Алекс. В неволе

— Не могли бы вы помочь в трюме? — вежливо обратился к нам владелец галеры Кадакис.

— Пожалуйста, — ответил Артем. — Если это как-то поможет увеличить нашу скорость.

— О, всенепременно, — улыбнулся «грек».

Жители, встреченные нами на побережье, внешне чем-то напоминали население Греции и Турции нашего мира. Видимо, проходы между мирами здесь выходили преимущественно в районе побережий Черного и Средиземного морей Земли.

Вот и согласившийся подвезти нас до Миноса владелец галеры походил как две капли воды на натурализовавшегося и обосновавшегося в России на Черноморском побережье грека.

— Вещи можете оставить в каюте, — продолжил Кадакис. — Я прослежу, чтобы никто из матросов туда не сунулся.

— А какой, собственно, работой мы должны там заняться? — спросил я.

Почему-то слащавая лисья улыбка владельца галеры и то, с какой легкостью он согласился довезти нас до города, меня сразу насторожили. В нашем мире мне приходилось пару раз бывать в курортной зоне Причерноморья, и я вынес из этих визитов твердое убеждение, что тамошнее население ничего просто так и уж тем более бесплатно делать не будет.

— Надо помочь моим матросам с укреплением настила. — Кадакис повел рукой на троих оборванцев разбойничьего вида, стоящих за его спиной. — Я боюсь, они одни не справятся

— А как же гребцы? — продолжал допытываться я. — Неужели они не могут оказать посильную помощь?

— Да хватит! — незаметно ткнул меня в бок Фил. — Неудобно же. Человек согласился бесплатно довести нас до города, неужели ты не можешь ему помочь?

— Вот его альтруизм меня и настораживает. Я прекрасно знаю такой тип проходимцев. Они ничего без выгоды для себя делать не будут.

— Понимаете, — владелец галеры опять улыбнулся, но на этот раз печально, — гребцы моего судна — государственные преступники. Они прикованы к веслам, и если я их раскую, то не могу гарантировать безопасность ни вам, ни себе.

Пришлось спускаться в трюм, хотя мне этого делать очень не хотелось. Через минуту мои друзья смогли убедиться в моей правоте. Не успели еще Артем и Фил скрыться в люке, как меня кто-то сильно толкнул в спину и я полетел в вонючий полумрак нижней палубы. Там на обеих моих руках повисли два человека и рывком потащили по проходу. Я помог им в их поступательном движении, одновременно подставив подножку правому типу и увлекая левого на падающего от подсечки. В результате из нас образовалась на полу куча мала. Из нее я благополучно бы выпутался, успев придавить лежащего подо мной, и довольно сильно. Но капитан был предусмотрительным человеком. Видимо, тот тип, что подтолкнул меня в трюм, следовал сзади. Из моих глаз посыпались искры от мощного удара по голове, а очнулся я уже прикованным к бревну.

Бедная моя голова раскалывалась, а ребра и спина горели, как будто их натерли перцем. Весло, которым мне пришлось ворочать вместе с двумя сидящими на скамейке гребцами, было неподъемным. В трюме пахло давно не мытыми телами и нечистотами. Передо мной на скамейке трудился Артем. Фил находился где-то сзади, ближе к корме. По проходу прогуливался звероподобного вида молодец, охаживающий нерадиво, по его мнению, работающих плетью. Галера, неторопливо переваливаясь по волнам, куда-то двигалась, но из трюма определить направление было тяжеловато. Сквозь дощатый настил над головой кое-где пробивался солнечный свет, значит, придется еще какое-то время изображать покорного раба на веслах. Да и сам я ничего не мог поделать с цепью, которой меня, как и моих друзей, приковали к бревну, лежащему в проходе между скамейками с гребцами. Оставалась одна надежда на Фила. Мы не раз убеждались в чудодейственных возможностях его экипировки, и если он рассчитывал на ночь, то надо было дожидаться темноты. Артем, не поворачивая головы, поведал мне, что его также очень быстро повязали. Фил, по его мнению, мог бы бежать, хотя бы проломив борт галеры, но, видя, что нас повязали, тоже прекратил сопротивление.

— Да, нас сделали, как щенков. Ты не видел, кто меня так приголубил по затылку?

— Как не видел? — Артем движением головы указал в проход. — Тот, кто тебя сейчас охаживает плетью.

— Эту скотину я придушу собственными руками! — Мне было стыдно, что так элементарно можно попасться. — А потом разберусь с хозяином плавающей галоши.

— Греби лучше, раб! — раздалось над моим ухом. Одновременно последовал обжигающий удар по ребрам. — Тут много голодных акул. Не будешь стараться, отправишься к ним прямо на ужин.

Надсмотрщик, пнув меня в бок, проследовал дальше по проходу. По всей видимости, этот тип (человеком назвать его было трудно) был влюблен в свое дело. Плеть не знала ни минуты покоя. Хотя, на мой непросвещенный взгляд, гребцы трудились достаточно усердно. Я посмотрел на соседа справа. По всей видимости, это был когда-то очень сильный и статный мужчина. Но сейчас от былого великолепия оставался только могучий скелет. Правда, сухие жилы, перевивавшие некогда цветущее тело, говорили о недюжинном здоровье, которое он невесть как сохранил и в этих мало приспособленных для жизни условиях.

— Что, друг? — обратился он ко мне. — Тоже попались?

— Это как понимать «тоже»? — спросил я его.

— Как и большинство в этом трюме, — ответствовал мой сосед. — Владелец галеры — контрабандист. Иногда он покупает гребцов на невольничьем рынке, но считает, что это дорого, и частенько пополняет штат гребцов вот таким образом, как случилось с вами.

— А ты тут давно, раз все так хорошо знаешь? — спросил я.

— На корабле — полгода, в гребцах — пятый месяц пошел.

— Так ты загремел сюда так же, как и мы?

— Не совсем, — глянул на меня исподлобья сосед. — Раньше я был в команде корабля, но не сошелся во взглядах с хозяином.

— То есть тоже подрабатывал контрабандой?

— Да тут все побережье живет контрабандной торговлей с Архипелагом. Но я служил штурманом на корабле пограничной морской стражи.

— Как же ты умудрился попасть к тем, с кем боролся по роду службы?

— Слишком честным оказался, вот и пришлось заняться воровством.

— Что-то я тебя не очень понимаю.

— А что тут понимать… Командир моего корабля закрывал глаза на некоторые незаконные рейсы местных рыбаков. Я попробовал с ним объясниться, но в результате оказался на берегу. Обращения к вышестоящим начальникам кончились тем, что меня списали из регулярного флота с волчьим билетом. На порядочные корабли вход мне был заказан. Вот и пришлось идти туда, где закрывали глаза на послужной список. Жить-то как-то надо, а морская служба — это единственное, что я могу делать хорошо.

— В чем же ты не поладил с хозяином галеры?

— Предложил ему нанимать гребцов, а не красть из деревень и не ловить зазевавшихся пассажиров.

— Понятно… Ты не скажешь, сколько нам плыть до Миноса?

— А зачем тебе это? Не все ли равно, в какую сторону грести? Или ты думаешь, что в Миносе освободишься? С этих скамеек еще никто не уходил живьем. В противном случае Кадакису давно бы пришел конец. Среди здешних гребцов достаточно людей, у которых есть высокопоставленные друзья и в Миносе, и на Архипелаге. Если они узнают, что творит этот внешне почтенный корабельщик, то его тут же вздернут на рее.

— Ты мне так и не сказал, сколько дней занимает переход на этой лайбе до Миноса.

— Напрямую через пролив — пять дней, вдоль берега — две недели. Кадакис до сих пор не нашел штурмана, а без него в открытое море выходить боится. Так и шныряет, как крыса, вдоль побережья. А оно, как ты, наверное, успел заметить, сильно изрезанное.

— Черт! — сорвалось у меня. — Мне надо в Минос как можно быстрее.

Мой напарник по веслу дико глянул на меня и захохотал. Тут же подскочил надсмотрщик и начал с остервенением стегать его плетью. Досталось и мне, как сидящему рядом.

Когда надсмотрщик решил, что достаточно выдал для восстановления дисциплины, и отошел, сосед, шипя от боли в располосованной спине, спросил:

— Так зачем тебе срочно понадобилось в столицу?

— Да вот поверили, как и ты, в гостеприимность местных жителей и поплатились за это…

Перед моими глазами встали события той ночи, и я тоже зашипел сквозь зубы от бессилия что-либо сделать.

* * *

После прощания с кобольдами мы спустились по тропе на довольно широкую и утоптанную дорогу и пошли по ней вниз к сверкавшему вдалеке, на выходе из ущелья, морю. Морис, летая по окрестностям, наткнулся на небольшого дикого поросенка и довольно ловко прикончил его мечом. Мы решили сделать привал и подкрепиться свежим мясом, которого были так долго лишены. Пока суд да дело, начало темнеть, и мы решили переночевать, а потом двигаться дальше. Морис, ведущий ночной образ жизни, улетел на поиски своих соплеменников. Может, он просто искал не там, но мы уже давно начали удивляться тому, что он не встретил еще ни одного своего родича, хотя, по словам его старейшин, у них существовала проблема перенаселения. На самом же деле, пройдя столько километров, мы не встретили ни одного вампира. Тут тоже была какая-то тайна.

Мы уже укладывались спать, как послышался звон колокольчиков, и на поляну вышел караван, состоящий из полутора десятков вьючных лошадей и пятерых всадников. Едущий впереди начальник каравана соскочил с лошади и подошел к нашему костру, показывая пустые руки.

— Мир вам, путники, — произнесен. — Далеко ли путь держите?

— В Минос, — вежливо ответил ему наш миротворец Фил.

Глаза караванщика быстро обежали нашу компанию, задержавшись на какой-то миг на Даре.

— Мы тоже направляемся в столицу, — сообщил он в ответ. — Разрешите на ночь разбить наш лагерь рядом с вами?

— Пожалуйста.

Он, повернувшись, махнул своим людям рукой и подсел к нашему костру.

— Я не помешаю? — Он учтиво обратился к Даре.

— Да нет, что вы, — ответила она. — Располагайтесь, как вам будет удобней.

— Ахмед! — крикнул он повелительно в сторону суетившихся возле коней людей. — Вина сюда и ужин на всех!

Один из слуг принес бурдюк внушительных размеров, набор пиал и довольно быстро соорудил некое подобие стола на расстеленном куске брезента.

— Прошу к столу! — пригласил нас караванщик.

Мы давно не пробовали приличного вина, так что искушение было сильным. Отказываться было вроде бы неприлично, и мы подсели к импровизированному столу.

Через короткое время вино растопило присутствовавшую поначалу среди нас скованность. Тем более Аликпер-заде — так звали нашего радушного хозяина — оказался очень общительным человеком. Он рассыпался в изысканных комплиментах Даре, восхищался нашей смелостью, когда узнал, что мы прошли через Красные горы, сыпал городскими новостями. От него мы узнали, что выше по ущелью находится золотоносный рудник, который кобольды уступили людям. Аликпер-заде, по его словам, был купцом и завозил на рудник продовольствие. Незаметно, в разговорах, бурдюк опустел, но караванщик подозвал Ахмеда, и на столе появилась большая тыквенная бутыль. Аликпер-заде поднялся, поблагодарил нас за прекрасно проведенный вечер и отправился к своим людям, расположившимся неподалеку.

— Уважаемый, — позвала его Дара. — Вы забыли бутыль.

— Нет, нет, — поклонился Даре караванщик. — Это вам, чтобы скоротать нынешнюю ночь. Здесь ночи довольно прохладные.

Спустя некоторое время от их костра подошел слуга и, кланяясь, протянул две свернутые кошмы.

Мы отдали должное дареной бутыли, хотя Дара и настаивала на том, чтобы мы не слишком увлекались.

— Какого приятного человека мы повстречали! — сонно произнесла Дара, умащиваясь поудобнее на моем плече. Это было последнее, что я слышал, провалившись в глубокий сон.

Пробуждение было не из приятных. В какой-то тягучей полудреме я услышал испуганный вскрик Дары и, открыв глаза, увидел ее, бьющуюся в руках слуг караванщика. Рванувшись, я почувствовал, что руки и ноги у меня крепко скручены. В таком же положении оказались и Фил с Артемом.

— Отвезете этих олухов на рудник, — послышался голос Аликпера-заде.

Ахмед и второй слуга молча поклонились.

— Скажете лейтенанту охраны, что это дополнительный вклад в наше предприятие. Пусть не скупится. Эти парни молодые, здоровые, не то что тот сброд, который я ему доставил.

— Ты что делаешь, козел?! — Я попытался порвать веревки, но ничего не вышло.

— Это не я, это вы козлы, — с усмешкой наклонился надо мной караванщик. — И жить вам козлиный век — пять-семь лет, не больше. Женщина ваша проживет подольше и не в таких нищенских условиях. На Архипелаге в гаремах ценятся блондинки, так что я за нее неплохо выручу.

— Ну, тварь, тебе не жить! Мы еще встретимся!

— Только не на этом свете, — засмеялся Аликпер-заде. — С рудника еще никто не убегал.

— Мы будем первыми! — пообещал я ему.

— Что ж, — лицемерно вздохнул караванщик. — Придется для собственного спокойствия принять дополнительные меры. Ахмед, передашь лейтенанту, чтобы отправил эту троицу на самые нижние горизонты, и пусть они там находятся до конца их никчемной жизни. А теперь, господа, — повернулся он к нам, — разрешите откланяться. Я бы с удовольствием остался, но дела, дела…

Как только стих вдали лошадиный топот, Ахмед с подельником подняли нас пинками и привязали к одной веревке. После этого они обшарили наши вещевые мешки и карманы, вытряхнув и припрятав у себя в переметных сумах все, что им показалось ценным. Меч Артема, один раз коснувшись его рукояти, слуги караванщика не стали больше трогать и обходили по дуге то место, где он лежал. Кевларовый жилет с огнестрельным оружием они не заметили, так как я их с вечера положил в кусты, чтобы не смущать Аликпера-заде и его сопровождающих непонятными для них предметами. Хотя, если бы знал, что случится, не только бы смутил, но и применил их в деле. Я взглянул на Фила. Он мне еле заметно подмигнул, скосив глаза на стоящего радом Ахмеда. Я недолго думая нырнул к тому в ноги, попутно постаравшись поточнее пнуть связанными ногами по голени. Разбойник взвыл от боли и повалился на меня сверху. Его напарник бросился к нам. Краем глаза я увидел, что Фил, разорвав на запястьях веревки, торопливо обрывает их на ногах. Подбежавший стражник двинул меня изо всей силы в бок. Тут и Артем, поняв, в чем дело, кинулся в нашу свалку, отвлекая внимание от Фила. Тот вскочил, освободившись от веревок, но к нам не успел. С неба спикировал Морис, в его руке сверкнул меч — и стражник повалился с располосованным горлом. Увидевший так близко от себя вампира в боевой трансформации, Ахмед заорал еще сильнее, чем от моего пинка, и на четвереньках с невероятной прытью понесся к кустам.

— Держи его! — закричал Артем.

Тут мы еще раз смогли убедиться, что заваленный нами в Раздолье вампир — это счастливая случайность, не более. Только что Морис стоял над убитым, а уже через неуловимый миг оказался перед улепетывающим Ахмедом. Тот свернул в сторону, но и там ему опять преграждал путь зловещий вампир. В конце концов Ахмед кинулся с завыванием к Филу и скрючился у него в ногах, пытаясь казаться как можно незаметнее.

Морис одним взмахом перерезал на мне веревку. Я подскочил к Ахмеду и встряхнул его за шиворот:

— Куда поскакал твой хозяин?! Говори!

Но тот от испуга только что-то мычал, даже не пытаясь вырваться. Глаза у него были абсолютно бессмысленные.

— А ну дай я, — склонился над ним Морис. Он довольно долго смотрел ему в глаза. Постепенно Ахмед перестал дергаться и обмяк в моих руках.

— Где живет твой хозяин? — спросил Морис, по-прежнему фокусируя на нем свой взгляд.

— В Миносе.

— Где находится его дом и как его зовут?

— Дом стоит недалеко от базара, а зовут его Аликпер-заде.

— Надо же, подлец, назвался настоящим именем, — покачал головой Артем. — Значит, был уверен в своей безнаказанности.

— Куда он может деть женщину? — продолжил допрос на этот раз я.

— Продаст на невольничьем рынке.

— Куда?! — Я встряхнул его еще раз.

— На Архипелаг или пиратам, а может, и кто в городе купит в веселый дом.

— Что за веселый дом?!

— Это место, куда ходят мужчины развлечься.

Когда я представил Дару в публичном доме, у меня помутилось в глазах. Не владея собой, я со всего маху врезал Ахмеду в ухо. Второй раз ударить его мне не дал Морис.

— Подожди, — он придержал мою руку, — я еще не все у этой мрази выяснил. — Ты знаешь, кто я? — повернулся он к Ахмеду.

— Да, — кивнул тот испуганно головой. — Ты — вампир. Мне говорили, что такие, как ты, живут в верхней части города и в горном замке на западе от Миноса.

— Ну вот я и нашел своих соплеменников! — повернулся к нам Морис. — А то мне казалось, что уже никого не встречу.

— Как быстрее добраться до города? — наклонился над Ахмедом Фил.

— Быстрее всего морем. Сушей скакать дольше.

— Вроде все выяснили, пора двигаться. — Артем посмотрел на нашего пленника. — Вот только что с ним будем делать? Не тащить же его с собой. И бросить нельзя — проговорится, что мы освободились.

— Не беспокойтесь о нем, — успокоил нас Морис. — Он уже никому ничего не скажет.

С Ахмедом действительно творилось что-то странное. Он ползал кругами по земле и что-то напевал себе под нос. Потом уселся на корточки и улыбнулся нам доброй улыбкой идиота. Изо рта у него текла слюна.

— Спятил, родимый, — усмехнулся Артем. — Не выдержал интенсивного притока свежих впечатлений.

* * *

Выслушав мою историю, правда несколько в урезанном виде, бывший штурман покачал головой:

— Да, не повезло вам. Знаю я этого Аликпера. Работорговец и жулик. Как же вы купились на его речи?

— Я вот тоже сижу и думаю о том же. Обстановка располагала… Спустились с гор, расслабились, а тут он со своим вином, в которое явно что-то подмешал.

— Ну а сейчас что вы можете сделать? — спросил мой сосед. — Два раза счастливый случай не выпадает.

По версии, рассказанной мной штурману, Филу удалось развязать веревки. Надо было срочно придумывать, как в этот раз удастся избавиться от цепей. Не рассказывать же ему о человеке из будущего. Хотя, как мне кажется, в этом мире достаточно спокойно воспринимают самые невероятные истории.

— Фил у нас раньше показывал фокусы, — наконец нашел я приемлемое объяснение. — Когда нас схватили, при нем была пилка. Ночью он распилит цепь и вытащит ключи у надсмотрщика. А дальше видно будет.

— Ключи на ночь забирает капитан.

— Значит, Фил попробует достать их у капитана. А может, этого не понадобится.

В настоящий момент меня больше занимала мысль, успеет ли Морис, полетевший в город, найти своих родственников. Он обещал сделать все для розысков и спасения Дары, рассчитывая при этом на помощь своей сестры и ее мужа.

К вечеру, когда мы в достаточной мере смогли постичь труд гребца галеры, на палубе послышался шум, в котором солировал голос Кадакиса, отдававшего какие-то приказания. Галера резко повернула, видимо к берегу.

— Ну все, — облегченно вздохнул мой сосед. — Сейчас нас покормят, и до утра можно будет отдохнуть.

Чувствовалось, хотя бывший штурман и видел, как отбивался от матросов Фил, что он не очень верит в близкое освобождение.