Утром, выйдя из корабля пораньше, Кийск присоединился к десантникам, дожидавшимся инспектора у вездехода.

– Ну и мрак, ну и дыра, – причитал Кабонга, которому, как он ни старался, так и не удалось отвертеться от новой поездки в поселок. – Видал я на колониальных планетах всякое, но такого не припомню. Ни одной забегаловки, хоть какой захудалой. Женщину невозможно отличить от мужика. Как они здесь только живут?

– Но им-то самим, похоже, здесь нравится, – возразил Лаваль.

– Что-то я не заметил особой радости на их лицах, – легко парировал Кабонга. – И не видел, чтобы ты с кем-то из них вчера общался.

– А ты вспомни, что вчера сказал инспектор, когда мы возвращались?

– И что же он такого сказал?

– Что в колонии нулевая смертность. Выходит, что жизнь без кабаков людям на пользу.

– Да чтоб мои враги так жили! – в сердцах воскликнул Кабонга.

– Что? Что ты сказал? – схватил Лаваля за руку Кийск.

– Не я, а инспектор, – разъяснил Лаваль. – Он сказал, что по данным, предоставленным ему управляющим, в колонии за три года умерло всего лишь три человека, да и те только в первые два месяца.

– А, между прочим, среди тех, кто прилетел сюда вместе с Кулом, было немало тяжело, практически неизлечимо больных людей, – добавил подошедший инспектор. – Потеряв веру в медицину, они связывали надежду на исцеление с религиозными бреднями Провозвестника Новой церкви.

– И как вы это объясняете? – спросил у Серегина Кийск.

Серегин растянул губы в язвительной улыбке.

– Мы же, кажется, решили, господин из Совета безопасности, что вы сами станете искать ответы на интересующие вас вопросы, – сказал он и, не замечая более собеседника, полез на заднее сиденье вездехода.

Кабонга подмигнул Кийску и, воспользовавшись великолепной мимикой, в одно мгновение изобразил на лице презрение, испытываемое к инспектору, которому он вынужден подчиняться по долгу службы.

– Господин Серегин, – окликнул инспектора Кийск. – Вы не позволите мне доехать вместе с вами до поселка? Какой смысл гонять два вездехода в одну сторону?

Серегин с полминуты выдерживал на лице выражение серьезного, глубокого раздумья.

– Ну что ж, я не против, – изрек он и подвинулся, освобождая место для Кийска. – Не хотелось бы, чтобы из-за ерунды между нашими ведомствами возникали трения.

Кийск уселся рядом с Серегиным, десантники быстро заняли свои места, и вездеход, выбросив из-под колес обойму мелких камней, защелкавших, словно пули, по борту «Странника», рванул с места.

Несмотря на видимую неохоту, с которой Серегин позволил Кийску воспользоваться его вездеходом, желание эсбэшника посетить поселок пришлось инспектору весьма кстати.

Вчерашняя встреча с Кулом один на один не прибавила инспектору оптимизма. Кул достаточно ясно дал инспектору понять, что влияние его на членов секты чрезвычайно высоко и ни один из них не скажет инспектору ничего такого, чего не одобрил бы однозначно Провозвестник. Вся требуемая документация была у Кула в полном порядке, придраться было не к чему.

Однако Серегина насторожили данные, свидетельствующие о неизменном численном составе колонии. Если отсутствие рождаемости можно было связать с обетом безбрачия, приносимым членами общины, то как объяснить то, что за исключением трех случаев почти трехлетней давности в колонии не регистрировались смерти? В божественную природу данного феномена Серегин верить отказывался. Обычной небрежностью подобное тоже не объяснишь. Следовательно, с какой-то целью Кул умышленно искажает информацию.

Причин такого поведения главы общины можно было придумать сколько угодно, начиная от саморекламы и кончая махинациями с денежными счетами «мертвых душ».

За эту-то ниточку и собирался потянуть инспектор, дабы вывести Кула на чистую воду. Однако ему вряд ли удалось бы чего-нибудь добиться, работая под плотной опекой. Требовалось отвлечь внимание Кула от собственной персоны. А что для этого может быть лучше, чем сотрудник Совета безопасности, рыскающий с непонятной целью по поселку? Уж наверное эсбэшник в большей степени обеспокоит помнящего о своем далеком от кристальной чистоты прошлом Кула, нежели штатная проверка инспектора.

Всю дорогу Серегин мысленно потирал от удовольствия руки, представляя, как ловко он расчистит себе поле деятельности, а заодно и подставит свалившегося невесть откуда на его голову заносчивого эсбэшника.

В поселке вездеход, как и вчера, остановился возле красного купола, в котором располагался Храм.

Сам Провозвестник на этот раз гостей не встречал. Инспектора к нему в кабинет проводил один из посвященных.

– Что за штатский приехал сегодня с вами? – сразу же после приветствия поинтересовался Кул.

– Вам уже доложили? – искренне удивился Серегин той оперативности, с которой Кул получал информацию.

Кул улыбнулся, довольный произведенным впечатлением.

– Я мгновенно узнаю обо всем, что происходит в общине, – сказал он. – Так кто же он такой? Ваш коллега?

– Специальный агент Совета безопасности, – как можно более непринужденным тоном сообщил Серегин.

Судя по его тону, можно было решить, что в последнее время ему просто-таки прохода нет от попадающихся на каждом углу специальных агентов.

– Эсбэшник? Ему-то что здесь надо?

На этот раз, глядя на изумленного собеседника, торжествовал инспектор.

– Об этом вам, наверное, лучше спросить у него самого. Со мной он не счел возможным поделиться своими планами.

Несмотря на все свои артистические способности, Кул не смог скрыть от заинтересованного взгляда инспектора охватившего его беспокойства.

– Я на полминуты покину вас. Буквально на полминуты.

– Да-да, конечно, – благосклонно согласился Серегин.

Заверив свои слова жестом руки, Кул поспешно вышел из комнаты.

Инспектор снова, уже в который раз, мысленно удовлетворенно потер руки.