Небо расчертила яркая вспышка молнии. Потоки небесного огня изливались на многострадальную землю под аккомпанемент адского грохота. Сплошная пелена дождя валила с ног, превращая некогда надежную земную твердь в бурлящий грязевой поток. Нет ничего страшней для путника, как попасть в подобную грозу, когда каждая твоя оплошность грозит серьезным увечьем или даже гибелью… Но под вывернувшимися наизнанку небесами тяжело брели люди. Остатки Львиного полка Двенадцатого легиона возвращались домой.

Прорваться через позиции врага к дороге на Юрхан удалось если и не легко, то и не так уж тяжело. Насколько понимал К'ирсан, враг оказался настолько ошеломлен нападением на их речных союзников, что сначала магическая атака, а потом и самоубийственная рукопашная схватка с, казалось, обреченными солдатами просто застали их врасплох. Поэтому то, что прорыв остатков полка обошелся малой кровью, выглядело вполне объяснимым и оправданным. Чаша весов с жизнями полутора сотен человек всегда перевесит чашу с потерями солдат числом в полтора взвода. Такова математика войны, пускай бесчеловечная, но необходимая и по-своему справедливая.

И только настоящий командир может отдавать приказ о таком размене. Эл'Фарут был именно таким командиром. Прорвав окружение, он смог сохранить костяк, лучших профессионалов — бойцов первых рот, и лишь одна потеря оказалась невосполнимой. Маг Сципий и один из его помощников погибли, надорвавшись, творя слишком мощные боевые заклинания. Теперь остались лишь два мага четвертого ранга, которые и шли-то с трудом. После двухдневного марш-броска с редкими остановками на отдых шатало даже самых стойких. Капитан и два лейтенанта, в числе которых был и Свиранг (тот самый, что отправил в свое время К'ирсана в карцер), шагали наравне со всеми. Их лошади погибли еще во время самого первого боя, когда полк попал в засаду.

Тяжелораненых не было — они просто не выносили тягот отступления, когда есть только десять-пятнадцать минут, чтобы перекусить остатками солдатского пайка. Те же, что еще сопротивлялись усталости и боли — гибельным спутницам всякого отступления, стремительно теряли силы под грянувшим на утро второго дня ливнем.

Сам К'ирсан шел чуть позади среди десятка наиболее крепких и выносливых солдат, служащих живым щитом против настигающей погони. На поясе у него теперь висел слишком дорогой для простого солдата меч одного из убитых офицеров галеры, а в мешке лежал завернутый в тряпки чуть изогнутый клинок Мечника. День назад они с Терном смогли подойти на одном из привалов к капитану эл'Фаруту и подробно рассказать о происшедшем. Кайфат умолчал о своих магических способностях, сказав лишь, что победой в поединке с такими, несомненно, непревзойденными бойцами они обязаны всем богам и богиням удачи, вместе взятым. Как ни странно, при этих словах Терн лишь согласно кивал, ни словом не упомянув о зеленом огне и прочих чародейских особенностях схватки. Захваченное оружие капитан осмотрел усталым взглядом и кивком разрешил оставить легионерам у себя в качестве трофеев. На этом тогда доклад завершился, так же, как, собственно, и привал. Лишь позже Терн рассказал К'ирсану, что, по словам ветерана из первой роты, начало схватки засевшие в развалинах Старшей Сестры солдаты видели просто отлично. Как ударил маг с ближайшей галеры, как отряд солдат накрыло ядовито-желтое облако тумана и тут же резко схлынуло, оставив после себя изуродованные тела, как несколько ускользнувших из-под удара бойцов погибли под мечами троицы пассажиров с галеры. После этого, когда стало ясно, что операция не удалась, капитан и скомандовал атаку.

Маги тут же нанесли удар по вражескому магу на корабле, а потом атаковали окруживших холм баронских солдат. Дальше в ход пошли мечи, и завязалась яростная схватка, к концу которой подоспели и К'ирсан с Терном.

К счастью для вышедших из окружения легионеров, у баронских солдат не было лошадей, поэтому погоню они организовали пешую, кроме того, со значительной задержкой покинув свои позиции. Более тренированные ветераны смогли существенно увеличить отрыв в течение первого дня похода, и теперь было важно не дать врагу этот отрыв сократить. На второй день, когда дождь еще только начал накрапывать, капитан приказал сойти с основного тракта и двигаться в сторону небольшой деревеньки Курпаны, расположенной на берегу Оленди. Лейтенант Свиранг возглавил взвод фуражиров, которые должны были в кратчайшие сроки собрать припасы. И вот тут-то и возникли проблемы. Как оказалось, прошедшие здесь ранее бойцы из тех самых Кридских отрядов вымели все подчистую. И тут никакие воззвания к долгу перед королем и даже угроза лютой смерти от рук палача не возымели никакого действия. В переговоры пришлось вступать самому эл'Фаруту. Играя желваками, с налившимися от ярости глазами он настойчиво убеждал местного старосту продать хоть что-то. Единственное, что помогло, так это звонкая монета, да и то — им достались крохи, за которые пришлось переплатить едва ли не вдесятеро. Ну где еще можно увидеть тощую курицу по цене в пару келатов?!

Кроме покупки скудных припасов удалось узнать едва ли не жизненно важные новости. Оказалось, что днем раньше прошли четыре галеры — сначала две, потом еще две. Также из Юрхана вернулся торговавший там медом плюгавый мужичок, сообщивший о нападении на город чужой армии. При словах «многие тыщи» слышавшие это солдаты смеялись, но не то чтобы сильно — кто знает, может, действительно были эти самые «тыщи». Уж больно странно велась вся эта военная кампания. Единственное, что не вызывало сомнений — это взятие города. И от подобных мыслей мрачнели лица даже самых отъявленных оптимистов. Легионеры оказались между двух огней.

Капитан и в этой ситуации принял единственно верное решение — необходимо переправиться на тот берег и выходить к основным силам легиона. Осталось выяснить, как именно это сделать! К тому моменту сильный дождь перерос в кошмарный ливень, на реке гуляли волны, способные перевернуть даже надежный речной паром, не то что утлые рыбацкие лодчонки. Невзирая на протесты жителей, для нужд армии в деревне были конфискованы пять рыбацких лодок. Пусть этого и не хватит на всех, но хоть что-то. Эл'Фарут приказал двигаться к лесу, что в паре часов ходьбы от деревни, и уже оттуда начинать переправу. Ведь там можно срубить большие плоты в дополнение к лодкам… В принципе, все это было верно, но вот только тащить лодки пришлось на руках, под проливным дождем и порывами ветра, в свете молний и по колено в грязи.

И, как это часто бывает, к отряду, отвечающему за переноску лодок, причислили и К'ирсана. Рукоять меча, лежащего в мешке за плечами, словно нарочно выбирала самые болезненные места, куда можно воткнуться посильнее. Тяжеленная лодка так и норовила сорваться с плеча, особенно когда кто-то из шести тащивших ее солдат оступался в грязи. До тяжело дышащего К'ирсана то и дело доносились мысли свернувшегося калачиком в мешке Руала. Зверек излучал сильное недовольство и раздражение. В сознании усталого человека то и дело появлялась картинка с теплым, выложенным изнутри мягким мхом и, главное, сухим дуплом, где так хорошо пережидать столь мерзкую погоду. Хозяину размечтавшегося зверя приходилось сметать заманчивые мечты усилием воли, что также не улучшало настроения…

А потом как-то неожиданно пришел приказ об остановке и проклятую лодку наконец-то можно было опустить в липкую грязь. Рядом повалились тащившие ее солдаты, живо напомнив выпавшие из телеги мешки с зерном. Прислонившись спиной к борту проклятой посудины, К'ирсан задрал голову вверх, подставив лицо ледяным струям дождям. Хотелось сидеть так бесконечно долго, наплевав на грязь и сырость! Совсем недалеко раздался стук топоров — часть легионеров уже валила лес.

Неожиданно в лужу возле К'ирсана кто-то тяжело плюхнулся. Молодой легионер опустил голову и открыл глаза — рядом сидел Терн.

— Вот ведь погодка, а?! — буквально прокричал тот и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Эта проклятая Кали и Темным Оррисом погода сведет в могилу почище клинков и стрел баронских ублюдков. Верно?

К'ирсан кивнул, но, догадываясь, что Терн просто так не отвяжется, добавил:

— Точно!

— Вот и я о том же! Да еще как бы плот рубить не пришлось…

Кайфат аж дернулся:

— Ты чего это, рехнулся?! Да мы ж эту хфургову лодку тащили. Чтоб ее демоны в Бездну забрали!

— Эх, ну до чего ж наивный ты мужик, К'ирсан! Эти лодки для командиров, магов и самых лучших бойцов. Мы же с тобой кто? Правильно, мясо из десятой роты! Сейчас отдохнешь минут тридцать, получишь топор и вперед! — В голосе Терна звучала злость и смертельная усталость. — Моли всех богов, чтобы хотя бы утих ветер, когда мы начнем переправу.

Терн оказался прав, разве что плоты пришлось рубить не через полчаса, а через час. Топоров было мало, поэтому пришлось валить деревья по очереди — как только уставала одна группа новоявленных дровосеков, так ее тут же сменяла другая. К ночи срубили шестнадцать плотов, на десять-двенадцать человек каждый. Для связывания бревен использовали конфискованные в деревне веревки, солдатские кожаные поясные ремни… И началась переправа.

Сняв броню и оружие, легионеры грузили все на скользкие бревна плотов и садились рядом. Многих трясло, если не от страха, то уж от холода точно. Струи дождя выстудили воздух, заставив забыть о странно мягком климате Торна. Четверки наиболее крепких легионеров становились на носу и на корме каждого плота, держа в руках тут же вырубленные самодельные весла. Теперь тьму ночи то и дело прерывали тихий плеск этих грубых поделок по воде да злая ругань изможденных солдат.

К'ирсан сидел у самого края плота, уцепившись одной рукой за сучковатое бревно, а другой обхватив собственный изрядно потяжелевший из-за кольчуги мешок. Чуть впереди расположился, любопытно поблескивая глазками и беспрестанно вертя головой, Руал. Рядом с молодым воином точно так же замерли остальные солдаты, среди которых постукивал зубами от холода и Терн — по реке постоянно тянул прохладный ветерок, еще больше охлаждавший воздух и усиливавший мелкую дрожь у промокших солдат.

Поначалу плот К'ирсана двигался ровно, без рывков, заставив успокоиться и поверить в благополучную переправу, но к середине реки все изменилось. Здесь течение резко усилилось, и плоты начало сносить в сторону. Легионеры налегли на весла, но получилось еще хуже — их завертело на месте. И вот уже натужно скрипят бревна, поминают всех богов солдаты, и вода захлестывает поверхность то и дело ныряющих носами примитивных судов.

И, как это часто бывает, случилось то, чего больше всего боишься, — на некоторых плотах стали расходиться бревна. Над рекой повис многоголосый хор запаниковавших солдат. Ширина реки составляла, конечно, поменьше версты, но ненамного, а люди едва ли достигли середины. В число этих «счастливчиков» попал и К'ирсан. В какой-то момент он начал проваливаться в воду через быстро растущую щель и только и успел, что забросить мешок на крайнее сучковатое бревно, сверху посадить верещавшего Руала, как оказался в холодной воде. Тот факт, что солдат не утопил тогда все свои пожитки, объяснялся только чудом. По горло в воде, ухватившись руками за свисавшие сучья и с трудом удерживая бревно от вращения, он осторожными гребками двинулся в сторону берега. Назойливое желание плюнуть на все и вся и заняться лишь собственным спасением, было отодвинуто из-за приглушенного кашля тонущего рядом человека, который буквально захлебывался водой.

Прокричав что-то злое сквозь зубы, К'ирсан оставил свою спасительную опору и за несколько ударов сердца достиг уже начавшего скрываться под водой солдата. Схватив того за короткие волосы, Кайфат решительно погреб назад, но тут спасаемый стал оказывать вялое сопротивление. В панике тот воспринимал попытки поднять его голову над водой едва ли не как угрозу утопления и всячески пытался этому помешать. Обозленный всем происходящим, К'ирсан нанес человеку резкий оглушающий удар, после чего борьба мгновенно прекратилась. Сложнее было заставить оглушенного и нахлебавшегося воды солдата самостоятельно держаться за спасительное бревно.

После переправы остатки некогда бравого Львиного полка Двенадцатого пограничного легиона смотрелись не просто жалко, а мерзко, отвратительно, просто недостойно воинов короля. Приблизительно в таком духе выражались лейтенант Свиранг и капитан эл'Фарут, обходившие достигших берега легионеров. Сотрясая воздух проклятиями и щедро раздавая зуботычины, они заставили раскисших солдат собраться и даже смогли организовать боевое охранение. Выплывших из реки людей с разбитых плотов особо не трогали, давая им прийти в себя.

К'ирсан расположился в кустах недалеко от реки. Рядом валялся в уже натекшей луже заплечный мешок, вокруг которого ходил кругами Прыгун с задранным трубой хвостом. Его желтые глаза осуждающе зыркали на лужу и хозяина. Через некоторое время, посчитав, что неудовольствие в должной мере высказано, зверь уселся на сухой участок земли и принялся вычесывать уже начавшую стремительно высыхать серо-стальную шерсть. Слева от К'ирсана, то и дело громко кашляя, лежал трясущийся от озноба Терн. Удивлению Кайфата не было предела, когда он разглядел лицо спасенного. Так уж случилось, что последнее время он только и делал, что выручал своего бывшего врага.

Сам же К'ирсан Кайфат чувствовал себя довольно неплохо. Благодаря внутренним резервам тело совершенно не замерзло, лишь сырая рубаха и штаны доставляли беспокойство. Потерпев некоторое время, молодой воин воровато огляделся по сторонам и, пробормотав под нос нечто звучное, открыл себя Силе. Тут же ударила волна сухого жара, от одежды поднялось облако пара. Терн пробормотал в темноте нечто невразумительное, и К'ирсан напрягся, но каких-либо признаков, что спасенный заметил что-что необычное, не появилось.

Где-то через час после высадки уже полыхало несколько костров, и вокруг грелись люди, сушилась одежда. Кто-то рвал зубами полоски сушеного мяса, некоторые лежали на свежесрубленных ветках, свернувшись клубком и вздрагивая во сне. Запалил небольшой костерок и К'ирсан, и на нем уже жарилась тушка водяной крысы, которую притащил Руал. Рядом сидел Терн и сонно щурился на огонь, лишь подрагивающие ноздри жадно ловили аромат жарящегося мяса.

— Эх, и горазд же ты устраиваться по жизни, К'ирсан! — неожиданно нарушил молчание сосед по костру, заставив К'ирсана Кайфата вздрогнуть. — И зверь у тебя молодец!

Человек протянул руку и попытался погладить Прыгуна по голове, но с молниеносной быстротой его палец оказался зажат в тисках острых зубов. Подержав так какое-то мгновение, зверь отпустил дерзкого чужака невредимым. На первый раз! Терн хрипло рассмеялся и с некоторым сожалением в голосе продолжил:

— Жаль, что тогда так получилось! Правда, жаль! Знаешь, я не какая-то там сволочь неблагодарная, безо всякого разумения. Я помню, сколько ты меня выручал… Эх, да куда там — спасал! Потому ты не думай, что я видел чего и могу кому передать. Просто знай — Терн из рода Согнар не забывает долгов!

Терн говорил как-то невнятно и сумбурно, словно не знал, как передать обуревавшие его чувства и мысли.

— Да ладно, чего там. — К'ирсан похлопал своего теперь уже точно бывшего врага по плечу. — Думаю, все наши прошлые недоразумения оказались улажены, не успев как следует начаться.

— Ты прав, только Бездна знает, как ты прав! — Смех Терна явственно отдавал облегчением. — Задницы ты надрал нам тогда будь здоров…

Наутро солдат подняла злая ругань офицеров с красными от недосыпа глазами. Наверняка они и не ложились, всю ночь обсуждая направление движения отряда.

— Солдаты, — обратился капитан эл'Фарут к легионерам, выстроившимся на небольшом, свободном от растительности участке берега. — Для баронских тварей после захвата Юрхана теперь открыта свободная дорога в глубь страны, наверняка вскоре начнется штурм Фиора. Для короля сейчас важно собрать армию в кулак и ударить по грязным ублюдкам! Потому мы двинемся к Козьим горам на соединение с основными силами нашего легиона…

Капитан говорил еще много чего, но внимательный взгляд К'ирсана обшаривал лица стоявших рядом ветеранов — на них не было той радости, что промелькнула у новичков наподобие его самого или того же Терна, наоборот, появилась какая-то обреченность и даже страх. Некоторые начали сплевывать на землю и глухо поминать богов Тьмы. Казалось, что у людей отняли последнюю надежду на чудо, вернув к суровой действительности, и она была слишком уж безрадостна для знающих.

— Слушай, друг, а в чем проблема-то? Отойдем к своим, а потом ударим… — поинтересовался К'ирсан у ветерана с мертвенно-бледным лицом по кличке Гривастый, но осекся под злым взглядом.

— Проблема, говоришь?! Это-то не проблема, проблема будет, когда за нас дознаватели из «чистых» возьмутся. Или ты про королевский эдикт «О трусости, солдатом проявленной, и наказании за то приличествующем» не слышал? Никак уже лет триста существует. — Ветеран смачно сплюнул и раздраженно махнул рукой. — А, ты ж мясо еще. Ничего, королевские дознаватели быстро мозги вправят…

— Я что-то не понял, при чем здесь дознаватели? — К'ирсан обескураженно нахмурился и поправил рукой истрепанную маску на лице.

— А ты сам посуди. Потеряны две крепости, и речной путь к Юрхану открыт даже для глубинных баронств. Это раз. — Гривастый загнул один палец и помахал рукой перед лицом новичка.

— Юрхан пал, и теперь в Запертом море хозяйничают океанские галеры пиратов, с которыми не может справиться Объединенный Протекторат в полном составе. Так что наши корабли на море безнадежно проигрывают пиратам. Значит, со дня на день начнется морская блокада Фиора, а через пару седмиц и сухопутный штурм. — Солдат прочистил глотку и свирепо зыркнул из-под густых бровей. — И королевство потеряло все янтарные мастерские. А это сколько фарлонгов… Слышь, Умник, сколько золота получает казна Его Величества с Фиора в год?

Ответил молодой чернявый легионер, известный своей осведомленностью почти во всех вопросах, касающихся высших сфер общества, и похождениями с дамами из этих самых сфер. Служил он в первом десятке первой роты, и ранее К'ирсан его не слишком-то замечал, как, впрочем, и всех остальных, кто не был под началом Седого. Теперь же от всей роты остались только он сам и Терн.

— Миллион полновесных джугских фарлонгов, — невнятно произнес Умник, перекусывая зубами нитку. Сразу после речи капитана, пока до начала марша оставалось около часа, опытный солдат занимался починкой уже видавшей виды куртки.

— Ну, это тебе не «Бычий рог» в таверне пить, — весомо бросил Гривастый. — Вот и подумай, в каком настроении будет король, когда посчитает, сколько потеряет его казна. И кто же виноват? Правильно, один уродский полк, солдаты которого осмелились не принять смерть героев, а вышли в расположение основного легиона. И кто ты после этого в глазах генералов и прочих задниц из штаба? Трус! Делай выводы и считай, сколько ты теперь проживешь в Мертвом легионе. Абсолютный рекорд — три года…

— Четыре, — встрял в разговор Умник, который закончил шитье и теперь, держа на вытянутых руках куртку, скептически рассматривал грубый шов. — Гради Бешеный отслужил четыре года и вышел на пенсию в чине полковника.

— Ну, этот тип имел просто сумасшедшее везение… — протянул Гривастый. — Таких больше нет…

Но К'ирсан его больше не слушал — задумчиво кивнув, он побрел назад, к сидящему рядом с вещами Терну. Первый вопрос, который он задал товарищу, касался Мертвого легиона.

— Мертвый легион — это пара десятков седмиц беспрестанных боев в первой линии на особо опасных местах в ватаге бывших каторжан, убийц и дезертиров. Если повезет, то тебя убьют легко — честной стрелой или мечом, если же нет, то особо мерзким заклятием, — Терн помянул недобрым словом Орриса и жену его Кали. — Вот смотри, мы в десятой роте, по крайней мере были в десятой роте. Это рота новичков и самых слабых бойцов. Первая рота — рота лучших вояк и опытных ветеранов. То же самое и с легионами, правда, в старших легионах места покупаются, но за этим все-таки следят. И если ты сейчас вроде как мясо, то в Мертвом легионе ты просто живой мертвяк почти без шансов на жизнь… Об этом что, все говорят?

Ответный кивок заставил Терна помрачнеть:

— Демон, а я и не подумал. Ну, может, обойдется…

Страхи солдат оказались напрасными — все обошлось, хотя поначалу так не казалось. Через полторы седмицы относительно мирного перехода остатки Львиного полка добрались до небольшого шахтерского городка на северных отрогах Козьих гор. Название Грумбаль осталось от гномов, которые лет эдак семьсот назад мирно передали власть над городом людям. К его достоинствам следовало отнести золотые рудники и квартировавший здесь же Двенадцатый легион, точнее три его полка. Когда-то временное пристанище легионеров давно уже стало постоянным, и теперь Грумбаль и Двенадцатый легион стали столь же неразрывны, как овцы и пастух.

Дороги к городу оказались запружены беженцами с побережья, ищущими защиту у мечей легиона. Солдат Львиного полка, скорым маршем двигавшихся по дороге, провожали взглядами, в которых застыли ошеломление и боль. Люди не понимали, почему доблестные воины короля оказались бессильны перед натиском ничтожных баронов.

За два пеших перехода от Грумбаля их остановил конный разъезд и, узнав, кто они, быстро ускакал с письмом от капитана в город. Командующий Двенадцатого легиона должен был быть как можно раньше уведомлен о произошедшем, чтобы иметь возможность заранее выработать свою позицию и соответственно реагировать. Представители неприметной королевской службы Блюстителей чистоты чести, или «чистые», уже наверняка прибыли в Грумбаль в поисках виновных, и теперь от реакции командующего сильно зависела судьба солдат.

Командовал легионом генерал грасс Скиррит узЗамр из рода древнего, но, увы, донельзя бедного. Суровый опытный военачальник, который участвовал в нескольких конфликтах, он в свое время очень возражал против кандидатуры полковника грасс Урр'хора на место командира Львиного полка, но кто слушает генерала, который ой как далеко от столицы и не обременен высокими покровителями! В жизни генерал твердо следовал кодексу чести и оценивал людей согласно собственным представлениям. Это тоже не добавляло ему популярности. К простым солдатам он относился жестко, но справедливо, всегда давая шанс продвинуться вверх, хотя и жестоко карая за неудачи. Как говорили опытные ветераны, только заступничество грасса Скиррита могло спасти их от Мертвого легиона.

По прибытии в Грумбаль солдат тут же разоружили, отобрали личные вещи и отправили в разбитый недалеко от города лагерь. Если солдат первой и второй рот отправили в отдельный пустующий барак, то чуть больше десятка уцелевших в бойне у Сестер бойцов остальных рот раскидали по уже обжитым. В такой «обжитой» барак попали и К'ирсан с Терном.

— Ты куда зверя с вещами дел?! — уголком рта спросил Терн у товарища. К'ирсан буквально перед самым входом в город вытащил из заплечного мешка так и не изученный кошель вражеского мага, добавил свой кошелек с деньгами и вручил Руалу. Затем, немного подумав, попросил у Терна ценности, которые тот хотел бы сохранить, и, получив пару тяжелых мешочков, увязал все в компактный узел и отправил зверя с грузом прочь.

— Не знаю, но когда надо, Прыгун все вернет! — столь же тихо пояснил К'ирсан и усмехнулся. Терн аж подскочил, чем заслужил раздраженное ворчание сопровождавших их охранников.

— С ума сошел?! Да ты знаешь, сколько там было?! А если этот зверь место забудет?

— Успокойся, не забудет, — с той же усмешкой успокоил его Кайфат. — И прекрати дергаться, не хватало еще схлопотать дубинкой по башке!

Затем загрохотала, открываясь, железная дверь и впустила однополчан в сумрак, напоенный страхом и злобой. И вновь грохнула дверь, отрезая людей от мира свободы. Вместе с бывшими врагами в этот барак попал солдат из четвертой роты — молчаливый крепыш, то и дело сжимавший и разжимавший кулаки. Его имени не знал не только нелюдимый К'ирсан, но и всезнающий Терн. Вновь прибывшие замерли у входа, настороженно вглядываясь в полумрак. Кайфат уже включил ночное зрение и рассмотрел ровные ряды двухъярусных кроватей со знакомыми соломенными тюфяками, а также их хозяев, которые кто лежа, а кто сидя столь же настороженно наблюдали за пришельцами.

— Здравия вам, братья! Кто хозяин этого дома? — неожиданно выступил вперед Терн. К'ирсану сразу же вспомнились подозрения на бандитское прошлое своего сослуживца.

В ответ на вопрос Терна по рядам местных обитателей пробежала волна возбужденного шепотка. Пробежала и тут же улеглась — вперед вышли три крепкие поджарые фигуры.

— Ну я здесь вроде за главного. Зухрамом Светлым кличут, а это что за блоха тут пищит? — с вальяжной ленцой заговорил низкорослый, неопределенного возраста мужик, чья шевелюра светлым пятном выделялась в полумраке барака, разгоняемом светом из редких оконцев под самым потолком. Двое то ли прихлебателей, то ли охранников поддержали его лающим смехом.

— Терн из рода Согнар, десятая рота Львиного полка Двен… — Закончить самую чуточку вздрогнувшему Терну не дали.

— Слышите, люди, к нам прибыло мясо! — обращаясь к остальным, в восторге завопил Зухрам. И вновь, словно ветер, пробежал шепоток — прибывшие новички явно потеряли немало очков.

Тут же, точно по команде, вперед шагнул один из охранников и, схватив ручищами прибывшего вместе с К'ирсаном и Терном крепыша, швырнул того на пол. Парень быстро среагировал и, сгруппировавшись, перекатился по полу в сторону одной из коек, где вскочил на ноги и принял низкую рукопашную стойку — Мургаб Седой еще называл ее закрытой. Но драка увяла, так и не начавшись — лежавший на верхнем ярусе солдат ловко огрел бойца чем-то тяжелым по голове, и тот осел на пол.

— Знайте свое место, мясо! — оскалившись, рявкнул Зухрам и сделал неосторожный шаг вперед. И тогда в дело вступил К'ирсан. Обогнув мягким стелющимся шагом ощетинившегося Терна, он двинулся к местному главарю.

— Взять щенка! — зашипел Зухрам и вновь отступил назад, пропуская своих бойцов.

Но ровное течение схватки опять нарушил К'ирсан, который метнулся к одному из охранников Зухрама и нанес тому несколько стремительных хлестких ударов по нервным узлам на корпусе. Мощные мышцы и попытка закрыться блоком противнику не помогли, и через мгновение тот начал заваливаться вперед. Только и ждавший этого К'ирсан сделал захват и швырнул стонущее тело под ноги второго бандита. Пробить мощнейший, отдающий энергию удар в основание черепа споткнувшегося бойца оказалось делом долей секунды.

— Впечатляет! — присвистнул еще немного отступивший назад, но ничуть не потерявший самообладания Зухрам. — Кто Наставник?

— Крокодил! — назвал прозвище своего учителя Кайфат и поймал взгляд местного главаря.

— Не знаком, но все равно добро пожаловать в наш клуб! — осторожно и несколько иным тоном произнес Зухрам и чуть напрягся.

— Пока еще слишком рано, — покачал головой новичок и жестом приказал замолчать открывшему было рот Терну. — Чуть позже!

Сказав это, он напал на противника. Светлый оказался опытным бойцом и ждал атаки — чуть сместившись в сторону, он выбросил навстречу чужаку остро заточенный штырь. Но К'ирсан развернулся всем корпусом, резко сокращая дистанцию. И сразу же хитрый удар локтем в чревное сплетение противника. Успевший чуть отклониться Зухрам Светлый выкрикнул ругательство, стараясь погасить резкую боль чуть выше того места, куда метил чужак, но тут же попытался нанести ответный удар левой рукой в область почек… И, взвыв от жуткой боли в немыслимо перекрученной конечности, уткнулся носом в грязный пол.

— Осторожно, гад! Руку сломаешь, — только и смог он процедить сквозь сжатые от боли зубы. Последнее, что успел услышать, прежде чем его сознание затопила темнота, был презрительный смешок победителя. Затем стальные пальцы сжали его плечо, и адская боль поглотила разум.

— У кого еще есть какие к нам вопросы или претензии? — прорычал К'ирсан, с трудом проталкивая слова сквозь ставшее непослушным горло.

— Да нет у них вопросов, расслабься! — спокойно пояснил вновь вернувший себе уверенность Терн и с угрозой добавил, обращаясь уже к остальным: — Ведь так?!

Несмотря на свое неучастие в скоротечной схватке, непутевый отпрыск рода Согнар сумел произнести это настолько уверенным тоном, что ни у кого не возникло сомнений в способности молодого парня убить любого недовольного. Таких и не нашлось. Выждав паузу и так и не дождавшись каких-либо недружелюбных знаков, парни наклонились к поверженному крепышу.

Как-то очень быстро освободились три койки под одним из окон, и через некоторое время бойцы уже вовсю общались с пришедшим в себя солдатом. После случившегося тот если и не сразу, то довольно быстро проникся симпатией к своим спасителям. Звали же его Артот Рипай. У него оказались запрятаны в поясе игральные кости, и сокамерники несколько часов убили на игру. Артот обыгрывал своих товарищей чуть ли не в каждой партии, что жутко злило Терна, мнящего себя знатоком всех уловок трактирных игроков.

— Ах ты ж, выкидыш Бездны! Колдун ты, как пить дать — колдун! Скажи, К'ирсан! Ну как можно выбросить пятерку и шестерку именно после того, как я выбросил две пятерки?! — Терн горячился и аж привскакивал на месте. Играли они просто на очки, и хотя отсутствие денежного интереса и сказывалось на азарте, но тут солдата оскорблял сам факт проигрыша.

К'ирсан вел себя совершенно спокойно, лишь мрачно усмехался во время особо раздраженных выкриков товарища. Применив самую толику магии, он мог выигрывать все партии, но не видел в этом никакого смысла. Вообще он походил на мрачного сфинкса с живыми глазами, которые то и дело ощупывали окружающих людей.

Когда игра надоела, то Терн тут же завязал разговор с сокамерниками с соседних коек. Легко и непринужденно перебрасываясь словами, Согнар вытянул все мало-мальски важные сведения. Оказалось, что в большинстве своем здесь сидели дезертиры, ожидавшие расследования, пойманные на мародерстве солдаты, воровавший у своих легионер — он постоянно лежал в дальнем углу и то и дело стонал от болей в избитом теле, и, наконец, ждущий суда зачинщик нескольких драк, не раз уже побывавший в карцере Зухрам Светлый. Дезертиры были из двух полков, что стояли недалеко от Фиора и бежали прочь, когда с моря высадился десант из темнокожих бойцов во главе с разодетыми в перья шаманами и светлокожими магами-офицерами. Сопротивления пираты не встретили из-за бегства легионеров. Слова о волнах ужаса, что захлестнули разум в начале атаки, вызвали у Терна презрительную ухмылку, невзирая на уверения солдат в правдивости слов. Сбежав с поля боя, трусы решили окончательно дезертировать из армии, но их быстро выловили армейские патрули. Теперь на благополучное разрешение своих судеб они и не надеялись.

Троих мародеров поймали, когда они пытались пощипать богатого купца. Один уже калил нож на углях, чтобы хитрый торгаш чего не утаил, а его подельники прижимали его молоденькую дочку к земле — в этот-то момент на них и наткнулся офицер из охраны генерала узЗамра вместе со своим десятком. Рассказывая свою историю, мародер с белесыми рыбьими глазами лишь мерзко скалился щербатым ртом и сетовал, что они так глупо попались.

В общем, у К'ирсана их сокамерники не вызвали никаких чувств, кроме отвращения. Отребье, недостойное звания солдата, обыкновенные наемники, готовые убивать ради наживы, не особо задумываясь над принадлежностью своих жертв к стану противника — с подобной мыслью К'ирсан и провалился в сон без сновидений, а наутро за ними пришли. Загрохотала дверь, в светлый проем шагнула фигура, и знакомый голос выкрикнул имена тройки бойцов. Через считаные секунды вызванные уже выстроились у двери и ели глазами начальство — за солдатами пришел лейтенант Свиранг.

Позже выяснилось, что высших офицеров допрашивала спаянная команда дознавателей с квалифицированным магом, который легко проверил правдивость их слов. Провели также несколько допросов рядовых солдат, сопоставили с уже известными фактами, и на следующее утро суд офицерской чести постановил, что все действия командиров Львиного полка Двенадцатого легиона в отсутствие полковника Урр'хора следует признать обоснованными. Точно так же сняли обвинения в трусости с обыкновенных солдат. Только вот теперь пред очи отца-командира требовали привести бойцов, что выжили в бою с пиратскими магами и столь лихо разделались с высадившимися на берег офицерами. Все это Терн и К'ирсан узнали уже по дороге в штаб, конвоируемые двумя веселыми охранниками и лейтенантом Свирангом. Вид тот сохранял мрачный и пояснять причину, по которой он вынужден сопровождать двоих обычных солдат, не стал. Артота Рипая отпустили сразу же, и он, махнув на прощанье бывшим сокамерникам, рысцой побежал в сторону казарм.

Генерал Скиррит узЗамр оставлял странное впечатление мощи и энергии, запрятанной в тщедушной оболочке. Военачальник оказался одноруким калекой, с иссушенной неизвестной болезнью правой рукой, но с тяжелым взглядом матерого волка, привыкшего бороться с любым врагом, невзирая на его количество и силу.

— Рядовые Терн Согнар и К'ирсан Кайфат? — зачем-то поинтересовался этот жутковатый в своей силе старик и с деланым весельем приказал: — Расскажите-ка нам про атаку на ваш взвод у Младшей Сестры и про бой с пиратами. Да поподробней! Нам тут такие вещи про вас рассказали.

В такт словам генерала кивал головой стоявший у окна человек в алой форме с белым медальоном на шее и ощупывавший солдат взглядом Торквемады. «Чистый»! Несмотря на столь опасное соседство, на время забыв о присутствии еще троих офицеров и маячившего за спиной лейтенанта Свиранга, солдаты спокойно докладывали о произошедшем с ними в те напоенные кровью дни. Они выложили все — об атаке из-под воды, о маге, об убившем его дротике и мече сержанта Мургаба, который снес голову раненого колдуна, о последовавшем затем бое и прорыве к развалинам Старшей Сестры. Ответив на некоторые вопросы, солдаты продолжили рассказ об их вылазке и гибели сослуживцев, о боевом мастерстве неизвестных пиратов…

Тут их прервал дознаватель и, усмехнувшись, посоветовал:

— Можете гордиться, ведь вы в поединке убили первого помощника «Стража Головы», действительно Мечника, Шкарида Вихря Смерти. Уж не знаю, как вам это удалось, но слух о том уже далеко разнесся. В вашу пользу говорит и его меч, но мой совет — лучше молчите об этом, без сомнения, достойном бое. Если, конечно, не желаете поближе познакомиться с клинками его дружков. Знаете ли, Шкарид был очень популярен среди пиратов!

— В этом немалая заслуга полковых магов, — хриплым голосом пояснил К'ирсан, которому больших трудов стоило держать чувства в узде.

Он постоянно ощущал чувствительную паутину чужой магии, которая искала как малейшие признаки лжи, так и проявления магического таланта. Во время рассказа о произошедшем на том берегу инициатива как-то незаметно перешла в его руки, а Терн ушел в тень, предоставляя ему возможность выкручиваться самостоятельно. И, похоже, пока это удавалось. Во всяком случае, вскоре чужая магия исчезла, и, обменявшись взглядами с офицерами, генерал объявил о переводе солдат в распоряжение лейтенанта Свиранга. У него же они должны узнать все о своей дальнейшей судьбе и получить назад вещи. Уже выходя из комнаты, где проходил этот импровизированный допрос, К'ирсан увидел, как высшие офицеры тут же начали обсуждение других вопросов. Столь неожиданно вторгшаяся в пределы королевства война не оставляла командованию ни минуты покоя.