Книга: Убивец магов. Калибр 9 мм
Назад: Глава 12 ОХОТНИКИ
Дальше: Глава 14 НОВАЯ ЖИЗНЬ

Глава 13
СЛИШКОМ МНОГО ЛЮДЕЙ

Свет весеннего солнца с трудом пробивался сквозь листву, лишь отдельные лучики прогревали траву и все, что на ней лежало. Кроме всего прочего, на зеленой травке разлегся и Андрей. Он наслаждался блаженным бездельем и, лукаво щурясь, смотрел на дневное светило. Последние четыре дня представляли собой сплошной марш-бросок, неизменно заканчивающийся пытками, которые мастер Акира почему-то называл тренировками. Впрочем, Андрей возмущался больше для виду — заниматься у мастера ему нравилось, несмотря на ноющие мышцы и синяки.
В первый день они немного помахали собственными мечами, и только чудом можно было объяснить то, что новичок ничего себе не отрезал. Старинный меч в его руках больше напоминал кочергу. Даже в играх он предпочитал огнестрел, относясь к холодному оружию с ярко выраженным подозрением. Разве что метательные ножи вызывали определенное уважение, он даже немного поупражнялся в этом виде смертоубийства. Но несмотря на все прошлые сомнения, порхание разрезающего воздух клинка начало завораживать парня. А собственное тело, направляемое умелой рукой мастера, вызывало в груди чувство настоящей мощи. Впрочем, это ощущение длилось до ближайшего спарринга с Камеко. Молодой японец с неизменной злостью гонял новичков по лесным полянам, награждая синяками и царапинами.
Воспоминания отозвались болью в ушибе на заднице. Андрей невольно поморщился — и больно и обидно. Невеселые мысли прервал женский визг, тут же вызвавший широкую улыбку: девочки развлекались.
Такой непривычно длительный отдых был вызван тем, что завтра им предстояло посетить большое селение. Именно так — не город или деревню, а «селение» — место, где с разрешения новой власти селились люди. В честь этого события девочки прихорашивались, и начали они это дело с купания.
Небольшая речушка несла свои по-весеннему прохладные воды к неведомой цели, очень кстати пересекая путь отряда, и Батя решил, что стоит встать на долгую стоянку.
Визг на реке повторился, затем низкий голос Лены забубнил что-то обидное, послышались мокрые шлепки. Где-то внутри Андрея шевельнулось животное чувство, и на секунду ему захотелось увидеть эту притягательную для всех здоровых мужчин картину. Но тут же перед глазами встала другая картинка — Лиза стягивает с себя мокрое платье и, оставаясь в синем купальнике, замахивается платьем на Андрея. Шутка мужа зашла слишком далеко, но как же прекрасна она была в своей ярости.
Под ложечкой противно засосало, а на глаза навернулись слезы, Корчак вздрогнул, теряя видение, а затем медленно расслабился, понемногу изгоняя изнутри мертвенный холод. Благостное настроение пропало, он сел и осмотрелся вокруг.
На прибрежной поляне царила обычная жизнь походного лагеря. Акира медитировал, а Камеко точил свой клинок — теперь Андрей уже знал, что этот длинный меч называется «одати», более длинная версия «тати». Пока что все эти «цубы», «хамоны» и «цуруги» были для него филькиной грамотой, но постепенно новичок погружался в увлекательный мир кэндзюцу, с легкой примесью бусидо — пути воина. Эта философия в теперешнем состоянии стала для Корчака той основой, на которую он мог опереться. Особенно ему импонировали три обета уходящего на войну самурая: навеки забыть свой дом, забыть о жене и детях, ну и самое главное — забыть о собственной жизни. Конечно, славянский менталитет вносил свои поправки, но цель оставалась — «правильная» смерть. Лишь тогда уход из жизни будет не слабостью, а проявлением силы.
Философские мысли прервала набежавшая на Андрея тень. Он поднял глаза и увидел мокрого, но довольного Батю.
— Убивец, не хочешь искупаться? От тебя, конечно, еще не пахнет, но за всю дорогу ты ни разу не снимал разгрузки, — улыбаясь, сказал Санин, используя придуманное Вини прозвище: «Не хотите называть антимагом — пусть будет убийца магов, а для конспирации — Убивец».
Шутка была слабенькая, но новое прозвище чем-то польстило Андрею, задевая в душе какие-то темные струны.
— Это мой крест, Батя. Пока и влажными салфетками обхожусь. Если я сниму разгрузку, а где-то рядом окажется маг или тот странный камень-артефакт, мы останемся не только без боезапаса, но не исключено, что и без важных частей тела, — мрачно пошутил Андрей.
— Как говорил один смышленый барон: «Безвыходных ситуаций не бывает», — улыбнулся Батя. — Светик, подойди, пожалуйста, сюда.
Егерь уселся рядом с Андреем в ожидании прихода девочки. Света откликнулась быстро и уже бежала к мужчинам. Долгий привал все же позволил девушкам заняться ребенком вплотную, и сейчас Корчак видел перед собой умытую и причесанную девчушку, принаряженную по случаю весеннего тепла в шелковую рубашку. Было видно, что Света уже переступила рубеж детства, но голодный период в жизни и природная субтильность исказили видимый возраст, и она казалась сущим ребенком.
Света подбежала ближе и вопросительно посмотрела на Батю.
— Скажи, Светлячок, ты что-нибудь чувствуешь? — спросил Батя, посмотрев на девочку с отцовской нежностью.
Света отрицательно покачала головой.
— А если почувствуешь магов или что-то типа того, то предупредишь нас?
Ответом на такой «умный» вопрос стали обиженно сжатые губы и нахмуренный лоб.
— Ладно-ладно, я знаю, что ты всегда начеку, просто пошутил, — притворно раскаялся Батя. — Иди уж, сверчок, нам с дядей Андреем нужно поговорить.
Девушка убежала, а егерь проводил ее теплым взглядом. Отцовские чувства на лице не самого доброго воина смотрелись немного странно.
— Я ни разу не слышал ее голоса, — задумчиво проговорил Убивец.
— Как ни странно, я тоже, — вздохнул Батя, ненадолго задумался и все же решился продолжить: — Мы нашли ее в сгоревшей деревне. Всю перепачканную в саже и озлобленную, как хорек. Она даже укусила Сурка, несмотря на все его ласковые слова и добродушный вид. Зато потом не отходила от него ни на шаг. Я не знаю, что случилось с семьей этого несчастного ребенка, но для нашего отряда ее горе стало удачей. Благодаря Свете мы уже неделю легко водим магов за нос и смело бегаем по лесам, а с эльфами-одиночками справлялись и до этого.
— Вы уверены в ее способностях?
— Абсолютно, я вообще начинаю сомневаться в людях только по серьезному поводу. И тебе советую.
— Интересная у вас компания. Если с девочкой и моими соучениками все понятно, то откуда взялись профессиональные лучницы и японцы? Прямо чудеса какие-то.
— Никаких чудес, простое везение, — улыбнулся Батя. За прошедшие дни он успел немного изучить новичка и стал с ним откровеннее, да и в истории отряда, похоже, ничего секретного не было. — Действительно везение, потому что с таким подкреплением отряд стал в два раза сильнее. Мы как раз вышли из очередной стычки с кочерыжками. Спаслось десять егерей и еще два десятка пехотинцев. За нами устроили форменную охоту, но, как говорится, не на тех напали.
Воспоминания разожгли во взгляде старого военного не только боль, но и гордость.
— Славно мы тогда погуляли, завалили с полсотни вурдалаков и полтора десятка эльфов. И это при том, что из оружия у нас остались только штык-ножи на покореженных автоматах да саперные лопатки. Пехтура, хоть немного натасканная на штыковой бой, неплохо справлялась с вурдалаками. Но это поначалу. Потом мы наткнулись на магов с орками. Сцепились со здоровяками и даже начали давить их. И вдруг мир словно сошел с ума — с одной стороны гудит огонь, с другой все мерзнет, люди то полыхают как факелы, то застывают статуями. Как выбрались, уже не помню. Веришь, с перепугу километров двадцать на брюхе проползли. В общем, выбрались только четверо: я, Сурок, Вини и Филин. Но Филина сильно зацепило, и он попросил оставить его в засаде. — Батя пристально посмотрел в глаза собеседнику в ожидании упрека.
— Я давно хотел спросить: а почему Сурок? — быстро сменил тему Андрей.
— Все очень просто: у него фамилия Сурков. К тому же, когда все на рассвете спят, он колобродит — жаворонок, понимаешь, — в общем, пошли от противного.
— Извини, что перебил, а дальше что было?
— До зимы ползали по лесам. Впрочем, не только мы, многие ушли в партизаны. Вот тогда ушастые и начали настоящую охоту. Ну а мы следом за ними. На нашей стороне было знание родного леса и одна непонятная, но очень полезная особенность эльфов: они почему-то боятся выходить в лес ночью. Ни разу за все это время я не видел их на лесной тропе после заката. Не знаю, как это объяснить, но нам это было только на пользу. Так мы и резвились до заморозков, а потом решили стать на зимние квартиры. Даже присмотрелись к одному дачному поселку в глухомани. И представь себе, заходим мы в один из брошенных домов, вокруг ни души — как вдруг Вини видит огонек в соседнем особнячке. Ты уже успел оценить неординарность нашего балагура, к тому же он еще и суеверен. Но я тебе этого не говорил. Бедняга прибежал ко мне с воплем: «Привидения!»
Андрей тихо фыркнул и тут же оглянулся в поисках Вини. К счастью, маленький егерь был далеко и ничего не слышал. А Батя продолжил свой рассказ:
— Но все оказалось намного прозаичнее. В соседнем городе уже давно обосновался один японец. Он открыл свою школу единоборств. Когда все рухнуло, Акира успел сбежать с сыном и двумя ученицами. Мастер преподавал, кроме айкидо и кэндзюцу, еще и классическую японскую стрельбу из лука. На его уроках свой кругозор расширяла чемпионка страны по спортивной стрельбе, с которой ты успел так некультурно поцапаться. В общем, сбежали они в дом одного ученика Акиры, который в это время был за границей. Так вот, этот ученик был большим оригиналом. Работал он главным инженером металлургического комбината — так мало того что устроил на даче настоящий бункер, к тому же оказался помешанным на этом самом кэндзюцу. Поэтому и неудивительно, что дом был забит японским оружием и броней.
— А, вот откуда у вас клинки, — догадался Андрей.
— И не просто клинки. — Батя, словно мальчик любимую игрушку, выхватил из-за спины катану, блеснувшую синеватым металлом. — Это какой-то сплав титана. Мастер хоть и морщится, мол, не по традициям, но тоже признает надежность оружия. Кроме того, там же сохранился немаленький арсенал огнестрела. Мы не рискнули вооружаться по старинке, памятуя о мясорубке, в которой я и потерял всю роту. Но Вини, зараза такая, спрятал «гюрзу» с полным магазином — ну и конечно же прострелил себе мягкое место.
— Что, задницу? — не поверил Андрей.
— Кроме шуток. Нарвались мы по весне на ту штуку, про которую ты рассказывал, а она возьми и сработай. Сзади что-то бабахнуло, и сразу же завыл Вини. Ей-богу, он меня когда-нибудь угробит, — вздохнул Батя и, заметив, как Андрей почесался, завершил пересказ воспоминаний: — Так, хватит чесаться, вставай и пошли купаться.
— И как вы себе это представляете? — подозрительно покосился на реку Андрей.
— Очень просто — роем ямку, на всякий пожарный, складываем туда твой боезапас, быстро тебя купаем — и все. Слышал, что сказала Света: магов здесь нет, — и, кстати, ту штуку она тоже в свое время смогла почувствовать.
Это было настоящее блаженство. Холодные струи воды обтекали истосковавшееся по чистоте тело, смывая грязь, пот и усталость. Андрей не любил купаться в холодной воде, но сейчас был готов терпеть холод до последнего, и лишь где-то на задворках сознания теплилась несбыточная мечта о бане.
Но ничто не вечно под луной, особенно хорошее, и к нему уже вернулись мысли о патронах. Он быстро выскочил на берег, натянул трусы, выхватил из ямки разгрузку и сразу напялил ее на мокрое тело. Страх отпустил, и Убивец начал инспекцию своего богатства. После посещения супермаркета он заботливо расфасовал все патроны в герметичные пакетики по десять штук в каждом, что улучшало сохранность и упрощало подсчет боезапаса. Патронов для «винтореза» осталось триста сорок три штуки, а для «гюрзы» — сто девяносто шесть.
«Да уж, перестарался я с пистолетными», — подумал Андрей, но решил не расстраиваться, а продумать ведение боя с большим применением «гюрзы».
От реки вновь послышались всплески, и Корчак увидел, как девушки стирают его одежду. Лена проделывала работу с деловым спокойствием, а вот Наташа излучала явное недовольство. В принципе Андрею было плевать на все закидоны кудрявой красавицы, но лишний раз напрягать обстановку в отряде не стоило. Ему было хорошо с этими людьми, и пока они шли в одном направлении, Убивец с радостью переложил груз принятия решений на плечи опытного Бати. К тому же где-то внутри теплилась надежда, рожденная подслушанной фразой Вини. Если егеря пойдут с ним — все будет намного проще.
«Нахождение в стае дает не только права, но и накладывает обязанности», — обреченно подумал Корчак и направился к «прачкам».
— Девочки, спасибо, конечно, но я мог бы и сам.
— Куда там, мы же ценный кадр — убивец магов, нам не до грязной работы, — фыркнула Наташа.
Лена в свою очередь ничего не сказала и лишь расщедрилась на легкую улыбку. К чему эта улыбка относилась — к благодарности или подколкам подруги, — Андрей так и не понял. Но он осознал другое: лучница злится не на «дуру», а на то, что чужак занял место лучшего стрелка в отряде. Женская ревность — штука непредсказуемая и очень опасная, поэтому надо было что-то делать.
— Наташа, я, конечно, понимаю, что задел тебя тем неосторожным выражением, — примирительным голосом заговорил Корчак, с трудом сдержав слово «дура». — Но я был растерян и испуган, поэтому сглупил. Прости меня, пожалуйста.
Эту нехитрую уловку он вынес еще из супружеской жизни: стоит признаться перед женщиной в глупости и трусости, к тому же сделать умильные глаза, — и она все простит. Правда, на имидж «мачо» эти признания влияют плохо. Но заводить романов Андрей не собирался не только в этом отряде, но и вообще в этой жизни, так что об имидже самца можно было не заботиться.
Наташа ничего не ответила, но было видно, что прислушалась к извинениям. Андрей пожал плечами и уже собрался уходить, но неожиданно кое-что вспомнил.
— И еще: чтобы пробить защиту мага, я смазываю пули кровью, — не знаю, как это работает, но работает. Поэтому перед боем старайтесь оказаться рядом, я выделю крови и на ваши стрелы. Только никому о моей тайне не говорите. Бате я уже сказал, а остальным знать не обязательно.
Вот теперь девушек проняло основательно. И не удивительно — им доверили «страшную» тайну. К тому же новый напарник каждый раз будет резать себя и делиться с девушками своей кровью, а это больно и… очень романтично.
«С проблемой недоверия справились, но как бы не схлопотать еще парочку», — подумал Андрей, увидев, как заблестели глаза обеих девушек.
— Ладно, красавицы, я пойду, и еще раз спасибо за одежду, — улыбнулся он и пошел в сторону лагеря, уже ругая себя за неосторожные слова. Но все мужчины в душе показушники и не могут удержаться от того, чтобы не зажечь огонек восхищения в женских глазах. Впрочем, этой «ерундой» страдают все люди, а женщины используют этот прием как инструмент влияния.
Что бы там ни было с инструментом влияния, но следующим утром представительницам прекрасного пола он не помог. Несмотря на все стенания и ругательства, Батя оставил всю женскую часть отряда в ближайшей роще под охраной Камеко. Старый солдат знал, как быстро все меняется в этом беспокойном мире. В последний раз селение он посещал два месяца назад, и, несмотря на то что здешний староста был его старым знакомым, произойти могло все что угодно.
Егеря сняли, от греха подальше, свои диковинные комбинезоны и сейчас щеголяли в обычной «горке». Камеко остался с девушками, и сейчас отряд смотрелся вполне привычно, если не обращать внимания на кимоно старого японца и торчащие во все стороны рукояти старинных мечей. Все остальное оружие и лишние вещи они оставили вместе с Камеко. Свой «винторез» Андрей разобрал, заботливо упаковал и запихнул поглубже в рюкзак.
С небольшого взгорка, на который взбиралась выбранная ими проселочная дорога, открывался прекрасный вид на человеческое поселение. Андрей ожидал увидеть очередную деревню, а перед его глазами раскинулся очень колоритный городок. Центр селения занимали двух- и трехэтажные здания бывшего элитного поселка, а дальше тянулась настоящая старина. Не мудрствуя лукаво, беженцы вырубили лес и на освободившейся территории настроили деревянных избушек. Прямо как в сказке. Навскидку селение насчитывало больше тысячи дворов — по старинным меркам это был уже немаленький город, можно сказать, столица княжества, душ так на четыре тысячи.
Спустившись с горки, Андрей рассмотрел дома поближе, и ассоциация с древностью только усилилась. Вокруг каждой избы зеленел огород, причем зеленел очень уж буйно даже по меркам теплого апреля.
— Батя, ты здесь уже бывал, что это за хрень растет у них в огородах? — тихо спросил Корчак, присматриваясь к виднеющимся невдалеке грядкам.
— Понятия не имею. Когда я наведывался сюда в последний раз, ничего подобного и в помине не было.
Ботанический диспут пришлось прервать, потому что отряд как раз подошел к заставе. Все было как полагается: мешки с песком, будочка, сколоченная из горбыля, и даже шлагбаум, бережно разукрашенный в черно-белую полоску.
— Стоять! Кто такие? — Молодой, но уже изрядно заросший бородой мужчина поднял руку в знакомом жесте гаишника. Во второй руке он держал спортивный арбалет. Старший наряда был одет в новенький камуфляж «вудланд», так же как и остальные стражи порядка.
Всего их насчитывалось пять человек, но, несмотря на одинаковую форму, ребята явно не являлись опытными воинами. Кто-то напялил на голову обычную кепку, кто-то умудрился натянуть блатные хромовые сапоги, а один вообще красовался в лакированных туфлях. Строго по форме были одеты лишь старший наряда и стоящий сзади паренек. Но конопатое лицо, полуоткрытый рот и то, что он держал самодельный арбалет, как доктор наук отбойный молоток, говорило, что этот представитель органов правопорядка, как говорится, недавно от сохи.
Батя жестом остановил отряд и вышел на пару шагов вперед. Он прошелся жестким взглядом по лицам людей и только после этого заглянул в глаза старшому:
— А кто, собственно говоря, спрашивает?
— Мужик, ты че, самый борзый? — Бородатый начальник раззадоривал себя перед ссорой, но то, как он оглянулся на подчиненных, говорило о многом.
— Ладно, некогда мне тут с тобой лясы точить, — решил не придираться егерь. — Меня называют Батей, слышал о таком?
Судя по тому, как сглотнул бородатый, он явно слышал о командире егерей.
— Ну, тогда мы пошли, хорошо? Иван Демидыч в селении?
Услышав знакомое имя, стражники расслабились. Оно и верно — если о начальстве спрашивают таким тоном, то это точно не чужаки.
После того как пост остался далеко позади, а по сторонам начали появляться первые избы, Андрей догнал командира и пристроился рядом.
— А мне казалось, что тебя здесь знают…
— В лицо — вряд ли, а вот о том, как я однажды за наглость зарезал человека, наверняка знают абсолютно все. К тому же в мой последний приход домиков, как и людей, было намного меньше. Да уж, развернулся Демидыч. Вот только чего это он стал таким смелым? — Вопрос Батя задал сам себе, впрочем, Корчак его не услышал. Он впал в легкий ступор после слов о зарезанном человеке.
— Вот просто так взял и зарезал… И что он тебе такого сказал?
— Назвал придурком.
— И все? — От удивления Андрей встал как вкопанный.
— И все. — Батя развернулся к собеседнику, выдержал паузу и засмеялся: — Расслабься, Убивец. Этот урод изнасиловал и убил девочку. Доказательств было выше крыши, но он оказался родичем нужного Демидычу человека, пришлось обойтись без суда. Так что слово «придурок» было лишь поводом. Ну не стал я дожидаться оскорблений покрепче. Времени не было. А так и доброе дело сделал, и славу отморозка заработал.
Остальные члены отряда уже успели подойти и окружить собеседников, причем смотрели они не на Батю, а на реакцию Андрея — похоже, история с убийством не была для них новостью. Батя тоже смотрел на Убивца.
— Хватит торчать посреди улицы, внимание привлекаем. У нас еще куча дел, — закончил он так и не начавшееся шоу и перешел на деловой тон: — Так, ходить толпой не будем. Расходимся парами. Встречаемся через два часа. Если здесь все спокойно, заберем и девушек, а то как бы они там желчью не изошли.
После отданной команды отряд распался, и люди разошлись по своим делам. Оба новичка ушли в сторону центра, а Вини потянул Сурка в одну из улочек, уверяя, что «все будет хорошо». Здоровяк отчаянно краснел, и Андрей предположил, что парня потащили знакомиться с представительницами прекрасного пола. Посреди улицы с командиром остались только Андрей и Акира.
— Ну что ж, если у вас нет личных дел, то пойдем на базар.
Если небольшой отряд на пропускном пункте и десяток людей на улице просто напрягли Андрея, то все, что творилось на базаре, ввело его в состояние ступора. Такого скопления народа он не встречал уже несколько месяцев и чувствовал себя не очень уютно.
Базар расположился на немаленькой площади посреди селения, полностью заполоняя ее и даже выплескиваясь на соседние улицы. Торжище оглушало Корчака шумом и гамом настолько, что привыкшему к тишине лесов путешественнику все вокруг показалось филиалом ада. Что касается Бати, то он чувствовал себя здесь как дома — медленно шел вдоль рядов, рассматривая разложенные на покрывалах товары. Торговали здесь как на барахолке — прямо с земли, не заморачиваясь прилавками, и только ближе к центру площади виднелось несколько сбитых из досок столов и даже парочка сборных павильончиков.
Ассортимент товаров просто ошеломлял, здесь было все — от кухонной посуды до одежды. Инструменты, какая-то ветошь, болты, канистры, проводка и даже поломанные электроприборы. Андрею стало любопытно, и он подошел поближе к продававшему электронику мужику.
Торговец был явно не из этих мест и резко диссонировал на фоне славянских соседей узким разрезом глаз и тюбетейкой на голове.
— Скажи-ка, дядька, а приборы работают? — небрежно спросил Андрей.
— Да какой работают, все давно погорело, — ответил торговец на чистом русской языке, без малейшего акцента.
— Тогда зачем торговать?
— А, всякое бывает. Вдруг заработают?
Корчак лишь иронично хмыкнул и пошел дальше. Славянское «авось», особенно в исполнении узбека, смотрелось диковато. И ведь покупают же, в этом не было ни малейших сомнений — ушлый на вид торговец не выглядел разорившимся.
Дальше пошли прилавки с одеждой, инструментом и продуктами — особого разделения по направлениям не было, и ароматы домашней колбасы соседствовали с запахами бытовой химии.
Андрей засмотрелся на товары и немного отстал от своих товарищей. Опомнившись, он увидел их спины далеко впереди. Пришлось перейти на быстрый шаг, проталкиваясь в толпе. Прикосновения людей доставляли не только неудобство, но и неприятные ощущения.
«Блин, это ж надо — всю жизнь прожил в городе, а сейчас чувствую себя в толпе как чукотский оленевод», — почти весело подумал Убивец, догоняя Батю.
Командир стоял возле очередной россыпи товаров, теперь уже растительного происхождения. Он внимательно рассматривал нечто синее и маленькое. Андрей подошел ближе и увидел цветок или что-то похожее на цветок. Это растение напоминало маленькую шишку размером не больше перепелиного яйца. Но каждая чешуйка по виду была похожа на крохотную веточку алоэ, при этом имела отличный от соседок оттенок синего.
— Что это за хрень? — спросил Корчак, рассматривая растительное чудо-юдо.
— Чайный цветок, — услужливо ответила дородная продавщица. — Не вянет, хучь десять лет таскай с собой. Кидаешь в кипяток, две минуты — и чай готов, вдобавок тонизирует и снимает усталость. — Последние слова тетка явно процитировала из какой-то рекламы.
— Неужто снимает? — не поверил Андрей, с любопытством протягивая руку к цветку.
От его прикосновения лежавший на ладони командира цветок скукожился и потерял форму. Первым на это явление успел среагировать Батя — он резко повернулся, закрывая вид увядающего растения от торговки, одновременно сжимая ладонь в кулак.
— Хороший цветок, мать. Почем продаешь?
— Дык рупь штучка. Восемь десяток.
— Валюта та же? А то меня не было пару месяцев, мало ли что поменялось, — с невозмутимым видом спросил Батя, залезая в карман куртки.
— А что ей сделается — как торговали демидками, так и торгуем.
— Хорошо, вот вам за десяток, — улыбнулся женщине Батя, доставая рулон купюр и отсчитывая восемь штук.
После этого они забрали кулечек с «шишками», попрощались и пошли дальше. Заинтересованный Андрей попросил у командира одну купюру и увидел, что это обычные однодолларовые банкноты, поверх которых кто-то напечатал надпись «Демидово» и герб в виде медведя с косой.
— Ну и что это за народное творчество? — процитировал Корчак мультяшного героя.
— Это демидки, или демидовские доллары. А селение, как ты сам понимаешь, называется Демидово. Его местный староста Иван Демидович Краснов переименовал в честь своего батюшки. — Продолжая говорить, Батя отвел Андрея в относительно безлюдный угол базара и, придвинувшись вплотную, зашептал:
— Что это было? — Командир сунул Убивцу практически под нос ладонь с кучкой серого порошка.
— Батя, я сам не понимаю, как это случилось. Похоже, цветочек-то волшебный, тьфу, магический, — досадно сплюнул Андрей, подыскивая верное слово. — Вот он и усох, бедный.
На секунду задумавшись, командир принял решение:
— Так, слушай мою команду: ничего руками не трогать — ходишь, глазеешь, но не лапаешь. Уяснил?
— Чего уж тут не понять, — покорно согласился Корчак.
Дальнейшее путешествие по базару прошло спокойно — Андрей ничего не трогал и товара не портил, но вопросов от этого меньше не становилось. Откуда у местных аграриев магические растения? И чем они за подобное «благо» заплатили?
Постепенно пробираясь к центру площади, они переходили от барахолки в мир настоящего базара. Вокруг рябило от цветов и щипало в носу от ароматов. Соленья, варенья и копченья, одежда и обувь, мужская и женская, — и всего этого изобилия было навалом.
«Если мы не приведем сюда девчонок, они нас точно убьют», — подумал Андрей, проходя возле одного из ларьков с целыми стойками платьев и платков, но эти мысли быстро вылетели из головы, когда он увидел ларек с походными причиндалами.
— Батя, а у нас деньги есть? — спросил он, с легкостью причисляя себя ко всеобъемлющему понятию «мы».
Батя оказался небедным малым и выдал Андрею несколько сотенных бумажек. Счастливый обладатель демидовских долларов через несколько минут стал не менее счастливым обладателем новых носков, удобного шейного платка в клеточку, пластиковой водной системы и новенького термопокрывала. Последняя покупка была обусловлена тем, что шуршание пленки по вечерам уже порядочно надоело и ему самому, и его спутникам.
Батя тоже не стал стесняться и приобрел пару ремней, бухту капронового каната и несколько карабинов. Акира к вещам остался равнодушен, но дорвался до колбасного ларька и, пока товарищи рассматривали покупки, с удовольствием впился в увесистое кольцо домашней колбасы. Вид учителя единоборств, большую часть жизни проводящего в медитациях, а теперь поедающего вредную мясную пищу, вызвал у Корчака некоторую оторопь. Но потом он решил, что у каждого должна быть хоть маленькая, но слабость. Иначе это уже не человек, а робот.
Радость от покупок была недолгой. Уже выбираясь из толчеи базара, они натолкнулись на колоритного мужичка. Он вышел на середину дороги и спокойно ждал их компанию. То, как окружающие разбегались в стороны, едва заметив приземистую фигуру, говорило о многом. Невысокий, но широкоплечий мужик бы одет в серый брезентовый плащ и простые брезентовые же штаны. Высокие сапоги дополняли образ то ли рыбака, то ли охотника, чем-то напоминающий сельского парторга времен третьей пятилетки. Лицо незнакомца оказалось широким, словно приплюснутым сверху, и вызывало неприятные ощущения.
— Здравствуй, Батя, — с ехидцей поздоровался незнакомец.
— Привет, Каа, — неприветливо ответил командир.
— Батя, ты же знаешь, что я не люблю, когда меня так называют.
— А ты знаешь, что мне плевать, что ты там любишь, а чего нет, — в тон ответил Батя. — Говори, чего надо, и проваливай.
— Мне ничего не надо. Тебя хочет видеть Иван Демидович.
— Прекрасно, я и сам собирался зайти к нему, но попозже, — пожал плечами майор, собираясь идти дальше.
— Сейчас, — жестко сказал Каа. Его глаза, и так не отличавшиеся добротой, сверкнули откровенной злобой.
— Я сам решаю, что и когда мне делать, — ответил Батя не менее холодным тоном.
— Иван Демидович — хозяин этих мест, и ты будешь делать то, что он скажет. — Каа настолько упивался возможностью задеть старого недруга, что Андрею стало любопытно, что же такое между ними произошло в прошлом.
— Иван — хозяин только таким, как ты, хотя я никогда не мог понять, зачем ему облезлая шавка.
На этом терпение порядочно полысевшего мужичка лопнуло. Каа заскрежетал зубами и сделал несколько шагов назад.
— Все, хватит! Или ты пойдешь сейчас, или сдохнешь прямо здесь.
В подтверждение его слов с разных сторон к ним начали подходить люди в одинаковом камуфляже. До этого они скрывались — кто за забором, кто в кустах, а кто и среди отдалившейся толпы. Новых персонажей было девятеро, и каждый из них сжимал в руках по арбалету. То, как бойцы держали оружие, показывало, что пользоваться этими машинками они умеют и очень неплохо.
Акира шагнул назад и, встав за спиной Бати, положил руки на заткнутые за пояс мечи. Мастер довернул корпус на полоборота и застыл каменным изваянием. Батя весь подобрался, и Андрей понял, что, несмотря на всю безнадежность ситуации, он собирается драться. Но воинственный пыл егеря остудила следующая фраза Каа:
— Кстати, твои девчонки и сопляк-японец у нас.
Это был шах и мат.
Топать пленникам пришлось недалеко. Сначала они прошли мимо самого крупного в поселке трехэтажного здания и, обогнув его с правой стороны, подошли к более скромному строению. Двухэтажная вилла несла на себе следы ухода и кропотливого труда; единственное, что ее портило, — большое крыло, пристроенное с правой стороны. Крыло строили из дерева, и оно никак не сочеталось с кирпичной кладкой основного корпуса. У парадного входа в здание стояли арбалетчики, которые сразу же напряглись при виде пленников и сопровождающего их конвоя.
Обогнув нелепое бревенчатое крыло, они вышли на задворки большого дома, и Андрей увидел приземистое одноэтажное здание, от которого с двух сторон отходили невысокие, но широкие и длинные земляные холмы.
«Похоже на большие подвалы», — подумал Андрей, и его догадка подтвердилась буквально через минуту.
Вход в здание перекрывала толстая металлическая дверь. Каа злобно улыбнулся Бате, повелительно тарабаня в нее кулаком. Некоторое время внутренняя охрана громыхала ключами и засовами, затем дверь открылась, и пленники вошли внутрь настоящего каземата. Сразу же возле входа их направили по ведущей вниз лестнице.
Та вела в большой и длинный погреб с парочкой бетонных столбов посредине. В конце подвала находилось несколько дверей. Между ними стояли большие металлические то ли ящики, то ли сундуки. Все это было подсвечено желтоватым светом десятка ламп, развешанных прямо на стенах. Запаха керосина Андрей не уловил и предположил, что это спиртовки.
Когда вся группа подошла к крайней правой двери, Каа «любезно» улыбнулся, а конвоиры напряглись еще сильнее, хотя казалось, что уже некуда.
«Хоть бы жилы не полопались у бедняг», — «сочувственно» подумал Корчак.
— Итак, господа хорошие, вам придется оставить свои ножички в этих ящичках.
К разочарованию тюремщика, Батя лишь пожал плечами и потащил из-за спины свою катану вместе с ножнами. Когда один из конвоиров открыл крышку железного ящика, Андрей с удивлением увидел, что там уже лежат все их вещи, включая его рюкзак.
Мечи легли поверх вещей, а сверху все это добро накрыла металлическая крышка. Сухо щелкнул замок.
— А теперь прошу вот сюда, — пригласил Каа, но сам остался на месте. Крайнюю справа дверь открыл один из конвоиров. Андрей уже заметил, что человек с прозвищем удава старается не подходить к пленникам не то что на расстояние вытянутой руки, а даже на дистанцию в пару прыжков.
За толстой металлической дверью их ждал новый сюрприз — там находились все дамы отряда и хмурый Камеко. Судя по окровавленной повязке на бицепсе его правой руки, захват заложников прошел не очень гладко. Парень робко посмотрел на отца, но тот даже не удостоил его взглядом. Камеко обреченно вздохнул. В неверном свете двух ламп их компания смотрелась жалко и затравленно.
Дверь за пленниками гулко захлопнулась, затем послышалось скрежетание засова.
Батя, хранивший невозмутимый вид весь путь до камеры, обеспокоенно повернулся к девушкам:
— У вас все в порядке?
— Все нормально, командир, — ответила за всех Наташа. По виду они были перепуганы, особенно Света, но не более того.
Выяснив состояние девушек, Батя повернулся к Камеко:
— Ты как?
— Лучше некуда, взяли, как ребенка. Но я не мог ничего поделать — у меня только меч, а рядом девушки, — начал оправдываться Камеко, но Батя его перебил:
— Успокойся, ты сделал все правильно, хотя, судя по повязке, мог сделать еще правильнее и мирно сдаться: сопротивляться было глупо, — отчитал подчиненного командир, хотя пару минут назад сам намеревался совершить такую же глупость.
Еще Андрея удивило то, что Акира все это время стоял молча, словно оставляя за командиром право на упреки собственному сыну. Обдумать эту странность Андрей не успел — ему помешал скрежет засова. В открывшуюся дверь ввалился Сурок, а из проема донесся голос Вини:
— Не, чувак, ты реально без мозгов, совсем не учишься на ошибках. — Сам маленький егерь вошел как-то боком, на ходу втолковывая оставшемуся сзади конвоиру: — Если бы я не остановил этого мальчика, он бы тебе голову оторвал, несмотря на твою зубочистку, и…
Закончить фразу Вини не успел, потому что дверь с грохотом закрылась прямо перед его лицом. Впрочем, это не смутило весельчака, и он все же завершил свою речь, но уже на два тона выше, чтобы докричатся сквозь толстую дверь:
— …И твою зубочистку оторвал бы тоже: все равно она тебе без пользы!
— Вини, уймись, — призвал к порядку Батя.
— А чего он толкается. Еще и Сурку нагрубил, точнее, его подруге.
Вини, как обычно, одним своим присутствием сумел разогнать напряженную атмосферу, да так лихо, что перепуганные девушки сразу же заулыбались.
— Сурок, у тебя что, есть подруга? — удивленно спросила Наташа, заглядывая в глаза смутившемуся здоровяку.
— Не, какая там подруга, скажешь тоже, — промямлил Сурок, отчаянно краснея и старясь избежать взгляда лучницы.
— А зачем ты тогда чуть не свернул этому придурку голову, когда он ее сучкой назвал? — добавил масла в огонь Вини. — Я их только успел познакомить, а он уже жениться собрался.
— Все, хватит балагана, — прервал развлечение Батя, хотя было видно, что он специально выждал, чтобы дать людям возможность расслабиться. — Вини, проверь стены. Девочки, перемещаемся в тот угол и остаемся на ногах.
Командир ткнул пальцем в дальний угол продолговатого подвала и туда же указал кивком Камеко. В это время Вини, буквально обнюхивая стены, обошел все помещение и вернулся к командиру:
— Стены бетонные, толстые. Проходов и трещин нет. Одно окошко, оно же отдушина, но почти под потолком, к тому же маленькое, с толстой решеткой. Светка, может, и пролезет, но надо еще с решеткой справиться.
— Добро, разберемся, — ответил Батя, к чему-то прислушиваясь. Затем резко развернулся лицом к двери.
Вновь заскрежетал засов, открылась дверь, и в подвал вошел новый персонаж.
Выглядел вошедший, что называется, солидно — окладистая борода, густая черная грива, тонкий с горбинкой нос и колючие глаза. В дверь хозяин здешних мест вошел, немного нагнувшись, по причине своего роста. Пресловутая косая сажень в плечах здесь присутствовала в полном объеме. На вид мужику можно было дать не больше сорока пяти.
— Ну, здравствуй, гость дорогой, — поздоровался местный глава, поправляя наброшенную на плечи камуфляжную куртку. Кроме куртки на нем были такие же штаны и красная шелковая рубаха. Она немного не сочеталась с военной одеждой, но создавала эдакий образ русского богатыря.
— Настолько дорогой, что ты решил меня упрятать поглубже, чтобы не своровали? — не здороваясь, сразу же перешел к вопросам Батя.
— Володя, хватит бычиться. Парни чуток погорячились, делов-то.
— Иван, ты меня за дурачка держишь, думаешь, я поверю, что все это шашни Каа?
Пока начальство сверлило друг друга глазами, в комнате появились новые люди. Вслед за Красновым вошли три арбалетчика, причем двое заняли позицию напротив основной группы пленников, а один направил свое оружие на девушек и Камеко. План Бати по уводу лучниц и девочки с линии огня удался, но не полностью.
Последним в дверях появился Каа с табуретом в руках — он раболепно поставил табурет возле хозяина. Краснов со вздохом опустился на крепко сбитый предмет мебели: трудно бедняге держать на весу огромное тело, к тому же слегка заплывшее жирком.
Увидев Каа, Батя сразу окрысился. Краснов оглянулся и недовольно поморщился:
— Юра, будь добр, проследи, чтобы на базаре все было спокойно, а то твои люди набаламутили, так что иди исправляй.
Каа прекрасно понимал, что его отсылают, поэтому его злорадная мина была порядком подпорчена недовольством. Сверкнув на прощание недобрым взглядом, он вышел из каземата.
— Итак, давай все сначала и без истерик. — Краснов постарался вернуть себе солидность с помощью ровного тона.
Но Батя даже не собирался успокаиваться:
— Истерики? Краснов, по-моему, ты заигрался в князька. Скажи, может, я твоей милости где-то дорогу перешел? Иначе я тебя просто не понимаю.
— Не ты, — спокойно изрек хозяин Демидова.
— А может… что? — осекся Батя и удивленно посмотрел на Краснова.
— Володя, ты много о себе возомнил, мне нужен не ты, а он. — Свои слова староста подкрепил жестом, ткнув пальцем в Андрея.
— Вы что, знакомы? — напрягся Батя.
— Нет, но надеюсь, что познакомимся.
— Не понял, и ты устроил весь этот хоровод из-за обычного парня? — притворно удивился командир егерей. — Ваня, это называется старческим маразмом.
— Батя, бросай валять дурака, ты меня прекрасно понимаешь, — сузил глаза Краснов и повернул голову к стоящему у двери арбалетчику. — Позови Хлыста.
Арбалетчик нырнул за двери и буквально через секунду вернулся, а за ним вошли Витя и Серый. Оба бывших соратника самодовольно улыбались, явно считая себя героями. Судя по виду, никто неволить их не стал. Даже не разоружили.
Краснов открыл свои карты и перешел к делу:
— А теперь давай поговорим серьезно. Я знаю, что на парня не действует магия. Еще я знаю, что твоя пигалица тоже что-то там умеет, и поэтому они мне нужны. Оба.
— Вот так вот, захотел — и взял? — ехидно осведомился Батя.
— Нет, ты мне их отдашь сам, добровольно.
— Перебьешься, — огрызнулся майор.
Андрею показалось, что сейчас он скрутит кукиш, но командир егерей все же сумел сдержаться.
Рядом с Батей стоял Вини, и на его лице играла обычная улыбка. Казалось, что его вся эта ситуация дико забавляет. Но все же что-то в этой улыбке настораживало. Словно легкий морозец подернул зеленоватые глаза маленького егеря.
— А может, ты не будешь решать за них? — Краснов постарался зайти с другой стороны и повернул голову к Андрею: — Что скажешь, парень, пойдешь ко мне добровольно?
— Да нет, спасибо, мне и с Батей неплохо, у вас наверняка хуже кормят. К тому же вы по первому требованию сдадите меня ушастым. Или я не прав? — равнодушно пожал плечами Андрей и невинно поднял глаза к потолку.
«Невинное» поведение Андрея моментально вывело старосту из себя — судя по всему, к дерзости он не привык.
— Да что ты понимаешь, сопляк!
— Многое, так же, как и я, — вмешался Батя. — Скажи мне, Ваня, откуда в твоем поселке магические растения? Ветром надуло? Что, снюхался с ушастыми, князек?
— Следи за своим языком, бродяга, — прорычал Краснов, вскакивая на ноги. Арбалетчики за его спиной напряглись. — Что ты понимаешь, голь перекатная, у меня пять тысяч народу на шее. Я за них отвечаю и сделаю все, что понадобится, для спасения людей, и тебя спрашивать не буду. Прикажу — и ты и он пойдете куда надо. С каких это пор ты, живодер, стал таким принципиальным? Забыл, как по приказу начальства людей резал? Тебя твои командиры сильно спрашивали?
— Не спрашивали, — холодно ответил Батя, и Андрей понял, что до этого его злость была показной, концертным номером, а вот сейчас Краснов задел егеря за живое. — Я своей стране давал присягу! А тебе лично ни я, ни Андрей ничего не должны. Да и не помню, чтобы ты сильно защищал страну, которую сейчас хулишь.
— Да, не защищал, а что мне дала эта страна?! Что она дала всем нам?! Эльфы с помощью одного мешка семян обеспечили пропитание прорве народу. Дети не будут голодать, как прошлой зимой.
— И за это ты будешь отдавать ушастым жен и дочерей? Ты хоть задумывался о том, что они с ними сделают?
— Зато я спасу всех остальных!
— Кому ты втираешь — мне или самому себе? — Батя уже остыл и говорил устало и даже с грустью. — Ваня, не бери греха на душу. Отпусти нас подобру-поздорову. Ты сам не знаешь, куда лезешь. Я вижу, что тебе Андрюхина сила понадобилась, но отобрать ее не получится, впрочем, использовать ее ты тоже не сможешь.
— Так, все! — окончательно потерял терпение староста. — Вижу, разговора у нас не получится. Пацан с девкой останутся тут. Ты, если дашь слово офицера никогда больше не появляться в селении, можешь уходить вместе со своей кодлой. Даю два часа на раздумья.
Поставив последнюю точку в разговоре, Краснов развернулся и сделал шаг к двери, но его остановил спокойный и даже тихий голос Бати:
— Краснов, нашей дружбе конец, но я постараюсь оставить тебе жизнь. И знаешь почему? Потому что в одном ты прав — на тебе куча народу, а после твоей смерти править здесь будет больной на голову удав. Так что я постараюсь.
Последние слова Бати отдавали таким замогильным холодом, что Андрей вздрогнул. Непосредственная угроза хозяину подействовала на арбалетчиков как команда «фас», они сильнее сжали арбалеты и направили острия болтов на егеря. Так же сделал и тот, кто целился в девушек и молодого японца. Это и была самая главная ошибка охраны. Андрей не заметил, как Батя подал сигнал к атаке. Камеко тенью скользнул к крайнему стрелку, и в подвале раздался хруст шейных позвонков. Два оставшихся арбалетчика развернули свое оружие к новой угрозе, но к ним мячиком скакнул Вини. В его кулаке мелькнуло коротенькое лезвие. Два взмаха — и разрезанные артерии брызнули тугими струями крови. Вини сделал неуловимое па, явно стараясь не запачкаться, а потом как ядро отлетел к стене. В дело вступил староста.
Сурок как-то странно хрюкнул и пошел на медведеобразного Краснова, но Батя остановил его:
— Сурок, дверь. Я сам.
С удивительной для массивного тела скоростью Сурок прыгнул к двери и что-то бросил себе под ноги. Снаружи кто-то постарался захлопнуть массивную створку, но брошенный вниз предмет заклинил дверь, не давая задвинуть засов.
Только теперь Андрей до конца понял расстановку сил в подвале. Батя с самого начала разместил людей очень грамотно: девушек под прикрытием Камеко в угол, а основная группа встала так, чтобы гостеприимные хозяева не успели быстро добежать до двери.
Заблокировав дверь, Сурок резко развернулся к старосте, но Краснову было уже не до него — перед ним стоял противник посерьезней. Иван Демидович, дернув плечом, сбросил куртку и вытащил из-за спины десантный нож.
— Ванька, не дури, — предупредил Батя. — Скажи своим, чтобы отошли от дверей, а сам сядь в угол.
— А не пошел бы ты на хрен, — прохрипел староста и прыгнул. Стремительность его движений удивила не только Андрея, но и Батю. Противники обменялись выпадами и разорвали дистанцию.
— А как же твой артрит, старикашка? То-то я гляжу, ты аж помолодел весь! Что, новые хозяева расщедрились на волшебную подачку в виде молодильной клизмы? — зло засмеялся Батя, глядя в глаза противнику. И, похоже, попал в самую точку.
Староста взревел и бросился вперед, полосуя воздух ножом. Егерь ждал до самой последней секунды и, пропустив нож буквально над макушкой, низким свингом прошел под ударом и резко ударил кулаком под грудь противника, а когда тот согнулся, добавил левой в висок. Староста сдавленно выдохнул и, как огромная статуя, завалился набок.
Зрители восторженно замерли, причем не только члены отряда, но и оба предателя, которых Камеко держал на прицеле трофейного арбалета. Незадачливые шпионы с начала атаки так не успели ничего сделать.
— Дерьмо ты все же, но я обещал не убивать, — проворчал Батя, щупая пульс на шее вырубившегося старосты. Убедившись, что тот жив, егерь разогнулся и повернулся к двум предателям, но ничего сказать так и не успел. Рядом появился Акира и вопросительно произнес:
— Господин?
«Господин?! Что за хрень?» — удивленно подумал Андрей и пропустил момент, когда Батя ответил на незаданный вопрос.
Акира вышел вперед и встал перед своими бывшими учениками.
— К бою. — Учитель дал тихим голосом привычную команду и выдернул из рукава клинок с коротким лезвием.
Присмотревшись, Андрей узнал тридцатисантиметровый танто с односторонней заточкой. Отсутствие гарды позволяло носить кинжал в рукаве, чем мастер и воспользовался.
Еще по тренировкам Андрей знал, что после команды мастер дает на подготовку четыре секунды.
Обнажить меч успел только Серый. Акира коротко шагнул вперед. Серый с коротким криком рубанул мастера сверху. Мастер принял меч на взятый обратным хватом клинок. Меч скользнул по кромке оружия Акиры и ушел вниз, а кинжал мастера, продолжая движение, взлетел вверх и чикнул предателя по горлу. Следующий шаг Акира закончил длинным выпадом, и танто по рукоятку ушел под грудь Виктора. Бывший ученик так и не успел достать оружия. Болевой шок заморозил его тело прямо с рукой на рукояти. Парень сдавленно пискнул и рухнул на колени. Это был его единственный звук. Завалившись, он затих. Серому не повезло умереть так же легко, как напарнику, — он еще несколько минут хрипел, судорожно пытаясь зажать руками вскрытую трахею.
В подвале воцарилась зловещая тишина. Кровавая сцена практически всех вогнала в шок, а девушки были на грани истерики. Из женской половины отряда выдержку сохранила только Наташа, она даже успела закрыть глаза Свете.
Впрочем, лелеять в себе нежные чувства им не дали. Дверь подвала резко открылась, и в нее заглянул человек с арбалетом, но выстрелить он так и не успел. Щелкнул арбалет Камеко, «гость» упал на спину. Над его телом в комнату пролетели сколько-то болтов и… бессильно отскочили от бетона. Вини, скользнув вдоль стены, резко выглянул в дверной проем и тут же убрал голову назад. В комнату влетели еще три болта.
— Их там больше десятка. Можно попробовать, но без потерь не пробьемся, — прошептал Вини подошедшему Бате.
— Блин, чем же их отвлечь? — задумчиво протянул командир егерей.
— Может, этим? — предложил Андрей, протягивая на ладони гранату.
В подвале вновь стало тихо, но теперь люди замолчали от удивления. Несколько месяцев, которые они прожили со страхом и полной уверенностью в том, что любое взрывчатое вещество несет смерть, изменили мировоззрение людей, и сейчас они смотрели на гранату как на ядовитую змею. И даже знание того, что в руках Андрея граната не несет угрозы, не могло победить страха, глубоко въевшегося в мозг. Первым в себя пришел Вини.
— Ну ты даешь, Андрюха. Ты не Убивец — ты Дед Мороз. Сплошные подарки. — Вини смотрел на гранату как ребенок на елочное украшение. Опасение в его глазах сменилось на веселую злость. Егерь потянулся к гранате, но тут же отдернул руку. — А она не рванет?
Андрей понял, о чем говорит Вини, и левой рукой полез в кармашек разгрузки. Как раз на такой случай у него имелся холостой патрон от ружья. Патрон полетел в угол подвала и остался там тихо лежать.
— Не рванет, — резюмировал Андрей и вновь протянул гранату.
— Так, работаем стандартную схему. — Батя уже пришел в себя и тут же взял инициативу в свои руки.
Вини улыбнулся еще шире, но в этой улыбке уже проглядывал звериный оскал. Он цапнул гранату с открытой ладони Андрея и, резко дернув чеку, тут же забросил металлический кругляш в распахнутую дверь.
— Закрываем уши, открываем рот, — запоздало предупредил Вини и показал остальным, как это делается.
Было слышно, как тяжелая граната прокатилась по бетонному полу, кто-то из засевших за дверью охранников сдавленно вскрикнул. Ну а потом грохнуло. Причем грохнуло так, что подвал затрясся, а в ушах у Андрея протяжно зазвенело. Судя по очумелым лицам японцев и девушек, им тоже досталось. Корчак уже хотел посмотреть на то, как перенесли взрыв егеря, но в подвале остался только Сурок. Он стоял напротив двери, выставив вперед оба трофейных арбалета. В соседнем помещении послышались глухие удары, топот и вскрики. Затем звонко щелкнула тетива одного из арбалетов Сурка. Второго выстрела так и не последовало.
— Чисто! Выходим! — послышалась команда Бати.
Они выбежали из комнаты, которая так и не стала для них тюрьмой. В соседнем помещении все заволокло дымом и пылью, но видимость была приемлемой — несколько ламп все же удержалось на стенах. Ближе к лестнице виднелось выбитое гранатой углубление, а по полу были разбросаны куски бетона и десяток неподвижных тел. Кого-то из них посекло осколками, а кого-то добили егеря.
Не сговариваясь, все сразу же бросились к своим вещам. Андрей, подождав, пока вооружатся егеря, подхватил меч и рюкзак. Злясь на собственную основательность, он выдернул из глубины рюкзака плотно упакованный сверток и начал собирать винтовку.
Привычные действия в этот раз почему-то получались плохо. Лишь почувствовав в руках вес собранного «винтореза», Убивец смог окончательно успокоиться.
К этому времени все остальные сумели привести себя в порядок. Отряд вновь стал сплоченной боевой единицей: оба японца застыли в практически одинаковых стойках, Света привычно спряталась за спиной Акиры, а лучницы положили на тетивы хвостовики стрел. При этом глаза Наташи излучали такую бешеную ярость, что не возникало никаких сомнений — сейчас она готова убивать даже людей, без сомнений и угрызений совести.
Батя и Сурок на полусогнутых ногах направились к лестнице, постоянно удерживая ее под прицелом собственных арбалетов. А вот Вини куда-то пропал.
Донесшийся сверху шум быстро расставил все на свои места и объяснил пропажу маленького егеря.
Второй этаж, который при «заселении» Андрей так и не успел нормально рассмотреть, оказался чем-то наподобие канцелярии — большая комната и несколько дверей в другие помещения.
Центральная комната был уставлена десятком офисных столов с кипами бумаг и спиртовыми лампами. Пятеро мужчин и одна женщина мирно лежали на полу между столами. Пара разбитых лиц говорила о том, что эта идиллия воцарилась не сразу. Андрей с удивлением заметил, что у женщины под глазом наливается синяк.
— А че я? — отреагировал на удивленный взгляд Вини. — Скажи спасибо, что не убил. Она первая, кто ухватился за нож.
— Андрей, не забывай, что это контора Каа, и святых здесь не держат, — добавил от себя Батя и сразу же перешел к делу: — Так, всем внимание. Ситуация у нас аховая. Мы практически в центре селения, до леса метров пятьсот. Улицами не пойдем: придется положить много лишнего народу. В бою не будет времени разбираться, у кого какие намерения. Наташа, Лена, идете после Вини, и если увидите арбалет или лук — стреляете сразу, без вопросов.
— А если все-таки попадется простой прохожий? — выдавила из себя бледная Лена.
— Девочка, мне твоя жизнь дороже десятка чужих, — почти ласково ответил Батя, заглядывая в глаза брюнетке. — Сомневаться будем потом, когда выйдем. Дальше, первая группа: Вини, лучницы и Камеко. Следом: Акира, Света и Андрей. Я и Сурок прикрываем. Девочки, ваша задача — дойти до развалин на холме и укрепиться на стрелковой позиции. Будете прикрывать наш отход. Андрей, работаешь только по команде — твои боеприпасы не для людей. В общем, все. Вопросы? — Выждав пару секунд, Батя резко кивнул: — Тогда пошли.
Из канцелярии местного удава они выпорхнули как стая стрижей. Перескочили через подвальный холм и побежали в сторону зарослей малинника. Бегущая впереди Наташа на секунду притормозила, резко дернув тетиву, выпустила стрелу. В кустах что-то шумно упало, и вверх полетел арбалетный болт.
— Умница, девочка, — похвалил Батя и тут же зачастил: — Не стоим! Пошли! Пошли!
Сквозь малинник вела узкая тропа, поэтому отряду пришлось вытянуться. А дальше пошли огороды. Они бежали, нещадно затаптывая посевы как привычных, так и волшебных растений, продвигаясь к виднеющемуся впереди холму с развалинами.
Андрей, стараясь не сбиться с быстрого шага, рассматривал окрестности. Было видно, что в селении жили трудолюбивые люди, — огороды ухожены, а ровные квадраты полей огорожены плетеными заборчиками. Вот через эти заборчики беглецам и пришлось прыгать как спортсменам на беговой дорожке с препятствиями.
Неудачно выбрав место для прыжка, Корчак зацепился за торчащий кол и рухнул в заросли чего-то сине-зеленого. Он быстро вскочил и бросился вперед, но все же успел заметить, как пожухли волшебные растения. Ему даже стало как-то неприятно — прямо посланец смерти какой-то.
Быстроногие лучницы уже добежали до холма, но Андрей не успел этому порадоваться: справа от него из небольшого дворика выбежала группа преследователей и вклинилась между передовой частью отряда и прикрывающей. К счастью, на Акиру с девочкой они напасть не успели, а вот Корчак едва не схлопотал коротким копьем под ребра.
Мастер поработал с ним недолго, но то, чему он успел научить Андрея, не пропало даром. Парень резко остановился, пропуская острие перед собой, и врезал прикладом винтореза агрессору в челюсть. Совсем молодой и не в меру прыткий стражник «поплыл» и свалился. Корчак повернулся к следующему врагу и увидел буквально в метре от себя кончик арбалетного болта, направленного ему прямо в глаз. Время застыло, стягивая вокруг себя пространство в тягучую патоку.
«Вот и все», — с неожиданным равнодушием подумал Убивец и… так же равнодушно увидел, как голову арбалетчика пробивает длинная стрела. Стальной наконечник вошел в правый висок и вышел через левый. На плечо уже мертвого стражника брызнула кровь. И тут же время ускорилось. Тягучий бубнеж оказался голосом Бати:
— Чего встал?! Бегом, бегом! — Продолжая орать, егерь рубанул еще одного стражника катаной и пихнул Андрея вперед. Ближе к калитке у задней ограды подворья Сурок одним широким взмахом длинной нагинаты срубил голову прыгнувшему на него стражу и зацепил руку второго. Раненый упал в траву и заскулил. Андрей со страхом подумал, что Сурок добьет лежачего врага, но тот лишь перепрыгнул через скрюченное тело и побежал дальше.
На вершину холма Корчак взбежал на последнем дыхании. Он прислонился к остаткам стены и посмотрел на соратников. Света тоже вымоталась, а вот егеря были свежи, словно после вальяжной прогулки по парку. Что же касается лучниц, то Лена выглядела совсем плохо. Она спряталась за кустиком и, стараясь делать это потише, избавлялась от завтрака.
— Это она попала тому парню в голову, — пояснил присевший возле Андрея Камеко.
В отличие от напарницы, Наташа блевать и не думала, она с ожесточенным лицом посылала стрелу за стрелой. Девушка настолько разозлилась, что прокусила до крови губу. Красная струйка стекала по подбородку, но лучница этого не замечала. Андрей не мог понять, что происходит, а вот Батя, похоже, догадался.
— Ната, остынь, тут двести метров, ты не попадешь, — успокаивающе сказал он, глядя в монокль. — Жаль, конечно, но что поделаешь. Хотя…
Судя по виду, командира осенила идея:
— Убивец, дистанция двести метров. Ориентир — вишня возле колодца и сарайчика.
Андрей принял команду молча и рывком упал на колено. Ствол «винтореза» лег на полуразваленную стенку, и оптика быстро нащупала ориентир. Рядом с бревенчатым сарайчиком и разросшейся возле колодца вишней засел отряд преследователей. Между колодцем и стеной сарая стояла поленница с дровами — как раз в ней и торчали выпущенные Наташей стрелы. Причина такой настырности лучницы обнаружилась, когда над поленницей всплыла очень знакомая лысина. Очередная стрела бессильно уткнулась в полено, а над дровами показалась половина лица Каа и его рука, вскинутая в презрительном жесте. Андрей тихо выдохнул и нажал на курок. Змей в человеческом обличье дернул головой и завалился назад, так и не успев опустить руку.
— Ай, маладца, утешил старика, — послышался за спиной довольный голос Бати, и Корчак впервые в жизни получил удовлетворение от убийства.
После удачного выстрела снайпера погоня растеряла весь своей пыл, но, несмотря на это, отряд бежал практически до ночи. И лишь когда появилась опасность поломать в темноте ноги, Батя сжалился и объявил привал.
В этот раз устали все, даже егеря, что уж говорить об остальных. После чистки рядов слабым звеном в отряде оказались Лена, Света и, как ни прискорбно это осознавать, Андрей. Но он верил, что рано или поздно втянется.
«Втянусь?» — прислушался Корчак к своим мыслям. И понял, что ему все больше хочется остаться с этими людьми. На задворках сознания даже мелькнула подленькая мысль о том, что его поход все равно безнадежен и ни к чему не приведет, а мстить за жену можно и в лесах, вместе с егерями. Тут же откуда-то из глубин души всплыла холодная волна и моментально смыла все мелкие мысли — он понял, что пойдет до конца или проживет оставшуюся жизнь трусливой шавкой.
Андрей с потаенной тоской посмотрел на своих спутников. Добродушный Сурок с отрешенной улыбкой жевал что-то не очень вкусное. Вини и Бати пока не было видно, но они, скорее всего, рыскали по окрестностям, прикрывая отряд. Акира тихо разговаривал с сыном, а Наташа что-то рассказывала Свете. Затем взгляд Андрея натолкнулся на сжавшуюся в комок фигурку Лены. Девушка сидела возле ствола огромной сосны, обхватив руками ноги и уткнувшись носом в коленки. Он нее веяло таким отчаянием и растерянностью, что Андрей решил сделать хоть что-нибудь.
Пока он шел через неширокую полянку, в голове успело пронестись множество мыслей. Внутри разгорались странные чувства — он собирается говорить с красивой девушкой, но не ощущает ничего, кроме дружеского участия и какой-то отеческой заботы. Андрей вздохнул — похоже, внутри все вымерзло настолько, что там осталось место лишь для желания мстить.
Он подошел к сидящей девушке и присел перед ней на корточки.
— Привет, — хрипло сказал и прокашлялся, но Лена никак не отреагировала на его присутствие. — Знаешь, там, в огороде, мне показалось, что для меня все закончилось: не нужно никуда идти, смотреть в это небо и на зелень вокруг. Я уже давно не боюсь смерти, но уходить так глупо не хотелось. Поэтому спасибо, что ты сделала тот выбор, который сделала. Конечно, насколько он правильный — решать придется тебе самой. Хочу только добавить: тот мужик остался лежать там, и только поэтому я здесь, рядом с тобой.
Немного неуклюжие и, возможно, слишком суровые слова, но Андрею показалось, что он угадал. Лена подняла заплаканное лицо.
— Он в тебя целился. Я так испугалась, — произнесла она хриплым от слез голосом.
— Я тоже, — улыбнулся Андрей. И они оба нервно засмеялись.
Корчак уже хотел уйти, но натолкнулся на растерянный взгляд Лены и присел рядом.
— Ты не возражаешь, если я посижу здесь, пока ты укладываешься спать?
— Сиди, конечно. Но я все равно не усну.
— Даже не сомневаюсь, но просто лежать — оно всегда удобнее, чем сидеть.
Возразить девушке было нечем, она быстро раскатала тоненький каремат и, постелив на него спальный мешок, легла сверху. Несколько минут они молчали, а потом Андрей заметил лежащий немного в стороне пакетик. Сквозь прозрачную пленку просвечивал кусок копченой колбасы, ломоть хлеба и что-то завернутое в красную обертку. Это был ужин, оставленный для девушки заботливым здоровяком. Убивец знал, что такой же пакет ждет его возле рюкзака, но также он понимал, что девушка не станет есть свою пайку. И с этим тоже нужно было что-то делать. Решение проблемы появилось в его голове быстро и легко.
«Что-то слишком мудрым я стал. Вроде и на голову ничего не роняли, и молнией не било», — удивился своим мыслям Андрей. Когда теряешь все, обычные человеческие затруднения кажутся простыми, легкоразрешимыми и… бессмысленными.
— Ты есть будешь? — спросил он, изображая голодный взгляд на пакет.
Лена в ответ только отрицательно замотала головой, всем своим видом показывая презрение к пище.
— Ну, тогда, если ты не возражаешь, я съем это, а то после такого выброса адреналина жрать хочется — мочи нет.
— Давай, меня все равно до сих пор мутит, — легко согласилась девушка.
Андрей потянулся к пакету и начал шумно разбирать его содержимое.
— О, здесь и шоколадка есть. Люблю сладкое.
Восторженно причмокнув губами, Андрей с аппетитом откусил кусок колбасы и, отбросив правила приличия, начал шумно жевать. Минуты через две он скосил глаза и увидел блестящие в темноте глаза Лены. Потом с сомнением посмотрел на колбасу, нарочито горестно вздохнул и, отломив по половинке колбасы и хлеба, протянул вторую порцию девушке.
Эту странную особенность Андрей замечал за собой всегда. Стоило ему начать что-то жевать, как тут же находились желающие разделить с ним трапезу: уж больно вкусно он это делал. Подобный эффект сильно раздражал в интернате, а позже, в семейной жизни, вызывал лишь умиление. Воспоминания о Лизе кольнули сердце. Корчак вздохнул, но опять улыбнулся, услышав, как Лена сосредоточенно сопит, поедая свой бутерброд.
Шоколад они тоже разделили пополам. Андрей даже не пытался всучить девушке всю плитку, потому что знал: в этом случае она к шоколаду даже не притронется. Женская психология — это предмет сложнее китайской грамоты, причем сложнее раз этак в сто. Кое-кто из мужчин может разгадать частичку этого мира, но знать всего не дано никому.
— Андрей, а почему ты не обижаешься, когда тебя называют Убивцем? Ты же не такой, — спросил из темноты тихий голос.
«Не такой? Твою мать, ну почему так — если хочешь от кого-то чувств, то нарываешься на дружбу, а если протягиваешь руку дружбы, то на тебя смотрят волоокими глазами, в которых уже мелькают романтические картинки? Твою мать», — печально подумал Корчак и несколько секунд подбирал ответ.
— Как говорил один мой знакомый, на правду обижается либо тот, кто страдает от комплекса непогрешимости, либо тот, кто слышал в своей жизни одни лишь гадости. Я не отношусь ни к первым, ни ко вторым. Вини прав, я — убийца. Конечно, в твоих глазах моя миссия доблестна и справедлива. Но есть одно «но». Сирена может оказаться коварной мегерой, а может быть просто забитой дурочкой, которую все используют. Но я-то не буду разбираться. Я подберусь к ней метров на триста, а с такого расстояния души не видно даже в оптический прицел. Поэтому не надо лишних выдумок, я — Убивец, и цель у меня простая — банальное убийство.
Закончив свою речь, он посмотрел на Лену и увидел, что она уже тихо посапывает, уткнувшись лицом в спальник.
«Интересно, на какой из частей моей пламенной речи она уснула, впрочем, без разницы: даже дослушав это излияние до конца, она все равно услышала бы только то, чего хотела».
Андрей уже собирался вставать, но обнаружил, что кроме Лены у него был еще один слушатель. То, что рядом с ним кто-то стоит, он понял только тогда, когда темная фигура зашевелилась и призывно махнула рукой. Андрей поднялся и пошел следом.
Ночным гостем оказался Батя — он привел Андрея в глухой угол поляны, где под деревом уже сидел Вини. Над головой медленно всплывала луна, и Корчак хорошо рассмотрел всех участников тайного собрания.
«Похоже, срастаться мозгом на троих у нас уже входит в привычку», — подумал он, причем без малейшего раздражения. С этими людьми ему было приятно и спокойно, но, несмотря на благодушное настроение, его первые слова звучали обвинительно:
— Батя, а тебе не кажется, что подслушивать нехорошо?
— Ну, во-первых, я не собирался подслушивать, просто хотел позвать тебя поговорить. Во-вторых, мы не в опере, а ты там не в любви признавался, и, в-третьих, я узнал кое-что полезное и теперь буду меньше напрягаться, оставляя тебя за спиной или доверяя защиту девчонок. Как сам считаешь, стоит это знание того, чтобы повести себя немного некуртуазно?
— Думаю, что стоит, — скупо улыбнулся Андрей, присаживаясь рядом с Вини. — Чего звал, командир?
— Мы тут подводим итоги вчерашнего дня и планируем день завтрашний. Вини как раз сменился с поста, вот я и хочу услышать, чего они там с Сурком наворотили, пока мы ходили по базару.
— А че я? Я не виноват, просто хотел познакомить этого бирюка с девчонками. У меня там с прошлого прихода кое-какие связи остались. И вот сидим мы на лавочке, семечки лузгаем, хихикаем. Сурок, как обычно, молчит и краснеет, вдруг подходит какое-то мурло и говорит — мол, пойдем с нами, командир зовет. Ну, я его, конечно, послал, Варька хихикнула, а этот урод ее дурой назвал. Ну и пошло-поехало — кто ж знал, что Сурок такой чувствительный к бранным словам в дамском присутствии? Он этого сквернослова в ухо, я другого — тоже в ухо, для симметрии. Потом нас окружили и чуть болтами не утыкали, как ежиков. Я, конечно, мог их там всех положить, — не удержался от бравады Вини. — Но хрен его знает, что вообще происходит, поэтому решил пока не брыкаться. И мы пошли в кутузку, причем добровольно. Вот и вся история.
— Добровольно, говоришь? Ладно, хорошо все, что хорошо кончается, — хмуро проговорил Батя. — А насчет сдержанности мы еще поговорим. Другой вопрос — что нам делать? Мы уже три недели в поле. Усталость накапливается, и нужно пару дней передохнуть. Я рассчитывал на Демидово, но, видать, не судьба. Так что пойдем к Егорычу.
— А кто это? — спросил Андрей.
— Если коротко, то это дядя того извращенца, которого я зарезал.
— Блин, он же нас сдаст, — напрягся Корчак.
— Вот и Краснов так думает, но не все так просто, — загадочно улыбнулся командир.

 

Егорыч проживал на самом настоящем конезаводе. Прямо посреди леса, утопая в зелени, стояли пять кирпичных конюшен с небольшими окошками под крытой шифером крышей. Возле каждого здания оборудован обширный загон, но только в трех загонах прогуливалось по десятку лошадей. Прекрасные животные на фоне красно-зеленого антуража смотрелись великолепно — эдакая пастораль.
Сам же конезаводчик жил в небольшом домике, стоявшем в центре этого комплекса зданий.
Пока они неспешно шли по заросшей молодой травой дороге, Андрей вспоминал вчерашний рассказ Бати.
История Петра Егоровича Максименко была довольно драматичной. До войны он являлся руководителем районной администрации, а когда пришли эльфы, Егорыч сумел объединить народ и сдержать панику. Потом рядом с ним появился Краснов. Поначалу они спокойно уживались, и уже казалось, что тандем рачительного хозяина Максименко и жесткого администратора Краснова станет залогом спокойной жизни и справедливой власти. Но потом все пошло наперекосяк. У племянника Егорыча обнаружились странные наклонности. Чтобы не предавать дело огласке, Краснов убрал извращенца руками Бати. Потом будущий староста пришел к Максименко и предложил ему тихо устраниться от власти, работая под крылом нового хозяина, иначе на свет божий всплывает правда о кровавом маньяке. Егорыч же сделал по-своему — плюнул и ушел в лесную глушь разводить лошадей.
Все решили, что старик затаил на всех демидовских зло за смерть племянника, и все же, как сказал, Батя, было одно «но». В тот злополучный день, за пару часов до прихода Краснова, Егорыч сам явился к егерю и попросил избавить селение и его семью от паршивой овцы. Вот такая вот история…
Домик местного коневода постепенно приближался. Но первыми их встретил не хозяин здешних мест, а «миленькие» собачки. Охранная свора состояла из двух эшелонов: первым на дорогу выскочил крохотный песик, больше похожий на пушистый шарик. Этот комок меха звонко залаял, подзывая тяжелую артиллерию в виде двух здоровенных овчарок.
В последние месяцы отношения с собаками у Андрея как-то не сложились, поэтому он сразу же потянулся за «винторезом».
— Спокойно, — остановил его Батя и оказался прав. Собаки не напали, а вскоре, услышав тихий свист, вовсе исчезли в кустах. Песик-заводила еще раз тявкнул, обозначив свое отношение к пришельцам, и убежал вслед за стаей.
Андрей с нетерпением ждал встречи с героем рассказанной Батей душещипательной истории. Его фантазия рисовала некую одиозную личность с неординарной внешностью, а из дверей домика вышел невысокий, но кряжистый мужичок лет семидесяти от роду. Коневод был одет в обычную стеганую фуфайку и ватные штаны — похоже, даже весеннее солнце не согревало старых костей. Ломая стандартный образ сельского деда, вместо шапки-ушанки на голове старика красовалась вязаная шапочка, что-то подсказывало Андрею, что это балаклава. Присмотревшись внимательней, Корчак увидел за голенищем кирзового сапога рукоять немаленького ножа, а с пояса свисал свернутый кольцами кнут. Несмотря на драматическую судьбу, в чертах лица хозяина не было ничего шекспировского — вполне обычная внешность славянина преклонных лет. Только в глазах горел подозрительный огонь и чувствовалась внутренняя сила.
— С чем пожаловали, господа хорошие? — Несмотря на приветливый тон, Андрей все же почувствовал, что здесь им не очень-то рады.
— В гости, Петр Егорыч, если не прогоните. Вы оказались правы — разошлись наши со старостой дорожки.
— Насколько разошлись? — посерьезнел Егорыч.
— Да уж неслабо. Он хотел нас закрыть, а мы чуток попортили ему мордашку, да и людей немного порезали.
— Эвона как, — задумался старик. — Добро, идите в дальнюю конюшню, вон ту, что сиренью заросла, потом поговорим. Думаешь, будет погоня? — спросил он уже в спину идущего в указанном направлении Бати.
— Если и будет, то не сейчас: побоятся пойти по горячим следам. Репутация у нас еще та.
Егорыч мрачно кивнул и спокойно пошел к дому, словно ничего и не случилось.
Указанная коневодом конюшня оказалась самым настоящим схроном — в дальнем углу помещения, прямо в стене последнего стойла, обнаружился проход, хорошо замаскированный сдвигающимся металлическим листом. Такими же листами были обиты все остальные стойла. Пролезая в широкий лаз, Андрей ожидал обнаружить нечто таинственное или же, наоборот, — убогую конуру. Но все оказалось до банальности просто. Эту конюшню сделали немного длинней всех остальных, а уже потом отделили четыре дальних стойла кирпичной стеной. Кто, когда и зачем это сделал, оставалось неизвестным. Батя знал лишь то, что это убежище существует, а на подробности его любопытства не хватило, или же хватило скрытности у хозяина. Конечно, если хорошо поискать и соизмерить размеры здания, заросшего густыми кустами сирени, с размерами внутреннего помещения, то раскрыть секрет не составляло труда. Но это если хорошо искать. А так все сараи внутри одинаковые, половина из них была запущена и покрыта пылью вперемешку с паутиной, так же как и конюшня со схроном.
Само убежище, в отличие от основного помещения, было ухожено: пол подметен, в одном из стойл лежали скрученные матрацы. Здесь же присутствовала небольшая буржуйка.
Хозяин появился только следующим утром, когда путешественники успели выспаться и даже начали разминаться парными поединками. Четыре стойла занимали небольшие пространства под высокими окнами и оставляли посредине коридорчик четырехметровой ширины. Так что места вполне хватало.
С утра Акира заставил Андрея мучить тело катами, потом Камеко попинал отцовского ученика палкой и, к собственному удивлению, огреб такой же палкой от Вини. Маленький и очень шустрый егерь работал учебным мечом в непривычной манере, смешивая восточный стиль с перекатами и уходами в ближний бой.
Андрей наблюдал за спаррингом, облокотившись на открытую дверку стойла и потирая свежие синяки. При этом злорадно прислушивался к замечаниям учителя, которыми тот осыпал сына. Продолжая наблюдать за боем, Андрей подошел к мастеру и спросил:
— Учитель, может, мне показалось, но вы как-то по-разному произносите имя Камеко?
— Нет, ты правильно все слышать. Камеко значит дитя черепахи. И я уже бояться, что сделать неправильно, назвав сына этим именем.
Корчак постарался спрятать улыбку.
Замечания отца все же пошли на пользу, и молодой японец, плавно уйдя от выпада Вини, «подло» ударил его по заднице.
— Твою мать, япошка, да я тебя сейчас, — замахнулся палкой Вини.
— Отставить! Вини, я сколько раз говорил тебе не произносить этого слова. — Из крайнего стойла появился командир.
— Да он меня по за…
— Камеко, в следующий раз двинь ему по голове, там все равно мозгов нету, — выдвинул предложение командир егерей.
— Как нету?! Да у меня мозгов в два раза больше, чем у этого…
— Вини, следи за языком. — Тон Бати стал жестче.
Вини вздернул подбородок и церемонно поклонился молодому японцу. В исполнении практически круглого егеря это выглядело комично:
— Многоуважаемый Камеко-сан. Прошу простить меня за несдержанный язык и полное отсутствие мозгов в голове.
Камеко ответил легким поклоном, но, несмотря на абсолютно каменное лицо, в его глазах мелькала смешинка — обижаться на Вини дольше пары минут было совершенно невозможно.
В таком благодушном состоянии духа их и застал Егорыч. С собой коневод, пришедший через потайной лаз, принес эмалированное ведро с чем-то испускающим пар и стопку металлических мисок.
— Ну что, беглецы, обжились? Как спалось?
— Чудесно, сеном пахнет, и не дергаешься от каждого шума, — опередил всех с ответом Вини.
— Вот и хорошо, а я вам тут завтрак принес, — улыбнулся старик и начал раздавать миски.
Андрей с сомнением посмотрел на ведро с каким-то варевом, а вот Вини, как обычно, молчать не стал:
— Я даже не спрашиваю, дорогой хозяин, что там у вас такое. Лучше скажите — не в этом ли самом ведерке вы своим коняшкам корм запариваете?
— В этом, а что? — поинтересовался Егорыч.
— Офонареть, сначала вы меня с конями из одного ведра есть заставите, а потом захотите, чтобы я с ними целовался?
— Ты на себя в зеркало давно смотрел, красавец? — хохотнул Егорыч. — Да с тобой ни одна лошадь не захочет не то что целоваться, а даже стоять рядом.
— Слушай, Вини, не хочешь — не ешь, — пожал плечами Батя и подставил свою миску под черпак с варевом.
— Почему не хочу? Я просто так, для порядка спросил, — тут же пошел на попятную Вини, направляясь к ведру с угощением.
Непрезентабельное на вид варево оказалось очень вкусным — наваристый суп с приличными кусками свинины пошел на «ура», только у Андрея возникли дополнительные сомнения:
— Спасибо, Петр Егорыч. Если не секрет, свининка-то у вас откуда?
Егорычу вопрос явно не понравился, но ответить он не успел — помешали гости.
Снаружи вновь залился в неистовом лае мелкий комок шерсти, и стало слышно, как зарычали овчарки.
— Сидите тихо, — жестко приказал старик и быстро вышел из схрона.
Батя несколько секунд прислушивался к тому, что творится снаружи, а потом посмотрел на Андрея:
— Убивец, давай за мной, захвати «винторез». Остальным сидеть тихо, как мыши. Медведей это тоже касается, — добавил командир, увидев возмущение Вини.
Скользнув через лаз, Батя и Корчак осторожно вышли в основное помещение конюшни и заняли позицию за горкой покрытых пылью ящиков. Позиция была немного неудобной в плане стрельбы, но грамотной в плане маскировки — штабель ящиков стоял посреди прохода практически в центре конюшни. Андрей прекрасно видел все, что творилось возле дома коневода, а незваные гости вряд ли могли заметить засевших в густой тени беглецов.
В гости к Егорычу заявились аж пять человек с арбалетами и в одинаковом камуфляже. Их голоса были достаточно громкими, чтобы понять, о чем идет речь, несмотря на расстояние.
— Чего надо? Вроде выгребать дерьмо еще рано. Да и не думал я, что сынишка Каа опустится до черной работы, — хмуро спросил у гостей Егорыч.
Компания пришельцев состояла из четверых парней и одного мужика преклонных лет. Среди молодежи особо выделялся прыщавый пацан лет восемнадцати в новом камуфляже и с дорогим блочным арбалетом в руках. Похоже, он и верховодил в этой компашке:
— Заглохни, старый. Мы гонимся за бандой отморозков, они могли заныкаться где-то у тебя, — заявил «прыщавый». Юноша постепенно впадал в бешенство и слабо себя контролировал. А может, таким он и уродился.
— Здесь никого нет, — спокойно ответил Егорыч.
— А вот сейчас мы это и проверим. Пацаны, шманаем тут все!
Сынок ныне покойного Каа оттолкнул Егорыча и направился в сторону конюшен.
— Если что, стреляешь только по молодежи. Вон того, в бейсболке, оставляешь напоследок, он плохо бегает, — тихо скомандовал Батя и скользнул к двери.
Движение егеря Андрей больше почувствовал, чем увидел, — он не решался отвести взгляда от разворачивающейся снаружи сцены и все же не успел заметить, как Егорыч развернул свой хлыст. В воздухе раздался резкий щелчок — и сразу же за ним дикий вопль. «Прыщавый» ухватился за лицо и рухнул на колени. В сторону старика моментально нацелилось четыре арбалета, но он спокойно посмотрел на незваных гостей:
— Если у вас приказ, то обыскивайте, но с моего разрешения и без хамства. — После этих слов коневод спокойно развернулся и ушел в дом. Одна из овчарок, та, что покрупнее, многообещающе посмотрела на людей и убежала следом за хозяином.
Батя тенью скользнул от двери обратно и, пробегая мимо Андрея, тихо прошептал:
— Все, уходим.
Впрочем, спешили они зря. Лишь через десять минут в основном помещении раздались чьи-то шаги, но люди потоптались пару минут у входа, а затем звук шагов отдалился.
Еще через полчаса в схрон наведался Егорыч.
— Наркоманы поганые, совсем мозги с дымом ушли, — пробурчал он себе под нос. — Батя, ты видел этого урода? Совершенно страх потерял, гаденыш.
— Зря вы так, у парня горе — отца подстрелили, — со злобной улыбкой ответил егерь.
— Да ну? И кто отличился? — вскинулся старик.
Батя коротко кивнул на Андрея, и парень заработал от Егорыча уважительный и заинтересованный взгляд.
— Не скажу, что убивать хорошо, но за этого гада упрекать не стану. Да, кстати, ты спрашивал, откуда свинина? Так из Демидова, вестимо. Я им тут лошадок выращиваю, а они мне продукты и рабсилу подбрасывают. Раз в неделю приходят сено по накопителям в конюшнях разнести и навоз вывезти, — ухмыльнулся Егорыч и тут кое-что вспомнил: — Да, Батя, насчет лошадок. Перед уходом Мишка Удод передал от старосты, чтобы я готовил четырех кобылок. Послезавтра зайдет «черный караван» и заберет.
— «Черный караван»? — удивился егерь.
— Да, ты ж не знаешь. Краснов пошел на договор с эльфами, и теперь раз в полгода ушастые будут забирать четырех женщин и столько же лошадок. Блин, знать бы зачем — если на смерть, то уведу коней в лес, и пошло оно все к чертям собачьим, — махнул раздосадованный коневод и, чтобы не раскисать перед посторонними, вышел из схрона.
Яркий весенний день прошел на удивление спокойно и в то же время насыщенно. Андрей даже не представлял, насколько прекрасными окажутся эти удивительные существа — лошади. В своей жизни он видел только старого мерина Фильку, который возил продукты в интернате. Но то было вздорное и забитое животное, а на лесном конезаводе он познакомился с носителями благородных кровей лошадиной породы. Здесь сохранилось тридцать восемь лошадей: десять из них принадлежали к породе орловских рысистых, а двадцать восемь имели родословную попроще — мезенские упряжные.
Эти заковыристые слова Андрей узнал, помогая Егорычу по хозяйству, как и многое другое о привычках и характере этих удивительных животных. Красавица Алиса обладала склочным норовом, но если был шанс получить угощение, становилась очень ласковой. Она умильно хлопала огромными ресницами и казалась самым милым существом на земле. Поджарый жеребец по кличке Вождь был высокомерен, как и создатель его породы граф Орлов, но Егорыч все же нашел ключик к непокорному сердцу в виде кислых яблок и сахара.
На душе было легко и просто, пока они не подошли к отдельному загону, в котором стояли лишь четыре лошади: три мезенских и одна орловской породы. По мере их приближения настроение Егорыча стремительно падало.
— Вот они, мои бедняжки. Ей-богу, ушел бы с ними в леса, но они за зиму и так натерпелись. Если уведу, то потеряю всех. Думаешь, мне легче сделать выбор, чем Краснову?
— Не думаю, — ответил Андрей, протягивая лошади сахарный кубик. Мягкие губы аккуратно взяли лакомство, лошадь вновь понуро опустила голову и захрустела угощением.
— Знаешь, а я ведь родился здесь. Мой отец был заведующим конезаводом. В те времена мне казалось, что это самое унылое место на земле, — вздохнул Егорыч и сел на краю каменной поилки. Одна из лошадей в поисках ласки просунула голову между брусами ограды, и старик с горькой улыбкой погладил светлое пятно на ее лбу. — Потом уехал в город, учился, начал карабкаться вверх. И все это для того, чтобы понять простую истину: люди хуже зверей, а жить лучше всего там, где тебя любят, и не от страха или за деньги, а просто так, как маленькие дети, когда они еще не поняли, что из папы можно тянуть жилы.
Андрей присел рядом и, подумав, все же решил задать вопрос:
— Петр Егорович, а тот схрон, в котором мы прячемся, он-то откуда взялся?
— Думаешь, тут какая-то уголовная тайна? — по-хитрому улыбнулся Егорыч. — На самом деле все очень просто. Отец, когда строили ту конюшню, распорядился сделать ее длиннее и перегородить стеной. Он неплохо разбирался не только в лошадях, но и в людях: ни один проверяющий не заметил этой хитрости, и больные лошадки, которые могли испортить общие показатели, а следственно, уйти на мясо, спокойно пересиживали там любую проверку.
— И никто в Демидове ничего не знает?
— Да откуда! Из персонала никто не выжил. Я когда вернулся, то нашел лишь страшно порванные тела лошадок. Здесь когда-то жило больше двухсот голов, а в конце зимы я сумел собрать по лесу меньше сорока — кого вурдалаки загрызли, кого простые волки, а кто и сам помер от голода. Это сейчас они похорошели, а три месяца назад даже смотреть было больно — кожа да кости, — сказал Егорыч, с грустной улыбкой поглаживая мохнатую голову лошади, которая игриво дергала губами рукав его фуфайки.
Весь день помогая коневоду по хозяйству, Андрей настолько вымотался, что на вечерней тренировке вел себя как сомнамбула, за что и получил от мастера ворчливое замечание, а от Камеко пару новых синяков.
Уже в сумерках Батя собрал отряд вместе и, дождавшись появления Егорыча, начал совещание:
— Итак, дамы и господа, я тут подумал и пришел к выводу, что нам нужно что-то делать.
— В смысле? — не понял Вини.
— Демидово, как опорная база, для нас потеряно, поэтому мы или отходим к дачному поселку и ложимся на дно в нашем старом бункере, или же ввязываемся в драку.
— В какую драку? — опять влез с вопросом Вини. — Даже мы с Сурком немного подустали, не говоря уже о девчонках.
— Я не знаю, как ты, Вини, а я не смогу спокойно смотреть, как «черный караван» повезет женщин на бог знает какую муку.
— Да куда вам в драку с дитем на руках! — вмешался Егорыч.
Света, несмотря на немоту, глухотой не страдала и прекрасно поняла, о ком идет речь. Она сразу же набычилась и одарила старика недобрым взглядом.
— У нас хорошо сработавшаяся команда — вон видишь, как это «дите» по-боевому зыркает, — улыбнулся Батя. — Поэтому не вижу причины отступать. Разве кто-то сам не захочет. Говорю сразу, осуждать никого не стану.
«Не станет он никого осуждать, психолог хренов, хотя повернул дело так, что любой отказавшийся будет выглядеть трусом», — раздраженно, но без злости подумал Андрей. Он, конечно, не собирался отказываться, но не любил, когда им манипулируют.
Батя, позволив всем проникнуться идеей, продолжил:
— К тому же у меня к эльфам накопилось много вопросов, а у нас тут внезапно переводчик образовался, я бы даже сказал, переводчик и детектор лжи в одном лице.
— Батя, ты ведь хотел сказать «палач», — сузил глаза Корчак.
— А даже если бы и так, Убивец? Из песни, как говорится, слов не выкинешь, — спокойно встретил злобный взгляд Батя и неожиданно улыбнулся. — Андрей, неужели ты думаешь, что здесь тебя хоть кто-то осуждает?
Убивец обвел присутствующих взглядом и увидел лишь спокойные лица, и только Лена низко опустила голову, пряча взгляд. Света смотрела по-детски искренне и доброжелательно, а в глазах Наты горело раздражение и даже злость, но без капли осуждения или презрения.
— Ладно, проехали, — отмахнулся Андрей.
— Итак, время на раздумья до завтрашнего полудня, а мы с Вини утречком разведаем место для засады, — подвел итоги Батя и решительно кивнул.

 

На следующий день, после сытного завтрака в виде приправленной салом гречки и планового избиения неуклюжего Корчака, все вновь собрались на совещание.
— Сразу начну с вопроса. Кто против нашей затеи? — спросил Батя, опять немного «поддернув» вопрос обобщением «нашей».
Естественно, никто не стал возражать, и только Егорыч что-то там тихо себе проворчал. Но так как он являлся лишь наблюдателем, то права голоса не имел и в помине.
— Хорошо. Тогда приступим.
Весь отряд расселся прямо на полу посреди ограниченного стойлами прохода. Кто-то сидел на скатанном матрасе, кто-то постелил каремат, Андрей же раздобыл для себя настоящее седло. Удобство было сомнительным, зато смотрелся он весьма колоритно.
Батя разгреб мелкий мусор и начал чертить линии прямо на присыпанном тонким слоем пыли полу.
— Сегодня утром мы с Вини нашли неплохое место. До него пять километров. Засаду расставляем по бокам дороги так, словно собираемся вести перекрестный огонь.
— А как же маги? — спросил Вини.
— В том-то и дело, что стрельба будет вестись не с боков, а сзади и спереди. Засаду они конечно же засекут и, думаю, даже подыграют нам. Теперь задача для нашего антимага. Смотри, Андрей, сначала ты занимаешь наблюдательную позицию недалеко отсюда.
Корчак заметил, как в глазах Егорыча возник вопрос, но там же и умер, а Батя не стал говорить, почему Андрей может находиться вблизи от эльфов без риска быть замеченным.
— Считаешь количество противника, спускаешься вниз и бежишь вот до этого поворота. — Батя ткнул палкой в пыль, отмечая условную точку. — Имей в виду, бежать далеко, так что береги дыхание. Здесь тебя будет ждать Вини. Он задаст ориентир для стрельбы и побежит дальше, а ты укроешься возле дороги. Караван пропускаешь мимо себя. Действовать начнешь лишь тогда, когда они дойдут до ориентира, или же если увидишь, что эльфы атакуют сами. Дистанция для тебя хорошая — полторы сотни. Теперь главное. Для нас важно, чтобы ты начал с лучников. Магами займешься после.
— А мы не сильно рискуем? — спросил Андрей.
— Нет, в данной ситуации на первом этапе нам следует опасаться как раз лучников. Девочки выйдут на стометровую дистанцию прямо на дороге и будут уязвимы как раз для стрелков. На таком расстоянии от заклинания еще можно увернуться, а вот от стрелы вряд ли.
— Хорошо, — согласился Корчак, хотя считал, что девушки сильно рискуют.
— Если эльфов будет больше пяти, скажешь об этом Вини, — в случае чего поменяем расклад. Но твои действия в любом случае стандартны. Дальше, — откашлявшись, продолжил Батя. — Передовой дозор встречают Акира и Сурок, они же прикрывают лучниц. Я, Вини и Камеко изображаем засаду и в случае чего атакуем с флангов. Вопросы?
На этот раз вопросов оказалось много, но Андрей для себя уже все уяснил, поэтому слушал вполуха.
Обсуждение плана, перетекшее в поздний ужин, затянулось до полуночи. Уже укладываясь спать, он подумал о том, что стоит поинтересоваться состоянием Лены. Но решил, что сделает своей заботой только хуже.
Утром, глядя на раздраженное лицо девушки, он понял, что она его все же ждала. Неизвестно, чем закончится этот день, и возможно, стоило расставить все по своим местам, а возможно, и нет.
Ближе к десяти утра основная часть отряда позавтракала и, простившись с Егорычем, ушла по дороге. Андрей же остался. Они сидели на каменной поилке возле загона с обреченными лошадками. Егорыч молчал, словно мысленно прощался с подопечными. У Корчака тоже не было особого желания разговаривать.
Егорыч заговорил только тогда, когда вдали послышался собачий лай.
— Андрюша, я не хочу лезть не в свое дело. Можешь не отвечать. Но, насколько я понял, ты способен убивать магов?
— Да, — подумав пару секунд, ответил Андрей.
— Тогда Бог тебе в помощь и спасибо за то, что ты сделал, и за то, что еще сделаешь. — Дед встал, перекрестил парня и порывисто обнял: — Ну, вот и все, иди.
Старик немного подтолкнул собеседника, и Андрей побежал к смотровой вышке, которую Егорыч оборудовал еще во времена своего детства.
Лесной исполин возвышался над своими меньшими братьями, как отец семейства. Корчак не знал, насколько велико было дерево во времена детства Егорыча, но сейчас это была королева всех сосен.
На дерево вело удобное подобие сколоченной из досок лестницы. Смотровая площадка представляла собой помост из пары досок, расклиненных на развилке толстых ветвей, — ничего особенного, но вполне удобно.
Обзор с вышки открывался великолепный, но Андрею было не до созерцания местных красот. Он достал монокль и принялся наблюдать.
Собачья возня на ферме замолкла, когда Убивец взбирался наверх — похоже, Егорыч отозвал псов от греха подальше. Потому на территорию конезавода «черный караван» входил в полной тишине, которую нарушало лишь отрывистое рычание овров.
Впереди шли два овра, увешанных какими-то висюльками на броне, и в длинных космах. Такого Андрей еще не видел. Все монстры, которых он видел ранее — и возле своего дома, и в драке у памятника Ленину, — не могли похвастаться подобными украшениями. Что это могло значить, он не знал, но явно ничего хорошего. Следом за первой парой появилось сразу шесть овров, а у них под ногами шмыгали гвулхи. Авангардом прошла основная группа закованных в сталь монстров, а затем из-за густого орешника появились эльфы.
Ушастых было четверо, причем у троих из-за плеча выглядывали концы луков и хвостовики стрел. В руках у четвертого ничего такого не было, к тому же он вел себя слишком надменно, поэтому Андрей решил, что это маг.
Эльфы ехали колонной по двое и восседали на тех же монстрах, которых Корчак видел в заброшенной деревне. Рядом с магом по земле бежало небольшое создание размером с мартышку, но определенно человекообразное.
«Блин, что это еще за уродец?» — напрягся Андрей и, подумав, решил увязать это существо с непонятным словом «фэйри», которое слышал в откровениях своего пленника. Прямо за фэйри, испуганно косясь на верховых монстров, бежал человек.
Всю эту процессию завершали четыре девушки под охраной еще троих овров. Андрей внимательно присмотрелся к пленницам и зло сжал зубы. Среди полонянок лишь одной можно было дать больше тридцати, все остальные оказались практически детьми. Общим для всех девушек было то, что красотой они не блистали.
«Красивых староста оставил себе, а этих послал на убой. Ну, сука, я до тебя еще доберусь», — пообещал Андрей и вновь перенес свое внимание к центру колонны.
Там уже произошли некие изменения — эльфы-стрелки выехали вперед, овры рассыпались по округе, а маг что-то гаркнул фэйри. Мелкий уродец начал визгливо пищать на человека, отчего тот сгорбился еще больше.
— Егорыч! Егорыч! — истерично заорал человек. Казалось, что его сейчас кондратий хватит.
Из-за конюшни появился Егорыч. Он шел, уныло опустив голову, а четыре лошадки брели за ним даже без узды, полностью доверяя хозяину. Судя по всему, именно это и мучило старика больше всего.
«Егорыч, только не наделай глупостей», — мысленно взмолился Андрей.
Старик словно услышал слова парня. Он поднял голову, глянул на эльфа и, явно сдержав презрительный плевок, развернулся и ушел в дом.
Маг взмахнул рукой — и четыре лошадки, словно по команде, побрели к полонянкам. Только теперь Андрей заметил, что девушки тоже явно не в себе. Они не дергались и не переговаривались, а лишь одеревенело переставляли ноги, не отставая от верховых монстров.
Вызвавший Егорыча человек внезапно сел на задницу, словно ему подрубили ноги, а «черный караван» тронулся дальше. Похоже, маг отпустил человека, и его кошмар наконец-то закончился. Мужик вздрогнул и заплакал, размазывая по лицу грязь и слезы.
Андрей, увидев все, что ему нужно, скатился с дерева и, стараясь не поднимать шума, выбежал сквозь кусты на дорогу. Судя по скорости передвижения каравана, бежать ему нужно очень быстро.
От волнения он даже не заметил, как отмахал все пять километров, и, лишь увидев стоящего у обочины Вини, едва не свалился от недостатка воздуха в легких.
— Вини… их… там… — задыхаясь, выдавил из себя Андрей.
— Так, успокоился. Сядь на землю и дыши ровно, — скомандовал егерь.
Через десяток секунд дыхание бегуна выровнялось, и он смог говорить внятно:
— Идут. Три стрелка и один маг. Одиннадцать овров и около двадцати гвулхов.
— Кого?
— Ну, этих, вурдалаков.
— А-а. Ну да, в общем, не кисло, но и не смертельно. Ты как, готов к труду и обороне? — настороженно спросил Вини.
— Конечно.
— Они тебя не заметили?
— Вроде нет, — пожал плечами Андрей.
— В общем, смотри, вон там торчит сухая сосна. Видишь? — ткнул пальцем Вини.
— Вижу.
— Как только основная группа дойдет до сосны — начинай работать. Или когда они задергаются, в общем, смотри сам. Дальше по плану. Вопросы? — спародировал командира Вини, и получилось у него очень неплохо. Андрей улыбнулся: его настроение немного улучшилось.
— Вопросов нет.
— Ну, тогда я побежал, — ободряюще улыбнулся Вини и припустил по дороге.
Андрей в очередной раз залюбовался движениями маленького егеря. Казалось, он вообще не касается земли, а словно плывет над ее поверхностью, причем плывет очень быстро.
В лесу застучал дятел, и этот звук вывел Андрея из ступора. Он быстро нырнул в кусты, забился под разлапистую ель и, достав свой «ритуальный набор», начал готовиться к бою.
Боль от ножа уже стала привычной, как и вид побежавшей по коже крови. Андрей быстро обмакнул в тягучую жидкость два десятка патронов к «винторезу» и накапал в четыре патрона к обрезу. После этого плеснул на рану перекисью водорода, которая сразу же поднялась бело-красной пеной.
Быстро забинтовав рану, он натянул сверху сеточку. Сменить пластырь на бинт и сеточку посоветовал Батя — чтобы рана дышала.
Закончив с кровопусканием, Андрей улегся под кустом и застыл в ожидании, но вдруг в голове появилась новая мысль.
«Черт! Вот баран!» — едва не стукнул себя по голове Корчак. Еще зимние тренировки показали, что лучше всего стрелять с упора. Конечно, можно было стрелять и с колена, но упор все же надежней. А сейчас с ним не было даже рюкзака, который унес на себе Сурок-тяжеловес. Андрей судорожно начал оглядываться в поисках какой-нибудь коряги, но ничего подходящего не заметил. Внезапно в голову пришла светлая мысль — он вспомнил рассказы о стрельцах Ивана Грозного.
Подходящее деревцо с рогулькой нашлось быстро. Корчак рывком выдернул меч.
— Прости, старик, но другого выхода у меня нет, — прошептал мечу Андрей, несколькими ударами отсек ветки и срубил ствол. Примерился и еще раз рубанул, укорачивая будущий упор. Пока рубил дерево, ему все время казалось, что через секунду за плечом появится овр с закономерным вопросом: «Ты че здесь шумишь?»
Но овр не появился ни через секунду, ни через минуту, и лишь через пять минут послышалось тихое рычание и мягкий топот. Андрей облегченно вздохнул — он уже боялся, что придется освежать кровь на патронах. Тут же за приятной мыслью пришла неприятная.
«Ты бы еще на дороге лег, придурок!» — вновь обругал он себя. Рыскающие по обочинам гвулхи вряд ли что-либо почувствуют, но какая-то из этих тварей могла попросту на него наступить, и тогда точно конец.
Все те несколько долгих минут, пока караван проходил мимо его убежища, Андрей старался врасти в прошлогоднюю листву и даже не дышать.
К счастью, ему вновь повезло — никто не заметил притаившегося диверсанта.
Выждав для надежности еще пару минут, Корчак выполз на дорогу и посмотрел вслед врагу. Караван медленно удалялся. Сверху мерно подпрыгивали макушки эльфов, а немного ниже раскачивались здоровенные головы овров.
Маг остановил караван метров за десять до сухой сосны. Некоторое время эльф вертел головой, а затем что-то рыкнул. Похоже, ушастый начальник решил не играть в игры егерей и сразу напасть на обнаруженную засаду.
Следуя приказу, половина гвулхов исчезла в лесу. Андрей понял, что пришло его время, и встал на одно колено. Конец подпорки воткнулся в заросшую травой дорогу, а утолщенный ствол «винтореза» удобно лег на рогульку. Убивец взглянул на отряд врага, теперь уже через прицел. Как ни странно, эльфы смотрели не по сторонам, а вперед — лучники заметили девочек с прикрытием и небрежно потянулись за луками.
«А вот это вы зря — резче надо быть», — ехидно подумал Андрей, нащупал перекрестьем прицела голову крайнего справа эльфа и мягко нажал на курок.
Когда первый лучник уткнулся в шею своего скакуна, остальные эльфы так ничего и не поняли. Они суматошно начали вертеть головами, и лишь после того, как второй стрелок кувырнулся с верхового монстра, эльфы определили направление атаки. Маг что-то гортанно выкликнул и запустил вдоль дороги плюющийся желтыми искрами фаербол.
Андрей, несмотря на дергающий тело страх, не позволил себе отвлечься, и третья пуля угодила прямо в лицо последнего лучника. Так же, как и в предыдущих случаях, мигнуло защитное поле, и ушастый вывалился из седла.
«А теперь ты, красавец», — неожиданно весело подумал он и нашел прицелом фигуру мага. Приклад мягко толкнул в плечо, и маг свалился вниз. Только после этого Андрей позволил себе немного расслабиться и присмотреться к окружающему миру. А посмотреть было на что. К нему на всех парах мчался десяток гвулхов, а за ними топали три овра.
Андрей опять прильнул к прицелу и равномерно, как автомат, стал посылать пулю за пулей.
Промахнулся он всего лишь раз, поэтому, когда закончился магазин, из десяти гвулхов к нему приблизились только три.
Андрей стоял на правом колене, поэтому обрез вышел легко.
«Как же весело, мать твою», — подумал он, расстреливая гвулхов в упор. Омедненная картечь рвала черные тела, а он упивался своим могуществом. Так же, как люди были бессильны перед магией, эльфы оказались беспомощны перед немагией, или, как там сказал Вини, «антимагией» Андрея.
Двое гвулхов зарылись носом в траву, а один, получив в бок пару картечин, закувыркался по дороге. Андрей легко вскочил, уклонился от летящего кувырком тела, не выпуская из левой руки «винтореза», уронил обрез и выдернул меч. Одуревший от боли зверь резко развернулся и вновь прыгнул. Андрей, как на занятиях, задал мечу инерцию и рубанул гвулха по голове, еще раз пропустив мимо себя теперь уже мертвое тело. Убивец вернул меч на место, поднял винтовку и быстро сменил магазин.
С начала боя прошло всего несколько секунд. Стометровое расстояние гвулхи преодолели за считаные мгновения, и только длительные зимние тренировки позволили Андрею выжить. А вот овры бежали не так быстро.
Медлительных овров он расстрелял медленно и совершенно спокойно. Было даже неинтересно. К тому же и овры, и бегающие в зарослях гвулхи носились как угорелые совершенно бездумно. Один из гвулхов неудачно выскочил на дорогу и сразу же был зарублен обезумевшим овром. Впрочем, сам здоровяк прожил не намного дольше и через секунду рухнул на спину с пулей в голове.
Миновав подстреленные им тела, Андрей подбежал к пленницам и облегченно вздохнул. И девушки и лошади спокойно стояли посреди дороги, глядя вдаль пустыми глазами. Это можно было назвать большой удачей — тыловое охранение каравана побежало к Андрею и было им расстреляно, передовой отряд умчался дальше по дороге на разборки с лучницами, а все гвулхи рванули в лес на поиски егерей, следуя первоначальной команде мага. Так что на дороге противников почти не осталось. Андрей обошел застывших пленниц и увидел овров. Как ни странно, два огромных тела он заметил только сейчас. Напряженно нюхая воздух, над телами мертвых стрелков и полуживого мага застыли те самые странные овры с цацками на броне и в волосах. От обычных овров они отличались не только украшениями, но и всем своим видом. Их тела были хоть и не намного, но крупнее обычного, к тому же выглядели они более совершенными, чем остальные мутанты.
Овры застыли в низких стойках и недобро сверлили взглядом подошедшего Убивца. Внезапно один из них опустил голову и посмотрел на зашевелившегося мага. Андрей быстро вскинул винтовку и, нащупав прицелом эльфа, прострелил ему второе плечо, напрочь лишая врага возможности колдовать. И это чуть не стоило ему жизни. Андрей едва уловил момент, когда стартанул один из овров. В отличие от менее «продвинутых» собратьев, этот монстр передвигался очень легко, как балерина. Балерина весом этак в тонну.
От растерянности человек начал палить в белый свет как в копейку. Четыре патрона ушли в молоко, а шустрый овр преодолел ничтожное расстояние в полтора десятка метров за пару секунд. Огромный меч с изогнутым лезвием скользил по воздуху, издавая тихий шелест, словно разрезал плотную материю. Единственное, что оставалось сделать Андрею, — это упасть на спину. Разлетающийся от меча воздух обдал его лицо почему-то горячей волной. И это словно отрезвило Убивца. Уже лежа спиной на дороге, он с силой сжал зубы и рывком поднял винтовку. Ярость сделала замах овра слишком сильным, и, не встретив сопротивления, лезвие потянуло его за собой. Андрей увидел, как мелькнула рука и открылась часть спины и затылка. Ярость затопила мозг человека, и он выпустил оставшиеся три пули. Стрелять пришлось лежа и запрокинув голову, но Корчак не промахнулся. Одна пуля расплющилась о сталь спинного щитка, вторая пробила шею, а третья вошла в затылок снизу, вырывая ничем не защищенную макушку.
«Интересно, почему они шлемов не носят?» — пришла в голову непозволительно отстраненная мысль. И он тут же вспомнил о том, как только что выпустил последнюю окровавленную пулю, причем в предпоследнего овра. Еще память подсунула неприятную деталь. В момент выстрелов вокруг овра вспыхивало пробитое пулями защитное поле. Значит, эти донельзя странные овры были защищены лучше своих собратьев, а в запасе оставались только «пустые» патроны.
Все эти мысли пронеслись в голове за одно мгновение и заставили Андрея резко вскочить. Бесполезный «винторез» упал в заросшую травой дорожную колею, пустой обрез остался в кобуре, а рука потянулась вниз и за спину, где по совету Бати был закреплен пистолет. Проделывая все эти действия, Корчак наблюдал, как в глазах второго овра разум борется с яростью. Было видно, что он дико хочет раздавить мерзкую букашку, но не может оставить тело хозяина без защиты. Ярость победила. Восемнадцать патронов покинули магазин «гюрзы» практически одной стаей и бессильно срикошетили от силового поля. Овр радостно зарычал, прыгнул вперед и ударил, причем ударил не просто так, а очень по-хитрому — сначала горизонтально, а затем, выписав клинком восьмерку, сверху и наискосок. Мысли вернулись в голову Андрея лишь тогда, когда он понял, что не только увернулся от обоих ударов, отпрыгнув далеко назад, но и успел достать меч.
«Выживу — куплю мастеру самую вкусную колбасу в мире», — подумал Корчак и, стараясь не мешать зачаткам боевых рефлексов в теле, запустил это самое тело в перекат, поднырнув под руку атаковавшего овра. Кувырок завершился выпадом вверх. Лезвие скользнуло по бедренному щитку и неожиданно легко вошло в пах монстра, практически по гарду. Рука овра уже шла обратно, но Андрей успел отпустить рукоять своего меча и скользнуть за спину здоровенного монстра. Для надежности он пробежал еще пару метров и только после этого развернулся, чтобы увидеть очень странное зрелище. Овр умирал. И не просто умирал, а словно ссыхался. Огромное тело быстро превращалось в мумию, причем делало это волнами. Волны усыхания шли от меча.
«Ну вот, испортил хороший меч», — растерянно подумал Андрей: он почему-то не сомневался, что именно длительное нахождение клинка рядом с его телом было причиной подобного эффекта. Сразу вспомнилась синеватая травка, на которую он упал в огородах Демидова. Она усыхала точно так же.
Корчак встряхнулся, прекрасно понимая, что на научные изыскания у него попросту нет времени. Тут же на тело навалилась дикая усталость, а от осознания того, что бой еще не закончен, стало еще хуже. Он тяжело подошел к посеревшему телу и выдернул свой меч. Клинок покинул тело так же легко, как и вошел в него.
Отметив боковым зрением, что маг все еще в отключке, Андрей поднял «винторез» и, прихрамывая, миновал место побоища. Чудовищные на вид скакуны куда-то убежали. Похоже, они не страдали верностью своим хозяевам.
Пока он возился с эльфами, впереди шло не менее ожесточенное сражение. В сотне метров впереди Сурок и Акира отбивались от одного овра, а лучницы пытались достать монстра стрелами. Но в этом деле у них возникли определенные проблемы — стрелы заставляли вспыхивать энергетический щит и уходили сторону. Здоровяк оказался таким же увешанным цацками «модником», как и два телохранителя. И, судя по всему, он имел такую же защиту.
Его менее защищенным собратьям повезло не так сильно — на дороге от места остановки каравана до позиции лучниц валялись тела пяти гвулхов и трех овров с торчащими в глазах и глотке стрелами.
То, что творилось на дороге, было больше похоже на балет: нагината в руках Сурка порхала с легкостью бабочки, что же касается Акиры, то он словно ассистировал своему ученику. По большому счету бой шел только между егерем и овром. И, похоже, мог закончиться победой последнего.
«Надо с этим заканчивать», — устало подумал Андрей и потянулся за ножом. Ему очень не хотелось терять еще одну порцию своей крови.
Но резать себя Убивцу так и не пришлось. Внезапно прямо из его левого плеча проклюнулся наконечник стрелы, а из раны плеснули брызги крови. По мозгу хлестнула волна боли. Андрей охнул и резко развернулся.
Как оказалось, один из лучников вместо законной смерти от пули в голову получил только контузию. Похоже, пуля всего лишь скользнула по черепу, содрав изрядный шмат скальпа. Судя по округлившимся от удивления глазам эльфа, стрела должна была сделать с человеком что-то невообразимо страшное, но вместо этого просто пробила тело. Удивление врага, так же как и в первом бою с эльфом, вновь спасло Андрею жизнь, подарив несколько драгоценных секунд.
— Ах ты ж сука! — завопил Корчак и, сделав три быстрых шага, рубанул наотмашь мечом. Клинок задел эльфа только кончиком, но и этого хватило, чтобы перерубить горло и позвоночник. Голова упала за спину, повиснув на слое кожи и мяса.
Андрей зарычал от боли, которую ярость притупила всего лишь на мгновение.
— Стоять, Убивец! — скомандовал он себе, зажал приклад «винтореза» коленями и достал из разгрузки последний магазин. Добывать кровь старым способом нужды уже не было — он просто подставил горловину магазина под стекающий из раны ручеек. Магазин с тихим щелчком встал на место. Андрей, еще раз рыкнув от боли, вскинул локтем непослушной левой руки ствол винтовки и сделал три быстрых выстрела. На большее сил попросту не осталось. Ноги отказались держать измученное тело, и он рухнул на колени. В ушах зашумело, и лишь через пару секунд он различил звук шагов. Попытался вскочить, но его мягко остановили:
— Тихо, тихо, — прозвучал успокаивающий голос Наташи. — Не дергайся, Убивец ты наш.
А потом пришла боль.
Сурок отломил наконечник, выдернул стрелу и сразу же начал заклеивать рану. В ногу что-то кольнуло, и ослепившая Андрея боль немного отступила. Он увидел, что Сурок отбрасывает пустой шприц-тюбик, а остальные тупо пялятся на это действо.
— Акира, периметр, — захрипел Андрей и впервые увидел, как учитель покраснел.
Японец резко развернулся лицом к лесу, туда же направила натянутый лук Лена, а Наташа продолжала сидеть, удерживая Андрея за плечи.
После того как Сурок закончил перевязку, Корчак вновь принялся командовать:
— Сурок, периметр. Наташа, брось фигней маяться, бой еще не окончен.
«Да что ж это я ей вечно грублю?» — подумал он, увидев, как в глазах девушки забота сменяется яростью.
Поняв, что рассиживаться смысла нет, поднялся, заработав еще одну волну боли.
В лесу по-прежнему раздавался треск ветвей и рычание — похоже, егеря вместе с молодым японцем были еще живы и продолжали развлекаться.
— Всем смотреть в оба, я пока займусь пленником, а то подохнет еще ненароком. Сурок, помоги.
Егерь быстро подошел и вопросительно посмотрел на самозваного командира.
— Вырежи из него мои пули.
Сурок кивнул и, дернув на себя тело эльфа, воткнул в него нож. Пуля, которую эльф поймал первой, засела в кости, и егерь потратил пару минут на то, чтобы ее достать. А второй и вовсе не было. Рана оказалась сквозной.
Как только пули покинули тело мага, его корчи сразу же прекратились, и эльф начал приходить в себя. Андрей посмотрел врагу в глаза, а затем устало сел на тело мертвого лучника, чувствуя, как под его задницей расползается крепчайшая броня.
Он молча смотрел на эльфа — и тот неожиданно заговорил. Чужеродные слова царапнули мозг, но все же начали складываться в понятные фразы. Эльф орал, а человек продолжал слушать и лишь спустя пару минут задал первый вопрос.
…Когда Андрей выпустил безвольную голову эльфа из рук и повернулся к зрителям, он увидел на их лицах целую гамму эмоций. Ната уже привычно закрыла Свете глаза и смотрела на Андрея остекленевшим взглядом. Лена лежала на обочине и плакала. В глазах Сурка читалось опасение, а старый японец смотрел на ученика с явным уважением.
— Че вылупились? А за лесом кто смотреть будет?! — зарычал Корчак, с трудом подавляя внутри себя разбуженного пыткой зверя.
Соратники встрепенулись и стали смотреть туда, куда положено. Наташа выпустила Свету. Ребенок посмотрел ему в глаза, и Андрею вдруг стало легче от понимающего и чистого взгляда немой девочки.
«С чем же ты, маленькая, столкнулась, что смотришь на палача так одобрительно? Вон другие настолько офигели, что забыли смотреть по сторонам», — мелькнула в голове непрошеная мысль.
Несмотря на все опасения Убивца, оцепенение засмотревшихся на пытку бойцов ни к чему плохому не привело. Из леса настороженной походкой выскользнули егеря и, быстро оценив обстановку, расслабились. Следом за ними из кустов выбрался Камеко.
Батя пробежался взглядом по полю боя и удивленно посмотрел на Андрея, а затем зло на Сурка:
— Сурок, блин, когда я сказал выйти на дорогу?!
— Командир, вурдалаки так рванули в лес, что я подумал…
— Твое дело приказы выполнять, а не думать, потому что нечем! — распалялся Батя.
— Батя, — постарался отвлечь внимание на себя Андрей. — Вы-то как, справились?
— Мы? Легко. Засели на деревьях и стреляли, как в тире. А вот вас могли положить из-за этого дурачка. Почти все вурдалаки и половина орков должны были уйти в лес, а не кидаться на лучниц.
— Давайте повременим с разборками, — сказал Корчак и, намекая на полученные от пленника сведения, добавил: — А сейчас пора уходить.
Его вновь перекосило от боли, и это подстегнуло Батю:
— Так, Вини, найди тропу, девочки — за ним, Акира прикрывает. Теперь пленницы. — Батя повернулся к освобожденным пленницам и застыл: — А что это с ними?
Вопрос он, естественно, адресовал Андрею, словно тот мог на него ответить.
— Не знаю, но попробую сделать хоть что-нибудь.
У него появилась идея, но тут же возникли серьезные опасения. Он осторожно подошел к ближайшей пленнице и прикоснулся к ее голове пальцем. Женщина вскрикнула от боли, но потом замолчала, и в ее глазах появился смысл.
«Похоже, заклинание сидело крепко, но недостаточно глубоко, чтобы причинить сильную боль или вред», — подумал Корчак и, оставляя объяснения с очнувшейся пленницей на Батю, пошел к следующей девушке.
…Место побоища они покинули только через пять минут. Пришедшие в себя пленницы подняли вой, и Андрей уже пожалел, что рядом нет лучниц, но пара пощечин от Бати и свирепые взгляды от Сурка сделали свое дело. Несколько минут споров — и они все же двинулись вслед за передовой группой.
По разведанной Вини тропе новый караван двигался на удивление быстро и скоро нагнал ушедших вперед бойцов. И все это благодаря лошадкам. Пленниц разместили верхом по две, а на передовую посадили Андрея. Батя взял под уздцы орловскую красавицу с раненым и повел вперед, а все остальные покорно, но резво побежали следом. Животные настолько испугались монстров, что готовы были идти за людьми куда угодно.
Как только они догнали передовой отряд, Свету усадили позади Корчака, а все тяжелые вещи нагрузили на последнюю лошадь. Через несколько минут стало понятно, что это не Андрей везет Свету, а наоборот. Парень от слабости все время клевал носом, а позже вообще лег на шею лошади, и Света старательно придерживала его тело, при этом умудряясь не свалиться самой.
В себя он пришел уже на стоянке. Посреди поляны весело горел костер. Его отблески играли на лицах бывших пленниц, которые, можно сказать, открыв рот слушали байки Вини. Вместе с девушками сидела Света, на ее лице играла ехидная улыбка — она-то уже слышала все эти байки и ядовитые комментарии Бати и Наты. Огонь разожгли явно в психотерапевтических целях, хотя с учетом последних событий это было не очень разумно.
Андрей некоторое время смотрел на всю эту идиллию, а потом повернул голову и увидел Лену. Девушка сидела рядом и пристально смотрела на раненого. Осознав, что он очнулся, она вскочила и убежала в темноту.
«Ох, как все непросто», — подумал мститель и попробовал встать.
Плечо тут же дернула боль, и он лег обратно. Кто-то заботливо подстелил под него каремат и укрыл термоодеялом. Впрочем, Лена убежала не просто так, а чтобы кому-то сообщить важную новость, и Андрей решил расслабиться и подождать: тот, кто хочет услышать новости, сам подойдет.
Его догадка полностью подтвердилась, и через пару минут к импровизированной больничной койке подошел Батя.
— Ну что, вояка, как самочувствие? — искренне улыбнулся егерь и присел рядом.
— Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем боялся, — ответил, принимая сидячее положение. — Батя, а чего это мы стоим и костры жжем?
— Нам, Андрей, боятся уже нечего, — спокойно ответил егерь. — Погоня за нами будет в любом случае, — нужно решать, что делать с женщинами.
— И что, есть какие-то идеи?
— Идеи-то есть, — невнятно высказался Батя и, подумав, продолжил: — У нас тут по лесам ходит сказка о том, что в Шишкине, есть такой ПГТ, живет некий дед Мазай.
— Ну-ну, — сморщился Андрей больше от недоверия, чем от боли.
— Не «ну-ну», а дед Мазай. Говорят, старичок так же, как его тезка зайцев спасал, помогает детям и женщинам, а потом прячет их в этом самом Шишкине.
— Ага, а гвулхов он, значит, не боится? — усомнился Корчак.
Батя на непривычное слово только поморщился — в отряде уже привыкли, что Убивец упорно не желает использовать народные названия монстров.
— Не знаю, может, это сказка, а может, и нет, но деда одной их наших пленниц зовут Матвеем, и работал он сторожем в детском доме. А дом этот как раз в Шишкине и находился. Так вот, Алена говорит, что все воспитанники детдома называли его дедом Мазаем.
— Батя, — устало выдохнул Андрей, — ты сам-то хоть веришь в эти сказки?
— Не верю, но другого выхода не вижу. В Демидово нам путь заказан. До ближайшего поселка пятьдесят километров, а у нас очень неудобный груз. С другой стороны, возможно, там действительно сохранился детский дом. Может, не в самом городе, а где-то поблизости спрятались. А с нашими «трофеями» все равно нужно что-то делать.
— Нужно, — кивнул Корчак: воспоминания разговора с пленником заставили его помрачнеть. — И чем скорее, тем лучше.
— Та-ак, давай выкладывай, — тут же насторожился Батя.
— В общем, побеседовал я с ушастиком. Все самое интересное он выложил сразу же в угрозах. Смешно, но факт: любят эльфы грозить всякими карами. Так вот, ушастый сказал, что на нас уже идет охота.
— Что, так и сказал, что именно на нас? — напрягся командир.
— Похоже на то. Некий Сатока обеспокоился тем, что в лесах пропадают охотники. В случайности он не верит, поэтому собрал отряд добровольцев и встал на след. Думаю, после того как мы угробили отряд с магами во главе, и тем более караван, они вообще на уши встанут.
— Да уж, веселого мало, — опечалился егерь. — Есть еще что-либо важное? Я думаю, стоит выйти уже сейчас: отдохнули — и хватит. Хорошо, хоть эти мрази по ночам не бродят.
— А вот с этим могут быть проблемы, — разочаровал Батю Андрей. — Это они у себя по ночам не ходили. Леса их старой родины — нечто вроде филиала ада. А у нас тут — так, пионерский лагерь. Первое время они боялись темноты по привычке, но теперь уже и ходят, и даже бегают. Я об этом специально спросил.
— Тогда не будем тормозить. — Батя встал и направился к костру, но внезапно остановился. — А что там насчет девушек: куда их вели?
— Человеческие женщины рожают овров и фэйри, — глухо ответил Убивец.
— Не скажу, что это хорошо, но хоть не на убой ведут.
— На убой, Батя… — С каждым словом Андрей становился все мрачнее. — Когда эта мерзость вылезает наружу, она разрывает своего родителя.
— Как такое может быть? — Егерь застыл на одном месте и сжал кулаки.
— Не знаю, Батя, не знаю.
Назад: Глава 12 ОХОТНИКИ
Дальше: Глава 14 НОВАЯ ЖИЗНЬ