, скажет о «совместной собственности»… но она обошла меня с фланга.

– Ричард! А этот счет в Голден Руле – он что, номерной? Если нет, то на чье имя?

– Как на чье? Конечно, на имя Ричарда Эймса!

– А ты думаешь, что мистеру Сэтосу это известно?

– О, нашему милейшему властителю… Голубушка моя, как я рад, что ты рядом и думаешь обо всем!

И ситуация вырисовалась перед глазами, как следы на снегу. Я увидел, как головорезы Сэтоса выйдут по этим следам прямо на меня, обуреваемые жаждой получить награду «за мое тело, живое или мертвое»!

По идее, тайна банковского счета должна всегда соблюдаться, это касается не только номерных вкладов. Но этот принцип действует лишь до применения грубой силы или денежной мзды. Мистер Сэтос владел обеими этими возможностями.

– Гвен, давай вернемся и заложим новую мину в его воздушный кондиционер. Но на этот раз вместо лимбургера надо бы применить синильную кислоту.

– Это было бы здорово!

– Очень бы этого хотелось! Ты права, я не могу и прикоснуться к банковскому счету Ричарда Эймса до тех пор, пока буря не уляжется.

Придется тратить твои деньги – я беру их в долг. Пометь у себя…

– Сам пометь! Черт возьми, Ричард, я же твоя жена!

– Мы это обсудим позднее. Оставь здесь парик и наряд гейши, у нас сегодня не будет времени на отправку: еще надо повидаться с рабби Эзрой. А может, ты пойдешь по своим делам, пока я сделаю свои?

– Диво-дивное, ты что, заболел? Я не выпущу тебя из поля зрения ни за что!

– Благодарю, маменька! Я надеялся на этот отклик. Мы пойдем к папаше Эзре, затем порыщем в поисках «живого компьютера». А если останется время, то по возвращении закончим остальные делишки.

Перед полуднем мы встретились с рабби Эзрой бен Давидом в рыбной лавке его сына, что напротив библиотеки. Рабби жил в комнате за магазином.

Он согласился быть моим поверенным и играть роль «почтового ящика». Я объяснил, как наладить контакт с папой Шульцем, и написал письмо, которое следовало отправить на имя «Генриэтты ван Лоон».

– Я отправлю его сразу же по терминалу сына, – сказал рабби Эзра. – В Голден Рул оно поступит через десять минут. Отправить обычным или заказным?

(Привлечь к посланию внимание? Или направить его более медленным обычным письмом? Но ведь в Голден Руле наверняка накопилась информация о событиях, и Хендрику Шульцу есть что мне сообщить!) – Пожалуйста, отправьте срочным заказным.

– Хорошо. Извините меня, я отлучусь на несколько минут. – Он покатил в кресле прочь из комнаты и очень скоро вернулся. – Голден Рул подтвердил прием… А тот молодой человек, что был с вами вчера, он что, член вашей семьи? Или доверенное лицо?

– Ни то ни другое.

– Интересно… А вы посылали его ко мне с вопросом о том, кто именно предлагает награду за вас и сколько?

– Ну конечно, нет! Вы ему ответили что-нибудь?

– Мой милый сэр! Вы же осведомлены о наших традициях!

– Благодарю вас, рабби!

– Не за что. Раз он потрудился разыскать меня дома, вместо того чтобы дождаться рабочих дней, я предположил, что дело неотложное. Но поскольку у него не было от вас записки, то стало ясно: оно неотложно для него, а не для вас. И поэтому я предположил (если только вы меня не разуверите в этом), что он не желает вам добра.

Я изложил рабби сжатую историю наших отношений с Биллом. Он кивнул.

– Вы знаете высказывание Марка Твена по такому поводу?

– Наверное, нет.

– Он говорил, что, если вы, подобрав бездомную собаку, кормите ее и заботитесь о ней, она вас не станет кусать. И в этом, по мнению Твена, заключена принципиальная разница между человеком и собакой. Я не во всем согласен с Твеном. Но все же в чем-то он прав!

Я спросил его о задатке, заплатил не торгуясь и добавил кое-что на счастье.

Правительственный Комплекс (официально он назывался «Административный Центр», но это название значилось лишь в официальной переписке) располагался к западу от Луна-Сити, на полпути к Морю Кризисов. Мы добрались туда к полудню по трубопроводу метро (хоть и не баллистическому, но вполне быстрому для наших целей). Вся дорога с момента посадки заняла двадцать минут.

Полдень оказался не самым удачным временем для посещения Комплекса: правительственные офисы как раз к этому часу закрывались на ленч.

Последнее мероприятие весьма привлекло и нас, поскольку утренний завтрак уже казался делом далекого прошлого. В туннелях Комплекса было немало закусочных, но в каждой из них на всех стульях плотно расположилось по обширному седалищу, обладателями коих были либо местные чиновники, либо туристы в красных фесках. Перед заведениями «Слоппи Джо», «Матушкины обеды» и «Антуан-2» выстроились внушительные очереди.

– Хэйзел, там впереди закусочная-автомат. Не прельстит ли тебя теплая кока и холодный сандвич?

– Нет, сэр. Тут за буфетными стойками общественный терминал. Я бы позвонила кое-куда, пока ты будешь есть.

– Я не так уж голоден, чтобы есть в одиночку. А куда ты хочешь позвонить?

– Ксии. Ингрид. Хочу убедиться, что Гретхен благополучно добралась до дома. Она же могла, как и мы, попасть в засаду! Следовало позвонить еще вчера.

– А сегодняшний звонок нужен лишь для собственного успокоения, ибо Гретхен либо добралась до дома еще до вчерашнего вечера… либо ты уже опоздала, и ее нет в живых!

– Ричард!

– Но ведь именно это тебя и беспокоит? Так звони Ингрид!

Ответила Гретхен, взвизгнувшая при виде Гвен-Хэйзел.

– Мама! Иди быстрее! Звонит миссис Хардести!

Мы отключились только через двадцать минут, а всего-то надо было сообщить Гендерсонам, что мы в «Раффлзе» и что писать нам следует по адресу рабби Эзры. Но обеих леди охватила эйфория «взаимных визитов», и они заверяли друг друга в скорой встрече. Затем последовал обмен поцелуями по терминалу. На мой взгляд, пустая трата возможностей техники. И поцелуев тоже.

После этого мы попытались дозвониться до Ксии, но на экране терминала возник незнакомый мужчина, явно не дневной дежурный отеля.

– Что вам угодно? – осведомился он.

– Мне хотелось бы побеседовать с Ксией, – ответила Гвен.

– Ее нет. Этот отель закрыт санитарной инспекцией.

– О! Не могли бы вы сообщить, где она находится?

– Попробуйте узнать у шефа общественной безопасности.

Лицо исчезло с экрана.

Хэйзел повернулась ко мне, ее взгляд выражал тревогу.

– Ричард, это не может быть правдой. Отель Ксии отдраен до скрипа, он так же чист и опрятен, как и она сама!

– Я вижу некий шаблон, – угрюмо заметил я. – И ты, должно быть, тоже.

Дай-ка попробую я позвонить.

Посмотрев в справочнике, я набрал код полицейского управления Гонконга Лунного. На экране появилась пожилая особа в чине сержанта.

– Госпожа, я пытаюсь разыскать гражданку по имени Донг Ксия. Мне сказали…

– Да, я приглашала ее к себе, – ответила особа, – но она скрылась час назад. Ее здесь нет.

– Вот как? Благодарю вас, мэм. Не могли бы вы посоветовать, где ее искать?

– Понятия не имею. Извините.

– Спасибо, – сказал я, отключив терминал.

– Ну и ну, – проговорила Гвен.

– Да, любимая, мы – прокаженные. И разносим заразу: всякий, кто прикоснется к нам, ее подхватывает. Черт возьми!

– Ричард, печальный вывод. Когда я была ребенком, Луна считалась местом ссылки, тюрьмой. Но под властью наместника свободы было больше, чем сейчас, при самоуправлении.

– Может быть, ты и преувеличиваешь, но, полагаю, Ксия согласилась бы с тобой. – Пожевав собственную губу, я нахмурился. – Ты ведь знаешь, кто еще мог заразиться «проказой»? Чоу-Му!

– Ты думаешь?

– Семь против двух!

– Не буду спорить. Звони ему.

В справочнике был указан его домашний номер, я позвонил и, услышав голос, не увидел изображения.

– Говорит Мэрси Чоу-Му. Не могу сказать, когда окажусь дома, но буду справляться о посланиях. После гонга, прошу, говорите.

Прозвучал гонг. Лихорадочно обдумывая ситуацию, я произнес:

– Говорит капитан Миднайт. Мы поселились в старом «Раффлзе». Общий друг нуждается в помощи. Пожалуйста, позвоните нам. Если никого не будет, сообщите через портье, где и когда я сумею вас найти.

Я выключил терминал.

– Дорогой, ты же не дал ему код рабби Эзры!

– Намеренно, девочка Сэди! Этот код следует уберечь от лап Джефферсона Мао: линия Чоу-Му вполне может прослушиваться. Я дал ему наши координаты, но рисковать каналом рабби нельзя. Он нам понадобится для связи с папой Шульцем. Положи справочник на стол, мне нужно найти номер диспетчера космопорта ГКЛ…

– Диспетчер космопорта Гонконга Лунного. Это деловой терминал, будьте кратки, – ответил голос (и снова без изображения).

– Можно ли поговорить с капитаном Мэрси?

– Его нет. Я аварийный дублер. Послание? Давайте побыстрее. У меня через четыре минуты пойдут рейсы.

(Была не была!) – Это капитан Миднайт. Передайте, что я в старом «Раффлзе». Пусть позвонит.

– Не отключайтесь… Капитан Миднайт?

– Он знает.

– И я тоже. Мэрси поехал в город, чтобы организовать побег… сами знаете кому. Или не знаете?

– Ксии?

– Совершенно верно! Мне надо заняться дисплеями, но я ему передам.

Отключаю.

– Что же делать, Ричард?

– Скакать сразу во всех направлениях.

– Будь же серьезным!

– А у тебя есть предложения получше?.. Смотри-ка, у «Матушкиных обедов» очереди уже нету. Пошли пообедаем.

– Есть, когда наши друзья в опасности?

– Голубушка, даже если мы вернемся в город Конг, то есть сами сунем головы в пасть льву, мы никак не сумеем их найти. Поэтому ничего не остается, как ждать, пока позвонит Чоу-Му. Это может случиться через пять минут, а может и через пять часов. Я в армии выучился одной премудрости: никогда не упускать возможности поесть, поспать и помочиться – другого шанса, возможно, придется долго ждать!

Я соблазнился на «матушкин» вишневый пирог с мороженым. Хэйзел заказала то же самое, но в то время как я добирал ложечкой последние крохи пирога, она лишь рассеянно ковырялась в своем куске. Я заметил:

– Юная леди, ты не встанешь, пока не доешь все, что лежит у тебя на тарелке.

– Ричард, я не могу!

– Не могу и я побить тебя на людях!

– Ну так и не бей!

– Я и не хочу. Но не сдвинусь с места, пока ты не съешь всего. Даже если ради этого придется переночевать на стуле.

Хэйзел довольно непристойно выразилась обо мне, о Джефферсоне Мао и о вишневом пироге, но после этого все же съела его.

В тринадцать тридцать пять мы уже оказались перед входом в компьютерную зону Комплекса. Юноша у турникета продал нам билеты за две кроны сорок фартингов и сообщил, что следующая экскурсия начнется через несколько минут. Он проводил нас в зал ожидания, закрытое помещение со скамейками и игровыми автоматами. В зале, кроме нас, находилось еще десять-двенадцать человек. Почти все они были в фесках. К началу экскурсии набралось около двадцати желающих.

Мы поплелись за одетым в форму гидом (или стражем, поскольку форма была полицейской). Путешествие длилось бесконечно долго и оказалось до одури неинтересным. К этому времени я уже порядком устал, а присесть было абсолютно негде. На каждой остановке наш гид выпаливал заученные пояснения, а, впрочем, может, и не выученные до конца, поскольку даже я мог заметить элементарные ошибки, вовсе не будучи инженером по телеуправлению.

Но придираться к его ляпсусам не входило в мою задачу. Предстояло сыграть роль зануды, предварительно отрепетированную под руководством моего дружочка-конспиратора.

Во время одной из остановок гид стал объяснять, что телеуправление и технический контроль на всем пространстве Луны децентрализованы. Во всех географических районах собственная система управления водоснабжением, канализацией, подачей горячей воды, работой транспорта и так далее, однако все, что там делается, подается на мониторы, расположенные здесь, «вот на тех консолях, обслуживаемых специальным техническим персоналом».

Я прервал его тираду:

– Добрый человек, сдается мне, вы в этом деле новичок? В «Британской Энциклопедии» ясно сказано, что все функции управления на Луне сосредоточены в руках гигантского компьютера. Мы как раз и приехали на него поглазеть, а вовсе не на задницы юных клерков, сидящих за мониторами!

Так что давайте показывайте нам его. Мы желаем видеть «Холмса-IV», тот гигантский компьютер!

Гид ответил с профессиональной улыбочкой, не сумев все же удержаться от презрительного взгляда, отражающего естественное восприятие «земляного червя» лунианином.

– Ваша информация устарела. Да, когда-то так было, но с тех пор прошло более пятидесяти лет. Сейчас здесь все модернизировано и децентрализовано.

– Молодой человек, вы что, спорите с «Британской Энциклопедией»?

– Я сообщаю вам простую истину. А теперь пройдемте дальше и…

– А что же случилось с тем гигантским компьютером? Если его теперь не используют… Вы так ведь сказали?

– Что? Взгляните на дверь позади вас. Этот компьютер находится за ней.

– Ну так пойдемте и поглядим на него!

– Ну что вы все дудите в одну дуду? Это всего лишь древняя реликвия, символ нашей великой истории, но не больше. А если так жаждете его увидеть, обратитесь к Президенту Университета Галилео и предъявите ваши претензии. А он пошлет вас подальше! Ну, а теперь давайте пройдем в другую галерею.

Хэйзел не «прошла» с нами, а я, свято следуя ее инструкциям, продолжал забрасывать гида идиотскими вопросами, забегая вперед и не давая ему оглядываться. А когда мы (очень не скоро) описали наконец полный круг и вернулись в тот же отсек, Гвен уже шла впереди вместе со всей группой!

Теперь я держался молчаливо, не заговорив и тогда, когда мы покинули Комплекс и направились в метро. Но и на платформе я заговорил, лишь увлекши ее в сторону от чужих ушей.

– Как прошло дело?

– Без осложнений. Замок на двери оказался известной мне конструкции.

Спасибо тебе: ты здорово запудрил ему мозги, пока я возилась с замком.

Спектакль разыграл неплохой, мой милый!

– Ну, а ты нашла то, что искала?

– Надеюсь. Я буду знать больше, когда папа Мэнни просмотрит снимки.

Но там всего лишь огромное заброшенное помещение, набитое допотопной электроникой. Я сняла всю ее почти в двадцати ракурсах со стереоскопической регулировкой. Может, и не совершенной, но все же хоть такой: я в ней раньше практиковалась.

– Так что же, с этим вопросом пока что покончено?

– Да, пожалуй, почти полностью, – ответила она почему-то упавшим голосом.

Я быстро взглянул на Гвен и увидел, что глаза ее полны слез.

– Почему, дорогая? В чем дело?

– Н-ни в чем!

– Скажи мне!

– Ричард, он там!

– Кто?

– Он спит там. Я знаю, я смогла его ощутить! Адама Селена…

Вагон-капсула резко затормозил на подходе к станции, и, к моему облегчению, на ее последнюю реплику можно было не отвечать. Из-за переизбытка пассажиров в капсуле поговорить не пришлось. К тому времени, когда мы достигли Луна-Сити, моя любимая уже успокоилась, и я мог не вдаваться в обсуждение темы Селена. Тем более что и толчея на улицах-коридорах тоже не располагала к беседе.

Луна-Сити кишит публикой в любое время. По субботам луниане из других поселений набиваются сюда за покупками, а в эту субботу еще добавились шрайнеры с супругами изо всей Северной Америки, да и других мест тоже.

От западной станции метро мы прошли под внешнюю оболочку Луна-Сити и оказались прямо перед «Стариной Монтгомери». Я уже собирался обойти супермаркет слева и выйти на главную магистраль, но Гвен остановила меня.

– Что? В чем дело, милая?

– Твои брюки!

– Что, расстегнута ширинка? Да нет, вроде не расстегнута!

– Мы сейчас эти брюки кремируем. Хоронить их уже поздно. То же относится и к рубашке.

– А мне казалось, тебе не терпится попасть в «Раффлз».

– Ты прав, но мне надо всего пять минут, чтобы облачить тебя в новый обольстительный костюм.

(По правде говоря, имело смысл. Брюки были настолько грязны, что я рисковал прослыть угрозой общественному здоровью. А Хэйзел знала, что я, в отличие от большинства мужчин в Луна-Сити, никогда не ношу шорт, ибо предпочитаю не выставлять напоказ свою искусственную ногу, а прикрывать ее штаниной. Но при этом я вовсе не комплексую из-за нее. Моя нога – это моя личная проблема…) – Олл райт! – согласился я. – Но давай купим то, что висит поближе к дверям.

Хэйзел обернулась в течение десяти минут, купив мне три выходных костюма-двойки, совершенно одинаковых по фасону, но разных по цвету.

Первоначальная цена была приличная, но она, сумев достойно поторговаться, снизила ее до приемлемого уровня (почти вдвое!). Поблагодарив продавца, она вручила ему чаевые и взглянула на меня, сияя:

– Ты стал франтом, мой милый!

Мне тоже так показалось. Костюмы были лимонно-зеленого, тускло-розового и лавандового цветов. Я надел лавандовый, и он пришелся как раз впору. Я пошел вперед, помахивая тростью, держа под руку лучшую из девушек и чувствуя себя превосходно!

Даже боковой туннель, ведущий к «Раффлзу», оказался набит людьми. И кучка красных фесок толпилась около нашего отеля. Я глянул на одного из этих людей и тут же всмотрелся пристальнее. Второй свой взгляд я сопроводил ударом трости, которой ткнул его прямо в пах. В тот же момент или секундой позже Хэйзел обрушила пакет (с моими костюмами) прямо на рожу соседнему типу, да еще ударила его в низ живота сумкой. Он повалился наземь и присоединил свои вопли к крику моего «клиента». Отведя назад трость и держа ее наперевес, я стал распихивать забурлившую кучку фесок, расчищая дорогу к отелю и соблюдая при этом избирательность тычков: одному в живот, другому в почку… но при этом так, чтобы непременно повалить наземь.

Хэйзел позаботилась еще об одном субъекте, снова пустив в ход пакет с костюмами. Этот тоже лежал и не двигался. Еще один (шестой?) хотел было «успокоить» ее полицейской дубинкой, но получил прямо в лицо кончиком моей палки. Он ухватился за нее, я же подался вперед и, чтобы уберечь его от стилета, ткнул тремя пальцами левой руки прямо в солнечное сплетение. Он упал, но и я, не удержавшись, полетел прямо на него.

Сразу же поднявшись, я рысью припустил к «Раффлзу», глядя под ноги и волоча палку за собой.

Следующие несколько секунд помнятся смутно. Я не заметил Гретхен, стоявшую у конторки портье. (Очевидно, она только что вошла.) Помню лишь вскрик Хэйзел в момент, когда я стал падать:

– Гретхен! Номер «Л», прямо и направо!

По-видимому, я упал на девочку. На Луне я весил около тридцати кило – не такой уж груз для деревенской девчонки, привыкшей к тяжелой работе. Но я все же был намного крупнее, чем Гретхен, и вдвое больше, чем Хэйзел, эдакий огромный неуклюжий куль! Кажется, я пробормотал, чтобы она сбросила меня на пол, но Гретхен не обратила на мой протест никакого внимания.

Идиот за конторкой что-то крикнул, но на него никто не обратил внимания.

Наша дверь распахнулась перед Гретхен, и я услышал знакомый голос:

– Боже мой! Он же ранен!

После этого я оказался на собственной постели, а надо мной склонилась озабоченная Ксия.

– Я не ранен, меня просто немного встряхнули, – сообщил я не очень внятно.

– Как же, как же! Лежите смирно, пока я стягиваю ваши брюки! Что, у одного из ваших джентльменов был нож?

Мне хотелось сказать ей, чтобы она не взрезала мои новые брюки, но тут раздался выстрел. Стреляла моя супруга, влетевшая в открытую дверь и сразу же спрятавшаяся за левую створку. Пригнув голову, она снова выстрелила, отпрыгнула назад, захлопнула дверь и заперла ее. Она окинула взглядом комнату и скомандовала:

– Быстренько перенесите Ричарда в освежитель. Кровать и всю остальную мебель – к двери. Я не то застрелила, не то ранила двоих.

Она села на пол спиной ко мне, больше не обращая на нас внимания, но все кинулись выполнять приказ.

«Все» – это Гретхен, Ксия, Чоу-Му, папа Шульц и рабби Эзра. Не было времени удивиться, тем более что Ксия и Гретхен перенесли меня в освежитель, уложили на пол и вновь стали снимать с меня брюки. Но вот что меня удивило по-настоящему: моя здоровая нога, та, что состояла из костей и плоти, была порядком окровавлена. Я установил это сперва по большим пятнам крови на белой пелерине Гретхен, а потом уже понял, откуда взялась кровь, так как нога начала сильно болеть.

Я терпеть не могу вида крови, особенно моей собственной. Поэтому я отвернулся и стал смотреть в дверь. Хэйзел все еще сидела на полу и вытаскивала что-то из сумки. Что-то, на вид превосходившее размерами саму сумку! Она начала говорить в это:

– Ти-Эйч-Кью! Майор Липшиц вызывает Ти-Эйч-Кью! Ответьте мне, черт побери! Проснитесь! Мэйдэй, мэйдэй! Эй, Руби!..