Часть I
REPRISE

— А, валаи! — выругался Вето, когда его лошадь в очередной раз поскользнулась, присела на задние ноги — и он едва не загремел с седла в особенно глубокую и мерзкую лужу. — Искуситель бы побрал эту клятую погоду, сеньор! И эту поганую клячу!

— Эта «кляча», мой дражайший лентяй, лучших нельпьских кровей, — хмыкнул тот, кого Вето назвал сеньором.

— Простите мою дерзость, сеньор, но что-то это не очень заметно! Она упряма, как мул! — На заросшей щетиной физиономии промелькнуло истинное огорчение. — Как только мы вернемся в Эскарину, сдам ее мяснику!

— Между прочим, она стоит сорок пять этудо. — Кажется, желание слуги избавиться от столь хорошей лошади очень позабавило его спутника.

— Да? — Вето, явно не ожидавший такого поворота дел, нахмурился и с сомнением почесал огромный нос. — Ну и пусть!

— Дело твое. — Фернан едва заметно пожал плечами. — Можешь продать ее мяснику или подарить, можешь проиграть в кости. Я возражать не буду.

— Спасибо, сеньор! — Кажется, Вето был крайне удивлен такой покладистостью своего господина.

— Но учти. Впредь ты будешь ходить пешком, а сорок пять этудо я удержу из твоего жалованья, — все таким же безразличным тоном продолжил Фернан.

Услышав последнюю фразу, Вето погрустнел, вновь почесал нос и задумался. Несколько минут прошли в молчании. Наконец слуга соизволил сделать выводы:

— Сеньор…

— Да? — Фернан отвлекся от своих мыслей и посмотрел на прохиндея.

— Я тут подумал и решил, что такая замечательная животина — слишком жирно для мясника. Валаи! Бедняжка не виновата, что дорога скользкая! Это все распроклятый дождь! Именно из-за него такая грязь! Я решил не продавать ее. Вот!

— Мудрое решение, Вето. — Фернан едва сдержал улыбку. — А теперь будь любезен помолчать. Прежде чем мы доедем до Арреды, мне надо подумать.

Слуга поспешно кивнул, сплюнул, едва слышно пробормотал себе под нос привычное «валаи» и замолчал. Теперь уже надолго. Иногда он вертел головой и с огорчением пятилетнего ребенка разглядывал местность, куда его забросила нелегкая судьба. От Эскарины — столицы Таргеры — до территории, по которой сейчас ехали двое всадников, было чуть больше пяти часов езды, но разница между расположенным у Сарейского моря городом и этой дырой была разительной. Сплошные холмы и леса. Ни открытого пространства, ни моря. Одно слово — провинция.

Ночью здесь прошел сильный дождь, и дорогу, вьющуюся по склонам пологих холмов, которые до самых вершин заросли дебрями дикого винограда, развезло. Даже жаркое послеобеденное солнце так и не смогло высушить огромные лужи и привести тракт в надлежащий вид. Жирная рыжеватая грязь противно чавкала под копытами лошадей и заставляла всадников быть начеку. В любой момент животные могли поскользнуться, и люди, решившие отправиться в столь странную прогулку по ненадежной дороге, старались придерживать своих коней. Из-за этого Фернан уже опаздывал на час. Если не на два.

Спустя какое-то время холмы остались позади — и всадники въехали в небольшую долину. Быстрая речка, маленькая сонная деревушка. Ничего примечательного. Лишь шпили небольшого охотничьего замка, расположенного на дальней оконечности долины, немного оживляли пасторальный пейзаж. Фернан посмотрел на замок, удовлетворенно кивнул и ударил лошадь в бока каблуками сапог. Вето вновь пробормотал «валаи!».

Дорога была сухой, не то что во время путешествия через холмы, и скорость всадников заметно увеличилась. Через деревушку они пролетели, словно горячий августовский ураган, что иногда обрушивается на Таргеру, преодолев Сарейское море.

— И какой Искуситель дернул сеньора покойника, сохрани Спаситель его светлую душу, так далеко забраться от столицы? — пробормотал Вето и вновь сплюнул.

Фернан ему не ответил. Замок назывался Арреда и был построен лет двести тому назад тогдашним королем. Небольшой, аккуратный, почти игрушечный, Арреда не был приспособлен для обороны. Никто не собирался пережидать нападение врагов за тонкими, невысокими стенами или в двух изящных, но совершенно не приспособленных для боя башенках. Охотничий замок — вот его второе название. Раньше тут очень любили останавливаться короли, благо здесь их всегда ожидала славная охота на ланей и лесных котов. Но короли имеют премерзкое свойство умирать или быть умерщвленными. Предку нынешнего короля не повезло. Как раз во время охоты в окрестностях этого замка он получил арбалетный болт в шею и приказал долго жить. Стрелка не нашли, а безутешная вдовствующая королева так невзлюбила место, возле которого погиб ее муж, что передала эту нелюбовь своим детям. Ни один король Таргеры больше ни разу не приезжал в Арреду, и, так как замок в общем-то стоял без дела, его быстро подарили за какие-то заслуги одному из военачальников рода де Туриссано.

Так что сейчас эта затерянная меж холмов провинции Нуорра игрушка принадлежала одному из потомков де Туриссано, а если быть точным, то Мигелю де Туриссано графу Майдельскому, командующему «Ураганными головами», маршалу кавалерии Таргеры, носителю ордена Святого Антония и прочая, прочая, прочая. И как это ни прискорбно звучит, граф Майдельский вот уже часов шестнадцать как был покойником. Именно это досадное обстоятельство и заставило Фернана ранним утром покинуть столицу и направиться в замок, чтобы лично убедиться в смерти столь известной в высших военных кругах Таргеры личности.

Они проехали мимо стен, сложенных из желтого камня, и оказались у распахнутых ворот.

— Это… — Вето выглядел настолько озадаченным, что даже забыл выругаться. — А где все, сеньор?

— Сейчас узнаем.

Они въехали во двор и сразу же увидели карету, запряженную четверкой ослепительно белых лошадей. На дверцах был изображен крест Спасителя, и набожный Вето не преминул перекреститься и прошептать быструю молитву. Крест был не белого, а бордового цвета. Фернан лишь едва заметно опустил уголки губ и даже не озаботился помянуть Спасителя. Сеньор де Суоза не очень-то любил Орден отцов-дознавателей Святой Церкви. У маркиза люди, облаченные в бордовые рясы и имеющие дело с магией, пускай она хоть — трижды является даром Спасителя, вызывали стойкую антипатию.

Нет, конечно, сеньор де Суоза понимал, что Орден крови Бриана нужен и стране и Церкви, понимал, что магия всего лишь инструмент, но вот только этот инструмент оказался совсем не в тех руках… Попросту говоря, сеньор де Суоза не слишком одобрял догматы, коими Святая Церковь в лице отцов-дознавателей выжигала ересь, семя Искусителя и все то, что мешало клирикам жить на широкую ногу. По мнению Фернана, за последние два столетия Святая Церковь уж слишком часто стала лезть в дела мирские, а в особенности политические. Больше всего в этом усердствовал Орден крови Бриана. Священники в бордовых рясах совали свой нос во все дыры.

Кардинал Таргеры тоже был выходцем из Ордена крови Бриана. Ранее небывалый случай, чтобы отец-дознаватель принял на себя кардинальские регалии, а теперь пожалуйста, никого этим уже не удивишь. Фернану не было дела до внутренних склок церковников. Пускай «бордового» хоть Папой сделают, ему все равно. Куда больше маркиза тревожил другой Орден, который клирики называли не иначе как Карающим Клинком в руках Спасителя или «серыми» монахами, а народ — «гарпиями». Эти были настоящими фанатиками, и слава богу, что Орден был малочисленным. Но, похоже, последнее обстоятельство клириков нисколько не смущало. Своим фанатизмом «серые» иногда пугали даже «бордовых» братьев, не говоря уже о других многочисленных церковных орденах Таргеры. «Гарпии» были готовы сжечь любого, кто не поминал Спасителя по сто раз на дню и не чтил церковных постов. Но это так, мелочи. Ну подумаешь, сожгли на костре пару еретиков. Делов-то! Авось Таргера еретиками не оскудеет — и отцам-дознавателям еще найдется работа.

Куда страшней было совсем другое — шестьдесят лет назад возникшая в Ордене крови Бриана Таргеры палата «гарпий» очень напористо и грамотно начала рваться к власти. Святые отцы уже умудрились основать свой Орден. Что будет дальше? Пока „бордовые“ еще владеют ситуацией, но кто поручится, что года через два „серые“ не займут главенствующее положение в таргерской Церкви? В отличие от братьев других церковных орденов все входящие в Орден „гарпий“ обладали Даром. Магией. Спаситель к ним явно благоволил.

Они могли посоперничать со своими «бордовыми» братьями и были раза в три сильнее клириков из других орденов. Чего в этом мире до сих пор не хватало, так это святош-фанатиков, у которых руки так и чешутся, дабы применить Дар отнюдь не в мирных целях! Случись так, что «умные» головы решат бросить «гарпий» в бой… если в битвах начнут использовать магию, подаренную Церкви Спасителем… Нет! Положительно лучше об этом не думать! Что будет с единой Церковью, если святоши вражеских стран начнут бросать в головы друг друга сияющие копья истинного света? Раскол и столько крови, что любая война — даже великие походы предков на восток во славу Спасителя покажутся незначительными стычками. Папа не мог не знать, какую опасность представляют «серые», но пока ничего не предпринимал. Выжидал. На взгляд сеньора де Суоза, убивать дракона надо, пока он маленький и не умеет плеваться огнем, иначе тварь вырастет и будет поздно.

Все эти мысли за долю секунды пронеслись в голове Фернана.

— Валаи! Видать, дело плохо, если «бордовые» приехали, а, сеньор?

— Скоро увидим, насколько все плохо.

Как и следовало ожидать, карета была пуста. Зато у входа в дом стояли люди. Двое. Кирасы, короткие алебарды стражников. По расцветке мундиров он заключил, что эти двое из гарнизона Эскарины. К тому же стражники были не простые, а из жандармерии. Далеко же их занесло! Увидев вновь прибывших, люди прервали разговор. Не доезжая до них ярдов десять, Фернан спешился, передал поводья слуге и медленно пошел в сторону стражников. Те с интересом и явным любопытством изучали идущего к ним дворянина.

Сеньора Фернана вряд ли кто осмелился бы назвать красавцем. Слишком резкие, угловатые черты лица. Тонкие губы, высокие, будто вырубленные палашом скулы, холодные голубые глаза, бледная кожа. Волосы, брови, прямые усы и маленькая аккуратная светлая бородка. В Таргере, где основная масса населения смугла и черноволоса, блондины встречались достаточно редко. Фернан был худощав, жилист, гибок. Но отнюдь не слаб. Двигался он легко и непринужденно, с грацией танцовщика зажигательной ральеды или опытного фехтовальщика.

Его невысокий рост служил причиной едких, а порой и ядовитых замечаний при дворе. Впрочем, замечания как-то разом прекратились, когда прогремели четыре дуэли с излишне резкими насмешниками. После трех поединков злопыхателей уносили с поляны под отходную молитву священника вперед ногами. В последнем бою не в меру говорливый бретер просил прощения у сеньора Фернана, стоя на коленях. Впрочем, ему ничего другого не оставалось — с приставленной к горлу шпагой не поспоришь. С тех пор с невысоким блондином предпочитали не связываться, а если и злословили по поводу его маленького роста, то тихо и тайно.

Всегда подтянутый, опрятно одетый, прекрасно умеющий скрывать свои эмоции от окружающих под маской спокойствия, а иногда и высокомерия, сеньор Фернан был нелюбим двором. Он не очень-то из-за этого расстраивался и платил разодетому скопищу придворных лизоблюдов тем же.

— Я приехал по делу графа Майдельского.

— Сеньор, к сожалению, граф сейчас не может никого принять. — С дворянином стражник старался быть вежливым. — Нам сказано никого не пропускать, сеньор. Простите.

— Мне не нужен граф. Сейчас мне будет достаточно увидеться с тем, кто здесь распоряжается. Не могли бы вы быть столь любезны и освободить дорогу? — Фернан позволил себе едва заметную улыбку.

— Сеньор… — начал было стражник, но его товарищ, который до этого момента молчал, наконец-то догадался повнимательней рассмотреть одежду подошедшего к ним дворянина и теперь отчаянно пихал своего напарника локтем в бок.

Дорожный костюм мышиного цвета, шляпа и перо серой расцветки, витая серебряная цепь очень тонкого, тройного плетения. Короткий серый плащ удерживался на плечах с помощью застежки. Широкий пояс, отличная шпага со сложной витой гардой. Картину довершала серьга в левом ухе сеньора. Как видно, именно продолговатый изумруд привлек первоначальное внимание стражей, и они не сразу обратили внимание на маленький серебряный значок, приколотый к костюму. А обратить на него внимание следовало в первую очередь.

Значок изображал маленькую ящерку с шестью лапами и головой петуха. Василиск.

Говоривший стражник осекся на полуслове, вытаращил глаза, как будто опасаясь, что василиск сейчас оживет. В разговор пришлось вступать второму жандарму:

— Простите, сеньор! — Алебарды разошлись как по мановению руки.

— Возьмите лошадей у моего слуги, — бросил Фернан, проходя мимо.

— Конечно, сеньор.

— Вето, присмотрись.

Слуга кивнул, и Фернан, удовлетворенно кивнув в ответ, вошел в замок. Быть может, Вето Нос чересчур любит ныть и ругаться, быть может, он слишком часто играет в кости и вообще прохиндей, каких свет не видывал, но, когда надо, слуга становился незаменимым помощником в делах самого разного рода. В том числе таких, где надо подмечать то, что обычный человек никогда при всем желании не заметил бы.

Фернан уже прошел половину широкой, увешанной головами оленей галереи, когда его догнал один из жандармов:

— Сеньор!

Он обернулся:

— Не беспокойся, твоя помощь мне не понадобится. Я найду дорогу. Лучше присмотри за моими лошадьми.

Стражник поспешил назад.

Маркиз лишь усмехнулся, покачал головой и направился своей дорогой, поочередно заглядывая в каждую комнату первого этажа. В шестой по счету комнате он обнаружил людей. Один смотрел в окно, другой перебирал книги, стоящие в большом шкафу. Заслышав шаги, оба обернулись.

— Господа. — Фернан отвесил едва заметный поклон.

— Что вы здесь делаете, сеньор?! — резко бросил тот, что стоял у окна. — Я приказал страже никого не пускать!

Мундир и нашивка старшего следователя жандармерии делали этого пузатого субъекта излишне самоуверенным. Возмущенно раздувая щеки, человек направился к Фернану. Второй вновь занялся изучением книг. Следователь заметил серебряного василиска. Вся самоуверенность и праведный гнев мигом исчезли. Он поспешно и несколько нервно стал застегивать верхнюю, расстегнутую из-за жары пуговицу мундира и постарался вытянуться по стойке «смирно» (что благодаря внушительному животу выглядело довольно забавно).

— Оставьте. Это ни к чему, — поморщился Фернан. — Вы здесь главный?

— Да, сеньор! Старший следователь жандармерии третьего участка Эскарины Хорте. — Толстяк несколько расслабился и перестал потеть.

— Хорошо, господин Хорте. Вы проведете меня к покойному?

— Всенепременно, сеньор…

Его невысказанный вопрос повис в воздухе.

— Де Суоза. Фернан Руис де Суоза маркиз де Нарриа, капитан «василисков», — милостиво соизволил назваться Фернан.

— О! Мы ждали вас, но не думали, что так скоро. После грозы дороги просто ужасны. Прошу вас.

«Василиск» направился за господином Хорте. Тот вывел его в галерею, увешанную оленьими головами. Следуя за жандармом, вот уже в который раз в жизни маркиз не переставал удивляться, какой эффект оказывал знак «василиска» на некоторых людей, носящих военную форму.

Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Контрразведка среди военных была весьма… нелюбима. Их иногда… как бы это помягче сказать?.. Боялись. Боялись до дрожи в коленках, до потных мундиров и мокрых штанов.

Слава у «василисков» была самая дурная. И вполне заслуженная. Методами своей работы в розыске шпионов, затесавшихся в ряды славной армии Таргеры, контрразведчики иногда переплевывали даже отцов-дознавателей Ордена крови Бриана. А это о чем-то говорило. Застенки, в коих держали подозреваемых, были ничуть не хуже застенков Церкви.

Впрочем, контрразведчики занимались не только тем, что ловили тех, кто выведывал государственные тайны для врагов государства. Люди, носившие на одежде серебряных ящериц, выводили на чистую воду врагов Таргеры, паршивых овец, затесавшихся в ряды армии. Начиная с мелкого капрала, продавшего продукты гарнизона торговцу, и заканчивая генералами, задумавшими предать родину. Тех, кто искал врагов среди своих, боялись, ненавидели и… терпели. Потому что методы, которые иногда использовались, полностью себя оправдывали. Шпионы выявлялись, продажные вояки отправлялись на рудники, заговоры раскрывались, и целостность армии и страны оставалась неприкосновенной.

Хорте свернул с галереи на широкую, покрытую дорогим пешханским ковром лестницу. Они поднялись на второй этаж, прошли мимо настежь распахнутых дубовых дверей и оказались в большой, ярко освещенной комнате. Фернан увидел, что одно из трех окон было разбито и легкий сквозняк играл с краем белой занавески. Камин, медвежья шкура на полу. На стене головы кабана, оленя и, судя по размеру, птенца грифона. Часть стены возле камина отчего-то была закрыта широким куском красного атласа. Фернан бросил на тряпку удивленный взгляд. Скатерть? Но что она делает на стене?

Между головой оленя и кабана — герб рода де Туриссано (лошадиная подкова под яблочным деревом), сложенный из кусочков оленьих рогов. Напротив чучела медведя — доспехи. Все остальное место в комнате было занято точно такими же книжными шкафами, как и в комнате, где Фернан обнаружил следователя военной жандармерии. В помещении находились трое. Судя по неброской, ничем не выделяющейся одежде и шляпам без перьев — младшие следователи.

— Оставьте нас, господа, — сказал маркиз. Взгляд его уже был прикован к столу, стоящему недалеко от окна кабинета.

Следователи с удивлением посмотрели на Хорте, но тот сделал страшные глаза и кивнул.

Мигель де Туриссано лежал на полу рядом со столом, тут же валялось перевернутое кресло, разбитый бокал и разбросанные бумаги. Как и сообщили утром Фернану, сеньор де Туриссано действительно был мертв. Ибо не жилец тот, у кого в спине торчит кинжал. Де Суоза поджал губы. Кажется, в некоторых государственных кругах начнется большая буря.

Он присел рядом с телом и, не дотрагиваясь до него, внимательно осмотрел. Судя по всему, покойник явно не ожидал удара в спину. Впрочем, о чем это он? Удара в спину никогда не ожидаешь. Тем он и прекрасен. Глаза графа Майдельского были открыты. Из угла рта, как видно, текла кровь, теперь она запеклась в черной бороде. Маршал лежал на левом боку. Как ни странно, на бархатном халате почти не было крови, правая рука прижата к боку. В ней кинжал. Судя по всему, перед смертью покойный достал клинок из-под халата, но воспользоваться им, увы, не успел. Фернан вгляделся в лицо убитого. Он встречался с сеньором де Туриссано пару раз на королевских приемах, но, естественно, не общался. Не тот вес.

— Хорте, — Фернан встал, — вы ведете расследование?

— Да.

— Вы трогали тело?

— Нет, сеньор. Его так и нашли.

— Кто нашел? — Фернан внимательно осматривал комнату.

— Слуга.

— Давайте по порядку, Хорте, — вздохнул сеньор де Суоза, снял перчатки, затем расстегнул застежку, удерживающую плащ. — Торопиться нам некуда.

— Покойного обнаружил слуга около пяти часов утра сегодняшнего дня, — послушно стал докладывать следователь. — Он забеспокоился, что в окне хозяина горит свет, обычно граф очень рано ложился спать, и пришел проверить, не случилось ли чего. Когда увидел, что сеньор де Туриссано мертв, вскочил на коня и погнал в столицу. Сообщили нам, сообщили вашему начальству. Когда мы приехали, все было в точности как вы видите.

— Понятно, — процедил Фернан, хотя ему ничего не было понятно. Какого Искусителя понадобилось кому-то убивать знаменитого маршала? — Что сказал лекарь?

— Первый же удар оказался смертельным. Думаю, Спаситель забрал его душу сразу же. Сеньор де Туриссано не мучился.

«Не мучился? — подумал Фернан. — Тот, кто умирает сразу, не опрокидывает стул, не сгребает со стола бумаги и бокал с вином и даже, упав, не старается дотянуться до убийцы кинжалом. Похоже, маршал опасался того, кто пришел к нему в гости, и решил заранее подготовиться».

— Крови мало.

— Лекарь сказал, что кровотечение было внутренним.

«Быстрая смерть»! — Фернан позволил себе тихонько фыркнуть. — Наверняка задели легкое — и граф попросту захлебнулся собственной кровью».

— Слуга в замке?

— Да, но, по его словам, он ничего не слышал. Хотите допросить?

— Это успеется. А что другие слуги?

— Больше никого.

Фернан удивленно изогнул бровь:

— Вот как? А кто же следит за замком? Кто убирает, готовит?

— Граф здесь редко бывал. Когда он приезжал из столицы, обычно слуг нанимали в ближайшей деревне, да и то не всегда. Покойный любил уединение. Что до того парня, то он человек графа. Прибыл с ним из столицы.

— Пригласите его.

Хорте отдал приказ, и спустя минуту один из младших следователей ввел в комнату слугу. Им оказался высокий и уже немолодой детина в мундире сержанта «Ураганных голов», что, впрочем, и неудивительно. Граф, как и многие другие военные, набирал личных доверенных из своих же солдат. На лежащего под столом покойника слуга старался не смотреть.

— Расскажи сеньору то, что ты поведал мне, — приказал Хорте.

— А чего рассказывать-то, господа хорошие? — забубнил слуга. — Вышел посс… прогуляться, гляжу — у графа в окошке свет горит. Ну, я тогда и почуял неладное. Зашел, а он уже холодный. Ну я на лошадь — и в Эскарину, к графине, значит. А уж потом… вот.

Сержант развел руками.

— Ночью что-нибудь слышал?

— Нет, господин. Я спал. Да и далеко. Меня еще с вечера граф во флигель отослал и сказал, чтобы до утра я его не беспокоил.

— Вот как? Граф ждал гостей?

— Не могу знать, сеньор. Я никого не видал.

— Ладно, ступай.

Сеньор де Суоза вновь остался наедине со следователем.

— Господин Хорте. Кто, по-вашему, убийца?

— Я не знаю, сеньор.

— Вот как? — Фернан посмотрел на усатого толстяка с уважением. Редко кто из следователей жандармерии отваживается признаться в том, что он ничего не знает.

— Я могу высказать две версии.

— Рискните…

— Слуга… — Следователь неуверенно умолк.

«Спихнуть на него ты бы и рад, да вот только убитый слишком большая фигура в армии, чтобы его окружение поверило в такого козла отпущения, как слуга», — подумал Фернан и продолжил слушать господина Хорте.

— … Ну и конечно, не стоит исключать банальное ограбление. Этот детина-сержант сказал, что пропало несколько заметных и дорогих вещей. Но по мне, так это совершенно неуклюжая инсценировка.

— Вот как?

— Смотрите, сеньор. — Хорте подошел к разбитому окну. — Конечно, можно предположить, что убийца забрался вот по этой обвитой плющом декоративной решетке, разбил окно и убил графа, если бы не два обстоятельства. Во-первых, сеньор де Туриссано не был глухим, на шум разбитого стекла он бы обернулся, и убийца не смог бы нанести ему удар в спину. А во-вторых, на полу почти нет осколков. Все внизу, на улице. Могу предположить, что стекло разбивали не снаружи, а изнутри. Ну и конечно, бокалы. Один стоит на столе, видите? Тот, что с вином. А второй — разбитый, лежит рядом с телом. Похоже, у графа этой ночью был гость. А быть может, и несколько, только пили лишь двое.

— С чего вы взяли, Хорте?

— Можно предположить, сеньор, что, пока граф разговаривал с одним, именно с тем, кто пил вино, кто-то другой, не пивший, зашел сзади и ударил свою жертву кинжалом.

— Если учесть, что пил именно граф.

— Бутылку уже унесли. Лекари хотят проверить вино на наличие яда.

— Остается только узнать, почему убийцы не забрали орудие убийства? — хмыкнул Фернан.

— Это кинжал графа. Его сняли со стены в оружейной комнате.

— Понятно. — Зацепка с оружием убийцы ушла на дно. Кто бы ни всадил клинок в спину графа, он был достаточно умен, чтобы не пользоваться своим кинжалом. А жаль, оружие заметное. Пешханская сталь. — Что говорят отцы-дознаватели?

— Ничего.

— Вот как? — Теперь Фернан действительно удивился. Порой клирики-дознаватели с помощью Дара могли почувствовать отголоски произошедшего убийства, увидеть какие-то намеки. А тут совсем ничего.

— Они не склонны были со мной разговаривать по этому вопросу, сеньор.

— Понимаю. Где они сейчас?

— На первом этаже, в библиотеке. И… они очень недовольны.

«М-да, довольные физиономии не являются характерными особенностями „бордовых“.

— Хорошо. Спасибо, Хорте. Я сам с ними поговорю. Он в последний раз осмотрел тело графа. По лицу покойного ползала большая зеленая муха, и Фернан отогнал ее.

— Господин Хорте, пусть ваши люди позаботятся о мертвом.

Сейчас у Фернана не было ни одного разумного объяснения, почему убили графа. Ограбление? Глупости. Есть гораздо более простые способы выкопать себе могилу и обратить на себя внимание «василисков». Разве что это был глупец или какой-то залетный парень. Борьба за наследство? Но, насколько знал сеньор де Суоза, у графа не было детей. Что еще? Большая политика? Вполне возможно. Кто-то метил на место сеньора де Туриссано? Он кому-то перешел дорогу? Лишил заслуженного звания или награды? Интересно, что скажут король и маршал армии?

— А что у вас на стене? — Фернан кивнул на кусок красной ткани, закрывающей стену.

— Рисунок, — неожиданно тоненько пискнул следователь. Сеньор де Суоза нахмурился:

— Так покажите его мне, раз уж упомянули!

— Не могу, сеньор. Отцы-дознаватели закрыли его сразу же, как вошли в комнату.

Понятно. Очередной каприз Церкви. А жандарм конечно же не рискнет класть голову на плаху гнева Ордена крови Бриана.

— Я открою, раз вы опасаетесь.

— Но…

— Думаю, Церковь не будет возражать, если один из ее верных сынов заглянет под эту тряпку.

Во всяком случае, сеньор де Суоза очень на это надеялся. Он подошел к стене, сорвал ткань, удивленно хмыкнул и отошел в противоположный конец комнаты, чтобы оценить рисунок. На белой стене четкими красными линиями была нарисована окружность. В ней всего лишь несколькими отдельными и не очень-то ровными штрихами оказалось намалевано нечто напоминающее льва с крыльями и скорпионьим хвостом. Неизвестный художник рисовал даже хуже, чем Вето, но Фернан вполне смог разобрать, что изображено на стене. Мантикора. Тварь, обитающая в пустынных скалах далекого Пешханства.

— М-м-м… Не знал, что сеньор де Туриссано имел склонность к подобного рода рисункам.

— Мы предполагаем, что это нарисовал убийца. Во всяком случае, как говорит слуга, до этой ночи здесь ничего подобного не было.

— Только сумасшедших и фанатиков во всем этом деле мне и не хватало, — зло бросил Фернан, продолжая изучать рисунок. — Рисовали кровью?

— Что? А, нет, сеньор. Это краска.

— То есть после убийства этот человек решил посвятить себя искусству и не нашел ничего лучше, как расписать комнату маршала? Краску он принес с собой? — Последние слова сеньора де Суоза прозвучали явно издевательски.

— Нет, сеньор. Краска была в замке.

— Этот некто был очень хорошо осведомлен о замке. Где лежит краска, где лежит кинжал. Мне остается только предположить, что он бывал здесь раньше.

Фернан сразу же вспомнил слугу. Да, вполне возможно… Он должен знать замок. Почему убил? Быть может, граф задержал ему жалованье или не отпустил на какой-нибудь праздник. Искуситель поймет этих слуг!

— Мы приглядываем за слугой. — Хорте, кажется, читал мысли сеньора де Суоза. — Но это мог быть и кто-то из очень хороших знакомых графа.

— Осталось найти этого знакомого и отправить на плаху, — нехорошо усмехнулся Фернан. — Боюсь, что вам предстоит сложное дело, господин Хорте.

— Так… ваша организация не будет проводить расследование, сеньор? — Господин Хорте явно расстроился, что не может спихнуть эту очень щекотливую ношу на других.

— Боюсь, что нет. Мы будем наблюдать за расследованием, но не более того. Во всяком случае, у меня на этот счет нет никаких распоряжений. Начальство лишь просило оценить обстановку. Всего хорошего, господин Хорте.

Он едва заметно поклонился, подхватил плащ и вышел из комнаты.

«Оценить обстановку»! — Фернан недовольно скривил губы. Он понимал, почему граф де Брагаре направил сюда именно его. Не будь убит маршал кавалерии, прислали бы кого-нибудь помельче, чем капитан. А так де Брагаре пришлось отправлять своего личного помощника туда, где бы справился обычный следователь жандармерии. И, несмотря на это, сеньор де Суоза был несколько зол и обижен на своего начальника. Не дело Фернана ехать за столько лиг от столицы лишь для того, чтобы увидеть покойника.

Он спустился на первый этаж, вновь прошел по просторной замковой галерее. Де Туриссано были отменными охотниками. Во всяком случае, судя по висящим на стенах головам, паре сотен оленей явно не повезло. Сам Фернан не любил охоту. Мотаться с арбалетом или мушкетом по лесу, вылавливая осторожную лань, или бросаться с пикой на кабана сеньор де Суоза считал не очень большим удовольствием. Нет, конечно, он охотился, но, на его взгляд, охота была глупым времяпрепровождением многочисленных миньонов Карлоса III, а Фернан, находясь рядом с большинством этих расфуфыренных павлинов, хотел лишь одного — побыстрее покинуть столь яркое и слащавое общество. Так что хорошей охоте низкорослый «василиск» предпочитал не менее хорошую тренировочную схватку на рапирах.

В поисках библиотеки Фернан не переставал думать о произошедшем убийстве, но в мыслях царил хаос. Убийство столь высокопоставленного человека на первый взгляд выглядело полной бессмыслицей. Да еще и этот рисунок. Явно рисовали специально. Что хотел сказать художник? Что скрывалось под знаком мантикоры? Быть может, это такой странный способ сбить расследование с истинного пути? И отчего это святые отцы-дознаватели так скоренько прикрыли столь живописную картину тряпкой? Вопросов было слишком много, а вот ответов… Ответов у Фернана Руиса пока что не было.