РАШЕЛЬ: СИСТЕМА ХЭЙНЫ

Когда прозвучал сигнал, извещающий о начале отсчёта последней тысячи секунд «затяжного прыжка», мы втроём уже битый час находились в рубке, проверяя и перепроверяя состояние всех корабельных систем, в особенности огневых и защитных. Мы не представляли, что ждёт нас по ту сторону канала, но готовились к самому худшему.

Вскоре после сигнала бортовой компьютер выдал сообщение:

«Определена конфигурация области входа-выхода. Радиус — 1,5 км».

— Канал сжат, — констатировала я. — Но проходим. Это очень странно. Вряд ли он является одним из маршрутных, такое совпадение было бы вообще невероятным. Тогда с какой стати они его совсем не закрыли?

— Может, не умеют этого делать? — предположил Олег.

— Глупости. Если у них есть такие корабли, как «Нахимов», то и с закупоркой каналов они наверняка справились бы. Ох, не нравится мне всё это! Боюсь, в системе Хэйны нас ждёт тёпленький приёмчик… Но тут уже ничего не поделаешь.

Я решила, что выходить будем с позывными. Пусть корабль сигналит, что мы являемся эскадренным флагманом в составе Военно-Космического Флота Новороссии. Всё равно хуже не будет — а так, возможно, выгадаем лишних несколько секунд.

— Погоди, — сказал Валько. — Добавь к позывным ещё кое-что. Вот.

Поскольку он был подключён через свой имплант к компьютеру, то не стал пользоваться клавиатурой или голосовым интерфейсом, а напрямую выдал на мой тактический дисплей буквенно-цифровую комбинацию из полусотни символов.

— И что это значит? — озадаченно спросила я.

— По всей видимости, пароль.

— Где ты его взял?

— Раскопал в Большой Новороссийской Энциклопедии.

— Нет, я серьёзно спрашиваю.

— А я серьёзно отвечаю. Эта галиматья была зашифрована в ней по ключевому слову «Хэйна». Не знаю, для чего она предназначена, но послать её вместе с позывными не помешает.

— Да, наверное, — согласилась я и тут же рассердилась: — Валько, негодник, почему ты раньше не сказал о пароле?

— Я его лишь недавно вычислил.

— Но ведь не только что?

— Почти только что. Три часа назад. И с тех пор пытался сообразить, куда бы его присобачить. Хотел преподнести тебе всё в готовом виде, но ничего не получилось.

Я вздохнула:

— Ты несносный, недисциплинированный, безответственный мальчишка…

За сто секунд до выхода раздался второй сигнал.

«Открывается горловина канала, — сообщил компьютер. А чуть позже: — Внимание, опасность! В пяти километрах от точки выхода, прямо по курсу обнаружено присутствие стазис-поля».

— Стазис-поле? — удивилась я. В глубинах моей памяти зашевелилось что-то знакомое… из фантастической литературы. — Это ещё что такое?

Восприняв мои слова, как адресованный ему вопрос, компьютер ответил:

«Темпоральная аномалия. В области пространства, подверженного действию стазис-поля, энтропия не возрастает».

— Иными словами, — вставил Валько, — время там останавливается… Проклятье! Очередной сюрприз — временнáя ловушка. Так вот почему они не заблокировали каналы… — Он закрыл глаза и полностью расслабился, погружаясь в свой кибер-транс. Спустя несколько секунд его голос зазвучал из динамиков: — Увы, увы. Корабль не располагает средствами нейтрализации стазис-поля. Его можно отключить только извне.

Я как раз собиралась задать компьютеру тот же вопрос.

— Но как?… Пароль, чёрт возьми! Позывные!

— Есть позывные! — отозвался Валько.

Пошли позывные. Таймер отсчитывал последнюю минуту до выхода. Предупреждение о наличии стазис-поля по-прежнему оставалось в силе.

— Что-то не то, — пробормотала я растерянно. — Пароль не годится…

— Нуль-связь! — воскликнул Олег. — Нужна нуль-связь!

— А это идея, — сказал Валько. — Рискнём.

На дисплее всплыл текст: «Активация нуль-портала…»

Я напряжённо замерла, положив руки на консоль. Перед самым выходом я приготовилась включить на максимуме боковое ускорение, хотя и понимала, что нам это не поможет. Попадая из гиперпространства в реальное пространство любой материальный объект оказывается в состоянии покоя относительно центра масс системы. А это значит, что по отношению к дром-зоне он движется со скоростью, самое меньшее, несколько километров в секунду. Даже при таком чудовищном ускорении мы не сможем уклониться от попадания в стазис-поле — временно-пространственную аномалию, ранее существовавшую только в неуёмном воображении фантастов, а теперь в одночасье ставшей реальностью.

Я повернула голову и посмотрела на Олега. Наши взгляды на секунду встретились. Мы не произнесли не слова, а попрощались молча. Если мы угодим в стазис, то кто знает, может, это навсегда. Мы останемся вечно молодыми до скончания веков, так и не прожив вместе долгую и счастливую жизнь, о которой совсем недавно мечтали, лёжа в объятиях друг друга. Больше не будет у нас ни светлых и радостных дней, ни нежных, сладостных ночей. А будет только миг Вечности, после чего наступит Ничто…

Двадцать секунд до выхода. Компьютер сообщил:

«Нуль-портал активирован. Поиск приёмника. Связь установлена. Начат сеанс…»

Пятнадцать секунд.

«Получено подтверждение приёма пароля. Пароль корректен. Стазис-поле отключено. Пароль изменён. Сеанс связи завершён. Идёт деактивация нуль-портала…»

— Ох! — шумно выдохнул Олег.

Я от облегчения чертыхнулась и произнесла:

— Внимание! Полная готовность к выходу. Максимальная мощность всех защитных систем, батареи к огню… Четыре, три, два, один… Есть выход!

Я немедленно дала боковую тягу, развернув корабль под углом к направлению движения, и врубила восьмисоткратное ускорение основных ходовых двигателей. Всё это я проделала вслепую, без оценки обстановки, руководствуясь принципом «сначала действуй, а после думай». Лишь затем я ознакомилась с показаниями систем наружного наблюдения.

Мерцающая голубизной горловина открытого канала и без моих стараний уносилась от нас в сторону со скоростью свыше 25 км/сек. Её сопровождала громадная космическая станция, рядом с которой плыли в пространстве два странных белесых объекта шарообразной формы.

На экранах заднего обзора пылал жёлтый диск светила, похожего на Солнце, каким оно выглядит с орбиты Земли. А впереди, чуть левее, висел в беззвёздной черноте космоса подёрнутый атмосферной дымкой сине-бело-зелёный шар планеты. Синеву ей придавали моря и океаны, белизну — полярные шапки и облачный покров, а зелёный цвет материков в умеренных и экваториальных областях свидетельствовал о том, что там вовсю буйствует жизнь.

До планеты было порядка трехсот тысяч километров. Мы летели почти прямиком на неё, и я торопливо подправила курс. Сине-бело-зелёный шар переместился на один из боковых экранов, а с правого края обзорной стены выглянула приплюснутая спираль Галактики, имевшая видимый угловой размер всего в пятнадцать градусов.

— Вот это да!.. — потрясённо промолвил Олег. — Планета в дром-зоне. Никогда о таком не слышал.

— Ты удивишься ещё больше, — откликнулся Валько, — если я скажу, что планета не пересекается с дром-зоной. Тут кое-что покруче: дром-зона обращается вокруг планеты, как спутник… Кстати, Рашель, мэм, командир. Не гони лошадей. В смысле — не улепётывай без оглядки. Нас никто не преследует. Похоже, мы вообще никого не интересуем.

Я убавила мощность двигателей, но совсем глушить их не стала.

— Ну, что там? — спросила я, так как именно он заведовал всеми средствами наблюдения. — Где отчёт?

— Даю. — На мой тактический дисплей хлынул поток данных. А Валько стал комментировать: — Прежде всего, искусственные объекты. Станция, орбитальные спутники. Обмениваются между собой радиопередачами. Обычный обмен сведениями о собственном месторасположении и перемещении других космических тел. В свою очередь, спутники интенсивно общаются с планетой. Передача и приём технической информации; большинство из них функционируют в режиме ретрансляторов, некоторые выполняют геометеорологические наблюдения. Общая плотность сигналов невелика, эфир почти чист.

— За нами следят?

— Никаких признаков слежки не обнаружено. Мы, конечно, находимся в поле зрения их радаров, но специально они нас не пасут… Ага! Только что из-за обратной стороны планеты показался ещё один спутник. Вернее, объект искусственного происхождения весьма внушительных размеров. Похоже, какой-то крупный корабль. Сохраняет полное радиомолчание. Не маневрирует, движется по стационарной геоцентрической орбите. На нас никак не реагирует. Но будем держать ухо востро.

— А эти два белых шара? — Я ткнула пальцем в дисплей. — Здесь сказано, что они представляют собой кластерные сгустки стазис-поля, поддерживаемого энергетическим потоком со станции. Как это может быть? Сгустки поля — дичь какая-то.

— Похоже, это не является полем в классическом понимании этого слова. Как уже сообщал компьютер, это темпоральная аномалия пространства. В памяти отсутствует физическое описание самого стазис-поля, бортовые датчики определяют его наличие по специфическому нейтринному излучению. Это всё, что я раскопал.

— Интересно, что находится в этих сгустках?

— Моя гипотеза: непрошенные гости, попавшие во временнýю ловушку. Вот почему хозяева системы не закупорили каналы, они нашли лучшую защиту. Рикошет и возвращение обратно свидетельствовал бы о том, что здесь что-то затевается. А так корабли просто исчезли бесследно, и те, кто послал их, пришли к выводу, что канал ведёт в зону опасных природных катаклизмов, например, к Сверхновой. И поди проверь, что это не так.

— Но два корабля уже слишком много, — заметил Олег. — Два случайных попадания в одну систему — это невероятно.

— Вряд ли эти попадания были независимыми. Тут либо оба корабля совершали прыжок «вслепую» вместе, либо второй из них последовал за первым, чтобы узнать о его судьбе. А когда и он пропал, то канал занесли в «чёрные списки»… Впрочем, что толку гадать. Надеюсь вскоре мы всё выясним… Так-с, неизвестный корабль продолжает движение по орбите, не подавая никаких признаков жизни. Я всё больше утверждаюсь в подозрении, что на его борту, как и на станции, вообще нет людей… Ладно, теперь переходим к объектам естественного происхождения. Центральное светило — звезда спектрального класса G2V, в точности как Солнце. В системе присутствует по меньшей мере четыре планеты. Одну из них вы можете видеть воочию, все полученные физические данные прилагаются, но они ещё неточны, требуется более тщательное изучение. Тем не менее, уже сейчас можно заключить, что планета пригодна к жизни, её гравитация и состав атмосферы приблизительно равны земным. Ещё три планеты обнаружены средствами дальнего наблюдения, но, думаю, это не всё — найдутся и другие. Количество видимых невооружённым глазом звёзд впечатляет — аж тридцать четыре штуки. Думаю, с поверхности планеты можно разглядеть от силы десяток самых ярких. Расстояние до ближайшей звезды — от двухсот до трехсот парсеков. Точность слабовата, так как прошло недостаточно времени для удовлетворительного измерения параллакса. Если вас удивляет, что сей параллакс вообще удалось сосчитать так быстро, то примите во внимание следующее: судя по сдвигу в красном смещении галактик и квазаров, система движется с нехилой скоростью едва ли не в половину от световой.

— Да ты что?! — изумилась я.

— Представь себе. Эта звезда — залётная пташка. Прибыла к нам издалека, и скорее всего, не из Местного скопления галактик. Потрясающе! Кроме всего прочего, Хэйна со своей скоростью позволяет разрешить давний спор о том, как сказываются релятивистские эффекты на гиперпереходах. Лично я склоняюсь к гипотезе о существовании некоего подобия центра масс дром-зон, относительно которого и нужно считать замедление или ускорение времени…

— Не сейчас, Валько, — перебила я. — Это действительно интересный вопрос, но обсудим его позже. Что ты там говорил о здешней дром-зоне? У меня на дисплее нет никакой информации.

— О, я приберёг её на десерт! Это самый смак. Дром-зона обращается вокруг планеты по слабо эллиптической, почти круговой орбите с незначительным эксцентриситетом. Среднее расстояние до планеты — триста десять тысяч кэ-мэ. Наклон орбиты… Ай, это неинтересно. А вот что действительно интересно: каналов первого рода, разумеется, нет, ввиду отсутствия близких соседей, все каналы второго рода сжаты до полуторакилометрового радиуса; радиус же самой дром-зоны в точности равен двум кэ-мэ.

— Что? — не поняла я. — Как это может быть?

— А так. Если датчики не лгут, то все каналы (имеется в виду, второго рода) аккуратно «насажены» друг на друга.

— Их области входа-выхода совмещены?

— Совершенно верно. Притом с абсолютной точностью. А миллиарды триллионов каналов третьего рода, сжатые до кубических миллиметров, помещены во внешний полукилометровый «обод» дром-зоны.

— Это невероятно!

— Но факт.

— А каким же образом открывать каналы, если они совмещены?

— Их области входа-выхода отделены от областей воздействия. Последние сужены до долей кубического метра и равномерно распределены по всей внутренности сферы. Для открытия определённого канала следует «проколоть» резонирующим импульсом нужный участок пространства с точностью до сантиметров. Это сложно, но вполне возможно.

Я покачала головой:

— Всё страньше и страньше…

— И вот ещё что, Рашель из Страны Чудес, — продолжал Валько. — Было бы неплохо притормозить. Мы во весь дух даём стрекача, а между тем до нас никому нет дела. Давай-ка лучше вернёмся и осторожно всё осмотрим.

— Да, ты прав, — после коротких раздумий согласилась я и стала разворачивать корабль, чтобы начать торможение. — Бегством мы ничего не решим.