Жан-Пьер Бланшар, высокий темноволосый молодой человек двадцати пяти лет от роду, чистокровный француз (тут он несколько заблуждался, прабабка марокканка и русский дед со стороны матери — выходец из волны белых эмигрантов, наводнивших Францию после Первой Мировой войны, разбавили галльскую кровь, одарив потомка горбинкой на носу и высоким ростом), в презрительной гримасе, чуть оттопырив нижнюю губу и поддёрнув вверх подбородок, слушал корявую речь из уст низкорослого широколицего то ли казаха, то ли узбека. Жан-Пьер давно пожалел, что этот чёртов "лимонник" отказался от услуг русского переводчика. Мак-Кинли с первого взгляда невзлюбил серьёзного, как грозовая туча Borisa Karnopolzeva, дал же Бог русскому фамилию — язык сломаешь, хотя у местных варваров фамилии ещё хуже. Все они, что русские, что казахи, что узбеки — варвары, грязные животные. Бланшар искренне считал Францию и французов лучшими в мире. Ни одна страна не дала человечеству и цивилизации столько, сколько дала Франция! Жан-Пьер готов был терпеть лимонников и бошей, остальных тихо презирал, впрочем, первых и вторых он презирал не меньше.

Нет, он не может слушать это издевательство над родной речью. Казах, специально, что ли, издевается? Русский хоть сносно изъяснялся на обоих языках, но подозрительный Мак-Кинли почему-то считал того агентом Ка-Гэ-Бэ, хотя Жан-Пьер вроде бы слышал, что КГБ расформирована или вроде того. Но этот чистоплюй из-за канала, как лимонники обзывают Ла-Манш, избавился от русского при первой же возможности, наняв в Астане широколицего крепыша с глазами-семечками и угодливой улыбкой. Имя нового переводчика Жан-Пьер даже не стал запоминать. Француза бесило то, что варвар имел наглость бросать сальные взгляды на Софи. Казах идеально владел английским, но лучше бы рта не раскрывал, желая оказать любезность мадемуазель Лефевр.

О, Софи, за каким чёртом тебя понесло на край света? Софи, какое тебе дело до этих грязных варваров и высыхающих вонючих болот? Только ради неё он терпит грязь, жару и пыльные бури. Софи, Софи…

Русские сами высушили целое море, пусть сами с ним и разбираются! У них ещё достаточно болот, нельзя убиваться по каждому. Да и кому оно сдалось? Открыв путь в другие миры, русские наплевали на свои земли и экологию. О какой экологической катастрофе можно вести речь, если они, они, эти… варвары захапали себе воистину неисчерпаемые источники ресурсов!!! По меньшей мере — несправедливо. Не должна одна нация владеть достоянием всего человечества, а русские ещё и торгуют им! Хорошо ведёте себя — нате вам портал… Индия, Китай, Япония получили доступ к богатствам Эльдорадо, а весь цивилизованный мир вынужден обивать пороги Кремля. Русские оседлали золотую жилу, но может случиться так, что цивилизованные страны скинут зарвавшихся варваров с нагретого места. Так было и так будет, что удивительно, даже этот сноб — Мак-Кинли, согласен с Жан-Пьером. Если русские не хотят делиться, надо их заставить!

— Нет, прекрасная мадемуазель, — коверкая слова, казах улыбнулся Софи. Жан-Пьер привычно поморщился. — Здесь раньше было морское дно. Глядя на солёный такыр, трудно поверить, что пятьдесят лет назад это было четвёртое озеро планеты. Всего в десяти километрах от нас, там, где вы можете видеть корпус судна, был рыболовецкий посёлок, а теперь надо ехать десять минут на машине, чтобы добраться до моря. Рыбацких хозяйств почти не осталось.

— Месье Алдияр, вы говорите, что здесь жили рыбаки, я знаю, что рыба в озере погибла из-за большого содержания соли, о каких хозяйствах вы говорите?

— Не совсем так, мадемуазель. Из-за высыхания озеро разделилось на две половины. Рыба погибла в Большом Арале, сохранившись в Малом… Постойте, вы ничего не чувствуете? — перешёл на чистый английский казах.

Жан-Пьер прислушался. Какое-то внутреннее чувство во всё горло вопило французу немедленно убираться отсюда. Беспокойство охватило не только заносчивого потомка галлов. Русские водители резко загорлопанили, заметались на месте, потом попрыгали в машины, завели моторы и подъехали к членам международной экологической экспедиции.

— Что он говорит? — спросил Мак-Кинли переводчика, кивнув на водителя ближайшего микроавтобуса.

— Василий просит послушать его и немедленно покинуть это место. Прошу вас… — ответил казах, жестом приглашая всех занять места в пассажирских салонах. Переводчик, видимо, решил послужить примером. Смешно переваливаясь и подпрыгивая, он дубовым бочонком поскакал к японскому внедорожнику.

— Что вы себе позво… — англичанин не договорил.

В небе странно сверкнуло. Шагая к джипу, Жан-Пьер недоумённо покрутил головой — ни облачка. Откуда взялась молния? Конечно, если это была молния, с русских станется испытать какую-нибудь бомбу. Резкие порывы неожиданно влажного ветра подняли с земли мелкую соляную пыль и песок. Жан-Пьер побежал, пусть этот напыщенный идиот остаётся здесь, а он умывает руки.

— Софи! — Бланшар, открыв дверь, схватил мадемуазель Лефевр и толкнул её на заднее сиденье. Сам молодой человек примостился рядом.

— Смотрите! — крикнул Уинстон Питт, второй англичанин в составе экспедиции.

— Смотрите! — повторно крикнул он, указывая пальцем в сторону бывшего рыболовецкого посёлка.

Оттуда, где раньше был посёлок, на экспедицию надвигался многометровый вал воды, который рождался из гигантского стометрового фонтана, бьющего прямо из воздуха. Вытаращив глаза и тяжело дыша, на переднее сиденье плюхнулся Мак-Кинли:

— Go! Go!

— Blyat, tvou mat! — непонятно для Жан-Пьера проорал русский, вдавливая педаль акселератора в пол. — Pizdets!

Машины сорвались с места.

— Мне кажется, что о проблеме Арала можно забыть, — глядя в зеркало заднего вида, скаля зубы в сумасшедшей улыбке, сказал Мак-Кинли.

— Пресвятая Дева, не дай заглохнуть нашей машине, — высказала здравую мысль Софи, — иначе можно забыть о нас!

— Можно подумать, что русские думали о каких-то иностранцах, открывая портал для воды, — блеснув глазами и покосившись на вцепившегося в баранку водителя, обратился к Софи подданный Её Величества.

— Вы считаете, что это портал? — удивилась девушка.

— Считаю! — твёрдо ответил англичанин, не догадываясь о том, что так не любимые им русские к порталу не имеют никакого отношения.