ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Живые? — рявкнул Петрович, едва переступил порог.

— Твоими молитвами, Кум. — Незнакомец, заметно прихрамывая, подошел к остаткам дивана. Морщась, сел, вытянув вперед правую ногу. — Зацепили, сволочи.

Он осмотрел рану и резким движением вытащил из бедра длинный, узкий предмет. Вытерев с него кровь, с некоторым удивлением выдал:

— Стекло!

Ничего удивительного Владимир в этом не видел, поскольку на собственном опыте убедился, что стекло в магии нежити играет довольно заметную роль. Знать бы об этом заранее, всей случившейся катавасии можно было бы избежать, спокойно отправив к праотцам Кузьмича еще до того, как он начал ритуал обращения. Но, как говорится, знал бы прикуп…

Между тем Петрович, проявив завидную сноровку, наложил раненому жгут, использовав в качестве такового шнур от разбитого телевизора. Вообще эти двое вели себя, как очень хорошо знакомые люди. Они вполголоса беседовали о чем-то только им понятном. Выяснив между собой, очевидно, что-то важное, они наконец обратили внимание на Владимира, который с усталым видом присел около трупа чернокнижника и якобы что-то пытался разглядеть. На самом деле интерес ведьмака к телу чародея имел под собой конкретную основу. Его интересовал перстень с голубым камнем, благодаря которому старый колдун мог так долго всем пудрить мозги. Улучив момент, пока Петрович возился с раненым, он ловко сдернул перстенек, надеясь, что сидящий к нему спиной незнакомец этого видеть не сможет, а Петрович слишком занят, чтобы обращать на такие мелочи внимание.

Фокус не удался. Незнакомец, не очень приятно ухмыляясь, молча подошел к ведьмаку, который безуспешно пытался сделать безразличный вид, и протянул раскрытую ладонь, Владимир вопросительно уставился в эти серо-стальные глаза, чувствуя, что начинает краснеть.

— Володя, — подал голос Петрович, — ты ветошью не прикидывайся. Отдай, что взял, пока по-хорошему просят.

Пожав плечами, Владимир достал из кармана заныканный перстенек, сделав последнюю попытку завладеть оберегом:

— Я свое возвращаю.

Незнакомец, повертев в руках перстенек, ничего интересного не обнаружил, но назад отдавать оберег не спешил:

— Что-то я на твоей ручище хреново это изделие представляю. Мне кажется, такой перстенек впору пидарасам таскать, а вы, гражданин Зорин, в таком непотребстве замечены не были.

Версия родилась на ходу, впрочем, как две капли воды повторяя версию покойного Кузьмича:

— Это подарок, на память. От любимой женщины.

Еще раз осмотрев перстенек, незнакомец протянул его Володе:

— Имеется в виду та фурия, которая исчезла вместе с тобой в Гелинске?

Это было произнесено столь буднично, что Владимир понял: о нем известно если не все, то многое. Вместо ответа он утвердительно кивнул.

— Жаль, что мы с ней не познакомились. — Петрович из остатков мебели изобразил некое подобие сидений. — Присаживайтесь, господа, а то стоя как-то не по-людски.

Когда все расселись, Петрович продолжил:

— Этой ведьмочке самое место у нас, с ее-то талантами убивать!

— Петрович! — укоризненно бросил незнакомец. — У людей, может, любовь, а ты кирзачами — да в душу! Лучше бы ты нас познакомил, а то сидим, почти братья по оружию, и не представлены.

— Точно! — Петрович достал из комбинезона сигареты, прикурил. — Владимир, знакомьтесь — это Скиф. Скиф, знакомьтесь — это Владимир.

Скиф аж прикрякнул:

— М-да, яйца седые, а в жопе детство.

Затем он без церемоний отобрал у Петровича сигареты, угостил сидящего молча Владимира, прикурил сам.

— Ладно, подурачились, и будет. Время не ждет. — Попыхивая сигареткой, Скиф глянул на циферблат наручных часов. — Через полчаса начинаем зачистку, — и, обращаясь к Владимиру: — Давай сразу расставим все точки над «i». Кто ты — мы знаем. Мы, как ваша братия нас называет, «охотники». Само собой, мы представляем государство, действуя под «крышей» одной спецслужбы.

Что его спасители «охотники», Владимир понял уже давно. Осталось выяснить самую малость: какую судьбу они ему уготовили? Судя по тому, что Скиф вернул ему перстенек, убивать его они не собирались. По крайней мере, сразу.

— Я так понимаю — у вас на меня какие-то виды? — Ведьмак решил сразу взять быка за рога.

Скиф изумленно вскинул брови:

— Ты смотри, наши «умники» не обманули. Парень на ходу подметки режет. — Он усмехнулся. — Ну раз уж ты хочешь все и сразу, пожалуйста. Да, я, как старший в этой операции, уполномочен предложить тебе сотрудничество с официальным включением в штат Отдела.

— И в качестве кого я вам нужен? — Владимир припомнил, как бился с нежитью Скиф, и, не кривя душой, заключил, что он на такое никогда не будет способен. — Я под эликсиром за тобой уследить не могу, что уж говорить про обычное состояние…

— Ты прав. — Скиф внимательно посмотрел в змеиные глаза ведьмака. — В качестве бойца ты нам не нужен. Но мы, — он кивнул в сторону Петровича, — боевики, выполняем только черновую работу. Соответственно над нами есть те, кто нам эту работу находит, кто следит за магической безопасностью, занимается разведкой. Я имею в виду Хранителей. Именно они проводят у нас все ритуалы, они находят зарвавшихся чернокнижников, они изучают все возможности магии, чтобы свести наш риск к нулю. В Хранители попадают только ведьмаки, обычным людям там не место. Кстати, это только благодаря им мы знали способ уничтожения этого, — кивок в сторону трупа, — старого мракобеса. До меня с нежитью никто не сталкивался, но Хранители перелопатили тонны книг для того, чтобы найти решение.

— Ты хочешь сказать, что вы уже давно знали, кто на самом деле Кузьмич? — Владимир вопросительно переводил взгляд с Кума на Скифа и обратно. — Какого же черта вы его раньше не пришили?

— В том-то вся и штука. — В разговор вступил Петрович. — Из того, что нам было известно, уничтожить «зеркального» мага можно только в момент, когда его демоническая сущность окажется в зеркале. Тело в этот момент остается без защиты, что и подтвердилось. Тут самое главное было поймать момент, когда он только-только вошел в Зазеркалье, но еще не успел проникнуть в твое тело. Разбив зеркало, мы лишили его старого тела, бежать ему стало некуда. Как нам сказали, в таком состоянии сущность может находиться от пяти до десяти минут. В это время нужно ожидать, что колдун попробует затащить донора в свою пентаграмму, где можно произвести захват тела. Как видишь, Хранители оказались правы. Получилось все так, как они и предсказывали. А то, что эти твари уязвимы для стекла, мы узнали, только когда ты в него стаканом запустил. А вообще мы тебя вели с самого начала, так как обладали информацией, что имеется «зеркальный» колдун, которому в ближайшее время понадобится молодой ведьмак. Где искать этого колдуна, мы не знали, зато знали, что из ведьмаков на данный момент в России существуешь только ты. Короче, мы тебя вели в качестве наживки, и рыбка клюнула! Кстати, о том, что этот старый пенек и есть искомый «зеркальный» маг, мы узнали буквально недели три назад, и то чисто случайно. Уж больно хорошо старичок шифровался, но все же прокололся на телефонном разговоре. Обычно он из дома никогда не звонил, а тут оплошал. Из его разговора стало ясно, что он нанял некоего Ахмеда для твоего захвата. Дальше все пошло по цепочке. Единственное, мы, конечно, немного опоздали. С вампиром ты нас опередил на несколько часов, а потом и вовсе пропал из виду. Правда, нам была известна твоя квартирка в Ульяновске, где тебя, собственно, и отследили. Остальное ты знаешь.

Владимир осмотрелся по сторонам, будто видел эти стены впервые:

— Ты хочешь сказать, что вы меня все время прослушивали?

— Не только прослушивали, — Петрович, довольный, хохотнул, — но и плотно просматривали. Этот дом, — он сделал неопределенный жест зажатым в руке автоматом, — нашпигован техникой круче, чем американское посольство! Тебя опекали постоянно, стараясь не пропустить ничего интересного. Как видишь, все наши хлопоты были не зря, ты живой, маг уничтожен.

— В общем, — Скиф ковал железо, пока горячо, — тебе предлагается должность Хранителя, безопасность и, само собой, ну очень приличная зарплата. И, кстати, когда ты будешь Хранителем, за свою ведьму — как ее там? — Викторию, можешь не волноваться. Ее никто не тронет, а то Петрович в этом отношении прав, ее возьмут на оперативную работу. У нее действительно редкий талант к войне.

— В каком смысле талант к войне? — Володя насторожил уши. О его возлюбленной всплывало что-то совершенно новое, и это ему не нравилось.

— Не прикидывайся несмышленышем. — Скиф раздраженно сплюнул. — Наши спецы поработали в вампирской лаборатории, и все в один голос утверждали, что к моменту появления там людской охраны ты гарантированно был без сознания. Значит, те пятнадцать трупов, которые извлекли из лаборатории, ее рук дело. Согласись, пятнадцать обученных, обстрелянных мужиков в замкнутом помещении — это очень серьезно, даже для такого бойца, как ты. А если она, судя по тому, что вытащила тебя на руках, не получила ни царапины, то такие способности иначе как талантом не назовешь.

— Что ж, возможно, ты и прав. — Володя задумался.

То, что ему предлагал Скиф, выглядело интересным. На первый взгляд все было чертовски привлекательно и красиво, но, давая согласие на сотрудничество, ведьмак сам себя сажал на короткий поводок, а свобода была для него дороже всего.

— Хорошо, а если я откажусь? — Владимир не питал иллюзий в отношении своих собеседников, поэтому внутренне сжался, ожидая получить ответ в виде серебряной пули.

По лицам «охотников» он понял — от летального исхода его отделяют минуты, если не секунды. Он видел, как Петрович поухватистее прихватил лежащий на его коленях «бизон», наметанным взглядом прикидывая, куда мишень может дернуться. Однако Скиф не проявил ни малейшего интереса к лежащим у его ног израильским трещоткам. Он тяжело вздохнул:

— Ты хорошо подумал? Учти, такие шансы дважды не выпадают.

Напоминание было излишним, поскольку Владимир и сам догадывался, что дважды повторяться в этой «конторе» не принято. Он тоскливо вспомнил ждущую его в Ташкенте Викторию, мысленно с ней прощаясь:

— Да, Скиф, я все для себя решил.

Петрович медленно начал поднимать ствол, Володя прикрыл веки, сожалея, что так мало успел пожить и еще меньше успел сделать.

— Кум, отставить, — сухо прозвучал приказ Скифа.

Недоумевающий ведьмак открыл глаза, удивляясь, что еще до сих пор жив. Петрович подчинился, но оружие не опустил. На его морщинистом лице читалось полное безразличие к судьбе несостоявшегося коллеги.

— Что, сам хочешь? — Он протянул взведенный «бизон» Скифу.

Проигнорировав оружие, Скиф взглянул Владимиру в глаза:

— Иди, ты свободен.

На лице Петровича отразилась целая гамма чувств:

— Саша, ты в своем уме?! Что ты делаешь, нам этого не простят!!! Ты…

— Не мельтеши, Петрович. — Скиф был собран и серьезен. — Операцией командую я, я и отвечу! — И, обращаясь к ведьмаку, обалдевшему от таких виражей: — У тебя час времени. После этого по городу пойдет «Перехват» и «Капкан». Иди возьми, что тебе необходимо, и бегом из города!

Уговаривать себя Володя не дал. Пулей он вылетел в спальню, скинул окровавленные лохмотья, переоделся. Сбросив пинком картину, он открыл сейф и вытащил оттуда все содержимое. В сумку с деньгами он сложил документы, кое-как запихал второй меч и собирался уже выйти в гостиную, как до его тонкого слуха долетел разговор двух «охотников».

— …Ну знаешь, всему есть предел, — горячился Петрович. — Он тебе что, родной? Подставлять за него свою задницу я не собираюсь. Делай как знаешь, но я буду вынужден составить на тебя рапорт. Что будет дальше, ты знаешь…

— Петрович, я тебя не узнаю, — Скиф в отличие от своего напарника говорил ровно, голоса не повышал. — Какие, к лешему, рапорта? И что ты на него так взъелся? Ну уйдет человек, тебе какая разница. По сути, в этой операции он сделал за нас всю черную работу. Откровенно говоря, мы облажались и в Гелинске, и с этим некромантом. Старый ведьмачок, было дело, криминалом подрабатывал, но опять же под нашим ненавязчивым присмотром, и делал, между прочим, исключительно то, чего хотели мы. Этот же вообще ничего неприглядного не сделал и вряд ли сделает…

— Не путай хрен с гусиной шейкой! — Петрович явно психовал. — Того тоже играли втемную, и ни о какой лояльности речи идти не может. А то, что ты собираешься сделать сейчас, называется неподчинение приказу и…

— Да? — В голосе Скифа было столько желчи, что Владимир понял: сейчас Петровича будут опускать ниже городской канализации. — А ты мне ничего не хочешь рассказать по поводу позапрошлого года?

— Насчет чего? — Судя по голосу, Кум насторожился.

— А все насчет того же неподчинения приказу, например. Как ты водил «кончать» фигурантку, лично водил, без свидетелей. И как ведь профессионально сработал, комар носа не подточит! Чистый суицид! Только я не фраер, сам знаешь. Видел я, какими вы взглядами обменивались, и вторую петельку, которая под мышки шла, я тоже разглядел. Наверное, зря я тогда рапорт не написал, как ты думаешь, а?

— Значит, ты все знал? — Голос Петровича звучал глухо. — Знал и промолчал.

Владимир слышал, как чиркнула его зажигалка, видать, от нахлынувших воспоминаний ветеран «охотников» разволновался.

Когда Петрович снова заговорил, было слышно, что он пытается оправдаться перед Скифом, но у Володи сложилось такое ощущение, что больше он пытался что-то доказать себе самому:

— Саша, я ведь ее сколько лет знал. Ну не мог я эту бабенку в петлю засунуть, не мог! Она же не от хорошей жизни с Вороном схлестнулась, она…

— Да знаю я все эти песни о тяжелой ведьминой судьбе, о чистой и светлой душе, которую злые люди оболгали. Знаю! — Голос Скифа стал злым, слова он произносил, будто гвозди в гроб забивал. — Я вот тебе что скажу: не хрена спать с объектами, проблем не будет! Тебя что, к ней в койку насильно тянули? Нет, сам, как пацан сопливый, повелся. Ну и флаг тебе в руки. Мне лично абсолютно по барабану, с кем ты сожительствуешь и где теперь эта жертва трагических обстоятельств. Но в свою очередь я и от тебя жду понимания, а не этого дешевого патриотизма.

— Но, Саша, тут же совсем другой случай, — быстро затараторил Петрович. — Валя попала в нашу разработку попутно, а этого колдуна недоделанного мы уже больше года опекаем, и…

— Вот я тебе и говорю, Петрович: а он тебе нужен? — Скиф вновь был спокоен. — У нас что, Хранителей не хватает? Да их развелось как грязи, Ну кем он будет в Отделе? Третий помощник седьмого заместителя, книги мэтрам от пыли очищать. Нет, у него натура долго этого не вынесет, ему свобода нужна, простор. А если уж быть до конца откровенным, у тебя нет чувства, что с Гелинском нам всем в душу нагадили? То-то. Губернатор — персона важная, его не тронь. Вот теперь этот пидор весь в белом, а все вокруг в дерьме по самые уши, и мы с тобою в том числе. Короче, это высокопоставленное чмо будет из себя борца с коррупцией строить, а мы честного человека (ну и пусть он ведьмак!) в расход пустим за его несогласие с линией руководства? Тьфу, противно!

— Делай, Саша, как знаешь, я отвернулся и ничего не видел!

Невольно подслушанный разговор натолкнул Владимира на мысль, что пора делать ноги, пока его благодетели не передумали. Выйдя из спальни, он подошел к бледному от потери крови Скифу.

— Спасибо, Скиф, когда-нибудь, может быть, сочтемся. — Ведьмак протянул «охотнику» один из своих мечей. — Держи на память. Ты настоящий боец!

Скиф молча взял презент, с видом знатока взвесил, оценивая балансировку. Когда ведьмак отошел, собирая раскиданные по всей гостиной книги, он опробовал меч в деле. Превратившись в смазанную линию, прокрутил ката «Спящего дракона» и, остановившись, одобрительно покачал головой:

— Благодарю за подарок, ведьмак, оружие славное. А теперь уходи как можно скорее, только на выходе отведи глаза. Весь квартал простреливается нашими снайперами. У них приказ: валить всех, кто выйдет из дома без моего сигнала. Сигнал я дать не могу, извини, я тоже хочу жить. Так что не оплошай. Ну удачи тебе, и постарайся сделать так, чтобы мы больше не увиделись.

…Произнеся нужное заклинание, Владимир уверенно вышел на пустынную улицу с двумя большими сумками в руках. Пройдя квартал, он наткнулся на милицейский кордон, перекрывающий проход. Менты беспечно курили, лениво переговариваясь между собой. На выходящего из зоны оцепления ведьмака они не обратили внимания, и только служебный пес, учуяв присутствие рядом зверя, боязливо прижался к ногам кинолога, ища защиты у своего хозяина.

Миновав все кордоны, Владимир наконец оказался в обитаемых местах, где ходили люди, ездили машины. Решив лишний раз не светиться, он, пользуясь своей невидимостью, подошел к пареньку, сидящему за рулем вишневой «девятки». Парень, видимо, кого-то ожидал, потому что сидел без дела, слушая приемник и пожевывая резинку. Несильный удар в челюсть свалил незадачливого автовладельца на сиденье. Он так и не понял, что его тюкнуло в голову. Передвинув бесчувственное тело на пассажирское место, Владимир прыгнул за руль, запустил движок и, стараясь не привлекать внимание гаишников, тронулся в сторону окраин.

До начала «Перехвата» он успел, проскочив все милицейские посты и выехав на московскую трассу.

Мирно отдыхающий владелец авто стал подавать признаки жизни. Пора было с ним расставаться. Владимир, припарковав «девятку» на обочине, оставил паренька одного, кинув на панель в качестве компенсации за ущерб три сотенные бумажки с ликом американского президента.

Очутившись на просторе, Владимир взвалил свои пожитки на плечо и бодро зашагал по обочине, отдаляясь с каждым шагом все дальше и дальше от Самары, где ему довелось многое пережить. Впереди, там, за линией горизонта, его ждала новая и, как ему думалось, счастливая жизнь. Он шел, надеясь на лучшее, оставляя в прошлом все свои проблемы и заботы, печали и горести. Он знал, что там, впереди, его любят и с нетерпением ждут.

Водители встречных машин невольно обращали внимание на странного пешехода, у которого на лице гуляла немного глуповатая улыбка абсолютно счастливого человека. Откуда им было знать, что видят они уникальное зрелище? Ведь по дороге, улыбаясь, шел ведьмак, последний из своего древнего клана.

Будущее готовило ему еще много приключений и опасностей, но это, как говорится, уже совсем другая история…