Пролог
Лето. Солнце. Море.
Жара.
Тент. Стул. Пиво.
Счастье.
Ну — почти.
Такое уж человек вредное существо, что при наличии свободного времени способен обнаружить кучу недостатков даже в самой замечательной на первый взгляд ситуации. И я тому прямое подтверждение.
Казалось бы, живи и радуйся, но нет, будто соринка в глаз попала и никак от нее не избавиться. Вроде ерунда, но…
…но море — Черное, а пиво — светлое.
А так хотелось бы развалиться на белоснежном песочке затерянного в Индийском океане островка, попивая при этом черный, как ночь, стаут…
Тропический остров — ха!
Да лет пять назад мне и на Сочи рассчитывать не приходилось! И теплый угол в кабаке вкупе с соточкой водки за счастье прокатывал.
А сейчас совсем зажрался: Черное море не устраивает, Индийский океан подавай!
Тут некстати припомнились холод сугробов, пронзительный ветер и колючая поземка, и как-то сразу стало не по себе. Я поежился и влил в себя остававшееся в пластиковом стаканчике пиво. Светлое и успевшее заметно нагреться, но уж лучше это безвкусное пойло хлебать, чем в Приграничье задницу морозить.
Тяжело вздохнув, я постарался переключиться на нечто более позитивное и принялся разглядывать накатывавшие на галечный пляж волны.
И все же — хорошо.
Пляж ведомственный, немноголюдный, относительно чистый. Спокойный и даже отчасти скучный, да только какая может быть скука, когда в крови алкоголь играет?
— О чем задумался? — спросил усевшийся напротив невысокий парень с коротким ежиком выгоревших на солнце волос. Мой старинный приятель Алексей Шаров, прошу любить и жаловать.
— Да так. — Я неопределенно пожал плечами, взял один из выставленных на стол стаканчиков и не без удовольствия отпил холодного пива.
— Опять хандришь?
— Не-а, Лех, — фыркнул я, — пиво жду.
— Ну, так ты дождался.
— Так я и пью.
— Лицо попроще сделай, а то люди пугаются.
— На себя посмотри.
— С утра смотрел, нормально все было.
— Ну да, ну да… — усмехнулся я, провожая взглядом рассекавший волны прогулочный катер. Сделал еще один глоток и вздохнул: — Опять светлое…
— Хорошее пиво, кошерное, — возразил Алексей. — И вообще, чем тебя «Балтика» не устраивает? Две недели нормально пил, а тут — нате выкусите, не нравится ему!
— «Балтика»? — задумался я. — Не было здесь «Балтики» никогда. Я «Б7» брал.
— Ну блин! — Парень даже подавился. — «Б7»! Так это «Балтика» «семерка» и есть!
— Кто бы мог подумать! — хмыкнул я. — Эх, сейчас бы на Сейшелы куда-нибудь или там Мальдивы. И не с этой… этим, — отодвинул запотевший стаканчик в сторону, — а с нормальным темным пивом. Со стаутом каким-нибудь ирландским…
— Сань, сам подумай, откуда у папуасов темное пиво? Думаешь, они «Гиннесc» наливают? Это фантастика, сынок!
— И просто Сейшелы уже фантастика, — поморщился я.
С моим допуском секретности заграничный паспорт было не получить при всем желании. Ладно хоть на лето в Сочи отпускали — у центра повышения квалификации, где последние пять лет подвизался инструктором, с конца весны и до самой осени наступал мертвый сезон.
Ну в самом деле какая может быть практическая подготовка к переброске в Приграничье, когда в аудитории кондиционеры на полную мощность включены, а за окном жара под тридцать градусов в тени? В такой ситуации у самого внушаемого слушателя неминуемо когнитивный диссонанс возникнет. Ты ему об исчадиях Стужи, вечном холоде и боевых чарах толкуешь, а он по сторонам оглядывается — тепло, светло, бабочки порхают — и как-то сразу перестает во всю эту чертовщину верить.
То ли дело зимой! Попробуй не поверь, когда третий день в тайге без огня кукуешь…
— Ну вот! — сбил меня с мысли Алексей. — Говорю же: фантастика!
— А с другой стороны, — припомнил я суть спора, — слово «глобализация» тебе о чем-нибудь говорит? В следующий раз пустые банки из-под пива сразу не выкидывай, обрати внимание, за сколько тысяч километров его от места употребления изготовили. А в некоторые, прикинь, еще и капсулы с углекислым газом запихивают, чтоб, значит, пена как у разливного была. «Драфт» называется.
— Извращенцы.
— Не скажи. «Гиннесc» баночный, конечно, не ахти, но тот же «Мерфис» весьма и весьма. А кремовый стаут от «Сант Петерс» так и вовсе крут. Это как с «Хеннесси»: марка известная, а коньяк так себе. Но вот от разливного «Гиннесcа» я бы сейчас не отказался…
— Какие проблемы? — удивился Шаров. — Поехали в кабак!
— Ну ты сам подумай, — вздохнул я, — вот выбрались мы в Сочи…
— Мы сейчас между Сочи и Адлером, так-то.
— Не суть. Выбрались мы, значит, на море в кои-то веки и будем по барам зависать? В чем прикол?
Леха поднял стаканчик, глянул на меня через янтарного цвета напиток и резонно заметил:
— Это тебя здешнее пиво не устраивает, разве нет?
— Пиво не устраивает меня, а в кабак ты намылился. Странно, не находишь? И чего не хватает?
Парень сделал длинный глоток, тяжело вздохнул и сознался:
— Женского общества мне не хватает.
— Да ну? — усмехнулся я и демонстративно обвел пляж рукой. — В чем проблема-то? Иди и знакомься!
— Иди и знакомься? Вот так запросто, да? — возмутился парень. — Сань, ты забыл, где мы находимся?
— А чем тебя пляж санатория Министерства обороны как место знакомства не устраивает?
— Издеваешься? — округлил глаза Леха. — Хочешь, чтобы какой-нибудь майор мне сгоряча хозяйство открутил?
— Майоры, они такие… — хохотнул я, и не думая спорить.
Крыть действительно было нечем: юные красавицы здесь находились под неусыпным присмотром мам, симпатичные мамы — под приглядом пап, а в разряд одиноких отдыхающих попадали исключительно дамы предпенсионного возраста.
— Чё ты лыбишься? — возмутился парень. — Блин, с тобой и в кабаке ни с кем толком не познакомишься! Можно и не подходить, так и так отошьют! От тебя даже фанатки «Сумерек» шарахаются! Они-то, дуры, телевизора насмотревшись, о гламурных вампирчиках мечтают, а тут — оба-на! — натуральный упырь и разрыв шаблона! Лысый, да еще и бледный как смерть!
— Знаешь, Леха, вот чья бы корова мычала, — выразительно глянул я на приятеля и потер правое предплечье, на котором лишь благодаря свежему загару бесцветно-белыми линиями выделялись замысловатые символы: выгоревшие, блеклые, непонятные. То ли татуировки, то ли шрамы — так сразу и не разобрать. На самом деле всего понемногу.
— У меня наколки армейские. Здесь с такими, считай, половина, — поморщился парень, который лишь благодаря содействию моих нынешних работодателей из своего пятнадцатилетнего срока отмотал всего три года. — И хватит зубы заговаривать! Едем в кабак?
— Нет, сидим, морем любуемся.
— Блин, мы им уже вторую неделю любуемся! Оно у меня в печенках уже! — не выдержал Алексей. — А еще три месяца впереди! И что, каждый день на этот пляж таскаться будем?
— А почему бы и нет? Мне здесь нравится.
Море успокаивало. Позволяло забыть о стране вечной стужи, снега и ветра. Плеском волн подбадривало и тихонько нашептывало: «Ты выбрался!.. Ты выбрался!.. Ты выбрался!..»
И сразу отступала хандра. А если к шуму прибоя добавлялся алкоголь…
— Нравится ему! — завелся парень. — А наш пляж тебя чем не устраивает? Почему то же самое пиво мы на фээсбэшном пляже попить не можем? Я по горам вверх-вниз задолбался сюда таскаться уже! Тебе ж не судьба трамвайчика подождать!
— Во-первых, не трамвайчика, а фуникулера.
— Один хрен.
— Во-вторых, пешие прогулки тебе точно не помешают, хоть жирок растрясешь.
— Очень смешно!
— На то и расчет. — Я приложился к стаканчику и умиротворенно огляделся по сторонам. — А в-третьих, контора из меня круглый год кровь пьет, хоть в отпуске от них отдохну.
— Чего?! — Как раз хлебнувший пива Леха аж поперхнулся. — Кто из кого кровь пьет?! Да тебя там все ненавидят просто!
— Серьезно?
— А сам как думаешь? Вот кто тебя просил на обычном марш-броске свободную группу с пейнтбольными маркерами в засаду сажать?
— Что значит — кто просил? Всегда надо быть готовым к неожиданностям! У нас центр повышения квалификации типа, а не курорт. Не фиг расслабляться!
— А перед двухнедельной заброской в тайгу зачем все банки с тушенкой на кошачьи консервы поменял, этикетки переклеив? Кладовщика потом чуть не побили, хорошо хоть на тебя стрелки перевести успел.
— Надо внимательней смотреть, что со склада получаешь. И вообще — какие проблемы? Сожрали и не поморщились! Сплошная экономия вышла.
— Устроят темную, жаловаться не приходи.
— Это из-за червивого мяса бунты случаются, а не из-за замены одного питательного продукта на другой.
Риск огрести люлей, конечно, присутствовал, но менять что-либо в системе обучения я не собирался. А как иначе заставить воспринимать себя всерьез, если преподаешь чистую теорию и фамилия твоя не Макаренко?
Уязвимые места сугробников и ледяных ходоков, правила пользования колдовскими артефактами, отводящие пули амулеты и повадки всяческих тварей — для человека со стороны вся эта чертовщина проходила по разряду бреда сивой кобылы и потому в головах слушателей надолго не задерживалась. В одно ухо влетала, в другое вылетала.
А на мне ведь ответственность! Мне до людей достучаться надо! Махну рукой, не стану под шкуру лезть, и после переброски в Приграничье от группы ножки да рожки останутся, а выжившим придется учиться тому же самому, но в условиях, приближенных к боевым.
— Чего завис? — окликнул меня Леха.
— Да так. — Я допил пиво, отставил пустой стаканчик в сторону и кивнул ему за спину: — Глянь, вон почему наш пляж не люблю.
Алексей обернулся и, заметив шагавшего к шатру высокого, подтянутого господина в белых брюках и светлой рубашке с коротким рукавом, сразу поскучнел и принялся охлопывать себя по карманам. Выудив тощую пачку мятых банкнот, он лихорадочно пересчитал деньги и попросил:
— Займи рубль.
— Зачем? — удивился я.
— У меня отпуск, — без обиняков заявил Леха. — Я уматываю в кабак, а ты с ним сам разбирайся.
— Держи. — Я кинул на стол две пятисотки и усмехнулся: — Дезертир…
Невозмутимо напевая себе под нос:
— «Самый правильный и модный на курорте отдых водный. Пароходами гудит морской вокзал…», — мой приятель спрятал деньги в карман и начал пробираться на выход. — Звони, если что.
— Вали, — отмахнулся я, начиная жалеть, что не согласился прошвырнуться по кабакам. Досиделся на свою голову! Если уж господин Шептало самолично в Сочи заявился, точно, какой-то геморрой приключился. Как ни крути, в случае рабочей необходимости меня и простым телефонным звонком могли из отпуска выдернуть.
Но обеспокоенности я выказывать не стал и безмятежно улыбнулся:
— Владимир Николаевич! Какими судьбами?
Курировавший деятельность нашего учебного заведения Владимир Николаевич Шептало спрятался от палящих лучей солнца под тент, носовым платком вытер пот со лба и вполне ожидаемо заявил:
— Вас разыскиваю, Александр Сергеевич.
Я отметил покрасневшее от свежего загара лицо и немного расслабился. Владимир Николаевич на югах точно не первый день, а значит, и сам тут на отдыхе. К тому же компанию ему составила стройная симпатичная дамочка лет тридцати. Жена или любовница — не суть важно; главное, что в присутствии посторонних речь о серьезных делах точно не зайдет.
И это радовало. Пусть должность господина Шептало и была сформулирована на редкость расплывчато, но именно он, подобно одноименной детали ударно-спускового механизма, удерживал руководство центра во взведенном состоянии.
Куратор, блин…
— Присаживайтесь, Владимир Николаевич, в ногах правды нет, — вздохнул я, даже не пытаясь сделать вид, будто рад его визиту.
— Знакомься, — указал куратор на свою спутницу, — Алена Евгеньевна Зимина, начальник отдела энергоэффективности и перспективных источников энергии нашего НИИ.
— Очень приятно, — улыбнулся я на этот раз без малейшей фальши. Действительно — приятно.
Худощавая, загорелая, с привлекательным и неглупым на вид лицом. Светлые волосы до плеч, легонький сарафан, босоножки, безымянный палец обхватила золотая полоска обручального кольца. А взгляд серых глаз какой-то совершенно несерьезный и более того — слегка насмешливый.
Это еще с какой стати? Обычно люди на человека моей внешности несколько иначе реагируют.
— Вижу, твой товарищ поспешил нас покинуть? — с явственно прозвучавшей в голосе ехидцей поинтересовался Владимир Николаевич, придвигая к столу третий стул.
— У него срочные дела в городе возникли. Внезапно.
— Удачно получилось.
— Да? Вообще-то у меня тоже… дела, — поспешил предупредить я и вдруг понял, что все это время пялился на оттягивавшую легкую ткань сарафана грудь Алены Евгеньевны. Перевел взгляд на ее лицо и немедленно заслужил этим еще одну ироничную улыбку.
— Все твои дела, — Владимир Николаевич развернул свой стул к морю и закинул ногу на ногу, — это пить пиво и предаваться праздному безделью.
— А хоть бы и так. Отпуск для этого и создан. У меня ведь отпуск?
— Не совсем, — качнул головой куратор. — Возникла небольшая проблема, требующая твоего присутствия в Ямгороде…
— Небольшая? И ради этой небольшой проблемы вы самолично прилетели за мной в Сочи?
— Вообще-то у нас тоже отпуск, — вздохнула Алена Евгеньевна. — Был…
— Рад за вас, — буркнул я.
— А за себя?
— За себя не очень. Что там стряслось такого неотложного?
В отличие от запрятанного в тайгу центра повышения квалификации наша головная контора, носившая гордое наименование НИИ УПТ ПС ФСБ РФ, или же Научно-исследовательский институт уникальных природных территорий при Пограничной службе Федеральной службы безопасности, располагалась в Ямгороде. И перенести ее куда-либо из города с миллионным населением не было совершенно никакой возможности, поскольку институт изначально создавался для обеспечения нормальной работы портала в Приграничье. А тот, в свою очередь, был крепко-накрепко завязан на один очень непростой нож, воткнутый в землю в санитарной зоне металлургического комбината. Впрочем, не будем о грустном…
— В том, что стряслось… — поморщился Владимир Николаевич, явно не придя в восторг от такого определения, — тебе придется разобраться на месте.
— Ну уж нет, — твердо заявил я. Менять отпуск у моря на командировку в родной город желания не было ни малейшего. — Не имеете права.
— После отгуляешь.
— И не подумаю.
— Алена Евгеньевна…
Девушка достала из пляжной сумочки пластиковый файл и передвинула его через стол. Я с некоторой долей опаски вытащил из него пачку фотографий, глянул одну, вторую, третью… не удержался от брезгливой гримасы и уточнил:
— Где?
— Лесопарк неподалеку от первого корпуса госуниверситета.
— Когда?
— Вчера.
— Мать вашу, вашу ж мать… — тихонько протянул я себе под нос и обреченно спросил: — Каким рейсом вылетаем?
